Улисс

– Ладно,– грит Дж. Дж.– Нынче-то у нас Эдвард-миротворец.

– Скажите это какому-нибудь пеньтюху,– грит Патриот.– От этого вьюноши больше видать мора, чем мира. Эдвард Гвельф-Веттин!

– А что ты думаешь,– грит Джо,– про святых ребят, священиков и епископов Ирландии, что убрали комнату в Мейнуте в скаковые цвета его Сатанинского Величества и наставили картинок всех лошадей, на которых скакали его жокеи? Прям-таки эрл Дублина, и не меньше.

– Они бы ещё понаставили всех баб, на каких он лично скакал,– грит малой Альф.

А Дж. Дж. грит:

– Соображения об ограниченности пространства повлияло на решение их преподобий.

– Ещё по одной, Патриот?– грит Джо.

– Да, сэр,– грит он,– я за.

– А ты?– грит Джо.

– Весьма обязан, Джо,– грю.– Да ни в жизнь не поменьшает твоя тень.

– Повторить всю дозу,– грит Джо.

Цвейт все тарабарил с Джоном Вайзом и так разошёлся, аж встряхивает своей рожей грязнопарусного цвета, а глазяры, как те сливы, туда-сюда.

– Гонения,– грит,– ими полна история всего мира. Увековеченье национальной ненависти между народами.

– А вам известно что такое нация?– грит Джон ВАйз.

– Да,– грит Цвейт.

– Так что же?– грит Джон Вайз.

– Нация?– грит Цвейт.– Нация это одни и те же люди, живущие в одном и том же месте.

– Ну, тогда: ей-Богу,– грит Нед и смеётся,– я тоже нация, потому что вот уже пять лет живу на одном и том же месте.

Тута ясно дело все посмеялись над Цветом, а он, чтоб отмазатьтся, грит,– А так же живущие в разных местах.

– Это уже про мой случай,– грит Джо.

– А какая ваша нация, если дозволяется спросить,– грит Патриот.

– Ирландская,– грит Цвейт.– Я здесь родился.

Патриот ничего не сказал, только прочистил глотку и, е-бо, выхаркнул из себя целую устрицу с Красной банки, прямо в угол.

– Все внимание на тебя, Джо,– грит, и достает свой носовик, чтоб промакнуться насухо.

– Пожалста, Патриот,– грит Джо,– возьми-ка эту ёмкость в правую руку и повторяй следом за мной.

Драгоценнейший, с искусно плетёной окантовкой, старинный ирландский лицевой платок, принадлежавший Солмону из Дрона и Манусу Тамалтэг ог МакДоног, авторам книги Боллимоута, был затем аккуратно извлечён и вызвал нескончаемое восхищение. Нет нужды распростаняться о легендарной красе вышивки по уголкам – вершине искусства, где чётко различался каждый из четырёх евангелистов, предъявлявшие, каждый соответствующему из четырёх владык, свои евангелистские символы, скипетр из морёного дуба, северо-американского ягуара (куда более благородный царь зверей, чем британское животное, заметим по ходу), телёнка из Керри и золотистого орла с Карантуохилла. Картины предстающие на сморкательном поле являли наши древние замки и крепости, и курганы, и алтари, и места обучения, и заговорные камни, во всей их восхитительной красе, со столь же изысканной расцветкой изображений, как и в эпоху просветителей Слиго, дававших волю своей фантазии давным-давно, во времена Бармесидов. Глендалох, очаровательные озера Килларни, руины Кломакнойса, аббатство Конг, Глен Инах и двенадцать Булав, Глаз Ирландии, зелёные холмы Таллахта, Кроах Патрик, винокуренный завод г. г. Артур Гинес, Сын и Ко (с ограниченой ответственостью), берега Лох Неха, долина Овока, башня Изольды, обелиск Мапаса, госпиталь сэра Патрика Дана, мыс Клир, ущелье Ахерлоу, замок Линч, Шотландский Дом, мастерские Ратдауновского Союза в Лохлингстоне, Тулламорская тюрьма, Каслконнельские пороги, Килболлимакшонакилл, крест при Монастербойсе, Отель присяжных, Овраг Св. Патрика, Лососевый Подскок, трапезная Мейнутского колледжа, провал Керлей, три места рождения первого герцога Веллингтонского, утёс Кэшла, болото Оллена, склад на Генри-Стрит, Фингалова пещера – все эти трогательные ландшафты предстают перед нами сегодня, будучи ещё прекрасней от вод скорби, излитых на них и от многослойных инкрустаций времени.

