У Судьбы на поводке

– Так это ты обо мне, что ли, говорил?

– Ну а о ком еще? Кать, ты иногда у меня такая глупая.

Она хмыкает и пожимает плечом.

– Не у тебя, даже не рассчитывай.

– У меня, у меня. Ты же не будешь отрицать, что между нами по-прежнему такой накал страстей, что другим людям и не снился? Я люблю тебя, Котёнок. И я уверен, что ты любишь меня. И у нас сын, между прочим, а теперь еще и собака. Я уверен, что этого достаточно для женитьбы.

– Ах, он уверен! Недостаточно, Ланге! У тебя для женитьбы нет самого главного – согласия невесты, понял?

– Ага, так значит, ты все-таки невеста? Если так, то свадьба лишь вопрос времени! – заключаю я.

Пойманная в ловушку Катерина не знает, что возразить на это.

– Тогда я заявляю, что я не невеста!

– Поздно! Первое слово дороже второго!

– Детский сад какой-то! – фыркает Катька и топает в свою комнату. Кажется, я ее порядочно разозлил сегодня. Ну ничего, одумается. Ну в самом деле, какие могут быть сомнения? У нас сегодня был секс, ну хорошо, почти секс, на кухонном столе. Мы любим друг друга, у нас растет сын. А теперь даже общая собака растет. После всего этого люди просто обязаны пожениться.

Все-таки странный народ эти женщины. Не женился – плохой, настаиваешь на свадьбе – опять плохой. Как между Сциллой и Харибдой лавируешь, честное слово.

40

Катя

Прошлая ночь перевернула мою жизнь вверх дном. Что это было – шутка? Издевательство? И что мне делать теперь со всем этим?

Утром выхожу на кухню, как ни в чем не бывало, будто и не было этих вчерашних откровений. С удивлением обнаруживаю сидящего за столом Димку, что-то увлеченно рассматривающего в ноутбуке. Увидев меня, он захлопывает крышку ноутбука и встает из-за стола.

– Катюш, доброе утро! У тебя на сегодня планы есть?

– Да в общем-то никаких. А что? – спрашиваю я.

– Я хочу показать тебе и Даньке одно место за городом, там такие виды, такие пейзажи – просто дух захватывает. Свежий воздух и все такое… Это база отдыха, там можно будет погулять, и для Даньки занятие найдется.

Я неуверенно смотрю на бывшего.

– Дим, вы с Данькой езжайте вдвоем, погуляйте. А я лучше дома останусь, займусь хозяйством, а то оно у меня в полной разрухе в последнее время.

Димка заметно огорчился – это заметно по его слегка поникшему виду и опущенным уголкам губ.

– Я отъеду на полчасика. Скоро буду, если Данька спросит.

– Ладно, – пожимаю плечами.

Прихватив куртку и бумажник, Дима выходит из квартиры, а я рассеянно смотрю на закрывшуюся за ним дверь.

– Мама, а где папа? – Данька в трусах уже тут как тут, сопровождаемый оглушительно лающим колобком.

– Так, а ну тихо! Быстро в ванную умываться, а потом завтракать! Папа скоро приедет.

– А он теперь будет у нас жить? – с надеждой спрашивает малыш.

Вздохнув, я сажусь на корточки перед сыном, глажу его хрупкие плечики.

– Данечка, я пока не знаю, насколько папа приехал и где он будет жить. Ты не спрашивал его об этом?

– Спрашивал, – довольно отвечает Данька. – Он сказал, что будет жить у нас.

Час от часу не легче. Я чувствую и радость, и гнев одновременно. Радость оттого, что смогу видеть его каждый день, а гнев оттого, что он нагло и бесцеремонно ввалился в нашу жизнь и не удосужился поинтересоваться – а оно нам надо?

– И как долго он собирается у нас жить?

– Две недели. У папы отпуск и он приехал к нам.

Пытаясь утихомирить непрошеную радость, я, как попугай, переспрашиваю:

– Две недели?

– Ага.

И ведь ничего мне не сказал! Я думала, что он на пару дней приехал. Теперь перед Андреем буду выглядеть круглой дурой. Наверное, ему будет крайне неприятно, что мой бывший живет у меня дома. Во всяком случае, я на его месте просто взбесилась бы и поставила ультиматум: «Или я, или он!» Вот ведь ситуация какая некрасивая получается!

Щенок внезапно срывается с места, и, дрифтуя на поворотах, несется в прихожую – ну ясное дело, спаситель всея щенков вернулся.

