Лучник. В паутине Зеркал. Книга третья

– Проходи, Север, разговор есть.

Мужик стащил с головы шапку, и шагнул в горницу.

– Длинен разговор-от будет?

– Аль торопишься куда? – Вместо ответа, подозрительно прищурив левый глаз, спросил помещик.

– Так ведь сено не прибрано. Как бы дождь не погноил. – Ответил Север, однако, к столу прошел.

– Выпьешь со мной? – Помещик потянулся за трехлитровым жбаном, но мужик решительно отказался:

– Не время, однако. Сено, говорю, прибрать надо.

– Не время – так, не время. – Легко согласился помещик. – Помнишь, сказывал ты про озеро и город чудный на нем?

Север так и застыл в оцепенении. Потом немного совладал с собой и ответил слишком уж решительно:

– Я? Говорил? Нет, не помню. Пьяный, знать, был, – вот, и нес, невесть, что.

– Трезвый ты был, Север. – Не менее решительно возразил Корнеич.– Не таись, Север. Помочь человеку надо. Сам ведь знаешь, какой должок у меня перед ним.

– Я и рад бы помочь, кабы ведать, о чем речь. – Стоял на своем Север. – Душновато у вас здесь. – Вдруг принялся он опасливо оглядываться. – Может, в сад выйдем?

Помещик сначала удивился его словам, но тут же согласился. – И точно, духовито. В сад – так, в сад.

– Эй, девки. – Стукнул он своим громадным кулаком в стену светелки, – и тотчас в проеме открывшейся двери показалось испуганное лицо. – Принесите обед в сад. На трех человек. И вино поменяйте на холодное, из погреба.

Теперь Север от вина не отказался. А смятение слишком отчетливо читалось на его лице. Но Иван Корнеевич, – Воля – неволей, Тихомир узнал теперь и полное имя помещика, – не стал его щадить:

– Так, как, Север, поможем человеку?

– Я бы рад, да … – Виновато проговорил Север, но уже чувствовалось, что он начинает сдаваться.

Иван Корнеевич налил ему еще одну кружку, но Север решительно его отодвинул:

– Ладно, возьму еще один грех на душу. Есть такое озеро, – Светлояром кличут. А города нет. Нет города. Кое-кто говорит, что он ушел под воду, другие – улетел на небо, а некоторые говорят, что он скрылся в тумане. Бывал я там, но не нашел от города и следа, хотя и един-человек без следа не бывает. А, может быть, и был город. Места-то там больно чудные, – можно цельный день круг одного куста прокрутиться, а нужное тебе – не сыскать.

Тебе-то, мил-человек, пошто, сей град понадобился?

Тихомир нутром почувствовал, что находится на верном пути, – и потому не стал особливо таиться:

– Попросил меня один человек доставить в сей град важную вещицу.

– Что за человек? – Напрягся Север.

– Имя свое он, конечно, называл, но я не уверен, что это его имя, а, вот, просьбу не выполнить не могу. – Продолжил, было, Тихомир, но Север тут же задал новый вопрос:

– По обличию-то каков он?

И Тихомир, как мог, обрисовал Северу привидение.

– Жив, стало быть, Волчара? – Неожиданно обрадовался, и тут же поник Север.

– Что за Волчара? – Подивился Корнеич.

Север несколько побледнел, съежился, но проговорил:

– Волхв тамошний. Настоящего имени не ведаю, да, пожалуй, и никто не ведает. Все, так, Волчарой и кликали, потому как с волками он много якшался.

И тут позади Севера раздалось громкое ржание Тихомирова коня. Север вскочил с табурета, и, кажется, от его лица отхлынула вся кровь.

– Свят, свят. – Принялся креститься Север, но конь уже безмятежно пощипывал сочную траву.

Тем не менее, Север ушел глубоко в себя, – и, кажется, не отреагировал на то, как налились кровью глаза его хозяина. Впрочем, и помещик быстро умерил свой нрав, – и, мелкими глотками попивая удивительного букета вино, терпеливо дожидался, когда Север совсем оправится от потрясения.

Он уже почал следующую кружку, когда Север сконфуженно проговорил:

– Прости, Корнеич, – почудилось чуток.

– Бывает. – Безмятежно проговорил помещик, – вино было крепким, – и уже начинало действовать. – Что почудилось-то?

И Север обреченно махнул рукой:

– Грех за мною тянется. Уже много лет тянется. Завещал мне старый волхв сохранить любопытный камень. Три года хранил, да прознала татарва о нем. Если бы самого пытали, – не выдал бы, а они, ироды, сына моего младшенького захватили, – вот и пришлось мне тот камень отдать.

Север опасливо оглянулся на коня, который продолжал безмятежно пощипывать траву.

– Отдал? – Изумился Корнеич.

– Ты же знаешь, Иван Корнеич, в каких передрягах бывал, а тут не выдержал, – отдал. Да, и Волчара столько лет уже не объявлялся. Одно к одному сложилось, – отдал.

– Видать, не простой был камушек, коли этот, – как его? – Волчара заповедовал его? – Вдруг начало покидать хмельное состояние голову помещика.

– Не простой. – Понурил голову Север. – Только, татарве он не достался.

– Как это, не достался? – Удивился Корнеич, возбужденно поднимаясь со своего места. – Ты ж сам его отдал?

– Так, и не досталось. – Убежденно проговорил Север. – Долго пришлось мне красться за ними. Долго ждал, когда расслабятся они. И дождался. Устроили они пир большой коло озера Тенгиз-далай. Тогда-то я и смог выкрасть камень. Выкрасть-то выкрал, да увезти не смог, – пришлось утопить его в том озере ….

И снова громко заржал конь, но Север уже сбросил свой камень с души, – и потому, только, виновато опустил голову. А конь, меж тем, вдруг подошел к Северу, и положил свою могучую голову ему на плечо. Север вздрогнул, но не отстранился.

– Знаю, что нет мне прощения. – Север погладил морду коня. – Вот, боюсь, только, хватит ли мне жизни исправить свой грех? Да, и не знаю, найду ли сам то место.

И вдругорядь подивились Корнеич и Тихомир: конь, казалось, понял слова Севера, – последовавшее за откровением ржание было одновременно и тоскливым, и примирительным.

– Получается, нет теперь надобности, искать это озеро. – Озадаченно проговорил Тихомир, и теперь сам покосился на коня. И ему показалось, что конь, уже отошедший от них, согласно закивал головой.

– Что дальше собираешься делать? – Сочувственно спросил Корнеич, и тоже суеверно посмотрел туда, куда были устремлены взоры его собеседников.

– Но родине с младенчества не был. – Неожиданно для себя ответил Тихомир. – А теперь, вот, почувствовал, что остались там невозвращенные долги. Не понимаю пока, какие, но сердцем чую, пришла пора их отдавать.

И Корнеич без лишних понуканий поверил ему.– Видимо, прав ты. Да, и мне ли твое сердце? Как подумаю, от какой беды ты меня спал, молиться на тебя готов.

– Оно так. – Подтвердил и Север, отводя взгляд от коня, и, немного помолчав, добавил. – Отпустил бы ты меня, Иван Корнеевич, и мне свой долг исправить.

– Ты здесь нужен. – Разом насупился Корнеич. – Велено людей наготове держать, ты и сам это знаешь. Да, и след ли, совать голову в полымя?

– Я тоже полагаю, что не следует. Все складывается так, что не пришло еще время того камня.

И согласное кивание головы коня, – хотя так ли это на самом деле? – развеяло сомнение Севера.

– Послушай, Север. Кроме сена у тебя иных срочных дел нет? Тогда проводи человека. Заодно воеводе грамотку доставишь. И сено тебе помогут залучить. Согласен?

– Коли так, то отчего ж не согласиться? Заодно и родичей навещу. – Радостно закивал головой Север.

– Вот, и добро. – Удовлетворился помещик. – На словах передашь от моего имени просьбу помочь человеку в других землях.

2

Воевода слегка подивился истории о чудесном спасении своего дружинника, и его просьбу принял, – и тем значительно облегчил дальнейший путь Тихомира: личная печать воеводы открывала многие двери.

И вот, наступило время, когда, похоже, «ожил» и его камень. Во всяком случае, это чувствовал Тихомир, когда брал камень в руку. А брал он его, сам не ведая, почему, все чаще и чаще.

Глазами свой городок Тихомир не узнал, зато, узнал сердцем. И не было в том ничего удивительного: минуло столько лет и событий, что он не ожидал, что и свой дом отыщет. Но дом отыскался, и женщина, настороженно выглянувшая из окна, вдруг заполошно заголосила, и, выбежав на улицу, со слезами бросилась ему, уже спешившемуся, на шею:

– Братец, родненький. Вернулся. Не дождалась тебя матушка. Уже семь ден, как похоронили. Почитай, цельный месяц тебя на дороге высматривала, – нутром чуяла, знать, что вертаешься ты. А, вона, как вышло: не дождалась.

Сестру свою Тихомир помнить, разумеется, не мог: Ванятка покинул родной дом, когда ей было всего три года, впрочем, было бы и больше, что с того? Прошло столько лет. Удивительно, как она признала его?

Тихомир терпеливо дожидался, когда выплачется Варвара.

– Забыл, братец. – Вдруг горестно покачала головой она. – Варвара – это соседка наша, а я – Алена.

6. Знамение

Вот, и закончилась долгая полоса гуляний, которую устроили сыновья брата отца по случаю возвращения Ивана. Как позже оказалось, не бескорыстно. Брат отца, – по заданию которого и отправился отец за товаром, – оказался честным человеком. И, вот, Иван оказался полноправным совладельцем большого торгового дома. Сыновья дяди не были таковыми, – вот, и старались споить Ивана, дабы подписал он нужные бумаги, по которым торговля полностью отходила бы им. Но Иван знал меру, и в стельку никогда не напивался. Да и две вдовушки, Алена и Варвара, зорко следили за происходящим. Ивану гульба надоела первому, а уж они после этого жестко пресекли спаивание Ивана.

В конце концов, он пришел в лабаз и без обиняков объявил, что к торговле он равнодушен, – ему по душе другие дела, которыми он и займется, И пусть, все остается по-прежнему, как завещано: в отсутствие Ивана братья обязаны поддерживать Алену, на руках у которой остались двое детей.

Делать нечего, пришлось им согласиться: хоть, и обременительно это, к торговле Алену они не подпускали, не напрасно опасаясь ее взгляда, но торговые дела шли хорошо, и деньга водилась. Да, Алена многого и не просила, поскольку имела на двоих с Варварой свой доходный «промысел». Да и весть про способности Ивана каким-то образом докатилась до их городка, – и теперь очередь жаждущих здравия еще увеличилась.

Про «ключи» он уже и позабыл, – и потому не сразу сообразил, когда посередь ночи в светелке возникло странное свечение, которое заметила даже Варвара из соседнего дома. И пока он соображал, что к чему, Варвара уже стучала во входную дверь, решив, что в доме начался пожар. Дверь ей открыла сонная Алена, – и на пороге его светелки они объявились вдвоем.

Увидев светящийся камень в руках Ивана, Варвара побледнела:

– Никак, время пришло? – И потекли ее безутешные слезы.

Алена догадалась, что пришла беда, но какова она? Переводя недоуменный взгляд то на растерянного Ивана, то на никак не успокаивающуюся Варвару, она так и не получила ответ на свой молчаливый вопрос.

«Ключ» между тем погас.

– Не сегодня, значит. – Посветлела лицом Варвара. – Пойду я. Не проводишь меня, Иван Матвеевич?

Он торопливо оделся. Проводил, да так у Варвары и остался. И до утра молчаливо удивлялся ее жарким словам: «Наконец-то, дождалась тебя – сбылась моя надежда».

Странны были эти слова, – Варваре всего-то лет двадцать пять от роду, оттого и удивлялся Иван. Муж Варвары погиб в пьяной драке, детей не было, но, как на днях сообщила Алена, Варвара наотрез отказывала «жаждущими ее Сердца».

Увы, были в ее шепоте и другие слова, что «слишком уж коротко ее счастье, – больно уж долго плутал Иван на чужбине». Как в воду смотрела. Через несколько дней, – странное дело! – засветились все четыре камня. Варвары дома не было, – и Иван ушел туда, «куда несли ноги».

А ноги несли в жуткое место, которое с незапамятных времен называли Врановым болотом. Много людей там сгинуло. И доселе вокруг его располагалось несколько капищ с деревянными идолами-истуканами. Боязно подходить к капищам, – что, уж, говорить о самом болоте, над которым круглый год, – и даже, зимой, – нависали смрад и марево.

***

– Принес?

Ох, как похолодело в груди у Ивана, и без того охваченного тревогой и сомнениями. Он оторопело оглянулся. Перед ним, – точнее, позади его стояли те два монаха, которых он видел в орде. А над ними …. А над ними возвышалось странное существо ростом аршина четыре, или пять, и, скорее, зверь, нежели человек.

– Принес? – Требовательно повторил монах, и уверенно протянул руку.

– Что? – Как бы удивился Иван.

– То, что тебе не принадлежит.

– А разве это принадлежит вам? – Продолжал упорствовать Иван, но монах повысил голос:

– Это не принадлежит тебе.

Естественно, упорство ни к чему не приведет, и Иван протянул ему ложный кристалл.

– Настоящий? – Недоверчиво спросил второй монах.

– А как же? – Ухмыльнулся первый. – Ты же знаешь, что те остались в пустыне. – И вдруг, подбросив камень в руке, сделал неожиданное, – судорожно проглотил кристалл.

– Что он сделал? – Молотом ударил в голове пронзительный крик-вопрос.

– Нам сказали, что тот, кто проглотит этот камень, станет властелином мира, – Немного заикаясь, ответил второй монах.

Чудовище долго недоуменно крутило головой, потом его, и без того отвратное, лицо исказилось зловещим гневом.

И вновь, теперь уже вслед за физическим хохотом, Иван – Тихомир ощутил болевой удар по мигом ослабевшему мозгу. Монаха же от этого удара скрутило и перегнуло пополам, – и камень выскользнул изо рта вместе с содержимым внутренностей безумца.

– Это не ключ. – После продолжительного изучения констатировало чудовище.

Делать нечего, – и Иван протянул чудовищу настоящий «ключ».

– Ты принял верное решение. – Удовлетворилось чудовище. Оно довольно проворно для его веса по крест-накрест поваленным стволам деревьев подобралось к болотному зеркалу. Старательно пошарив лапой в его зарослях, чудовище выловило нечто грязное, сплошь затянутое грязно-коричневым илом, и размером значительно больше человеческой головы.

– Почисти его. – Протянуло оно находку второму монаху, и тот подобострастно бросился выполнять приказание.

Находка, похоже, очищалась весьма плохо. Чудовище поначалу относилось к этому вполне терпимо. Оно лишь изредка бросало на монаха косой взгляд, в основном, забавляясь ключом. Но солнце стремительно катилось на верхушки деревьев маячившего поодаль мрачного леска, и на болото стала наползать холодная мгла.

– Быстрее. – Потребовало чудовище. Оно уже не играло ключом, хотя, возможно, и прежнее занятие не было игрой, – теперь оно поднимало кверху «ключ» и крутило так и этак его во все стороны.

Тихомир, как ни старался, не мог рассмотреть форм кристалла. И не удивительно: темень наваливала уже валом, раздвигая пространство для света звезд.

А чудовище, кажется, слабело на глазах.

– Быстрее. – Снова прозвучало в голове грозное приказание.

А темень все продолжала и продолжала наползать. И по болоту заскользили, заплясали в диком танце чудные тени, о коих неоднократно опасливо шептали сумевшие выбраться с болота люди.

К тому же, казалось Ивану, темень приманивала свет звезд. И еще один свет. Почти так же, как там, в горах, прилетела яркая звезда. Или луч? Или что-то еще? Но это ЧТО-ТО, описав широкую дугу над болотом, ударилось в «ключ».

Моментально тело чудовища хватила жестокая судорога.

– Отойди. Все уходите.

Чудовище сделало первый неуверенный шаг по направлению к кристаллу. Его пошатнуло, – луч сорвался с «ключа», – и на земле образовался огненный шов.

И тут же громкий рык потряс окрестности болота, подняв в серое небо бесчисленные стаи орущих ворон. Болото-то, и впрямь, враново.

Чудовище устояло и, поднявшись в полный рост, снова поймало кончик луча на острие «ключа». И «Ключ» начал обрастать свечением, – странным свечением.

И, чем больше было свечение, тем отчетливей казалось Ивану, что чудовище начало меняться, набирать чужую силу. И вместе с тем ему начал слышаться стон земли, – да, и как его не слышать, если не выполнил своего предназначения.

Конечно, это был безумный поступок, но Иван-Тихомир вдруг сорвался с места и метнулся к чудовищу. Откуда только хватило сил столкнуть чудовище с места, – и оно не удержалось, пошатнулось, и кристалл выпал из его лап, или уже рук.

Нет, чудовище не разорвало Тихомира в клочья, оно, всего лишь, отбросило безумца в сторону и, обжигаясь, нетерпеливо схватило «ключ».

К Ивану с трудом возвращалась способность сделать первый вздох, от которого кольнуло под сердцем. Не изнутри, а снаружи. И он понял свою ошибку. В руках чудовища был ….

Существо одной рукой подняло с земли ….

– Главный возвратный кристалл! – Услышал Иван восхищенный возглас Милея.

Но времени, искать автора этого возгласа, уже не было. Чудовище водрузило кристалл на импровизированный постамент из трех вывороченных из земли и связанных между собой стволов.

– Смотрите, боги. Пришло мое время. – Совсем укоротил время торжествующий возглас.

Чудовище решительно поднесло «ключ» к кристаллу.

А Иван инстинктивно вжался в землю. Еще бы, – ведь «ключ» был от другого кристалла, вероятнее всего, лежащего на дне озера Тенгиз-далай, кажется.

Варвара не всегда понимала свое назначение в этом мире. Так уж получилось, что она рано, в десять лет осталась одна, и, если бы не Алена, возможно, сгинула бы в этом довольно жестоком мире. Алена стала ей и сестрой и матерью одновременно. Алена к тому времени уже стала знахаркой, известной далеко за пределами их городка. Естественно, ей не мешала помощница, и, когда Варвара стала ей активно помогать, Алена только обрадовалась этому, и ненавязчиво стала обучать премудростям ведовства. Странно, но иногда, к смущению Варвары, кое-что у нее получалось много лучше, чем у наставницы.

Алена, конечно же, это видела, но не обижалась. А однажды, увидев, как в очередной раз смутилась Варвара, сказала без обиняков: «Знаю я все. Еще моя бабушка предсказала это. Не пойму только, какое дело возложено на тебя с моим братом».

Странно, но после того разговора Варвара стала ждать Ивана то со страхом, то со сжимающим сердце в трепещущий комок интересом. А потом, когда сгинул муж Варвары, появилось странное тревожное предчувствие.

Уж, не это ли предчувствие больно сжало ее сердце, когда Иван не встретил ее в условленном месте. Потемнело у нее в очах, – и, не разбирая дороги, она бросилась к дому. Ивана дома не оказалось, а конь обеспокоенно метался на привязи.

Решение пришло немедленно. Очень уж странным был конь Ивана, – иногда Варваре казалось, что он понимает человеческую речь. И теперешнее его поведение говорило, что Иван, возможно, попал в беду.

Конь легко подчинился Варваре, ибо Варвара отдалась его воле.

Далеко, однако, занесло Ивана. Конь резво бежал по еле приметной лесной дороге, а лес менялся, прямо-таки, на глазах. Не напрасным было предчувствие. Даже, ни разу не увидев этих мест, Варвара поняла, что это и есть Враново болото.

Но где же Иван? Время белых ночей на исходе, – и теперь начинает темнеть намного раньше, а оставаться на болоте ночью – безумие. Мощные ели тяжелой толщей нависали на давно уже невидимой дорогой, – и Варваре стало жутко. Зачем? Зачем она здесь? Зачем Иван здесь?

Она была уже готова повернуть коня обратно, но конь вряд ли послушается, да, и, невесть откуда, появившееся упрямство помешало это сделать.

Желание это возродилось, когда навстречу поплыли смородные волны тумана. Но одновременно с появлением тумана впереди, похоже, появилось свечение, впрочем, мало похожее на костер.

А конь только увеличивал свою прыть, и нетерпеливо рвался туда, откуда исходило свечение.

А свечение все росло и росло, – и вскоре из-за него стало трудно разглядеть то, что их окружало. Но увидеть синеватую тень, улетевшую вперед, Варвара все-таки сумела.

А конь встал, как вкопанный, – и не было никаких сил сдвинуть его с места.

Дикий вой, кажется, сорвал уши. И тут же грубая сила вдавила Ивана в землю, которая и сама превращалась в яркую новую звезду. И не было ничего, прекраснее ее. Всю жизнь искал Рош д, Амии ее в необъятном космосе, а она оказалась здесь, на земле. И не было ничего, кроме желания подчиниться ее зову, стать ее частицей.

Но Тихомир все-таки оторвал голову ото мха.

Там, где было сердце звезды, корчилось в агонии громадное чудовище. Невзирая на то, что его тело разваливалось на куски, оно пыталось вырвать у звезды ее сердце.

– Бесполезно это. – Проявился около чудовища призрак. – Ты был плохим, бесполезным богом. И предсказание сбылось. Возвратный кристалл сейчас вернет тебя в небытие, туда, куда ты хотел отправить мой мир.

– Молчи, волхв. Ты тоже, полагаю, не вышел из небытия. Если бы ты не помешал мне, я бы мог вернуть тебя в этот мир.

– И ты думаешь, я тебе поверю? Ты – плохой бог.

– Мне не нужна твоя вера, волхв. – Все еще пыжилось чудище.

– Ой, ли. Давно ли боги стали существовать без людской любви и веры? – Усмехнулся Милей.

– С той поры, как люди стали требовать, чтобы боги служили им.

– По себе-то остальных богов не равняй.

Жутко было смотреть на то, как беседуют все сильнее и сильнее рассыпающееся чудище и призрак человека.

– Послушай, волхв. Зачем ты подменил «Ключ»? Зачем, ведь ты же знал, что так и останешься в Море Забвения? Помоги вытащить «Ключ», пока он еще не сгорел. Если он сгорит, твой народ никогда не выйдет на свет, как вы говорите, божий.

– Пожалуй, ты прав. – Согласился призрак. – Об этом-то я и не подумал. Хорошо. Я помогу тебе.

Милей подлетел к кристаллу. Тихомир не понял, что он там делает.

Как объяснить ему, что это не спасет его город?

И вдруг сердце звезды взорвалось. Точнее, сначала оно поглотило призрак, затем чудовище, – и, вот, уже поглотило все Враново болото.

Превращаясь в звездную пыль, Тихомир успел заметить, как выпал из распавшейся одежды «Ключ», – и ударная волна метнула его к лесу, туда, где неведомая сила уже скручивала мощные ели, словно соломинки.

Нет, Тихомира не метнуло к лесу вослед за «Ключом», его подняло над болотом, которое уже начало превращаться в небольшое озерцо.

Увы, возвратный кристалл, видимо, не получил необходимой энергии, и теперь погружался в пучину бурлящей воды. Когда-то теперь воля судьбы извлечет его на поверхность?!

Варвара хорошо помнит, как страшная сила опрокинула, смяла, скомкала ее вместе с конем. Страшный ветер с корнем рвал деревья и кусты. Каким-то чудом, Варваре удалось, обеими руками обхватив ель, удержаться на месте, да, и конь залег в глубокой канаве. Продолжался этот шквал недолго, всего-то несколько мгновений, но страху Варвара натерпелась на всю жизнь.

Конь сам легко выбрался из канавы, и, тревожно озираясь, подошел к Варваре.

Было уже совсем темно. В какую сторону ехать, Варвара не представляла, – и потому снова положилась на коня.

Проехали они совсем немного. Непреодолимый завал стал на пути, но конь снова остановился, и долго бил копытом, пока Варвара не увидела в глубине завала небольшое светлое пятнышко. Она слезла с коня, и с большим трудом и риском поломаться все же добралась до пятнышка.

Пятнышко оказалось похожим на камушек, какие были у Ивана.

– Возьми и сохрани его ради всего святого. Таково твое предназначенье. – Возник в голове повелевающий голос, ослышаться который не было никакой возможности. Варвара, всего лишь, растерянно спросила:

– А Иван?

– У каждого своя дорога. Возможно, ваши пути когда-нибудь сойдутся.

И после этих слов конь начал тревожно ржать. Едва Варвара утвердилась в седле, как он помчался в обратный путь. Каким образом, он выбирал дорогу? – но он ни разу не споткнулся, – и вскоре они были у Алены.

Алена безутешно плакала.

– Ты его видела? – Спросила Алена, не поднимая головы.

– Нет. Туда невозможно было подъехать. – Варвара опустилась пред Аленой на колени. – Его больше нет.

– Нет. Он жив. – Алена с силой оттолкнула от себя Варвару.

Варвара испуганно вскочила на ноги, и теперь уже Алена сползла на колени:

– Там было очень страшно?

– Не знаю. Я не смогла туда проехать. – Заплакала Варвара. – Как же теперь жить? Я же так его любила, люблю. – Поправилась она.

– Не знаю. – Алена все еще стояла на коленях, – и Варвара тоже опустилась на пол. – Может, он еще вернется?

– Чей-то голос сказал, что у него своя дорога. – Сказала Варвара, и без чувств распласталась на полу.

Глава вторая

У каждого своя дорога

1.От Тарраса одни неприятности

– Имейте хотя бы совесть. – Взвилась Рамита. – На человеке нет ни одного живого места. Он только-только начал приходить в себя, а вы его снова тянете в новую передрягу. Не отпущу.

– Да, никто его никуда не тянет. – Услышал Лучник смущенный голос Тарраса. – Просто нам, всего лишь, нужна консультация.

– Знаю я ваши консультации. – Не унималась Рамита. – В прошлый раз тоже была нужна консультация, а он пропал на три года. Ты, хоть, видел, каким его привезли?