Последний день магии. Сердце никса

К нужному поселку они добрались ближе к вечеру. Вэл к тому времени стал мечтать лишь об одном – слезть с лошади и отдохнуть.

– Пора бы сделать камни телепортации между поселками, – сказал он одному из наемников. Тот никак не отреагировал.

«Я могу приказать ему убить человека – и он тут же это сделает. Но при этом не могу просто поговорить».

Подъехав к домам, он слез с коня. Вокруг мельтешили дети, играли в снежки и строили снежных человечков. Стоило ребятам увидеть всадников, как они тут же разбежались по домам. Только два паренька с интересом наблюдали за Вэлом из снежной крепости.

Вэл подошел к снежней фигуре: просто три наваленных друг на друга кома снега. Вместо лица – два воткнутых уголька и нос-морковка.

«Вот дети пошли, продукты на игры тратят», – усмехнулся Вэл и откусил кончик носа-морковки.

Тут же в затылок прилетел снежок.

– А ну не жри снеговика! – закричал один из ребят, прятавшихся в снежной крепости.

Всадники вскинули руки, чтобы наказать наглого мальчишку, но Вэл остановил их жестом. Он подошел к снежной насыпи, из-за которой на него выглядывал разгоряченный мальчишка лет восьми в вязаной шапке, не по размерам огромной распахнутой куртке и валенках. С шеи небрежно сдернут шарф. Клейма нет.

– Прости, просто я очень голодный, – сказал Вэл. Пацан, до этого сжимавший кулаки, открыл и закрыл несколько раз рот, не зная, что ответить. Он явно ожидал другой реакции.

– Тогда… Хотите, мама вас накормит? У нас много еды, – предложил пацан. Второй мальчишка попытался ткнуть его в живот, предупредить, но тот только отмахнулся. – Они же голодные! Целый день ехали, наверное?

Вэл кивнул. Пацан подбежал к его коню, взял под уздцы и повел всю компанию к одному из домов. Второй мальчишка убежал, трусливо оборачиваясь.

– Как тебя зовут? – спросил Вэл. Он подал знак, чтобы пятерка наемников следовала за ними.

– Джонни!

– Ты давно здесь живешь?

– Не, в начале зимы с родителями еле добрались!

– Долго добирались?

– Не то что бы долго, – сознался пацан. – Но тяжко! Мы с мамой не ели целыми днями! А папа вообще… чуть не помер от голода. Потом добрались до каких-то людей, типа ярмарки. Нас там приютили, накормили, дали припасы. Объяснили, куда идти. Сказали, что тут нас примут – и точно! Оказывается, тут всех подряд пускают, дают еду. Папу вылечили, а то он от голода даже пить не мог – его рвало постоянно!

Джонни говорил, размахивая руками и при этом не отпуская уздцы. Коню, которого он вел, приходилось то и дело отворачивать морду, чтобы ему не прилетело по носу.

– Чем занимаются твои родители? – спросил Вэл.

– Папа – строитель. Правда, когда он потерял магию, остался без работы. Но он все еще делает классные здания! Не такие хлипкие, как обычно. А примерно как здесь, деревянные, настоящие! – Джонни ткнул пальцем в один из домов. В окне промелькнуло чье-то лицо, но тут же исчезло. – Мама у меня учитель.

– Магии? – нахмурился Вэл. В новом мире такой профессии уже не будет.

– Не, она учит читать и писать… и всякому такому.

Вэл кивнул. Надо бы собрать с поселков учителей и с весны организовать нормальные школы. Рэй уже сделал занятия для малышни, но за осень-зиму стало понятно, что учителя не привыкли так работать.

«Надо написать им программу, рассказать, чему они должны учить… Письму – однозначно, но помимо этого есть сельское хозяйство, строительство, химия! Пока что каждый рассказывает, что на ум придет, а нужен общий план. Надо бы поручить это библиотекарям, пусть наконец займутся делом», – размышлял Вэл. Так уж получилось, что пока Рэй стремится отобрать у людей побольше магии, Вэл старался придумать, как без нее жить. Он то и дело напоминал об этом Рэймонду.

