Опоздавшие к старту

Из-за такой «засветки» приборы орбитальной группировки оказались бессильны, они фиксировали аномальное пятно и основные формы рельефа не более. Оправданную тревогу вызвал тот факт, что ранее в данной местности все просматривалось четко, и никакой повышенной радиоактивности не наблюдалось. Предположить, что спустя четыре года после завершения ядерного конфликта тут внезапно выпали «горячие» осадки можно лишь с большой натяжкой, – датчики Барьера, оградившего Россию от пагубных последствий применения ядерного оружия, вели постоянный мониторинг загрязнения воздушных масс, перемещающихся над превратившимися в пустоши территориями сопредельных государств.

Вадим собирался начать спуск в ущелье, откуда открывался выход в интересующую его долину, когда далеко на северо-востоке хмурые небеса озарил отсвет яростного пламени: это стартовал очередной грузопассажирский корабль, доставляющий людей на борт находящего под загрузкой колониального транспорта.

Двадцать пять кораблей должны покинуть орбиты Земли через несколько часов.

Последний двадцать шестой транспорт еще достраивался, до завершения монтажных работ оставалось чуть больше месяца.

Это задание было для Вадима последним. Он улетал на Новую Землю, в составе тех, кто осуществлял финальный регламент Барьера. Те же, кто не решился на многолетний межзвездный перелет и рискованное (никто не скрывал данного обстоятельства) перерождение в камере биологической реконструкции, оставались на Земле, но таких насчитывалось немного. Были, конечно, люди, кто оставался не из-за фобий перед космическим полетом и технологическими новациями, позволяющими преодолевать межзвездные расстояния, каждый принимал добровольное решение, но для себя Туманов определился давно: здесь вполне справятся машины, а на Новой Земле его навыки и способности наверняка будут востребованы, помогут спасти немало жизней в первые годы обустройства колонии. К тому же он был одинок, – создавать семью здесь в истощенном, прокаженном техногенной цивилизацией, фактически погибающем мире было не то чтобы безумно, скорее, по его понятиям, – безответственно.

Дай Бог, чтобы все получилось, как задумано, тогда наши дети смогут вернуться на Землю и уже наученные опытом колонизации иной планеты приступить к восстановлению колыбели человечества.

Он верил в то, о чем думал. Иначе принял бы иное решение.

* * *

Спуск в ущелье прошел благополучно.

Выбирая маршрут, Вадим руководствовался соображениями скрытности. В том, что на бывших химических комбинатах твориться что-то неладное, он был убежден, опыт не давал ему строить иллюзий, обнаруженные на плато генераторы маскирующей системы оказались там не случайно.

Однако при том фоне остаточной радиации, что в действительности фиксировали приборы экипировки, трудно было заранее предположить, кто и зачем обосновался в старых цехах. Для людей горячевато, да и все кто выжил, прекрасно знали, что за Барьером их примут, Россия не отказывала в помощи беженцам, страна за последние годы приняла несколько миллионов человек, даже тех, кто подвергся серьезному облучению.

…Ступив на каменную россыпь, протянувшуюся по берегу бурлящего потока, Туманов привычным движением освободил прочный трос от фиксаторов, и тот упал с пятидесятиметровой высоты, складываясь у его ног в коническую горку.

Мутанты? – продолжал размышлять Вадим, сматывая упавший трос в бухту. Вряд ли. После взрывов, произошедших в располагавшихся на территории Китая генетических лабораториях, в атмосферу оказалось выброшено около десятка разновидностей генно-модифицириующих вирусов, от которых пострадали миллионы людей. Вирусы являлись разработками генных инженеров «поднебесной», они влияли на организм определенным образом, не убивая его, но, перестраивая метаболизм, мутанты могли выжить в самых пагубных для человека условиях, однако при этом подвергалась явной деформации функция мышления. Китайские ученые, вероятно, пытались создать препарат, воздействующий на организм таким образом, чтобы человек мог выжить в самых жесточайших условиях внешней среды, но их опыты не были доведены до логического завершения и вырвавшиеся на свободу «генетические модуляторы» приводили к половинчатому и пагубному эффекту.

Хотя явные успехи Китая в колонизации Марса наводили на мысль, что некоторые из исследований все же были завершены. Какой станет цивилизация «красной планеты» спустя допустим столетие, если для выживания там повсеместно применяются «генетические модуляторы», Туманову не хотелось даже думать. Он не раз сталкивался с мутантами и не видел в подобном подходе к изменению живого организма ничего перспективного.

Что люди, что животные, попавшие под воздействие генетических модификаторов, больше не могли расцениваться как представители исходного вида, помимо положительных (в условиях загрязненной радиацией окружающей среды) качеств, они приобретали чудовищные деформации, как физического, так и психического плана.

Нет, агрессивные, озабоченные только вопросами дня сегодняшнего банды мутантов хоть и представляли огромную опасность, но в данном случае таинственная деятельность, развернутая на бывших химических производствах явно не имела к ним никакого отношения. Туманов еще не встречал мутанта, с которым можно было бы общаться более десяти-пятнадцати секунд, а уж о манипуляциях с их стороны сложными кибернетическими устройствами речи вообще быть не могло.

Оставался лишь один вариант – кибернетические механизмы. Уровень радиоактивного заражения местности для нормальной работы их вычислительных устройств вполне приемлем, развернуть электронную маскирующую сеть, «подогнав» ее под особенности рельефа местности, кибермеханизмам труда не составляет, вот только вопрос: откуда спустя четыре года после окончания войны тут появился организованный отряд машин, и вообще зачем им понадобились старые химические производства?

Вот это Туманову и предстояло выяснить.

Если заводы оккупированы сервомеханизмами, следует ждать плотного прикрытия объекта их интереса датчиками раннего обнаружения. – Подумал Вадим, начиная движение по кромке бурного горного потока. Изучая ущелье сверху, он выяснил, что участок каменистого пляжа, на который он спустился, заканчивался через сотню метров, за плавным поворотом отвесных скал, далее поток образовывал зажатую с обеих сторон стремнину.

На что, собственно он и рассчитывал. Люди или машины, не станут придавать практически непроходимому участку ущелья должного внимания. И тех и других подведет рационализм. В пустоши следует опасаться двух видов противника: мутантов (как людей, так и животных) и остаточных групп сервомеханизмов, до сих пор влачащих ставшее бессмысленным существование на просторах театров бывших боевых действий, то есть противника следует ожидать с любого направления, кроме бурного, пенящегося, перекатывающегося по камням горного потока.

Вадим, экипированный по последнему слову техники, пройти горный поток мог. Герметизация боевого шлема, и система молекулярных присосок, расположенная на ладонях, коленях, локтях и подошвах, поможет ему пройти под водой, используя крупные валуны в качестве точек опоры, а металлокевлар внешнего слоя брони убережет тело от мелких, случайных травм.

На выходе из ущелья поток расширялся, терял свою стремительность и обретал глубину. Именно там уже непосредственно в районе разрушенного войной завода, оказавшись внутри охранного периметра, Вадим рассчитывал выбраться на берег.

Нельзя сказать, что избранный им путь был легким, и его смог бы преодолеть каждый спецназовец ВКС России, но не будь майор Туманов лучшим, его бы не послали в опасный одиночный поиск.

Прорвемся… – подумал он, активируя систему молекулярных опор-присосок.

* * *

Спуск по горной реке занял у Туманова пять часов.

Как он и ожидал, на километровом рубеже от объекта, где ущелье обрывалось отрогами скал, и начиналась предгорная долина, над поверхностью воды четко отслеживалось излучение устройств охранного периметра.

Основательно устроились, – подумал Вадим, осторожно продвигаясь по углубившемуся руслу. Количество активных датчиков превышало его скромные предварительные расчеты, по-прежнему оставалось непонятно, кто и зачем оккупировал полуразрушенный промышленный комплекс, действовать приходилось с крайней осмотрительностью: несколько раз он поднимался к поверхности воды, производя пассивное сканирование, пока не нашел, наконец, небольшую «мертвую зону», не перекрытую датчиками периметра, которые, как оказалось, работали в режиме трехсотшестидесятиградусного контроля.

Подплыв к берегу и вынырнув, он оказался под прикрытием одиноко точащей скалы, вернее крупного скального обломка со свежими изломами и явными следами поверхностного нагрева до высоких температур.

Откололо от массива при ядерных взрывах.

Дозиметр боевой экипировки показывал, что в районе выбранного укрытия радиационный фон повышен в десятки раз, что, как нельзя кстати, устраивало Вадима.

Задействовав систему фототропной маскировки[3], он включил дополнительную экранировку энергосистем, окончательно превратившись в зыбкий размытый силуэт, скорее похожий на знойное марево дрожащего воздуха, чем на реальную фигуру, облаченную в металлокевлар.

Теперь, наконец, можно было спокойно осмотреться.

Остановленное много лет назад производство представляло собой пять обширных корпусов стандартной сборки, между ними возвышались наклонные элеваторы, берущие свое начало в устье трех рукотворных пещер.

Шахта… догадался Вадим. Отсюда хорошо просматривался слоистый «срез» отвесных скал, в нижней части на границе с поверхностью земли был заметен мощный слой меловых отложений, в котором собственно и располагались устья трех пещер.

Присмотревшись к типовым цехам ангарной конструкции и внимательно изучив брошенную под открытым небом технику, уже порядком пострадавшую от времени, Вадим пришел к закономерному выводу, что производство остановлено давно, за много лет до начала Американо-Азиатского конфликта.

Единственно как можно было использовать заброшенный комплекс – только в качестве убежища. Меловые выработки наверняка глубоко проникали вглубь скального массива разветвленной системой пещер и штолен, добыча тут, надо думать, велась еще несколько веков назад, а к промышленному освоению мелового месторождения приступили где-то в конце двадцатого века.

Пока что Туманов из своего укрытия мог наблюдать лишь характерные следы запустения, да отметины от бушевавших тут несколько лет назад катаклизмов.

От добывающего комплекса отходила вполне современная дорога. Пенобетон[4] покрытия, которым был вымощен внутренний двор самого комплекса и ведущая от него скоростная магистраль, к сожалению, не сохраняли следов проезжающих тут машин.

А пенобетонное покрытие уложено незадолго до войны. – Вадим продолжал наблюдение, отмечая все новые признаки недавней деятельности на территории заброшенного добывающего комплекса: устья пещер были укреплены металлопластиковыми конструкциями, там, где начиналось внутреннее пространство выработок, недоступное спутниковому контролю, тянулись свежие кабели, соединяющие между собой осветительные приборы, кроме того, в глаза бросались характерные связки оптиковолоконных информационных каналов, далее цепкий взгляд Туманова (сканеры он перевел в режим пассивного приема, чтобы не выдать своего присутствия) зафиксировал несколько грамотно обустроенных и хорошо замаскированных огневых точек, в трех местах у въездов в пещеры были установлены блокпостные стационарные сканирующие комплексы, выше, там, где слои горных пород смешивались, сминаясь в складки, виднелось с десяток зарешеченных зевов вентиляционных отверстий, причем оттуда до чутких микрофонов боевой экипировки долетал явственный гул: в глуби пещер работали какие-то механизмы.

Что здесь могло существовать незадолго до войны?

Естественно – военная база. Американское присутствие в северном Афганистане сохранялось до начала конфликта, Штаты после многолетних усилий по «насаждению демократии» чувствовали себя в данном регионе полными хозяевами.

Военная база и вероятно связанное с ней производство. Или склады?

Нет, судя по гулу и легким, ритмичным вибрациям все же скрытое от посторонних глаз производство, причем наружным наблюдением определить его профиль и масштабы практически невозможно. К тому же нельзя забывать еще о двух подозрительных объектах, расположенных в устье соседнего ущелья. Возможно, что внутри скал по меловому пласту проложена система коммуникаций, соединяющая комплексы в единую инфраструктуру.

Все это, вместе взятое наводило на неприятные мысли.

Вадим уже понял, что без глубинной разведки не обойтись, теперь его текущей задачей становился поиск решения – как проникнуть внутрь, на территорию объекта, проскользнув мимо стационарных охранных комплексов и внутренних датчиков обнаружения?

Учитывая, что сканеры охранного периметра и зон внутреннего контроля работали вполне исправно, перекрывая своим излучением все подступы к пещерам, осуществить задуманное будет ох как непросто.

Непросто, но необходимо. Неизвестный, скорее всего роботизированный комплекс, функционирующий в Пустошах, по определению являлся угрозой, а, учитывая его продвинутую маскировку от спутников, здесь происходило что-то очень важное, возможно имеющее прямое отношение не только к Американо-Азиатскому конфликту, но и к современному положению вещей в изменившемся мире.

Вадим только начал намечать пути подхода с использованием старых построек, как временных укрытий, когда из зева средней пещеры донесся сначала слабый, а затем все более явственный звук.

Это был рокот работающих двигателей каких-то тяжелых машин.

На ловца и зверь бежит?

Вадим, насколько позволяла разумная осторожность, выглянул из-за своего укрытия, фиксируя дорогу.

Гул приближался. На самом деле источником звука являлся не рокот моторов, водородный или конвекционный двигатели работают практически беззвучно, а вот механические детали тяжело груженых машин создавали тот самый шум, который уловили чуткие микрофоны экипировки.

Наконец первая из машин показалась в зеве тоннеля. Так и есть грузовики, но… российские, модифицированные военные «Муромцы», с полной автоматикой на борту.

Туманова трудно было чем-либо удивить, но, увидев машину, он в первый момент на секунду опешил.

Первый грузовик тем временем выполз из тоннеля. Работающие на прием сканеры не могли прочесть опознавательной маркировки, для этого нужно пройтись излучением по специальному приливу металла над кабиной, но взгляд Вадима отчетливо различил дублирующую маркировку, состоящую из букв и цифр.

Дальневосточный военный округ.

Мгновеньем позже силуэт грузовика как будто растаял, растворяясь в сумеречном зное пустоши. Машина включила стационарный фантом-генератор!

Вслед за первым появился и исчез второй грузовик, за ним третий, четвертый… Всего, по наблюдениям Туманова, колонна насчитывала десять машин.

Куда они направляются? Что везут? Почему с российскими опознавательными знаками?

Вопросов много и каждый ответ важен.

Грузовики исчезли, истончился звук, – еще бы скоростная трасса с пенопокрытием…

Стоп, а почему дорогу не фиксируют спутники?

Выйти на связь? – Проскользнула мысль. – А что в итоге? Ну, налетят штурмовики, перепашут тут все, а ответ на вопросы потом где искать? Среди обломков?

Да и выходить в эфир, находясь в зоне стопроцентного сканирования – как минимум самоубийство. Двух фраз передать не успею. Нет, придется самому, по-тихому. Войти и выйти. Иначе никак.

* * *

Приближался вечер, а майор так и не смог наметить толкового пути проникновения в комплекс. Сканеры охранной системы перекрывали все подступы, причем так плотно, что большинство датчиков дублировали друг друга.

Он понимал, что главная задача – преодолеть внешний рубеж. Внутри комплекса царит своя «жизнь»: там перемещаются люди, либо сервомеханизмы, и подстроить фантом-генератор экипировки под определенную сигнатуру не проблема, особенно если в таинственных пещерах обосновались машины.

Хоть бы кто-нибудь вышел наружу, – мысленно досадовал Вадим, тогда можно было бы снять параметры карты сигнатур объекта. Хотя имитация еще не гарантировала проникновение в комплекс. На входе наверняка расположены дополнительные системы опознавания, слишком тут все серьезно, даже по тем скупым данным, что удалось получить за двенадцать часов наблюдения.

Подумав о времени, он с некоторой грустью понял, что колониальные транспорты вот уже девять часов как покинули орбиты Земли.

Мысленно пожелав удачи всем, кто отважился на межзвездный перелет, Туманов вернулся к насущным проблемам.

Проникнуть внутрь можно лишь под надежным прикрытием. – Размышлял он. Разные там вентиляционные шахты, системы забора воды и прочие коммуникации технического, либо жизненного обеспечения отпадали – неизвестен диаметр труб, да и датчики в них установлены обязательно. Это только в фильмах супергерои ползают над головами своих врагов, разглядывая помещения через решетки вентиляции. В жизни все сложнее.

И снова микрофоны уловили гул.

Только теперь он исходил не из недр комплекса, а с той стороны, куда, теряясь в сумерках, уходила дорога.

Туманов терпеливо продолжал наблюдение.

Мимо проплывали миражи, лишь легкое движение воздуха, по-прежнему струящегося маревом от нагревшейся за день земли, выдавало прохождение тяжелых машин.

Вадим переключил свое внимание на устье тоннеля.

Вот первая машина пересекла незримый рубеж и тут же материализовалась, отключив фантом-генератор. Опять «Муромец» причем снова груженый. За неплотно прикрытым кунгом майор успел рассмотреть темные, плотно штабелированные контейнеры, габаритами чуть больше человеческого роста и телосложения.

Андроидов возят?!

Стандартный транспортный контейнер для человекоподобного сервомеханизма он узнал легко.

Что теперь? Какой вывод?

Предположим периодичность прохождения транспортных колонн двенадцать часов. При хорошем дорожном покрытии за это время можно преодолеть полторы тысячи километров.

До Барьера?

Далековато, но можно. Однако смысл? Границу все равно не пересечь, даже на грузовиках нашего производства с верными опознавательными знаками. Россия давно не закупает ни сервомеханизмы, ни комплектующие к ним за рубежом.

Причем обратно машины вернулись груженными. Это то же о чем-то говорит. Хотя где гарантия, что передо мной та же самая колонна?

Короткий период сумерек резко перешел в полный мрак.

Вадим позволил себе расслабиться, нужно было обдумать сложившуюся ситуацию, на минуту забыть о сканерах, проглотить пищевую таблетку и сделать пару глотков воды.

Зачем доставлять андроидов во внутрискальный комплекс? Если там действительно склад, военно-техническая база, функционирующая еще с довоенных времен, то все можно объяснить достаточно просто – кибермеханизмы, предоставленные самим себе, реализуют некогда заложенную в них программу, производят продукцию, затем везут ее в условленную точку, и, не встретив там никого, возвращаются назад, чтобы снова повторить весь цикл действий.

Возможно такое?

Вполне. Но как не крути – не вписываются в воображаемую схему российские грузовики, да еще и с недавно обновленной маркировкой.

Значит все намного сложнее, – подумал Вадим, запивая пищевую таблетку глотком воды, поданной из специального патрубка, а заодно припоминая схему кибернетического обеспечения грузовика класса «Муромец».

Фантом-генератор – понятно. Любое транспортное средство, потенциально предназначенное для эксплуатации в зоне вероятных боевых действий, оснащается комплексом «Мираж». Автопилот обычный, способен работать вне контакта с глобальной навигационной системой по загружаемым из долгосрочной памяти картам местности. Сканеры пассивные, кроме систем дорожного контроля, реализованных на основе лазерных дальномеров. Система контроля наполнения кузова отсутствует, в силу того обстоятельства, что «Муромец» – машина универсальная, предназначенная не только для перемещения грузов, но и для перевозки живой силы, или сервомеханизмов, а в боевых условиях высадка может потребоваться внезапно, зачастую на ходу.

Вот, похоже, слабое место. – Майор приободрился. – Если перехватить конвой вдали от комплекса, на марше, то вполне реально проникнуть в кузов замыкающей машины и занять место одного из человекоподобных сервомеханизмов. Сигнатуру уложенного в транспортный кофр андроида боевая экипировка сымитирует, а уж проникнув внутрь пещер, сориентируюсь по обстановке.

* * *

Дорога, проложенная через Пустошь, уводила в сторону второго ущелья, где располагались еще два старых заброшенных (по непроверенным данным) производства.

Удалившись на десяток километров, Вадим выбрал место для засады: на небольшой возвышенности, где колонна, идущая в гору, неизбежно сбавит ход.

Разобрался он и с самой магистралью. Анализаторы боевой экипировки показали, что верхний слой пенобетонного покрытия пропитан высокотехнологичным маскирующим составом, камуфлирующим скоростную трассу под цвет рельефа местности и надежно защищающую объект инфраструктуры от спутникового обнаружения.

Однако от простого визуального распознавания такой состав не работал, попросту говоря, Вадим, приблизившись на достаточное расстояние, прекрасно видел чуть приподнятое над естественным рельефом дорожное полотно.

Это наблюдение навело его на определенные мысли.

Например, что дорога проложена не так давно, уже после Американо-Азиатского конфликта. Тот, кто прокладывал скоростную трассу, опасался спутников слежения, но игнорировал возможность появления тут людей.

Пустоши, опасные для жизни и населенные в основном мутировавшими формами животных и растений, действительно к пешим прогулкам или выезду на пикник не располагали. Вероятность появления разведывательных групп в глубинах зараженных территорий могла считаться равной нулю. Обнаружение с воздуха так же представлялось Вадиму маловероятным – его в район операции забросили на вертолете, но ничего подобного дороге замечено при этом не было.

Короче перед ним высокотехнологичная трасса, построенная максимум четыре года назад.

Еще один серьезный повод для тщательной разведки обнаруженного внутрискального комплекса. Даже если он существовал до войны, кто-то не пожалел усилий и средств для его дополнительной маскировки и возможно – модернизации в связи с новыми задачами, возникшими в послевоенный период.

Место для засады Вадим подготовил тщательно: от раннего обнаружения его спасала аппаратура боевой экипировки и группа придорожных валунов, позаботился он и о том, чтобы тщательно скрыть следы подмены, – проникновение на борт замыкающего «Муромца» он планировал провести на небольшом участке, где справа по ходу движения колонны открывалась пропасть, куда должен кануть извлеченный из контейнера сервомеханизм, чтобы его не обнаружили последующие конвои.

За двенадцать часов вынужденного бездействия (пока по дороге прошла колонна, направляющая в соседнее ущелье, откуда как подозревал Вадим, скоростная магистраль через перевалы вела к территории бывшего Таджикистана, а затем Казахстана) он успел отдохнуть, выспаться, набраться сил для предстоящей операции.

Выходить на связь он не решился, хотя, отсканировав склоны, убедился в отсутствии датчиков контроля.

Рано. Будет конкретный результат, информация стоящая того, чтобы рискнуть, тогда и доложусь.

На всякий случай он установил среди скал тщательно замаскированный одноразовый передатчик, перекачав в его (самоликвидирующийся после сеанса связи) блок памяти все полученные в ходе предварительной разведки сведения, установив таймер срабатывания с задержкой в трое суток. За это время он рассчитывал исследовать комплекс пещер и выбраться оттуда, ну а если…

Впрочем, о плохом накануне рискованной операции думать не хотелось. Только себя расхолаживать. Установил передатчик, потому что положено так.

* * *

Очередная колонна грузовиков появилась точно по расписанию.

Готовясь к проникновению, Вадим кроме передатчика установил несколько датчиков пассивного контроля, которые фиксировали микровибрацию почвы, и потому о приближении «Муромцев» он узнал заранее, когда те находились в пяти километрах от места засады.

Быстро отключив и собрав датчики, он приготовился.

Системы пассивного сканирования боевой экипировки он перенастроил исходя из знания тех характеристик, что выдавали стандартные армейские «Миражи» и потому грузовики он теперь видел, хотя смутно, смазано, но большего для задуманных действий и не требовалось.

Колонна сбавила ход, преодолевая крутой подъем, но Туманов даже не шелохнулся, пока замыкающая машина не поравнялась с группой валунов, за которым прятался майор.

Вес герметичной боевой экипировки, включая металлокевларовые сегменты бронирования, достигает центнера, и для ее эффективного использования используются встроенные сервоусилители мускулатуры, работающие от энергии микроконвектора, расположенного в ранце за спиной.