Бесконечная игра. Еще один шанс

Руслан ведь никогда не говорил детям «не убий не укради» потому что считал, что это само собой разумеется. И слава богу! Но он имел неосторожность в свое время Ричарду говорить, что в школе надо вести себя хорошо, что нельзя превышать скорость, или что надо уважительно относится к старшим. Хотел, чтоб Ричард стал спокойнее – добился противоположных результатов. Алиса похоже тоже живет по принципу «Кошмарами нас не испугаешь, мы сами кому хочешь приснимся» и любит делать все наперекор.

Мишка живет в своем странном мире с мрачными мыслями, недоверием, ревностью, нелюбовью к сестре. Если Руслан уделяет внимание Даниэле – Мишке искренне и всерьез плохо. «Делиться, заботиться, играть вместе» – это странные слова для Мишки, Руслан их говорит, и по глазам ребенка видит – Мишке не понятно совсем.

Даниэла чувствует, что Мишка её не любит, и даже к Руслану подходит с противоположной от брата стороны или не подходит вовсе. Чтобы не уколоться обо что-нибудь.

Наверно Мишка опять ставит невидимые двери, ограждения, «растяжки», заклинания какие-нибудь использует. Абсолем это видел и говорил Руслану что Мишка хорошо умеет такие штуки делать. Может соорудить небольшой невидимый заборчик и Даниэла к папе не подойдет. Он и Алиса этих заборчиков не замечают, некоторые люди об них спотыкаются, как будто на ровном месте, а Даниэла воспринимает как ограждение.

Беда Миши в том, что Руслан сам регулярно ходит к Даниэле, и к заботливо расставленным «заборам» невосприимчив. Ломает их, как медведь в лесу сухой кустарник.

Беда Руслана в том, что он не чувствует, как играется с энергией Мишка и сколько её тратит на ненужные вещи, гибнущие под его ногами.

Руслан знает, что у его детей серьезные проблемы с «жизнью». Даниэла слишком «воздушна», хрупка и мало к жизни приспособлена, как тепличное растение. Девочка. Она нуждается в постоянной заботе, чтоб одели, укрыли, накормили.

Мишка может выжить на голых камнях, но слишком тяжело открывается миру, и очень легко замыкается в себе. Иногда таких детей называют аутистами, но это на самом деле дети с особыми потребностями. Им надо больше внимания, им сложнее контактировать с людьми, с животными им проще. Мишка сильный, только обращаться с силой правильно не умеет. Он с помощью этой своей силы отгораживается от мира, вместо того, чтобы устроиться в нем.

Руслану не понятно, почему надо быть таким закрытым. Мишке непонятно, как можно жить иначе. Он живет, как получается и очень любит камни. Потому что они спокойные и предсказуемые. Безопасные. Медленно нагреваются, долго остаются теплыми. Не могут никуда уйти, убежать, никогда ничего неприятного не скажут.

В мире людей все очень ненадежно, особенно для Мишки.

Сейчас появилась Рита… Прошло всего несколько дней, а Руслан уже устал от её нервов. Он её любит, так получилось, чувство живет внутри само по себе. Оно иррационально. Но оно есть.

Руслан понимает, как много сейчас между ними, но хочет, чтобы они были вместе, чтобы Рита тоже его любила, или хотя бы не мучила слишком сильно. Чтобы она ему помогала и разделяла его идеи, интересы, или хотя бы не мешала делать то, что он сейчас делать должен… для своих детей. Для Мишки, которому сложно открыться Миру, для Даниэлы, которая открыта слишком, любит природу, его, добрых людей, все нежное и красивое. Боится Мишку. Пугается резких звуков, грома, темноты, грубости. Они его дети, он взрослый, он несет ответственность за них. И нет никакого видимого движения, есть каждодневный и незаметный труд.

Работа над собой и с собой, забота, которая нужна им постоянно, утром, днем, вечером и даже ночью, в мелочах и в глобальных вещах тоже.

