Вирус Зоны. Сеятель

Сейчас темы для раздумий были, скорее, неприятного толка. Первая касалась периодически накатывающих словно чужих мыслей и желаний, тех, которые про «потом», про питерский Источник и тому подобное. До сих пор «лояльному» удавалось контролировать все, что с ним происходит, подавлять все «нерегламентированные» мысли и эмоции. Дмитрий называл это «входить в режим робота». А вот с этими почему-то не получалось. Это беспокоило и сильно. То, что не поддавалось контролю и управлению с его стороны, воспринималось как угроза, и он пока не знал, как с ней справиться.

Второй темой для размышлений была его цель под Красноярском. Базу АПБР с налета не захватить, даже если удастся запустить туда чуму – там ведь не только люди. А «лояльных» вирус не возьмет. С ними придется справляться как-то иначе. Как? Ум – это, конечно, хорошо, но на силу нужна другая сила, которой у него нет. Где ее взять? Вариант был один, и там в процессе слишком многое могло пойти не так. Но за неимением лучшего могучий мозг «лояльного» взялся за проработку этого единственного способа.

«Лояльный»-сыщик, у которого было больше прав называться аналитиком, чем у всех аналитиков-людей красноярского отделения АПБР, в процессе работы пропускал через себя огромные объемы информации, а возможности его мозга были таковы, что ни одна деталь не пролетала, не задерживаясь. Все они оседали где-то в глубоких тайниках памяти, из которых Дмитрий умел их извлекать, когда в них возникала необходимость.

Пока Обломки Сеятелей вели себя спокойно, главными задачами региональных отделений АПБР являлись поиск и ликвидация террористов НМП. Поэтому в аналитический отдел поступала вся информация о случаях появления незарегистрированных Измененных, а в особенности – о нападениях на людей или различные объекты. И вот сейчас все эти сведения пригодились, хотя за прошедший год что-то, конечно, могло и поменяться. Сводить в голове воедино всю эту статистику и мысленно наносить точки на карту Красноярского края, Иркутской области и сопредельных регионов, пытаясь вычислить, где базируется местная ячейка НМП, продолжая при этом ехать по трассе, – задача из категории невозможных. Для кого угодно, кроме Дмитрия. Он справлялся.

Постепенно на его мысленной карте формировалась зона наиболее вероятного расположения убежища террористов. Радовало то, что она сравнительно недалеко от их маршрута, и почти не придется делать крюк. Зато встретят их вряд ли радушно, и это основательно тревожило. Классические, свободные Измененные, или Новые, как их называли в АПБР, не очень-то хорошо относились к «лояльным» и, само собой, не жаловали отживших. Так что дуэт Дмитрия и Кейт рисковал быть пущенным в расход без долгих разговоров. Именно в этом состояла главная задача – подкатить к Новым с выгодным предложением, прямо как в сказке: «Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». И успеть сделать это до того, как Новые превратят их в трупы. И вот такое выгодное предложение пока никак не вырисовывалось в голове Дмитрия.

Это нервировало не меньше, чем ощущение утекающего, словно песок сквозь пальцы, времени. С каждым часом вероятность того, что в АПБР просчитают его визит и подготовят теплый прием, возрастала, а следовательно, шансы на успех уменьшались. В раскладах следовало учитывать и еще два момента – его склонную к истерикам спутницу, которой наверняка не понравится идея сунуться в логово террористов, и, как ни странно, ту «лояльную», с которой они расстались под Лесногорском: Дмитрий чувствовал, что потенциально она еще способна доставить проблемы. Многозадачность его мозга аукалась сейчас «лояльному» очередным стрессом: мощный аналитический ум вываливал на него все проблемы разом – и действительные, и потенциальные, а психологически это было не айс. Даже для него.