Через некоторое время Дима входит в кухню с букетом цветов и бумажным пакетом, из которого доносится запах выпечки.

– Дима, ты остановился у нас на две недели? – с места в карьер начинаю я.

Бывший аж спотыкается, видимо, не ожидал такой агрессии в моем голосе.

– А что? Разве ты против?

– И ты еще спрашиваешь? Конечно, против! Как я, по-твоему, Андрею объясню твое присутствие в моем доме? Да это просто неприлично.

У Димки раздуваются ноздри – кажется, их величие изволят гневаться.

– И что же здесь неприличного, скажи пожалуйста? Вот на свидания с чужими мужиками бегать при живом-то женихе – это действительно неприлично.

– Хватит уже, не то Данька услышит!

– И что?

– Что-что! – передразниваю я. – Я не хочу, чтобы ты вселял в него ложные надежды.

Бывший быстро достает что-то из кармана, затем хватает меня за руку и притягивает к себе. Я не успеваю опомниться, как на моем безымянном пальце оказывается колечко.

– Дима, что ты делаешь?

– Раз ты моя невеста, то у тебя должно быть кольцо,– смеется он.

– Так ты это серьезно, что ли?

– Ну конечно, серьезно, Котёна. Разве такими вещами шутят?

– Я не соглашалась быть твоей невестой. И вообще, что происходит? С чего вдруг такие перемены?

– Я все расскажу. Давай позавтракаем, потом Данька наверняка будет играть с Симбой, а мы поговорим.

Я уже открываю рот, чтобы спросить, кто такой Симба, но поняв, о ком речь, прыскаю со смеху.

– Значит, Симба?

– Ну да, это Данька придумал. Дескать, цветом похож, и к тому же наш сын уверен, что Симбу ждет великая судьба, – Димка улыбается улыбкой до ушей.

– Ясно. Симба! – кричу я.

Щенок маленьким тайфуном влетает в кухню и пытается допрыгнуть до моего лица.

– Ничего себе, он уже и имя свое выучил! – восхищаюсь я способностями тезки короля-льва. Затем достаю из кухонного шкафчика собачье лакомство и протягиваю питомцу. Он слизывает вкусняшку прямо с ладони, не жуя, и выжидающе смотрит на меня.

– Симба-плодожорка – вот ты кто! – глажу щенка за ушками, и он тут же падает на спинку, подставляя розовое пузико, чтобы его незамедлительно почесали. Всего за сутки я привыкла считать Симбу членом семьи и мне становится страшно при мысли о том, что Димка мог не забрать его с той парковки. Что бы тогда было с бедолагой?

– Дим, хорошо, что ты его забрал оттуда, – тихо говорю я.

– Я не мог не забрать, это все равно что ребенка на произвол судьбы оставить, – так же тихо отвечает Дима.

У меня на глаза наворачиваются слезы, я начинаю шмыгать носом. Отворачиваюсь – мне стыдно, что я иногда такая сентиментальная.

Чувствую, как Дима притягивает меня в свои объятия и успокаивающе гладит по спине.

– Котенок, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. Данька дома, Симба с нами, и у нас все наладится обязательно. Кать, у меня ближе тебя и Даньки нет никого, хочешь, памятью деда поклянусь? Я люблю вас. Выходи за меня замуж, я очень прошу! Я не отстану от тебя, пока ты не согласишься. У тебя никаких шансов избежать своей судьбы. И да – с сегодняшнего дня ты официально моя невеста и поэтому никаких больше свиданий, понятно? На свидания тебе теперь только со мной можно ходить.

Опять завел ту же песню. Еще вчера я прикидывала, достаточно ли моей симпатии и уважения к Андрею, чтобы ответить положительно на предложение руки и сердца, если таковое когда-либо случится. Не то чтобы что-то предвещало – не настолько уж близкие у нас с Андреем отношения, но все же не мешает обдумать заранее.

– Дима, ну что ты опять начинаешь! Пока не объяснишь мне, что произошло между тобой и Юлей, я даже слышать ничего не хочу ни о какой свадьбе. Вы, может быть, поссорились, а завтра помиритесь, а я останусь дура-дурой. Еще и Даньку взбаламутишь опять. Нет уж, спасибо. И вообще, мне и со статусом свободной женщины неплохо живется.

– Юля беременна не от меня, скорее всего.

Катя

– Юля беременна не от меня, скорее всего.

Димины слова как гром среди ясного неба.

– Ты именно поэтому решил с ней развестись?

– Нет, я решил развестись, потому что люблю тебя и хочу быть вместе с тобой и Данькой.

Я продолжаю переваривать новость.

– Но ты сказал: «скорее всего». Значит, возможно, это твой ребенок?

– Да, возможно. В этом случае я его не оставлю, конечно – буду выплачивать алименты и участвовать в его жизни максимально, насколько это будет возможно.

Дима, пытливо заглядывая мне в глаза, продолжает:

– Ты же не будешь против?

– Что ты! – восклицаю я. – Конечно, нет.

Немного помолчав, я снова пытаюсь донести до сознания Димки очевидные, на мой взгляд, вещи:

– Во-первых, ты слишком спешишь – вдруг тот ребенок твой? А во-вторых… ты меня извини, конечно, но не уверена, что у нас что-то может получиться. Мы ведь уже пробовали один раз и что? Дима, ты пойми – тогда были только ты и я, теперь же все иначе. Теперь кроме нас есть еще Даня, мы должны о нем думать. Если у нас ничего не получится, он будет страдать больше всех. Ему и так досталось.

Я медленно стягиваю с безымянного пальца кольцо и кладу на стол перед Димкой.

– Как у тебя все легко и просто! Обиделся – уехал и забыл. Встретил снова – чувства вдруг воскресли! А не встретил бы, так бы и жили порознь. И ничего страшного, каждый бы прожил свою собственную отдельную жизнь – ты с Юлей, а мы тут с Данькой. И не знали бы ничего друг о друге. Мне твоя любовь один раз уже вышла боком, второй раз я на эту удочку не попадусь. Да и любовь ли это была? Не знаю, не уверена. Второго твоего побега, боюсь, не переживу.

Дима медленно убирает кольцо в коробочку и кладет ее к себе в карман. Мне показалось или у него слегка дрожат пальцы?

– Катя… – начинает он так тихо, что я почти пропускаю обращение мимо ушей. – Катя, ты имеешь полное право так говорить, мы оба знаем, что я поступил тогда неправильно и безответственно. Но это не значит, что я не любил тебя тогда и не люблю сейчас. Я не лгу тебе!

– А я и не говорю, что лжешь. Возможно, ты действительно сейчас думаешь, что любишь меня. Но что, если завтра ты вдруг на что-то обидишься? Или начнешь ревновать? Что тогда?

– Ты мне настолько не доверяешь? Разве за эти месяцы я хоть раз дал повод сомневаться в себе? Сделал что-то плохое? – Димкин голос звучит совсем глухо. У меня разрывается сердце от жалости, когда я смотрю на него, но я не могу согласиться на его предложение.

– Дима, тогда тоже все было хорошо, ничто не предвещало беды. Я ведь считала тебя самым лучшим человеком на свете! Я себе никогда так не доверяла, как тебе в то время. С возрастом люди, знаешь ли, становятся все более недоверчивыми.

– И что же нам делать теперь?

– Как что? Жить. Так же, как и раньше. Необязательно жениться, чтобы воспитывать вместе ребенка. Если хочешь, я буду чаще с вами ходить на прогулки, мы будем общаться, советоваться по вопросам воспитания детей и собак. Но твоей женой я не буду. Дважды в одну реку не входят, так умные люди говорят.

– Много они понимают, эти твои умные люди!

Бывший выходит из кухни, и я слышу, как через некоторое время хлопает входная дверь. Не в силах сдержать слёзы, я скрываюсь в ванной. Долго умываюсь холодной водой – до тех пор, пока не удается хоть немного успокоиться. Мне безумно больно от того, что я только что отказалась от единственного мужчины, которого когда-либо любила, но я не могла поступить иначе. На одной чаше весов – эфемерная возможность быть счастливой с любимым человеком. На другой чаше – спокойная размеренная жизнь – без трагедий, расставаний, измен и предательства. Если бы речь шла только обо мне, может, я и решилась бы. Только вот на этот раз поступила бы хитрее – отвела бы Димке лишь кусочек территории в своей душе, не пустила бы его в свою жизнь полностью, как это было раньше. Мы бы встречались, разговаривали, занимались сексом, строили планы на отпуск, может, иногда бы ночевали друг у друга. И всё. Эта невидимая граница между нами не позволила бы ему предать меня снова, ибо нельзя предать того, кто тебе не доверился.

