Розуэлл. Город пришельцев: Искатель. Наблюдатель

Майкл уселся на кровати, прикусив губу. Надо будет все разузнать. Мария даже не представляет, какими могут быть мужчины! Не знает, что они – ну, некоторые из них – спят и видят, как бы соблазнить такую девчонку, как она. Саму невинность. Да, надо будет проследить, чтобы Мария не попалась на крючок какого-нибудь придурка.

Парень закрыл глаза, снова призвал к себе сферу, раздвинул ее и вошел внутрь. Мария до сих пор целовалась с тем незнакомцем. Майкл не мог толком разглядеть его лица – он уткнулся в шею девушки.

Майклу это совсем не нравилось. Он приблизился, обогнул Марию и этого маньяка. Они не обращали на него никакого внимания. Да они бы сейчас даже ядерного взрыва не заметили!

Никому не позволено так обращаться с Марией. Она та девушка, с которой они вместе смотрели ужастики. Эта девчонка научила его печь торты. Заставила надеть фартук. Она была его человеком. Ей нельзя ни с кем целоваться. Просто нельзя и все.

«Это всего лишь сон, – напомнил себе Майкл. – Во снах всегда творится что-нибудь странное. И не обязательно снится то, о чем мечтаешь. Скорее всего, Марии плевать на этого парня, да и на любого другого тоже».

Она не Арлен Блат, которая боится, что напишет тест не тем карандашом, и не Тим Ватанабе, желающий жить в конуре с клоуном Бобо, и не Дуг Хайсингер, спящий и видящий, как бы затащить в постель какую-нибудь милашку…

Неудачный пример.

* * *

– Как думаешь, у парней на затылке есть переключатель? – спросила Лиз. – В учебниках по биологии я, конечно, о таком не читала, но мне кажется, что должен быть.

Девушка пыталась шутить. Они, конечно, лучшие подруги, но вряд ли Марии интересно изо дня в день слушать, как Лиз сохнет по Максу.

Мария молча сидела на низкой деревянной скамейке перед шкафчиком и держала в руках кроссовок. Она неотрывно смотрела на обувь, будто забыла, что это такое.

Лиз взяла у нее кроссовок и затолкала его в шкафчик.

– Сначала снимаем спортивную форму, затем надеваем уличную одежду, потом выходим из школы и идем домой, – говорила Лиз, как с маленьким ребенком. – Но с такой скоростью мы будем здесь ночевать. Все давно уже ушли.

– Прости, – промямлила Мария. – Я задумалась. Ты что-то спросила?

Мария была сама не своя. Может, другие и могли бы задуматься во время разговора с подругой, даже с лучшей подругой, но не Мария. У нее был дар слушать собеседника с каким-то маниакальным вниманием.

– Я спросила: как ты думаешь, есть ли у парней переключатель? – повторила свой вопрос Лиз. – Тот, что заставляет их безумно целовать тебя сегодня, а завтра обращаться как с продавщицей из ближайшего магазина, которой бросают мимолетное «привет», покупая свиные шкварки, даже не зная ее имени. Которая выглядит знакомой и которая…

– Хватит, – взмолилась Мария! – Ты нарисовала мне не просто общую картину, а развернула тут целую галерею. Ты. Макс. Он тебя любит. Или не любит. Хочешь услышать мою теорию?

– С удовольствием. – Лиз взяла расческу с верхней полки шкафчика и начала расчесывать длинные темные волосы.

Она надеялась, что Мария сейчас разложит все по полочкам. Из головы не выходил тот поцелуй. Тот невероятный поцелуй. Каждый раз, когда она вспоминала… ух, казалось, сердце проваливалось в пятки, а потом резко выпрыгивало обратно. С медицинской точки зрения такое невозможно, но именно это с ней и происходило.

