Под обломками

.

Тени еще не успели спрятаться от недавно проснувшегося солнца. Ветки слабо качались от ленивого ветерка, который огибал гранитные плиты. Отец с дочерью возвращались к машине.

– Как ты? – он тревожно посмотрел на Тарин: за все время пребывания на кладбище она не сказала ни слова.

– Все в порядке, – она ободряюще ответила отцу взглядом. – Давно надо было это сделать.

Камни хрустели под ногами.

– Знаешь, она всегда мечтала о большом доме, о том, как будет собирать всех нас у себя.… В ней было столько жизни, она постоянно чем-то увлекалась. Стелла всегда вытаскивала нас за город, когда мысли в голове буквально звенели от усталости. У нее было целое море планов…. Я боялась, что прийти сюда – значит, признать, что все это исчезло, растаяло, как дым. Что все было зря.

– Пока ты ее помнишь, ничего не исчезло. Ничего не было зря, – твердо произнес он.

– Иногда я боюсь, что забуду ее. Ее голос, ее жесты… Жизнь идет вперед, а для Стеллы все уже закончилось. Так рано.

Отец взял Тарин за руку.

– О книге мы судим не по количеству страниц в ней, а по содержанию. Она была хорошим человеком. Это главное.

– Я хочу навестить ее родителей на каникулах. Знаешь, когда это все случилось, это было так, словно стекло, через которое я смотрю на этот мир, треснуло. Я никогда не буду уже радоваться или смеяться в полную силу. Не могу представить, каково ее родителям.

– Я все устрою, как только ты назовешь день, – профессор открыл перед ней дверь автомобиля.

Обратная дорога была легче. Перед коваными воротами колледжа Тарин попросила остановить машину и взяла в руки сумку.

– Я выйду здесь, а ты поезжай. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел.

– Ничего, если ты не готова, я понимаю, – отец кивнул ей.

Шурша шинами, автомобиль поехал вперед по платановой аллее. Тарин шла, наслаждаясь тихим шепотом листьев и солнцем, которое просеивали кроны деревьев.

Дни становились все жарче. Пронести мимо Марты мороженое было делом трудным, но чего не сделаешь ради подруги. Регина принесла в комнату Тарин большой рожок, не забыв и про себя.

– Чем будешь заниматься? Документы на грант ты вчера отправила, дополнительные занятия закончились.

– Почти. Через пару недель конференция, хочу подготовить своих ребят. Представляешь, сегодня Алиса спрашивала, собираюсь ли я оставаться в колледже на следующий год.

– Ничего удивительного. Скоро конец семестра, она планирует нагрузку, – Регина подошла к столу и стала рассматривать стоящую на нем коробку, подарок Римуса.

– Она сказала, что если я останусь, то она готова дать мне кураторство над группой.

– Это очень хороший знак. Алиса довольна твоей работой. Слушай, а что здесь?

– Старые фотографии со времен учебы.

– Можно посмотреть? Интересно, какая ты на них.

– Такая же, – пожала плечами девушка. – Смотри, если интересно.

Регина опустилась на пол, открыла коробку и стала изучать содержимое. Тарин села рядом.

– Узнаю твоего Римуса. А остальные кто? – подруга протянула ей фотографию, где группа исследователей стояли все вместе, в ряд.

– Так, работали вместе, – Тарин поднесла фотографию поближе к лицу и вдруг стала загибать один край, отсекая, таким образом, Яна, который стоял справа. – Теперь намного лучше.

Девушка прислонила снимок к будильнику на тумбочке.

– Не помешаю? – дверь в комнату приоткрылась, и девушки увидели необычные очки Лары. – Вот, зашла по-соседски. Принесла вам то, что обещала.

В руках у женщины был большой альбом подарочного формата. На обложке Тарин увидела какофонию из образов. Так и есть. Лара принесла книгу о Дали.

– Мне показалось, мы с вами не договорили в моем кабинете. Я хотела посоветовать несколько скрипичных концертов для достижения гармоничного состояния. Ведь музыка есть у каждого внутри, нужно ее только разбудить, прислушаться… Какая интересная работа! – наклонилась она поближе, чтобы рассмотреть фотографию в руках Регины. – Похоже, автор любитель, но весьма многообещающий. В точности, как вот этот, – женщина кивнула головой на стену, где висел холст с видом Прованса.

– Спасибо, вам, но мы как раз собирались уходить, – ответила за хозяйку Регина. – Скоро начнется студенческое мероприятие, не хотим его пропускать.

– Конечно. Когда пролистаете, обязательно дайте мне знать, – она положила альбом на стол и улыбнулась Тарин. – Обсудим.

– Нет, ну ты видела, – Регина возмущенно прошептала вслед. – Хоть бы постучала!

– Брось. Элла же нас предупреждала.

Девушке стало любопытно, что увидела Лара. На снимке она и Ян стояли на фоне картины в одном из кабинетов университета. Тарин разорвала карточку и бросила обратно в коробку. Когда-то они дарили копии этой фотографии знакомым вместе с приглашением на свадьбу. Самый большой самообман – уверенность в завтрашнем дне. Жизнь – тоже учитель, уроки которого даются слишком дорого.

Во дворе Тарин попала под настоящий снегопад из лепестков акации, сдуваемых ветром. Они кружились и застревали в волосах, одежде. Легкий занавес мелких белых листочков закрывал скамейки и дорожку. Преодолев его, девушка зашагала в обратном направлении от главного здания, к своей лаборатории. Оборудование должны были перевезти со дня на день. Теперь девушка могла с удвоенной энергией продолжить исследования. Она шла и размышляла о том, что необходимо взять в помощь хотя бы одного студента. Может быть, Лизу. Девочка проявляет интерес к микробиологии и подает большие надежды.

Это было последнее, о чем успела подумать Тарин перед тем, как все почернело.

Наверное, где-то там и правда есть ангел-хранитель. Или знание того, что тебя ждут, придает силы в пути. Виктор не думал, что сможет вернуться так скоро. Честно говоря, он не думал, что вообще может вернуться. Иначе никогда не позволил бы себе так себя вести. Порученное ему дело определенно продвигалось. Не выдав себя, он узнал, где изготавливают товар, который Филипп потом привозит в колледж. Виктор входил в ворота колледжа с надеждой, что его действительно будут рады видеть. Хотя бы один человек. Этого будет достаточно.

Несмотря на поздний час, главное здание было все освещено. В воздухе неуловимо витало чувство напряженности и смятения, он почувствовал его почти интуитивно. Во дворе было непривычно тихо. Растерянные преподаватели проходили мимо, двигаясь механически, словно во сне.

– Виктор? – в холле он встретил взволнованную Регину. – Кто вам позвонил?

– О чем вы?

– О боже, вы еще не знаете…, – она запнулась в нерешительности и взглянула на спешащего к ним ректора. Тот не был похож на себя: неизвестная тяжесть согнула его спину. Воспаленные глаза на бледном озабоченном лице выдавали крайнюю степень тревоги. Виктор направился к нему.

– В чем дело? – черные глаза буравили ректора насквозь.

– Виктор! Ты должен помочь. В лаборатории был обвал… Ее отвезли в город, но она не захотела там оставаться…

Не говоря ни слова, Виктор развернулся и почти побежал в направлении лечебного корпуса. Он ворвался внутрь и оттеснил медсестру, которая попыталась протестовать.

Капельница. Нога в гипсе. Кровоподтеки на руках и лице.

– Ей сделали анализы. Рентген. Сказали, повреждений внутренних органов нет. Небольшое сотрясение и закрытый перелом голени. Сказали, ей повезло.

Оказывается, Регина устремилась за ним вдогонку и сейчас стояла возле кровати подруги, пытаясь отдышаться.

Лежащая на кровати девушка открыла глаза и увидела вошедших. По ее щеке скатилась слеза. Тарин попыталась что-то произнести.

– Что? – он наклонился навстречу.

С ее губ сорвалось всего одно слово.

– Что она говорит? – Регина нервно сжала руки.

– Возьмите капельницу и несите рядом, – бросил он через плечо преподавательнице.

Не обращая внимания на возражения медсестры, он осторожно поднял Тарин на руки и понес к выходу. Виктор нес свою ношу по изгибам дорожек к общежитию, и лепестки акации метались в неверном свете фонарей под его шагами. Регина с капельницей шла чуть поодаль, стараясь не отставать.

Марта округлила глаза при виде такого шествия, но комментировать ничего не стала. Она проворно достала ключ и провела их наверх. Виктор положил девушку на кровать, пристроил капельницу и обернулся к Регине:

– Идите в медпункт, возьмите все, что понадобится. Выясните, что и когда из лекарств нужно принимать. Потом найдете Артура. Пусть поставит охранника. Нужно запретить, чтобы к зданию кто-нибудь подходил.

