У Судьбы на поводке

Решив, что не стоит ругать щенка – ведь он переживал за своего маленького друга не меньше нас, я беру Симбу на поводок, и мы отправляемся гулять. Пёс никогда так не хулиганит, а значит, это у него такая реакция на стресс. Ну что же, некоторые люди в стрессовой ситуации ведут себя гораздо несдержаннее и наносят ущерба на гораздо большие суммы.

Вернувшись домой и наскоро поужинав, мы с Симбой занимаемся каждый своим делом – он ждет Катю с Данькой, посматривая на входную дверь, а я открываю ноутбук, чтобы немного поработать.

Вместо работы сфера моих интересов плавно смещается к вопросам диеты после аппендицита, способам варки бульона и компота.

44

Дима

Наутро, выгуляв Симбу, я спешу в больницу. По дороге заезжаю в какой-то ресторанчик и беру на вынос пару салатов, шашлык и ризотто.

Данька сегодня выглядит гораздо лучше – когда я вхожу в палату, он вместе с Катей читает какую-то потрепанную детскую книжку.

– Привет! – я подхожу и осторожно обнимаю обоих. Данькино хрупкое маленькое тело и Катино мягкое, но в то же время стройное, органично вписываются в мои объятия, как будто мы втроем идеально совпадаем друг с другом по всем параметрам. От Катиных волос, как всегда, пахнет жарким луговым разнотравьем, и я с удовольствием вдыхаю родной запах, зарывшись лицом в ее волосы.

– Папа, привет! А ты знаешь, что мне вчера операцию делали?

– Конечно, знаю! – смеюсь я. Малыш, кажется, гордится тем, что ему сделали настоящую операцию. Дети бывают такими смешными, оказывается.

– А хочешь, шов покажу?

– Ну покажи, – соглашаюсь.

Приподняв край больничной рубашки, Данька демонстрирует мне нечто, приклеенное к животу полосками пластыря. Видимо, это какое-то перевязочное средство, во всяком случае, очень похоже.

– Вот, видишь? А шов под повязкой, сейчас покажу.

Он уже собирается оторвать пластырь и продемонстрировать мне шов во всей его красе, но Кате удается перехватить Данькину руку.

– Даня, нельзя это пока снимать! Вдруг грязь попадет, тогда нас доктор домой не отпустит. Ты же хочешь скорее вернуться домой?

–Да, там же Симба скучает. Он меня потерял, наверное! – разом теряет интерес к пластырю Данька.

– Не переживай, – успокаиваю я малыша. – Я ему объяснил, что ты скоро вернешься.

Задерживаюсь еще на какое-то время, чтобы немного поболтать с обоими, а затем отправляюсь с инспекцией в наш филиал. Работа сама себя работать не будет, как любит говаривать мой партнер по бизнесу Петр свет Евгеньевич. Трудоголик, что с него взять? Впрочем, совсем недавно я и сам был таким же – ничего, кроме работы и увеличения прибыли компании меня не интересовало. Но теперь все изменилось – теперь у меня есть Катя и Даня, а значит, совершенно иные жизненные приоритеты. Но деньги-то зарабатывать все равно надо, не так ли?

В филиале все идет своим чередом. В принципе, в визите начальства не было особой необходимости, управляющий – человек с большим опытом работы в данной области и с превосходной репутацией, однако время от времени такие вот внезапные набеги совершенно необходимы, чтобы персонал был все время, что называется, «в тонусе».

На выходе из офиса из-за своей поспешности сталкиваюсь с какой-то женщиной. Практически не глядя на нее, торопливо извиняюсь и уже собираюсь идти дальше, как вдруг слышу хорошо знакомый голос:

– Ой, Дима, это ты? А я тебя и не узнала сперва!

Этот голос когда-то заставлял парней с нашего двора просто млеть и разве что не урчать от удовольствия. Аллочка Соколова была предметом подросткового вожделения многих моих приятелей, пока не уехала вместе с родителями жить в другой город. Мы встречались однажды – как раз в то время, когда у нас с Катей всё полетело в тартарары. Даже переспали. Впрочем, этот момент я помню смутно – пребывал в очередном загуле. Алла тогда как раз вернулась в родные пенаты и сразу позвонила мне, так как из наших общих знакомых только у моего домашнего телефона не изменился номер. Уверен, что она рассчитывала на более серьезные и длительные отношения, но у меня тогда были совершенно другие заботы и планы – разрыв с Катей, переезд в Москву. Постепенно наше с Аллой и без того редкое общение сошло на нет.