– Я просто не понимаю, как Макс мог так страстно целовать, а потом оттолкнуть от себя, – пролепетала она. – Правда… правда, он, может, относится ко всему не так, как я. Но он ведь дрогнул, когда я к нему прикоснулась!

– Стоп! Послушай мою версию, – напомнила ей Мария.

– Прости. – Лиз глубоко вздохнула. – Давай.

– Во-первых, мне кажется, Макс по уши в тебя влюблен, – начала Мария.

– Но тогда почему… – запротестовала было Лиз.

– Подожди, я еще не закончила. – Мария стянула второй кроссовок и затолкала его в шкафчик. – Во-вторых, Макс считает, что вам нельзя быть вместе, потому что это опасно для тебя. Поэтому он отталкивает тебя и ведет себя так, будто ты продаешь ему свиные шкварки. Таким образом он тебя оберегает. Честно говоря, это очень мило с его стороны.

– Плевать мне на безопасность! – Лиз с силой дернула расческу и сломала ее. – Единственное, чего я хочу…

– Я еще не закончила, – напомнила ей Мария, сняла шорты и натянула длинную ярко-желтую юбку. – В-третьих, поцелуй. Самое важное здесь – время и место. Шериф Валенти почти нашел вас. Вы находились в экстремальных условиях, вас в любую секунду могли обнаружить. А когда думаешь, что скоро умрешь, совершаешь такое, на что никогда бы не решился в обычной жизни.

Лиз забросила расческу в шкафчик и захлопнула дверцу.

– Значит, в следующий раз Макс поцелует меня только тогда, когда я опять буду находиться на грани жизни и смерти?

Мария сняла футболку.

– Только постарайся, чтобы в следующий раз тебя убивали в каком-нибудь романтичном месте: со свечами и приятной музыкой.

Лиз попробовала улыбнуться. Но если теория Марии верна, к тому же в глазах Лиз она имела смысл, то переключатель Макса находился в положении «Выкл».

Мария достала кофточку, и Лиз увидела у нее на шее цепочку с кольцом.

– Симпатичное. – Лиз потянулась к колечку. – Что это за камень?

С каждым движением Марии камень переливался от фиолетового к зеленому и обратно.

– Даже не знаю, – ответила та. – Я раньше таких не видела.

Она натянула кофту, засунула ноги в сандалии и схватила сумочку.

– Пойдем отсюда.

И они вышли из раздевалки.

– Думаешь, мне следует послать Валенти анонимную записку? – пошутила Лиз. – Где сообщить, что Макса можно найти за одним из темных столиков в ресторане «Кольца Сатурна», где совершенно случайно, чисто по-дружески, окажусь и я?

– Как вариант, – ответила Мария, когда они шли по отполированному деревянному полу спортзала. – Или… хотя тебе это не понравится…

Иногда Лиз заранее знала, что скажет Мария. Так и сейчас.

– Предлагаешь замутить с кем-нибудь другим? – опередила она подругу, с трудом выговаривая слова.

– В яблочко, – подтвердила Мария. – Жизнь – это не только «пятерки» и чаевые в ресторане отца. Веселиться тоже надо.

– Как будто ты каждый вечер гуляешь с новым парнем, – поддразнила ее Лиз.

В последнее время Мария избегала всяких тусовок. И Лиз прекрасно знала, почему. Они знакомы со второго класса. Лиз не раз видела, как Мария влюблялась, но подруга никогда не смотрела на других парней так, как на Майкла.

И ведь Мария ни словом об этом не обмолвилась – значит, действительно любила, причем так сильно, что даже не могла признаться в этом лучшей подруге. «Интересно, она хотя бы сама себе в этом призналась?» – подумала Лиз.

– Эй, я еще в школе учусь! – подхватила Мария. – Времени вагон, не то что у такой старухи, как ты.

– Очень смешно, – подхватила Лиз и вышла через большие двойные двери в главный коридор.

– Признай, что я права, – нажимала Мария. – Если и дальше будешь так жить, на выпускной пойдешь просто с другом.