– Бедная девочка! Надо, чтобы кто-нибудь подежурил подле нее, – произнесла, наконец, старушка.

– Вы можете быть свободны, я сам останусь.

– Ну да, а что мне ректор скажет на это?

Марта тут же пожалела, что решилась возразить Виктору. Регина была умнее: она видела яростный холод в его взгляде и молча вышла в коридор. Старушке пришлось последовать за ней.

Оставшись с пострадавшей наедине, он придвинул к кровати стул и сел рядом.

– Тише-тише, – Виктор взял девушку за руку. – Не надо ничего говорить. Мне тоже знакомо, каково это: лежать в безликих больницах в одиночестве.

В глазах Тарин мерцал мягкий свет.

– Я рада тебе, – смогла произнести она.

Когда Регина вернулась с лекарствами, Тарин уже спала. Виктор сидел на стуле у изголовья.

– Давайте, передвинем сюда кресло из коридора, – сжалилась она над мужчиной. – Думаю, Марта не будет возражать.

Марта, действительно не возражала.

– Да бог с ним, пусть ночует! Думала, правда, этот пингвин мою девочку укокошит, пока по лестнице поднимет, – ворчала она сама себе, но выражение ее лица при этом было ласково-озабоченным. – Вот уж не знала, что у таких, как он, есть сердце!

Поздно ночью, прислушиваясь к дыханию девушки, Виктор при свете лампы оглядывал скромную комнату. Он взял в руки фотографию с тумбочки и стал рассматривать. Догадаться, кто есть кто не представляло труда. Вагнер – молодой человек с отрешенным взглядом раскосых глаз. Блондинка – очевидно, Стелла. Между ними стоит Римус. Рядом с подругой – Тарин, на плече которой чья-то мужская рука. Он расправил загнутый край, и увидел лицо, скрывавшееся за ним.

Виктор, сузив глаза, смотрел на снимок. Он узнал молодого человека на нем. Это был тот, чья пуля оставила шрам на его ноге.

VIII

.

Утром боль вернулась. Тарин почувствовала ее еще до того, как окончательно проснулась. Голова кружилась. Когда девушка открыла глаза, то увидела Виктора, сидящего в кресле. Он смотрел прямо на нее.

– Однако, у педагогов опасная работа, – силилась она улыбнуться.

Виктор никак не отреагировал на шутку. Он помог Тарин приподняться на подушках, дал ей выпить лекарства и протянул градусник.

– Ты готова рассказать, что произошло?

– Я помню, что взялась за ручку двери, а потом ничего.

– Вот так сюрприз, милая моя, ты уже встала!

В комнату зашла Марта. Из-за ее пепельных волос выглядывало круглое лицо Агаты. Пожилые дамы вошли в комнату, и сразу принялись охать. Их голоса затопили все пространство.

– Как ты нас напугала, девочка!

– Смотри, я напекла тебе оладий, еще горячие!

– Давай-ка, я тебе одеяло подоткну. Я знаешь, что придумала: переселим мы тебя на первый этаж пока. Как тебе? Не будешь же ты скакать, как воробушек, по лестнице на костылях!

– От Артура тебе привет, и от Филиппа тоже. Он очень огорчился, когда узнал, что тебя повезли в больницу!

– И давно ваш племянник приехал?

Старушки разом обернулись. Они уже успели позабыть, что Виктор находился рядом с ними.

– Вчера вечером, – недоумевая, отозвалась Агата.

– Что ж, мне уже пора. Я зайду позже, – кивнул он девушке и вышел.

Тарин пришлось одной отбивать заботливые атаки; медсестра пришла минут через двадцать, оказав ей помощь и попросив всех удалиться. На перемене к больной забежали Регина и Элла. Девушки передали многочисленные приветы и пожелания коллег и студентов. Тем не менее, количество визитеров не сократилось: Алиса вместе с Кирой зашли ее проведать ближе к обеду.

– Тарин, я надеюсь, что у вас не будет претензий к колледжу. Поправляйтесь, – уходя, многозначительно произнесла Алиса.

– О чем это она?

– Разве не ясно? Алиса не хочет выносить сор из избы, – язвительно отозвалась Кира. – Боится, как бы никто не раззвонил об этом. Репутация, как-никак. Ей повезло, что большинство студентов на практике, а остальные вчера были на мероприятии. Но с тобой у нее проблем не будет, так ведь? Не станешь же ты вредить своему отцу, – подмигнула она. – Слушай, у тебя тут курить можно? Вечно приходится прятаться, чтобы не подавать студентам плохой пример, – скривилась женщина и достала зажигалку.

