Темь. В поисках истины

Если для представителей Срединных миров зрелище сверкающих клинков всех форм, луков и колчанов со стрелами, щитов, доспехов, топоров, кинжалов было привычным и радующим сердце, то для Антона и Лехи все это напоминало в лучшем случае музей, а в худшем – свалку металлолома. Единственное, что порадовало бывшего скинхеда – булава на узорчатой металлической ручке. Собственно, это оружие напомнило ему славную биту, которой во времена юности он внушал некие принципы своим идеологическим противникам.

Антон совершенно не представлял, что делать со всей этой горой оружия и как в ней разобраться. Он брал в руки то меч с диковинным изогнутым лезвием, более напоминавшим лопату-мутанта, то любовался огромным рубином, вделанным в рукоятку сабли, по клинку которой змеились непонятные знаки. Не вдохновила его выставка кинжалов и ножей, на фоне которых изделие Марцеуса казалось гордым аристократом.

А вот Весняна сразу нашла то, что искала: с восхищением осматривала изящный изогнутый лук, темная поверхность которого матово светилась, отражая блики факелов на стенах. Не меньший ее восторг вызвали стрелы, наконечники которых были сделаны из непонятного белого металла, похожего на серебро.

– Вот! – очутился возле нее запаленный от спора с Никитичем Варс. – Ты посмотри тока! Сделан сей лук в двух мирах, и цены ему нет вовсе.

– Лук как лук, – гундел в бороду слегка охрипший Никитич. – Сам вижу… Сделан тута из энтих… композитов, однако, а колчан со стрелами – из Раземелья, эльфами изготовленный, потому как стрелы не кончаются… Наконечники, однако, тожа из энтих… композитов, тока заговорены на нечисть. Сборная солянка, понимашь, новодел, и цена ему десяток золотых, не боле…

– Не тока на нечисть заговорены наконечники! – махал у него под носом стрелой Варс. – А и на броню гномью! Да в каждой стреле самоискатель вделан. Одна такая стрела дракона сама найдет и сшибет, а ты говоришь – солянка…

У Лехи и Антона, оказавшихся в этот момент рядом, отвалились челюсти.

– А вы побольше их еще послушайте, – вкрадчиво сказал, наклонившись к ним, Митромир. – Полезно.

– Композиты, – обалдело поглядел на Леху Антон.

– Самонаводящиеся стрелы, – Леха захлопнул челюсть. – Они тут что, с ума посходили или разводят нас, как лохов, а?

– Самоискатель, говоришь? – уклонялся Никитич от свистевшего у него перед носом остроконечного жала стрелы. – Эт еще посмотреть надоть… Однако древнего у тебя ничего нет, все равно новодел! Качество проверить, на драконе желательно…

– Где я тебе тут дракона найду? – возопил Варс, увлекая Никитича далее к своим сокровищам. – Ты вот лучше посмотри, уважаемый, это чудо гномье – меч, кованный самим Пупой Седьмым!.. Какой же это новодел, ему лет поболе трех тысяч будет…

За ними торопливо ринулись, навострив уши, Антон с Лехой. Митромир с Весняной переглянулись и заливисто захохотали.

Глава 17

Лишь далеко за полдень вся компания, наконец, вооружилась. Да и то после совета Митромира.

– Вы слушайте оружие не умом, а сердцем, – сказал он. – Что позовет, то и берите. Сами поймете. И вообще пора отвыкать от логики, надо слышать интуицию. Слушать себя… К Раземелью идем, как-никак.

Весняна, понятное дело, выбрала композитный лук с эльфийскими стрелами и небольшой изящный кинжал. Никитич выволок из хранилища тот самый меч Пупы Седьмого, поторговавшись с Варсом чуть ли не до драки, а за спину повесил устрашающего вида арбалет, запасшись и болтами к нему. Митромир ко всеобщему удивлению выбрал щегольскую шпагу, которую, по его словам, изготовил придворный маг Людовика Четырнадцатого, эльф по происхождению, а клинок заговаривали опять же гномы. В ответ на явные сомнения Антона по поводу существования мага-эльфа у французского короля, Митромир туманно пояснил, что не всегда маги афишировали свое присутствие у подножий тронов.

Сам Антон выбрал тяжеленный меч простой работы, лезвие которого был испещрено корявыми знаками. К мечу прилагались столь же простые ножны, выстланные, однако, изнутри мехом.

– Это булатный клинок, – знающе сказал Никитич. – Кован на Руси. А знаки непонятно какие – на письмена непохожи, на руны тож… Древнее оружие. И ковали его не люди и не гномы, а вот кто – мне неведомо. Мех же для того, чтобы оружие содержалось в чистоте. Мои ножны такие же. Надоть почаще смазывать жиром изнутря, особливо барсучьим, он не так вонюч, как тролличий.

Митромир осмотрел знаки на мече, хмыкнул, пожал плечами, но, подумав, лишь обронил:

– Попробуй, Ант, с ним справиться. Получится – хорошим воином будешь.

Но более всего впечатляло вооружение Лехи. Отставной скинхед вылез из оружейной Варса, гремя кольчужной юбкой, опускающейся до колен, и кривой саблей, подвешенной к поясу. В левой руке он держал небольшой круглый щит, а буйну его головушку украшал круглый шлем с конским хвостом. За поясом красовалась также полюбившаяся Лехе булава.

У членов экспедиции по спасению человечества медленно отвалились челюсти.

– Леха, ты что? – потрясенно прошептал Антон. – Ты это… в татарина переквалифицировался?

– Кто, я? – возмущенно заорал Леха, но было видно, что он сконфужен. – Откуда мне знать, чье это железо? Оно позвало, а я как бы слушал. Митромир же сказал!

– Это не татарское оружие, – авторитетно сказал Никитич, оглядывая металлического Леху. – Боле схоже на печенежское. Али там половецкое. Из тех краев, одначе.

– Вороги Руси-матушки, значит, его делали, – медово пропела Весняна. – А и чего же у тебя в кровях понамешано, Алексей, если такое оружие тебя позвало?

– Ему лучше знать. Он студент… Института культуры. К тому же скинхед и борец за национальную идею, – резюмировал Митромир.

Дружный хохот поставил точку в этом вопросе. А багровый Леха начал сдирать с себя полюбившуюся ему амуницию. Митромир одобрил этот жертвенный поступок:

– В кольчуге ты далеко не уйдешь, это потяжелее бронежилета будет. Да и железо плохое, сырое… А вот саблю оставь. И щит тоже. Они деланы в Персии. Судя по письменам на них, еще огнепоклонниками. Булаву прихвати, это палица – русское оружие, добротное. Шлем можешь выкинуть, если только конский хвост тебе особо не полюбился… Можешь поверить, это хвост не жеребца Чингиз-хана.

– Да я просто думал, – пыхтел Леха, избавляясь от кольчужной юбки, – что так безопасней… Будут же в меня железяками тыкать всякие…

Никитич довольно хмыкал: Варсу предстояло вернуть часть денежек и еще извиниться за то, что пытался впарить некачественное вооружение. И на радостях позволил шишиге Хухрику обзавестись облюбованным им оружием, напоминавшим то ли трезубец Нептуна, то ли вилы.

Однако оборотистый хозяин пещеры наверстал свое во время обеда – точнее, после него. Улучив момент, когда сытые гости отдувались после нескольких перемен блюд, Варс возвел очи горе и заметил, что кормежка посетителей ноне очень невыгодна, лесовики и полевики нынче пошли ну очень продувные, продукт везут некачественный и втридорога. И важно добавил: «Инфляция, однако», гордо посмотрев на знатока городского фольклора Никитича. Тот было сердито запыхтел, но Митромир только благодушно махнул рукой: не мелочись, мол, заплатим, сколь скажут. Похоже, Варс вел менеджмент в своей «Веселой берлоге» так, словно действительно родился где-нибудь в Хайфе или по крайней мере проходил там практику.

Впрочем, веселой в этот день «Берлога» не была. На удивление пустынным казался главный пиршественный зал, а в остальных переходах и комнатах подземелья мелькали лишь серые тени домовых – помощников Варса. Исчезли русалки, лешие и прочий экзотический для обычного человека народ.

Первым это заметил Митромир, о чем и сказал Варсу. Запарившийся в приеме гостей и потому не обративший внимания на пустынность пещеры домовой встревожился. «Берлога», по его словам, никогда не пустовала, у нее лишь были свои часы прилива и отлива посетителей, многие из которых являлись постоянными. Сейчас не было и их.

– Это неспроста, – сказал Варс, встопорщив бороду, которая по сравнению с пышной растительностью Никитича казалась просто бороденкой. – Лесной народ почуял неладное… Ну-ка, Хухрик, что чуешь?

– Шмундели хропс чендуют… – начал было шишига, но, поймав свирепый взгляд Лехи, запнулся. – Думаю так, что знают Темные: мы здесь. И пакость готовят. А с помощью пакости этой понять желают, что мы задумали.

– Уф, – сказал Митромир. – Разведка боем. Мог бы и проще сказать. Но в берлогу Варсову они ведь не полезут?

– Никогда не полезут, она для них закрыта, – авторитетно заявил Варс. – Но меры принять надлежит… – и, растворившись серой тенью, исчез.

Послеобеденный покой был нарушен. Путешественники бестолково топтались в главной, пиршественной зале, присматривались к обретенному арсеналу и с беспокойством поглядывали на входную дверь, возле которой мелькали серые силуэты домовых-овинников, что-то там делавшие.

– И-эх, – вздыхал Митромир, глядя, как опасливо машут холодным оружием Антон с Лехой. – Не пораньтесь, граждане. И уроков-то я вам не успел дать… А лучше держитесь позади где-нибудь. Главное, чтобы своих не зацепили.

– Ничего, – пыхтел Антон, наскакивая на Леху. – На своих учатся… Чтоб чужие боялись…

– Вы там полегче, – сердилась Весняна. – У нас тут только один лекарь, да и тот – зубодер!

– А к слову говоря, где он? – спросил Никитич, оглядывая зал. – Хоть и зубодер, но может пользу оказать, кровь остановить или там повязку спроворить.

– Гаваз в дальней комнате свою подготовку ладит, – бросил появившийся ниоткуда Варс. – Железяки лекарские раскладывает, которые мне еще дед оставил на всякий случай… – и опять исчез.

– Обнадеживающе… – проворчал Митромир. – А где этот шишиг со своим хропсом или как его там?

– Тут я, – зеленая личность, пыхтя, появилась в зале, таща за собой помятый агрегат. – Готов принять участие в сражении небывалом и отмстить за деток моих…

– Тока с кнопкой осторожнее, – заметил Никитич. – Чтой-то она у тебя строптивая больно.

– Чендово! – исчерпывающе ответил Хухрик и непочтительно пнул агрегат одним из отростков, похожим на ногу.

– А диспозиция? – вредно спросил Никитич у Митромира. – Мы так и будем сидеть тут в норе и дожидаться? Ты ж у нас боевой маг, вот и поведай, как мы будем биться. Диспозиция должна быть, эт мне одна кухарка поведала, а она слышала от поручика, коему прислуживала, – и дед важно приосанился.

– Кухарка, конечно, права, – кивнул Митромир. – Но обороной у нас заведует уважаемый Варс. Вот с него, Никитич, и спрашивай диспозицию. Может, у Варса тоже сведущая кухарка имелась?

– И не одна, – обидчиво заявил вновь возникший из ниоткуда Варс. – Чем мы хуже городских? А свои приготовления имеем, и потому хотел я держать с вами совет. Эй, дражайшие воины! – адресовался он к Лехе с Антоном. – Хватит землю топтать да пыль поднимать, сюда идите!

Таким образом, в зале «Веселой берлоги» за длинным обеденным столом состоялся военный совет, на котором присутствовали также сородичи Варса, которых набралось около двух десятков. Открыл совет важный, насупившийся Варс. Напротив него восседал не менее важный Никитич. Оба домовых глядели друг на друга и надувались все больше, пока, наконец, Варс не выдержал и не изрек:

– Ну, так… мня-а-а… Заклятия у порога положены, на стенах тож, ловушки насторожены, – и замолчал.

Молчание продолжилось некоторое время.

– И… что? – не выдержал Антон.

– И все.

Краткость Варса настораживала. Его сородичи преданно глядели на своего старшого и помалкивали. Ни они, ни сам хозяин «Веселой берлоги» ничем не вооружились.

– Позволено будет спросить мне, девушке слабой и беззащитной, – сказала Весняна. – Меня тут как оборонять собираются? С помощью ловушек? И пары десятков домовых – конечно, храбрых, но не вооруженных хотя бы половниками?

Взор Варса был чистым, незамутненным и непонимающим.

– А чего тут? – сказал он. – Сюда Темным не пробраться. Они – там, а мы – здеся, в безопасности. И пусть себе…

Похоже, хозяин «Веселой берлоги» и не помышлял о битве.

– И долго мы будем «здеся»? – наступала Весняна, и ее глазищи из зеленых все более становились синими. – Нам ведь к переходу надо идти, а ты, почтенный Варс, все еще не поведал, где он находится.

Вдумчивому кряхтенью Варса мог бы позавидовать любой философ как древности, так и современности. Его сородичи явно были полностью с ним согласны в смысле стратегии и тактики ведения боевых действий.

В ходе продолжительной дискуссии выяснилось, что команда «Веселой берлоги» намеревалась попросту пересидеть «бурю», как это водилось испокон веков у домовых. О чем Варс с гордостью и поведал.

– Так вот наш род и выжил, – поучительно изрекал он. – Миновал бури разные и громы, истребления народов, больших и малых. И процветаем мы отныне, и жителей лесных вкруг себя кормим немало. А у иных, – он недружелюбно покосился на Леху, – что беду себе кликали, и косточки рассыпались.

– Но-но! – грозно сказал престарелый скинхед. – Мой скелет еще в полном порядке! Если не считать пары переломов…

Новую свару пресек Митромир, произнеся свое знаменитое «так».

– Вообще-то наши подозрения по поводу врагов основываются только на отсутствии гостей в «Берлоге» и туманных предчувствиях Хухрика, – продолжил он. – А это означает, что нам надо выслать за пределы пещеры разведчика.

– А почему бы не использовать магию для разведки? – предложил Антон.

– Я уже пытался, – сумрачно ответствовал Митромир. – «Берлога» закрыта для магического зрения. Ясно только, что присутствует угроза.

– Правильно, – довольно кивнул Варс. – Прежде всего, это потому, что здеся тень. Да и защита нас прикрывает. Так что оттуда – никак, но и отсюда – тоже.

– А как же тогда узнать, что Темные отступили? – спросил Антон.

– А как первый посетитель придет, – ухмыльнулся довольный своей находчивостью Варс. – Темным сюда дороги нет, значит, остаются Светлые да серые. Помню, так-то мы единожды просидели тут годков этак с полста… Эх, и отдохнули тогда от трудов всяких! А что? Пищи вдоволь, пива тож… Русалочки не все ушли, я уж проверил. Они нюхом чуют, когда мужики голодные до этого дела будут. Что касаемо перехода в Раземелье, дак он пару верст отсюда, ежели топать на север, есть там увал приметный… – Варс лукаво глянул на Весняну. – На детородный орган очень похож… По чутью магическому найти можно. Это тоже вроде как тень, и ходу туда Темным нетути. Как и сюда, однако.

На багровой физиономии Лехи было ясно написано, что шанс провести полвека в этой берлоге в компании домовых и зеленоватых русалочек совсем не является пределом его мечтаний. Мрачный Антон был с ним целиком солидарен.

– Мои деточки! – всхлипнул Хухрик.

– А вот, – вкрадчиво сказал Никитич, по-особенному распушив бороду, – достоверно мне ведомо, почтенный Варс, что насчет пищи… Как бы это сказать… Вот у меня, к примеру, аппетит зверский просыпается, когда в заточении нахожусь. Насчет Алексея могу то же сказать, в особенности что касается пива. А уж маг, ежели он в бездействии пребывает, то впадает в задумчивость и может один ваши припасы употребить. По рассеянности. Про русалочек, – он покосился на Весняну, – из деликатности умолчу, но недолго они проживут, ох, недолго, – и горестно вздохнул.

Правда, в глазах деда сквозь зелень предательски проглядывала синева.

На челе Варса появилась тревожная задумчивость.

– Про пиво – это ты, почтенный Никитич, пожалуй, прав, – молвил он и поглядел на Леху.

– И еще я умолчал про того, коего просветленным кличут, – вбил последний гвоздь Никитич. – Видишь того детинушку? Богатырь он. А могутные богатыри – они знаешь, сколько потребить могут? Особливо, когда силушку девать некуда.

– Богатырь? – с сомнением посмотрел на Антона Варс.

– Ты не смотри, почтенный Варс, что он в тело еще не вошел, – заторопился Никитич. – В покое да на хороших харчах знаешь, как вымахает!

– Именно, – авторитетно подтвердил Митромир, глядя очень честными глазами на хозяина «Веселой берлоги». – Имел я знакомство с одним великаном, так он в отрочестве не больше мизинца был. А потом, как в рост вошел, горушку одну ненароком свернул. Медведя из пещеры доставал. Голоден уж очень был. И даже парочку гномов и домовых схарчил, задумавшись. На десерт.

Антон сделал строгое лицо и величаво уставился на задымленный потолок пещеры.

Варса раздирали противоречивые чувства. И одно из них все-таки победило – то самое, на которое рассчитывал проницательный Никитич, очевидно, лучше других знавший особенности психологии домовых. Буря в смятенной душе Варса улеглась, и он сказал елейным голоском:

– Совестно мне перед вами, гости дорогие, законы гостеприимства обязывают, знаете ли, защищать и привечать… А вот приходится отпускать вас на бой смертный из-под крыла моего надежного, потому как мир спасать надо, и мы, лесные домовые, понимаем это со всей почтительностью.

После этой тирады выяснилось, что «Веселая берлога», как и подобает почтенному жилищу домового, имеет всякие норы и отнорки помимо главного входа, из которых можно произвести разведку, а то и вовсе с честью уйти в мир внешний (Варс чуть было не сказал «иной», но вовремя спохватился). Последний вариант, судя по всему, Варса устраивал больше.

– А что? – с горячностью говорил он. – Все разом – и в атаку! А уж мы прикроем, не сумлевайтесь.

«Прикроем» означало, что домовые останутся в арьергарде и вовремя захлопнут за ушедшими дверь отнорка. Но Митромир воспротивился: незачем всему отряду голову совать в неизведанное. Варс нехотя согласился, но тут встал другой вопрос – кого послать в разведку. Больше всех горячился Леха и упирал на то, что разведчиком должен быть абориген, знающий местность досконально. А именно – из лесных домовых, самый опытный и знающий. Тут Варс неожиданно стал похож на кошку, которой прищемили хвост, но которая никак не желает в этом сознаться.

В этот момент больше всего поразил присутствующих Хухрик.

– Я пойду, – гордо выпрямился шишиг, и подслеповатые глазки его вдруг замерцали. – Ради деток моих ничего чендово не пожалею, а хехлы и хрюнди фсякие… – и произнес длинную тираду по поводу хехлов, их способов оплодотворения и детородных свойств.

Вся компания немедленно посмотрела на Весняну. Но к всеобщему удивлению домовена и глазом не повела, даже не порозовев, а решительно поддержала Хухрика:

– Хехлам… тьфу, Темным то есть, надо не только это самое отрезать, но еще и измельчить, чтобы не восставало больше. Хочет Хухрик – пусть идет, только заберет с собой этот подавитель.-оглупитель. Кроме того, лес – это как раз родное для шишиги, и он тут лучше сориентируется.

– Вот, – довольно потер руки Варс. – Не перевелись в наших краях герои-шишиги. А норку сейчас я ему подберу такую, чтобы и его ящик пролез…

Конструктивное и мирное течение военного совета прервал громовой удар, потрясший, казалось, основы мироздания. Потолок и стены пещеры окутались мелкой пылью, медленно поплывшей вниз. Где-то в недрах «Веселой берлоги» с грохотом обрушились камни. Похоже было на то, что Темным надоело ждать.

– И это называется – тень! – заорал взволнованный Леха.

– Так, все к двери, Хухрик – наружу! – скомандовал Митромир.

В пещере все пришло в движение. Шишиг помчался вслед за Варсом, волоча за собой ящик, домовые встали полукружьем возле входной двери, выставив вперед руки-лапки, за ними, лязгая металлом доспехов, встал отряд путешественников.

Пол пещеры мелко задрожал, но последовавший затем второй удар уже был более похож на чей-то простуженный чих.

– Заряд кончился, – прокомментировал Антон.

– Погоди еще… – процедил сквозь зубы боевой маг.

И он оказался прав: от третьего удара все в пещере заходило ходуном, а длинный тяжелый стол сам собой выехал на середину зала. Теперь пылью наполнился весь воздух. Темные явно приглашали на променад.

В пещере появился запорошенный пылью взволнованный Варс.

– Хухрика вывел! – сообщил он. – И ящик его проволокли. Дверь цела?

– Цела, – хором сообщили ему сородичи. – Защита стоит.

– Как они прорываются в тень? – отрывисто спросил Митромир у Варса.

– Не ведаю, – отмахнулся тот. – Может, просто пугают.

– Непохоже, – проворчал Леха. – Тут скоро все обвалится.

Словно в подтверждение его опасений пещера снова задрожала, послышался гул, который, впрочем, быстро утих. Затем наступила полная тишина. Обитатели «Веселой берлоги» тревожно прислушались. Откуда-то из дальнего угла появился перепуганный Гаваз с автомобильной аптечкой в руках и безмолвно пристроился к пещерному воинству.

Прошло еще несколько минут. Затем послышался отдаленный вопль, определенно принадлежащий Хухрику. А через пару секунд появился он сам, напоминая растрепанный пыльный куст, но уже без иномирного агрегата, и на ходу отрапортовал:

– Чендово!

– Переведи, – привычно потребовал Митромир.

Перемежая свой странный жаргон с понятной речью, шишиг не без гордости поведал, что провел глубокую разведку, как и положено боевому шмунделю. Правда, результаты этой разведки оказались более чем таинственными: вокруг пещеры лежал поваленный лес, стояли тучи пыли – и никого. Словно по лесу прошлись косилкой – без дыма и огня.

– Как – никого? – не поверил Митромир. – Кто же нас тогда тут долбил?

– Хехл его знает, – ответствовал Хухрик. – Нету ни демонов, ни орков, ни людей. А угроза есть.

– А подавитель-распылитель твой где? – спросил Леха.

– Зачехлил чендово и захехлил, – туманно пояснил шишиг. – Дабы хехлам захрюндеперить погодя.

– Хватит! – не выдержал Антон. – Что мы как крысы в норе! – он выволок из ножен свой булат и ринулся к «парадной» двери. – Открывай!

– Не сюда! – взвизгнул Варс. – За мной, коли так… – и юркнул в неприметную дверь в стене пещеры.

За ним толпой повалило воинство, воодушевленное отчасти призывом Антона, но в большей степени тем, что «Веселая берлога» вдруг показалась всем каменной мышеловкой.

Пронесшись по узкому ходу, вся компания, бряцая железом, дружно вывалилась на волю, под хмурое небо, закрытое тучами, к подножию гранитного увала.

Вокруг все было так, как докладывал Хухрик. Пыль, правда, уже оседала на поваленный лес, полукругом обрамляющий увал. Вывороченные комли сосен нацеливались на дверь, ведущую в пещеру. Похоже было на то, что кто-то стоял возле этой двери и отмахивался гигантской косилкой от наступающих деревьев. Вокруг стояла странная тишина. И именно в ней таилась угроза.

Никакого воинства – ни темного, ни светлого – вокруг не наблюдалось. Лишь недалеко валялся небрежно присыпанный снегом странный ящик Хухрика – видимо, бравый шишиг углубиться дальше, в уцелевший лес не рискнул.

– И зачем нам тогда эти железяки? – вопросил Леха. – С кем драться-то?

– Похоже на вселенскую катастрофу, – изрек Антон.

– Будут еще столь же мудрые мысли? – оглядел свое воинство Митромир. – Например, по поводу падения метеорита, равного Тунгусскому?

– А что? – приосанился Антон и пригладил русую макушку. – Правдоподобно…

– И ничего не подобно, – выступил вперед Никитич, воинственно задрав бороду. – Кто-то творил тута о-о-чень мощные заклятия. Рази не чуете, что магией воздух напоен?

Антон с Лехой переглянулись и дружно помотали головами. Весняна прыснула. А затем, посерьезнев, заявила:

– Правда, магии здесь много. И ее интенсивность нарастает. Надо быстро что-то делать, а не стоять на месте.

– Похоже на то, – вступил в светскую беседу Варс, – что кто-то пытался вломиться в тень. Но это не оказалось просто. Темным туда доступ по-прежнему закрыт, и проломить проход им не удалось.

Никитич встревожено обозрел мрачный горизонт, распушил бороду, прикрыл глазки и звонко чихнул. Не менее громкий чих произвел Варс, а за ним, как по команде, хором чихнули его сородичи.

Даже бывалый Митромир, казалось, упал духом.

– Один домовой чихнул – куда ни шло, – проворчал он. – А тут целый взвод… Жди теперь светопреставления.

Словно в ответ на его слова из туч потянуло ледяным холодом, словно за ними спрятался айсберг. Но когда тучи неожиданно разошлись в центре неба, на месте айсберга оказался громадный глаз с ромбовидным темно-фиолетовым зрачком. Он с живым интересом осмотрел и запыленный поваленный лес, и маленькую кучку существ, жмущихся к гранитному увалу, и странный помятый ящик, валяющийся невдалеке. Затем моргнул в раздумье.

– Приплыли, – расстроено молвил Митромир. – Вот и сам Велес пожаловал.

– А ничего, – неожиданно беззаботно сказала Весняна. – Не забывайте, что нам магиков отвалили немеряно, в натуре. Вломим им по самое не балуй.

Услышав эту воинственную тираду, Леха от неожиданности закашлялся, а Антон дернул себя за ухо, чтобы проверить, не почудилось ли.

– Еще повоюем, – мило улыбнулась домовена, выступила вперед и, молниеносно натянув свой эльфийский лук, выпустила прямо в ромб стрелу, которая, тоненько свистнув, иголкой исчезла в тучах.