У Судьбы на поводке

– Так что, скажешь жене?

– Конечно скажу, разве можно такие вещи скрывать? Я бы уже сказал, но не решаюсь, пока она в положении. Вот родит, тогда…

Не то чтобы обидно, скорее грустно, как будто где-то в глубине души тихонько молча плачет маленькая Катя. Мне не довелось почувствовать на себе заботу любящего мужчины в то время, когда я вынашивала Даньку. Ну что же, значит, не судьба. Слезы снова подступают к глазам, но я не хочу плакать при бывшем. Слишком много чести ему. Вот уйдет, тогда…

– Дима, тебе уже пора. Я устала что-то, да и нога разболелась. Мне бы выспаться, время уже раннее. Я не против того, чтобы ты с Данечкой общался, конечно. Только ты предупреди, как надумаешь вступить в отцовские права, надо ребенка подготовить.

Дима явно нехотя поднимается с дивана, идет в прихожую. Скрестив руки на груди, жду, пока он оденется и уйдет, но, кажется, он решил сегодня достать меня своей медлительностью.

На пороге Дима поворачивается и долго смотрит на меня странным задумчивым взглядом и этот взгляд абсолютно нечитаемый. Кажется, он порывается что-то сказать, но передумывает.

– Иди, Дима, иди. Тебе пора.

Закрываю дверь.

25

Дима

От Юльки не слышу ни слова упрека. Сам же чувствую себя довольно мерзко – вернулся в отель под утро. А ведь я готов был изменить жене, и если бы Катя не остановила меня, то эта ночь закончилась бы совсем иначе. Стоило Катьке оказаться рядом, совсем близко, и я забыл, что я женат. Как будто не было этих шести лет, и мы не расставались.

Она в моих объятьях – это самая естественная вещь на свете, лишиться ее – это все равно, что лишиться сердца или души. Тело ходит, говорит, ест, строит планы на жизнь, работает, анекдоты травит, но все это лишь видимость жизни. Это лишенное Души тело, оно ведь просто машина – та тоже может и двигаться, и говорить, и планы строить, в зависимости от того, какую программу пропишет ей создатель. Но нет в этой машине чего-то главного, что делает ее разумным существом, а ее существование живым и осознанным.

Вот и я стал такой машиной, а я ведь даже не понимал этого. Вот сейчас только понял, сегодня. Как, оказывается, беспощадна и в то же время справедлива бывает Судьба, насколько неотвратимы последствия наших поступков. Взаимосвязь причин и следствий – страшная необоримая сила.

Завтра канун Нового года, сегодня мы с Юлей должны возвращаться в Москву, билеты, разумеется, куплены заранее. Мы приглашены в гости к родителям супруги, там и объявим о скором появлении наследника. Или наследницы, пока неизвестно.

– Юля, ты извини, так получилось, что…

– Не извиняйся. Ты, наверное, кого-то из прежних знакомых встретил?

– В общем-то да, мы засиделись. Ты извини, что я не позвонил.

Да, я не позвонил жене, даже смс-ку не соизволил отправить. Я, блин, даже не вспомнил про жену. Начиная с того момента, что я сел в такси и отправился к Катерине, для меня существовала только она. Она и Данька. Полагаю, нам надо будет сократить общение, встречаться как можно реже. Буду приезжать к сыну, забирать его на прогулки или к себе в гости, а общение с Катей сведу к минимуму. Проблема заключается в том, что эта тяга, она ведь не только у меня. Катю тянет ко мне с той же силой, что и меня к ней, я не мог этого не почувствовать. Одному с этим легче справиться, чем двоим.

– Да, ты звони или пиши в следующий раз, я волновалась.

Юлька рассеянная сегодня, впрочем, она в последнее время почти всегда такая. Закусив губы, смотрит на экран своего смартфона, затем встает и идет в душ. Обиделась? Наверняка. Я бы тоже обиделся.

Чувствую, что мне тоже сегодня уже не заснуть, да и смысла нет – наш самолет в пять вечера, за оставшееся время как раз успеем не спеша собрать вещи, позавтракать и даже прогуляться по набережной до кафедрального собора и городского парка.

Молча бредем вдоль набережной, Юля держит меня под руку, спрятав покрасневший нос в толстый шарф, намотанный на шею. Сегодня легкий морозец, свежевыпавший снег скрипит под ногами, чугунные перила ограждения сверкают инеем, как и деревья вокруг. Река покрыта льдом, но на одном из спусков к воде установлена крупная табличка о том, что ходить по льду запрещено. Несмотря на это, вижу добрый десяток людей, растянутой цепочкой пересекающих реку. Этим храбрецам лень дойти до моста, который находится в полукилометре отсюда, и они абсолютно уверены, что уж с ними-то ничего плохого никогда не случится.