Джонни остановился у одного из домов и постучал. Коня он привязал к столбу рядом с огромной кучей дров.

Дверь открыла взволнованная женщина. Чуть трясущимися руками она затащила Джонни в дом, встав между ним и Вэлом.

– Мам, этот парень голодный! Можешь его покормить? – спросил Джонни, пытаясь выглянуть из-за ее спины. Женщина смотрела на Вэла. Светлые длинные волосы спадали на шею, будто случайно закрывая клеймо. Многие лишенки так делали, стесняясь знака. Мода нового мира требовала скрывать шею.

– Вы п-пришли за ним? – спросила она наконец. Вэл кивнул. – Джонни, раздевайся и иди в свою комнату!

– Но мам…

– Я сама поговорю с гостями. Иди!

Джонни, повинуясь суровому голосу мамы, скрылся в одной из двух комнат. Только когда сын спрятался, женщина пропустила Вэла. Наемников он оставил на улице – они все равно холод не чувствуют. Как огромные бездушные никсы.

Вэл разделся, повесил одежду на крючок и прошел внутрь. Уютный теплый дом, запах… кажется, чеснока на раскаленном сливочном масле. Вэл, долгое время крутившийся у крепостной кухни, уже научился узнавать блюда по запаху. Чеснок – практически всегда верный признак готовящегося пряного мяса. Наверняка готовить можно и по-другому, но всем лишенцам выдавали одинаковые рецепты.

Женщина указала на кресло в зале и поставила перед Вэлом тарелку с картофельным пюре.

– Пока что готово только это.

– Спасибо, мне этого достаточно.

Вместо того чтобы наброситься на еду, Вэл разглядывал лампу, висящую прямо над столом. Еще полгода назад таких нигде не было. Сейчас, стараниями учителей и рабочих, электричество провели в большинство поселков. Вэл до сих пор не мог сказать наверняка, благодаря чему они работают – магии или злосчастному электричеству?

– Вы не похожи на палача, – сказала женщина.

– А на кого тогда?

– На ребенка.

– Хоть кто-то не видит во мне убийцу.

Хозяйка дома еще смотрела некоторое время на Вэла, потом ушла за печку – она разделяла зал и кухню. Раздавались звуки брызгающего масла и аромат жареного мяса – хозяйка мешала мясо в сковороде.

Вэл проглотил пару ложек пюре и понял, что не может заставить себя съесть больше. Это дом, в котором его кормят, обогревают. А он должен лишить их ребенка магии. До этого момента он не знакомился со своими жертвами, даже имени не знал. Зима заставляет людей становиться чуть ближе.

С кухни раздался всхлип. Вэл оглянулся, но не увидел женщину. Зато звук он узнал безошибочно – родительские слезы. Его мама когда-то плакала именно так – в редкие минуты, когда давала слабину. Возможно, она плакала так, когда единственный сын бросил ее одну, без магии.

Повинуясь эмоциям, Вэл поспешил к женщине. Он зашел за печь и увидел, как хозяйка дома, скрючившись, сидит на полу. Между зубов она стиснула полотенце, чтобы не закричать, по сжатому белому кулачку пробегали слезинки. Вэл приблизился к ней и присел на корточки, положив руку на ее плечо. Женщина вздрогнула и посмотрела на него опухшими красными глазами.

«Как же люди некрасиво плачут», – внезапно подумал Вэл и сильнее сжал ладонь. Как еще успокоить несчастную мать, он не знал. Она поняла, что больше скрываться не нужно, и заплакала навзрыд, судорожно вдыхая воздух. Женщина вцепилась в Вэла, как утопающий в единственное бревнышко, схватилась неожиданно сильно. Вэл не сопротивлялся. Понимал, что женщине это нужно. Несколько минут спустя она успокоилась, дыхание выровнялось.

