Лучник. Любый мой. Книга четвертая

Не напрасно ли Милей растревожил старые воспоминания, тем более что драконы лишили ЕЕ Силы? Но старая любовь никак не угасает даже под неопровержимыми свидетельствами измены. И потому не угасают и обида, и чувства разные. А чувства говорят, что ОНА тоже где-то рядом, да и обида никак молчать не хочет. А, поскольку обида не молчит, то Милей понимает, что это именно ОНА вывела Многоликого из кокона.

Зачем?

Милей задумался, – и понял, что ошибался. Временная расщелина, которую сейчас ликвидирует Лучник, не связана с той, в которой совсем недавно, – по космическим меркам, разумеется, – расцветала Безыменная.

Честно признаться, Силы Милея не хватило, чтобы встретиться с Лучником. Кто бы мог подумать, что тот легко перейдет через расщелину. Но он перешел, и что там происходит, никому уже неизвестно. Ну, Даугратинья-то пыталась успокоить, что у него, мол, первый Меч Гефеста и Луч Возмездия, – так назвали люди его оружие. Но он – один, и никто совсем не застрахован от случайной стрелы.

С этой мыслью Милей покосился на Аромея. Воеводу сразу же переложили на телегу. Стрелы Ола еще на заимке извлекла, а раны Милею пришлось закрывать. Лицо Воеводы заметно порозовело. Стрелы не были отравлены, хотя Милей слыхивал, что этим ордынцы не брезговали. А посему и Знаний Милея хватило, чтобы жизнь перестала покидать слабеющее тело.

На Аромея у Милея теперь были большие виды: первый меч Троицы остался без напарника, а никому, кроме Лучника и… Аромея, меч, полагал Милей, не подчинится. Это прочтено однозначно. Не потому ли с Воеводой случилась такая беда? Да, нет же, никто, кроме Милея, не просчитывал варианты. Или просчитывал? Сегодня нельзя быть уверенным ни в чем. Сегодня, – даже при том, что ты углубился в такое далекое прошлое.

Они могли бы и разъехаться. И разъехались бы, если бы у одной из телег не развалилось колесо. Провозились с ним долго, оттого и припоздали.

В той стороне, где они увидели вереницу людей, своих быть не должно. В той стороне – только волхв Бирюк со своей семьей обретается. Но он – в град не ходок, хотя и осел в своей землянке, чтоб при опасности упредить град.

Только сейчас Милей вспомнил, что давно уже должен был навестить Бирюка, вспомнил – и разом почувствовал тревогу. Ну, никак не получается у них встретиться. Многое бы прояснилось.

Милей напряг зрение, но Бирюка, все же, не признал. Да и как признать-то, коль столько воды утекло. Да и он ли там? Бирюками многих на Руси именовали. Тот-то Бирюк семью себе больше не искал, а у этого – жена и двое сыновей. А имя – среди волхвов не редкое.

Нет, Бирюка там, явно, не было. И на татарву тоже не похоже.

«Эх! Глаза не те стали». Но Милей продолжал тревожно вглядываться в вереницу людей. Больше на тех, столичных, похожи.

– Дева городская там. – Понял его растерянность возница.

– Дева? Которая? – Но он уже и сам узнал Олу.

– А, кто с ней, не могу сказать. Не наши люди, это точно. – Между тем продолжал возница.

– Татарва?

– Не, этих сразу узнаешь.

В любом обозе всегда имелась пара коней верховых, чтоб в случае какой-либо напасти помощь вызвать.

И у каждого обоза свой хоругвь имеется, у Милея – тоже.

Ола издалека увидела хоругвь Милея, но приказала занять круговую оборону. Всадники ехали со стороны солнца, – и узнать Милея было сложно, а помимо него стороной могут скакать и другие. Так они и стояли, пока всадники не приблизились на расстояние прицельного полета стрелы. Лук – это все, что взяли у Волхва. Его вместе с семьей похоронили в землянке за домом, где доселе жил Бирюк. Ола не понимала эту причуду волхвов, но обычай сей знала, и потому исполнила все, как надо. Все, как надо. Двое весельщиков выдернули замок – клин, каким-то образом удерживающий всю конструкцию, – и все строение ловко осело вниз. Кто не знает, вовек не догадается, что здесь похоронен волхв.

А оружие? Оружие всегда имеет цену, – и тот, кто отправил волхва к праотцам, получает его в наследство. А у Бирюка из оружия были только лук да дубина.