Возле собора сегодня оживленно – хватает и прихожан, и нищих, и просто зевак. Народу слишком много, чувствую, что жене некомфортно в этой толпе и потому мы потихоньку начинаем выбираться из нее. Вдруг неожиданно кто-то кричит: «Горим!» Люди бросились врассыпную, я пытаюсь закрыть Юльку собой, крепко придерживая ее за талию. Выбираемся из этого стихийного бедлама практически без потерь, однако впопыхах налетаем на какую-то старушку, стоявшую в отдалении от остальных попрошаек. По сравнению с хрупкой старушенцией мы с Юлькой двое громил, поэтому от непрошеного контакта с нашими тушами, старушка падает в сугроб, предусмотрительно накиданный заранее работниками коммунальной службы и благополучно забытый до весны. Это как раз тот случай, когда «все, что ни делается, все к лучшему». Здоровенный сугроб, возможно, спасает бабульку от переломов, которые в ее возрасте крайне опасны.

Мы с Юлей бросаемся к пострадавшей, я поднимаю ее на ноги, отряхиваю от снега старенькое залатанное пальто (и как она в нем не мерзнет?), а жена сбивчиво извиняется за нас обоих:

– Простите нас, пожалуйста, это нечаянно вышло. Кто-то закричал, все бросились кто куда, ну и мы тоже… Не заметили вас, извините, ради Бога! У вас ничего не болит нигде?

Я всматриваюсь в лицо старушки, она на удивление совершенно спокойна, будто не ее только что вываляли в снегу. Маленького роста, субтильная, высохшая даже. Когда я помогал ей подняться, у меня было ощущение, что она совсем ничего не весит. Один глаз у старушки ярко-синий, как у молодой женщины, а второй затянут сморщенным веком и его почти не видно. Она смотрит на меня и отчего-то улыбается. Сумасшедшая, что ли? Острое чувство жалости охватывает меня. Краем глаза замечаю кружку и монетки, рассыпанные вокруг. Понимаю, что мы с Юлькой почти втоптали в грязь то, что эта бедолага сегодня насобирала. Я наклоняюсь и быстро складываю обратно в кружку все, что удается найти. Добавляю купюру и протягиваю кружку со словами:

– Извините, это не специально. Какой-то дурак панику поднял зря. Впрочем, слава Богу, что зря. С вами все в порядке?

Старушка, по-прежнему улыбаясь, кивает мне головой, а потом говорит странную фразу:

– Где потерял, там и ищи.

– Что, простите? – недоуменно переспрашиваю я.

Но странная нищенка уже потеряла ко мне интерес. Она долго смотрит на Юлькин живот, а потом произносит опять что-то непонятное:

– Рыжих Господь любит.

И хохочет молодым звонким смехом.

Мы с женой в растерянности – так уж получилось, что ни она, ни я никогда не имели дела с людьми, имеющими душевные расстройства. И как себя вести в данной ситуации, мы не представляем. Пока мы смотрим друг на друга в недоумении, старушка разворачивается и очень живо для ее почтенного возраста удаляется.

Мы, наконец-то отмираем и возвращаемся в реальный мир. Юлька стоит бледная, замечаю, что у нее дрожат руки. Неудивительно, мне и самому слегка не по себе. Мы разворачиваемся, чтобы идти обратно в отель, благо толпы больше нет, вся рассосалась. Остались только нищие и торговцы всякой всячиной. И те и другие столько навидались в жизни, что им ни пожар, ни потоп не страшен.

Рядом стоит торговка платками с христианской символикой. Я интересуюсь у нее:

– А что это за старушка? Кажется, она немного не в себе.

Торговка, женщина в толстом пуховике, шали и валенках, усмехается:

– Фимка-то? Она не немного, она совсем не в себе. Люди говорят, какое-то большое горе пережила, вот кукушка-то и поехала. То появится, то исчезнет. Давно не было, а сегодня опять объявилась. Теперь может, завтра появится, а может, через месяц, никто не знает откуда. Слова разумного от нее не дождешься. Но безобидная она, вот никто из нищих и не трогает. Боятся, что фарту не будет больше. Год назад случай тут был – Сашка-колдырь у Фимки из кружки всю выручку заграбастал. А она ему что сделает? Он, хоть и алкаш пропитой, так ведь и росту было в нем под два метра. Здоровый детина, весь материал в рост ушел, на мозги ничего не осталось. Ну вот и нашли Сашку мертвого рано утром на во-о-н той остановке, – торговка показывает пальцем на остановку транспорта неподалеку от нас. – Весь в кровище – говорят, бродячая собака погрызла.

