От власти идеи – к идее власти. Из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

Письмо представляет безусловную научную ценность. Троцкий дает в нем систематизированный перечень и анализ фальсификаций, касающихся своего участия в революционной деятельности. Еще важнее воспроизведение документов, разоблачающих ложь партийной пропаганды, официальных научных изданий и учебных пособий относительно Троцкого и троцкизма. Термин «троцкизм» автор письма дает в кавычках, подчеркивая тем самым, что никакого отличного от ленинизма учения он не проповедовал. Троцкий сравнил и сопоставил официальные оценки своей роли при Ленине и после его смерти. Если в 1917–1923 годах Ленин и многие его соратники, партийные издания и пресса отдавали должное заслугам Троцкого в революции и Гражданской войне, то начиная с «Уроков Октября» (1924) картина меняется: Троцкий превращается в символ небольшевизма. Автор письма в Истпарт указывал, что нынешние его разоблачители во главе со Сталиным имели гораздо более грубые ошибки, о которых официальные издания умалчивают.

К числу эпигонов сталинизма Троцкий причислил Е. М. Ярославского, И. И. Скворцова-Степанова и М. С. Ольминского, представлявших историко-партийную науку. В первые годы советской власти они писали панегирики Троцкому, а позже клеветали на него. Эти эпигоны как бы отмаливали свои прежние грехи. По мнению Троцкого, особенно злобствовал Ярославский – специалист по разоблачению «двурушника» Троцкого, которого раньше считал своим кумиром.

Одним из доказательств того, что Истпарт фальсифицирует историю Октября, была выборочная публикация документов о позиции Троцкого и Сталина в период подготовки и проведения революции. В частности, автор письма обвинял Комиссию в сокрытии от общественности протоколов мартовского партийного совещания 1917 года. Этот ценный документ не публикуется потому, писал Троцкий, что «он жесточайшим образом компрометирует политическую физиономию Сталина в конце марта и в начале апреля, т. е. в тот период, когда Сталин самостоятельно пытался выработать политическую линию»44.

Троцкий упрекал Истпарт также в том, что в издании «Первый легальный П. К. большевиков в 1917 г.», выпущенном к 10-летию революции, отсутствовал протокол от 1(14) ноября с выступлением Ленина. Этот протокол был изъят сознательно, так как в нем содержится поддержка Лениным точки зрения Троцкого, который выступал против создания коалиционного социалистического правительства. Ленин сказал буквально следующее: «А соглашение?.. Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика»45. В своей речи Ленин резко критиковал позицию Зиновьева и Каменева, что делало документ крайне актуальным в контексте борьбы Сталина против объединенного блока троцкистов и зиновьевцев, но высокая ленинская оценка большевика Троцкого опрокидывала всю аргументацию антитроцкизма. Протокол, первоначально включенный в сборник, по указанию ЦК партии на стадии верстки был выкинут из книги с резолюцией «В разбор». Забракованный документ попал в руки оппозиции. Троцкий его опубликовал наряду с другими материалами в книге «Сталинская школа фальсификаций», вышедшей в 1932 году в Берлине. Сталин очень сожалел, что при высылке Троцкого из страны ему разрешили взять с собой личный архив, который стал опасным оружием антисталинской борьбы.

Однако в «войне компроматов» преимущество было на стороне Сталина. В его ведении находился весь идейный арсенал партии, сосредоточенный в библиотеках и архивах Института Ленина, Истпарта, мощный административный аппарат, научные кадры и пропагандистский актив, отобранный ЦК ВКП(б) из числа наиболее преданных Сталину работников.

С самого образования Истпарт замышлялся как часть пропагандистской структуры партии. Его связь с общественностью осуществлялась посредством устройства выставок. Они служили делу пропаганды и революционного воспитания масс. В Москве и на местах устраивались выставки, приуроченные к партийным съездам и юбилейным датам революции. 20 августа 1923 года была открыта большая экспозиция о жизни и деятельности Ленина на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. В ней было представлено около тысячи экспонатов. В их числе книги, брошюры, фотоснимки, подлинные рукописи, плакаты, портреты, картины. Экспозиция под названием «Уголок Ленина» пользовалась большим успехом. Ежедневно ее посещали в среднем 2500 человек. Это были не только москвичи, но и участники выставки, приехавшие в столицу со всех окраин СССР. «Уголок» посетили В. И. Ленин и Н. К. Крупская.

