Полная версия
От власти идеи – к идее власти. Из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
В соответствии с декретом СНК от 21 сентября 1920 года на местах при отделах народного образования были созданы местные бюро Истпарта, главным образом, в крупных городах: в октябре 1920 года – Петроградское и Московское бюро, в 1921-м – Истпарт Украины, Грузии и других национальных республик. К концу 1921 года действовало 20 местных бюро Истпарта16, а в 1925 году их число возросло до 72.17 Они стали центрами собирания, хранения и публикации историко-революционных документов и воспоминаний о деятельности местных партийных организаций. Бюро Истпарта на местах подчинялись центральному Истпарту в Москве и первоначально финансировались центром. Существенную методическую помощь местным бюро оказывал «Бюллетень Истпарта», который стал выходить с осени 1921 года. Основным научным органом центрального Истпарта был журнал «Пролетарская революция». Кроме того, в Петрограде выходил журнал «Красная летопись», в Харькове – «Летопись революции».
По аналогии с Испартом в 1921 году были созданы Комиссия по истории коммунистического молодежного движения (Истмол), Комиссия по истории профессионального движения (Истпроф) и их отделения на местах, которые работали при комсомольских и профсоюзных комитетах.
Первый год существования Истпарта подтвердил необходимость и плодотворность его деятельности. Вместе с тем статус комиссии как структурной части Наркомата просвещения не соответствовал тем ответственным задачам, которые были поставлены советским правительством. Деятельность Истпарта в центре и на местах в большей мере была связана с партийно-политической, а не с просветительской работой. Кроме того, комиссии нередко испытывали трудности в деле собирания и обеспечения сохранности документов и материалов. Поэтому по решению ЦК РКП(б) от 1 декабря 1921 года Истпарт перешел в ведение Центрального комитета партии на правах его отдела18. Аналогичное переподчинение произошло и на местах. В результате этих мер вырос политический престиж комиссии, расширился административный ресурс и материальные возможности. Штат центрального Истпарта был увеличен до 60 сотрудников. Однако он никогда не был заполнен. Так, в ноябре 1924 года в центральном Истпарте числилось всего 29 человек19. В местных бюро работали 1–2 сотрудника. Согласно распоряжению Оргбюро ЦК РКП(б) от 17 октября 1924 года сотрудниками Истпарта могли быть только коммунисты20. Такое ограничение затрудняло заполнение штата способными работниками. Одни и те же лица часто работали в нескольких учреждениях.
XII съезд РКП(б) (апрель 1923 г.) подтвердил постановление ЦК об учреждении Истпарта и указал, что его органы являются отделами соответствующих партийных комитетов. Съезд обязал парторганизации обеспечить комиссии по истории в центре и на местах работниками и изыскивать денежные средства на их содержание21. Новый статус центральной комиссии и местных бюро Истпарта жестко привязал их к партийно-политической работе, усилил идеологическую направленность научной деятельности.
Истпарт первоначально имел два подразделения: подкомиссию по истории Октябрьской революции и подкомиссию по истории партии. В 1923 году произошла реорганизация в соответствии с направлением деятельности подотделов: 1) собирание материалов; 2) сношения с провинцией; 3) выставки; 4) редакция; 5) канцелярия22. Окончательно организационная структура центрального Истпарта сложилась в 1925 году и состояла из следующих подотделов: 1) научный; 2) архив и библиотека; 3) журнал «Пролетарская революция»; 4) секретариат, в который входили издательская часть и канцелярия23.
Большую помощь Истпарту в собирании документов оказало созданное при нем в 1922 году Общество старых большевиков. В него входили члены партии со стажем не менее чем 18 лет. Многие члены Общества передали Истпартотделу ЦК свои материалы.
Истпартотдел ЦК начал свою деятельность с изучения состава документальных материалов, хранящихся в московских и петроградских архивах с целью выявления сведений о революционных организациях и их деятелях в фондах полицейских, жандармских, судебных учреждений царской России. Эти материалы изымались из состава архивов и передавались в Истпарт. Одновременно комиссия получила ценные дела и комплексы документов из СНК, ВЦИК, ВЧК, Московского Военно-революционного комитета, Наркомата по делам национальностей, от частных лиц. А. В. Луначарский передал архив «Особого совещания»» армии Деникина, Главполитпросвет – коллекцию печатных материалов, Политуправление Реввоенсовета Республики – архивы за 1918–1920 годы24.