Поблагодарив женщину, мы с Юлькой возвращаемся в отель. Жуткая история о погрызенном кем-то неизвестным Сашке еще долго не отпускает нас, навевая депрессию.

Катя

В праздничную полночь мы открываем бутылку шампанского, и пенная струя льется в бокалы. Три женщины и один маленький мужчина, чувствующий всю тяжесть ответственности за женский коллектив. Правдами и неправдами нам удалось отговорить Даньку от торжественного открывания бутылки шампанского – он во что бы то ни стало хотел сделать это лично.

Все загадывают желание. Не знаю, что загадывают остальные, но я хочу одного – чтобы Данька был счастлив.

Смотрю на сына и улыбаюсь – он играет с Долькой, Светкиным котом. Вообще-то, строго говоря, это величественное животное зовут Долларом. Но оказалось, что в повседневном употреблении кличка «Доллар» не слишком удобна и в итоге, все свелось к Дольке.

Лохматая рыжая морда снисходительно смотрит на Даньку, трогая при этом лапкой его нос и уши. Правда, тут скорее лапа, а не лапка.

Дольку Светка нашла несколько дней назад на корпоративе. Точнее, сразу после него. Выйдя из такси, подружка обнаружила у дверей подъезда замерзшего мурлыку – тот почти провалился в коматозный сон замерзающего существа. Наклонившись, чтобы взять кота на руки, Светка обнаружила под пузом несчастного животного кем-то потерянную бумажку номиналом в десять долларов. Нисколько не сомневаясь в принятом решении, подружка забрала кота домой вместе с приданым, вызвав нешуточный ажиотаж у Зои Николаевны – у той никогда раньше не было котов. Кота нарекли Долларом. На мое робкое замечание о том, что бумажка была десятидолларовой, а значит, происходит беззаконная деноминация кота, Светка резонно заметила:

– Как ты себе это представляешь? Если я буду все время кричать: «Десять долларов, пошли есть!», «Десять долларов, кто нагадил в тапки?», то я просто задолбаюсь. И соседи психушку вызовут.

Поразмыслив, я согласилась.

Через некоторое время Доллар сократился до Дольки и все остались довольны.

У Зои Николаевны теперь, практически, два приемных внука – так она говорит. Данька и Долька. В обоих она души не чает, Долька за несколько дней успел покорить сердце Светкиной мамы – ярко-рыжий густой мех и зеленые загадочные глаза вряд ли могли оставить ее равнодушной.

– Вот ведь, другие с корпоративов детей приносят, а моя кота принесла! – с умилением глядя на рыжего нахала, говорит Зоя Николаевна.

Я подхватываю беседу:

– Ну надо же с чего-то начинать. Посмотрим, что она со следующего корпоратива принесет. Может, что-то стоящее.

– Лишь бы лошадь не привела, у нас стойла нет.

– Ну хватит вам! – влезает в разговор Светик. – Тоже мне, остроумницы нашлись. Внука мне пока не от кого тебе родить, поэтому пусть будет кот.

– Светочка, ты просто плохо ищешь! Вот недавно приходил к нам молодой человек, Дима, кажется, зовут. Ну такой хороший, такой воспитанный! Да ты, Катя, знаешь его – он сказал, что вы знакомы. А Света так грубо и некрасиво себя повела! Даже не хотела пригласить мальчика на чай. Катенька, хоть ты ей скажи, что это некрасиво, так молодые девушки себя не ведут. Ой, не выйдет моя Светочка замуж с таким-то характером!

Мы со Светой переглядываемся, еле сдерживая смех. Это Дима-то хороший и воспитанный! Даже если все то, что он рассказал – правда, все равно трудно назвать его хорошим воспитанным мальчиком.

Звоню маме, которая празднует Новый год сегодня у какой-то подруги, поздравляю ее с Новым Годом. Проговорив несколько дежурных фраз и пожеланий, обе торопливо прощаемся. Это покажется странным, но нам совершенно не о чем говорить. Мы – чужие люди, долгое время прожившие на одной территории. Брату отправляю СМС с поздравлениями.