– Подпихни-ка к нам выпивку,– грю.– Где чья?

– Это мой пай,– грит Джоак сказал чёрт про покойника полисмена.

– И я тоже того племени,– грит Цвейтоторое ненавидят и преследуют. Даже сегодня. В эту минуту. В этот самый миг.

Е-бо, он чуть не припалил себе пальцы окурком своей хренской сигары.

– Обкрадывают,– грит он.– Грабят. Оскорбляют. Преследуют. Отнимают принадлежащее нам по праву. В эту самую минуту,– грит он и вскидывает кулак,– продают в Марокко на аукционе, как рабов, или скот.

– Вы толкуете насчёт нового Ерусалима?– грит Патриот.

– Я говорю о несправедливости,– грит Цвейт.

– Ладно,– грит Джон Вайз,– тогда встаньте силой против силы, как мужчины.

Вот те картинка из альманаха. Мишень для пули с мягким носом. Старый жирнорожик стоит перед дулом винтовки. Е-бо, да он стал бы украшением для любой швабры, если б ещё напялить на него фартучек-передничек уборщицы. И вот он тебе вдруг падает и выкручивается в обратную сторону, как выжатая мокрая тряпка.

– Но всё это пустое,– грит он.– Сила, ненависть, история и тому подобное. Не в этом жизнь для мужчин и женщин, не в глумлении и ненависти. И всякому ясно, что всё это прямая противоположность настоящей жизни.

– А это про что?– грит Альф.

– Любовь,– грит Цвейт.– Я имею ввиду противоположность ненависти. Мне теперь надо идти,– грит он Джону Вайзу.– Загляну на минуту в суд, может Мартин там. Если он зайдет сюда, передайте, что я буду через секунду.

А кто тебя держит? И он выскакивает, как смазанная молния.

– Ещё один апостол для неверных,– грит Патриот.– Вселенская любовь.

– Ладно,– грит Джон Вайзазве нас не этому же учили? Возлюби своих соседей.

– Этот хлюст?– грит Патриот.– Его девиз – да обнищает мой сосед. Любовь, держи карман! Тоже мне, новое издание Ромео и Джульеты.

Любовь любит любить любовь. Сиделка любит нового аптекаря. Констебль 14 А любит Мэри Келли. Герти МакДовел любит юношу с велосипедом. М. К. любит порядочного джентельмена. Ли Чи Хань сильна-сильна любись Ча Пу Го. Юмбо, слон, любит Алису, слониху. Старый м-р Фершел со слуховой трубкой любит старую м-с Фершел с закатившимся глазом. Мужчина в коричневом макинтоше любит даму, которая умерла. Его Величество Король любит Её Величество Королеву. М-р Норман В. Туппер любит офицера Тейлора. Ты любишь кого-то. Та кого-та любит ещё кого-то, потому что каждый кого-нибудь да любит, но Бог любит всех и каждого.

– Ладно, Джо,– грюрепкого тебе здоровья и радостных песен. Поддай, Патриот.

– Ура, в атаку,– грит Джо.

– Благослови тебя Господь и Мария, и Патрик,– грит Патриот.

И он поднял пинту промочить свой свисток.

– Знаем мы этих рысаков,– грит он,– читают тебе проповедь и, по ходу, шманают по карманам. Как насчёт святолюбивого Кромвеля и его железнобоких, что предали мечу женщин и детей Драгхеды с библейским текстом БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ, пришлёпнутым на жерло их пушки?

– Библия! Читали в сегодняшней ОБЪДИНЕННОЙ ИРЛАНДИИ прикол про зулусского короля, что приехал с визитом в Англию?

– В натуре, что ли?– грит Джо.