Истпарт организовал выставки в Петрограде, Костроме, Калуге, Новгороде, Саранске и других городах. Эти выставки со временем превратились в музеи революции46.

Большое внимание центральный Истпарт уделял работе местных отделений. За период своего существования он провел четыре совещания заведующих периферийными историческими комиссиями. На них обсуждались вопросы комплектования, обработки, хранения архивных документов и библиотечных фондов, издательской деятельности и работы с общественностью. В системе Истпарта были образованы 33 группы содействия местным отделениям комиссии. В них состояло 728 человек, в большинстве своем ветеранов революции, которые собрали значительный мемуарный и документальный материал47.

Центральный Истпарт прекратил самостоятельное существование в 1928 году, объединившись с Институтом Ленина. Для принятия этого решения были выдвинуты следующие доводы: устранение параллелизма, рационализация работы, сокращение аппарата. При этом имелось в виду расширение «жизненных функций» двух учреждений, а именно – идеологической, научно-исследовательской и архивно-библиотечной деятельности.

Истпарт играл важную роль в создании документальной базы историко-партийной науки. Однако к серьезной научной разработке этого направления Комиссия не приступила. Слияние Истпарта с Институтом Ленина должно было содействовать переходу объединенного научного центра к новому этапу деятельности, который характеризовался бы сочетанием публикаторской и исследовательской работы.

Институт К. Маркса и Ф. Энгельса (1921–1931)

Создание, становление и развитие

В июне 1918 года по инициативе М. Н. Покровского и М. А. Рейснера в Москве была образована Социалистическая академия – первое советское научно-исследовательское учреждение гуманитарного цикла. Она должна была пропагандировать учение марксизма, бороться с враждебными идеологиями, готовить марксистские кадры преподавателей и исследователей по общественным наукам. Председателем Академии стал видный историк-марксист М. Н. Покровский. Действительными членами Академии были избраны В. Д. Бонч-Бруевич, И. И. Скворцов-Степанов, А. В. Луначарский, М. Н. Павлович-Вельтман, Н. К. Крупская. В состав Академии были включены также известные деятели международного социалистического движения – Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Юлиан Мархлевский и др. Этим актом подчеркивалось международное значение созданного в России марксистского научного центра.

Торжественное открытие Социалистической академии состоялось 1 октября 1918 года. Подготовкой специалистов по общественным наукам занималось социально-историческое отделение. В программе обучения были следующие дисциплины: теория марксизма, исторический материализм, история революций и рабочего движения. Курсы по этим предметам читали В. П. Волгин, И. И. Скворцов-Степанов, М. Н. Покровский, Н. М. Лукин, Ю. М. Стеклов и др.48

Если в первый год своего существования Социалистическая академия представляла собой преимущественно учебно-просветительное заведение, то в ноябре 1919 года по инициативе Д. Б. Рязанова в ее составе появились научно-исследовательские кабинеты. Среди них были кабинеты, которые занимались исследованием теории и практики марксизма, философии, политэкономии, истории отдельных стран. 8 декабря 1920 года ЦК РКП(б) поручил Рязанову на базе кабинетов Соцакадемии создать первый в мире музей Карла Маркса49. Но Рязанов внес встречное предложение: расширить функции музея и превратить его в научно-исследовательское учреждение по марксизму. 11 января 1921 года Оргбюро ЦК РКП(б) постановило: «Назвать музей Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса, организовав его как автономное учреждение при Социалистической академии»50. К новому научному учреждению отошли пять кабинетов академии и соответствующая часть библиотеки. В июле 1922 года президиум ВЦИК вывел Институт К. Маркса и Ф. Энгельса из состава Социалистической академии, оставив его в своем ведении. После образования Советского Союза новое научное учреждение действовало под эгидой ЦИК СССР. Его предназначение определялось следующим образом: «Институт К. Маркса и Ф. Энгельса представляет собой научно-исследовательское учреждение, ставящее себе целью создать хорошо оборудованную лабораторию, в которой научный исследователь мог бы при наиболее благоприятных условиях изучать генезис, развитие и распространение теории и практики научного социализма, как он был создан и сформулирован Марксом и Энгельсом; конечной целью его является поддержка и содействие научной пропаганде марксизма»51.