Телефон снова оживает, я беру его в руки и замираю. На экране смартфона высвечивается: «Дима».

Если книга пришлась по душе, ставьте "нравится", добавляйте книгу в библиотеку и подписывайтесь на автора, чтобы получать уведомления об обновлениях и новых книгах!))) Комментарии и критика тоже приветствуются – ваши отзывы помогают автору писать лучше!

26

Дима.

– Дим, давай пока моим не будем говорить о ребенке?

– Почему? – удивленно спрашиваю у Юльки.

– Считай, что я суеверная. Ну давай подождем немножко?

– Юль, ты хорошо себя чувствуешь? Ты в последнее время сама не своя. Если что-то болит, ты скажи сразу же, мы врача хорошего найдем. Кстати, ты уверена, что в твоей женской консультации врачи хорошие?

– Уверена, Дим. – Юлька как-то грустно улыбается. – Мой врач с очень большим опытом, к ней целая очередь всегда выстраивается, мне повезло, что я с ней давно знакома. Ты не смотри, что это обычная районная поликлиника, от конкретного врача очень многое, если не всё, зависит.

– И что говорит твоя суперврач?

– Да все нормально, говорит. Беременность протекает как положено, немного анемии, но это у всех так. Не переживай.

Юлька доверчиво прижимается к моему боку, а я, обняв ее, жму кнопку лифта. Лифт ползет вверх, на пятнадцатый этаж – именно на этой высоте окопались родители супруги. На мой взгляд, замечательные люди – я со всей искренностью могу заявить, что мне повезло с женой, тестем и тещей. Оба они уже пенсионеры, но очень деятельные, дома их днем с огнем не сыщешь – то на даче, то на экскурсии по местным природным ландшафтам, то за грибами в лес отправились, то оказывают помощь приютам для животных. Наверное, когда родится внук, всю свою кипучую энергию они направят на его воспитание. Бедный ребенок. Или наоборот, счастливый. Так сразу и не поймешь.

Новогодняя ночь проходит в штатном режиме – застолье, воспоминания молодости, вопросы о внуках, на которые Юлька отмалчивается или отшучивается, как повезет.

Интересно, чем сейчас заняты Катя с Даней? Где они встречают Новый год? С кем? Понравился ли Даньке подарок «от Деда Мороза»? Катя, наверное, рассердилась опять. Она думает, что я хочу подкупить сына, но это не так – я лишь хочу наверстать упущенное и подарить ему все подарки, которые задолжал за пять лет.

Я предупредил Юлю, что уеду на несколько дней. Все еще не решаюсь сказать ей о том, что у меня есть пятилетний сын, но мне кажется, что и супруга тоже чего-то не договаривает. Меня терзает смутное беспокойство о состоянии здоровья жены, пришло время подключать к проблеме тещу. Если после моего возвращения в Москву ситуация не выправится, то я сам сообщу Юлькиным родителям о грядущем наследнике, и попрошу Софью Ивановну аккуратно расспросить дочь о том, что ее беспокоит.

Извиняюсь перед всеми и выхожу в соседнюю комнату, чтобы позвонить. Я не могу ждать до завтрашнего дня – я хочу услышать Катькин голос и узнать, понравился ли Даньке подарок.

– Кать, привет! С Новым годом! Ну как вы там? Как Данька?

– Привет, спасибо. И тебя. У нас все хорошо, Данька играет с Долькой.

– С чем?

– Не с чем, а с кем. Со Светкиным котом, его Долькой кличут.

– Странное имя для кота.

– Долгая история. Зачем ты опять такой дорогой подарок подарил Даньке? Ты специально, да? Знаешь, что я не могу покупать сыну такие дорогие вещи, и специально хочешь унизить меня этим? Или ребенка хочешь подкупить?

Слышу в Катькином голосе слезы. Вот еще этого не хватало! Хотел как лучше, а получилось как всегда.

– Котенок, ну ты чего! С ума сошла что ли? Ты же бухгалтер, сама посчитай – если бы эти годы я дарил Даньке недорогие подарки, какая бы сумма набежала уже? А я же не дарил, значит, задолжал. Как раз такую железную дорогу и задолжал. Считай, что это я объединил все подарки за пять лет в одном, поэтому ничего унизительного и обидного в этом нет.

Сопит в трубку молча, кажется купилась.

– Ну ладно тогда, спасибо за подарок. Я сказала, что это от Деда Мороза, мы же ему еще ничего не говорили о тебе.