Черт, неужели она теперь у нас работает? Вот этого еще не хватало. Не приветствую фамильярных отношений между начальством и подчиненными. Радует лишь то, что мне нет необходимости каждый день сталкиваться с Аллой в офисе.

Жгучая брюнетка, довольно высокая – я немаленького роста, но она достает мне до подбородка, с классическими чертами лица, Алла, безусловно, привлекает внимание к своей особе.

– Привет. Ты теперь у нас работаешь?

– Да, начальствую над менеджерами по продажам.

– Ну и как продажи?

– Да вроде ничего. Вячеслав Сергеич не жаловался?

– Да нет, – усмехаюсь я.

– Ты не против, если я тебя приглашу на чашку кофе? Тут за углом есть кафе. Там и десерты отличные. Все равно скоро обед, а у меня между двумя встречами как раз перерыв.

Вообще-то я против, но чувствую, что и сам проголодался, пока носился по городу весь в мыле.

Сидя в кафе, обсуждаем какие-то рабочие моменты, время от времени разбавляя их воспоминаниями детства.

– Ты, говорят, женился там, в своей Москве?

– Да, есть такое, – не собираюсь вдаваться в детали и рассказывать Аллочке про свою семейную Санта-Барбару. Что-то мне подсказывает, что Алла из тех женщин, что пребывают в вечной охоте на мужчин. Стоит ей узнать, что я развожусь, как меня тут же возьмут в оборот, и останутся от козлика рожки да ножки. Шутка, конечно. Но все же мне не нужны проблемы с Аллой в то время, когда вся моя личная жизнь висит на волоске над пропастью.

– А дети есть?

– Есть. Сын.

Алла как-то сразу сникает. Ясное дело, жену подвинуть – это одно, а жену с ребенком – это уже несколько сложнее. Усмехаюсь про себя – надо же, какая целеустремленная женщина. Аллочкина практичность в вопросах взаимоотношений с противоположным полом никогда не была секретом ни для кого. Ее августейшего внимания в школе удостаивался лишь тот претендент, от которого была польза. Сначала это был Вадик, который отлично соображал в алгебре и давал Алле списывать. Потом Серега, у которого старший брат работал охранником на входе в ночной клуб.

– А лет сколько?

– Недавно шесть исполнилось.

У Аллы вытягивается лицо.

– Ого! Ничего себе, ты герой–любовник! Сразу две беременных дамы на твою голову! Ты поэтому в Москву поехал? Если бы мне пришлось выбирать, я бы тоже Москву выбрала. Что тут делать, в этом городишке?

Ничего не понимаю. Что она несет? Какие две беременные?

– Ты это о чем?

– Ну как это о чем? Раз у тебя сыну в Москве уже шесть, значит, ребенка ты сделал незадолго до твоего переезда в Москву? Наверное, в командировке вляпался? Бывает.

Феноменальная девица. Напридумывала небылиц про меня и мне же их теперь рассказывает.

– Ладно, тогда вторая кто? – уже с интересом вопрошаю я.

– Ну эта твоя… Ну которая жила у тебя, помнишь? Я еще тогда только вернулась сюда из Краснодара, ты мне о ней говорил. Не помню, как ее звали.

Все интереснее и интереснее.

– А ты как узнала, что она беременная была? – как можно небрежнее спрашиваю я Аллу.

– Да боже ж мой, столько смс прислать мужику, надо совершенно себя не уважать! Хорошо, что ты не ее выбрал.

– А ты что, Аллочка, читала её смс-ки?

Видимо, арктический холод в моем голосе заставляет Аллочку напрячь мозг и осознать, что наговорила лишнего.

– Да я так, случайно заглянула в твой телефон, пока ты спал. Думала, вдруг что-то срочное, мало ли. А то тебя не добудиться было.

– И ты решила, что это не срочно? И удалила сообщения? А, может, еще и написала что-нибудь в ответ?

Я крепко сжимаю запястье этой гадины, желая, впрочем, еще сильнее сжать ее шею.

Глаза моей собеседницы бегают из стороны в сторону, она лепечет что-то жалкое в свое оправдание.

– Дима, я же как лучше хотела. Ты сам сказал, что у тебя с ней ничего серьезного, так, обычная подстилка. Ну так зачем тебе ребенок от нее? Ну написала, так это когда было-то? Видишь, как хорошо все сложилось – и от проблемы избавился, и сын у тебя теперь растет. Дима!

