Образование, наука и просвещение на пути из прошлого в будущее. Советская Россия. Том I. 1917–1953 гг.

К 1929 г. ученых-архивистов на всех позициях заменили партийные чиновники. В январе 1929 г. было принято постановление о создании Центрального архивного управления (ЦАУ) СССР, а 10 апреля того же года Центрархив преобразован в ЦАУ РСФСР, причем в состав обоих управлений вошли в основном одни и те же люди. Вскоре ЦАУ РСФСР превратилось в простой придаток союзного ведомства, а документы российских архивов растворились в Главном архивном фонде (ГАФ СССР).

20 декабря 1928 г. вышло постановление Наркомата рабоче-крестьянской инспекции «О порядке изъятия из учреждений и предприятий архивной и иной бумажной продукции для нужд бумажной промышленности». Согласно этому документу, все бумаги, не имевшие исторической ценности, предписывалось сдать на переработку в течение 1–2 месяцев. После того, как историки заговорили об угрозе бесконтрольного уничтожения архивных документов, вышел циркуляр ЦК ВКП(б) и СНК РСФСР местным органам, предписывающий не уничтожать ценные документы. Но поскольку циркуляр касался в основном историко-революционных документов, уничтожение досоветских архивных материалов шло полным ходом, особенно на местах. К концу 1929 г. только по РСФСР (без учета центральных архивов) было сдано в утиль около 20 тыс. тонн архивных документов. Эта история стала предтечей макулатурной кампании 30-х гг.

К концу 20-х гг. усилилась тенденция ведомственного отчуждения от ГАФ СССР целых комплексов архивных документов. Постепенно к числу закрытых («неприкосновенных») партийных архивов и архивов ОГПУ присоединялись всё новые архивы. (О состоянии и роли архивов в 30–50-е гг. речь будет идти в следующих главах.)

2.5.4. Науки о человеке и обществе

Декретом ВЦИК РСФСР от 25 июня 1918 г. в Москве была организована Социалистическая академия общественных наук, 1 октября 1918 г. она открылась для слушателей (15 апреля 1919 г. переименована в Социалистическую академию).

Академия была задумана как высшее учебное и научно-исследовательское учреждение и должна была стать центром мировой социалистической мысли. В первый состав Академии были избраны представители советского руководства (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Луначарский, Крупская и др.) и видные зарубежные деятели рабочего движения (Карл Либкнехт, Роза Люксембург и др.).

Председателем Социалистической академии стал заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский. Академия состояла из двух секций: учебно-просветительской и научно-академической. Сначала академия занималась преимущественно обучением: к 1919 г. количество слушателей достигло почти трех тысяч, но в ходе Гражданской войны деятельность академии была свернута. После окончания войны Социалистическая академия возобновила работу, постепенно превращаясь в научное учреждение. 17 апреля 1924 г. она была переименована в Коммунистическую академию.

В 1925 г. Совнарком СССР принял постановление «Об учреждении премии имени В.И. Ленина за научные работы». Ежегодное присуждение премий поручалось специальной Комиссии по Ленинским премиям, учрежденной при Коммунистической академии. Ленинские премии присуждались в 1926–1934 гг.

В 1926 г. постановлением Президиума ЦИК СССР Коммунистическая академия была передана в ведение ЦИК. Новый устав закрепил положение Академии как высшего всесоюзного научного учреждения, имеющего целью изучение и разработку вопросов обществоведения и естествознания, а также вопросов социалистического строительства на основе идей марксизма-ленинизма.

Философия. Первые годы после Октябрьской революции, несмотря на тяжелые условия, в университетах и научных обществах не прекращалась деятельность философов. Так, в 1918 г. И.А. Ильин защитил докторскую диссертацию на тему «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Зимой 1918–1919 гг. Н.А. Бердяев создал в Москве Вольную академию духовной культуры (ВАДК). В ней читали лекции Андрей Белый, В.И. Иванов, Ф.А. Степун и С.Л. Франк. [Читать краткие сведения об этих философах]

В 1920 г. Н.А. Бердяев стал профессором Московского университета на созданном в 1919 г. факультете общественных наук, читал лекции по философии истории и о мировоззрении Достоевского. В 1921 г. в связи с закрытием историко-филологического факультета Саратовского университета, где он был деканом, в Москву переехал С.Л. Франк и тоже стал преподавать в Московском университете. В том же году профессор МГУ Г.Г. Шпет{98} [читать подробно] создал и возглавил Институт научной философии при ФОН МГУ (уволен в 1923 г.).