Но так не получится – ведь у нас растет сын, вряд ли он правильно воспримет такие «свободные» отношения между папой и мамой. И когда наши отношения окончательно сойдут на нет, когда Димка решит нас покинуть, сын не простит этого ни ему, ни мне. Уж лучше пусть сразу знает, что мы не вместе.

На кухне сынишка уплетает булочки с чаем. Бедный ребенок – со своими разборками взрослые совсем забыли накормить его! Рядом вертится Симба – разумеется, ему достаются самые вкусные кусочки – те, что со сгущенкой. Сын, самоотверженно отрывая от своей булочки самые «сочные» части – те, что с начинкой, протягивает их щенку.

– Даня, собакам нельзя есть много сладкого! У них начинают болеть зубы!

– Да-а-а? – удивленно протягивает сын. – А разве у собак не бывает стоматологов?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Может и бывают. Надо узнать. Но новые зубы собакам точно не вставляют, так что если у твоего Симбы выпадут от сладкого клыки, вряд ли у него получится совершать подвиги. Другие собаки будут дразнить его беззубиком.

Призадумавшийся Данька успокаивающе гладит щенка, а тот, совершенно не впечатлённый перспективой остаться без клыков, по-прежнему продолжает клянчить вкусняшки.

41

Дима

Наверное, в жизни каждого однажды наступает момент, когда очень хочется исправить те ошибки, что когда-то совершил. И нет таких людей, что всегда поступают безошибочно. Чем старше мы становимся, тем отчетливее понимаем, какие последствия влекут за собой наши поступки. Угрызения совести мучают нас, и мы хотим залечить те раны, что нанесли когда-то своей неосторожностью, несдержанностью, равнодушием, бестактностью. Не всегда мы причиняем боль умышленно, но жертве невольной жестокости от этого не легче.

Я где-то читал притчу о старом мастере и его ученике. Однажды жил на свете очень грубый человек, который часто словом обижал людей, причем обижал незаслуженно. После он всегда раскаивался, но не мог с собой ничего поделать. И вот однажды пришел он к мастеру и попросил научить его сдержанности и великодушию. Учитель дал ему молоток и гвозди и велел каждый раз, как только ученик кого-то незаслуженно обидит, вбивать гвоздь в забор. В первый месяц каждый день в заборе прибавлялось несколько гвоздей, но время шло, и каждый день количество новых гвоздей уменьшалось. И вот когда в заборе за несколько дней не прибавилось ни одного нового гвоздя, ученик пришел к Учителю и сообщил, что он излечился. «Хорошо, – сказал Учитель, – а теперь извлеки из забора все гвозди, что оказались там по твоей милости». Довольный ученик извлек из забора гвозди – их оказалось очень много. Он принёс мешок с гвоздями учителю и заявил, что в заборе больше нет гвоздей. «Да, но дыры-то остались!» – ответил ему Учитель.

Так и я – причинив незаслуженную боль любимой женщине, решил, что достаточно будет помахать колечком и пообещать жениться, и она тут же растает и падет в мои объятья. Но Катина принципиальность и даже упёртость в некоторых вопросах мне хорошо известна, так что непонятно, на что я рассчитывал, пытаясь вот так нахрапом взять крепость. Видимо, эйфория от того, что я принял верное решение, вскружила мне голову. Я не учёл того, что для Кати эти новости как снег на голову.

Отступать я не намерен – я не собираюсь отдавать свое счастье ни Андрею, ни кому бы то ни было еще. Один раз я уже потерял ее, больше этого не случится. Уверен, что Катя любит меня, и будет счастлива только со мной, а не с каким-то чужим мужиком. Осталось только донести все это до ее светлой головушки, но пока совершенно неясно, как это сделать. Похищение? Оставим на крайний случай, все-таки Уголовный Кодекс этого не одобряет. Начнем, пожалуй, с легальных способов уговорить женщину выйти замуж. Сдается мне, без союзников в этом деле не обойтись. Светка отпадает – она играет на стороне своего протеже Андрея. А вот Светкина мама, помнится, мне очень благоволила. Пусть это не очень порядочно – использовать пожилую женщину в своих корыстных целях, но, как говорится, в любви и на войне все средства хороши. Если для того, чтобы вернуть Катю, нужно засунуть свои принципы себе в одно место, то я так и сделаю.

Точно знаю, что сегодня Светки дома нет – Катя говорила, что та планировала какую-то загородную вылазку. Вот и отлично, пусть дышит свежим воздухом, а я пока познакомлюсь поближе с наипочтеннейшей Зоей Николаевной.

Я уже профи в вопросах несанкционированного проникновения в подъезд, поэтому домофон для меня давно не преграда. Поднявшись на нужный этаж, жму кнопку звонка Светланиной квартиры. В руках у меня все, что полагается в таких случаях – коробка с пирожными из кондитерской, бутылка вина и букет хризантем. Я не продумал план разговора, надеюсь, что кривая куда-нибудь да выведет.

Щелкает замок, дверь открывается и передо мной предстает Зоя Николаевна.

– Димочка, это вы? Рада вас видеть. А Светочки сейчас нет дома.

– Зоя Николаевна, а я к вам пришел, а не к Свете. По очень важному вопросу, не терпящему отлагательств.

Кажется, мне удалось заинтриговать женщину. Впрочем, это было несложно, учитывая, что передо мной пенсионерка-домоседка.

– Ну что же, проходите, раз такой важный вопрос. Я гостям всегда рада.

Мы проходим на кухню, где Зоя Николаевна повторяет прошлый ритуал – из кухонных шкафчиков извлекаются печенье, конфеты, варенье нескольких сортов. Вскоре стол заставлен всяческой снедью, а на плите уже закипает чайник.

Сначала мы разговариваем о том, о чем обычно разговаривают люди, не решаясь приступить к главному – о погоде, болезнях, событиях в мире. Зоя Николаевна пытливо разглядывает меня, и я, наконец-то иду ва-банк.

– Зоя Николаевна, я не знаю, в курсе ли Вы, но я – отец Даньки.

Женщина удивленно смотрит на меня.

–Вы?! Дима, но как же… Бедная Катенька, это же очень неприятно – даже если вы уже не вместе, ей будет очень больно!

Я безуспешно пытаюсь понять, о чем говорит Светкина мама.

– Отчего же? Поверьте, я не собираюсь причинять Кате боль, я и так уже достаточно натворил.

– Тем более! Понимаете, Света и Катя дружат с детства. И у той, и у другой больше нет подруг. И вряд ли будут, ибо обе довольно скрытные барышни, и тяжело сближаются с людьми. Если вы встанете между ними, то сделаете обеих очень несчастными. Извините, но я не могу вас благословить. Во всяком случае, пока не узнаю позицию Катеньки по данному вопросу. Я, конечно, хочу видеть Светочку счастливой, вполне допускаю, что вы любите друг друга. Но можно ли построить свое счастье на несчастье другого человека? Вот в чем вопрос.

– Постойте-ка! При всем уважении, но при чем здесь Света? – продолжаю недоумевать я.

– А разве вы не пришли просить у меня руки моей дочери? – удивленно приподнимает идеально выщипанную бровь Зоя Николаевна.

Только сейчас до меня начинает доходить весь комизм ситуации. Действительно, ввёл пожилую женщину в заблуждение – она спит и видит, как будет нянчить внуков, поэтому с легкостью верит в то, во что ей хочется верить.

– Ради Бога, простите, я не хотел вас ввести в заблуждение. Но на самом деле, я, можно сказать, пришел просить вас посодействовать как раз-таки в вопросе окольцевания Кати, а не Светы. Света замечательная девушка и обязательно найдет свое счастье, но люблю я Катю. И Даньку.

Зою Николаевну как подменили. В глазах тут же появилась чертовщинка – кажется, мне удалось поставить перед ней интересную задачу, которую она во что бы-то ни стало захотела решить.

– А что же Катя? Вы уже делали ей предложение руки и сердца?

Мне очень импонирует несколько старомодная речь пожилой женщины и ее неторопливые жесты. Она вся полна какого-то внутреннего достоинства. Разговаривая с ней, я чувствую себя неспешно распивающим чаи где-нибудь в вишневом садике старой московской усадьбы начала двадцатого века. Так и мнится, что сейчас по улице пронесется конка, стуча подковами по булыжной мостовой, а кучер будет звонить в колокол и криками разгонять зазевавшихся пешеходов. Время от времени я ловлю себя на том, что моя речь тоже меняется, как будто какая-то часть меня желает соответствовать хозяйке этой кухни.

– Катерина отказалась выйти за меня замуж. Должен сказать, что отношения между нами достаточно сложные, уверен, вы не знаете всей нашей истории.

За чаем я рассказываю Зое Николаевне всю историю наших с Катей взаимоотношений, ничего не утаивая, ибо уверен, что союзника здесь я приобрету лишь в том случае, если буду предельно искренним.

– Должна сказать, Дима, что я всецело поддерживала идею знакомства Кати с Андреем. Он тоже очень хороший молодой человек, а ведь ей надо устраивать свою личную жизнь. Но раз вы намерены жениться на Катеньке… Не знаю, что я могу тут сделать, но по крайней мере я подумаю, чем вам можно помочь.

– Спасибо. О большем я и не смею просить.

Покидая гостеприимную квартиру, я уже не так полон отчаяния, как раньше – у меня появилась надежда.

Катя

После того тяжелого разговора наша жизнь приобрела довольно странный характер. Вот уже целую неделю Димка живет у нас вместе с Симбой. Сынишка, разумеется, на седьмом небе от счастья, а я думаю, что это совместное проживание не приведет ни к чему хорошему. Данька молчит, но я вполне могу догадаться, что он там себе напридумывал про нашу будущую счастливую совместную жизнь.

Бывший периодически куда-то исчезает и ничего не говорит о том, где был. Впрочем, он и не должен мне докладывать о своих передвижениях. Только вот вид у него подозрительно довольный и чрезвычайно деятельный, что, на мой взгляд, довольно странно для человека, которому отказала «любовь всей его жизни» (по его словам). Наверное, это лишь доказывает то, что не так уж мы ему и нужны, и я была совершенно права, когда заявила Димке, что не буду его женой.

Отправив Диму в садик за сыном, я решила прогуляться до магазина – пополнить запас продуктов. В последние дни этим в основном занимался наш гость – вместе с Данькой по вечерам они забегают в магазин и привозят продукты целыми пакетами. Куда столько? Каждый раз я заглядываю в пакет, и понимаю, что эти два деятеля просто берут с магазинных полок все, что им нравится, нисколько не задумываясь о том, как все это будет (и будет ли) сочетаться между собой. В результате в доме нет ни соли, ни муки, ни подсолнечного масла, зато есть три сорта мороженого и целая куча чупа-чупсов, сладких червяков, зефира и прочей вредной фигни.

Выйдя из квартиры, с удивлением обнаруживаю, что в соседнюю квартиру двое здоровенных мужчин заносят упаковки, по всей вероятности, с мебелью. Может, соседи мебель меняют? Странно, вроде мы недавно все заселились в новый дом, неужели за год обстановка успела наскучить? Впрочем, все возможно. Есть у меня одна очень дальняя родственница, большую часть жизни прожившая в коммунальной квартире. Так она в своей комнате умудрялась делать перестановку мебели каждые три месяца – говорила, что не может жить в обстановке, где ничего не меняется. Одни и те же старенькие кровать, шкаф, стол и комод она переставляла с места на место, и всякий раз была очень довольна свершившимися переменами в жизни. Может, и у соседей такой же новаторский подход к обустройству быта?

В магазине я набираю целый пакет необходимых продуктов – собираюсь вечером испечь пирог с рыбой, а дома ни муки, ни масла, ни яиц, ни рыбы.

Дотащив пакет до дома, я в лифте поднимаюсь на свой этаж и подхожу к двери квартиры. Вставив ключ в замочную скважину, внезапно слышу, как открывается соседняя дверь. Повернувшись, чтобы поздороваться с соседями, я от удивления теряю дар речи – из соседней квартиры выходят Дима и Данька.

Увидев меня с пакетом, Дима поначалу немного теряется, а потом начинает недовольно мне выговаривать:

– Катя, ну зачем ты этот пакет тащила? Разве нельзя было позвонить? Мы бы тебя встретили.

Я наконец-то отмираю.

– А что это вы там делали?

– Где?

– Ну у соседей, где же еще?

– У каких соседей?

Я начинаю терять терпение.

– У тех, которые в этой квартире живут, – некультурно тычу пальцем в соседскую дверь. – Зачем вы к ним ходили? И чего ты вообще, кстати, ходишь по моим соседям? Что это за новости? У тебя свои есть, вот к ним и ходи!

– Да нет там никаких соседей! – довольно ржёт Димка.

Теперь я уже вообще ничего не понимаю. Если там нет соседей, то зачем к ним ходить? Где-то на краю сознания начинают туманом клубиться смутные подозрения. Здесь явно что-то не так. Но не успеваю я до конца додумать мысль и прийти к каким-то выводам, как Данька выдаёт:

– Дядя Слава с тетей Машей переехали. Теперь там папа живет.

Хорошо, что Димка успел забрать у меня пакет с продуктами. Потому что будь он у меня в руках, я бы его обязательно выронила, и тогда плакал наш пирог – тесто без яиц я делать не умею.