Собирание материалов осуществлялось сотрудниками Истпарта при содействии Главного архивного управления (Главархива). Документы об Октябрьской революции комплектовались в системе Главархива. Истпарт оказывал значительную помощь специально созданному в 1920 году Архиву Октябрьской революции (АОР). В нем были сконцентрированы документы разных политических партий и учреждений периода Временного правительства, контрреволюционных правительств, партий и организаций периода Гражданской войны и фонды советских государственных учреждений. Здесь же, в особом отделении, хранились документы большевистской партии.
Значительная часть историко-революционных документов находилась в частных руках, прежде всего у видных деятелей партии и Советского государства. Несмотря на неоднократные обращения ЦК партии, они не торопились расставаться со своими коллекциями. 5 ноября 1924 года ЦК РКП(б) принял постановление об изъятии у ведомств и частных лиц всех материалов, имеющих отношение к истории большевистской партии25. Для реализации данного постановления была образована комиссия под руководством заведующего отделом Истпарта С. И. Гусева. Она получила полномочия просматривать архивы советских учреждений, а также личные бумаги руководящих партийных работников, включая Сталина, Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Молотова, Рыкова, Дзержинского, Подвойского, Крыленко, Раскольникова, Стасовой, Коллонтай и др. Выявленные документы должны были передаваться не в Истпарт, а в секретный архив ЦК, образованный в июне 1925 года26.
Тем не менее особых практических результатов эта комиссия не добилась. Большинство держателей ценных документов под разными предлогами отказались передать материалы. Некоторые из них (Ф. Э. Дзержинский, Н. В. Крыленко и др.) не допустили членов комиссии к своим документам, заявив, что у них ничего нет27.
Попытка национализации личных документальных коллекций, имевшихся у должностных лиц столь высокого ранга, объяснялась тем, что исторические документы стали использоваться в развернувшейся после смерти Ленина политической борьбе в руководстве партии. Еще при жизни Ленина, в начале 1923 года, Троцкий отметил, что Сталин использует в качестве приема политической борьбы «обращение к прошлому»28. Троцкий принял этот вызов. В начале 1924 года, обвиненный во фракционности со стороны тройки в лице Сталина, Зиновьева и Каменева, в своей брошюре «Уроки Октября» он припомнил Сталину его оборонческую позицию до возвращения Ленина из эмиграции в апреле 1917 года, а также выдачу плана вооруженного восстания Зиновьевым и Каменевым в октябре 1917 года. В ответ Истпарт передал Сталину документы, порочащие Троцкого, в частности его письма Н. Чхеидзе за 1913–1914 годы с критикой Ленина. Фрагмент одного из этих писем Сталин использовал в статье «Троцкизм или ленинизм», опубликованной в ноябре 1924 года29. Впоследствии поиски изъянов в политической биографии действующих лиц внутрипартийной борьбы стали важным средством дискредитации соперника.
Документы, собранные в Советской России – СССР, в основном относились к периоду после Октябрьской революции. Ценные документальные материалы, освещающие деятельность большевистской партии в дореволюционный период, находились в большинстве своем за рубежом. Истпарт проделал значительную работу по розыску и возвращению в СССР книг и архивных документов, оказавшихся за границей. В 1922 году А. И. Шаповалов обнаружил в архиве ЦК Социал-демократической партии Германии в Берлине гектографированное издание первого и третьего выпусков книги Ленина «Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов»30. Они считались навсегда утерянными. Второй выпуск книги ни тогда, ни позже найти не удалось. В 1923 году в Москву поступили 43 ящика, две корзины и один чемодан материалов из Женевской партийной библиотеки имени Г. А. Куклина. В следующем году из Женевы была вывезена оставшаяся часть библиотеки Куклина в количестве 138 ящиков. Здесь были не только книги, но и архивные материалы, в том числе рукописи Ленина периода его пребывания в Швейцарии в 1914–1917 годах. В 1923 году Истпарт получил 26 ящиков с ценными материалами из Парижа. Это была часть библиотеки и архива РСДРП за 1904–1905 годы, прежде находившаяся в Женеве, а в 1910 году переправленная во Францию. Вместе с ящиками поступил так называемый «чемодан Фрея». Это были бумаги и письма Ленина (Фрей – один из ранних псевдонимов В. И. Ульянова-Ленина).
