Последний из Первых Миров – На Границе Эпох

– Ты слишком разорался. И стой ровно, на тебя смотреть стыдно! – будто строгий отец крикнул на Френтоса Таргот. Как ни странно, Френтос, на этот раз, все равно не напугался. Видимо, не чувствовал себя ни капли виноватым, как бывало. – Где Кайла?

– Я не знаю. Она не хочет, чтобы я знал. Она отовсюду меня выдворяет. Я даже слова вставить не могу! – снова «приголубил» бутылку Френтос, уже возвращая лицу прежнюю нездоровую от алкоголя бледность.

– Не нравится мне это. Таргот, ты ведь доверяешь Кайле? – повернулся к брату я.

Таргот только опустил глаза и распрямился.

– Я отведу Френтоса в хату и снова приведу его в чувства. Ты найди Кайлу. Поспрашивай людей, что ли – с этим надо что‑то делать. У нас тут охота на демона в полном разгаре, а я еще с дебилами всякими должен нянчиться! – быстро схватил за шиворот Френтоса Таргот, и вместе с ним, едва не волоча его за собой, пошел в сторону дома старосты.

– Ааааааааааа! – артистично, но уже по‑пьяному улыбаясь, прокричал Френтос, крутя руками. – Спасите, люди добрые! Страшное старшее чудовище мне сейчас шею свернет!

– Если не заткнешься, я тебе еще и эту бутылку в жопу затолкаю. – посильнее рванул за шею Френтоса Таргот.

Даже если Френтоса до такого состояния довел именно алкоголь, он взялся за него не случайно. Я снова вспомнил о ее окто. Зеленое Пламя. Я уже был почти уверен, что его цвет должен был о чем‑то говорить. Особенно, если оно было способно подчинять себе волю даже таких сильных октолимов, как Френтос. Другой вопрос, правда ли оно действовало так, и, если это так, действовало ли оно и на нас с Тарготом. Я все еще хотел верить, что Кайла ничего от нас не скрывает. Тогда у костра я и вправду чувствовал, будто мне хочется оставаться рядом с ней как‑то подсознательно. Но не чувствовал в этом действия чьего‑либо окто. К ней у меня еще оставались теплые чувства, но я бы ни за что не простил того, кто попытался бы навредить моим братьям. Целенаправленно, а не в шутку, которую мы все бы поняли, как раньше. И за зло к братьям, я бы не простил даже Кайлу. Пусть даже, как зло, заткнуть Френтоса – это было и не слишком серьезно.

Как ни странно, Кайла оказалась весьма и весьма далеко от деревни. С правой стороны от того места, где мы в деревню зашли, была речка, за довольно большим полем. Также случайно мне попавшийся на глаза у своего дома Витлаф указал мне именно туда. Он сказал, что видел, как Кайла шла туда по полю. Речка, которая там протекала, не была Мертвянкой, т.к. Мертвянка была как раз по обратную сторону от деревни. Эта речка была небольшой и тихой, со слабым течением, и повсюду от человеческого взора закрывалась всеми возможными растениями. Я бы сказал, находиться рядом с ней было даже…спокойнее, чем в деревне. Хотя и на каком‑то расстоянии за ней находилось кладбище. Наверняка эту речку, где‑то, можно было перейти вброд. Она была не особо глубокой, и дно ее составлял, по большей части, песок. Пусть заводи и выглядели в местной «лесоренбирской» тьме довольно жутко, я и не думал к ним приближаться. Также, видимости, уже здесь куда сильнее, чем в деревне, мешал туман.

Я увидел Кайлу еще с некоторой возвышенности, затем с другой стороны спустившись к самой речке. Кайла сидела на песке, бросая мокрые его комья в воду. Когда‑то и мы с Френтосом сидели на берегу «озера», наиболее сходного с просто огромной лужей, на территории нашего имения, и бросали в воду камни. И чем камни были больше, тем лучше. Теперь Френтос, с помощью окто, вполне мог бросить камень так, чтобы вся вода из той лужи, затем, поднялась бы в воздух. С…его окто. Говорю это уже в сотый раз.