Понадобилось немало усилий и времени для того, чтобы найти подходящее помещение, отремонтировать его, оборудовать для научно-исследовательской работы и хранения книжных и архивных фондов, музейной экспозиции. В ноябре 1921 года Институт получил бывший двухэтажный особняк князей Долгоруких по адресу Малый Знаменский переулок, дом 5.

В создании и становлении этого первого в мире научного центра по марксоведению огромная роль принадлежит его директору Рязанову. Давид Борисович Рязанов (Гольдендах) (1870–1938) – один из старейших участников революционного движения в России. Наряду с практической партийной работой с молодых лет он увлекся изучением марксизма. Неоднократно выезжал за границу для более близкого ознакомления с идейными течениями в международной социал-демократии. После поражения Первой русской революции Рязанов в Берлине и Лондоне работал над историей I Интернационала, выпустил два тома литературного наследия Маркса и Энгельса. Зарекомендовал себя как один из лучших знатоков марксизма. Тогда же он опубликовал две исторические работы, вызвавшие большой интерес у российских социал-демократов: «Англо-русские отношения в оценке К. Маркса» и «К. Маркс и русские люди сороковых годов». В 1917 году вступил в большевистскую партию. После Октябрьской революции Рязанов активно работал в профсоюзном движении, читал лекции в Свердловском университете, руководил Главным управлением архивным делом, был членом президиума Социалистической академии. Поэтому совершенно не случайно, что директором Института Маркса и Энгельса стал именно Рязанов. На этом посту в полной мере раскрылись его выдающиеся природные данные – неиссякаемая энергия, организаторский талант.

Заместителем директора по научной части был назначен философ А. М. Деборин, заместителем директора по административно-хозяйственным вопросам – С. Ф. Васильченко. 12 июня 1924 года при директоре Института был образован Совет. Помимо членов дирекции в Совет вошли известные партийные, советские работники и деятели Коминтерна: Н. И. Бухарин, В. М. Молотов, А. С. Енукидзе, С. И. Сырцов, И. М. Варейкис, Бела Кун, Клара Цеткин, Август Тальгеймер52. Через месяц, а именно 11 июля 1924 года, ЦИК и СНК Союза ССР приняли совместное постановление «Об Институте К. Маркса и Ф. Энгельса». В нем определялся статус ИМЭ как единственного на территории СССР государственного хранилища всех оригинальных документов, имеющих непосредственное отношение к деятельности Маркса и Энгельса и к изданию их произведений. Институту предоставлялось право изъятия упомянутых оригинальных документов из всех государственных учреждений СССР. Книжные палаты всех союзных республик обязаны были передавать Институту по одному экземпляру всех поступающих к ним изданий сочинений Маркса и Энгельса, всех печатных трудов по вопросам марксизма и марксоведения, а также изданий по социально-экономическим, историко-революционным и другим вопросам, входящим в круг научной деятельности ИМЭ.

На ИМЭ возлагалась ответственная задача издания полного собрания сочинений Маркса и Энгельса. Не снималась с Института и первоначальная установка – быть пропагандистом идей марксизма в широких рабочих и крестьянских массах через устройство музея. Учитывая, что комплектование книжных, архивных и музейных фондов ИМЭ будет осуществляться за счет приобретений и в стране, и за границей, постановление освобождало Институт от таможенных пошлин за получение зарубежных книг и материалов53.