– Пожалуйста, не делайте этого, – прошептала она, уронив полотенце на пол.

– Я должен.

– Нарушьте обещание! Вы же губите его жизнь!

– Разве вам плохо живется без магии? – удивился Вэл. – Мы ведь даем все, что нужно. Еду, одежду, теплые дома, работу…

– Вы отбираете чудо! – женщина окончательно перестала плакать, вытерла лицо, отстранилась от Вэла. Только продолжала держать его руку. – Разве ты не помнишь, когда впервые смог притянуть любимую игрушку без помощи мамы? Как радовался, дернув девочку за косичку, находясь за пять метров от нее? Как зажег первый огонек на кончиках пальцев? Магия – главное, что есть у людей!

– Мы даем взамен кое-что большее. Дернуть девочку за косу – неплохо, но это можно сделать и руками. А поможет ли магия добраться до звезд, покорить космос? Много ли магия дала нам вкусной еды? Радовался ли ваш сын когда-нибудь так же сильно, как при постройке снеговика? Чудо никуда не уходит, просто научитесь его видеть.

Женщина перестала сжимать ладонь Вэла, поднялась на ноги. Он и сам встал. Вэл почувствовал, что убедил ее. Хоть немного, но дал ей надежду…

– Гад!

Вэл развернулся. В воздухе мелькнуло лезвие. Он едва успел вскинуть руку.

– Гад! Гад! – повторяла женщина, размахивая ножом, но все время промахивалась, будто ослепла от слез. Вэл отшагивал назад неторопливо, удивленно. Такая хрупкая женщина, зачем она борется?

С улицы ворвались наемники. Один вскинул руку, медленно сжимая ладонь. Вэл увидел проступившие вены на его руке.

Женщина замерла, уронила нож и схватилась за шею, будто ее душат. Она глухо заскрипела, застонала, царапала кожу, пытаясь скинуть невидимую хватку. На крик выбежал Джонни.

– Мам, ты чего?

Вэл перехватил паренька, спешащего на помощь. Сжал его, повалил на пол и прижал руку к его горлу.

– Отвали! Мама, помоги!

Привычное движение – выжечь магию. Пацан застонал, вторя голосу матери, пытался оттянуть руку Вэла, но был слишком слаб. Наконец он перестал сопротивляться и безвольно развалился на полу. Вэл поднялся, посмотрел на Джонни. На его шее остался кровавый отпечаток, а под ним – прожженное клеймо.

Вэл взглянул на женщину – ее душили, но она из последних сил тянулась к сыну руками.

– Отпустите ее, – скомандовал Вэл наемникам. Несчастная мать упала на пол, задев рукой раскаленную сковороду. Мясо рассыпалось по печи, мгновенно запахло паленым. Хозяйка дома закричала и закашлялась одновременно. Потом, очнувшись, вскочила на ноги и подбежала к сыну, судорожно обняла его тело. Парень лежал без сознания.

– Что вы наделали! Вы убили его!

– Нападение на меня карается смертью. Радуйся, что я всего лишь забрал его магию, – разозлено ответил Вэл. Он посмотрел на руку и только сейчас заметил, что ладонь перечеркнула рана. Клеймо палача залило кровью. Только сейчас пришла боль – противная, липкая. Пальцы едва слушаются. Все-таки задела ножом – а он и не заметил. Вэл постарался залечить магией, но ничего не вышло – слишком глубокая рана.

– Лишил магии – все равно что убил! Убийца!

Женщина вскочила, чтобы вновь напасть на Вэла, но тот уже захлопнул за собой дверь. На ненагретом краю печи он оставил цветной кубик-игрушку.

На улице он постоял еще несколько секунд, убеждаясь, что мать Джонни не станет его преследовать. Женщина не выбегала. Возможно, решила остаться с сыном, а не охотиться на палача.