Эта мысль очень угнетала Лиз. Она до сих пор вспоминала время, когда им с Марией было по восемь лет. Ночуя друг у дружки, они доставали Барби и Кена, одевали их в красивые наряды и играли в «выпускной».

В один из таких вечеров Лиз позвала папу и спросила, можно ли ей будет не спать до двенадцати в день выпускного. Ничего глупого в том, чтобы просить разрешения на десять лет вперед, она не видела. Отец притворился, что очень серьезно обдумывает просьбу, и наконец согласился.

– А после школы? – гнула свое Мария. – Что будет в колледже? Как ты собираешься жить дальше? Всю оставшуюся жизнь будешь сохнуть по Максу?

Сердце Лиз екнуло. Мария говорила дельно. Она вдруг поняла, что думает о Максе каждую минуту, а это уже какая-то навязчивая идея.

Мария взяла ее под локоть и прошептала:

– Надо с чего-то начинать. Можно потренироваться вон на том парне. Как думаешь?

И Мария показала в дальний конец коридора.

Лиз подняла голову и увидела возле шкафчиков Джерри Чифарелли. На общем плане школы Джерри был одним из массовки, всегда находился где-то позади. Вроде симпатичный, умный. Вроде… всем хорош, но ничего особенного.

– Давай, – подтолкнула Мария. – Он запал на тебя еще тогда, когда ты переплюнула его успехи в финале научной выставки, будучи малолеткой.

– Девятиклассницей, – автоматом поправила ее Лиз. – Что у тебя за словечки?

И она еще раз украдкой взглянула на Джерри.

– Иди, поговори с ним хотя бы, – толкнула ее Мария.

Макс дал ясно понять, что вместе они никогда не будут. Можно и дальше лить слезы, а можно продолжать жить.

– Ну, ладно. Буду жить дальше, – пробормотала Лиз и улыбнулась Марии. – Я тебе потом позвоню.

По лицу Марии расползлась довольная улыбка.

– Буду ждать. Хочу знать все в подробностях.

Лиз спокойно подошла к Джерри. Ей никогда не было так спокойно рядом с Максом. Не то чтобы с Максом она нервничала, нет, рядом с ним она чувствовала себя так, будто только что помылась, используя ершик.

«Прям реклама какая-то, – подумала Лиз. – Помойтесь ершиком, и вы найдете свою любовь».

Любовь. В том-то вся и загвоздка. Она любила Макса, и от этого все остальные парни были для нее из разряда «вроде».

«Поздно, – сказала себе Лиз. – Бежать некуда».

Она тронула Джерри за плечо:

– Эта контрольная по биологии – просто кошмар. До сих пор не верю, что все закончилось.

– Да уж, – согласился парень. – Я до трех часов не спал, готовился к французскому. Биологию почти не открывал, а тут бац – контрольная.

– У меня есть подруга, Мария, так вот, она всегда советует в такие чудовищные дни пить персиковый смузи. По ее словам, персики то ли выводят токсины, то ли их запах оказывает успокаивающее действие. Точно не помню.

«По-моему, неплохо, и намек не столь очевиден, – подумала Лиз. – Только понятен ли он ему?»

Джерри забросил рюкзак за плечи и спросил:

– Не хочешь пойти выпить по стаканчику?

– С удовольствием, – обрадовалась Лиз. – В торговом центре есть неплохое местечко.

– Идем, – улыбнулся ей Джерри.

«Мария бы мной гордилась», – думала Лиз, выходя на парковку.

– Вон моя машина, – показал Джерри на ярко-желтый «Битл», припаркованный рядом с джипом Макса.

«Ирония судьбы, однако», – подумала Лиз и внимательно изучила джип. Внутри сидел Макс и пристально смотрел на нее. Их глаза встретились, и он тут же отвернулся, но она успела понять, как больно ему было в эту минуту.