На таком расстоянии и зрения Милея достаточно, чтобы увидеть, что Ола уже натягивает тетиву. Милей тут же притормозил коня, давая ей возможность присмотреться.

И лук медленно опустился вниз.

Не зря Милей почувствовал тревогу. Всего, что мог сообщить Бирюк, теперь не узнаешь, но и того, что принесла Ола, достаточно, чтобы понять, что граду угрожает опасность.

А понять, – зайтись сердцем от новых загадок. Три стрелы попали в грудь Аромея, – и все три были разными. Надо понимать, что одинаковых стрел не бывает, но внимательный человек всегда поймет, какие из них принадлежат одному времени, либо народу, какие другому. Что касается времени, то две стрелы – новодел, но, если одна все-таки имеет «ордынские черты», то у второй – «лицо будущего». Третья – древняя, татарская, – это и к бабке не ходи.

А к бабке-то идти, как раз, и надо. Ола не успела разглядеть лазутчиков, – попробуй-ка в ее-то положении. Но это, кажется, – не те, которых, как сказывают, завел Мирон Грек к Черной протоке. У тех смородные ветры начисто выскребли дух, и иссушили плоть настолько, что осталась только видимость старого воинства.

Нет, они иногда выходят из объятий Черной протоки, но это уже не люди, а призраки, коих может вернуть к жизни только ….

Милей уже догадывался, каким будет продолжение. Или может быть. Многоликому в разные времена служили многие люди, и призраки тоже – Зло, всего скорее, никогда не иссякнет.

Внимательно слушая Олу, Милей занимался главным делом. Открывать и закрывать раны не приходилось, поди-ка, сто лет. И он по-детски радовался, что не забыли руки этого мастерства. Стреляли, видимо, издалека, да и кожаная поддевка Воеводы была довольно толстой, – так что в тело вошли только наконечники стрел. Повозиться, конечно, пришлось, – Аромей уже потерял много крови, и каждая новая капля обходится все дороже и дороже.

Но ни глаза, ни руки не страшились. И все получилось. У Милея всегда при себе заветная бутылочка, – это снадобье создал «отец» – волхв, что подарил Милею вторую жизнь. Рецепт снадобья сложен, и не всегда найдешь подходящие травы и вещества, потому-то и возит с собой Милей этот пузырек.

Честно говоря, снадобье более чем неприятное на вкус, и раны обжигает так, что слабые люди теряют сознание. А Аромей – ничего, только охнул тихонько да сморщился до той, что ниже пояса. Но тут же зашевелился, пытаясь встать. Воевода – одним словом.

А вот невразумительный рассказ Члуна поверг Милея в глубокое размышление. Потому чуть, было, не пропустил тревожный шепот Аромея.

Да, и как обойтись без глубоких? Драккар Императора, по всему видать, занесло в Черную протоку, что само по себе невероятно. Черная протока и прежде-то была местом закрытым, неявным и практически неизученным – редко, кто мог попасть туда и, тем более, выбраться живым. Но, то ли это всего лишь выдумки молвы, но говорят, что все, кто там побывал и смог выбраться, стали неправдоподобно богатыми, и потому желающих попасть туда не убывало. Вот, только, мало, кому удается найти заветный путь. Нет, конечно, можно пройти туда через некоторые капища. Но капища – тоже места непростые, – обратного пути можно и не найти даже по зарубкам на деревьях. Это на Земле было, а теперь – и подавно: гуляет протока-то, как заблагорассудится. Сейчас ее можно на том месте и не найти.

Ха! Члун-то со своими людьми застрял на Протоке дней пять, если не более. И выжил, однако.

А вот, чтобы увидеть там Королеву Змей? Ну, Члун и так – Император. «Что?!». – И у волхвов бывает оторопь.

Кто может поверить, что Члун станет ЦАРЕМ МИРА? Но так гласит легенда-предсказание – предсказание, зашифрованное в легенде. Конечно, создано много легенд-предсказаний, уводящих любопытных далеко от истин. Возможно, и здесь тот же случай. А, возможно, и нет. Но согласно легенде, увидеть Королеву Змей и не стать ее жертвой, значит стать Властелином. Вот только, чего?

Конечно, можно все применить к этой планете. Члун-Доде объединил под своим началом двенадцать разрозненных и раздираемых войнами княжеств. И был Великим, пока не позарился на богатые земли Древних Магов. В итоге – потерял почти половину империи, и, в конце концов, сошел с ума.

Икосаэдр – двадцатигранник. Вряд ли можно предположить, что Члун может объединить двадцать земель. Для этого либо должна быть сильная внешняя угроза, либо …. Либо очень сильный союзник.

Ни того, ни другого пока не наблюдается.

И не дает Милею покоя упоминание об Ущербной грани. Через которую пройдет несущий Зло. У Икосаэдра Члуна есть такая грань.

Угу! Милей – человек с рождения не заковыристый. Впрочем, никто не ведает, когда он родился. Говорят, его нашли в придорожной канаве без явных признаков жизни беглые волхвы. И, если бы не этот факт, – вы помните притчу о мотыльке? Наверное, это так: ему было года четыре, но он ничего не помнил, – нежилец, одним словом. Но его приемные родители оказались ведунами, или волхвами, – разница для простых людей не слишком велика. И он выжил, и обрел не только память ….

А память-то шла из далекого-далекого прошлого, такого прошлого, откуда было видно будущее. Ясно выражаюсь? Нет, конечно.

Обоз слишком неспешно дошел до града. Так показалось Члуну. Хотя, если честно, прибавь обоз ходу, – и Император первым пал бы на мокрой дороге. В град их не пригласили, – и это сильно покоробило Императора, но Милей с детской непосредственностью «объяснил»:

– Рановато вам туда. – И неясно было: скорбь таилась в его словах, или величие.

– А подать? – Не сдержался Члун.

– Будет вам подать. – Сухо ответил Милей. – Дожить бы до времени расчета. – И вздохнул устало. – Если за этим плыли, то напрасно.

– Десятину дадим. – Вдруг сказала молчавшая всю дорогу Ола. – Если война не начнется, в тягость это не будет. А если война, то все и так потерять можем.

– Но …. – Начал, было, Милей.

– Волхв Бирюк ждал тебя, Милей. Плохие вести у него были. Совсем плохие.

– Многоликий ушел из кокона. – Поник волхв.

– Тысячеликий и не был в коконе. В Кристалле его пепел оставался.

– В Кристалле? – Горько выкрикнул Милей. – А куда Даугратинья смотрела? Как она могла допустить такую оплошность?

– Кто тогда читал пепел? – Защитила ведунью Ола. – Там же такое творилось!

– На то и Сила у нее, чтобы читать. – Не согласился с ней Милей. – Пепел пеплу – рознь. А теперь, похоже, собрался пепел.

– Он здесь? – Испугалась теперь и Ола.

– Вы открывали Горизонт? – Вместо ответа спросил Милей.

– Я – нет, конечно.

– А Арель?

– У нее и спроси. Вон она идет.

– Я все слышала. – Еще не доходя до них, сказала девушка. – Горизонт я не открывала. Но мне показалось, что меня звал Лучник. Всю ночь звал.

– Ты выходила к нему ….

– Нет, я знаю, где он. Но кто мог меня звать?

– Либо Многоликий, либо Урита.

– Это были не они. – Уверенно сказала Арель. – Их бы я узнала.

– Тысячеликий – он и есть многоликий.

– Их бы я узнала. – Печально повторила Арель.

– Ладно. Потом поговорим. Сначала мысли свои проверю. На связь не выходите.

А Члун был в полной прострации. Эту девушку он полюбил еще в детстве. С одного взгляда, Где и когда он ее видел, он сегодня и не мог бы вспомнить. Тогда-то его, кажется, сумели убедить, что она всего лишь – плод его детского воображения, ибо таких девушек не бывает.

«Обманули», – кольнула сердце обида, – все могло пойти иначе! И прежняя любовь вспыхнула с новой силой.

Конечно, он никоим образом не показал ее, скольких сил это стоило, пока переправляли их на утлых суденышках на берег? А сколько сил еще потребуется!

7

Их уже никто не ждал. Слишком многие видели, как волна-убийца поглотила драккар, от коего, когда волна ушла, совсем ничего не осталось.

Если бы у Члуна был наследник, никаких распрей бы не было, но наследника ему боги еще не дали. В богов-то надо было раньше начинать верить. (Так Милей сказал.) Потому-то уже на второй день в империи началась борьба за трон.

Новар, конечно, был первым кандидатом. На сей день он держал Державную Думу в кулаке, и, если бы сумел убедить зарождающуюся Церковь, мог бы уже праздновать победу. Но он в свое время сильно ее обидел, отняв у церкви весомый надел земли. И теперь, чтобы преодолеть голос Церкви, ему надо собрать две трети голосов Думы, а стольких сторонников он не имел, да, он не мог быть уверенным даже в том, что его поддержат и некоторые из тех, кто, как говорится, кормится с его руки.

Новару противостояли сторонники бывшего Воеводы. Если бы был жив Воевода, то ему бы и быть Императором. Их тоже было немало, – и, если бы у них был кандидат, а еще хуже, сам Воевода, то все зависело бы от церкви ….

Но!

Но все сорвалось. Император вернулся. Вернулся и Воевода. Воевода, видели все, был физически очень слаб, но Гланя тут же вышвырнули не только с Воевод, но и из сотников, а Новар не посмел отозвать своих дружинников. Так и на плаху недолго угодить.

К тому же, озвращение Императора ознаменовалось новым знаковым событием: под опеку Империи ввиду усилившейся агрессии соседей вернулись все пять потерянных, было, уделов, да и еще два не слишком сильных, но, как-никак, все равно, княжества.

А Члуна уже ничего не радовало. Даже само возвращение. Теперь стало известно, что у него будет наследник, а это означает, что мечта снова становится призрачной. Это тебе не свита.

А Воевода быстро поправлялся, – и это умерило боевой пыл сопредельных владений. Еще бы! Империя за пару дней может собрать такое войско, что от любого наглеца мокрого места не останется. К тому же, вместо ставленников Новара поставлены сотники под стать Воеводе. И уже многие из сопредельных стали задумываться: «А и нам не примкнуть ли к Империи?». И только Степь обособиться стремилась. Но войны не затевала.

Аромей встретился с Милеем дней через десяток, когда обходил городскую стену. Это было регулярным делом Воеводы, – так что ему показалось, что волхв нарочно здесь и ошивался.

Так оно, по сути, и было. Милей, как ни в чем не бывало, вручил Аромею большой сверток со сбором трав и сказал недвусмысленно:

– Заваривай и пей чаи раз по семи на дню. Бледен ты еще, – кровь, знать, не пришла в норму. А ты здоровый мне нужен.

И это не могло не удивить Воеводу:

– Куда это ты меня сватаешь? Войны, кабыть, не ожидается?

А Милей ответил без разных обиняков:

– В этом мире путь твой заканчивается, Еремей.

– Аромей я, если запамятовал?

– Я-то не запамятовал. А ты помнишь мужика на капище? Еремеем кличут. Это ты и есть?

– Так меня снова туда? – Догадался Аромей.

– Нет, Еремей, путь твой куда как дальше. Туда. – И поднял голову вверх.

– Стало быть, я умру скоро? – Опешил Воевода.

– Почему, умрешь? – Не сразу сообразил Милей. – А, это? Не, там мертвецы не нужны. Всего я тебе не скажу, но предстоит тебе нелегкая служба, – это точно.

– Ужели окромя меня некому? Да и семья у меня: жена, дети.

– Да, с женой-то посложнее будет, но ты и так месяцами дома не бываешь, а сынов ты вырастил славных. Сотники уже, а скоро и в Воеводы сгодятся.

– Подумать-то можно? – Растерянно потрепал бороду Аромей.

– Подумать, говоришь? Нет, нельзя.

– А если откажусь? – Немного обиделся Аромей.

– Нет, Еремей, не откажешься. Я же тебя знаю.

И по его грустной улыбке понял Аромей, что, точно, не откажется.

– Когда? – Только немного осипшим от волнения голосом спросил.

– Не спеши. Лечись пока. Мне еще надо те мечи найти. – Проговорился Милей.

– Что за мечи? – Тут же ухватился за новость Аромей, – и пришлось Милею выкручиваться:

– Мечи, можно сказать, обычные, только не каждому под силу их поднять. Понял?

Одно понял Аромей, – Мечи – это тайна, которую никто больше не должен знать.

– Это ты правильно понял. – Похвалил Милей. – А пока готовь себе замену. Тяжело Члунику придется. Может статься, и против него новому Воеводе сражаться придется. И сынов своих поближе к делу приставь, – на эту троицу главная надежда. Выстоят они – сохранят Империю, не выстоят – здешний мир рухнет.

Ушел Милей так же тихо, как и появился, – и Аромей впервые в жизни забыл, куда шел.

Глава третья

На дальних подступах

1

В Гиперпространстве Милей – как дома. Столько времени был уборщиком, что уму непостижимо. Но и задача сейчас куда как сложнее будет. Лучник – это тебе не космический мусор, и не в габаритах дело, – мусор тоже разным бывает. С Иваном-то было проще: к одной цели по одной земле тогда шли.

К одной ли, привычно почесал свою «репу» Милей. Мог ли он тогда подумать, что снова пересекутся их стежки-дорожки в «гипере». Да, и на беглой земле тоже?

Пересеклись! Стыдно признаться, накатились тогда на Милея сомнения. Не поверил он в тот раз в Лучника, – и по сей день за это стыдно. И не признал – на берегу-то тогда. А должен ведь был.

Ну и что, что объяснение этому есть: в то время, как Иван пробирался в пустыню, Лучник сражался на беглой земле. И никакой Петлей Пространства-Времени не объяснишь того, что человек обитает в двух местах сразу. Он же не дух, подобный Милею.

Знания Милея, конечно, сильно устарели, – с этим не поспоришь, но что есть – то есть, а ему уверенным быть надо. Впрочем, уверенным надо быть и в другом: в граде этом. Вроде бы и Китеж он, а вроде бы и нет. Места-то вокруг знакомые, русские места, а град иным стал, остепенился. Он и раньше-то был не слишком доверчив, а теперь и вовсе. А еще, раньше вера напоказ была, а теперь попробуй найти родственную душу, – только на отшибных заимках волхва и встретишь. Да и они про град больше отмалчиваются. Оно, конечно, и понятно: слово-то – птичка перелетная. А силков, – в смысле, ушей, – вокруг понаставлено, – просто беда. Но соборы, кажись, те самые, на своем месте стоят, только пустые они, – вера-то на Земле осталась. Старая тоже. Одни идолища на капищах стоят, но пустуют капища, – прежде церквей запустовали.

И все-таки Милей отыскал «Молот». В ремонте нашел. Поломка была крупная: на «матке» с «мясом» вырвало зацеп для третьего рейдера, когда уходили в Гипер после мощной атаки на «Молот» неизвестного флота. Так Милею объяснили.

Атака была во всех смыслах непонятной. Можно сказать, из бездны вывернулось с пару десятков кораблей, и ударили всем оружием сразу.

Разумеется, «Молот» и на рейде никогда не стоит без защиты, тем более на рейде Гиперпространства. Само Гиперпространство требует искривления его, а, иначе, выбросит неразумное создание «к черту на кулички», как говорит Лучник. Так что, «зачекерились напрочно». Это уже Раунграсс поведал.

Видимо, не ведали об этом отцы-командиры чужого флота, – все ракеты прошли мимо рейдера, но ракета есть ракета, – ей цель нужна, все равно, какая. Ну, и вернулись они обратно по искривленке. Правда, и «Молоту» не поздоровилось. Возмущенное в прямом и переносном смысле Гиперпространство выбросило вместе с мусором, что остался от флота, и кокон с «Молотом». Постаралось выбросить.

«Молот» -то в Гипере удержался, но третий рейдер перед той атакой висел на одном зацепе, – его и оторвало от главной консоли.

Милей лихо «подкатил» к рейдеру, разумеется, на мусоросборщике, – родная, как-никак, техника. Рейдер, конечно, мог бы после последней-то конфузии и сбить их запросто, но Максимка, или MX-1274, Кригусу был хорошо знаком, потому Милей и рискнул.

Лучника, понятно дело, на «Молоте» не оказалось, чем и озадачило команду недавнее нападение. Нападать в Гипере без особой необходимости – себе дороже, – что и получилось! А Лучник в это время пребывает на той стороне. Честно говоря, у Милея, как и у любого нормального человека, понятие расщелина отождествляется с трещиной в тверди, ну, в крайнем случае, в воздухе. А то, что говорят о Расщелине во Времени – это, простите – помилуйте, за гранью разума. Любого. Милей – не исключение. А ему позарез надо на ту сторону, к Лучнику.

Кригуса уговаривать не пришлось бы, но он не мог не выполнить приказа своего Капитана. А приказ был таков: «Что бы ни случилось на той стороне, оставаться на месте, ну, и, в крайнем случае, отражать всяческое нападение». Понятно, что таковым и оказался тот флот.

– Как быть, ребята? – Почти стонал Милей. – Не на своем же туда соваться? Не пройдет он.

– Давай, я попробую. – Вошел в его положение Раунграсс. – Заодно и третий на мое место станет на время ремонта.

А Кригус сомневался. И не в том, что Первый не пройдет. Раунграсс и не в такие щелки проходил. Чаще всего проход через расщелину делает человека «куклой». Конечно, и Раунграсс, и Милей как-то слабо подходят под понятие человека, без обиды будь сказано. Особенно, Милей. Но стоит ли рисковать, коли после возмущения Гиперпространства расщелина только-только начала «сдуваться». Глядишь, скоро совсем сдуется.

Нет, конечно, это всего лишь умозаключение Кригуса. Прежде всего, начало «сдуваться» Гиперпространство, что свидетельствует, что уменьшается сопротивление его Силовым линиям. Дальше – по аналогии. Надо полагать, сейчас за пределами кокона творится такое, что соваться туда рискнет только безумец. Впрочем, на «Молоте» все – из этой серии.

– Милей, ты, точно, туда хочешь? Не боишься, что Расщелина высосет сознание полностью?

– У Лучника же не высосала? – Ответить-то Милей ответил, а уверенности нет. – Что-то ведь должно остаться? Мне бы только передать, что ему надо срочно перебираться во время Члуника.

– А что там, во времени Члуника? Снова Иные?

– Трудно ответить, Кригус. Боюсь, не объяснить мне это сейчас. Ты же не читаешь легенд. В общем, так: это даже не легенда, а предсказание, и, если бы не стали исполняться события в том порядке, как описано, никто бы и не обратил на нее внимание.

– Как я понимаю, касается она Лучника?

– На этот раз, нет. Касается тех, кто рядом с ним.

– Как те, кто рядом, попали во время Члуника?

– Ну, Кригус, ты и вопросы задаешь? – Милей от возбуждения сильно хлопнул обеими ладонями по коленям. – Как Хранители. Здесь нас не услышат?

– Ну, значит, не говори. – Сдался Кригус. – Все может быть. Вычислили ведь нас как-то. Атаковали сходу, без разведки.

– Чей флот-то, не выяснили? – Милей, кажется, об этом уже спрашивал, но и лишний раз спросить не помешает.

– Нет, и там вряд ли что можно выяснить. От флота остались только куски расплавленного металла. Нетождественного.– Ответил Раунграсс.

– А откуда вывернулся, вычислили?

Кригуса не случайно мучили сомнения. Первозданную картину восстановить, разумеется, не удастся. Гиперпространство в этой части Времени изменилось значительно, но ….

Милей уже понял его. Они находятся в Предвремении Времени, пока скажем так, Члунов. Тут даже единичный рейдер может появиться либо через Первичное Гиперпространство, еще не переформатированное Зеркалами, либо …. Военный флот незамеченным может появиться только через Расщелину. Разумеется, Пространство этой эпохи совсем не изучено. Возможно, на какой-то из планет обосновалась раса Древних, она и создала Флот.

Как бы, не так! – Милей сам же и одернул себя. – Не встречалось в Гипере осколков рейдеров древних рас.

– Докуда же протянулась эта Расщелина? – Милей, как и подобает разумному человеку, снова перепроецировал понятие Расщелина во Времени в Расщелину в Пространстве.

– Не знаю. – Растерянно ответил Кригус. – Некоторые полагают, что Расщелина неоднородна, потому и росла слишком медленно, но в то же время выхватывала по всему Времени небольшие куски Пространства-Времени.

– Некоторые – это Лучник?

– Нет, забегали «на огонек» Хранители, Даугратинья и Звездочка.

Так, вот почему Милей не мог найти сестер-волшебниц? Что ж, одной загадке ответ может быть найден. Даже не одной. Эту Расщелину создал Тысячеликий, значит, он, захватив время одной из планет, перегнал сюда ее рейдеры. Нет, снова не сходится. Тысячеликий – на этой стороне, во времени Члуника. И зачем ему перегонять флот к началу времен, когда можно было …. Нельзя было. Там Время скреплено Двенадцатым Кристаллом. Пока скреплено.

Эх! Жаль, не захватил Милей с собой легенду-предсказание. Надо по слову, по букве ее изучать. Так, стало быть, получается, что любое вмешательство в дела какой-либо планеты тянет за собой цепочку событий мирового масштаба. Взять, к примеру, град Китеж, или ту беглую землю. А теперь и они хотят вмешаться. Сплошная мешанина и получается. Потом вовек не расхлебают.

Милей тяжко вздохнул. Та земля, кажется, обрела свое место, а круги от ее перемещения только еще начали расходиться по Вселенной.

2

И у невезения случаются сбои. MX1274 – автоматизированный мусоросборщик. А в этой части Гиперпространства мусора скопилось не на один контейнер. Вот он и принялся за уборку.