Дети – это запачканная одежда, каши, супчики, вечно разбросанные игрушки, слезы, смех, капризы, страшные сны по ночам и улыбки утром. Они только учатся жить, чувствовать, думать. Маленькие… с грузом прошлого и очень нуждаются в тех, кто покажет им мир любящим и радостным, ответит на их вопросы, поддержит, поможет справиться со страхами, завяжет шнурки или почитает сказку перед сном. Теперь у них нет мамы. Руслану их мама была другом, соратником, верным боевым товарищем; а сейчас все на нем.

Рита сама ребенок, не уверенный в себе и в жизни, как сотни тысяч других детей, требующих особого внимания и заботы.

Один человек сказал когда-то, что задача родителей сделать так, чтобы у ребенка появилось «базовое доверие к миру».

Кто из родителей с этим согласен и этим занят? Кто реализовал это? Кто обеспечил?

Он должен сделать это для Мишки и Даниэлы.

К нему спустились Рита и Мишка одновременно, наверху Алиса, которую он обидел, Даниэла, не такая самостоятельная, как Мишка.

Так неудобно, что он всего один и не умеет делить себя и свое внимание.

Возможно, это его неправильное восприятие действительности, или желание помогать завело его в тупик; но он не может спокойно смотреть как Мишка садится лицом к стене, превращаясь в неприступную крепость, не может ждать, пока Даниэла придет сама, потому что она боится встать с кровати из-за того, что в коридоре может быть что-то страшное. Пока Руслан не спокоен за меленьких детей – ему сложно разговаривать с более взрослыми «детьми». Ему надо 4 человека минимум в помощь, особенных, добрых, разумных, сильных – тогда будет время, например, поговорить только с Ритой.

– Видишь, как я сейчас живу, – сказал он Рите. – Дети ссорятся регулярно, показывают мне свое «фи» – с этими словами он подошел к надувшемуся и уже отвернувшемуся Мишке. Погладил его по голове. Присел рядом. Посмотрел со стороны Мишки на Риту. – Мне надо успокоить его, одеть, накормить завтраком Даниэлу. Еще и с Алисой с утра что-то неладно. А я просто хотел бы поговорить с тобой.

32. СЛЕЗЫ ПО АБСОЛЕМУ

Сначала Алиса плакала от обиды, потом от отчаяния, ограничений свободы, собственной несчастности и беспомощности. Далее из-за того, что не было Абсолема. Она его не видела, не чувствовала. Уже столько дней!

Ощущения одиночества подкатывали новыми волнами. В дверь начал стучатся Руслан. Но ей было абсолютно жутко, потому что она поняла, что в этой жизни осталась одна! Без Абсолема! Понимать это… чувствовать… думать об этом… ужасно…

Горе. Любовь, Благодарность. Привязанность. Пустота. Одиночество воина. Отчаяние. Лед.

Слезы прекратились.

– Руслан, все нормально у меня, я посижу тут и выйду.

«А куда выходить? В ледяную пустыню? Что значат все остальные, если часть её мира исчезла? Такая важная часть».

Новые слезы были очень тихими и очень горькими. Потому что неизвестность была слишком плотной. Вдруг никогда… никогда… никогда не повторится то, что было раньше? Холод обнимал сердце так, что она испугалась и за себя, и за Ричарда. Может быть все это просто слабость, и ей надо верить и ждать, в то, что любовь вернется.

Точнее в то, что вернется человек. А если нет? Страшно. Страшно. Страшно. Алиса всегда знала про одиночество. Про то, что в критических ситуациях человек один. Наедине с собой. Без родителей, без друзей и любимых. Но, чтобы ТАК!?

Может быть что-то случилось? Может быть это проверка? Может быть все снова будет. А может быть нет… никогда…

«Ты же обещал мне? Как же ты меня бросил?»