Бедняга Макс. Ей хотелось подбежать к нему и извиниться за все. Но было поздно. Лиз хотела быть с ним, и он это знал, но решил оттолкнуть.

Теперь ему придется жить с этим. Им обоим придется.

Глава 4

– Кевин, ты дома? – позвала Мария.

Младший брат не ответил. Маму она звать не стала. Ее никогда не было дома: то работа, то свидание. Возможно, когда Марии будет 35, она привыкнет к утренним отсутствиям своей матери. А к 50-ти, может быть, свыкнется с мыслью, что родители развелись.

Мария вошла в спальню и увидела на кровати сложенный лист бумаги. Она уселась, разгладила записку и прочитала:

«Дорогая Мария,

После работы иду ужинать с друзьями. Я позаимствовала твой черный свитер. Мы уже носим один размер. Забавно, правда? Будь хорошей девочкой и свари для себя и К. спагетти. Огромное спасибо.

Люблю тебя,

мама».

Ее черный свитер. Свитер, который сел настолько, что годился только для дома. Свитер, который оголял живот. Простите, конечно, но в «ужин с друзьями» верится с трудом. По такому поводу никто такой свитер не наденет. Мама наверняка отправилась к одному из своих друзей мужского пола.

«Чтобы я еще раз надела этот свитер, – подумала Мария. – Ни за что! Буду им пыль протирать. Не могу поверить, что она надела его на свидание. О каких свиданиях вообще может идти речь!»

Мария подумала, что сейчас не помешал бы кедр – его аромат так хорошо успокаивал. Она взяла рюкзак и порылась внутри: пузырек с кедровым маслом должен быть там, она брала его в школу, чтобы успокоиться перед устным докладом по английскому.

Пальцы нащупали что-то круглое, но это оказалась всего лишь помада. Причем чужая, очень темного сливового оттенка. Цвет неплохой, но не ее: со светлыми волосами, при бледном лице казалось, что рот существует отдельно, сам по себе, и первым делом бросался в глаза.

«Должно быть, Лиз оставила», – решила Мария. Лиз шли такие оттенки. При ее длинных черных волосах, темных глазах и этих потрясающих скулах такая помада придавала лицу еще большую выразительность.

«Интересно, что там у Лиз с Джерри?» – подумала она.

Ей показалось, что сзади по ноге кто-то ползет. Что это? Она дернула ногой, но ничего не увидела.

Мария встала и обеими руками стянула покрывало, встряхнула его и посмотрела на кровать. Вся простынь была усыпана цветными точками. Нет, не только простынь, вся кровать превратилась в бурлящую массу разноцветных точек.

«Мне это снится. Мне это снится», – повторяла про себя Мария. Она зажмурилась: «Сейчас досчитаю до трех, и когда открою глаза, все будет как обычно. Все. Будет. Как. Обычно. Должно быть».

Раз. Два. Три. Мария открыла глаза. Вся комната превратилось в одно сплошное месиво из разноцветных точек. Ни стен, ни мебели, ничего, только точки. Словно цветное торнадо, они кружились вокруг нее, разгоняясь все быстрее и быстрее.

Марию затошнило. Голова закружилась. И тут точки замедлили свой ход. Они сгрудились, и Мария увидела под ногами идеально гладкий пол; справа от нее появились блестящие медные перила, а слева выросли ряды магазинов.

Это же верхний этаж торгового центра!

Она протянула руку, дотронулась до ограждения вдоль прохода и почувствовала холодный металл. Холодный и твердый. Но как это возможно?

Теперь ей точно нужен пузырек с кедровым маслом.

– Не паникуй, – сказала она себе. – Все хорошо. Ты в безопасности. Немножко сошла с ума, но в безопасности.

Она глубоко вздохнула и отошла от ограждения. Навстречу маленькая девочка катила кукольную коляску. «Видишь, – убеждала себя Мария, – она выглядит вполне себе нормально. Маленькая счастливая девочка вышла погулять с куклой».