И этот вал негатива вместе с большим количеством одновременно решаемых задач высшей категории сложности грозил перегрузкой мозга, а значит…

Он таки переоценил свои возможности и почувствовал надвигающийся приступ лишь за несколько секунд до него, но все же успел съехать на обочину и затормозить. А потом его мир превратился в ад.

* * *

Здесь боли нет. Только багровый сумрак мрачного заката. И странные изломанные фигуры, двигающиеся в полуприседе, словно обезьяны. А еще оранжевые огоньки глаз. Их много, этих фигур, и Дмитрий знает, кто они. Правда, только теоретически – вживую встречаться не доводилось. Истребители.

И опять впереди строения. Это уже точно промзона. Похоже на… электростанцию? Да, наверное. Что он здесь делает? Откуда тут истребители? Это что, Зона? Какая? Где? Дмитрий чувствует смятение. Он к такому не привык. Привык все контролировать, привык сам вести игру. Он всегда знал свою цель и шел к ней с невероятным упорством, и тогда его ничто не могло остановить. А здесь он ничего не знает. Не может понять. То, что впереди, – не цель. Точнее, цель, но не его. А чья?

Безумие какое-то! С тех пор как с ним поработали научники АПБР, он только и делает, что борется за независимость. За то, чтобы не рвать жилы, исполняя чужие приказы, не рисковать жизнью, преследуя чужие цели. Только за свои, только за то, к чему стремишься сам, что сам считаешь важным. И при этом все время оказывается в зависимости от кого-то еще. А в данном случае вообще неизвестно от кого. Какая вопиющая несправедливость! В нем пробуждается дикая злоба, направленная одновременно и на всех вокруг, и ни на кого конкретно. Долбаные люди! Долбаный мир! Долбаное все! Как же его это за…

Впереди начинают рваться гранаты, трещать автоматные очереди. Уродливые фигуры истребителей валятся как подкошенные, но их много. Слишком много. Некоторые, чей оттенок светящихся глаз ближе к пламенному, присаживаются и плюют ядом вперед, в сумрак, откуда гремят выстрелы, и оттуда доносятся крики боли.

Все происходящее одновременно и радует Дмитрия, и бесит, и пугает. Льющаяся впереди кровь хотя бы отчасти гасит пылающий в груди пожар ненависти. Но непонимание, ради чего все это, раздражает, а мысль, что кто-то управляет им, словно куклой, окатывает ледяными волнами страха.

«Ты хочешь этого, – звучит внезапно в голове. – Именно этого. Только сам пока не понимаешь. Они нам мешают. Очень мешают. Все должно быть правильно. Как заложено…»

«Кому это «нам»?» – внезапно перебивает Дмитрий.

«Нам. Новой, высшей ступени эволюции. Тем, кто придет на смену отжившим. Ты сам такой. Ты знаешь, что нам нужно. Можешь править».

«Я не знаю».

«Знаешь. Только не помнишь. Я помогу тебе вспомнить».

«Но я не хочу править!»

«Хочешь. И будешь. Твоя армия раздавит отживших, и тогда придет наше время. Слушай меня!»

И на сознание Дмитрия бурным потоком обрушивается информация.

* * *

Боль вернулась резко, словно взрыв, и картинка реальности мгновенно изменилась: никаких истребителей, электростанции, автоматных очередей. Лес, машина и встревоженная Кейт над ним со шприцем в руке. Дмитрий мысленно похвалил себя за то, что показал спутнице, где взять вакцину на случай приступа.

Теперь его медленно отпускало. Боль, тошнота, двоящиеся образы в глазах, хаос в голове… И жутковатый осадок от той, другой реальности. Если б только можно было считать ее просто сном, так ведь нет! Чутье говорило ему, что все не так. Этот «сон» и реальность тесно переплетались, взаимно проникая друг в друга. И проникающее оттуда очень пугало «лояльного»…

И тут его настигло то, что произошло с ним на грани возвращения в обычную реальность. «Слушай меня!» – сказал неведомо кто, и потом… Воспоминание ударило внезапно и мощно, словно молотом по черепной коробке изнутри. «Лояльный» застонал и схватился руками за виски́.