Кровь капала на снег, прожигая белое полотно.

– Вылечи, – приказал Вэл и протянул ладонь лекарю-наемнику.

Тот молча провел несколько раз руками над раной. Нахмурился. Дошел до коня, вытащил бинт и перемотал Вэлу руку.

– Слишком глубоко. Обезболил, но не вылечил, – глухо сказал наемник. Вэл вдруг понял, что впервые услышал его голос.

– И кто сможет вылечить?

– Время.

– Бесполезный идиот! Вы все. Больше не отходить от меня.

Вэл направился к следующему дому. Нужно лишить магии всех детей в поселке и поскорее вернуться в замок.

Глава 11. Смутно знакомый

Вэл вошел в свою комнату и, не раздеваясь, упал на кровать. Через минуту стало жарко, и он лениво стащил с себя новую шапку, куртку, скинул ботинки. Каждое движение давалось с трудом.

Он не спал почти сутки, при этом большую часть провел в пути – на морозе, верхом, без сна и возможности поесть. Лошади замерзли и устали, но наемники умели с ними обращаться. Вэл не понял, как они это делали, но в коней словно вкачивали энергию, и они вновь двигались вперед.

«Нужно будет узнать у Рэя… Черт, перед сном нужно к нему зайти!»

Вэл, превозмогая усталость, поднялся на ноги и вышел из комнаты. Перед тем как навестить Рэя, он заглянул в столовую. Потом зашел в зал совещаний, но Рэймонда там не оказалось. Можно было бы найти его с помощью магии, но Вэл слишком устал.

Когда он уже собирался вновь подняться в комнату, услышал знакомый голос:

– Хэй, как поездка?

Рэймонд приблизился и пожал руку. Вэл поморщился – порез при прикосновениях болел. К тому же клеймо, насытившись чужим горем, жгло не переставая. Вэл иногда чувствовал, что от бездействия оно чешется, а после лишения кого-нибудь магии – горит огнем, будто переваривает причиненную людям боль.

– Что с рукой?

– Повздорил с одной из матерей.

– Пыталась тебя убить?

– Ага.

– Что насчет других родителей?

Вэл пожал плечами.

– Вроде нормально. Кажется, они все не против. Некоторые даже детей ругали, что они сопротивляются. В общем, только одна попалась такая… непонятливая.

– Я сообщу, чтобы с ней разобрались, – кивнул Рэй.

– Не надо. Она всего лишь боролась за своего сына. Поймет, что так для него лучше – встанет на нашу сторону.

Рэймонд задержал взгляд, будто рассматривая лицо Вэла.

– Я что-то не то сказал?

– Нет, наоборот. Ты очень вырос за время, что я тебя знаю, – Рэймонд потрепал Вэла по голове. – Надеюсь, что и следующую новость воспримешь как взрослый человек. Твой отец уже несколько месяцев не соглашается принять нашу сторону. Из всех пленных только у него остается магия так долго, просто потому, что ты об этом просишь. Но держать в темнице мага опасно…

– Я все понимаю, – кивнул Вэл. – Сделаешь его лишенцем, верно?

– Это для благого дела.

– Я понимаю, – эхом повторил Вэл. У Рэя был еще один палач – он видел его несколько раз. Пленные обычно доставались ему, – Можно я поговорю с ним еще раз? Наедине? До этого за нами всегда наблюдала охрана, отец им не доверяет. Возможно, хотя бы так получится уговорить его.

– Попробуй. У тебя есть неделя.

– Хорошо.

Вэл попрощался с Рэймондом и спустился на улицу. Возвращаться за теплыми вещами не хотелось, поэтому он вышел в мороз, стиснув зубы, и добежал до спуска в темницу.

Охрана, увидев, кто пришел, мгновенно спрятала нарды – новая игра из другого мира.