Маленькая девочка шла, не замечая Марию, и… прошла сквозь нее. «Я что, умерла? Неужели мысли о маме, надевшей черный свитер, оказались смертельными? Я что, привидение?»

– Вообще-то я работаю официанткой, – услышала позади себя Мария. – Поэтому знаю. Он налил всего два персиковых смузи. Какие ему чаевые?

Лиз! Мария обернулась и увидела, как к ней направляется лучшая подруга, а рядом с ней стоит Джерри.

– Лиз, помоги мне! – Мария чувствовала, что ее губы двигаются, но звука не было.

Пол под ногами ожил. Она потянулась к Лиз, но не достала. Торговый центр превращался в разноцветные точки.

Мария упала на колени, закрылась руками, и цветные точки завертелись в хороводе. Они начали сгущаться и мгновение спустя снова превратились в спальню. Мария сидела на кровати.

Сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть. Она прижала руки к груди и нащупала что-то твердое. Кольцо.

Мария схватила цепочку. Кольцо сияло, освещая кожу фиолетово-зеленым цветом.

Зловещее свечение померкло, Мария поднесла кольцо к глазам и стала пристально его разглядывать. «Это не обман зрения. И не мое воображение».

«Постой, постой, – сказала она себе. – Прежде чем дергаться, попробуй мыслить, как Лиз». Может, даже лучше позвать на помощь настоящую Лиз. Мария наклонилась, взяла с тумбочки телефон и нажала цифру один – быстрый набор. После второго гудка ответила миссис Ортеко. Она была какая-то рассеянная – видимо, работала. Марии даже не пришлось представляться, она успела лишь поздороваться.

– А, Мария, здравствуй! – поприветствовала ее миссис Ортеко. – Лиз звонила, сказала, что в библиотеке и вернется только через час.

Мария слышала, как гремит посуда.

– Вернее не в библиотеке, а в торговом центре, – исправилась миссис Ортеко, и Мария почувствовала, как волоски у нее на руках встали дыбом. – Передать ей, чтобы она тебе перезвонила?

– Да, спасибо! – ответила Мария, попрощалась и повесила трубку.

Значит, Лиз на самом деле была в торговом центре. С каждой секундой дело принимало все более странный оборот.

«Успокойся и постарайся мыслить, как Лиз. Думай логически, – твердила себе Мария. – Итак, все произошедшее, несомненно, как-то связано с кольцом или камнем. Лиз попыталась бы выяснить что-нибудь о камне, раздобыть реальные факты».

Мария поднялась и медленно, выверяя каждый шаг, подошла к книжной полке. Взяла оттуда «Энциклопедию камней и кристаллов» и села за стол. Листая страницу за страницей, она искала камень, хоть немного напоминающий ее находку.

Это не то. И не этот. Мария перевернула страницу, и взгляд ее упал на крайнюю колонку. Если верить прочитанному, некоторые люди считают, что камни и кристаллы могут способствовать развитию сверхъестественных способностей.

Сверхъестественные способности… Она держала помаду подруги и думала, как у нее дела с Джерри, а затем вдруг увидела Лиз. Это значит… значит, у Марии есть способности? Неужели они появились из-за камня?

Кажется, некоторые экстрасенсы умеют лечить своей энергией других. Если Мария и в самом деле медиум, значит, вчера она вылечила Сассафрас! Внезапно в ней появились силы, возникло ощущение, будто кольцо светится где-то внутри нее.

«Обалдеть! И это я вчера в «Летающих перчиках» чувствовала себя самой заурядной девчонкой?» – подумала она. Мария так боялась, что в городе появится какая-нибудь экзотическая инопланетная особа и уведет Майкла. Не то чтобы у них с Майклом что-то было, но все же.

Но если все это правда, то не такая уж она и скучная. Она медиум, а значит, обладает такими способностями, которых нет ни у Майкла, ни у Макса, ни у Изабель.

Мария встряхнула головой – не стоит забегать вперед. Возможно, она просто вошла в комнату, села на кровать и задремала на пару минут. Днем ей всегда снились странные и до жути реалистичные сны.

Пожалуй, эта самая трезвая и логичная мысль за целый день. Но Мария в нее не верила. Надо провести эксперимент.

Можно еще раз воспользоваться помадой Лиз. Но с научной точки зрения опыт лучше провести на ком-нибудь другом.

«Кевин», – решила Мария. Она выбежала из спальни и тут же наткнулась на бейсбольную перчатку. Далеко ходить не надо – этот тупица Кевин вечно разбрасывает свое барахло.

Мария взяла перчатку, вернулась в комнату и уселась на кровать. Поглаживая пальцами кожаную поверхность, она прошептала:

– Хочу знать, где сейчас Кевин.

По кровати тут же побежала рябь. Ура! Сработало!

Комната превратилась во множество разноцветных точек, и они вихрем закружились вокруг Марии. «Круто! – пронеслось у нее в голове. – По крайней мере, теперь я точно знаю, что не сошла с ума».

Точки начали сгущаться, и Мария оказалась на парковке минимаркета. На бордюре перед магазином сидели Кевин и два его приятеля.

– Спорим, я смогу прорыгать всю клятву верности американскому флагу? – хвастался Кевин. Он залпом выпил огромную банку содовой, и Мария увидела, как задвигались мышцы на шее брата.

Кевин открыл рот, чтобы рыгнуть. Точки вновь рассыпались и закружились в бешеном танце. «Ну уж нет, – засмеялась про себя Мария. – Вечно я должна слушать твои рыгания. На этот раз концерт можно и пропустить».

Точки сгустились, и Мария снова очутилась в своей спальне. Она посмотрела на кольцо – камень опять светился.

– Мари-и-и-я! – крикнул из-за двери Кевин. Он знал, что без приглашения лучше не входить.

– Я не глухая! – крикнула она в ответ, спрыгнула с кровати и открыла дверь.

– Уверена? – проворчал Кевин. – Уже раз 500 крикнул.

– Ты позвал меня всего лишь раз, – в очередной раз ввязалась она в глупый спор с братом.

– Ладно, проехали, – пробубнил он. – Ты вроде ужин должна приготовить, нет?

– И как в тебя еще что-то лезет после содовой? – удивилась она.

«Постой-ка, – опомнилась Мария. – Я только что видела Кевина возле минимаркета, а оттуда как минимум пять минут езды на велике».

Кевин вытащил из рюкзака пустую банку от газировки.

– Всего-то и выпил, – показал он. – Это даже не самая большая.

Банка была той самой, которую видела она. Мария ничего не понимала. Как он мог десять секунд назад быть в минимаркете, а сейчас оказаться здесь?

– Правда, что ты долго не мог до меня докричаться? – спросила она Кевина.

– Ага, я уж надеялся, что ты там умерла. Правда, мне самому бы тогда пришлось варить спагетти, – засмеялся он через плечо, уже направляясь в свою комнату.

Мария оперлась о косяк и обхватила себя руками: «Вчера было то же самое. Часы перепрыгнули на пять минут вперед сразу после того, как я вылечила лапку Сасси».

Значит, часы не сломались. По всей видимости, когда она пользуется своими сверхспособностями, теряется какое-то время. Немного. Пять минут вчера. Минут десять сегодня, пока смотрела на Кевина.

Так. А сколько прошло времени, пока она была в торговом центре с Лиз? Неизвестно. Она была одна, поэтому не заметила.

«Интересно, где я нахожусь все это время?» Думать об этом было как-то жутко. «Надеюсь, ничего плохого не происходит. Я прекрасно себя чувствую. Даже лучше».

Она улыбнулась: «Я настоящий телепат, так что обыкновенной земной девчонкой меня теперь не назовешь».