Среди ценных книжных приобретений следует назвать библиотеку русских политэмигрантов в Лондоне, основанную Тополевым, и библиотеку В. А. Рубакина, находившуюся в Лозанне. Они содержали большое количество заграничных русских изданий дооктябрьского периода, начиная с 40-х годов XIX века. Истпарт приобрел также партийную библиотеку в Штутгарте, в которой хранились нелегальные партийные издания (около 400 названий), в том числе комплекты газет «Вперед», «Пролетарий», «Искра» и «Заря».
Некоторые русские библиотеки за рубежом обладали как разрешенными российской цензурой книгами и газетами, так и нелегальными изданиями. Истпарт стремился закупить подпольные коллекции этих библиотек. В нелегальной части русской Цюрихской библиотеки, приобретенной Истпартом, насчитывалось свыше 500 названий революционных газет, брошюр и прочих изданий. В нелегальной части Женевской русской библиотеки имени Л. Н. Толстого, перевезенной в Москву, были полное собрание сочинений Герцена, Чернышевского, Лаврова и многие другие ценные издания.
Таким образом, к середине 20-х годов были выработаны основные принципы формирования, хранения и использования историко-партийных документов. Сложившийся порядок предусматривал концентрацию исторических материалов в специальном архиве, монопольное их использование в научных и политических интересах, что создавало возможность утаивания и фальсификации документов при их публикации.
С обострением внутрипартийной борьбы, когда против курса Сталина выступила «новая оппозиция» во главе с Г. Е. Зиновьевым и Л. Б. Каменевым, деятельность Истпарта все более смыкалась с текущими политическими задачами. По мере утверждения единоличного положения Сталина на политическом Олимпе происходила эволюция Истпарта от научного учреждения в сторону агитационно-пропагандистского подразделения партии. Выполняя политический заказ ЦК ВКП(б), он становился идеологическим орудием, снарядами которого были документы. Имеющийся в Истпарте материал должен был подтверждать правильность генеральной линии партии и снабжать ЦК необходимыми историческими фактами в борьбе против фракционных групп и течений. По оценке ЦК партии, помощь Истпарта в этой области была недостаточной. В отчете Центральной ревизионной комиссии ХV съезду ВКП(б) содержалась критика в адрес партийных архивов за плохой учет документов и неоперативное их использование. Докладчик Д. И. Курский сказал, что при концентрации и упорядочении документов «мы не будем делать открытия, которые нам приходится делать по ходу нашей полемики с оппозиционерами, открывая те или иные документы, как нечто совершенно исключительное, в то время как при сколько-нибудь упорядоченном собирании наших материалов по истории партии этот материал был бы у каждого под рукой»31. Этот недостаток признавал и председатель Совета Истпарта С. И. Гусев, считавший, что помощь исторической комиссии в борьбе с различными антипартийными группировками недостаточна и активность в этом деле повысила бы ее роль в глазах общества32.
Тем не менее выраженная политизация деятельности Истпарта не могла перечеркнуть его крупной заслуги в собирании и хранении документальных свидетельств по истории российского социал-демократического движения, включая все его течения, по истории Октябрьской революции, Гражданской войны и иностранной интервенции. Без исторических источников, собранных комиссией, невозможно изучить историю русских революций и ответить на те вопросы, которые приобрели политическую актуальность в постсоветской России, в частности: являлся ли закономерным приход к власти большевиков в октябре 1917 года, была ли альтернатива программе, стратегии и тактике большевистской партии, если такая альтернатива существовала, то почему она не была реализована.