– Можете не скрываться, мы же с вами в карты вместе играли, – напомнил Вэл.

– Больше таким на посту не занимаемся, – ответил один из охранников с хитрым прищуром. Они не боялись его, как жители поселков, не смолкали при его появлении, как библиотекари, но все равно держались на расстоянии, оставляя Вэла в горьком одиночестве.

– Мне нужно поговорить с отцом.

Один из мужиков встал, отворил дверь и хотел зайти внутрь, но Вэл его остановил.

– Я сам.

Под замком тянулась целая паутинка подземных помещений. Значительная часть отводилась под темницу. Здесь в отдельных камерах сидели пленники. Вэл шел по центру едва освещенного коридора и поглядывал по сторонам. За узкими решетками почти в полной темноте на койках сидели или лежали люди. Из источников освещения – только тусклые лампы, в некоторых камерах перегоревшие. Где-то здесь стояли обогреватели – темница казалась душной, влажной.

Вэла либо не замечали, либо провожали взглядом молча, с осуждением. Он каждый раз заходил в темницу и предвкушал, что на него хотя бы будут кричать. Постараются достать, сгробастать, просунув руки между решеток – потому-то он и шел ровно посередине. Однако заключенным было на него совершенно плевать.

Отец сидел отдельно, за еще одной дверью. Ему выделили отдельную камеру с ограничением для магии. Это лучше, чем шесть месяцев не снимать с него блокирующие наручники. К тому же Рэй старался отделить его от остальных заключенных.

– Здравствуй, отец, – сказал Вэл, вглядываясь в темноту.

Алан поднялся с койки и подошел к решетке. За время заключения он сильно постарел, оброс. Теперь золотой цвет волос переливался в седые пряди. Выросла и неаккуратная борода. Вокруг глаз появились морщины, но это скорее не от заключения, а от возраста, ведь в камере нельзя пользоваться магией. Вэл всегда с горечью смотрел на незнакомца. Неужели этот старик – его отец? Он и выглядит по-другому, и говорит. А как выглядела мать, когда лишилась магии? Ее чары, скрывающие морщины, исчезли.

Вэл не знал, как начать разговор.

– Что с рукой? – хрипло спросил Алан и тут же прокашлялся. От долгого молчания у него всегда оседал голос.

– На меня напала женщина, у сына которой я отнял магию, – с вызовом сказал Вэл и подумал: «Может, хотя бы отец накричит на меня за это? Я живу в полной тишине».

Однако Алан молча бродил по узкой камере вдоль решетки, стараясь не смотреть на сына. У мужчины появилась новая привычка – дергать себя за бороду.

– Папа…

– Можешь больше так меня не называть. Мой сын никогда бы не стал таким чудовищем.

– А мой отец никогда бы не отказался от собственного сына! – вспылил Вэл. – Думаешь, легко мне было, когда у меня не осталось никого, кроме жалкого никса?!

– Я отказывался не от тебя, а от прислуживания врагу!

– Но прислуживания – ради меня!

– Никто не заставит меня стать предателем, – твердо ответил Алан. Он так плотно подошел к решетке, что, казалось, еще чуть-чуть и он ее продавит собственным телом. Вэл невольно отступил на шаг.

– Даже мама не заставила бы?

– Эльзы больше нет. И не тебе напоминать мне об этом! Если бы ты не сбежал…

– Ты ведь знал обо всем, что творится! Если бы ты поделился, рассказал!

– Что тогда? Ты не стал бы предателем?

Алан попытался схватить Вэла, просунув руку между ветвей решетки. Тот отшатнулся, хоть и так стоял далеко.

– Что, убить меня решил? – бросил Вэл и отвернулся, пряча глаза. – Я столько всего пережил! Столько всего сделал. Если бы ты был рядом, всего этого не случилось! Папа, просто помоги мне, притворись, что хочешь помочь… Ты сделаешь для Рэя пару хороших никсов, таких как Рик, а потом мы с тобой сбежим. Я не могу больше быть один, папа, я столько всего натворил…

Алан прислонился лбом к ледяным, чуть желтоватым металлическим прутьям. Руками крепко вцепился в решетку и громко дышал через рот, будто нос заложило.