Кайла выглядела достаточно грустно, но вряд ли обиженно. Она не была сосредоточена, и наверняка лишь искала, чем бы теперь занять руки. Моего приближения она и вовсе не заметила. Многие тогда мысли кружили и в моей голове, и я даже думал тихо достать меч. Я все еще не был уверен, на что она была способна, и вправду ли она нам не друг. С таким окто, которое описал Френтос, и о котором упоминал Архей, связываться без осторожности было крайне опасно, и мне не хотелось снова умереть, как и тогда с Самумом, не рассчитав сил. Пусть и Кайла тогда умерла вместе с нами, и для меня это была лишь еще одна причина не думать о том, что она могла оказаться не такой, как я думал тогда у костра. Не той, кто мне вдруг так понравился. В чем я даже боялся себе признаться.

– Кайла? – наконец решился просто окликнуть ее я.

Она быстро повернулась в мою сторону, но выглядела теперь лишь напугано и немного удивленно. Поняв, что это, всего лишь, я, она облегченно выдохнула, и повернулась обратно.

– Это ты, Соккон… – проговорила она.

– Ты ожидала кого‑то другого? – уже спокойно сел рядом я.

– Нет. Я знала, что Френтос и Таргот не пойдут за мной… – еще грустнее опустила она голову.

– Ты думала, что мы тебя оставим?

– Я не знаю. Френтос меня избегает, а Таргот вечно чем‑то серьезно занят. Да, Таргот всегда был таким. А вот Френтос, кажется, пока мы не попали в лес, был совсем другим.

– И ты, конечно, винишь в этом себя?

– Конечно, я виню в этом себя. Вечно все этим и заканчивается. Вечно я даже не понимаю, почему это происходит именно со мной. Люди часто избегают меня, как Френтос, ничего не говоря. Просто уходят. Поэтому я и подружилась с Тарготом. Потому, что он не ведет себя так, и не вызывает во мне ощущения, будто я перед ним вдруг в чем‑то провинилась.

– Может, дело в твоем окто?

– Конечно. Простые люди избегают меня просто потому, что я октолим, а такие, как Френтос, избегают меня просто потому, что я дура.

– Вряд ли бы дура согласилась идти в Ренбирскую Академию. – улыбнулся я.

Кайла молчала. А ведь я, кажется, уже предпринял попытку ее чуть успокоить такой глупой шуткой…Но Кайла тогда и глазом не моргнула.

– Ты не такой, как остальные. Не знаю, почему. Будто мы с тобой…

– Единственные, кто может друг друга понять. – почти повторил ее же слова я. Кажется, она вообще часто повторяется.

Кайла повернулась ко мне.

– А твое окто…Какое оно? – вдруг спросила она, как раз чуть накренившись всем телом ко мне.

– Конечно, у меня есть и другое окто, но тебе, наверное, будет интересно Белое Пламя. С его помощью я могу, вроде как, исцелять себя и окружающих. Конечно, после его использования я часто чувствую, будто сам от себя кусок оторвал, но, как ты и говорила раньше, мне оно кажется самым лучшим из всех возможных, и я не жалею, что его использую. Все‑таки, жертва оправдана, если она спасает жизнь. – спокойно проговорил я.

– Можешь показать мне его? – вдруг вынудив меня немного покраснеть, спросила Кайла. Тем более, что я снова мысленно ушел куда‑то не туда, будто вопрос касался не совсем моего окто.

Я протянул руку, и открыл через нее путь для небольшого сгустка Белого Пламени. Использование этого Пламени не было похожим на материализацию внутренней силы, и ощущения вызывало совсем не те. Тем не менее, пока это Пламя выгорало, я каждый раз чувствовал, как что‑то новое будто заполняет мою душу. Какая‑то другая, чужая душа. Как я и говорил раньше.