В Петрограде в 1919 г. профессор университета Л.П. Карсавин{99} [читать подробно] был одним из учредителей Вольной философской организации, в 1921 г. был избран профессором общественно-педагогического и правового отделений ФОНа Петроградского университета, а в 1922 г. его выслали из России в Германию.

Пережитые социальные потрясения побуждали научную и творческую интеллигенцию к осмыслению судьбы культуры, нравственных ценностей, религии и т.п. В Петрограде Александр Блок выступил с докладом «Крушение гуманизма», в Москве была опубликована «Переписка из двух углов» Вяч. Иванова и М.О. Гершензона{100} об отношении культуры и религии (1921). Издавались философский ежегодник «Мысль и слово», философско-политические альманахи («Феникс» в Москве, «Стрелец» в Петрограде) и т.д. (см. [63, с. 775]).

Летом 1918 г. вышла книга «Из глубины: Сборник статей о русской революции», ее издал философ и публицист П.Б. Струве{101} [читать подробно].

Сборник «Из глубины» был задуман как продолжение сборника «Вехи», вышедшего в 1909 г. и вызвавшего ожесточенную полемику в обществе. Спустя почти десять лет пять авторов-«веховцев» (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, С.Л. Франк и А.С. Изгоев) объединились с единомышленниками (А.С. Аскольдовым, Вяч. Ивановым, С.А. Котляревским и др.) и создали сборник «Из глубины». На его титульной странице – первые слова 129-го псалма «Из глубины воззвах к Тебе, Господи!»: «De profundis clamavi at te, Domine!».

В предисловии к книге Петр Струве писал: «Сборник «Вехи»… был призывом и предостережением. Это предостережение, несмотря на всю вызванную им, подчас весьма яростную, реакцию и полемику, явилось на самом деле лишь робким диагнозом пороков России и слабым предчувствием той моральной и политической катастрофы, которая грозно обозначилась еще в 1905–1907 гг. и разразилась в 1917 году. Историк отметит, что русское образованное общество в своем большинстве не вняло обращенному к нему предостережению, не сознавая великой опасности, надвигавшейся на культуру и государство».

Заканчивая предисловие, Струве подчеркивал, что несмотря на различия во взглядах, «всем авторам одинаково присуще и дорого убеждение, что положительные начала общественной жизни укоренены в глубинах религиозного сознания и что разрыв этой коренной связи есть несчастие и преступление. Как такой разрыв, они ощущают то ни с чем несравнимое морально-политическое крушение, которое постигло наш народ и наше государство» [57, с. 5–6].

Книга была запрещена к распространению, весь тираж изъят со склада и уничтожен. Только в 1967 г. ее переиздали в Париже (ИМКА-Пресс) по экземпляру, привезенному и сохраненному Н.А. Бердяевым. До 1991 г. в СССР книга распространялась нелегально.

В 20-е годы было опубликовано несколько работ, в которых впервые предлагалось систематическое изложение истории русской философии: очерк «Русская философия» А.Ф. Лосева{102}, «Очерк истории русской философии» Г.Г. Шпета (1922) и др. (см. [63, с. 776]).

С каждым днем жизнь в Петрограде, Москве и других городах становилась все труднее, многие жители уезжали, искали спасения в южных районах или деревнях{103}. От голода и болезней в 1919 г. умер В.В. Розанов{104}, в 1920 г. – Л.М. Лопатин и Е.Н. Трубецкой{105}, в 1921 г. скончался великий поэт Александр Блок.

Осенью 1922 г. по указанию Ленина органы ГПУ выслали из России более 160 видных философов и представителей других наук. Формальным поводом послужил выход сборника «Освальд Шпенглер и Закат Европы» со статьями Ф.А. Степуна, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка и Я.М. Букшпана. [Читать о «Закате Европы»]

Ученых с семьями вывезли из Петрограда в Германию на двух немецких пароходах (отсюда собирательное название высылки из Советской России интеллектуальной элиты – «философский пароход»). Вывозили неугодных Советской власти из Одессы, Крыма и других портов, некоторых отправляли на поездах. Эмиграция и принудительная высылка за границу продолжались и в последующие годы. Троцкий так прокомментировал эту акцию: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно» (цит. по книге: «Хрестоматия по истории России. 1917–1940» / под ред. проф. М.Е. Главатского. М.: Изд. «Аспект Пресс», 1994. С. 265–268.).

В 1925 г. из России эмигрировал Г.П. Федотов{106} [читать подробно].

К середине 20-х гг. в Москве осталось всего около 35 профессиональных философов. Новые философские кадры ускоренно готовили на факультетах общественных наук, но в основном не для научной, а для преподавательской работы в Коммунистической академии, Институте красной профессуры и др. (см. [66, с. 331]). Марксистско-ленинская философия утверждалась как «служанка партийной идеологии». В 1922 г. вышли первые учебные пособия по диалектическому и историческому материализму Н.Я. Бухарина, С.Я. Вольфсона и др., создан журнал «Под знаменем марксизма» (1922–1944), ведущую роль в котором играл А.М. Деборин{107} [читать подробно].

Вмешательство органов власти усиливалось не только в философии, но и в истории, социологии, психологии и других гуманитарных науках.

История. В августе 1920 г. была создана Комиссия по истории партии при Госиздате РСФСР, а 21 сентября Совнарком принял постановление «Об учреждении комиссии для собирания и изучения материалов по истории Октябрьской революции и истории РКП». Комиссия получила название «Истпарт» и перешла в ведение Наркомпроса, а с 1 декабря 1921 г. – в ЦК РКП(б) на правах отдела. Первым руководителем Истпарта был назначен М.С. Ольминский{108}, его заместителем – М.Н. Покровский.

Истпарт издавал свыше 30 журналов и различных сборников. В 20-е гг. в союзных республиках, областях и крупных городах были организованы местные бюро. В 1924 г. был создан архив Истпарта, к концу 20-х гг. он насчитывал более 60 тысяч документов, в том числе журналы, брошюры, прокламации и газеты. В его состав были включены фонды из библиотеки и архива РСДРП. Постановлением ЦК ВКП(б) от 20 августа 1928 г. Истпарт вошел в состав Института В.И. Ленина (с 1931 г. – Институт Маркса–Энгельса–Ленина) в качестве его научного отдела. Сеть местных Истпартов была сокращена со 100 до 26, к 1931 г. крупнейшие из них были преобразованы в НИИ истории партии{109}.

Выше мы уже писали о доминирующем положении в исторической науке марксистской «школы Покровского». Вместе с тем в 20-е гг. продолжали активно работать представители других научных школ и направлений, в их числе выдающиеся историки и педагоги Ф.И. Успенский, С.Ф. Платонов, Е.В.Тарле, А.Е. Пресняков и др. [Читать о них]

Основные направления в социологии в начале 1920-х гг. были объявлены идеологически вредными; за этим последовала вынужденная эмиграция или высылка из страны самых известных ученых и преподавателей. Надо учесть, что одной из примечательных черт российской науки всегда был универсализм: многие наши ученые добивались выдающихся результатов одновременно в разных научных областях или на стыке наук. Поэтому преследования ученых и преподавателей в какой-нибудь одной научной области наносило ущерб всей науке и образованию.

В 1921 г. эмигрировал в Польшу известный социолог Л.И. Петражицкий, годом раньше уехал в Финляндию его ученик Н.С. Тимашев. В 1922 г. был вывезен на поезде в Берлин социолог с мировым именем П.А. Сорокин. [Читать подробнее об этих социологах]

О роли русской эмиграции в развитии российской науки и культуры речь будет идти в 7-й главе, посвященной годам перестройки, когда объявленная М.С. Горбачевым политика гласности сделала доступными для советских людей книги и статьи тех ученых, которые были вынуждены покинуть Родину.

Если философия, психология, история, несмотря на все деструктивные усилия советской власти, запреты на публикации и политические репрессии по отношению к ученым, продолжали развиваться как научные и учебные дисциплины, то социология в СССР на десятилетия перестала существовать. Некоторые ее направления начали возрождаться в 1960-е гг., в частности, в трудах Б.А. Грушина и Ю.А. Левады (об этом речь будет идти далее).