– Я никогда не встану на сторону врага, – четко произнес Алан, выделяя каждое слово. – Если ты решил быть одним из них – ты мне не сын. Не приходи ко мне, не моли ни о чем. Лучше я умру, чем хоть на миг стану тем, кого так ненавижу.

Вэл посмотрел на отца, хотел еще что-то сказать, но тот указал на дверь:

– Уходи прочь.

– Может, и правильно, что я тогда сбежал. Исчезла мама – и теперь ты можешь меня ненавидеть, сколько влезет.

– Пошел вон, убийца!

Алан заметался по камере, ища, чем бы бросить в сына. Вэл выбежал из камеры, захлопнул дверь и прижался спиной к металлической двери. Нос заложило, слезы настолько застилали глаза, что он ничего не видел и просто уселся на пол, стараясь сдержаться.

Впервые за полгода он плакал. Впервые эмоции перебороли желание казаться сильным. Вокруг было полно заключенных, но Вэла это не волновало – им некому рассказать, как жалко он выглядит. Он всхлипывал, уткнувшись в колени и закрываясь от целого мира. Сквозь пелену все же прорвалось что-то светлое, доброе.

– Эй, ты чего? – спросил заботливый голос.

Вэл посмотрел в сторону одной из камер. На него, скрывшись в глубине темной камеры, смотрела девчонка. Она сидела за решеткой, и все равно Вэлу показалось, что сейчас он – пленник, а она пришла его утешить.

– Я сегодня ела крысу на завтрак. Неужели у тебя дела еще хуже? – спросила девчонка, и Вэл невольно улыбнулся. Он вспомнил ее – подруга Августа. Они схватили девчонку и приволокли в замок. Она брыкалась, кричала. У нее забрали магию в первый же день, слишком уж активно она сопротивлялась.

– Меня ненавидит папа, – сознался Вэл. – Лучше бы я съел сотню крыс.

– Выбор так себе, – признала девчонка.

Вэл понял, что она его не узнала. Не удивительно: он повзрослел за несколько месяцев, вырос. Хотел отрастить длинные волосы, как у Рэя, но они все время завивались и лезли в глаза. Злодей с кучеряшками выглядел бы нелепо – решил Вэл и наоборот обстриг их как можно короче.

– Ты сын одного из заключенных?

– Ага.

– Почему тебя к нему пускают? Разве посещения разрешены?

– У меня… особый случай.

Вэл попытался спрятать правую руку, но девчонка заметила этот жест.

– У тебя на руке повязка вся в крови. Что случилось?

– Ножом получил. Ничего страшного, просто магией вылечить не получается. Здесь, в замке, нет хороших лекарей.

– Я раньше хотела быть лекарем. Жаль, теперь не получится.

Вэл поднялся на ноги и вытер оставшиеся слезы.

«Хорошо, что повязка скрыла клеймо», – подумал он.

– Хочешь, вечером принесу что-нибудь вкусное? Я не про крысятину, даже если она тебе понравилась! – внезапно спросил Вэл и удивился: оказывается, он все еще умеет шутить. Девушка радостно кивнула.

– Было бы классно! А ты сможешь?

– Я все могу. Ну тогда… до вечера?

– Договорились! А как тебя зовут?

– Вечером и познакомимся, – ответил Вэл и поспешил прочь.

«Нужно, чтобы ее перевели в отдельную камеру, а то остальные заключенные начнут… Да, скажу об этом Рэю. Хотя нет, сам все устрою».

Вэл вышел из темницы и почувствовал, что ужасно устал за день. Быстро преодолев холодную улицу, он оказался в другой части замка.

Что-то было в этой девчонке…

Глава 12.