Кайла смотрела внимательно, и на секунду мне даже показалось, что она начала приближаться к моей руке. Но на самом деле, похоже, она и вовсе будто вошла в транс. Я решил прекратить использование Пламени поскольку мне не особо нравилось чувство, которое оно вызывало. Кайла чуть отодвинулась, и сразу повернулась обратно к реке.

– Да, ты был прав. Это Пламя…И вправду прекрасно. – даже немного смущаясь, улыбнулась она.

– Не находишь странным, что Кацера горела Красным Пламенем, Френтос владеет Синим Пламенем, я Белым, а ты Зеленым? При этом для нас всех это пламя – будто не основное окто.

– У меня нет никакого другого окто.

– Френтос говорит, что в твоем присутствии даже слова сказать не может, и подсознательно хочет уйти. Может быть, второе окто у тебя пассивное? Наверняка ведь и такое бывает.

– Если окто само становится таким, каким мы хотим, я бы от такого жуткого и глупого окто отказалась бы. – «встала в позу», пусть и сидя на месте, Кайла.

– Ну с ним все‑равно нужно что‑то делать. Он уже напился.

– Ну это было ожидаемо.

– Тогда в доме ты как‑то резко вышла за ним. Что вы делали?

– Я попросила его остановиться, а он только прибавил темпу. Он меня не слушал. Перелез через какой‑то там забор, и там решил выпить с каким‑то толстяком. И там игнорировал меня по полной. Я даже начала извиняться, спросила, что я ему сделала, что он на меня так обиделся. Мне стало как‑то не по себе. Но он все равно не реагировал, и продолжал рассказывать тому толстяку о каком‑то там "Веселом соке с градусом".

– Этот толстяк пошел кормить гусей своим задом после того, как Таргот устроил ему допрос. Хоть и не касательно Френтоса, наверное.

– Френтос его перепил?

– Я сам не представляю, что с ним целый час творилось. А еще я кое‑как вспомнил, что этот Лес живет по Времени Ардов.

– Конечно. Вот тут все себя так плохо и чувствуют.

– Было бы дело только в этом… – вздохнул я.

Кайла немного помолчала, слепив очередной ком мокрого песка, но вдруг передумала бросать его в воду, положила его, и, еще мрачнее, заговорила.

– Меня угнетают такие деревушки… – грустно опустив голову, проговорила она.

– Мне казалось, что ты сама в подобной деревушке и выросла.

– Дело не в этом. Там, где я выросла, было много простых девчонок и мальчишек, у всех были свои заботы, свои планы, свои семьи…Отец появлялся дома редко, и только мама целыми днями делала работу по дому. Я помогала ей, чем могла, но и гулять, когда ребята звали, выходила мигом. Мы часто собирались всей нашей молодой общиной, под вечер, и до самой ночи сплетничали.

– У тебя было веселое детство.

– Было бы оно так… – вдруг как‑то всхлипнула она.

– Что‑то случилось и до Думы?

– Да. Скажи…Как думаешь, я красивая?

Неловкая пауза. Не сказал бы, что, судя по лицу Кайлы, мой ответ ее сильно волновал, но я даже сам немного засмущался, когда она об этом спросила. Проще было сказать, как есть – может быть, так потом даже для меня будет лучше.

– Красивая. – однозначно улыбнулся я.

Как и ожидалось, Кайла почти никак не отреагировала. Она думала о своем.

– Многие мальчишки за мной ухлестывали. Я слышала, как они об этом говорили. Хорошо, что я никому из них, после этого, не доверяла. У них на уме была лишь моя красота. Будто я просто какая‑то вещь, без мыслей и чувств. Они почти все так и думали. Все, кроме одного…

– Вижу, тебе тяжело об этом рассказывать. Не мучай себя. – ласково погладил ее по плечу я. История ее наверняка не кончится хорошо, и мне не хотелось вынуждать ее попусту вспоминать подобное.