Филология и лингвистика в 1920-е гг. развивались как в университетах и педагогических институтах, так и в научных учреждениях, в основном следуя дореволюционным традициям и (за редкими исключениями) не вступая в конфликт с государственной идеологией.

Вместе с тем были ученые, выдвигавшие псевдонаучные концепции и теории, прикрытые марксистской фразеологией. Одной из таких теорий было «учение о языке» академика Н.Я. Марра{110}.

В 1921 г. Н.Я. Марр инициировал создание в Петрограде Яфетического института (с 1931 г. – Институт языка и мышления, с 1933 г. – им. Н.Я. Марра, в 1950–1991 гг. – Ленинградское отделение Института языкознания АН СССР) и стал его первым руководителем.

В 1920–1930-е гг. академик Н.Я. Марр пользовался большим авторитетом у интеллигенции (в том числе у некоторых профессиональных лингвистов). Его теория происхождения, истории и «классовой сущности» языка привлекала многих своей новизной, революционностью и масштабностью утверждений. Зарубежные ученые игнорировали его идеи, и Марр сосредоточился на завоевании монопольного положения в своей стране. Его идея о «мировом языке» была созвучна времени, когда ждали победы «мировой революции» и верили в скорое построение коммунизма. Созвучным времени было и враждебное отношение Марра к научным достижениям Запада и дореволюционной России. Действовала и репутация Марра – известного востоковеда и полиглота (см. статью В.А. Алпатова [3]).

В конце 20-х гг. «новое учение о языке» получило официальную поддержку (в том числе руководителей Наркомпроса А.В. Луначарского и М.Н. Покровского), ректор МГУ А.Я. Вышинский (будущий генеральный прокурор СССР) требовал его внедрения в преподавание. Опираясь на эту поддержку, Н.Я. Марр и его последователи («марристы») стали называть традиционное сравнительно-историческое языкознание «буржуазной лженаукой», а учение о индоевропейских языках – «идеологической поддержкой расизма и колониализма». С начала 30-х гг. принадлежностью поздних статей Марра и особенно его учеников стали грубые политические нападки на реальных и воображаемых противников.

Марристы призывали упразднить всю науку о языке, заменив ее изучением идеологии. Один из них писал: «…Необходимо четко и ясно заявить, что языкознанием и уже подавно языковым строительством может заниматься в наших условиях прежде всего тот, кто хорошо владеет методологией диалектического материализма» (цит. по [3]).

В этой связи В.М. Алпатов пишет: «Лишь немногие осмеливались выступать против подобной демагогии. Здесь нельзя не упомянуть великого ученого-революционера Е.Д. Поливанова. В феврале 1929 г. он по собственной инициативе выступил на подсекции материалистической лингвистики Комакадемии с докладом против «нового учения о языке». Он убедительно и доказательно опроверг основные положения Марра и показал ненаучность его методики исследования. Однако марристы во главе с Фриче и Аптекарем превратили обсуждение доклада в суд над Поливановым, которому приписывалось все, что угодно, вплоть до лживого обвинения в принадлежности к черносотенной организации. …Начиналась борьба с «поливановщиной», Поливанов был вынужден уехать из Москвы в Среднюю Азию, где его продолжали травить. В 1931 г. ему все же удалось издать в Москве книгу «За марксистское языкознание», где он подтвердил неприятие идей Марра, заявив в то же время, что полное отрицание «буржуазной науки» превратило бы нас в обскурантов и что Ленин «не раз предостерегал против авторов такой куцей пролеткультуры и куцей пролетнауки» [3].

Книга Поливанова вызвала новые нападки, отныне он не мог печататься ни в Москве, ни в Ленинграде{111}. До знаменитой «дискуссии о языке» 1950 г. учение Марра пропагандировалось как «подлинно марксистское» языкознание, а его критики подвергались систематическим проработкам и репрессиям.

Экономическая наука в первые годы советской власти развивалась в сотрудничестве ученых-экономистов с государственными органами статистики и планирования народного хозяйства страны.

