Либерализм – Госкапитализм – Социализм. Для тех, кто хочет лучше понять экономику

Исламская культура процветала вместе с экономикой и наукой. Мусульмане того времени были отмечены такими «удивительными инновациями, как использование зубной щетки и ароматизированных дезодорантов, а также практикой смены одежды в зависимости от сезона и упорядоченным потреблением еды»46. Материальные и культурные артефакты Востока стимулировали не только их имитацию на Западе, но и их трансформацию и дальнейшее развитие на пользу всей человеческой цивилизации.

Крестовые походы

До XI века, несмотря на процветание Исламской культуры, христиане рассматривали мусульман как обычных варваров, в соответствии с учением Церкви. При этом, однако, баснословные богатства и удивительные чудеса Востока восхищали Западных путешественников и были очень привлекательными для европейской знати и торговцев47.

В 1071 году, когда армия Византийской империи была побеждена воинством мусульман в Битве при Манзикерте, ее император Алексий запросил помощи от Рима. Однако Риму понадобилось целых два десятилетия, чтобы организовать среди христиан общее антимусульманское волнение. В 1095 году на Совете в Клермоне Папа Римский Урбан II смог, наконец, убедить европейских христиан, что они должны покончить с бесконечными распрями и войнами между собой и перенаправить свою силу на «справедливую» войну против нехристей48.

Первый Крестовый поход стал значительным успехом – в 1099 году был захвачен Иерусалим, и на земле Палестины было основано несколько христианских государств.

Хотя каждый из [восьми] Крестовых походов имел собственное обоснование, все они выделились из одной главной идеологической основы. Они возникли из веры, что Крестовые походы одобрены и поддерживаются Господом, и участие в этой священной войне являлось формой религиозной преданности, становлением еще большим христианином. Однако, очень быстро Крестовые походы превратились в нечто большее, чем просто религиозный акт. Они включали военные действия, где религиозный мистицизм стал сосуществовать с политическими, экономическими и социальными интересами49.

Постепенно, экономические интересы стали доминировать над «религиозной преданностью». Пока простолюдины, вдохновленные «мистицизмом», сражались на смерть во имя Господа, их предводители – аристократическая знать и их сыновья – были больше озабочены приобретением новых земель.

Однако самую большую выгоду смогли извлечь торговцы-перекупщики, которые стали зарабатывать баснословные прибыли от транспортировки армий по морю, от торговли и оказания посреднических финансовых услуг, количество которых существенно возросло между Европой и воюющими на Святой земле. Два средневековых церковных ордена – тамплиеры и госпитальеры – даже смогли развить собственные системы денежных переводов вдоль всех основных путей Крестовых походов и паломничества, от одного храма к другому50. А двое сильнейших морских городов-государств Италии – Венеция и Генуя, используя свои преимущества на море, смогли для себя выторговать у Рима привилегии по ведению в Сирии и Палестине выгодной коммерции, превратив Священную войну в прибыльный бизнес51. Торговля для европейцев стала настолько важной, что, например, когда в 1249 году христианские войска захватили город Дамьетту – стратегический торговый порт в Египте, и мусульмане предложили обмен и отдать Иерусалим вместо Дамьетты, предводители христиан отвергли обмен, так как Иерусалим теперь им был менее интересен52.

Постепенно европейские торговцы начали извлекать прибыль не только от обслуживания своих же христиан, но и наживаться на торговле с врагами. Торговля с мусульманами была не менее прибыльной для купцов из Венеции и Генуи, а порой даже приносила сверхприбыли.

Один интересный вопрос скоро возник в ходе долгого и кровопролитного конфликта между христианами и мусульманами, а именно вопрос приемлемости торговли с врагом… Несмотря на папские эдикты, запрещающие снабжение мусульман военными материалами, итальянские морские державы продолжали поставлять мусульманам оружие, корабельные принадлежности и другие полезные товары, а генуэзцы, в частности, поставляли рабов из черноморского региона для элитных войск Мамлюков, тех самых, которые выдавливали крестоносцев из земель Сирии и Палестины53.

Венецианцы имели большой опыт торговли с Египтом, даже в самый разгар Крестовых походов… Известно, что Саладин похвалялся перед своим халифом тем, что европейцы вполне счастливы, поставляя ему вооружение против их своих же соплеменников54.

Первые капиталы Венеции

К концу XIII века Венеция стала самым процветающим городом в Европе. На пике своего могущества и богатства Венеция имела около 36000 моряков и 3300 кораблей, доминировавших в средиземноморской торговле55. Благоприятное географическое положение Венеции между Ближним Востоком, Византией и Западной Европой существенно способствовало развитию ее торговли, особенно после Договора о торговых преференциях с Византией в 1082 году.

И большая часть этого богатства возникла от торговли с мусульманами специями, которые постепенно стали самым востребованным товаром для зажиточных европейцев. По некоторым оценкам, импорт перца в Европу составлял около 1000 тонн в год в XIV веке, и 60% всего этого поставляла Венеция. Импорт же других специй составлял около 470—550 тонн, из которых Венеция поставляла менее половины56.

Самое видимое наследие того богатства и роскоши, которое было создано средневековой торговлей специями, все еще поражает взгляд в сегодняшней Венеции, чьи «grand palazzo» [дворцы] и величественная архитектура были, главным образом, построены на прибылях от торговли перцем, корицей, мускатным орехом и гвоздикой. Сто фунтов мускатного ореха, купленных в средневековой Александрии за десять дукатов, можно было легко продать за тридцать или пятьдесят дукатов на верфях в Венеции. Даже после оплаты транспортировки, страховки и таможенных пошлин прибыль более 100 процентов была рутинным делом, а обычная венецианская галера перевозила от ста до трехсот тонн между Египтом и Италией, зарабатывая огромное состояние за раз… Историк Фредерик Лейн оценивал, что накануне выхода португальцев к Индийскому океану в конце пятнадцатого века, быстрые венецианские галеры перевозили 3 500 000 фунтов специй ежегодно через Средиземное море, большую часть которых загружали в Александрии57.

Но была одна существенная проблема в этой торговле с Востоком. Как и в случае с Римской империей, у европейцев практически не было каких-либо хороших товаров, серьезно интересовавших мусульманских купцов, в обмен на крайне востребованные у европейцев специи. До того, как испанское серебро из Перу и Мексики хлынуло в Европу в XVI веке, Европа, как и прежде Римская империя, страдала от острой нехватки твердой валюты в торговле с Востоком. Были некоторые товары, как например итальянское стекло, однако на них не было большого спроса, который мог бы покрыть растущий торговый дефицит. И европейцам пришлось скоро найти такой товар – это были рабы.

Итальянские купцы стали самыми процветающими в мире торговцами рабами. Они захватывали или покупали людей вокруг Черного моря и продавали их на невольничьих рынках Египта и Леванта. Самый большой спрос был на светлых славянских женщин, которые уходили в богатые гаремы, а также на кавказских мужчин, которые становились знаменитыми египетскими мамлюкскими воинами, сражавшимися против монголов и крестоносцев58.

Торговля с дальними странами стимулировала развитие сложных коммерческих и финансовых практик и инструментов, и Венеция, развивая у себя такие инновации, стала самой развитой экономикой в Европе. Венецианцы развили систему двойной бухгалтерской записи, систему векселей, а также широко использовали ноль после того, как математики (в частности, Леонардо Фибоначчи) познакомили их с этой важной арабской концепцией.

Путешествие из Венеции к восточному Средиземноморью занимало около месяца… И такая торговля с дальними странами требовала больших инвестиций наперед. Должного размера судно было «самым главным капитальным вложением» и требовало надлежащего ухода. Позднее, груз мог оказаться ценнее самого судна. В 1100 году только самые богатые семьи Венеции могли позволить себе финансировать такие предприятия.

Таким образом, такая морская торговля создала особые потребности в организации рынков капиталов, потребности, которые вели к возникновению новых институтов по мобилизации и направлению капиталов в нужные начинания. Такая торговля имела три характеристики. (1) Она требовала больших капитальных инвестиций по сравнению с другой обычной коммерческой деятельностью, сельским хозяйством или мануфактурой. (2) Вопрос залога был проблематичен, так как капитал буквально уплывал из виду. (3) Так как торговцы уплывали и были вне доступа инвесторов, возникали агентские проблемы… «Colleganza» стала решением этих проблем59.

«Colleganza» – одно из венецианских инноваций – партнерства с ограниченной ответственностью, которые стали предшественниками акционерных обществ более позднего периода. Профессор Томас Сафли отмечает60, что венецианцы стали авторами первых современных корпораций, управляемых профессиональными администраторами, распределявшими прибыли для акционеров и вознаграждавшими работников по их способностям.

Торговля и финансовая деятельность стали настолько процветать в Венеции, что начали появляться крупные владельцы капиталов, заинтересованные в поисках новых точек приложения своих капиталов, более значимых и масштабных, как, например, одалживание крупных сумм денег целым королевствам и их суверенам. Профессор Сафли упоминает некого Джованни Виллани, итальянского банкира XIV века из Флоренции, который в своей книге «Nuova Cronica» писал, что итальянский Банк Перуцци одолжил английскому королю Эдварду 600000 флоринов, а Банк Барди 900000. Более 140 итальянских банков, в основном венецианских, финансировали не только коммерческие предприятия, но и целые королевства. Один из таких итальянских банковских конгломератов – Компания Риккарди, основанная в 1230 году – открыла широкую и разветвленную сеть филиалов в Риме, Бордо, Париже, Фландрии и других крупнейших городах Европы.

Государственные займы для поддержания войн, которые постоянно вела Венеция на протяжении всей своей турбулентной истории, были важнейшей характеристикой рынков капиталов Венеции. К XIII веку Республика уже могла привлекать большие объемы долговых денег от своих самых богатых граждан. Эти займы, называемые «prestiti»… могли быть далее перепроданы на внутреннем или иностранном рынках капиталов. Записи этих продаж на протяжении трех столетий предоставляют историкам экономики непрерывную картину динамики процентных ставок на одном из самых важных рынков Европы. Венеция быстро выросла в военную и морскую торговую державу, которая стала доминировать в восточном Средиземноморье на протяжении почти пятиста лет61.

Международная торговля и финансовое развитие породили целую прослойку баснословно богатых торговых и могущественных финансовых семей в Венеции. Период между 1297 и 1323 годами известен в венецианской истории как «Serrata», или «завершение», и характеризуется падением венецианской политики под мощный и кабальный контроль богатейших венецианских семей, что стало «триумфом олигархии»62. Эти олигархи, используя свои ресурсы, смогли блокировать политическое и экономическое конкурирование, воздвигая барьеры для участия в прибыльной торговле для других желающих63. Постепенно важнейшие государственные должности стали занимать исключительно выходцы из богатых семей и новой знати, которые, к тому же, стали получать солидное государственное жалованье. Венеция превратилась в государство для избранных, для элиты из олигархов, которые стремились сохранить такой статус и продвигать институты, защищающие их интересы. Теперь они

были вполне способны самостоятельно финансировать свою торговлю и больше не нуждались в первоначальных институтах мобилизации капитала. Более того, теперь они начали противостоять таким институтам: развитые рынки капиталов снижали барьеры для вхождения в прибыльную торговлю с дальними странами, а это создавало конкуренцию и снижало прибыли. Также те, кто недавно обогатился от такой торговли, начинали заниматься политикой и так же конкурировали за важные политические должности («рента для знати»). Старая знать стремилась повысить барьеры для входа в политику… и противилась институциональному динамизму64.

Венеция продолжала свою торговлю и коммерцию, однако теперь только небольшая фракция была вовлечена в такую прибыльную деятельность. Власть и богатство в Венеции стали все больше концентрироваться в руках немногих. И по мере усиления такой концентрации стал нарушаться первоначальный общественный динамизм, и государство, шаг за шагом, начало терять свои завоеванные в XIII веке позиции.

В середине XV века потерявшая динамизм и ослабевшая Венеция утеряла существенную часть своей торговли с Востоком, когда в 1453 году Константинополь пал под ударами турок-османов. К этому времени португальцы были уже близки к открытию нового морского пути в Азию вокруг Африки, и уже под занавес XV века Васко да Гама, наконец, вышел к Индийскому океану, навсегда положив конец монопольной торговле Венеции с мусульманами.

Протестантская Реформация

Всего до нескольких сот лет назад многие религии были вовлечены в классическое монопольное поведение – извлекали золото, имущество и состояние из своих последователей в обмен на одобрение в этом мире и спасение в мире ином65.

В конце Средневековья в XV веке Церковь имела практически абсолютную власть в Западной Европе, и эта власть постепенно стала развращаться. Священники и епископы все больше желали использовать свою власть для лучшей жизни на земле, чем на небесах. В Англии, например, Церковь стала все больше вовлекаться в коммерцию, экспортируя большие объемы шерсти66.

Епископы и кардиналы зарабатывали сказочные состояния от продажи церковных десятин и индульгенций (прощение за грехи, выкупаемое у Церкви). Иоанн XXII, который носил папскую тиару с 1316 по 1334 годы, был известен своим большим аппетитом к золотой одежде и мехам. Знатные семьи покупали должности священнослужителей для своих маленьких детей, и были известны даже 24-летние архиепископы. Известно, что из 624 папских освобождений от Канона в 1342—43 годах, 484 были даны отпрыскам духовенства. В Англии 16 века духовенство было обвинено почти в четверти всех преступлений на сексуальной основе, а это было в десять раз больше соотношения их количества среди обычного населения67.

Искрой, которая воспламенила революцию против Церкви, стала продажа индульгенций. В XV веке Церковь популяризировала идею, что каждый может быть освобожден от грехов, если купит индульгенцию. Это породило колоссальный поток доходов от людей, которые слепо следовали инструкциям Церкви. И когда этот поток денег стал ослабевать, так как почти каждый уже купил себе индульгенцию, Папа Сикст IV нашел новый источник доходов. В 1476 году он провозгласил, что индульгенции также могут применяться и к умершим, временно находящимся в чистилище. Это породило еще один большой поток денег в сторону Церкви от людей, которые хотели спасти души своих родителей, детей и других родственников, покупая папские благословения.

Воодушевленный успехом этих кампаний, в 1517 году Ватикан объявил, что для реконструкции базилики Святого Петра всем донорам будет даровано «полное и абсолютное прощение всех» прошлых грехов и «благоприятное отношение» ко всем будущим. В то время приобретение индульгенций стало такой общепринятой практикой, что декан Собора Святого Павла Джон Колет открыто признавался, что коммерциализация индульгенций превратила Церковь в «денежную машину»68.

В тот же год в 1517 году, Мартин Лютер, монах, назначенный профессором философии в Виттенберге, прикрепил свои знаменитые 95 Тезисов к воротам Виттенбергской церкви, начав, таким образом, Протестантскую Революцию – одно из самых важных событий в истории, не только разделивших христиан в Европе, но и существенно повлиявших на экономическую философию и теорию. Немецкий социолог Макс Вебер в своей знаменитой книге «Протестантская этика и дух капитализма» связывал развитие рыночного капитализма Западного мира с развитием протестантизма в этот период, обосновывая, что именно развитие протестантизма стало ключевым фактором особого роста капитализма в Голландии и Англии в XVII веке.

Основной идеей Вебера стало то, что протестантская Реформация способствовала развитию современного капитализма через изменение моральных принципов и отношения человека к его труду. Это была идея, что тяжелый физический труд был «божественен» и его результаты – богатство и прибыль – являются знаком божественного одобрения – именно это и стало «протестантской трудовой этикой». Труд стал ценностью сам по себе – благородной или облагораживающей деятельностью. Такая трудовая этика, писал Вебер, вдохновила «на целый набор этических мотиваций, которые позволили людям преодолеть раннехристианские ограничения на прибыль и ростовщическую деятельность, и стремиться к накоплению капитала, таким образом, полностью расчищая путь для совершенного капитализма»69.

В своих письмах в Ватикан Мартин Лютер саркастически писал: «Почему папа не освободит полностью Чистилище из чувства святой любви к тем душам, которые там томятся, не ограничиваясь лишь душами тех, чьи деньги поступили на строительство церкви?70». Его позиция нашла широкую поддержку и породила сильные анти-Римские настроения в обществе, в первую очередь, среди немцев. В 1540 годах вся центральная и северная Германия стала протестантской71.

Со временем, такая независимость от Церкви становилась очень привлекательной для немецкой элиты. В XVI веке сегодняшняя Германия состояла из примерно 1700 отдельных княжеств и независимых городов, многие из которых приняли Лютеранство в качестве официальной религии, что позволило им присвоить себе обширные земли, ранее принадлежавшие Церкви. Они также не хотели делить свою светскую власть с Римом, и, в результате, Реформация имела такие же значимые политические и экономические последствия, как и в религиозном отношении72.

Как бы то ни было, значение Протестантской Реформации в мировой истории не может быть переоценено. Она имела важные последствия для науки, так как поднимала вопросы об основах мироздания, и об отношении библейских канонов к знаниям о природе73.

Эпоха Великих открытий

Протестантская революция, вероятно, не могла бы произойти, или, по крайней мере, не имела быль столь масштабной поддержки во многих частях Европы без ряда важнейших социальных изменений в обществе, одним из которых стало распространение книгопечатания. К тому времени, когда Мартин Лютер начинал свое движение Реформации, книгопечатание Иоганна Гутенберга уже стало активно распространяться по всей Европе. По некоторым оценкам, к началу XVI века было напечатано около 40 000 произведений, насчитывающих около 20 миллионов копий книг74.

Современная бумага, изобретенная в Китае около 100 года н.э. и привезенная торговцами сначала на мусульманский Восток, а затем в Европу, существенно ускорила коммерческую активность снижением себестоимости хранения информации, и способствовала развитию кредитных отношений с использованием документов и ценных бумаг. Арабские цифры, также доказавшие свою большую эффективность по сравнению с римскими цифрами, также существенно помогли развитию коммерции. Гутенбергу удалось совместить элементы разных технологий, бумаги и механики, и создать коммерчески ценный продукт. Книгопечатание стало одним из первых самых массовых производств в истории, позволив существенно упростить, ускорить и удешевить процесс тиражирования новостей и рекламы75.

И, хотя Гутенберг был религиозным человеком, и его первой печатной книгой стала Библия, с самого начала книгопечатание стало главной угрозой для католической Церкви, позволив увеличить грамотность населения и усилить распространение информации. «Фундаментальным изменением в культуре и обществе Европы стал сдвиг парадигмы обучения от „обучения практикой“ к „обучению чтением“, а также уменьшение значения передачи информации от старших к младшим детям обоих полов76».

Помимо ускорения распространения идей протестантской Реформации, более всего, книгопечатание способствовало развитию духа Возрождения, идей гуманизма, научной революции, а также новых географических открытий. Эпоха Возрождения «явилась как весна» после Средневековья с его Темными веками. «Человек есть мера всех вещей», – утверждали античные греческие философы, и это стало интеллектуальной основой концепции гуманизма в эпоху Возрождения, и книгопечатание довело эту концепцию до каждого города Европы.

Само Возрождение началось с падения Константинополя в 1453 году под ударами турок-османов, в результате которого не только богатства и ценные артефакты Византии перекочевали в Италию и Западную Европу, но так же туда переместились и тысячи ремесленников и искусных византийских мастеров в поисках спасения от османских завоевателей77. Бесценные библиотеки, собранные в течение нескольких веков византийскими учеными со всего мира, включая древнегреческие манускрипты, попали в первую очередь к итальянским ученым, так что «именно итальянцы первыми получили шанс снова возродить интерес к Эллинскому искусству, литературе и архитектуре, открывая путь к золотому веку европейской культуры»78.

Именно в эпоху Возрождения европейские мыслители стали активно искать новую альтернативную философию миропонимания для замены «изжившего себя» учения Аристотеля, которое теперь впало в немилость в силу нескольких новых открытий. Европейская мысль «претерпела сейсмический сдвиг», потрясший все основы религии и философии, а также интеллектуальное миропонимание новыми открытиями из области географии, биологии и, в целом, науки, что также способствовало развитию технологий79.

Идеи Возрождения сдвинули человечество за пределы того, что для многих было статическим миром, и толкнуло их, во всяком случае, в Западной Европе, на поиск новой истины через изучение политики, литературы, науки и искусства (гуманизма). Просвещение стимулировало лучшие умы, такие как Галилей, Исаак Ньютон и Чарльз Дарвин, на движение за пределы принятия того, что было уже объяснено, на исследование вопросов «как» и «почему» что-то произошло. Возрождение и Просвещение трансформировало миропонимание и послужило критическим мостом к индивидуальному тщеславию, такому необходимому для человеческого прогресса. Будь то научные, коммерческие, авантюристские, дипломатические или военные достижения, независимо от этого в обществе росло понимание того, что человек может вдохновляться светскими занятиями. Вера в открытие чего-либо и триумф могут вести к индивидуальным достижениями, которые теперь не выглядели более в негативном свете80.

Традиционные греческие знания о мировой географии и естественной истории, развитые Аристотелем и Птолемеем и которые были интеллектуальной основой Средневековья, теперь становились устаревшими. Когда Христофор Колумб открыл Новый Свет в 1492 году, Васко да Гама обогнул Мыс Доброй Надежды и достиг Индии в 1498 году, а экспедиция Фернана Магеллана завершила свое знаменитое кругосветное путешествие в 1521 году, европейцы узнали о новых больших океанах и землях, о которых не знал Птолемей.

Еще один существенный сдвиг в европейском миропонимании произошел в астрономии, где Николай Коперник, в своей книге «Commentariolus» (с латинского «Комментарии»), опубликованной в 1514 году, развил детальную гелиоцентрическую систему планет, утверждя, что «астрономия описывает физическую реальность небес, отличную от учения Церкви, основанную на философии Аристотеля и схоластицизма81».

Такое прогрессивное развитие науки в Европе было уникальным. Однако помимо вышеизложенных факторов, а именно – падение Константинополя в 1453 году и развитие Возрождения в Западной Европе, великие географические открытия, протестантскую Реформацию против власти Церкви – этому также способствовали, по крайней мере, еще два важных фактора: институционализация науки, а также острая конкурентность и постоянные войны в Европе.

Развитие науки требует институциональной памяти для кумулятивного накопления знаний, а также научного метода для такого надлежащего накопления, оценки и структурирования научной информации. Как выразился Исаак Ньютон, все последующие исследователи как бы «стоят на плечах гигантов», т.е. используют труды и наработки десятков, а иногда сотен предыдущих исследователей, таким образом, создавая кумулятивную систему знаний. Средневековые университеты и библиотеки, в которых работали европейские ученые, и стали такими местами, где знания накапливались, а затем распространялись по всей Европе, обучая все больше и больше студентов.