– Просто…Раз я уже начала…

Я лишь молча поводил рукой по ее плечу, как бы говоря, что не останавливаю ее.

– Этот мальчик, Тихон, был очень умным, и вся деревня его любила за его ум. Он был довольно нелюдим, и я очень удивилась, когда он, на одних посиделках, при всех подошел ко мне, и попросил меня поговорить с ним с глазу на глаз. Тогда он немного растерялся, но он тоже мне нравился, и…

– Ты призналась ему в любви?

– Знаю, у нас так было не принято, иначе кавалера потом всегда считали бы размазней. Потом мы рассказывали, что это как раз он признался мне. Никто, ведь, этого не видел. Я помню, как тогда я, первый раз в жизни, поцеловалась. – смущенно улыбнулась она. – Мы оба не умели этого делать, но…Это все равно было так прекрасно…

Думаю, я мог тогда сказать то же самое и о своем первом опыте с подобным. Тогда я был, правда, немного пьян, и целовал я тогда свою сестру. Разница не велика, ведь до сих пор я не любил никого на свете больше, чем ее. Даже если она и умерла, во что я никогда не хотел верить. И не верю.

– Но долго наша любовь не продлилась. – уже с куда более обозленным лицом продолжила Кайла. – Однажды к нам в деревню заехали мещане с соседней деревни. Их было человека 4, на телеге, с кучей денег. Они все были веселые, просили у нас ночлега. Мы не могли им отказать. По традициям, конечно, было не принято. И вот ночью мы дали им место у сада, возле имения нашего барина, а они угостили нас с Тихоном конфетами, и чаем. Чай был явно перемешан с водкой.

– Хммм… Когда Френтос пьян, он частенько начинает говорить разные нелицеприятные вещи. – задумался я о возможном продолжении истории.

– Да нет, не в Тихоне тут было дело. Он был спокоен, как мертвец. Мещанам скоро уже нужно было уезжать, они были уже пьяны, а мы с Тихоном, так много и не выпив, уже думали их оставить. Но они меня не пустили…

"Ой, нет. Только не такие истории. Терпеть их не могу" – сглотнул я. Тем более, что происходило это не абы с кем…

– Тихон убежал. Я никак не могла их остановить…Они налетели на меня, как звери на свежее мясо, разорвали на мне одежду, связали, и…Я думала, они убьют меня, или увезут, будут требовать выкуп, или просто продадут меня… – снова начала она плакать.

– Тише. Это все уже давно закончилось. – снова тихо и ласково прижал ее голову к своей груди я.

– Они и душили меня, до полусмерти били, и когда успокоились, всю голую, в грязи, привязали к дереву в том же саду. Они уехали, но потом вся деревня говорила об этом моем позоре. Тихон не разговаривал со мной. Наверное, ему было стыдно, что он меня бросил.

– Тебе повезло, что они не убили тебя.

– После Графа Думы, когда я обрела окто, я нашла их. Они умоляли меня не убивать их. Я сразу вспомнила, как я умоляла их не трогать меня, что я еще молода, и чтобы они не ломали мне жизнь. Я тоже не убила их, но я связала их, привязала к дереву у дороги, и отрубила им то, что они в меня когда‑то пихали. Интересно, как им теперь без этого живется… Надеюсь, они уже сдохли. – совсем зло глядя на дерево с противоположного берега, едва не рычала она.

Чуть погодя, она посмотрела на меня, и вдруг даже сама испугалась. Я был в шоке, и она прекрасно понимала это лишь по выражению моего лица. Она резко отодвинулась от меня, и начала растерянно озираться по сторонам.

– Прости, я не говорю, что после этого "Потеряла Голову"…Просто, теперь, когда я попадаю в какие‑нибудь деревни, я иногда вспоминаю об этом и…Ну… – тяжело дыша, совершенно растерянно, быстро говорила она.

– Не волнуйся, я понял. Я даже рад, что ты наказала этих уродов. Ненавижу таких, как они. – снова решил успокоить ее я.

– Да?..То есть…Я тебя не напугала всеми этими историями? – снова наклонилась обратно ко мне Кайла.

– Все мы переживали ужасное, но это не мешает нам быть самими собой. Я ведь уже говорил – ты можешь жить дальше.

Еще лишь пару секунд тянулась пауза, пока Кайла, будто на что‑то решаясь, опустив голову морщилась и сжимала кулаки. Совершенно неожиданно, кто бы мог подумать, что мои слова произведут на нее такое впечатление, что я даже не успею заметить, как руки ее обовьют мою шею, и губы ее, такие горячие и мягкие, сольются с моими. Я старался не шевелиться, дабы не спугнуть ее, но теперь, кажется, я бы уже не смог сам никак оторвать ее от себя. Ее объятия, сильные и страстные, обжигали, как прикосновение пламени, а воздух, что она едва трепетно выдыхала носом, и сам был больше схож с пустынным самумом. Я обхватил ее талию, когда она уже повалила меня всего на песок, и будто впервые, растерянно, начал водить по ее форме руками. Ее прикосновения возбуждали во мне все больше чувств, которые, как мне казалось, уже никогда не загорятся во мне после встречи с Думой. Вот, ее грудь, прекрасная и упругая, упирается в мою, и дышать становится все тяжелее. Разум будто покидает меня, и моим телом овладевает нечто иное. Ее язык плавит мой рот изнутри, и мои руки начинают медленно тянуться к ней все ниже. Пола ее костюма легко расступается, открывая моим пальцам путь к ее самым нежным местам. Все происходит так быстро, и я больше не могу контролировать эмоции. Вот она, податливая женская плоть. Еще чуть‑чуть и…

– Ой, извиняюсь! – прошмыгнул обратно за кусты Витлаф.

Мы оба мгновенно подскакиваем, отпуская друг друга, и бросаем испуганный взгляд в сторону тех самых кустов. Мы так увлеклись, что совсем забыли, где мы находимся. Конечно, ни мне, ни ей, не хотелось, чтобы кто‑то рассказал о нас…хоть кому‑нибудь. Тем более, что мы просто…ну…Вы меня поняли. Я растерялся. Все произошло невероятно быстро.

– Постой, Витлаф! – громко, но как можно более спокойно, крикнул я. Спокоен я, конечно, не был ни капли.

– Не хочу вас отвлекать. Я просто пришел узнать, все ли у вас в порядке. Староста и ваши братья немного волнуются, как бы…хех. Я скажу им, что…Вы пока не нашли друг друга. Хорошо? – явно все равно смущенный, прокричал он.

Кайла многозначительно посмотрела на меня. Думаю, что Витлафу можно было доверить такую информация, и отправить его обратно. Кайла, явно, и сама была еще напугана собственными действиями, не понимая себя, но глаза ее все еще горели страстью, и она явно жаждала большего. И я хотел того же, как никогда прежде.

– Передай им, что мы пока не встретились, но я уже пошел по ее следу. Так они вряд ли пойдут нас искать. – крикнул я, после чего лицо Кайлы снова украсила счастливая и влюбленная улыбка.

– Ну, они…Как вам сказать…– вдруг замаялся Витлаф.

– Что они? – мгновенно оставив улыбку, настороженно спросила Кайла.

– Они шли сюда, вместе со мной, но я их обогнал…

Мы резко вскочили с места, отряхнулись, и почти в панике поправили друг на друге одежду. Мысленно, я уже едва не проклял братьев за то, что они додумались испортить такой момент, хотя и, на самом деле, они тут пока были ни при чем, а нам еще очень повезло, что Витлаф увидел нас первыми. В стороне, откуда я недавно шел, был пригорок, и оттуда нас с Кайлой наверняка было бы прекрасно видно. Братья могли появиться там в любой момент.

– Ладно, давай уже пойдем отсюда, а то мне тут как‑то не по себе. Жутковато. – как можно более обычно сменила тему Кайла.

– Так почему ты тут сидела? – вообще забыл, что происходило прежде, я.

– Просто хотелось посидеть у водички…Может, не была бы она такой холодной, я бы хотя бы голову тут окунула, а то от Френтоса она уже кипит.

– Не стоит так усердно о нем думать. – шутливо, пусть и еще заметно нервно, улыбнулся я.

– Да, наверное. – так же, не совсем спокойно, сказала она.

Минуя морские огурцы, полынь и крапиву, мы прошли по песку, от воды холодному почти как лед, в сторону подъема. Витлаф стоял там, пусть и в тени, но выражение его лица тогда можно было понять хоть в полной темноте.

– Надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен узнать? – немного растерянно спросил я. Кайла смотрела на меня тоже не уверенно, явно плевавшая, скроем мы это, или нет.

– Почему? Разве вы не… – явно и не собирался продолжать мысль он.

– Пока не стоит. Во всем еще нужно разобраться нам самим… – все старался не обидеть чувства Кайлы я. Она выглядела теперь совсем подавленно, и это мне не нравилось. Я понимал, что она чувствовала ТОГДА, но не мог понять, что чувствовала теперь. Мои обширные знания касательно поведения противоположного пола будто вдруг рассеялись.

– Без проблем. Я – могила. – уверенно развел руками Витлаф.

По пути в деревню мы Френтоса и Таргота не обнаружили, что Витлаф объяснил тем, что они могли случайно свернуть не туда. Как бы глупо это, на самом деле, не звучало, только один Витлаф и знал, куда пошла Кайла, так что я был бы с самого начала не удивлен, если бы он направил туда братьев. Увы, мы, кажется, зря переживали. Ой зря…

Стрелка часов, когда мы вернулись в нашу часть избы старосты, была уже куда дальше. Тогда было уже полдесятого. По времени ардов, кажется, это было вполне нормально. В комнате же, помимо Таргота и Френтоса, находились староста и, похоже, его жена. Старик и его старушка накладывали еду нам на стол. "Не слишком ли радушный тут нам прием? Мы, ведь, еще ничего не сделали." – подумал про себя я. По лицам старого поколения было видно все, что было нужно нам тогда для ответа. Слухи в деревне расходятся быстро, даже слишком. Они наверняка уже знали от Витлафа кто мы такие, и знали, что эту работу, уничтожение демона, мы выполним. Они наверняка хотели в это верить.

Как только староста и его жена заметили нас, они перестали поправлять уже и без того ровные края скатерти, и, жестом приглашая нас, и ранее занимавшихся неясными мне делами Френтоса и Таргота, к столу, откланялись. Они встали в стороне, лишь тихо за нами наблюдая. Первым делом мы отправились к умывальнику мыть руки. Мыло, как ни странно, было вполне для этого пригодно, ведь частенько в нынешних деревушках заместо мыла в мыльницах лежат просто комья грязи. Раньше мы мыли руки перед едой, когда ее нам готовили в нашем имении в Кацере. Почему эта привычка проявилась у нас троих сразу только сейчас, и не проявилась у Кайлы? Видимо, некоторые привычки, все‑таки, остаются навсегда, пусть и проявляются в случайных условиях. Даже если ты октолим, и картошкой отравиться просто не можешь. Хотя я и сомневаюсь, что у Френтоса было желание мыть руки. Мы мыли их за него. Даже с поддержкой Таргота он еще не до конца пришел в себя. Сделав свое дело, мы и приступили к напору на пищу. Приготовлено все было как раз так, как мы с братьями и любили. Может, тоже Витлаф постарался? Насколько же много он о нас знал?