Помощь иждивенцам

Август задумчиво разглядывал ладонь. Мало того, что она временами начинала беспричинно жечь, так сейчас еще и царапина появилась – неизвестно откуда. Длинная, перечеркивающая всю линию жизни. Такую сложно получить незаметно.

– Так сколько, говоришь, еды с собой привез? – спросил мужик. Август посмотрел на него с неприязнью: очередной градоправитель. Мэр с повадками бандита, неизвестно как попавший на такую высокую должность. Теперь, когда город в упадке, люди выставили его представителем своей воли – может, выбился самый наглый. По факту все просто прячутся за спиной негодяя.

– Иди и посмотри, сколько, – грубо ответил Август.

– Научился бы ты со старшими разговаривать, пацан.

Летов стиснул зубы. Ударить его – и мэр даже не сможет ничего сделать в ответ. Он, как и каждый в этой деревушке, стал лишенцем и кроме того – иждивенцем. Артур кое-как зарабатывал деньги, доставал еду, каждую минуту своей жизни отдавал, чтобы раздобыть припасы для «несчастных» лишенцев, а они даже палец о палец не ударили, чтобы этого заслужить. Августа и других ребят наемник просил развозить припасы по деревням – в больших городах о них и без того заботились. Чем же отвечают эти «несчастные»?

– В прошлый раз вы привезли так мало еды, что некоторым семьям не досталось, – сказал мужик и сплюнул сквозь зубы. Руки он прятал в карманы куртки – теплую одежду тоже Август развозил.

– А еще я привез вам книги. Не помогли?

Мужик удивленно приподнял бровь, потом вспомнил и разочарованно протянул:

– А-а, эти бумажки про то, как сажать травку и ловить животных? Ну да, пригодились. Мы ими огонь разжигали, даже на неделю не хватило.

Август сжал кулак до боли – пальцы слушались плохо.

– Там было написано, как вам, придуркам, не подохнуть зимой!

– Послушай, малой…

Мужик сделал шаг вперед, но Август не испугался. Он уже знал: эти люди еще не умеют драться. Не умеют работать руками. Они вообще ни черта не умеют, кроме как пальцами щелкать!

– Я бы тебе врезал, мужик, да руки марать не хочу. Эй, все!

Люди, пришедшие за едой с кожаными сумками и даже мешками, внимательно посмотрели на Августа. Здесь собралось не больше сотни человек. Они нетерпеливо топтались по снежной площадке между домами, но вперед градоправителя не лезли. Сначала он должен поговорить с делегацией, выпросить побольше еды и одежды.

Август уверенно повернулся к жителям деревни. За полгода он растерял робость и теперь мог одинаково уверенно говорить как с ровесником, так и с человеком выше по положению. Мог и перед людьми речь толкнуть – почему бы и нет? Тем более, когда за спиной стоят несколько магов-помощников.

На призыв Августа люди ответили заинтересованным взглядом.

– Ваш градоправитель – козел. Вы – ленивые идиоты, – произнес Август, и народ недовольно заворчал. Летова это не смутило. – Мы даем вам еду, чтобы позволить продержаться, чтобы вы прожили на пару дней дольше, прежде чем сами сможете о себе заботиться. Сидеть на нашей шее – не позволю! Мы дали вам книги, а вы их сожгли? Поздравляю! Вы обрубили руку, которая вас кормит! Больше мы в вашем захолустье не появимся, можете все сдохнуть от голода. Если кто-то хочет перебороть судьбу, добро пожаловать в нашу команду. Всем остальным – удачно оставаться.

Август резко развернулся и подошел к Мистеру Коню. Толпа взволновалась, но то ли не поверила словам мальчишки, то ли они просто боялись нападать на горстку магов. Один из сопровождающих выжидающе посмотрел на Летова.

– Так сколько им оставить?

– Нисколько. Уезжаем, – скомандовал Август.