В соответствии с этим постановлением в структуре ИМЭ было создано четыре отделения: архив, библиотека, музей, издательство. Архив собирал и хранил, во-первых, подлинные рукописи, письма, заметки, наброски и другие материалы; во-вторых, фотокопии с оригинальных рукописных материалов, хранящихся в зарубежных архивах; в-третьих, подлинники и фотоснимки опубликованных исторических источников, представляющих большую научную ценность. Библиотека комплектовала литературу, имеющую отношение к марксоведению в целом. Это значило, что собирались книги, брошюры, статьи, посвященные не только жизни и деятельности Маркса и Энгельса, но и тем научным вопросам, которыми они занимались. Особое внимание уделялось приобретению книг, которые цитировались или упоминались в трудах Маркса и Энгельса. Музей собирал вещественный и изобразительный материал и готовил экспозицию для открытого посещения и осмотра. Однако музей не был открыт. Предоставленное для музейного отделения здание (Малый Знаменский пер., д. 3) долго не освобождалось от жильцов, и оно требовало ремонта и переоборудования.

Одновременно с вопросами обустройства дирекция Института решала кадровую проблему. Специфика учреждения была такова, что требовались сотрудники со знанием иностранных языков. Таких людей было очень мало, особенно среди членов большевистской партии. Поэтому Рязанов получил официальное разрешение принимать на работу не обязательно коммунистов54. Это дало возможность директору комплектовать штаты научных сотрудников за счет беспартийных, а также бывших членов небольшевистских партий. Через Коминтерн к работе в Институте привлекались и иностранцы. Для Рязанова определяющими качествами работника являлись профессиональная философская, экономическая, историческая подготовка, владение хотя бы одним из трех иностранных языков (немецким, французским, английским), на которых в основном писали и публиковали свои труды Маркс и Энгельс. Организационно-распорядительному отделу ЦК партии было поручено составить список работников для ИМЭ и внести его на утверждение Секретариата. Такая кадровая политика вполне соответствовала установке Ленина на привлечение старых, «буржуазных» специалистов к советской работе. Тем не менее вопрос о достаточном количестве необходимых научных работников всегда оставался для Института окончательно не решенным.

Несмотря на то, что Институт Марка и Энгельса находился в ведении ЦИК СССР, Центральный комитет партии не оставлял ИМЭ без своего внимания и оказывал значительное содействие в его работе. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 июня 1929 года отмечалось, что создание Института, ставшего единственной в мире научной лабораторией по марксоведению, истории социализма и классовой борьбы пролетариата, «есть крупнейшее достижение партии и рабочего класса СССР»55. К этому времени в основном было завершено организационное строительство, определены рамки дальнейшего развития Института, созданы все необходимые условия для издания сочинений Маркса и Энгельса и подготовки исследовательских трудов. Однако, отмечалось в постановлении, темп изданий сочинений Маркса и Энгельса задерживается, исследовательская работа все еще недостаточно развернута, слабо ведется популяризация учения Маркса и Энгельса в партийных массах и среди рабочих в Советском Союзе и в других странах. В постановлении делался вывод о слабой связи Института с широкой научно-партийной общественностью.

Для того чтобы ИМЭ на деле стал основным центром издательской, исследовательской, популяризаторской работы в области марксоведения, ЦК ВКП(б) дал следующие директивы: а) продолжать пополнение книжных и архивных фондов, расширяя свои международные связи; б) к 1932 году закончить выпуск 27-томного русского издания собрания сочинений Маркса и Энгельса; в) приступить к подготовке собрания избранных сочинений Маркса и Энгельса на русском языке в массовом дешевом издании; г) ускорить темпы издания международного полного собрания сочинений Маркса и Энгельса, обеспечивая выпуск не менее четырех томов в год; д) приступить к изданию собрания избранных трудов Маркса и Энгельса на разных языках; е) разработать план издания классиков социализма, в первую очередь – великих утопистов; ж) продолжать издание отдельных крупных произведений Маркса и Энгельса с необходимыми комментариями для нужд вузов; з) издать тематические циклы из сочинений Маркса и Энгельса, например, Маркс и Энгельс о диктатуре и демократии, о государстве, о тактике и стратегии пролетариата и пролетарской революции и т. д.; и) готовить для марксистской общественности доклады по важнейшим вопросам марксоведения, истории классовой борьбы пролетариата; к) периодически созывать совещания марксоведов.