Алла взвизгивает, и я понимаю, что уже почти вывернул ей руку. С отвращением отбрасываю тонкое запястье, бросаю на стол купюру и выхожу из кофейни.

После встречи с Аллочкой я пребываю в душевном раздрае – с одной стороны, испытываю явное облегчение оттого, что мерзкую смс-ку отправил тогда Кате не я. С другой стороны, моя вина тоже в этом есть – ведь именно мои слова спровоцировали эту гадину Алку отправить Кате сообщение об аборте.

Через несколько дней Катя и Данька возвращаются из больницы домой, чему бесконечно рад Симба – его маленький друг снова дома и под присмотром. Катя на следующий день выходит на работу, а мы с Данькой пока что сидим дома – в детский сад ему ходить еще рановато.

– Папа, пойдем в воскресенье в кино? И маму с собой возьмем?

– Ну если она согласится, то возьмем, конечно.

Между Катей и мной мало что изменилось. Мы общаемся – разговариваем о всякой ерунде – о погоде, о работе. О серьезных вещах говорим редко, разве что о Даньке. Для меня это пытка – знать, что за стеной в постели спит любимая женщина, и не иметь возможности к ней прикоснуться.

Ситуация осложняется длительным целибатом – единственная женщина, с которой мне хочется заниматься любовью, послала меня к чёрту. Иногда мне кажется, что я снова испытываю подростковый спермотоксикоз – на каждой горизонтальной поверхности в обеих квартирах я представляю Катю в провокационных позах. Я как озабоченный мальчишка – сегодня утром долго стоял возле своей кровати в новой квартире и разглядывал металлическую ажурную спинку, пока не поймал себя на мысли о том, что представляю, как Катя держится руками за верхнюю перекладину, прогнув спину, а я изо всех сил вбиваюсь в неё сзади.

Чёрт, с этим надо что-то делать и как можно скорее.

Слышу лязганье ключа в замке – это Катюша вернулась с работы, что-то сегодня она поздно, Данька уже поужинал, и мы даже успели погулять с собакой.

Хозяйка квартиры заходит домой уставшая, ставит сумку с пакетом на пуфик возле двери.

– Ну как вы тут без меня? Чем занимались?

– Все идёт по плану, шеф – работали, ходили к хирургу, гуляли. Данька уже поужинал, а я тебя жду. Ты что-то долго сегодня, – закидываю я удочку.

– Работы много, – лаконично отвечает Катя.

Достаю из микроволновки заказанный в ресторане ужин – готовить я не умею, но слава Всевышнему, теперь все можно получить в готовом виде прямо на дом.

Молча ужинаем, затем я осторожно спрашиваю:

– Кать, может тебе работу сменить? Раз ты так устаёшь?

– Ну конечно! Прямо вот все так и хотят взять на работу женщину с маленьким ребенком! Я эту работу знаешь, сколько времени искала? Да и коллектив у нас хороший очень, не хочу увольняться. У нас так бывает иногда – авралы. В основном, это происходит, когда наступает пора отчетов или проверка какая-нибудь.

Мне хочется ей сказать, что она вообще могла бы не работать и сидеть дома с Данькой, но я знаю, что Катя дома сидеть точно не будет – до того деятельная и любознательная, что дома она просто захиреет от скуки. Да и нет у меня права говорить ей такие вещи – я ей пока что никто. Я не идиот, и понимаю, что Катя мне еще не доверяет – думает, что в один прекрасный день снова ускачу в закат, и останется она одна с ребенком. И что ей тогда делать без работы и практически без профессии? Сейчас так быстро все меняется, что за несколько лет можно выпасть из своей специальности полностью, если не поддерживать практические навыки. Болезнь Даньки и покупка мной квартиры по соседству немного растопили лёд между нами, но все же не настолько, чтобы Катька с визгом бросилась мне на шею с воплями: «Дима, я ваша навеки!»

Я даже не задумывался раньше о том, что женщине с ребенком бывает сложнее найти хорошую работу, чем женщине без ребенка. Ну не стояла передо мной эта проблема, да и о детях я мало что знал. Теперь-то я понимаю, что дети болеют, их надо пораньше забирать из детского сада, в школьной жизни надо какое-то участие принимать, иногда возить в какие-то секции и так далее. В основном, этим мамы всегда занимаются, поэтому и не спешат работодатели нанимать на работу женщин с детьми – знают, что тем придется время от времени отгулы брать по семейным обстоятельствам. А какому начальству это понравится?