В 1918 г. по инициативе редакционно-издательского отдела ВСНХ была основана газета «Экономическая жизнь» – советское периодическое издание, целиком посвященное экономике страны. Первый номер газеты вышел 6 ноября 1918 г. Сначала в ней в основном печатались статистические данные, экономико-статистические исследования и рефераты. Со временем тематика расширялась, в газете были созданы общие отделы (экономической политики, сельского хозяйства, транспорта, продовольственный и др.) и специальные (картофеля и соли, молочных продуктов, металла, шерсти и др.), а также отделы хроники, справочно-экономический и библиографический. Были организованы отделения в регионах РСФСР, росло количество корреспондентов и развивались связи со специалистами на местах. В газете печатали разъяснения экономической политики советского государства, комментарии к законам и нормативным актам и т.п.; публиковались статьи известных ученых и действующих руководителей органов власти, хозяйственных руководителей и работников экономических отделов предприятий.

В 1921 г. согласно постановлению ВЦИК «Экономическая жизнь» стала органом Совета труда и обороны (СТО) и должна была публиковать наряду с обычными материалами отчеты об экономической работе на местах (в 1937 г. издание газеты было прекращено и возобновлено только в 1956 г.). В 1923–1930 гг. как приложение к газете издавался журнал «Экономическое обозрение».

В 1924 г. было создано издательство «Экономическая жизнь», выпускавшее книги по бухгалтерии, организации хозяйств на фабриках и заводах, брошюры, освещавшие экономические вопросы внутренней и внешней политики, справочники, научно-техническую и учебную литературу.

В 1918 г. был основан первый центральный экономический журнал «Народное хозяйство» (орган ВСНХ). В нем публиковались теоретические статьи, посвященные социалистическому переустройству экономики, обзоры текущего состояния экономики в целом и отдельных отраслей народного хозяйства; материалы обсуждений и дискуссий в ВСНХ; постановления Совнаркома по хозяйственным вопросам и др. (журнал выходил до 1922 г.).

С 1919 г. Центральное статистическое управление (ЦСУ) издавало «Вестник статистики».

В 1920–1928 гг. выходил журнал «Вестник труда» (орган ВЦСПС), освещавший вопросы производительности труда, учета трудовых затрат и произведенной продукции, заработной платы и цен на товары народного потребления и т.п.

С 1923 г. Госплан издавал журнал «Бюллетени Госплана» (в 1924 г. – «Плановое хозяйство. Бюллетени Госплана», с 1925 г. – «Плановое хозяйство»). В журнале были представлены статьи и доклады, посвященные теории и практике планового хозяйства, проблеме межотраслевого баланса, ценообразования и т.п.

Проблемы политической экономии, методологии экономической науки и наиболее важные вопросы текущей экономической политики широко освещались в партийной печати, в частности, в журналах «Вестник социалистической академии» (с 1922 г., в 1924–1935 гг. – «Вестник коммунистической академии»), «Под знаменем марксизма» (1922–1944), «Социалистическое хозяйство» (1923–1930) и др. С конца 20-х гг. роль ведущего теоретического экономического журнала играл журнал «Проблемы экономики» (1929–1941), издававшийся Институтом экономики Коммунистической академии (с 1936 г. – Институт экономики АН СССР).

Первая половина 1920-х гг. была временем поиска научных оснований для социалистического преобразования экономики. Политическое доминирование марксизма, представленного в концепциях Н.И. Бухарина, Г.Я. Сокольникова, Е.А. Преображенского и др., не исключало альтернативных направлений в работах А.В. Чаянова, Н.Д. Кондратьева и др. Теоретические и политэкономические дискуссии в основном касались двух моделей перехода к социализму (радикальной и эволюционной) и проходили в достаточно благоприятной обстановке.

Теоретическое обоснование радикальной модели дал известный экономист Е.А. Преображенский в своей теории первоначального накопления. Он полагал, что диктатура пролетариата должна направить усилия на накопление фондов в социалистическом укладе и его быстрый рост за счет разрушения таких несоциалистических укладов, как мелкотоварное (крестьянское, ремесленное и др.) и частнокапиталистическое производство. В отличие от положений Преображенского, Н.И. Бухарин обосновывал необходимость сбалансированного и равновесного развития экономики, при котором в честной конкуренции побеждает социалистический уклад, поскольку плановое хозяйство более эффективно, чем рыночное.