Это было невыносимо. Его молчащий номер «абонент вне зоны доступа». Пространство, где его не видно. Заблокированный аккаунт.

Лента новостей в соц. сети. Картинка, почему-то со львом, и цитата:

«Великое отчаяние всегда порождает великую силу».

Стефан Цвейг

«Как же я слаба, если несколько дней без Абсолема принесли такие чувства».

III. ПРИВЕТЫ ИЗ ПРОШЛОГО

33. АЛИСА И СТАРИК

Из тени вышел человек, бледный и старый, похожий на вампира из фильма. В темном костюме, в белой рубашке. В черных туфлях. Не отдыхательного совсем вида человек в курортном городке.

– Здравствуй, – сказал он.

Алиса смотрела, широко открыв глаза, как он приближался. Клыков вроде не видно, наверно не укусит.

– Кто вы?

– Я старый несчастный человек. Видишь, что жизнь сделала со мной?

Выглядел он конечно не очень… И не больной вроде, и не противный, аккуратно одетый, с лицом, сохранившим интересные черты, но действительно какой-то несчастный и безжизненный.

– Жизнь такое сделала?

– Жизнь. Смерть намного добрее. Она приносит избавление. А жизнь жестока…

Алиса молчала, и старик продолжал:

– Я был молод, у меня была любимая женщина и она предала нашу любовь, у меня был ребенок – его украли, его воспитал мой злейший враг, и мой сын не захотел знать меня, у меня был другой сын, но он не смог пережить внутреннего надлома из-за того, что мать бросила его в 12 лет. В сложной жизненной ситуации он поступил слишком плохо. У меня был друг, и друг не захотел знать меня, предпочтя моего врага. Я помогал людям – но люди об этом забыли. И я продал душу дьяволу. Я хотел жить. А жизни нет… – голос шел из глубины и был искренним, бесконечно грустным.

– Очень-очень депрессивно, – резюмировала Алиса, ей хотелось отмахнуться от этого образа и голоса, как от наваждения, и уйти. Но старик продолжал:

– Останься, Алиса.

– Откуда Вы знаете мое имя?

– Я давно тебя знаю. Ты очень изменилась, – и старик подошел ближе.

«Как же был прав Руслан, когда говорил, что не надо ходить к этой башне. Почему надо было делать все наоборот?»

– Побудь здесь еще, поговори со мной.

– О чем нам разговаривать, я Вас не знаю.

– Не помнишь.

– Не правда, я легко узнаю людей из прошлого, – уверенно возразила она. Ничего не отзывалось в ней к этому существу. Просто старик. Холодные остатки былой эстетики.

– Кроме тех, которых ты предпочла забыть.

Алиса посмотрела внимательней. Она послушала себя. Кем он мог быть? Учителем географии из позапрошлой жизни?

– А ты ведь меня любила, – очень печально и одновременно зловеще прошептал старик.

– Я????!!! – Возмущение. Изумление. Пауза. Вдох. Выдох. – Это бред! – объявила Алиса и быстра пошла к дому, не прощаясь и не оглядываясь.

– Я буду ждать тебя здесь, – как будто сквозь пространство сказал ей странный незнакомец, но Алиса только ускорила шаг.

34. ВЕЧЕР

Руслан, Рита и Ирина Ивановна договорились о том, что Рита поживет в отдельной комнате в доме Руслана. Пока. Рядом с Алисой ей интереснее. Руслан с Ритой договорились о том, что они потом поговорят. Риту все устроило, у Руслана было лучше, чем в их доме, у нее действительно появилась, пусть временная, но своя комната и новые вещи, которые она выбрала сама. В этом доме никто не орал и не галдел, её никто не трогал, поэтому ей нравилось.

Алиса с прогулки вернулась мрачная, всем сказала, что устала и хочет побыть одна, закрылась в комнате.

Шел дождь, Руслан занимался с детьми. Ужинать решили в ресторане, чтобы не сидеть дома. Возвращались по берегу моря. Пили чай на улице. Было спокойно. У Руслана так и не получилось с Ритой поговорить. Было уже совсем поздно, и он сказал, что пойдет укладывать спать детей. Попросил её не стесняться, говорить ему сразу же если что-то нужно, или если что-то не нравится.

«Мне не нравится, что ты обнимаешься с Мишей», – хотела сказать она, но не сказала. Руслан ушел, Рита с Алисой остались внизу.

– Почему он так нянчится с детьми?

– Они же маленькие.

– Разве трехлетний ребенок не может лечь в кроватку и уснуть сам?

– Может, – ответила Алиса, – но ребенку будет одиноко. Он не почувствует любви. Потом вырастет и будет искать эту любовь в неподходящих местах.

– Что это значит? – не поняла Рита.

– Не обнятый в детстве ребенок запоминает холод. Растет, и этот холод внутри становится очень тяжелым. Человек старается сделать что-то, чтобы его не чувствовать. На самом деле он ищет любовь, тепло… но он не знает, где искать. И начинаются сигареты, алкоголь, секс, наркотики, рок-н-ролл; у более продвинутых может быть много работы, власть, слава, деньги. Потому что его не любили.

– А если бы любили?

– Если бы любили – человек был бы полон любовью, думал бы, как этим поделиться. Вот Руслан делится, как может, с детьми прежде всего. Потому что им нужнее. Подойди и попроси, что б он тебя обнял просто так, он обнимет – ты почувствуешь, что это классно. Я не шучу, на свете не так много людей, которые могут это сделать и ничего лишнего не подумать.

– Хочешь сказать, что ты с НИМ ОБНИМАЛАСЬ?

– Да, – просто ответила Алиса.

– Вы целовались?

– Ты не поняла! Я тебе сказала, он может обнять просто так. Есть люди, которые если обнимают, то только своих детей или тех, с кем они хотят секса. Есть люди, которые думают, что все люди такие же. А люди все разные! Некоторые могут обнять просто, потому что они добрые. ПРОСТО ТАК!!! Без целовались и дальше…

Алиса посмотрела прямо в глаза Рите.

– Ты сейчас думаешь про секс. Но это НЕ ЛЮБОВЬ!!! Это – искать в неподходящем месте! Из-за этого как раз и появляются следующие необнятые дети. Их рожают и не успевают любить, потому что ищут дальше для себя. Детям любви дать не могут, и так все время. Замкнутый круг, понимаешь? Поцелуйчики, секс, измены, дети, секс. Любви в этом может не быть совсем.

– Ты так говоришь, как будто знаешь, – усмехнулась Рита.

– Кое-что знаю, – Алиса подняла глаза и снова посмотрела, внимательно и пристально, – ты можешь не верить. Отказываться. Но почти все ищут любовь. Нашли – молодцы; не нашли – несчастные. Могут говорить, что им это и не нужно. Но это вранье!!! Многие врут и страдают глубоко внутри. Хочешь – ищи в правильном месте, хочешь играй во вранье и страдай.

– Откуда ты это знаешь?

– Мне три тысячи лет, – улыбнулась Алиса, – я просто хорошо выгляжу.

– Если ты такая умная, что ж ты так сильно плакала утром?

«А ты злобная», – подумалось Алисе, но вслух она про это ничего не сказала.

– Человеку в любом возрасте может быть больно. И в 5 лет, и в 35, и в 105. Хочу и плачу. Кому захочу – скажу почему.

Рита молчала. Думала про то, что будет с ней дальше. С тех, пор как она осталась ночевать здесь второй раз, они так и не поговорили с Русланом. Возвращаться назад не хотелось. Будущее было не ясно.

– Ты могла бы усыпить детей? – спросила Рита у Алисы.

– Зачем? Руслан хорошо справляется сам. Это его дети.

– Помочь ему.

– Зачем? К чему ты клонишь? Нравится тебе или нет, он еще несколько лет будет очень много уделять времени этим детям!

Рите стало обидно, как будто её обвиняли в чем-то нехорошем. У Алисы с утра было плохое настроение и полностью отсутствовало желание деликатничать. Потом Алисе стало стыдно за свою резкость.

– Хочешь поговорить с ним? Я могу посидеть с детьми. И даже усыпить их.

– Не нужно. Я думаю, мне вообще надо уйти.

– Руслан расстроится, если ты уйдешь. И не надо на меня обижаться! Если ты любишь человека – надо быть с ним, и вместе преодолевать трудности. Быть немножко добрее к другим, особенно к маленьким. Вот и все. Жизнь жесткая штука. И очень изменчивая. Сегодня есть шансы – завтра их может не быть.

– А как понять, любишь ли человека?

– Думаю, никак не понять, – ответила Алиса, – это чувство.

– Ты говорила про то, что если детей не любили, то и они не знают, как любить… не могут. Это про меня, наверное.

– Нет. Это про тех, кто не хочет или не может понять. А если человек понял, что эту бесконечную грустную цепочку можно разорвать – то он сам выбирает, как ему жить дальше, что чувствовать и зачем.

– Я не понимаю, – грустно сказала Рита, – как можно выбирать, что чувствовать?

– Можно выбирать что думать, и что делать. От этого точно будут зависеть дальнейшие чувства. Ты же можешь выбрать что тебе пить, или есть, а что нет. С мыслями и чувствами так же. Выбирает человек сам!

35. МЕЧТЫ ДОЛЖНЫ СБЫВАТЬСЯ

Вид на бесконечно красивое МОРЕ великолепен. Вода натягивается от берега до горизонта, переливается, отражает облака. На юге в её голубизну вливается желтая глина, принесенная с гор дождями и рекой. Все это смешивается, образуя длинные неровные полосы, похожие на корни гигантского дерева.

Как Алиса тут оказалась? На той самой заветной крыше. Она пошла гулять на рассвете, по старой асфальтовой дорожке под соснами, ловила кадры – голубые цветы цикория на фоне моря и неба, и вспомнила про старика. Тот оказался где и планировалось, вышел из-за полуразвалившихся колонн, подтянутый, аккуратный, все так же в темном костюме. Поздоровался с ней и даже спросил, чем бы он мог порадовать юную леди в столь ранний час.

Юная леди рассказала о желании попасть на крышу. У старика оказалась припрятанной небольшая приставная лестница, и вот они поднимаются. С каждым новым пролетом все выше, все волнительнее; все великолепнее вид…

Руслан был прав – здесь опасно. Одно неловкое движение или один легкий толчок, и это воплощение закончится глупо и бесполезно. Старик молчал, давал Алисе насладится видом и ветром.

На востоке всходило СОЛНЦЕ и были видны ГОРЫ!!! Те, что скрывались от жителей городка за крышами домов и деревьев. Болота перед горами обеспечивали горам дополнительную защиту от взглядов. Топи и туманы. Сверху было видно, как городок вытянулся вдоль пляжа тоненькой длинной полоской в две улочки.

«Если вам страшно прыгать с парашюта – представьте, что внизу Google Maps. Вы же не боитесь Google Maps».

– На этой крыше не хватает кресел и чашечки горячего шоколада, – сказала Алиса.

– Я Вас понимаю. Я не подготовился сегодня, извините, – сказал старик.

Алиса удивленно на него посмотрела.

– Но я ждал Вас.

– Зачем?

– Мне приятно проводить время с Вами.

– Почему?

– Я могу представлять, как с любимой женщиной, в моем старинном замке, что возвышается на скале у моря, я сижу и пью горячий шоколад. Скоро у нас появится ребенок, – старик посмотрел на её живот.

– Это ребенок Абсолема, – осторожно, почти шепотом сказала Алиса, прикрываясь именем Абсолема, как щитом.

– Всем известно, что Ричард – ребенок Руслана, – произнес старик.

«Кому это всем?» – Алисе стало страшно. Старик точно из «темных». И они здесь вдвоем на крыше… А если…?

– Не бойтесь, юная леди. Я не буду делать то, о чем вы подумали. Падение с крыши – очень неэстетичная смерть. Мы посмотрим на море и спокойно спустимся вниз.

– Вы знаете о чем я думаю? – в ужасе спросила Алиса.

– Нет. Всех мыслей конечно я не знаю. Но я понимаю Ваши страхи.

– И чего же я боюсь? – хотелось быть храброй.

– Падения Вы не боитесь. Вы легко представили себе это. Это не интересно. Вы боитесь того, что больше нет Абсолема, и даже имя его лишилось силы. Не надо выстраивать защиты и стены. Я не хочу причинять Вам вреда.

Можно сказать, что Алисе стало плохо. Названный страх это уже не такой страшный страх, но чувствовать себя без защиты… Она легла на бетон, подпорченный временем и посмотрела на небо.

Небо без края… Небо без дна. Алиса медленно вдыхала это небо и страх ушел. Старик стоял неподалеку молча и смотрел на южные горы.

– Думаю, юная леди, Вам лучше не допускать переохлаждения в Вашем состоянии, – поверхность плиты и правда была холодной. Алиса поднялась. Сбежать не удастся. Они на крыше, вдвоем. Конечно, можно предположить, что она проворнее и ловчее странного старика, но можно и ошибиться. Не слишком то он устал, забираясь сюда. И почему было не послушать Руслана?

Раздался телефонный звонок, она взяла трубку, это как раз Руслан и был.

– Доброе утро, Алиса. Ты гуляешь? Все в порядке?

– Да, я скоро уже приду, – ответила она и посмотрела в глаза своему спутнику, ища подтверждения. Он кивнул.

– Приходи пожалуйста, я за тебя волнуюсь.

– Скоро, – и она положила трубку. Сама подумала «ты лучше молись за меня».

От земли её отделяют семнадцать лестничных пролетов и одна приставная лесенка. Или секунды свободного падения.

– Зачем ты думаешь о смерти, Алиса? – спросил старик, – поцелуй меня, и мы спустимся.

Она замерла. Смотрела вдаль, оценивая свои силы и перспективы.

– Это пошло и низко, говорить такое.

– Я знаю, я плохо пошутил.

– Действительно плохо.

– Я понимаю, что я стар и уже никому не приятен, – грустно сказал старик, —принуждать юную леди – это плохо. Пойдемте, а то Ваш друг и вправду начнет волноваться, искать Вас примется.

Алиса медленно сделала несколько шагов к лестницам. Остановилась, чтоб взглянуть на море. Простор…

– «В синеве, у преддверья бессмертия,

Сторожат одиночество гор

Время – неутихающий ветер

Неустанный отшельник-простор».

Почему нет такого же красивого стихотворения про море?

– Вы можете исправить эту литературную недоработку.

Они, ступенька за ступенькой приближались к земле. Первым шел старик, следом Алиса. Все ниже и ниже. Молча. Спрятав приставную лесенку, старик поблагодарил Алису за чудесную прогулку.

– Это Вам спасибо, – ответила Алиса и направилась к дому.

– Я буду ждать тебя, – раздался под обветшалыми сводами тихий голос.

36. ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД

Алиса зашла на кухню «немного взволнованная». Все повернулись и на нее посмотрели, и Руслан, который за нее переживал, и Рита, не отошедшая еще от ночи, и Мишка с Даниэлой. Было понятно, что произошло нечто необычное. Но Алиса старалась держаться как ни в чем не бывало. Присоединилась было к завтраку, но передумала, встала начала варить себе шоколад.

Руслан взглядом «просканировать» её не мог, но что-то подозревал, а вот Мишка смотрел очень пристально и настороженно. Руслан это заметил, и понял, что что-то заметил Мишка. Вот он, его сканер. Алиса старалась пить шоколад спокойно, но спокойно у нее не получалось. Руслан понаблюдал еще немного и сказал:

– Говори уже…

Алиса вздрогнула, как раскрытый шпион в детском мультфильме:

– Что говорить?

– Выйдем на минуточку.

Они вышли.

– Ты ведь что-то хочешь мне сказать.

– Погладь мне живот, пожалуйста, как ты умеешь. Мне кажется, он напрягся.

– И не только он, – Руслан усадил Алису на стул. Положил руки ей на плечи. —Кто-то еще сильно напрягся. Так ведь? Я делаю массаж – ты рассказываешь.

– Что рассказывать? Бывает же, гулял человек и напрягся…

– Конечно бывает.

Он разминал её мышцы, а мышцы не поддавались. Необычно для Алисы. И кушетки не хватает.

– Погладь живот, пожалуйста, что ты мне плечи мнешь.

– Я бы икры еще помял, и спросил: «Куда твои ноги тебя носили»? – и тут он понял. – Ты лазила на ЭТУ крышу?

По легенде считалось, что Алиса человек честный, врать не будет. Наступил момент истины. Было бы интересно посмотреть в глаза, но Руслан стоял сзади.

– Не вынуждай меня врать, пожалуйста. Я попросила помощи. Если ты можешь. Погладь мне живот. Там же ребенок. Ты же добрый был еще недавно.

– Голову себе погладь. Ты думаешь живот отдельно, голова отдельно?

Она вскочила:

– Мне страшно, Руслан! Очень страшно!!! А ты издеваешься!!! Думаешь, хорошо так?

– Я что сделал? Попросил тебя вчера не лазить ни на какие башни, не ходить по заброшенным домам… И?

– Ну вот, – со вздохом сказала Алиса, – а теперь мне страшно. И все напряглось из-за этого.

– ЭТОГО чего? – он подумал и добавил, – я обещаю тебя не ругать. Расскажи.

– Не могу.

Алиса отошла к окну, стояла там, старалась дышать глубоко и ровно.

– Алиса, пожалуйста, я не хочу устраивать допросы, напрягать тебя еще больше. Я хочу поговорить со взрослым адекватным человеком. Чтобы понять, что произошло, что случилось, чем я могу помочь.

– Не существует, Руслан, никаких адекватных взрослых. Ты в какой-то сказке живешь. Сам её себе придумал про взрослых. Ты хоть одного встречал в своей жизни адекватного взрослого??? Тебя окружают психи, один круче другого.

Он улыбнулся. Сел на диван у стенки. Пригласил жестом её.

– Я думал тебе правда 3000 лет, а тебе лет 14—15 от силы. И что мне делать?

– Живот погладить, – и Алиса расплакалась. Так выходило напряжение. Он её обнял, пригрел. Усадил к себе на колени, как маленького ребенка. Положил на живот руки. Но там все было спокойно. Напугана была она сама.

– Давай так, если бы Абсолем был на моем месте, чтобы он сделал? – Руслан решил зайти с другой стороны, когда она немного успокоилась и расслабилась.

– Он бы погладил живот и поставил защиту, – ответила Алиса. Играть в следователя было конечно интересно. Руслан на скрытном Мишке тренировался, но опыта было еще мало. Из понятия «защита» логически вытекало понятие «опасность». Алиса в это время что-то обдумывала. Потом встала.

– Ладно, не хочешь – не помогай. Сама справлюсь.

Это была манипуляция, чистая, 100%.

– Сама придумала – сама обиделась, – сказал Руслан. – Я хочу тебе помочь. Но дело не в животе. А работать с головой через живот…?