Дождавшись, пока Катюша уйдет в душ, я иду проверить – чем занят Данька. Сын до того умаялся за сегодняшний день, что уснул прямо на полу, в обнимку с Симбой. Я осторожно переношу малыша в его постель и укрываю одеялом, а Симба, как верный охранник, остается дежурить рядом с Данькиной кроватью.

Шум воды в ванной действует на меня как красная тряпка на быка – перед внутренним взором Катя предстает передо мной совершенно обнаженной, струйки воды стекают по ее светлой и гладкой коже. Я мог бы сейчас собирать прозрачную воду губами с алых тугих сосков, целовать влажные от воды губы, а потом усадить Катьку на стиральную машинку в ванной и наконец-то погрузиться в нее до самого упора. Она бы выгибалась и стонала, а я бы ловил эти умопомрачительные стоны своими губами и двигался бы в ней все быстрее и грубее, пока…

Кажется, я снова выпал из реальности. Вынырнув из своих фантазий, обнаруживаю себя посреди кухни с каменным стояком в штанах. Пожалуй, пора приступать к решительным действиям.

45

Катя

Вода обладает чудодейственным свойством – легкие горячие струи смывают с меня всю усталость, все переживания сегодняшнего дня. Протянув руку за шампунем, я выдавливаю в ладонь зеленую пахнущую травами массу и, закрыв глаза, начинаю втирать ее в волосы. Из-за шума воды мне не слышно, как в ванной появляется кто-то ещё. Лишь ощутив обнаженной кожей спины горячие мужские руки, я вскрикиваю и от неожиданности поскальзываюсь в ванной.

– Тихо, тихо! Стой спокойно, не то упадешь.

Я не могу открыть глаза – боюсь, что пена попадет в них и будет щипать. Чувствую себя совершенно беспомощной, схватившись за Димкины мощные плечи и не имея возможности его видеть. Он крепко держит меня за талию, прижав к себе. Я не вижу, но чувствую, что он тоже без одежды, мое сердце так громко стучит и кровь так сильно шумит в ушах. Я опасаюсь, что он тоже почувствует то, какое влияние на меня оказывает его присутствие сейчас.

– Разреши мне.

Но это не просьба, а скорее приказ – он начинает массировать мою голову медленными движениями, отчего я начинаю млеть в его руках. Постепенно его руки опускаются все ниже и ниже, и вот уже он обхватывает ладонями мою грудь. Я непроизвольно выгибаюсь навстречу ему и тут же слышу жаркий шёпот в ухо:

– Вот так, хорошая девочка. Тебе нравится?

Этот знакомый тон – слегка высокомерный и обещающий еще больше удовольствия. Сегодня он выбрал удачный момент – я совершенно неспособна сейчас к сопротивлению. Я не хочу сопротивляться, хочу лишь отдаться его рукам и сделать все, что бы он ни потребовал. Может, он что-то подсыпал мне в чай? Вряд ли, раньше я за ним такого что-то не замечала. Впрочем, люди меняются и далеко не всегда в лучшую сторону. Но сейчас мне так хорошо, что совершенно наплевать на причину этого состояния. Возможно, усталость последних дней берет свое, и я лишь хочу урвать свой крохотный кусочек счастья и совсем не хочу думать о том, что будет завтра. Возможно, это сказывается длительное сексуальное воздержание. Мне всё равно.

Он снова повторяет вопрос:

– Отвечай. Тебе нравится?

–Д-да! – слегка заикаясь, отвечаю я.

– Раздвинь ножки, вот так, молодец!

– Я хочу смыть пену…

– Еще чего! Поставь ногу на бортик.

Мне не остается ничего другого, как послушно поставить левую ступню на бортик ванной. Я чувствую, как мужская рука скользит по спине, по бедрам, снова возвращается к груди. Пальцы слегка крутят соски, а я, обняв Димку за шею, выгибаюсь навстречу этим бесцеремонным рукам, требуя прикосновений совсем в другом месте.

– Пожалуйста…

– Что? – голос деланно спокойный, но немного охрипший. Лишенная возможности видеть, я хорошо различаю интонации в голосе – он возбужден, так же как и я.

– Пожалуйста, прикоснись там…

– Где? Тут? – широкая ладонь оказывается у меня между ног, я чувствую, как пальцем он начинает массировать клитор.

– Да, да! – почти выкрикиваю.

И тут же чувствую, как он слегка отстраняется, а его рука возвращается к соскам.

– Что, Катенька, очень хочется кончить?