Собранные Истпартом печатные издания и рукописные материалы составили базу архива, который официально стал функционировать как самостоятельная структурная часть Комиссии с апреля 1924 года. В архиве были сконцентрированы нелегальные и редкие книги (около двух тысяч названий), почти 18 тысяч экземпляров брошюр и журналов, около 10 700 экземпляров листовок, 234 полных комплектов газет. Здесь хранилось также более тысячи воспоминаний и записок участников революционного подполья, боевых дружин, отрядов Красной гвардии, Гражданской войны и др. Всего в архиве Истпарта было собрано 60 тыс. документов, не считая листовок и прокламаций, изданных в России и за рубежом33.
До образования Института Ленина Истпарт являлся основным центром по собиранию и публикации документов Ленина и материалов о его жизни и деятельности. С этой целью в структуре Испартотдела ЦК был создан ленинский подотдел. После организации в 1923 году Института Ленина Истпарт передал в его распоряжение 2150 ленинских документов, а также значительную часть книжных и архивных фондов34. Они оказались весьма ценными в процессе подготовки к изданию собрания Сочинений Ленина, прежде всего – для установления авторства ряда газетных статей, составления примечаний к публикуемым работам.
В целях объединения в одном месте находящихся в различных хранилищах историко-партийных документов, дальнейшего их пополнения, обработки, упорядочения хранения 16 марта 1928 года ЦК ВКП(б) принял постановление об образовании Единого центрального партийного архива. Указанному архиву в Москве было присвоено название Центральный партийный архив (ЦПА) при Истпарте ЦК ВКП(б). Для упорядочения архивного хозяйства на местах была создана сеть отделений ЦПА при истпартах краевых, областных и национальных партийных организаций.
В Центральном партийном архиве должны были храниться: дореволюционный архив ЦК; архив ЦК за 1917–1921 годы; отдельные материалы ЦК за последние годы, не имеющие оперативного значения; историко-партийные документы, находящиеся в Истпарте, Центрархиве, Институте Ленина, за исключением ленинских документов; личные архивы до 1921 года; дореволюционные архивы местных партийных организаций; архивы ЦК ВЛКСМ. Местные партийные архивы, образованные при 25 крупнейших истпартах, работали под руководством ЦПА. Они комплектовали документы тех парторганизаций, при которых они действовали35.
Таким образом, произошла централизация архивного дела партии путем изъятия и передачи документов в специализированные хранилища при партийных комитетах в центре и на местах. Тем самым были созданы условия для упорядочения учета, хранения и монопольного использования документов структурами Истпарта. Следует отметить, что в постановлении о создании Центрального партийного архива отсутствует пункт о порядке допуска читателей к документальным фондам.
После объединения Истпарта и Института Ленина вопрос о Едином партийном архиве получил дальнейшую проработку.
Библиотека Истпарта, образованная в 1922 году, к моменту объединения с Институтом Ленина стала одним из крупных книгохранилищ по истории революционного движения в России. К началу 1928 года она насчитывала 30 тысяч экземпляров книг и журналов, среди которых 7100 экземпляров относились к периоду до октября 1917 года36.
В соответствии с партийными решениями Истпарт должен был заниматься публикацией наиболее важных документов, воспоминаний, хроники событий и других материалов по истории большевизма и революционного движения в России. Основным органом Истпарта, в котором печатались приобретенные документы, воспоминания, исследовательские статьи, обзоры, рецензии, был журнал «Пролетарская революция». Его первый номер вышел в 1921 году. Помимо журнальных публикаций, исторические материалы печатались в книгах. Центральным Истпартом было выпущено в свет свыше 80 книг, в основном документальные сборники, мемуары, частично – исследовательские труды. 110 изданий вышло на местах. Всего до слияния Истпарта с Институтом Ленина вышло в свет 190 названий книг объемом в 1161 печатный лист37. Значительная их часть была приурочена к юбилейным событиям: 20-летию начала Первой русской революции и 10-летию Октябрьской революции.
Истпарт рецензировал также выходившие издания по истории революционного движения. Опираясь на свою документальную базу, он вносил уточнения в фактические данные, исправлял ошибки и субъективные оценки. Несмотря на остроту некоторых критических замечаний, они в целом были достаточно корректны.
Большое внимание Истпарт уделял собиранию и публикации воспоминаний старых большевиков. Прежде чем выпустить в свет автобиографические записки, дневники, описания событий, в которых участвовал автор, Комиссия проводила тщательную проверку фактических данных на основании имеющихся документов и других воспоминаний. И только после исправления неточностей мемуары рекомендовались к печати. При содействии Истпарта были опубликованы отдельными изданиями, в сборниках или на страницах «Пролетарской революции» воспоминания И. В. Бабушкина, П. А. Моисеенко, Г. И. Петровского, Ф. Н. Самойлова, П. Н. Лепешинского, М. Н. Лядова, Ц. С. Бобровской, М. В. Фрунзе, О. А. Пятницкого, А. В. Шотмана, Л. Б. Красина, А. М. Коллонтай, Л. Б. Каменева, Ф. Ф. Раскольникова, Л. Д. Троцкого, А. И. Микояна и многих других. Начиная с 1925 года участники оппозиций, революционного движения из числа меньшевиков и представителей других партий были вытеснены из состава авторов публикаций в истпартовских изданиях.
Крупным достижением Истпарта была перепечатка ряда большевистских газет, выходивших до Октябрьской революции и ставших библиографической редкостью. Среди них: «Искра» (6 выпусков), «Вперед» и «Пролетарий» (7 выпусков), «Новая жизнь» (7 выпусков), «Правда» за 1917 год (4 выпуска). Истпарт подготовил сборник решений партии «ВКП(б) в резолюциях ее съездов и конференций (1898–1926)», переиздал протоколы II, III, IV, VI, VII партийных съездов. К редактированию протоколов съездов были привлечены Эйдельман, Батурин, Лядов, Красиков, Канатчиков, Покровский, Стопани, Ярославский, Бубнов, Ломов, Сафаров38.
Истпарт намеревался также выпустить в свет протоколы VII Всероссийской конференции РСДРП(б) (апрель 1917 г.). Особую заботу о подготовке к печати материалов Апрельской партконференции проявил Сталин. 15 января 1923 года он дал указание Истпарту разыскать и собрать все доклады, выступления, резолюции конференции, учитывая ее историческую важность. Оргбюро ЦК РКП(б) оформило это указание своим решением, в котором подчеркивалась необходимость тщательного издания материалов. В частности, признавалось необходимым провести проверку записей речей самими выступавшими товарищами. Исправления в текст протоколов должны были вноситься лишь по решению специальной комиссии в составе В. И. Невского, В. Н. Залежского, Г. И. Бокия, В. В. Шмидта39.
Озабоченность Сталина состоянием сохранившихся материалов Апрельской партконференции вызывалась не столько научными, сколько политическими соображениями. Он сам был делегатом конференции, выступил в поддержку доклада Ленина «О текущем моменте» с выражением недоверия Временному правительству. Это было важно для утверждения ленинской тактики, так как ее основной оппонент Л. Б. Каменев защищал тезис о контроле Исполкома Совета рабочих депутатов над деятельностью Временного правительства. Ленин поручил Сталину сделать доклад по национальному вопросу, суть которого – предоставление народам права на самоопределение, вплоть до отделения. Против этого выступили Г. Пятаков, Ф. Махарадзе, Ф. Дзержинский и др. Ленин защищал сталинскую, а по сути дела, собственную концепцию решения национального вопроса. Сталин был избран в состав Центрального комитета РСДРП(б), а на пленуме ЦК введен в узкий руководящий состав, или бюро, которое впоследствии получило название Политического бюро ЦК40.
Апрельская конференция явилась трамплином для политического возвышения Сталина при непосредственной поддержке вождя большевистской партии. Поэтому в 1923 году при больном Ленине уже предпринимались меры, чтобы с опорой на исторические факты подготавливать сознание коммунистов к решению вопроса об истинном преемнике на посту руководителя партии. Однако протоколы по непонятным причинам не были изданы. Возможно, редакционная комиссия не справилась с поставленной задачей, возможно, Сталин изменил свое решение, так как выпуск протоколов ставил под удар Каменева, являвшегося членом тройки (Сталин, Зиновьев, Каменев).