Для выполнения поставленных задач нужны были дополнительные резервы. ЦК поручил структурам партийного аппарата в ближайшее время командировать для постоянной работы в ИМЭ не менее 10 квалифицированных научных работников из числа коммунистов. Следовало черпать новые научные силы в рядах зарубежных коммунистических партий. ЦК считал нужным, чтобы слушатели соответствующих отделений Института красной профессуры, Комакадемии проходили практику в научных кабинетах ИМЭ. В дальнейшем выпускники этих учебных и научных заведений могли пополнить штаты Института Маркса и Энгельса.

В этом документе явно видна линия на усиление влияния партийной ячейки в общественной жизни института. В нем был специальный пункт, обязывающий сотрудников-коммунистов активизировать свою политическую работу и создать обстановку, обеспечивающую рост коллективности в научно-производственной деятельности ИМЭ56.

Особое внимание к работе Института Маркса и Энгельса со стороны партийных и советских органов объяснялось не только обширными планами и ответственностью задач, но и политической ситуацией в стране. Конец 20-х годов характеризовался обострением классовых противоречий, борьбой против реформизма в рабочем движении и оппортунизма в секциях Коминтерна. Эта борьба требовала глубоких знаний произведений основоположников научного коммунизма и умения использовать марксизм в новых условиях. Знание марксизма было острым оружием во внутрипартийной борьбе. А опыт политического противостояния сталинского большинства и оппозиционных фракций в ВКП(б) показал, что оппозиционеры в ряде случаев были теоретически лучше подготовлены, чем коммунисты, отстаивающие генеральную линию партии. Поэтому ЦК ВКП(б) стремился к тому, чтобы Институт Маркса и Энгельса глубже вникал в текущие политические проблемы страны, а не замыкался в академических стенах.

28 июня 1929 года Президиум ЦИК СССР принял «Положение об Институте К. Маркса и Ф. Энгельса». Этот документ, по сути дела, утвердил уже сложившуюся организационную структуру, органы руководства и управления, основные задачи и особые права. Новым моментом в нем был перенос центра тяжести с собирательской и издательской деятельности на научно-исследовательскую. Поэтому первый пункт положения гласил: «Институт К. Маркса и Ф. Энгельса является высшим всесоюзным научно-исследовательским учреждением, основные задачи которого составляют: 1) изучение генезиса развития и распространения марксизма и 2) изучение истории пролетариата и его классовой борьбы»57. Далее шла расшифровка этих задач: а) изучение и содействие изучению марксизма; б) изучение и содействие изучению истории международного рабочего и коммунистического движения; в) научная пропаганда марксизма среди широких трудящихся масс. При этом собирательская деятельность не приостанавливалась, а издательская работа еще более расширялась за счет выпуска книг, охватывающих историю пролетариата, его классовой борьбы, историю политических учений, и за счет выпуска журналов и сборников по вопросам изучения марксизма.

В свете новых задач уточнялся состав научных подразделений. Первой структурой стала научно-исследовательская часть. Она состояла из 13 кабинетов, каждый из которых изучал ту или иную проблему истории марксизма, рабочего и коммунистического движения в отдельных странах:

а) кабинет К. Маркса и Ф. Энгельса;

б) кабинет истории I и II Интернационалов;

в) кабинет философии и истории наук;

г) кабинет политической экономии и истории экономических отношений;

д) кабинет социологии и истории общественных форм;

е) кабинет истории права и политических учений;

ж) кабинет истории социалистических и коммунистических учений;

з) кабинет истории революционных движений и классовой борьбы пролетариата германских и скандинавских стран;

и) кабинет истории революционных движений и классовой борьбы пролетариата во Франции и Бельгии;

к) кабинет истории революционных движений и классовой борьбы пролетариата южно-романских стран;

л) кабинет истории революционных движений и классовой борьбы в Англии и англосаксонских странах;

м) кабинет истории международной политики;

н) кабинет истории марксизма в России и славянских странах.