* * *

На пороге комнаты Алекса появился майор:

– Как обстоят дела с ROTC[1]?

Отец спал и видел, чтобы Алекс записался на начальную военную подготовку в школе. Похоже, счастье он обретет только тогда, когда все мальчишки Розуэлла начнут проводить свободное время в спортзале, будут учиться чистить ружья и делать все подобное. Алекс плохо представлял, чем занимаются на этих занятиях. Отец снабдил его всей необходимой литературой по предмету, но сын добросовестно и аккуратно сложил учебники… в урну.

Естественно, прежде чем выбросить их, Алекс упаковал все в бумажный мешок – ему совсем не хотелось расстраивать папу, и он постарался, чтобы тот не обнаружил материалы по ROTC в мусорке.

– Неотложная Верблюжья Помощь? – невинным голосом переспросил Алекс.

– Время – самое дорогое, что у нас есть, – невозмутимо ответил отец. – Впустую тратить мое время – все равно что украсть у меня кошелек.

Алекс вздохнул. Видимо, Бога кто-то отвлек как раз в тот момент, когда он наделял майора чувством юмора. А может, чувство юмора отцу просто-напросто «вырезали», когда тот вступал в ряды американской армии.

Алекс прекрасно знал: если слишком давить, папа обязательно вспомнит, что пора вымыть многое в гараже и убрать дерьмо за собакой на заднем дворе. Алекс же хотел сделать так, чтобы отцу было просто не до этой ROTC, чтобы ему, если уж на то пошло, даже в голову не приходила эта идея. Хотя Алекс понимал: что бы он ни сделал, рано или поздно ROTC в школе появится, и, скорее всего, ему придется на нее записаться.

– Алекс, к телефону, – позвала из кухни мама.

Как вовремя!

– Потом поговорим, – бросил Алекс и побежал на кухню.

– Мне плевать, кто ты. Ты все равно мой самый лучший друг, – услышал он, взяв трубку.

– Спасибо!

Изабель. Голос у нее был какой-то смешной: сухой и резкий. И это понятно: в последнее время она очень мало разговаривала. Предыдущие три дня Алекс часто бывал у нее, сидел под дверью и говорил по большей части сам с собой. Вчера на него накатило такое отчаяние, что он даже рассказал ей, как боялся Большой желтой птицы, когда ему было два.

– Как дела? – спросил он, ошеломленный ее звонком.

– Вроде… нормально. Вообще-то, я хотела тебя кое о чем попросить. Правда, ты и так много для меня делаешь, – ответила она.

Алексу не понравился этот тон. Какой-то подавленный, совсем не свойственный Изабель. Порой она, конечно, раздражала своей заносчивостью: строила из себя принцессу, а он должен был благодарить небеса за каждую проведенную с ней минуту. Но та удрученность, с которой говорила она сейчас, просто убивала.

– Легко, – не мешкая, отозвался он.

Изабель попробовала засмеяться.

– Может, сначала узнаешь, чего я хочу?

– В любом случае, мне деваться некуда, – сказал он. – Если не выполню твою просьбу, ты всем расскажешь об этой, ну, понимаешь, птице. И всю свою оставшуюся жалкую жизнь мне придется слушать мелодию из «Улицы Сезам», которую при каждом удобном случае будут напевать мои так называемые друзья.

На этот раз Изабель засмеялась по-настоящему:

– Понимаешь, мама ни в какую не разрешает мне завтра пропустить школу. Только если я схожу к врачу. Поэтому не мог бы ты утром заехать за мной?

Алекс даже не стал спрашивать, почему она не может поехать с Максом. Ему было плевать.

– Заеду, – пообещал он.

– Отлично, – обрадовалась она.

Все? Разговор окончен? Или она хочет еще поговорить? Может, это был лишь повод, чтобы позвонить, и Иззи надеялась, что он не повесит трубку сразу?