Таким образом, актуальной задачей экономической науки в начальный период строительства социализма было создание системы планирования и разработка его методологии. Наметилось два подхода в трактовке роли и задач планирования: «план-директива» и «план-прогноз». Концепция «план-директива» основывалась на приоритете цели планирования и ее реализации любыми средствами. Напротив, Н.Д. Кондратьев утверждал, что план должен опираться на реальные возможности экономики и представлять собой максимально точный прогноз будущего движения народного хозяйства. Он разработал концепцию научного планирования, предусматривающую сознательное воздействие на рыночную экономику методами прямого и косвенного регулирования.

Для разработки концепций развития социалистической экономики были необходимы статистические данные о состоянии народного хозяйства страны в целом и его отдельных отраслей.

Декретом Совнаркома от 25 июля 1918 г. «О государственной статистике» было создано Центральное статистическое управление (ЦСУ) РСФСР (в 1923–1926 гг. – ЦСУ при Совнаркоме СССР, в 1926–1930 гг. – ЦСУ СССР). В 1918 г. управляющим ЦСУ РСФСР был назначен П.И. Попов{112} [читать подробно]. В декабре 1925 г. в Политическом отчете ЦК на XIV съезде ВКП(б) Сталин подверг критике работу ЦСУ: «Мы считаем, что ЦСУ должны давать объективные данные, свободные от какого бы то ни было предвзятого мнения, ибо попытка подогнать цифру под то или другое предвзятое мнение есть преступление уголовного характера. Но как можно верить после этого цифрам ЦСУ, если оно само перестает верить своим цифрам». В январе 1926 г. П.И. Попов был уволен и управляющим ЦСУ СССР назначен В.В. Оболенский-Осинский.

В 1921 г. была создана Государственная общеплановая комиссия при Совете труда и обороны РСФСР – Госплан РСФСР (в 1923–1931 гг. – Госплан СССР). В первые годы аппарат Госплана РСФСР состоял из 40 специалистов – экономистов, инженеров и др., к 1923 г. в нем насчитывалось 300 сотрудников. К 1925 г. в стране была создана сеть планирующих организаций, подчиняющихся Госплану СССР. Он выполнял функции высшего экспертного органа в экономике и научно-координационного центра. С 1925 г. Госплан начал формировать годовые планы развития народного хозяйства СССР, которые назывались «контрольные цифры».

В 1925 г. в журнале «Плановое хозяйство» (№ 12) была опубликована статья «Баланс народного хозяйства СССР. Методологический разбор работы ЦСУ» будущего нобелевского лауреата по экономике В.В. Леонтьева{113}. В этой статье критиковалась методика расчета валового национального продукта, применявшаяся в СССР с тех пор и до его распада в 1991 году.

В 1926 г. в «Плановом хозяйстве» были опубликованы работы бывшего главного редактора журнала В.А. Базарова{114} [читать подробно]: «Кривые развития» капиталистического и советского хозяйства» (№ 4) и «О методологии построения перспективных планов» (№ 7). Составленный при участии В.А. Базарова и В.Г. Громана сбалансированный план на 1925/26 хозяйственный год был отвергнут Сталиным{115}.

В 1929 г. на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов Сталин выступил с докладом «К вопросам аграрной политики в СССР», в котором наряду с критикой А.В. Чаянова, Н.Д. Кондратьева и других экономистов отметил: «Не подходит также к делу трактовка Базарова и Громана баланса народного хозяйства. Схему баланса народного хозяйства СССР должны выработать революционные марксисты…» [136, т. 12, с. 171–172]. После этого выступления упомянутые в нем экономисты подвергались шельмованию и гонениям. Их обвиняли в том, что они «путем составления искаженных конъюнктурных обзоров стремились дать неверное представление правительству СССР о действительном положении в стране и таким образом добиться срыва социалистической реконструкции» (цит. по книге В. Минаева «Подрывная работа иностранных разведок в СССР» (часть первая). М.: Воениздат НКО СССР, 1940.).

Летом 1930 г. В.А. Базаров, В.Г. Громан и другие экономисты (всего 14 человек) были арестованы и приговорены к разным срокам заключения и ссылки.