– Ну и правильно. Кать, я насчет этого хотел спросить как раз. Можно, я на несколько дней приеду, и мы как раз Даньке расскажем обо мне? Сейчас у него в садике каникулы, у меня несколько выходных – вот мы бы и познакомились без суеты и спешки, пообщались. К тому же, сейчас утренники всякие, фильмы в кинотеатрах, представления в цирках. Мне кажется, как раз самое подходящее время…

– Наверное, ты прав. Когда ты хочешь приехать?

– Завтра к вечеру буду в городе.

– Хорошо, мы после обеда от Светы домой вернемся. Будем тебя ждать.

– Спасибо, Котенок. Ты не представляешь, что это для меня сейчас значит.

Кто бы что ни говорил, а чудеса случаются под Новый Год. Сегодняшняя новогодняя ночь подарила мне нечто особенное – завтра я встречусь со своим сыном уже не как посторонний человек, чужак дядя Дима, а как его отец. Интересно, что он скажет? Как отреагирует? А вдруг он обидится и не захочет со мной разговаривать? Или вообще возненавидит за то, что меня не было рядом все эти годы?

Я с детьми дела никогда не имел, мы с ними жили в параллельных мирах, не пересекаясь. Но Данька, хоть и маленький, показался мне вполне разумным человечком. С ним вполне можно разговаривать, а это дает надежду на то, что мы сможем до чего-нибудь договориться.

Катя

Новогодняя ночь прошла, оставив после себя послевкусие легкой грусти. Сколько себя помню, всегда так и происходит – готовишься к Новогодней ночи, готовишься, а она пролетает как один миг. А ты все ждешь чудес…

Даже Данька утомился к четырем утра – мы его обнаружили спящим под елкой в обнимку с Долькой. Обоих переложили на диван в Светкиной спальне, а сами еще до шести утра в кухне вспоминали времена нашей школьной молодости. Обнаружили очень интересный феномен – выборочность воспоминаний. Вспоминая одни и те же события, мы со Светиком понимаем, что у нас не просто разное видение ситуаций, но и разные воспоминания о них. Например, в седьмом классе я заехала по уху нашему однокласснику за то, что он Светку обозвал Тортиллой за ее очки, в результате меня, естественно, выгнали из класса. Подружка не помнит этот инцидент, он начисто выпал у нее из памяти, хотя присутствовали мы при этом обе. В свою очередь, я ничегошеньки не помню об однокласснике, который, по словам Светика, учился в нашем классе всего пару месяцев и был в меня тайно влюблен. Память – странная штука. Паззлы в наших головах дополняются деталями, взятыми из чужих воспоминаний.

И, разумеется, я рассказываю Светке о том, что звонил Димка. Она в курсе, что он женат и у него скоро будет ребенок – об этом я поведала ей еще с утра 30 декабря.

– Кать, ты придумала, что Даньке скажешь?

– Нет еще. Завтра уже Дима приезжает, а у меня ни одной стоящей мысли в башке. Ну хоть ты придумай что-нибудь, ты же умная, юрист все-таки.

– Такому, знаешь ли, в институтах не учат.

– Это точно.

– Ну скажи, что папа вернулся из командировки. Глупо звучит, как по мне. Но я же тридцатилетняя тетка, может, для ребенка это прозвучит более убедительно?

– Ой, не знаю. Сейчас такие дети, что мы в сравнении с ними в том же возрасте были наивными буратинами, если не сказать хуже.

Старинные часы с кукушкой на стене продолжают отсчитывать секунды. Во внезапно образовавшейся тишине их размеренный четкий стук напоминает о том, как течет время. Ему нет никакого дела до наших забот, горестей и обид. Время – это бесстрастный наблюдатель, молчаливый и отстраненный, это река, которая течет сквозь нас и изменяет нас. Чтобы ни происходило – гибель целых народов или драма жизни одного человека, безмолвная река никогда не останавливается и никогда не изменяет свой ход.

Так ничего и не решив, расходимся по спальным местам – я к Даньке, Светка к себе. Я засыпаю, а в окне Светкиной комнаты отражаются огоньки от новогодних гирлянд, что украшают окна дома напротив.

***

Утро наступило в двенадцать дня. Раньше оно наступить никак не могло, потому что это первое января, как-никак. Выпив чаю и распростившись с гостеприимными хозяевами, мы с Данькой по свежевыпавшему снежку потрусили домой.

– Мам, а правда, Долька хороший?

Хм, чувствую, сейчас начнется осада крепости. Крепость – это я, а на штандартах атакующей армии я уже предвижу надпись «Давай заведем кота».