Кроме того, в структуре ИМЭ были библиотека, которая комплектовалась по кабинетному принципу, архив, музей, биобиблиографический и справочный отделы, редакционный отдел, состоявший из двух подотделов (издания на русском языке и издания на иностранных языках), управление делами.

В «Положении» зафиксированы особые права Института как единственного на территории СССР государственного хранилища всех оригинальных документов, имеющих непосредственное отношение к деятельности Маркса и Энгельса и к изданию их произведений. Институт освобождался от всех досмотров, таможенных пошлин и сборов при получении материалов из-за границы, а также мог беспрепятственно отправлять за рубеж печатные и рукописные произведения58.

В «Положении» отсутствовала оценка деятельности Института. 9 февраля 1930 года Культурно-просветительный отдел ЦК ВКП(б) принял постановление «О выполнении Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса решений ЦК ВКП(б)». В нем констатировалось, что Институт справился с поставленными партией задачами, выполнив план издания произведений Маркса и Энгельса с некоторым превышением. К этому времени были выпущены четыре тома сочинений на русском и три тома – на немецком языках. В производстве находилось 18 томов русского и 8 томов немецкого изданий, которые должны были выйти из печати к концу 1930 года. Все же ЦК партии считал, что темпы издания должны быть ускорены с тем, чтобы «приравнять по степени ударности издание работ Маркса-Энгельса к изданию сочинений Ленина»59.

Перед ИМЭ ставилась новая задача: в течение ближайших трех лет осуществить 20-томное «народное издание» на немецком языке. Для этого необходимо было укрепить кадровый состав Института, о чем уже принималось решение, но оно не было выполнено. Серьезное нарекание было высказано в адрес Государственного издательства (ГИЗ), которое вело «недопустимую политику тиражей» в отношении массового издания сочинений Маркса и Энгельса. Речь шла о сериях «Библиотека марксиста» и «В помощь партучебе». ГИЗу было предложено обеспечить бесперебойное издание как сочинений Маркса и Энгельса, так и массовых изданий.

Учитывая, что работа музея ИМЭ не была налажена из-за отсутствия надлежащего помещения, Институт получил бывшую Щукинскую галерею с таким расчетом, чтобы к началу следующего учебного года развернуть там экспозицию для студентов вузов Москвы.

Работа Института находилась под контролем двух органов: ЦК партии и ЦИК СССР. При наличии общей для обеих вышестоящих структур цели содействия работе ИМЭ каждая имела свою сферу попечительства. Через месяц после партийного постановления Президиум ЦИК заслушал отчетный доклад директора Института Рязанова. В постановлении по его докладу отмечалось, что развитие Института Маркса и Энгельса происходило быстро и успешно, что выпущенные сочинения являются крупным вкладом в марксистскую литературу. Далее ЦИК указал, что деятельность Института слабо связана с научной общественностью. Следствием этого явилось неполное использование его научных богатств, слабое развертывание вокруг Института углубленной исследовательской работы, недостаточно широкое распространение и популяризация сочинений Маркса и Энгельса и задержка изданий их сочинений.

Таким образом, Институту предъявлялась претензия в том, что он отгородился от научной общественности, превратился в замкнутое учреждение. Если такое положение раньше устраивало руководство страны, то к началу 30-го года следовало расширить прежнее понимание роли Института. Постановление объясняет, почему это необходимо сделать: «Президиум ЦИК считает необходимым, чтобы в настоящий период обострения классовой борьбы, усиленного развития в СССР научной деятельности, в частности в области общественно-экономических наук, и роста научных кадров Институт максимально использовал все возможности, чтобы стать основным центром исследовательской и популяризаторской работы в области марксоведения»60. Для этого Институту было рекомендовано периодически созывать совещания марксоведов для сплочения вокруг ИМЭ специалистов всей страны, растить новые кадры исследователей марксизма, стимулировать исследовательскую работу, ускорить работу по развертыванию музейной экспозиции. Более того, значительно расширялся издательский план. Помимо 27-томного русского издания Институт должен был готовить выпуск избранных сочинений на русском языке и на языках народов СССР.