В качестве важного материала для написания истории Октябрьской революции сотрудники Истпарта подготовили и издали 6 томов хроники событий «Революция 1917 года». Это был подготовительный этап в изучении революционных событий 1917 года. Истпарт пока еще не был готов к серьезной исследовательской работе по истории РКП(б) и Октябрьской революции. Авторские наработки по отдельным вопросам и в отдельных местностях не давали возможности для обобщений и создания целостной картины.
В начале 20-х годов внимание истпартовских учреждений было направлено на изучение, главным образом, российского социал-демократического движения в широком аспекте, включая историю не только большевизма, но и других течений в рабочем движении. В этот период допускался некоторый плюрализм в подходах и оценках исторического прошлого. В середине 20-х годов путем контроля, кадровых перестановок, директив, прямого вмешательства в научный процесс со стороны ЦК партии окончательно утвердилась единая марксистская методология, но не в форме материалистической диалектики, а как неизменный набор постулатов коммунистической партийности. Истпарт был обеспокоен состоянием методологического уровня выходивших работ. Некоторые авторы использовали материалы охранки, полиции и судебных органов, документы небольшевистского происхождения. В октябре 1924 года в письме местным отделениям Истпартотдел ЦК РКП(б) расценил этот факт как серьезный недостаток изданных в Москве и на периферии исторических очерков и монографий. «Получается история полиции, а не революции», – говорилось в письме. Истпарт учил, что использовать эти документы так же, как и материалы контрреволюционного характера, можно, но следует относиться к ним без доверия41.
Историко-партийная наука активно вовлекалась в идейно-политическую жизнь ВКП(б). По мере обострения внутрипартийной борьбы политическую актуальность приобретает тема разоблачения оппозиционных групп и течений. В 1925–1929 годах в «Пролетарской революции» были напечатаны статьи К. Остроуховой о ликвидаторах и отзовистах, Н. Войтинского – о впередовцах, М. Гольденберга и Г. Бешкина – о ликвидаторах, О. Вейланда – об «Августовском блоке», Я. Бронина – о «рабочей оппозиции» и др. С целью компрометации руководителей «новой оппозиции» Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева Истпарт издал документальный сборник об их штрейкбрехерстве в период подготовки социалистической революции42.
Таким образом, публикаторская и пропагандистская работа Истпарта все более смыкалась с борьбой сталинской фракции против оппозиции. Полем сражения стала история партии. Центральная Комиссия видела свою задачу в том, чтобы на исторических примерах показать, что участники оппозиции никогда не были твердыми и последовательными большевиками, часто выступали против ленинского курса, что нынешняя платформа оппозиции насквозь оппортунистическая. Так известное изречение М. Н. Покровского – «история – это политика, опрокинутая в прошлое» – обрело реальное содержание применительно к деятельности Истпарта. Исторический документ превратился в острое оружие идейно-политической схватки на вершине власти.
Борьба сталинской фракции партии против троцкизма привела к тому, что Истпарт занялся фальсификацией истории партии и Октябрьской революции. В 1927 году в связи с 10-летием революции Истпарт разослал анкету участникам октябрьских событий 1917 года с просьбой ответить на поставленные вопросы. Наряду со многими участниками революции на эту просьбу откликнулся и Л. Д. Троцкий. Он прислал в Истпарт пространное письмо под названием «О подделке истории Октябрьского переворота, истории революции и истории партии». Свое письмо Троцкий начинает с вопроса: «Какой смысл спрашивать меня по поводу моего участия в Октябрьском перевороте, когда весь официальный аппарат, в том числе и ваш, работает над тем, чтобы скрыть, уничтожить, или, по крайней мере, исказить всякие следы этого участия?»43. В письме он приводит десятки примеров «сознательного и злостного искажения вчерашнего дня».