Все еще горячая еда пошла как никогда лучше. Первым в бой, с нашим, уже неслабо разгулявшимся по неизвестным причинам, голодом, пошел суп. Только Френтос супа не ел, но после супа пошла картошка, обжаренная с мясом, уже которую Френтос…тоже не ел. Еда мне нравилась, но состояние Френтоса не нравилось совсем – он был бледный как смерть, тяжело дышал, ничего не говорил, и не ел. Пил только воду.

– Это нормально? – продолжая ковырять уже принесенную с кухни женой старосты добавку, спросил я у Таргота.

– Вполне. – наконец проглотил немереного размера куриную ножку Таргот. Как бы еще не оказалось, что в этой деревне жители готовили и ардов. Тем более, насколько много их в Лесу было.

– ???– что‑то совсем невнятно мямля, задумался Френтос.

– Жонни. – напомнил Френтосу имя, как оказалось, того упавшего в пруд толстяка, Таргот. Хотя я вообще не понял, что Френтос говорил что‑то, что могло иметь хоть какой‑либо смысл.

– Ладно…Что‑то я засиделся. – вдруг проговорил Френтос.

Удивленный его фразой, я уже думал подлететь к двери, и удержать его, но, как оказалось, на этот раз он уходить уже и не собирался. Напротив, он как раз схватился за вилку, ударив ее тупой стороной по столу, и начал ЖРАТЬ с таким аппетитом, что у всех окружающих он мгновенно иссяк. Не совсем аппетитно выглядело теперь то, как жареное мясо летало от тарелки Френтоса во все стороны. Даже если аппетита у нас, октолимов, вообще, как такового, не было.

– Ну вот. Узнаю теперь нашего старого Френтоса. – улыбнулся я.

– Видимо, Таргот хорошо постарался, чтобы вернуть его в норму. – кажется, старалась как можно аккуратнее влиять словами на Френтоса, Кайла. Она выглядела уже куда радостнее, будто забыв, что Витлаф нас…Хотя нет, выглядело ее лицо тогда даже не совсем так. Будто она была довольна тем, что вообще хоть что‑то сделала. Будто это был лишь первый шаг, даже удачный, и дальше она рассчитывала на большее.

– Да он тут, ***, сам как будто демона из меня изгонял! Ему только кадило оставалось в руки взять, и святой водкой меня побрызгать! – с набитым ртом смеялся Френтос, "прожевывая" почти половину слов.

От лицезрения подобного даже самому Тарготу, кажется, стало веселее. Теперь мы все улыбались. Все было так, как должно было быть. Весело и счастливо, и окто Кайлы, если вдруг в состоянии Френтоса и вправду было виновато оно, им обоим больше не мешало. Будучи даже гордым за себя самого, что, может, мои действия на берегу тогда привели Кайлу в чувства, избавив ее окто от такого странного эффекта, я даже невольно поднял кулак, пусть сам того даже не заметил.

– Тост? – неожиданно, глядя на меня, поднял не пойми откуда взявшуюся бутылку над столом Френтос.

– ***ст. – также внезапно выхватил ту же бутылку из руки Френтоса Таргот.

– Может, выпьем, когда закончим с демоном? – еще более внезапно предложила Кайла. Теперь что‑то сказать должен был и я.

– Почему бы и нет. Что может быть лучше, чем выпить в лесной деревушке? – поддержал ее я. Если уж стали бы пить Кайла и Френтос, мы с Тарготом наверняка бы к ним присоединились. Иначе мы бы просто не понимали их. Наверняка, все тогда так и думали.

– Тем более, лучше места для разгула не найти. Хуже будет упустить такую возможность…

– Быть сожранными ардами, я думаю, было бы еще хуже. – вздохнул Таргот, не дав Френтосу договорить.

– Если мы перестанем сдерживать внутреннюю силу, они нас здесь достанут? – поинтересовался я.

– Я Френтосу уже говорил, и вам скажу. Здесь сдерживать внутреннюю силу куда проще, чем в любом другом месте. Даже не чувствуется…ничего плохого. Так что не рисковать нам сейчас только проще.