Тута Патриот выймает одну из газет своей бижутерии и зачинает вычитывать:

– Делегация ведущих текстильных магнатов Манчестера была представлена вчера Его Величеству Алаки из Абеакута лордом Толчка на Яйцах, церемонимейстером Золотой Палки, для изъявления сердечной благодарности Его Величеству от британских коммерсантов за благоприятствия, предоставленные им в его владениях. Делегация участвовала в обеде в завершение которого смуглый властитель своей радостной речью в вольном переводе капеллана Анасиса Славабогуда Голокостта, выразил свою крайнюю признательность массе Толчку и подчеркнул добросердечность отношений существующих между Абеакутой и Британской Империей, заявив, что почитает одним из главных своих достояний библию с картинками, книгу слова Божьего и оплот величия Англии, милостиво подаренную ему белой вождиней, великой скво Викторией, с личной надписью августейшей рукой Царственной Дарительницы. Затем Алаки выпил чашу дружбы первогнанной оковитой, под тост Black and White, из черепа его непосредственного предшественника в династии Какачакакак, по прозвищу Сорок Бородавок, после чего посетил главную фабрику в Коттонполисе и расписался своим тотемом в книге почётных гостей, одновременно исполняя древнюю абеакутасскую пляску войны, проглотив при этом несколько ножей и вилок, под горячую овацию девичьих рук.

– Вдовая женщина,– грит Нед,– я б на неё не подумал. Интересно, попользовался ли он той библией так же как и я бы?

– Так же, только побольше,– грит Лениен.– И потому в той плодообильной стране безмерно произросли широколистые манго.

– Это Гриффин?– грит Джон Вайз.

– Нет,– грит Патриот.– Тут не подписано Шанганаг. Просто инициал стоит: Х.

– Инициал тоже что надо,– грит Джо.

– Вот так оно и делается,– грит Патриот.– Торговля следует за флагом.

– Ну, уж,– грит Дж.Дж.,– если они чем-то хуже тех бельгийцев в Свободном Государстве Конго, то они и впрямь бяки. Читали репортаж, что написал как там его?

– Казематт,– грит Патриот.– Он ирландец.

– Да, тот самый,– грит Дж. Дж.– Насилуют женщин и девушек и хлещут туземцев по животам, пока не полезет красная резина.

– Я знаю, куда он пошёл,– грит Лениен и щёлкает пальцами.

– Кто?– грю.

– Цвейт,– грит он.– Про здание суда это для отвода глаз. Он поставил несколько круглых на Клочка и теперь отправился собрать свои шекели.

– Это тот, что ли, белоглазый кафр,– грит Патриототорый в жизни не ставил на брыкливую лошадь?

– Точно, туда он и пошёл,– грит Лениен.– Я сегодня видал Бентема Лайнса, тот шёл ставить на эту же лошадь, но я ему отсоветовал, так он мне и сказал, что эту наводку ему дал Цвейт. Могу поспорить на что хотите, он загрёб сто шиллингов за поставленные пять. Ему одному на весь Дублин было известно про тёмную лошадку.

– Да он и сам долбаная тёмная лошадка,– грит Джо.

– Звиняй, Джо,– грю.– А покажьте-ка нам вход на наружу.

– Сюда, пожалуйста,– грит Терри.

Прощай Ирландия, я отправляюсь в Горт. Тута я только вышел завернуть во двор к водной колонке и, е-бо (сто шиллингов за пять), пока я сливал свой (Клочок двадцать к одному) сливал свой груз, е-бо, сам себе грю, он так и норовил (две пинты от Джо и одна у Слеттери) норовил смотаться (сто шиллингов это пять золотых), а когда они жили в (тёмная лошадка), Ссыкун Берк мне рассказывал, как играли в карты, то вешали лапши, что ребёнку нездоровится (е-бо, вылил уже литра три) так чтоб его пушистозадая жена гундела ЕЙ ЛУЧШЕ или же ЕЙ ТАК ЖЕ (уй!), всё по плану, чтоб он мог смотаться с банком, если выиграет чем не (Исусе, до чего я был полнёхонек) торговля без лицензии (ууй!), моя страна Ирландия, грит (хырк! тьху!), куда до этих долбаных (ну, вот последок истекает) ерусалимских (ах!) кукушек.