– Да что с тобой?! – всполошилась Кейт.

Если б Дмитрию не было так плохо, он бы, пожалуй, усмехнулся своей фирменной изломанной шрамом усмешкой, которая обычно так «неотразимо» действовала на всех его собеседников. Зачумленная хоть и ненавидит его всей душой, или что у нее там вместо, но куда больше боится остаться одна. Этот страх у нее буквально на лбу написан. Да и не только на лбу – она вся сейчас воплощенный страх. Но в данный момент для него важнее всего было знание, которое пришло оттуда.

– Почти прошло, – проскрипел наконец «лояльный», справившись с новым приступом боли. – Надо ехать.

– С ума сошел?! Ты еле живой!

– Живее, чем ты думаешь. И времени у нас уже почти нет.

– Что это значит? – Ее страх стремительно перерастал в панику.

– Скорость развития той дряни, что сидит в тебе, растет. Вакцину нужно получить как можно скорее. А до этого нам нужно еще кое-куда заехать.

– Куда?

– Доверься мне. – «Лояльный» с трудом выпрямился в водительском кресле и полез в карман. – И рукав закатай – пора колоться.

Глава 9

Выживший

Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск

Честно говоря, уже очень хочется сдохнуть – так мне плохо. Единственное, что удерживает, – она. Вернее, мысли о ней. Ни имени, ни лица, просто туманный силуэт перед глазами. Понятия не имею, почему она для меня так важна, но это ни на что не влияет. Я знаю, что вначале должен вспомнить, а потом спасти.

Реальность пока, к счастью, не мерцает, и я более-менее нормально веду машину, периодически вздрагивая, представив, что будет, если «свет» мигнет, когда я за рулем. Подозреваю, что смятка из металла и человеческой плоти, обильно политая кровью. Еду по дороге на Красноярск, потому что вроде бы туда едет она, но прежде мне нужно разделиться с «попутчиком». «Найди мне новое тело». Ха! Чтоб я еще знал, как это сделать… А ведь времени у меня уже совсем немного. Голова просто разламывается, дрожат руки, ноют суставы, в горле комок… Если так пойдет и дальше, то скоро я не смогу ни соображать внятно, ни действовать, ни даже машину вести.

На фоне всего этого даже идея заехать на окраину Иркутска, где отловить первого встречного, поначалу с негодованием отвергнутая, уже не вызывала такого отторжения. Еще чуть-чуть – и я, пожалуй, решусь. Вот только пустовато здесь: я свернул с трассы, чтобы объехать Иркутск и срезать по небольшой дороге – не грунтовке, конечно, асфальтовой, но весьма посредственного качества и, похоже, малопопулярной. Где тут взять того несчастного, чье тело вместит моего «попутчика»?

Но решать моральную дилемму мне не пришлось. Ее решили за меня. Мимолетное затруднение дыхания могло бы показаться случайным, но не мне: я-то знаю, что это атака. Измененного-пневматика. Не будь я тем, кто я есть, ошметки моих легких кровавой кашей залили бы сейчас лобовое стекло.

Я мгновенно почувствовал вектор угрозы и то, что противников аж трое. Трое Измененных на меня одного. Засада? Неожиданно опасность влияет на меня благотворно. Мобилизует, что ли. Только что почти развалина, я вдруг возвращаю себе концентрацию и четкость зрения. Отступает тошнота, перестают дрожать руки… Адреналин помог? Не знаю, но какая разница – неизвестно, надолго ли, так что надо пользоваться. Давлю на педаль газа, стремительно сближаюсь и рву из кармана пистолет. Отклоняюсь в сторону пассажирского сиденья, и это спасает мне жизнь – еще один Измененный, кинетик, швыряет в лобовое стекло обломок ствола упавшей сосны. На водительском месте меня бы просто пригвоздило, а так – ободранная рука, ссадины на лице от осколков и неслабый адреналиновый коктейль, опрокинутый залпом.

Палю в направлении вектора угрозы, но по сути – в белый свет, как в копеечку, поскольку врагов не вижу, одновременно пытаясь вырулить левой рукой… Фиг там – ствол, пробивший лобовуху, почти заблокировал руль. Каким-то чудом мне удается разминуться с сосной и выпрыгнуть из машины через пассажирскую дверь за мгновение до того, как она наскакивает на здоровенный пень и переворачивается. Перекатываюсь в сторону по траве, не обращая внимания, что сучки, кочки и выступающие корни деревьев тщательно пересчитывают мои ребра. Это пережить можно, а вот еще один комель в лоб – очень вряд ли. Кстати, неизвестно, кто третий. Чувствовал-то я троих Измененных. Стало быть, надо ждать сюрприза. Я оказываюсь за пнем, машина лежит на крыше в нескольких метрах, пока только паром исходит. Надеюсь, не рванет.

Высовываюсь и снова стреляю туда, откуда прилетел обломок ствола. Давлю на спуск, пока сухой щелчок не оповещает меня о пустом магазине. Пока перезаряжаю, способности пьющего жизнь во мне улавливают где-то там, впереди, эманации боли и агонии. Похоже, попал в кого-то, и основательно так попал – не в руку навылет.

Но пока я соображаю, как же мне добраться до остальных, остальные добираются до меня сами. Я успеваю заметить только стремительную размазанную тень, метнувшуюся ко мне из-за дальних елей, и мысленно в отчаянии выругаться: сверхбыстрый Измененный не оставляет мне шансов. Пол-оборота в направлении атаки – и пистолет на уровне груди, но в моем животе сидит уже добрых двадцать сантиметров стали. Жуткая, раздирающая внутренности боль, слабеющие колени и с глухим стуком падающий на землю пистолет… Измененный выдергивает нож для повторного удара, но не успевает его нанести: я ощущаю волну чудовищного мороза, исходящую от меня, вижу мгновенно покрывающуюся инеем траву, в которую падаю, и застывшего в замахе Измененного с ножом. Застывшего в буквальном смысле слова, почти превратившегося в ледяную статую. Успеваю еще удивиться перед падением: я такого не умею, это только фризеры… «Напарник» сработал? Сосед по телу? Видимо, да, больше некому.

А потом остаюсь только я, неровная земля под моими лопатками, синее небо, ярящееся в животе пламя боли и постепенно начинающие холодеть конечности. Умираю. Понимаю и констатирую это мысленно с какой-то философской отстраненностью, как если бы думал о том, что начинается дождь.

И тут же ощущаю что-то еще. Внутри меня становится как-то свободнее – чужая личность покидает меня, кидается туда, к последнему оставшемуся Измененному. «Найди мне тело». Ну да, вот оно. Само нашлось. Несмотря на агонию, вдруг чувствую внезапное облегчение – только тут мне становится ясно, насколько меня напрягало присутствие во мне этого чужого. Хорошо, что мы расстаемся, жаль, что таким образом. Мне бы хотелось еще пожить. Хотя бы для того, чтобы догнать и спасти ее.

Риту. Имя бьет мне в мозг словно молотком. И лицо. Ее лицо возникает перед глазами. Лукавая улыбка на тонких губах, искорки в глазах. «А вы мне что?» – в ответ на просьбу пропустить меня к своему месту в самолете. Жаркие объятия и поцелуй в каком-то разгромленном офисе и ее страстное: «Тема, ты гений!» Тема? Это я. Вот оно, все возвращается, да только поздно уже. Жестокая ирония – вспомнить все и умереть, не успев сделать самого главного. Рита, прости…

Меня накрывает чья-то тень. Слышу незнакомый голос:

– М-да, неловко вышло. – В тоне, впрочем, совершенно не слышно сожаления. – Но если хорошо подумать, все к лучшему.

– Ты… кххха-кха… увхерен? – Говорить мне тяжело, на губах выступает кровь.

– Ну да. Мне не пришлось делать это самому. А мы бы друг другу в любом случае мешали. Даже в разных телах. Так что в решении позвать сюда этих Измененных было даже своеобразное изящество.

– Это ткхы? – У меня еще, как ни странно, есть силы на удивление.

– А кто же еще? Или ты веришь в такие совпадения? Нет, сувайвор, если хочешь хорошего результата, все надо брать в свои руки.

– Ктхо тхы? – говорить все труднее. Похоже, Измененный своим ударом ухитрился как-то и легкое задеть. Или он успел дважды ударить?

– Не помнишь? – чуть удивляется бывший сосед по телу. – Впрочем, это тоже к лучшему – ни к чему тебе. Рана смертельная, даже ты не выкарабкаешься. А теперь прости, у меня много дел. И спасибо, что помог оттуда выбраться.

Шаги удаляются, и остаюсь наедине со своей надвигающейся смертью.

Глава 10

Дмитрий

Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск

«Лояльный» шагал вперед по узкой лесной тропинке, выглядевшей так, будто вот-вот исчезнет, растворится в траве, с уверенностью опытного проводника, точно знающего, куда идти.

«Сусанин со стажем», – подумал про себя Дмитрий и даже усмехнулся. Только на сей раз его жуткая изломанная ухмылка пропала зря – плетущаяся сзади Кейт ее видеть не могла. «Лояльный» представлял, что она сейчас может думать. Ничего хорошего. Например, что ее спутник сошел с ума. Или что, наоборот, прозрел, решил завести зачумленную подальше в лес, там прикончить и закопать. Во избежание. «Может, и стоило бы», – мелькнула мысль, но тут же была отметена: все давно решено, этап сомнений пройден. Он уже не свернет с избранного пути – это было бы предательством самого себя. Сдаться в АПБР с повинной? Его, наверное, не убьют – таким ценным ресурсом не разбрасываются, но это получится добровольное возвращение в ад, и второго шанса вырваться может уже и не представиться. Нет уж, вперед, только вперед.

«Лояльного» вел внутренний навигатор, который ни разу еще не давал сбоев, поэтому все гуще обступающая его тайга и зарастающая тропинка не пугали Дмитрия. Пугало его другое – то, что ждало на том конце пути. Те, кто ждал. Террористы НМП, Новые. Убийцы, которые часто убивают, не вступая в переговоры. Кейт боялась еще больше: и своего спутника, и леса, и неизвестности. Будешь тут бояться, когда он ей ничего не объясняет, и все, что она слышит: «Доверься мне». Угу, именно то, что располагает к доверию. Но скажи он ей хоть часть правды, была бы истерика и отчаянное сопротивление, в результате коего ее пришлось бы вырубить и тащить на себе бесчувственное тело. Не самый лучший вариант. Силы ему еще понадобятся.

Новых Дмитрий тоже чувствовал. Впереди. Все ближе. Это означало, что он на правильном пути. А четверо приближались особенно быстро – явно шли навстречу незваным гостям. К своему удивлению, «лояльный» даже определил их видовую принадлежность: кинетик, пневматик, пиромант и сверхбыстрый. Внушительная команда. Почти на все случаи жизни. Такие даже сувайвора прикончили бы, пожалуй.

Мысль о сувайворе неожиданно резанула «лояльного» тревогой, пробудила ощущение, будто он что-то упустил из виду. Сталкер по прозвищу Художник, последний сувайвор. Сам-то он сейчас покойник, но есть женщина, которая носит его ребенка. Где-то она сейчас? Что делает? Ребенок сувайвора, кстати, может оказаться полезен в начинающейся игре. Очень полезен. Правда, он, Дмитрий, не собирается задерживаться в этой игре надолго. Он только получит свое в Красноярске и свалит. Вернее, попытается свалить. А Кейт тогда уже перестанет быть полезна, и от нее придется избавиться. Как от бомбы, которая может взорвать весь мир. А его не надо взрывать. Пусть живет. В нем, правда, есть кое-кто лишний, кого хорошо бы из этого мира убрать. Остальные же Дмитрию не мешают – он найдет, куда от них деться. Только вот надо решить проблему вакцины. Вовсе не факт, что потенциальной добычи в Красноярске «лояльному» хватит до конца жизни… А вот кстати!

Мощный интеллект «лояльного» скакнул с одного предмета на другой. Ребенок сувайвора! Ведь его кровь при переливании передает реципиенту свойства донора. Стало быть, и неуязвимость к вакцинальной зависимости и ломке тоже. Вот оно! Кровь сувайвора, а значит, и его ребенка – сама по себе супервакцина! Дмитрий задрожал, словно в лихорадке. Какого же дурака он свалял, отпустив там, возле схлопнувшегося лесногорского кармана, ту «лояльную», Риту! Ведь у него в руках было решение всех проблем, а он его бездарно продолбал, увлекшись другой идеей. А если бы сейчас эта беременная «лояльная» была с ним… Нет, мести ублюдкам-научникам из красноярского АПБР это бы все равно не отменило. Но все остальное стало бы намного проще! Гений, да? Мощный интеллект? Кретин он, вот кто! Дмитрий с трудом удержался, чтобы не садануть себя ладонью по лбу.

Да, есть нюансы. Да, ребенок сувайвора – это решение на перспективу. Прямо сейчас ведь у него кровь не возьмешь. И неизвестно, кстати, когда эта кровь обретет все необходимые свойства. Возможно, только после рождения. Окажись Рита в данный момент во власти Дмитрия, он бы, чего доброго, не удержался и распотрошил ее сразу, чтобы извлечь зародыш из чрева, наплевав на риск. Так что, пожалуй, к лучшему, что она пока далеко. Но поймать ее еще вполне возможно. Он вычислит, а Новые (если, конечно, удастся их привлечь на свою сторону) схватят. А к тому времени и Дмитрий слегка остынет, сможет рассуждать и действовать прагматично…

Черт! Новые! Он отвлекся и почти забыл о них, а ведь они совсем рядом. Как, вот как ему склонить к сотрудничеству этих убийц? Вся надежда на собственный ум, хитрость и изворотливость. Что он прямо на ходу сможет придумать что-нибудь убойное, сделать им предложение, от которого они не смогут отказаться. Вот только одного ума для этого недостаточно. Нужен еще хорошо подвешенный язык. Жаль, что умение общаться с другими человеческими и человекоподобными существами никогда не являлось коньком Дмитрия. Скорее, его «талантом» было пробуждать в них страх и неприязнь к себе.

Знание из сна-видения настойчиво стучалось в его мозг, но оно было слишком невероятным. «Лояльный» даже близко не представлял, как сможет воплотить в реальность то, что он услышал там. Причем непонятно от кого. Заслуживал ли доверия подобный источник? А с другой стороны, что еще он сможет сделать? В данный момент для них с Кейт точка невозврата уже давно позади – слишком далеко они зашли во владения Новых. Теперь даже если они обратятся в бегство, убийцы из НМП живыми их не выпустят. Поздно сомневаться. И другого способа спастись и взять верх Дмитрий не видел при всей мощи своего интеллекта.

И тут в его голове зазвенел набат: опасность! Прямо сейчас! «Лояльный» только и успел, что открыть свое сознание так, как говорил голос из видения. И в тот же миг почувствовал, как нечто могучее хлынуло в него и сквозь него, словно он был линзой, фокусирующей излучение. Все это произошло очень вовремя, потому что от приближающихся Новых тоже хлынул поток энергии. Дмитрий не разобрал, что это был за поток, какого рода воздействие, однако явно враждебное – Измененные решили разобраться с незваными гостями, не вступая в переговоры. Но чем бы там они ни пытались ударить, встречная волна Дмитрия легко нейтрализовала их воздействие, а добравшись до них самих, погасила их способности, как это делают «глушители». Только ни один «глушитель» не способен нейтрализовать четверых боевых Измененных сразу.

Дмитрий ощутил эмоциональные всплески изумления и страха с той стороны, хотя и сам, пожалуй, был удивлен не меньше, потому что не владел никакими активными способностями. То, что сейчас произошло с Измененными, сделал не он, а словно кто-то через него. «Лояльный» ощутил себя пистолетом в чужих руках, и ощущение это отнюдь не было приятным. Пусть даже руки эти пока вроде бы помогали ему, однако Дмитрий не питал иллюзий, что неведомый доброхот – его союзник. У таких есть только рабы, а значение имеют только их цели. На интересы же какого-то там «лояльного» чихать им с высокой сосны.

Но думать об этом времени уже не оставалось: на прогалину впереди выходили четверо Измененных. Еще несколько шагов – и на ней же окажутся Дмитрий с Кейт. И вот тут уже с ходу нужно начинать переговоры, потому что глушение глушением, но рослые, сильные мужчины вчетвером смогут расправиться с ними двоими даже без всяких сверхспособностей и оружия. При «лояльном» же только пистолет, из которого он пристрелил напарницу в Лесногорске. Четыре патрона в обойме. По патрону на Измененного. Но стрелять в Новых Дмитрий не станет – он пришел сюда не убивать, а за помощью.

«Лояльный» поднял руку, давая спутнице сигнал остановиться. Кейт молча подчинилась, ограничившись недоуменным взглядом. Дмитрий шагнул к ней и склонился к ее уху, мимоходом отметив, что зачумленной стоило большого труда не отшатнуться. Прошептал:

– Только без паники. Сейчас мы встретимся с Новыми. Из НМП. Что бы я ни говорил, молчи! Кивни, если поняла.

Поняла. Кивнула. Постаралась медленно и спокойно, но все равно получилось судорожно. Хорошая девочка. Умная девочка. Знает, кто такие Новые. И знает, что хорошим девочкам рядом с ними делать нечего. Но будет молчать и делать что говорят, поскольку надеется. И так будет до тех пор, пока эта надежда в ней не умрет. Пока она не поймет, что «лояльный» и не собирается ее лечить. Что это вообще невозможно. Что Дмитрия интересуют только месть и запасы антиновы в красноярском АПБР. Что «вакцина», которую он ей колет якобы для замедления развития ее болезни, на самом деле – простая глюкоза. А когда поймет… Впрочем, это будет потом. А сейчас актуальнее другое.

Они вместе шагнули на прогалину. Навстречу Новым. И Дмитрий уже знал, что им скажет.

– У меня есть план, как уничтожить красноярское отделение АПБР и как раздобыть биологический материал сувайвора для опытов. Вас это интересует?

Глава 11

Выживший

Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск

Мне больно и холодно. Жизнь утекает из меня как плата за знание, за возвращающиеся воспоминания. Только к чему они мне там, в могиле? Я догадываюсь, кто был со мной в одном теле и кто сейчас, перескочив в материальную оболочку Измененного, ушел по своим непонятным делам, оставив меня умирать. Посвященный лесногорского Обломка. У нас с ним не было шансов вырваться из коллапсирующей гигантской аномалии. Поодиночке не было. Но вдвоем как-то получилось. Кстати, я не помню как. Едва ли не единственное, что сейчас осталось неизвестным. Видимо, для этого ему пришлось войти в мое тело и… может быть, создать пространственную аномалию внутри пространственной аномалии и успеть нырнуть в нее за мгновение до катастрофы… А теперь он здоров и полон сил, а я загибаюсь от ножевого ранения.