– Как вы узнали?

– Тоже мне, секрет, – повела она плечом. – Я слишком долго знаю ректора, но таким вижу его в первый раз. Его тревога – не просто беспокойство за преподавателя. Это тревога за своего ребенка. Мне она знакома. Одобряю, что не взяла его фамилию, чтобы не выезжать на папочкином горбу, – она выпустила дым в отрытое окно. – Так не многие делают. Среди своих знакомых могу вспомнить, наверное, только Лидию и ее сына. Хотя, у того какие-то неприятности в последнее время, так что в данном случае выигрывает как раз Лидия.

Кира выглянула в окно.

– Виктор с утра прыгает по камням твоей бывшей лаборатории, – сказала она через пару минут. Интересно, что он хочет там найти?

Когда она повернулась, то поняла, что Тарин ее не слушала. Девушка сидела, вглядываясь в стену напротив, словно складывала в голове некий паззл, который до этого никак не удавалось собрать…

А на месте обвала в это время стоял Виктор. Солнце начало припекать, и он повесил пиджак на ближайший куст сирени. Черный жилет блестел на его спине поверх белой просторной рубашки. На дорожке показался ректор колледжа.

– Я просил вас убедить Тарин вернуться в больницу! Вместо этого я узнаю, что вы переместили ее в общежитие! – мужчина негодовал.

– Профессор, не мне говорить вам, что Тарин упряма, и лучше сразу поступить так, как она хочет. Она ни за что не поедет в больницу. Потом, с чего вы взяли, что я могу ее переубедить?

Ответа Виктор ждать не стал: его привлек отблеск между разбросанных кирпичей. Ректор наблюдал, как он поднял какой-то кусок стекла и стал его рассматривать.

– Профессор, ваша дочь сама знает, что для нее лучше. Вы пока побеспокойтесь, чтобы Тарин доставили костыли как можно быстрее. Если я правильно понимаю, она уже через несколько дней захочет вернуться к работе.

Вернуться к работе Тарин захотелось уже к окончанию первого дня ее вынужденного заточения. Поход в ванную комнату на одной ноге, держась за стены, немного усмирил ее пыл, но не настолько, чтобы перестать мечтать о тишине библиотеки или спокойной работе в лаборантской комнате. После окончания занятий ее навестила делегация студентов, которую доверили провести Лидии. Приходила даже Лара. Она долго и обстоятельно советовала дыхательные практики для улучшения состояния Тарин, затем внезапно хватилась своих очков и ушла. Несколько раз наверх поднималась Марта, с едой, лекарствами и просто поболтать: рассказать последние новости, вспомнить истории молодости, похвастаться карточными победами. Убежать было некуда, волей-неволей приходилось принимать гостей. Тарин начала понимать Германа. Он, кстати, передал ей через Киру пару теплых слов, чем очень удивил девушку. Ну, или Кира немного приукрасила его слова…

Тот, кого она ждала, пришел лишь вечером, когда сумерки уже стали подглядывать в окно своим круглым желтым глазом.

– Не возражаешь, если эту ночь я снова проведу в твоем кресле? – с порога задал он вопрос, который был, видимо, риторическим: в руках он держал плед. – Я постарался остаться незамеченным, так что за возникновение слухов не беспокойся.

Тарин взглянула на него. Виктор был в том расположении духа, которое обычно свойственно бойцам перед поединком или спортсменам перед началом соревнований. Он был собран и нервозно весел.

– Ты считаешь, что обвал был запланирован? – девушка скрестила руки на груди.

– Тарин, я тщательно исследовал характер обрушения. Если помнишь, я разбираюсь во взрывчатых веществах. Сделано качественно, но не настолько, чтобы меня провести. Наработки исчезли, но это не пытались скрыть. Целью была ты. Есть шанс, что может быть еще одна попытка.

– Ты меня пугаешь, – ей вдруг показалось, что в комнате стало холодно.

– Не волнуйся. Я убью любого, кто попытается причинить тебе вред.

Улыбка, начавшая было появляться на лице Тарин, мгновенно исчезла, не найдя отклика в лице собеседника. Твердый и спокойный тон Виктора не оставлял сомнений: он не шутит.

– Не задавай вопрос, на который ты не хочешь знать ответ, – пресек он ее попытку что-то спросить.

– Хорошо. Но ты нашел еще что-то, так?

Виктор достал из кармана кусок стекла и протянул его девушке.

– Узнаешь?

Она посмотрела на осколок, переливающийся синим светом, плавно переходящим в розовый. Придется психологу заказывать новые очки.

Такой реакции он не ожидал. Тарин стала смеяться, но смех ее был злым.

– Ну конечно. Просто гениально! Только зря она это сделала, – последнюю фразу девушка произнесла очень медленно, мстительно глядя в окно.

– О ком ты?

– Надеюсь, ты не заподозрил Лару? Ее ведь просто подставили. Притом очень… интеллигентно. Когда не знаешь, как избавиться от назойливого человека, это хороший способ. Лара ведь не странная, как кажется некоторым. Она как раз видит больше и четче остальных. Кто знает, может быть, ей помогают в этом ее очки. Вернее, помогали… Держи, – Тарин слегка повернулась, поморщившись, и достала из-под подушки телефон. – Сейчас я тем более не жалею, что спрятала его. Прелесть моего положения в том, что не надо никуда идти. Нужные тебе люди приходят сами. Например, сегодня я попросила у ректора перепроверить мою заявку на грант. В свете последних событий я опасаюсь, что ее вообще видели в комиссии.

– Чей он? – Виктор крутил телефон в руках.

– Лидии. Вытащила у нее из сумки, пока она отвлеклась на студентов. Я уже одним глазом просмотрела список контактов. Готова спорить, под именем «Сыночек» записан номер Яна. Я слышала, что так можно отследить местонахождение человека. Только подбрось его потом незаметно в преподавательскую, хорошо?

– Как ты узнала?

Он смотрел на Тарин и не узнавал девушку. Ее потрескавшиеся губы были плотно сжаты в жестокой усмешке.

– В образовании все друг друга знают, Виктор.

Она перевела взгляд на собеседника и сжалилась:

– Лара как-то сказала, что картины на стене и на снимке выполнены в одной технике, – девушка протянула ему склеенное фото. – Но я не придала этому значения. Когда Кира сегодня обмолвилась о том, что у Лидии есть сын, носящий другую фамилию, у меня в голове вдруг что-то щелкнуло. Фото, на котором мы с Яном стоим на фоне картины, сделано у него в кабинете. Он рассказывал мне, что мать сама ее нарисовала и прислала ему для обустройства на его первом рабочем месте. Виктор, его мать – это Лидия.

– Допустим. Но как она узнала в тебе – тебя? Вы же не виделись раньше, иначе ты бы ее узнала. У тебя сейчас другая фамилия. Как она узнала, кто ты?

– По фотографии, – Тарин снова подняла снимок. – Мы рассылали его вместе с приглашением на свадьбу, Ян – для своих знакомых и родственников, а я – для своих.

– Лидия часто заглядывала к нам в лаборантскую комнату, когда мы работали, – вспомнил он.

– А как она расспрашивала у Римуса о его визите в колледж? Она шпионила для сына, я уверена. Помнишь, мы рассуждали о том, почему препарат до сих пор не был выпущен ни одной из фармацевтических компаний? Это Ян, а не Вагнер, украл результаты, как я и говорила тебе. Но он не смог воспроизвести вещество по тем записям, которые ему достались.

– Вероятнее всего. Возможно его заказчик, кем бы он ни был, поставил ему жесткие рамки, и у него не было выбора – пришлось изъять те наработки, которые существовали на тот момент. Либо он был уверен, что сможет закончить все сам или при помощи других специалистов, и решил рискнуть. Но у него ничего не получилось. Как тогда поступил этот заказчик, вложивший столько сил в важный проект? Я думаю, что проект заморозили на неопределенное время. Например, пока не найдут новые технологии, позволяющие ускорить процесс создания препарата. Или пока не найдется достаточно квалифицированный специалист, способный воссоздать ход разработки, – произнеся это, Виктор внимательно посмотрел на Тарин. – Тогда становится ясно, кто был в твоей комнате и зачем. Ты молодец.

– Да, Лидия узнала меня, рассказала обо всем Яну и решилась осмотреть мои вещи. А после стала наблюдать за моей работой. Но я недостойна твоей похвалы. Я ведь сама во всем виновата, – девушка кивнула на свою загипсованную ногу. – Приняла помощь Лидии в подаче заявки на грант без тени сомнения. Благодаря мне она узнала, что решение задачи существует, что остальное – дело времени, – она сжала кулаки.

– Но подбросить в то здание очки Лары было слишком: я давно поняла, что она недолюбливает нашего психолога.

Тарин затихла, размышляя.

– Только не вяжется ее характер с этим обвалом.

– Может быть, потому что она его и не планировала?

Виктор увидел немой вопрос в глазах девушки и поспешил на него ответить:

– Я согласен с тобой: она выведывала у тебя информацию. Хотя все улики косвенные. Но обвал устроил профессионал, я говорил тебе.

– По указке Яна, конечно же. Не везет мне с поисками любимого человека…

Тарин глубоко вздохнула и взглянула на Виктора, но он стоял у окна. Она так и не увидела, попали ли ее слова в цель.

– Хотя на этот раз ничего не потеряно: я сделала работу над ошибками. Записи я вела в двух журналах и один надежно прятала. Тот, что украли из лаборатории, не принесет большой пользы.

– Тогда ты точно в опасности, – Виктор посмотрел на нее в тревоге.

– Мне все равно. Я получу этот грант, чего бы мне это ни стоило. Ради ребят. А ты поймаешь его. Обещай мне.

Маленькая, хрупкая девушка с поломанной ногой, синяками и ссадинами, она тем не менее не испытывала сомнений в том, что говорила.

– Не нужно оставаться со мной на ночь. Вторая дверь слева – комната Регины. Постучи, она еще не спит. Она посидит со мной, а тебе нужно идти, – кивнула она на телефон в его руках.

– Хорошо. Но обещай мне…

– Я буду осторожна. Иди.

Тарин проводила Виктора взглядом и откинулась на подушки. Этот день оказался очень длинным, и глаза девушки закрывались сами собой.

IX

.

Как тяжело сидеть в комнате, когда на улице начало лета, Тарин поняла на собственном опыте. Снаружи тренькали птицы, цветочные клумбы под окнами гудели от пчел. Скамейки прогибались под студентами, которые целыми днями читали, болтали, списывали и просто бездельничали под теплым солнышком. По вечерам на пятачках аллеи все чаще звучали песни под гитару.

Через неделю терпение ее лопнуло. Вызвав бурное возмущение отца и безмолвное одобрение Алисы, девушка появилась однажды утром в аудитории. Студенты встретили ее радостными возгласами. Для Тарин это было лишнее подтверждение тому, что она все делает правильно. Девушка даже не думала, что так соскучилась по работе.

Синяки и ушибы прошли. Конечно, было сложно каждое утро прыгать по ступенькам вниз, с костылями под мышкой, но ей нравилось чувство нужности, которое дарила работа, жизненная энергия, которой она подпитывалась от студентов. Тем более, что от уехавшего Виктора вестей не приходило.

Инцидент с обвалом замяли. Лара купила себе новые очки, так как ее поиски не закончились успехом. Лидия теперь редко появлялась в поле зрения Тарин, ссылаясь на занятость.

– Хорошо, что перелом без смещения. К сессии будешь уже без костылей, – Регина придержала дверь, в которую собиралась войти девушка.

– Да, но с палочкой, как старый профессор, – иронично отозвалась она.

– Время пролетит быстро, вот увидишь, – утешила ее подруга.

– Ты давно не рассказывала мне про сына. У него все в порядке?

– Смотря, что ты считаешь порядком. Если стабильные тройки, то да.

Регина вздохнула. Она шла по залитому светом коридору, приноравливая свой шаг к темпу подруги.

– Еще пару лет помучаюсь с ним, а после выпуска путь делает, что хочет. Мне еще дочь нужно поднять на ноги.

– Не скоро ты перестанешь по ночам переводами заниматься, да? – посочувствовала Тарин.

– Посмотрим. Алиса пообещала мне увеличить доплату, если я на следующий год продолжу помогать ей с отчетами.

– Может, еще станешь ее правой рукой. Сменишь свои эффектные наряды на строгие костюмы, – подмигнула девушка.

– Кстати, о костюмах. Что здесь делает полиция?

Тарин посмотрела вслед за Региной. Сердце ее тревожно подпрыгнуло. В конце коридора она увидела процессию: ректор и его заместитель подвели двоих мужчин в форме к одной из аудиторий. Алиса открыла дверь и что-то сказала преподавателю. Из кабинета вышли двое студентов, в одном из которых Регина узнала своего сына. Полицейские подошли к парням и взяли их под руки.