Тута, вобщем, как я пришёл обратно, они диньдонили вовсю, Джон Вайз грил, что это Цвейт дал идею для Sinn Fein через Грифитса, помещать в газете про все подтасовки, надувательства и махинации с налогами для правительства и назначать консулов по всему свету для продажи ирландских товаров. Грабь Петра на подаяние Павлу. Е-бо, это ж полный маздец, когда в дело вдерьмуется долбаный пучеглазик. Им только дай долбаную зацепочку. Боже храни Ирландию от таких вот хитрожопых пронюханов. М-р Цвейт со своим кизяком мизяком. А до него старик евоный наяривал тута аферы, старый Мефусалем. Цвейт, грабитель-мешочник, что отравился прусской кислотой, после того как наводнил деревни своими безделушками и бриллиантами по пенни за штуку. Займы по почте на любых условиях. Выдаётся любая сумма денег под расписку. Расстояние не помеха. Никакого обеспечения. Е-бо, он как козёл Ленти МакХейла, готовый пройти кусочек дороги с любым и каждым.

– Всё-таки, это факт,– грит Джон Вайз.– А вот и человек, который вам скажет то же самое, Мартин Канинхем.

Точняк, подъехала замковская коляска, а на ней Мартин и Джек Повер с ним, и один по имени Крофтер или Крофтон, оранжист, генеральный сборщик на пенсии, раскатывает по округе за счёт короны.

Наши путники достигли деревенской харчевни и спешились со своих скакунов.

– Эй, прислужник!– вскричал тот, кто, судя по выражению лица, был предводителем компании.– Наглый плут! Сюда!

Говоря это, он громко постучал рукоятью своего меча в распахнутый ставень.

Держатель таверны появился на призыв, опоясываясь по полукафтану.

– Доброго вам вечера, господа,– молвил он со льстивым поклоном.

– Пошевеливайся, молодчик!– воскликнул постучавший.– Позаботься о наших конях. А для нас подай лучшее из всего, что имеешь, ибо, клянусь, нам это нужно.

– Увы мне, добрые господа,– молвил хозяин,– в убогом доме моём отыщется разве что одно лишь нагольное сало. Уж и не знаю что предложить вашим милостям.

– Что ты плетёшь, приятель,– воскликнул второй из прибывших, мужчина приятной наружности,– так-то ты услужаешь королевским посланцам, мастер Бочкодуй?

Мгновенная перемена расплылась по лику хозяина.

– Уповаю на ваше милосердие джентельмены,– подобострастно молвил он.– Коль вы посланцы короля (храни Господь Его Величество!), вам ни в чём нужды не будет. Друзьям короля (благослови Боже Его Величество!) не придётся голодать в моём доме, присягаюсь в этом.

– Так поживее!– воскликнул путешественник молчавший до сих пор, с виду страстный чревоугодник.– Чем же попотчуешь нас?

Держатель таверны поклонился вновь, отвечая:

– А что вы скажете, добрые господа, на пирог с начинкой из жирных голубей, жареную оленину, седло барашка, утку с поджаристой ветчиной, кабанью голову с фисташками, блюдо омлета с пылу с жару, яблочный пудинг и бутыль старого рейнского?

– Уйху!– вскричал говоривший последним.– Вот это по мне. Фисташки!

– Ага!– воскликнул путник приятной наружности.– И ещё болтает про убогий дом и нагольное сало. Весёлый шельмец!

Тута Мартин заходит и спрашивает, где Цвейт.

– Где ж ему быть?– грит Лениен.– Разлапошивает вдов и сирот.

– Разве не факт,– грит Джон Вайз,– то что я сказал Патриоту про Sinn Fein и Цвейта?

– Это так,– грит Мартин,– или так полагают.

– От кого исходят такие предположения?– грит Альф.

– От меня,– грит Джо,– я их перволажатель.

– Так он еврей или поганин, или свято-римский, или оранжист, или что он, чёрт побери?– грит Нед.– Вернее: кто он? Без обиды, Крофтон.

– Нам таких не надо,– грит Крофтон, который сам не то оранжист, не то пресвитерианец.

– Кто же Юниус?– грит Дж. Дж.

– Старик его был обращёный еврей,– грит Мартин,– из откуда-то в Венгрии, и это он составил все проекты по венгерской системе. Такие у нас в замке сведения.

– А этот не племянник дантисту Цвейту?– грит Джек Повер.

– Ничуть нет,– грит Мартин,– просто однофамильцы. Фамилия у них была Виреж. Так звали отца, который отравился. Он сменил её в установленном порядке, отец, то есть.

– Вот вам и новый мессия для Ирландии,– грит Патриот.– Для острова святых и мудрецов.

– Что ж, они до сих пор ждут своего спасителя,– грит Мартин.– В этом смысле мы тоже.

– Да,– грит Дж. Дж.– и каждый мальчик, что у них рождается, по их понятиям, может оказаться их мессией. Потому-то любой еврей приходит в дикое возбуждение, как мне говорили, при известии, что станет отцом или матерью.

– В ожидании, что любая минута станет для них следующей,– грит Лениен.

– О, Боже мой,– грит Лениен,– видели б вы Цвейта перед тем, как родился этот его сын, который умер. Я как-то раз встретил его на Южном Рынке, он покупал жестянку питания для младенца за пять недель до того, как жена его родила.

– En ventre sa mere,– грит Дж. Дж.

– И это называется мужчина?– грит Патриот.

– Интересно, он хоть прибирал её с глаз подальше?– грит Джо.

– Ну, во всяком случае, родились же двое детей,– грит Джек Повер.

– И на кого у него подозрение?– грит Патриот.

Е-бо, много чего говорится шутя, но в точку. Это ж один из тех правильников. Половина его отлёживалась в отеле, Ссыкун мне рассказывал, раз в месяц с головной болью, как прибалделая с её делами. Знаешь чего скажу? Было б богоугодным делом ухватить такого вот правильника и вкинуть его в долбаное море. Оправданное смертоубийство, вот что оно было б такое. Да ещё улизнул с пятью золотыми, не поставивши пинту горючего, как положено мужчине. Поделись с нами своей благословенностью. Глаза ж у тебя от этого не повылазят.

– Благотворительность по-соседски,– грит Мартин.– Но где ж он? Нам ждать некогда.

– Волк в овечьей шкуре,– грит Патриот.– Вот что он такое. Виреж из Венгрии! Нарекаю его Агасфер. Проклятый Богом.

– Располагаете временем для краткого возлияния, Мартин?– грит Нед.

– Только по одной,– грит Мартин.– Нам надо по-быстрому.

– А тебе Джек? Дж. Дж.? Крофтон? Три половинных, Терри.

– Святой Патрик возжелал бы снова причалить к берегу в Болликинларе и обратить нас в христианство,– грит Патриот,– за то что допустили такой вот хрени запакостить собою наш остров.

– Ну,– грит Мартин и постукивает по стойке,– Бог благослови всех кто ни подвернётся, такая у меня молитва.

– Аминь,– грит Патриот.

– И я верю, что он-таки причалит,– грит Джо.

И под звон благовестящего колокола с распятием во главе и со служками, кадилоносцами, воскурителями, чтецами, остиариями, диаконами и поддьячими, благословенная процессия приблизилась к аббатам в митрах и к прелатам, и к охранителям, и к братиям: монахи Бенедикта Сполетского, картузианцы, камалдолезцы, цистерианцы и оливеанцы, ораторианцы и валомброзианцы, и из братсва Августина, бригиттанцы, премонстатезианцы, сервианцы, тримитарианцы, и дети Петра Ноаско: и с ними же, с горы Кармел, дети пророка Илии, ведомые епископом Албертом и Терезой Авилонской, обутые и иные: и братья коричневые и серые, сыны нищего Франциска: капуцины, корделиры, минимы и обсерванты, и дщери Коары, и сыны Доминика, братия проповедников, и сыны Винсента: и монахи Св. Волстана: и Игнатиуса дети: и собратство христианских братьев, ведомые преподобным братом Эдмундом Игнатиусом Райтом. А следом шли все святые и мученики, девственницы и духовники: Св. Сир и Св. Исидора Аратор, и Св. Юлиан Восприимец, и Св. Феликс де Канталис, и Св. Симеон Столпник, и Св. Стефен Первомученик, и Св. Джон Божий, и Св. Фереол, и Св. Лейгард, и Св. Теодотус, и Св. Вальмер, и Св. Ричард, и Св. Винсент де Пол, и Св. Мартин Тодийский, и Св. Мартин Турский, и Св. Альфред, и Св. Иосиф, и Св. Денис, и Св. Корнелиус, и Св. Леопольд, и Св. Бернард, и Св. Теренций, и Св. Эдвард, и Св. Овен Каникулус, и Св. Анонимус, и Св. Эпонимус, и Св. Псевдонимус, и Св. Омонимус, и Св. Паранимус, и Св. Синонимус, и Св. Лоренций О'Тул, и Св. Джеймс Дингельский и Компостельский, и Св. Колумцила, и Св. Колумба, и Св. Целестина, и Св. Колман, и Св. Кевин, и Св. Брендан, и Св. Фригидян, и Св. Сенан, и Св. Фахтна, и Св. Колумбанус, и Св. Голл, и Св. Фурси, и Св. Финтан, и Св. Фиакр, и Св. Иван Непомук, и Св. Фома Аквинский, и Св. Айвес Британский, и Св. Мичан, и Св. Херман Иосиф, и три покровителя святолюбивой молодежи Св. Алозиус Гонзага, и Св. Станислаус Костка, и Св. Джон Берчманс; и святые Гервасий Сервасий и Бонифаций, и Св. Брайд, и Св. Киран, и Св. Канис Килкенийский, и Св. Ярлаф Туамский, и Св. Фимнбар, и Св. Паппин Балимунский, и Брат Алозиус Пацифистус, и Брат Луис Парабеллус, и святые Роза Лимская и Витербосская, и Св. Марфа Бефанская, и Св. Мария Египетская, и Св. Люция, и Св. Брижжит, и Св. Атракца, и Св. Димпна, и Св. Ита, и Св. Марион Калпенская, и Блаженная Сестра Тереза младенца Исуса, и Св. Барбара, и Св. Схоластика, и Св. Урсула с одиннадцатью тысячами девственниц. И все они шествовали с нимбами и ореолами, и сияниями, неся пальмы и арфы, и мечи, и оливковые венки, в одеяниях, на коих вытканы были благие символы их воспомоществований: чернильницы, стрелы, буханки, крынки, кандалы, топоры, деревья, мосты, младенцы в корытах, раковины, бумажники, ножницы, ключи, драконы, лилии, самострелы, бороды, боровы, лампы, меха, ульи, черпаки, звёзды, змеи, наковальни, банки с вазелином, колокола, костыли, щипцы, оленьи рога, резиновые сапоги, коршуны, жернова, глаза на блюде, восковые свечи, кропильницы, единороги. И как верстали они свой путь мимо колонны Нельсона, по Генри-Стрит, Мэри-Стрит, Капел-Стрит, Малая Британская-Стрит, распевая вступительный гимн из Epiphania Domini, что начинается Surge, illuminare, а затем пренаисладчайше постепеннейший Omnes, где сказано de Saba venient, то свершали они многообразные чудеса, как то: изгнание бесов, поднятие в живые из мёртвых, преумножение рыб, исцеление слепых и расслабленных, обнаружение различных предметов положенных не на то место, толкование и исполнение писаний, благословения и пророчества. Наконец, под тканым пологом, явился преподобный отец О'Флинн, сопровождаемый Малачи и Патриком. И когда милостивые отцы достигли назначенного места – заведение Барнарда Кирнана и Кº, лимитед, в 8, 9 и 10 по Малой Британской-Стрит, оптовая бакалея, поставки вина и бренди, с лицензиями на продажу пива и спиртного для потребления на месте, обрядоправящий благословил дом и окурил орамленные окна и подвалины, и своды, и выступы, и капители, и педименты, и карнизы, и круглые арки, и шпили, и купола, и окропил косяки благословенною водою, и молил Бога благословить сей дом, яко же благославил он дом Авраама и Исаака, и Якова, и населить Его Светоносными ангелами. И, войдя, благословил он пищу и напитки, и всех собравшихся, и благословенные отвечали на его молитвы.

—Adiutorium nostrum in nomine Domini.

—Qui fecit cœlum et terram.

—Dominus vobiscum.

—Et cum spiritu tuo.

И возложил он руки на благослaвенных и возблагодарил, и вознёс молитву, и они все молились с ним же:

–Deus, cuius verbo sanctificantur omnia, benedictionem tuam effunde super creaturas istas: et praesta ut quisquis eis secundum legem et voluntatem Tuam cum gratiarum actione usus fuerit per invocationem sanctissimi nominis Tui corporis sanitatem et animæ tutelam Te auctore percipiat per Christum Dominum nostrum.

– Да и мы все про то же,– грит Джек.

– Тыщу лет, Ламберт,– грит Крофтон или Кроттер.

– Точно,– грит Нед и поднял своего джона джеймсона.– И маслица к рыбке.

Я как раз оглядывался увидеть кто подаст счастливую мысль, когда, чёрт побери, но входит опять же ж он и прикидывается, будто в спешке до чёртиков.

– Я только что заглянул в здание суда,– грит,– искал вас. Надеюсь я не…

– Нет,– грит Мартин,– мы готовы.

Здание суда! Мой глаз и твои карманы, оттянутые золотом и серебром. Недомерок ты долбаный. Поставил нам, называется, выпивку. Чёрта лысого! Вот вам и еврей. Все для номера первого. Ушлый, как сортирная крыса. Сотнягу за пятерик.

– Никому не сболтни,– грит Патриот.

– Простите не понял,– грит он.

– Ну, пошли уже,– грит Мартин, как увидал что тут стаёт фиолетово.– Нам пора.

– Никому на сболтни,– грит Патриот и уж прям-таки криком.– Это секрет!

А долбаный псина проснулся и ну – рычать.

– Пока-пока всем,– грит Мартин.

И он повёл их, как мог побыстрее, Джека Повера и Крофтона, или как там он, и его же между ними, а тот прикидывается будто никак не поймёт ничего, и они, всем кагалом, на эту долбаную коляску.

– Двигай-давай,– грит Мартин вознице.

Дельфин молочнобелый встряс гривою своей и, стоя на позолоченной корме, кормчий распустил под ветром вспузырившийся парус, и вдаль отправился под всеми парусами, косой шпиннакер по левому борту. Множество прекрасных нимф подплыли к правому борту, и к левому и, льня к бокам благородного барка, они сплели свои сияющие формы, как вершит хитроумный колесник, когда прилаживает вкруг маточины колеса равноудалённые спицы, каждая из оных сестра другой, а он обвязывает их внешним ободом и даёт быстроту ногам человеков, когда скачут они на битву, или же состязаются за улыбку прекрасных дам. Точно так же и они приблизились и расположились, эти поспешливые нимфы, неумирающие сестры. И смеялись они, резвясь в кругу своей пены: и барк рассекал волны.

Ну, е-бо, я как раз оторвался от кружки, когда гляжу Патриот подхватился и валит на выход, пыхтит и отсапывается водянкой, да ещё клянёт его бранью Кромвеля "звон, кол, двор", по-ирландски, брыжжет слюной и руганью, а Джо и малой Альф вкруг него, как гномики, хотят утихомирить.

– Пустите меня,– грит он. И, е-бо, доволакивается до дверей, а они его держат и он орет:

– Троекратно ура Израилю!

Вуй! Да сядь ты на парламентскую часть своей задницы, Христа ради, и не устраивай из себя публичную выставку. Исусе, вечно тута какой-нибудь долбаный клоун всхороводит дым столбом из-за долбаного ничего. Е-бо, у тебя прям портвейн в потрохах скисает, вот и всё.

А все оборванцы и задрипанки нации собрались под дверью, и Мартин говорит вознице трогать, а Патриот ревёт, а Альф и Джо его зашикивают, а он на своем коньке насчёт евреев, а зеваки кричат, чтоб речь толкнул, а Джек Повер старается усадить того в коляске и не дрыгать долбаной челюстью, а какой-то зевака с бельмом на глазу зачинает петь "Провали ли б все евреи на луну-ну-ну", а какая-то задрипанка вопит: