Радуга завтрашнего дня

Наконец слуги принялись убирать посуду. В зале появился волынщик. Мужчины Броуди поднимались по одному, по два, чтобы протанцевать перед столом. В воздухе висел синеватый дым от очага – вероятно, тяга была совсем никуда. И тут Патрик сообразил, что ни словом не обмолвился с Фланной после заключения брака. Правда, и она с ним не заговаривала. Он протянул невесте руку и поднялся из-за стола, увлекая ее за собой.

– Пойдемте, мадам, потанцуем, чтобы отпраздновать наш союз, – объявил он и повел ее на середину зала. Волынщик заиграл торжественный свадебный танец. Оказалось, что, несмотря на рост, невеста удивительно грациозна. Приподняв подол сорочки, она самозабвенно приседала и выступала мелкими шажками. Патрик закружил ее, обнял за талию, и Фланна, откинув голову, взглянула на него.

«У нее серебристо-серые глаза».

До сих пор он этого не замечал. Патрик одобрительно улыбнулся, довольный ее искусством.

– Вы хорошо танцуете, мадам.

– Спасибо, милорд, – поблагодарила Фланна.

– Прекрасная пара! – прошептала мужу Уна Броуди. – Сегодня твоему папаше чертовски повезло. В жизни не думала, что ее удастся сбыть с рук, да еще за герцога!

– Молись, чтобы он наградил ее ребенком и она поскорее родила здорового малыша, – вздохнул Олей. – Вряд ли его семья обрадуется, узнав об этом браке. Они наверняка искали ему невесту поблагороднее и побогаче. Ты права, Уна, на долю отца выпала невероятная удача, но дай Бог, чтобы и Фланна оказалась такой же везучей. Поверишь, мне отчего-то грустно за младшую сестренку. Герцог не знает ее и погнался за приданым. Надеюсь, он хотя бы будет к ней добр.

– Не кручинься о Фланне, – посоветовала Уна. – Она сильная девочка, и если захочет, чтобы герцог ее полюбил, так оно и будет. А вот беднягу Лесли я жалею. Он и понятия не имеет, до чего же она свирепа!

– Ничего, женушка, скоро узнает! – хмыкнул Олей Броуди.

Лохленн Броуди нагнулся к уху дочери и тихо приказал:

– Пора тебе покинуть зал, девочка. Скоро мы пришлем к тебе мужа. Благослови тебя Господь, Фланна. Твоя мать гордилась бы тобой.

Девушка поднялась и неожиданно для себя поцеловала его морщинистую щеку.

– Я знаю, ты сделал это, желая мне добра, папа. Может, когда-нибудь я смогу поблагодарить тебя. Или проклясть. Время покажет. Пусть меня никто не провожает. Я пойду одна. Сама справлюсь.

Отец кивнул и жестом велел невесткам оставаться на месте.

Фланна поспешила наверх, в маленькую спальню, и, к своему удивлению, еще в коридоре увидела два своих сундука, запертых и перевязанных. Комната оказалась почти пустой: все ее вещи исчезли. Кровать, чересчур узкая для двоих, была застлана свежим бельем. На столе стояли медный тазик и кувшин с прохладной водой. Рядом лежала чистая тряпочка. Фланна налила в тазик воды и, сполоснув лицо и руки, почистила зубы тряпочкой, прежде чем выплеснуть воду в окно. В коридоре послышались шаги, и она поспешно обернулась. Дверь открылась, и вошел герцог. Сердце девушки бешено заколотилось.

Патрик задвинул засов и шагнул к ней.

– Не нужно пугаться. Я не собираюсь пытать вас, мадам. Весь вечер вы как-то странно молчали, хотя, видит Бог, еще утром вас нельзя было унять. – И, сев на край кровати, приказал: – Помогите мне снять сапоги.

– А что бы вы хотели услышать от меня, милорд? – поинтересовалась девушка, поворачиваясь к нему спиной и усаживаясь верхом на его ногу. За первым сапогом последовал второй, и Фланна снова встала перед мужем. – Не я добивалась союза между нашими семьями. Впрочем, и вы тоже. Вам был нужен Брей, и вы его получили. Я же – всего лишь нежеланный довесок.

– Мне, кроме того, требовалось как можно скорее жениться, – откровенно признался Патрик, расстегивая куртку и протягивая жене.

Фланна взяла куртку и аккуратно уложила на единственный стул.

– Но если бы такая возможность не представилась, ты не стал бы искать руки какой-то Броуди из Килликерна, не так ли?

– Сам не знаю. До того как уехать на юг, моя мать советовала мне жениться, но, честно говоря, я просто не знал ни одной девушки из хорошей семьи, ни в округе, ни во всей Шотландии. Да и не ожидал унаследовать титул так скоро, ибо мой отец был в добром здравии. Но теперь, когда я стал герцогом, все ожидают, что я женюсь и произведу на свет наследников. Ты ничем не хуже других, девушка. И, как ты уже сказала, мне понадобился Брей.

– Значит, у тебя есть любовница? – допытывалась Фланна.

Патрик неожиданно расплылся в улыбке:

– А если да? Ты ревновала бы?

– Не льстите себе, милорд, – резко бросила она. – Я просто желаю знать, чего ожидать, когда приеду в Гленкирк.

– Я не чураюсь девушек, – признался он, – и признал всех своих бастардов: двух мальчишек и крохотную малышку, но их ма были для меня всего лишь минутным развлечением. Все же я забочусь о своих детях и стараюсь, чтобы они ни в чем не нуждались. Но я никогда не содержал любовницы, ни в Гленкирке, ни в каком ином месте.

Фланна кивнула.

– Но что должна делать герцогиня? Я почти не образованна. Правда, хозяйство вести умею. Могу начертить свое имя, но утонченности от меня не ждите. Да и по-французски слова не знаю. Ни манер, ни этикета. Не хотелось бы опозорить вас, милорд.

Патрик Лесли, непонятно почему, был тронут искренностью Фланны. Что ж, у него простая и честная жена. Может, этот брак окажется не таким уж несчастливым.

Он встал и принялся расстегивать штаны.

– Гленкирк, разумеется, намного больше дома твоего отца, – начал он. – Со времени отъезда моей матушки домом некому заниматься. Раньше управителем был ее личный слуга, который появился в замке с тех пор, как она вышла замуж за батюшку, но она взяла с собой всех своих, преданных ей людей. Гленкирк крайне нуждается в женской руке, мадам, и я буду весьма благодарен за помощь. Можешь выбрать себе слуг из наших людей, не считая, конечно, Эгги и Энгуса.

Он выступил из темных шерстяных штанов, сбросил подштанники и отдал ей. Притихшая Фланна аккуратно сложила одежду, украдкой поглядывая на его длинные ноги, торчавшие из-под длинной рубашки. Вязаные чулки доходили до самых колен. Патрик нагнулся, быстро скатал их и, отбросив пинком, снова выпрямился.

– Итак, мадам, можно начинать.

Фланна с трудом сглотнула.

– Я… я не знаю, что делать.

– Подойди ко мне, – мягко приказал он.

Фланна сделала два крошечных шажка.

– Скажи теперь, что ты знаешь или слышала о том, что происходит между мужем и женой?

– Почти ничего, – выдохнула она. – Правда, перед венчанием моя невестка велела мне лежать спокойно, когда ты войдешь в меня, и если окажешься искусным любовником, я тоже получу некоторое удовольствие. Только я так и не поняла, о чем она. Прости, мне очень жаль, что я такая неумеха. Не хочу сердить тебя, но что есть, то есть.

Теперь настала очередь Патрика громко проглотить слюну. Если верить Фланне, а по всей видимости, так оно и есть, она не только невинна, но и совершенно неопытна. Не то что многие девушки, хоть и сохранившие целомудрие, но уже успевшие пригубить напитка страсти. Да виданное ли это дело? И попадалась ли ему девственница? Кажется, нет.

– Ты позволяла какому-нибудь парню поцеловать тебя, Фланна? – спросил он. Слово «мадам» неожиданно показалось неуместным. – Или ласкать?

– Еще чего! – грубо выпалила она. – За кого вы меня принимаете, милорд? Я не какая-нибудь потаскушка, готовая в любую минуту нырнуть в темный уголок или разлечься на вереске с первым попавшимся!

Патрик кивнул:

– Я так и думал, девушка. Но сорванный поцелуй или ласка вовсе не преступление. Все же, если ты неопытна в науке любви, я должен учить тебя с самого начала. Твой отец требует, чтобы ты лишилась невинности еще к утру, иначе он не даст мне дарственную на Брей. До рассвета нам предстоит нелегкая работа.

– Опять Брей! – воскликнула она. – О, возьми его и оставь меня в покое! Я скорее умру девушкой!

Она повернулась к нему спиной. Патрик тихо засмеялся и, обняв ее за талию, привлек к себе. Не в силах сдержаться, он зарылся лицом в ее длинные золотисто-рыжие волосы, напоенные ароматом белого вереска.

– Нет-нет, девочка, – успокоил он, – это было бы самым ужасным.

Откинув с ее плеч массу локонов, он припал губами к нежному затылку. Какая мягкая кожа! Ей легко удастся возбудить его страсть, не говоря уже о том, что он ложился с женщинами и после более короткого знакомства.

Фланна задохнулась. Его рука нежно, но неумолимо притягивала ее к мускулистому телу. Теплое прикосновение его рта было одновременно пугающим и манящим.

– Ты в самом деле считаешь меня красивой? – застенчиво пробормотала она, когда обрела голос. Господи, да что это с ней, черт возьми? Жеманится, как деревенская дурочка!

– Да, – прошептал он, поворачивая ее к себе лицом. Фланна не успела оглянуться, как он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

К собственному унижению, Фланна едва не потеряла сознание, ощутив прикосновение его рта. Ее сердце гулко билось, словно ударяясь о ребра. Каждый звук отдавался в ушах, голова кружилась. Ее шатало, словно тростинку на ветру.

И когда он поднял голову, она только и смогла, что слабо охнуть.

Патрик мгновенно подхватил ее. Фланна смущенно покраснела и спрятала голову у него на груди. Ее доверчивость очаровала его.

– По-моему, у тебя просто талант к поцелуям, Фланна, – улыбнулся он.

Немного придя в себя, она решила, что, как и Патрик, наслаждалась первым поцелуем. Она подняла глаза и дерзко выпалила:

– Мы этого не узнаем, пока не попробуем еще раз.

Ее руки обвили его шею, заставили нагнуться.

– Готов служить своей госпоже жене, – засмеялся Патрик, снова принимаясь ее целовать.

Она словно таяла в его объятиях, позволяя ему вести себя, на лету подхватывая все, чему он ее учил. Сначала их губы, как бабочки, легко порхали, соприкасаясь на лету, но вскоре характер поцелуя слегка изменился. Его рот стал более жестким, требовательным, и Фланна ощутила, как внизу живота сгущается нервное напряжение. Его пальцы крепко сжимали ее подбородок. Язык пробежал по пухлым губкам, и Фланна изумленно охнула, позволив его языку глубоко нырнуть в теплую влажную пещерку. Первым порывом девушки было отпрянуть, убежать, но Патрик не позволил, и горячий ищущий язык преследовал, ласкал, дразнил, вовлекая ее язык в медленный и чувственный танец. Фланна, не в силах совладать с собой, сдалась.

И тут же поняла, что он больше не держит ее. Она стала добровольной участницей этого таинственного действа, а его рука возилась с лентами сорочки. Фланна резко вскинула голову.

– Нет! – вскричала она, пытаясь его оттолкнуть.

– Сначала поцелуи, – глухо выдавил Патрик Лесли, – потом прикосновения, девочка. Доверься мне, Фланна. Я не причиню тебе боли, но не могу не дотронуться…

– Почему? – прошептала она. О Боже! Его рука скользнула в вырез сорочки и сжала грудь! Она вздрогнула.

– Потому что я не девственник, девочка, в отличие от тебя, и все же ты умудрилась разбудить во мне желание своими поцелуями. Я должен утолить его сейчас или возьму тебя, хотя ты еще не готова!

Фланна растерянно огляделась.

– Как быстро бьется твое сердечко, – пробормотал он и, нагнув голову, поцеловал розовый кончик.

– Оно забьется куда быстрее, если ты будешь и дальше продолжать…

О, как тепла его рука, и ее грудь как раз умещается в этой широкой ладони. Когда он поцеловал ее сосок, Фланну словно молнией пронзило, а крохотный бугорок сморщился и стал каменно-твердым.

– Женские груди созданы для ласк, – наставлял он.

– Но я еще не женщина, – поспешно возразила Фланна и, вцепившись в темные волосы, попыталась приподнять его голову, но Патрик только рассмеялся.

– Не могу не соблазниться твоими обильными прелестями, девочка! – сообщил он. – Ты просто восхитительна.

– Но мы не знаем друг друга, – запротестовала она. – До сегодняшнего дня я в глаза тебя не видела! Я послала в тебя стрелы только затем, чтобы прогнать. Не думала, что к вечеру мы станем мужем и женой.

– Я тоже, Фланна, но теперь мы обвенчаны, и я не могу придумать лучшего способа узнать друг друга, кроме как лечь в одну постель. Многие девушки становились женами едва знакомых людей и отнюдь не были несчастны в браке. Я буду хорошим мужем тебе, девочка.

– Я вообще не собиралась выходить замуж, – призналась Фланна.

– Но все изменилось. Ты моя жена, – повторил Патрик, прижав ее к себе.

Неожиданно ей стало легче. Одна рука обнимала ее, вторая ласкала шелковистые волосы. Под ее ухом мерно билось его сердце. Стук! Стук! Стук…

Слегка отстранившись, она развязала ворот его полотняной рубашки, смело поцеловала широкую грудь, оказавшуюся гладкой и теплой, дерзко коснулась соска кончиком языка и, не в силах совладать с собой, лизнула. Как она могла додуматься до такого?!

Патрик стоял смирно, не шевелясь под ее ласками, очарованный такой отвагой. Но она тут же испугалась такого, по ее мнению, бесстыдства и сконфуженно прижалась горячей щекой к его плечу.

– Мне было приятно, девочка, – сказал он, пытаясь ободрить ее, – но настала пора снять остальную одежду. – И прежде чем она успела отскочить, он снял с нее сорочку и уронил на пол. – Твоя очередь, – велел он.

– Я никогда не видела голого мужчину, – охнула она.

– Надеюсь, ты не разочаруешься, – ответил Патрик, когда она стянула с него рубашку.

Фланна зажмурилась, забыв о необходимости дышать. Патрик Лесли прикусил губу, чтобы сдержать угрожавший вырваться смешок. Наконец Фланна медленно приоткрыла один глаз, потом другой и судорожно втянула в себя воздух, старательно разглядывая при этом его нос. Патрик осторожно обнял ее.

– Тебе нравится мой нос? – поддел он.

– Ч-что?! – обрела голос Фланна, несмотря на то что стояла совершенно голой перед нагим мужчиной. – Твой нос?

– Ты не сводишь с него глаз.

– Просто не знаю, куда еще смотреть, милорд, – выпалила она.

И тут Патрик, не выдержав, залился смехом.

– Что тут смешного? – обиделась Фланна, пытаясь отстраниться, но он не дал.

– Ах, милая, я всего лишь поражен, что ты настолько застенчива, – объяснил он. – Девочка, которая стреляла в меня из лука, а потом набросилась с кинжалом, оказалась скромной и невинной. И это меня удивляет и чарует.

Он навил на палец густой локон, восхищаясь его мягкостью, и поднес к губам.

– Плотская любовь между мужчиной и женщиной – вполне естественная вещь, и каждая неопытная девушка должна положиться на жениха, которому предстоит впервые овладеть ею. Не будь твой па так настойчив в своем требовании осуществить брак именно сегодня, я дал бы тебе время привыкнуть ко мне, но он ничего не желает слушать. Боится, что я оставлю тебя девственной и потребую аннулировать брак под тем предлогом, что между нами не было супружеских отношений. Если бы это случилось, закон позволил бы мне оставить у себя Брей.

Фланна встревоженно вскинула голову. Патрик легко провел ладонью по ее щеке и продолжал:

– Я никогда бы не сделал ничего подобного, Фланна. Ни я, ни мои родичи никогда не совершали бесчестного поступка. Верно, я взял тебя из-за приданого, но так поступает любой мужчина. Я богатый человек и не нуждаюсь ни в золоте, ни в скоте, но мне понадобился Брей. Чем больше у меня земель, тем лучше защищен мой клан. Даже если бы мне предложили руку королевской дочери, я бы отказался, потому что без Брея она мне ни к чему. Понимаешь, девочка?

Он провел по ее скуле костяшками пальцев.

– Значит, я дурочка, если хочу, чтобы меня желали ради меня самой, а не ради земель, милорд? – тихо спросила она.

Патрик покачал головой:

– Нет, Фланна, ты не глупа. Моя мать ослушалась приказа короля Якова и не пожелала выйти замуж за моего отца, потому что не любила его и не знала, подойдут ли они друг другу. Отцу пришлось долго ухаживать за ней, чтобы доказать свои чувства.

– Значит, он завоевал ее сердце, милорд? – не выдержала Фланна.

– Да. И она была так предана ему, что не вынесла жизни в Гленкирке после его гибели под Данбаром.

Помолчав немного, Фланна спросила:

– Как по-твоему, мы тоже полюбим друг друга?

Такого вопроса Патрик не ожидал. Любовь, по его мнению, была чувством непростым. Многогранным. Сладким и горьким одновременно. Он всегда боялся любви, но только сейчас это осознал. И хотя прекрасно понимал страсть, вожделение, похоть, сладострастие, но любовь?..

– Не знаю, Фланна, – честно ответил он, – но ты теперь моя жена. Я стану почитать и уважать тебя. Иного пока обещать не могу. Время покажет.

Девушка кивнула, благодарная за чистосердечие и прямоту ответа. Это больше, чем многие мужчины, включая отца и братьев, были готовы ей дать.

– Что ж, милорд, придется нам выполнить требование моего отца. Но что вы со мной сделаете? Вспомните, я совсем невежественна, и извиняюсь за свое незнание. Но жена моего брата считала, что девушкам и не пристало разбираться в такого рода вещах, пока они не лягут в брачную постель. Правда, девушкам обычно бывает известно, с кем они пойдут в церковь. Иногда они даже обнимаются со своими нареченными в темных уголках, но мне не нужен был ни один мужчина. Я хотела лишь свободы.

– Я не собираюсь делать тебя рабыней, девочка, – покачал головой Патрик. – Содержи дом в чистоте, дай мне наследников, не опозорь мое имя – и большего я не потребую. Когда познакомишься с моими родственницами, сама увидишь, что все они женщины независимые и гордые. И пусть мы еще не любим друг друга, моя Фланна, но я научу тебя страсти и наслаждению, и пока этого для нас достаточно.

Он вдруг поднял ее, уложил на постель и сам лег рядом. Фланна невольно отметила, насколько его ноги длиннее.

Она изо всех сил старалась держаться спокойно, но не смогла скрыть ужаса, сотрясавшего ее тело. Смесь противоречивых эмоций обуревала ее. Страх. Любопытство. Возбуждение. Она так и не рассмотрела его тело и теперь приподнялась на локте. Ее взгляд медленно скользил сверху вниз. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, опасаясь смутить или унизить ее.

Широкие плечи. Мускулистая грудь, слегка поросшая темным пушком. Плоский твердый живот…

Фланна невольно протянула руку, чтобы его коснуться. Пальцы встретили упругое тепло.

До чего у него мощные бедра и щиколотки! Такой не просидит весь день у огня! Он наверняка много времени проводит в седле. А ноги! Она никогда не видела таких больших и узких ступней. Не то что у отца и братьев – широкие и разлапистые.

Она провела ладонью по темным жестким завиткам, покрывавшим нижнюю часть его живота, из которых поднималось его мужское достоинство.

– Это твоя мужская принадлежность? – смело спросила она.

– Да, – кивнул он, задохнувшись от возбуждения. – Ты должна с ним обращаться осторожно, девочка.

– Она не слишком велика, – заметила Фланна.

– Вырастет, когда нальется похотью, – заверил он спокойно, хотя самолюбие отчего-то было задето. Правда, малышка не подозревает, что произойдет, если его мужская плоть восстанет во всей своей красе. А когда увидит, скорее всего ужаснется.

– Но как мне пробудить твою похоть? – выпалила она.

– Вот так! – воскликнул он, неожиданно привстав и подминая ее под себя. Его рот обжег ее губы глубоким поцелуем. К его удивлению, ее язык сплелся с его языком в нежной ласке. Гибкая фигурка словно впечаталась в его тело.

– Не бойся, Фланна, – прошептал он в ее губы.

– Я не боюсь, – солгала она, хотя сердце куда-то покатилось.

– У тебя такие сладкие грудки, – прошептал он, лаская упругие холмики. – Как спелые яблочки в середине осени.

Он снова стал целовать ее соски, лизать, медленно обводя языком каждый, пока они не превратились в тугие бутоны, словно цветы, тронутые заморозком. И когда она уже не могла сдержать крика, его губы сомкнулись на соске и он стал посасывать чувствительную плоть.

– О-о-о, Иисусе! – охнула она. Что-то будоражащее, чему не было названия, сосредоточилось между бедер. Однако он продолжал втягивать ее сосок в рот, не подозревая, что творит с ее девственным телом.

– О, прекратите, милорд, молю, – тихо попросила она, но Патрик, казалось, не слышал.

– Сладко, сладко, – бормотал он, поднимая голову и накрывая губами другой сосок, облизывая его, пока внутри у Фланны снова не полыхнуло пламя.

Она приоткрыла затуманенные глаза. В животе все горело, свивалось узлами под натиском незнакомых ощущений. Она робко коснулась его черных волос, мягких и очень густых, изящного изгиба шеи, и Патрик глубоко вздохнул, поднимая голову, чтобы взглянуть в серебристо-серые глаза.

– Ты начинаешь привлекать мое внимание, девочка, – слегка улыбнулся он.

– Именно это ты называешь плотской любовью? – спросила она, краснея.

– Это только начало, – повторил он, снова опуская голову и проводя языком по ложбинке между налитыми грудями. Кровь Христова, она великолепна! Его плоть уже затвердела, но девственной жене требовалось больше времени… так что придется потерпеть. Если взять ее грубо, не заботясь о ее чувствах, она его возненавидит. А Патрик этого не желает: ведь им жить вместе, пока не придет смерть. Фланна и без того расстроена из-за Брея.

Он снова принялся ее целовать: губы, лицо, веки, стройную шею, груди, ямку пупка.

Фланна будто расцветала под его поцелуями, хотя втайне мечтала, чтобы он снова насладился ее грудями, набухшими от ласк. Соски покалывало почти до боли.

Однако она испуганно подскочила, когда он стал гладить ее сомкнутые бедра. Случайно глянув вниз, она увидела, каким огромным стало его мужское копье, и удивленно раскрыла рот. Длинные пальцы продолжали ласкать ее, нежно проводя по бедрам сверху вниз и обратно. Ее ноги сами собой немного раздвинулись, и она вздрогнула от предвкушения.

Патрик Лесли неторопливо раздвинул губы в улыбке. Пусть она неопытна, но храбра!

Он провел по ее венерину холмику, покрытому золотистым кружевом волос чуть более темного оттенка, чем на голове. Подавшись вперед, он стал с новой энергией целовать и гладить ее. Пухлые створки сомкнутой раковины приоткрылись, и он смог проникнуть внутрь пальцем. Она уже повлажнела в своем невинном возбуждении. Его палец скользил все глубже между складками теплой, сочившейся соками плоти. Фланна ахнула, но он быстро отвлек ее нежными словами.

Фланна задыхалась. Он пробуждал в ней чувства, о существовании которых она не подозревала. И сейчас она была подобна кипящему на огне котлу. В голове теснилось множество вопросов, но она почему-то понимала, что сейчас для них нет времени. А ведь она должна, должна знать! Его палец дерзко трогал самое интимное ее место, и Фланне казалось, что она сейчас лишится чувств. Но вместо этого застонала, жадно глотая воздух. Его палец совсем погрузился в нее!

– Что ты делаешь?! – всхлипнула она, наконец начиная пугаться.

– Все хорошо, ягненочек, – попытался он ее ободрить. – Мне нужно знать, насколько туга твоя девственная перегородка. Не хотелось бы причинять тебе боль без нужды.

Он поцеловал ее в губы, чтобы отвлечь, одновременно пытаясь найти то, что искал.

И когда нашел, нахмурился, ибо худшие его страхи подтвердились. Стоило чуть прижать палец к барьеру ее целомудрия, как Фланна поморщилась от боли. А он-то думал, что ее легко раскупорить, поскольку она много ездила верхом, а это растягивает перегородку.

«О Боже, что сейчас будет? – думала Фланна. – Хочу ли я этого? Но какая разница? Он все равно возьмет меня, чтобы получить Брей!»

Она не сознавала, что плачет и из уголков глаз катятся слезы. Он придавил ее к перине и не выпустит.

Фланна задрожала и отвернула голову, кусая губы, чтобы не зарыдать вслух. Но Патрик все равно заметил, и это почти лишило его решимости. Он не зверь и не грубое животное, привыкшее брать женщин без раздумья и против их воли. Страсть приносит наслаждение, и он хотел подарить ей это наслаждение.

– Фланна, девочка, – позвал он, присев на корточки, – не бойся меня. Открой глаза и скажи, что тебя тревожит! Не хочу, чтобы ты страшилась моих объятий!

Фланна повернула голову и, тяжело дыша, взглянула на него.

– Это все не имеет значения, милорд. Ничто не имеет значения. Я никогда не думала, что выйду замуж, но не хочу, чтобы это было просто так… зря… Ах, я несу вздор, но…

И она с новой силой начала всхлипывать.

– Ах, Фланна, моя неукротимая женушка, – мягко начал Патрик Лесли, – все это не просто так! Ты и не подозреваешь, как я ценю и дорожу тем даром, который ты собираешься мне принести! Всю жизнь ты бережно хранила свое сокровище, и для меня большая честь быть единственным его обладателем. Ни одна невеста не может принести мужу, будь он пастух или король, дар более ценный, чем девственность. И все это не просто так и не зря, Фланна Лесли.

– А Брей? – не выдержала она.

– Брей – всего лишь приданое, – пояснил Патрик.

– Но ты желаешь его больше, чем меня, – упрямилась Фланна. – И если бы отец согласился продать, ты просто заплатил бы и уехал, не заботясь обо мне.