– Да, очень хороший.

– Вот бы нам такого. Баба Зоя говорит, что он в хозяйстве очень полезный и лечить умеет. Нам бы тоже кот в хозяйстве пригодился. Если мыши заведутся, он их поймает.

– Данечка, у нас же нет мышей.

– Ну а вдруг? Мышка придет, а у нас уже… рраз! И сразу кот готовый есть! И искать не надо.

От планов сынишки по разведению собак в прошлый раз удалось избавиться. Теперь к нам в дом стучатся Том и Джерри. Кстати, это мысль…

– Данька, а ты же не смотрел мультик про Тома и Джерри?

– Нет, а кто это?

– Придем домой, я тебе включу. Это про кота и мышонка, тебе понравится.

***

Просмотрев несколько серий Тома и Джерри, Данька приходит в кухню, где я готовлю обед.

– Мам, если завести сразу и кота, и мышку, как думаешь – они подружатся?

А ведь я рассчитывала на другой эффект – думала, что ребенку станет жаль мышку и он на какое-то время займется придумыванием других причин для появления кота. Но не тут-то было.

Впрочем, у нас сейчас есть разговор посерьезней. Стрелки часов медленно, но верно приближаются к шести вечера, а значит, скоро приедет Димка.

– Дань, давай про кота мы еще хорошенько все обдумаем и потом обсудим. Все-таки это очень серьезное решение, ведь кот не игрушка. У меня для тебя важная новость есть. Давай-ка садись за стол, ешь блинчики, а я тебе кое-что расскажу.

– Мой папа нашелся??? – Данькин возглас раздается на всю квартиру, наверное, даже соседи вздрогнули за стеной, если, конечно, они в сознании после новогодней ночи.

Я растерянно смотрю на сына.

– А ты что же, думал, что он потерялся?

– Конечно! Я слышал однажды, как ты тете Свете рассказывала, что искала его. Раз ты его не нашла, я подумал, что, может быть, он сам когда-нибудь найдется.

– Да, сынок, так получилось, что мы с папой потеряли друг друга, а недавно случайно встретились.

Я молчу несколько мгновений, а затем продолжаю:

– Он сегодня придет к нам вечером. Ты рад?

Глаза у Даньки круглые-круглые, он забавно прикладывает ладошки к щечкам и восклицает:

– Мама, но ведь надо же приготовиться!

Я улыбаюсь:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну я в комнате порядок наведу. У меня там раскраски разбросаны и фломастеры с карандашами.

И он молниеносно исчезает из кухни.

А ведь я тоже приготовилась. За каким-то лешим макияж навела, платье новое надела, укладку сделала. Зачем? Чтобы утереть бывшему нос? Наверное. Пусть видит, что потерял.

Новогодний вечер, версия 2.0. Выживший народ выползает на улицу с петардами, хлопушками и фейерверками, тут и там раздаются хлопки и свист петард.

Среди всей этой какофонии я едва слышу сигнал домофона.

– Котенок, я приехал. Открывай.

27

Дима.

В руках букет и пакет с подарками. Со мной в лифте поднимается развеселая компания – кто-то еще в вечерних платьях на босу ногу, кто-то уже (или еще?) в пижамах, один принарядился в штаны явно от какого-то маскарадного костюма. От них за версту несет позитивом. И перегаром. Они выходят на пару этажей раньше меня, и на Катин этаж я приезжаю уже в одиночестве.

Дверь в ее квартиру приоткрыта. Я осторожно переступаю порог, попав в уже знакомую прихожую. В квартирке вкусно пахнет выпечкой, а я ужасно голоден – несколько часов в дороге превратили меня в изрядно оголодавшего субъекта. Пока доберешься до аэропорта, пока дождешься посадки на самолет… А если еще и посадку отложат, как в этот раз, в связи с погодными условиями, то вообще можно от голоду помереть. Есть в аэропортовских едальнях я не рискую с тех пор, как был вероломно отравлен там каким-то бургером.

Но я забываю обо всех тяготах бытия в тот момент, как вижу Катю. Она появляется в прихожей в платье, которое невероятно ей идет. Ничего вычурного и пошлого, лишь благородная простота и вместе с тем изящество линий. Так было всегда, сколько я ее помню – что бы она ни надела, ее образ всегда дышал утонченностью, в нем не было ни грамма вульгарности или фальши. Я снова ловлю себя на мысли о том, каким надо было быть идиотом, чтобы поверить Штепселю. Сглазил нас тогда кто-то, что ли?