– Да, – всхлипываю. – Пожалуйста!

Наверное, мне будет потом стыдно. Но это потом. Сейчас я хочу лишь, чтобы его рука вернулась туда, где только что была. И я хочу не только его руку – мне кажется, что сейчас внутри меня пустота, требующая, чтобы ее заполнили.

– Хочешь меня? Хочешь, чтобы я тебя трахнул сейчас? – снова этот требовательный голос.

В ответ я инстинктивно пытаюсь свести ноги вместе, чтобы хоть как-то унять это тянущее напряжение.

Тут же получаю увесистый шлепок по пятой точке.

– Куда? Поставь ногу на место!

И чего я его слушаюсь? Послать к чёрту его, что ли?

Но я не могу, мне нужны сегодня его прикосновения, его настойчивость и даже, возможно, грубость. Я хочу сегодня ощущать себя нужной, желанной, любимой. Хотя бы только сегодня. А завтра карета превратится в тыкву и все станет как прежде.

Я снова ставлю ногу на бортик, чувствуя, что сейчас я открыта и уязвима перед ним так, как давно уже не была. Возможно, не была никогда, ибо тогда я не понимала, насколько беззащитна и какими могут быть последствия. Теперь я стала старше, осознаю больше. Но я снова здесь, перед ним – совершенно обнаженная, доступная любой его фантазии, жаждущая только его любым способом, каким он пожелает.

Снова охрипший голос шепчет в ухо:

– Хочешь, чтобы я тебя поимел сейчас прямо здесь?

–Да. – Еле слышно шепчу.

– Скажи это. Скажи, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя так, как мне этого захочется.

–Пожалуйста…

– Что? О чем ты просишь?

– Возьми меня так, как тебе хочется… пожалуйста.

– Не открывай глаза!

Если сейчас его член не окажется внутри меня, я сойду с ума. От нашего диалога меня накрывает волна похоти, я мало что соображаю.

Внезапно поток воды смывает с меня пену, сильные руки выдергивают меня из ванной и ставят на пол. Дима разворачивает меня за плечи, я еще плохо ориентируюсь в пространстве, и не сразу понимаю, где что. Но вот он кладет мои руки на раковину, чуть прогибает меня в спине, и я наконец-то чувствую, как медленно и осторожно он входит сзади. Несмотря на охватившее меня возбуждение, я ощущаю сильный дискомфорт – у меня очень давно не было секса, а Диму размерами природа не обделила.

Видимо, почувствовав, что мне больно, он позволяет мне привыкнуть, а затем начинает двигаться, правой рукой массируя клитор.

Сквозь волну вновь накатившего возбуждения, по-прежнему смешанного с незначительной болью, я не сразу слышу, как он велит мне открыть глаза.

– Смотри!

Я открываю глаза и чувствую, как он оттягивает мою голову за волосы слегка назад.

– Смотри мне в глаза!

Наши отражения в зеркале наблюдают за нами. Я смотрю в глаза Димкиному отражению и почти не вижу радужки – только расширившиеся зрачки. Его губы сжаты, он смотрит в мои глаза и движется во мне быстрыми глубокими толчками, а рука продолжает массировать самое чувствительное сейчас в моем теле место.

Я уже почти совсем не замечаю легкой боли, а еще через несколько мгновений отправляюсь за край, растворяясь в этих темных зрачках, которые смотрят на меня в зеркале.

– Ты моя, Катенька и всегда будешь! И думать не смей больше ни о ком, поняла?

Я чувствую, как меня заворачивают во что-то теплое и куда-то несут, еще через мгновение я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Дима

То, что я ощущаю сейчас, сложно описать словами. Наверное, это и есть счастье – пребывание в моменте, когда чувствуешь умиротворение от полноты своего существования. Мы всегда ищем что-то, нам чего-то все время не хватает, и мы суетимся, расстраиваемся, обретаем и теряем надежду – всегда в поиске, всегда в погоне за тем, что сделает нас счастливыми.

И вот уже кажется, что она поймана – эта птица счастья, а глядишь – и нет её. И снова поиски, надежды, разочарования. И лишь на какой-то миг, возможно, всего несколько раз в нашей человеческой жизни нам удается уловить и прожить это состояние, именуемое счастьем. Оно всегда кратковременно, ибо жизнь динамична и все время что-то происходит – реальный мир требует к себе внимания, он требует, чтобы мы куда-то бежали и что-то делали, чему-то соответствовали и чего-то добивались. Таковы правила игры, неизвестно кем и когда придуманные.

Я держу в объятиях женщину, которую люблю больше всего на свете, а за стеной спит наш шестилетний сын. И именно сейчас я могу заявить: «Да, я счастлив. Потому что в моих руках сейчас сосредоточен весь смысл моего существования».

Внезапно смысл моего существования завозился под одеялом и громко чихнул. От этой возни утренний стояк опять напомнил о себе – сонное теплое женское тело срочно требовало внимания. Кажется, Данька еще спит, так почему бы и нет?

Притянув к себе Катю, я начинаю покрывать поцелуями ее шею и грудь, рассчитывая на нежный и неторопливый утренний секс. Спросонья она такая податливая – так и льнет к моим рукам, изгибается как кошка. Я осторожно развожу в сторону ее колени и тут внезапно слышу:

– Так это не сон? Ты что это тут делаешь?

Приплыли.

Я, смеясь, падаю рядом с Катькой на кровать:

– Ну ты, блин, даешь! Вот надо же было все испортить! Еще скажи, что ты не помнишь, что вчера было.

Вижу, что вспомнила – покраснела и тут же под одеяло спряталась. Как-то надо ее оттуда доставать. Хорошо, что сегодня выходной, есть время все обсудить.

– Катя, ты же понимаешь, что после всего этого ты просто обязана на мне жениться. Ну если ты порядочная женщина, конечно.

– Это ничего не значит! – глухо из-под одеяла звучит Катькин голос.

– Для тебя может и не значит, а я не согласен ходить обесчещенным. Так что женись, давай!

Катёна высовывает наружу нос:

– Ты вообще-то уже женат, не забывай об этом! Так что никакого бесчестья нет! Вот если бы ты девственником был до меня, тогда другое дело! А так…

Вот зараза!

– Катя, я хоть и не девственник, но у меня скоро психическая травма из-за тебя случится. Я люблю тебя. Ты любишь меня. У нас общий сын и собака. И скоро две квартиры сольются в одну. Давай жениться!

– Да что ты пристал! Ты уже женат! И квартиру портить не смей!

Фыркнув, Катька выбирается из постели, путаясь в одеяле и, достав из шкафа какую-то длинную футболку, быстро ее натягивает на себя. Заметив, что я внимательно разглядываю ее, смущенно отводит взгляд и выходит из комнаты.

Ну что же, никто и не обещал, что будет легко.

Позавтракав, мы с Данькой отправляемся выгуливать щенка. Тот важно вышагивает рядом на поводке, но иногда забывается и начинает изо всех сил тянуть вперед. Целый час сын вместе с Симбой носится по собачьей площадке, а я продумываю план дальнейших действий.

Наверное, если бы я уже был в разводе, было бы проще, но на это нужно время.

Внезапно мой телефон подает сигнал – звонок от Юли.

– Дима, я в роддом поехала, схватки начались. Скорую вызвала, вещи для роддома взяли, Костик рядом, но вдруг какие-то юридические формальности и ты понадобишься? Сможешь приехать?

– Да, конечно. Возьму билет на ближайший рейс и к вам.

Ну вот, кажется, что скоро все прояснится. Во всяком случае, станет ясно, как нам быть дальше. Только бы ребенок здоровый родился. Неважно, мой или не мой. Раньше дети меня мало интересовали – так, бегают недочеловечки какие-то и не поговорить с ними даже. Теперь, когда у меня есть Данька, я по-иному смотрю на детей и испытываю беспокойство за Юльку и ее ребенка. В очередной раз ловлю себя на мысли, что не ощущаю Юлькиного малыша своим. Ладно, посмотрим, что экспертиза даст.

Жаль только, что не получится сегодня Катерину дожать и уболтать выйти за меня замуж. Вот ведь упрямая невеста попалась!

– Катюш, Юля рожать поехала. Придется мне срочно в Москву вылетать, – дождавшись, пока Данька с Симбой убегут к себе в комнату, сообщаю я Кате.

Вижу, что ей далеко не все равно – она нервно теребит в руках кухонное полотенце в синий мелкий цветочек и кусает нижнюю губу.

– Кать, не переживай. Я вернусь, как только смогу. Вдруг там от меня что-то понадобится. Да и дел в Москве накопилось немало – того и гляди Петька меня выгонит.

– Конечно, езжай! Я разве держу? И не переживаю я, с чего ты взял?

Ну да, а то я не вижу. Я подхожу к Кате и, обняв ее за плечи, успокаиваю: