Бесконечная игра. Еще один шанс

Ирина Ивановна слушала, задавала вопросы, отвечала, смотрела. По-русски мужчина говорил медленно, но хорошо. Оно и понятно, если иностранец. Он внушал доверие.

Руслан поставил на стол печенье, йогурт, фрукты, мед, нарезал сыр, и попросил Ирину Ивановну:

– Пожалуйста, позовите детей. Они наверху, и Риту с Алисой. Я быстро куплю за углом горячие пирожки. Тут рядом, две минуты.

22. АЛИСА И СИСТЕМА МИРА

С тех пор, как Алиса услышала по телефону голос Руслана жизнь её наладилась.

В этом нестабильном мире, где пространство считало нормой меняться без предупреждения, а близкие люди внезапно исчезали, Руслан был для нее очень важен. «ДОВЕРИЕ и НАДЕЖНОСТЬ» – это было к нему и про него.

Он был ей другом, и был другом Абсолему; он был человеком очень ответственным, обязательным, добрым, честным, тем, кто всегда поможет, никогда не оставит в беде. Он был сильным.

Симпатия и отношения, возникшие до странных событий, сейчас ощущались как прочная и серьезная связь. Как в книгах у буддистов: есть Путь, и есть три способа его пройти: в одиночку; ведя за собой кого-то; и с друзьями. Алисе очень нравилось это «Друзья на Пути». Руслан был таким другом. Очень значимым, по-настоящему близким.

Когда Алиса прилетела, Руслан вместе с детьми её встретил, приехали в дом, где Руслан остановился, и само собой решилось, что все будут жить вместе. Алисе очень нужна была поддержка, Руслан раньше был для нее старшим товарищем, учителем, сейчас становился её защитником. Ей было всего 17 лет и опыта общения со взрослым миром явно не доставало. Благодаря стараниям папы и Абсолема, все, что было у нее раньше – было как в сказке, где желания исполняются и все задуманное реализуется одним взмахом волшебной палочки слегка устаревшей модели. Алиса ведь верила в сказки про волшебников и магию, которая раньше присутствовала на Земле, в мифы и драконов. Случившуюся с её миром катастрофу сказочной назвать язык не поворачивался, но Алиса решила, что ей будет легче воспринимать все произошедшее как игру, просто уровень, который надо пройти без папы, без его поддержки, без Абсолема. Она иногда смотрела на Руслана с детьми, и он представлялся ей хозяйственным заботливым медведем с медвежатами, он стал для нее добрым волшебником, и Алиса сама себя записала в члены его сказочной семьи, ей ведь очень нравился и Руслан, и его маленькие, и такие разные детки.

Он был очень неприхотлив по сравнению с ней, несмотря на то, что денег у него было достаточно, он и раньше жил скромно, и сейчас остановился в простом гостевом доме рядом с морем, без террас, парка, теннисного корта, без частного пляжа и вертолетной площадки. Руслану это было не нужно, ему было вполне удобно в маленьком двухкомнатном номере с общей кухней на этаже, возможностью заказать обед в ближайшем ресторанчике или в соседнем домашнем кафе. И никаких своих поваров.

Алиса приняла возможность жить рядом с Русланом с радостью и благодарностью; в доме было все, что нужно, деревья были вокруг и море в 300-х метрах.

Все, что случалось с Алисой в области жилья раньше – это большие пространства с небольшим количеством людей. Сейчас было непривычно. У себя дома она могла петь, включать музыку в час ночи, не боясь никого потревожить, территории и помещения позволяли. Здесь все иначе, теснее.

Но главное – рядом был Руслан, еще один волшебник Мишка, Даниэла и ощущение что мир, в котором она прожила 17 лет на самом деле БЫЛ, а не являлся 100% Алисиной выдумкой.

В день, когда приехала Алиса, рядом освободилась комната и теперь весь этаж был в их распоряжении.

Можно было спокойно думать, рисовать с детьми, пить чай на маленькой кухне, разговаривая за жизнь, которая так изменилась в последнее время, что стала странной, непривычной и с непривычки даже неудобной; как будто перезагрузили операционную систему на компьютере, убрали или спрятали неизвестно куда много полезного, неизвестно что добавили и все перепутали.

Немного расходились у них с Русланом версии происходившего и произошедшего, но ясно было одно – очень близкие и важные люди бесследно исчезли. Изменилась система. Пострадала оперативная память. Остались текущие задачи.

Появилась Рита. Это была конечно Римма, но теперь с другим именем, в юном возрасте, внешне очень похожая на прежнюю.

Руслан рассказал об этом осторожно, неуверенно. Алиса приняла легко. Она доверяла своим ощущениям. Единственное что огорчало – это тяжесть, которую она чувствовала у него внутри. Как будто Руслан ждал от отношений с Ритой проблем.

Проблемы (небольшие) снаружи уже были и выражались в присутствии этих странных темных типов вокруг. На вид – обычных отдыхающих или жителей маленького городка, но отличающихся какой-то особой «плотностью». Не агрессивных, но со скрытой жестокостью внутри. Иногда при взгляде на улицу с людьми, их можно было заметить. Алиса решила, что, как в кино про ужасы, если не кормить их своими страхами, они будут бессильны. Если не обращать на них много внимания они не будут активны, останутся, как наблюдатели.

Типы были, конечно, неприятные. Особенно она это чувствовала «Ричардом». Ей было непонятно зачем система «подгружает» в их мир эти потенциально опасные объекты. Было странно замечать за собой непонятное и незнакомое ранее отношение к жизни, как к программе. Ощущение реальности происходящего терялось и жизнь казалась игрой в виртуальном пространстве. Вот только ужас от этих темных был настоящим. Сейчас главной задачей Алисы стало сохранение собственного спокойствия и спокойствия её маленького ребенка. Она решила, что ресурсами станут ЛЮБОВЬ и «ПОЗИЦИЯ БЕССТРАШИЯ». А поможет ей Руслан.

Пока все получалось.

Когда первый такой мрачный тип появился на пороге их дома, Алиса стояла на втором этаже и смотрела как Руслан разговаривал, не давая незнакомцу пройти в дом, уверенная в том, что все будет хорошо. Незнакомцу на вид было лет 25, накачанный, наглый, похожий на бандита. Алиса с досадой поняла, что придется справляться самим, потому что в доступе больше нет сотрудников папиной службы безопасности.

Даниэла напугалась, Римма/Рита тоже, а Мишка медленно вышел в коридор, приблизился к Руслану и начал ставить невидимые щиты и стены. Между Русланом и непрошеным гостем, устроил виртуальную крепость! Крутой. Алиса была в восхищении.

Мужчина этот, приехавший с мамой Риты ушел, и Алиса спросила:

– Рита, ты видела его раньше?

– Да, на пляже.

– Он что-то делал? Говорил?

– Я думаю, это он прислал красные розы.

Алиса посмотрела на Риту очень внимательно. По возрасту они были почти ровесницы, но Рита, в глубине своей испуганней по жизни, как будто без внутренних опор и совсем без уверенности. Красивая, но кажется, что не очень уютно ей было в собственном теле… и в мире. Не осознает своей силы. В ней столько того, что манит, и зачем при этом одеваться так? Слишком мало ткани. Слишком короткое платье. Воплощенный призыв к сексу. Почти вызов. Что это? Метод скрыть неуверенность? Зачем вообще лишний раз в таком виде попадать в поле зрения неосознанных мужчин? А потом от них отбиваться? В некоторых странах не зря красоту прикрывают. Берегут для избранных. Неужели она не знает? Была бы Рита уверена в себе, была бы под защитой хотя бы ткани, несла бы себя с достоинством, даже с закрытым вуалью лицом – обнаженные запястья или голени уже бы свели с ума кого надо. Еще бы пара изящных браслетов и человек бы очаровался, влюбился и писал бы стихи о неземной красоте, мечтая о прикосновении. А так – всё доступно; всё сразу видно, красота замыливается.

Рита рассматривала Алису. Забавная девочка в модных легких ботиночках. Миленькая. Золотое кольцо на пальце. Бусы на запястье непонятные, из прозрачных сверкающих шариков или это такой браслет? Небрежность в одежде. Тертые джинсы, слишком объемная футболка. Симпатично, но Рита бы такое себе не купила. Странный взгляд. Рита отмечала внешнее, как будто изучение одежды позволит понять человека. Очень даже да, если смотреть внимательно.

Кольцо на пальце поблескивает. Бриллиант? Не может быть. Такой крупный бриллиант? У девочки – невозможно. Но он есть. Кольцо одето неправильно. Камнем в ладонь, не наружу. Она его так прячет? Значит, есть что прятать. Должно быть это очень дорогое кольцо. В ушах разноцветные цветочки. Глупость какая-то. Миленькие, как она сама, но не подходят к кольцу.

Футболка на два размера больше чем надо сбивает с толку, торчит из-под расстегнутой кофты с капюшоном; конечно, так сейчас носят. Сейчас что попало и как попало носят. Даже такую кофту с таким кольцом.

Она одета не сексуально. Хотя… есть в Алисе что-то очень привлекательное. Такие ничего специально не делают и нравятся мужчинам. Чем? Мягкими щечками? Округлостью линий? Стилем – а какой он? Все в её виде говорит о том, что ей наплевать, что про нее подумают. Детская непосредственность и простота. Но ведь Алиса не такая простая, как кажется.

В ней вроде ничего особенного и нет, а взгляд останавливается. Аппетитная она. Настоящая. Значит и бриллиант тоже.

Но силуэт?

Талии не видно. Объелась или…? Этой футболкой она скрывает что-то? А что скрывать? Полновата чуть-чуть, но все равно ладная. Если бы ей обтягивающее платье будет… Шарм. Шик. Очарование. За счет чего? Одно платье ничего не сделает, Рита это точно знала. Что-то в Алисе было. Рита все смотрела и не могла понять.

Яркая, сама по себе, без косметики. Темно-карие выразительные глаза. Или не очень темные. Смуглая гладкая кожа. Губки хорошенькие. Если бы про людей можно бы было говорить, как про вещи Рита бы сказала про Алису – качественная. И, наверное, дорогая. Вот и эти бусины у нее на руке – не стекляшки. За этим стилем легкой небрежности – что? И что она делает в доме Руслана? Ощущение от Алисы было странное.

– Ты живешь с Русланом? – спросила Рита.

– Сейчас да.

– Ты не беременна?

– Как ты догадалась?

– Показалось. А где отец ребенка?

– Он уехал, с мамой Майкла и Даниэлы, самое противное, что не сказал куда и когда вернется.

– Изменил?

Алиса немного опешила от вопроса, подумала, посмотрела внимательно на Риту и спросила спокойным голосом, проговаривая медленно:

– Как тебе ТАКОЕ пришло в голову?

– А что должно прийти в голову, если неизвестно куда уезжают мужчина и женщина, бросая детей?

– Разные есть варианты. Абсолем серьезный человек.

– Ты веришь мужчинам?

– Я и женщинам верю, – сказала Алиса, – если никому не верить – жить сложно.

– А верить глупо, все равно обманут.

– Ну у меня другая система мира, – сказала Алиса.

– Как это понять «система мира»? – удивилась Рита.

– Ну, это как в религии. Как устроен мир и законы, по которым ты живешь, типа личные заповеди. Вот у тебя какие заповеди?

Рита задумалась. Она знала несколько христианских. Не убий, не укради… Молчала.

– А у меня есть свои, – сказала Алиса, когда поняла, что Рита будет молчать. – Хочешь узнать?

– Да.

– Мир заботится обо мне – это первое; Мир – зеркало; Энергия следует за мыслью, поэтому надо правильно думать и поступать; Все существа хорошие; Все – наши учителя; Мои друзья и любимые это честные, хорошие и добрые люди.

Рита молчала. Долго… Смотрела то на Алису, то в окно, то на детей.

Даниэла, сидя на маленьком пуфике, рисовала фломастерами в альбоме, птичек, Майкл зашел в комнату и начал медленно перекладывать морскую гальку из коробки на стол. Очень странный мальчик. С тяжелым взглядом, который ощущался физически. Рите было очень неуютно, когда он смотрел. Алиса в разы доброжелательнее.

– Ты давно знаешь Руслана?

– Несколько лет. А может жизней.

– Это как? – не поняла Рита.

– Ну, бывают же разные ощущения, например, встречаешь человека и понимаешь, что уже где-то его видел. И не помнишь. Это может значить, что вы встречались в прошлой жизни.

– Ты веришь в прошлые жизни? – удивленно спросила Рита.

– А ты нет?

– Я не знаю.

– Подумай или почувствуй, – улыбнулась Алиса, – Загляни в себя аккуратно…

Этого Рите почему-то не хотелось, и она спросила снова:

– Сколько Руслану лет?

– 40.

– А детям?

– Скоро 4.

– Обоим? Мальчик выглядит старше.

– Они близнецы. Все дети по-разному растут. Кто-то в год уже предложения говорит, а кто-то в два ничего. Все разные.

– А их мама?

– Уехала вместе с Абсолемом. Неизвестно куда.

– Она жена Руслана?

– Нет, женаты они не были. Давай потом поговорим про это.

Миша, который как оказалось, внимательно все слушал, вдруг отложил с шумом свои камни, произнес медленно «сейчас» и злобно посмотрел на Риту.

Дверь открылась, на пороге появилась Ирина Ивановна:

– Пойдемте пить чай.

23. ЧАЕПИТИЕ

Ярко зеленый пластиковый стол стоял под деревьями на лужайке, прямо у входа в дом. Руслан принес свежие булочки, усадил поудобнее деток, ухаживал за женщинами. Рите было непривычно. Она осторожно наблюдала за всеми, держа в руках кружку с горячим чаем.

Мишка, почти не ел, мял в руках кусок сыра и смотрел на Риту.

У Риты было ощущение, что от его взгляда кусочек сыра у нее застрянет в горле, и чай тоже.

Маленькая Даниэла аккуратно, медленно и самостоятельно ела яблоки с медом.

Алиса последовательно и с аппетитом пробовала все, что было на столе, постоянно пополняя свою тарелку. И фрукты, и йогурт, и орешки, и булочки, и хлопья, и яблоки, и пирожок тоже. Точно беременная.

Руслан разговаривал с Ириной Ивановной о том куда можно съездить с детьми, чтобы им было интересно.

Чай в чашках закончился, и Ирина Ивановна засуетилась, объявила, что пора домой; взяла Риту за руку. Вот и всё. Было так тепло с Русланом утром. Так неуютно сейчас. Непонятно, что дальше.

Руслан сказал, что проводит их. Ирина Ивановна отказывалась, но он мягко настоял. Дошли быстро и почти молча. У порога их домика Руслан попросил Ирину Ивановну:

– Не ругайте её, и заходите в гости.

Рита медлила. Он тоже. Между ними стояла чужая Рите женщина, отправляя Риту в дом, и не пуская Руслана. Руслан у подбежавшего к Ирине Ивановне белобрысого Данилки попросил листок бумаги, написал свой телефон:

– Звоните, если нужна будет помощь, или если будет желание вместе съездить в ботанический сад или в город. Я найду микроавтобус, чтобы было удобнее добраться.

Ирина Ивановна сказала:

– У меня уже есть ваш телефон.

– Пусть будет у детей, на всякий случай, – Руслан передал листок, пожелал хорошего дня, и ушел.

Даже не поцеловал Риту, не обнял, ничего ей не сказал. Смотрел только. Она тоже смотрела ему в лицо. Красивые темно-карие глаза. Грустные отчего-то. И волосы с проседью.

Когда он ушел, приемную маму облепили мальчишки с расспросами, потом все пошли на кухню завтракать, а Рита осталась одна. Села на скамеечку в садике. Хотелось убежать снова. Все не нравилось, все было плохо. Погода, дом, одежда, настроение. Вся её жизнь.

***

Закапал дождик, но домой не хотелось. Было тяжело. В надежде, что Алиса справится с детьми, Руслан прошел к морю. Все та же безлюдная набережная. Бар на пляже под соломенной крышей. Бар – это что? Возможность выпить… чай или виски? Он не пил нереальное количество времени. Даже не помнил уже, когда пил в последний раз. И не курил вообще, потому что, наверное, если бы начал, то надолго бы в этом процессе остался. Потому что очень легко глушить одну тяжесть другой.

Почему он не может порадоваться тому, что есть сейчас? Сил нет на радость. Есть ощущение груза, предчувствие опасностей и проблем. Воспоминания не из лучших. Про Алекса, про пару водителей, павших жертвой внезапных приступов её нимфомании, странный сон про друга. Тяжесть.

Любовь верная честная прекрасная и радостная осталась где-то в юношеских мечтах, когда он думал, что все люди сначала влюбляются с первого взгляда, а потом любят друг друга верно и преданно, всю жизнь, примерно так же, как мама с папой.

Оказалось, что есть много темного и мучительного в любви.

Она рядом с ним, красивая, тот же взгляд «под кожу» с обещанием рая и с гарантией ада через какое-то время. Ад Руслан уже на вкус пробовал, и не раз. Рай помнил. Коктейль был тот еще.

Зашел в бар, потому что устал от капающего сверху дождя. Соломенная, но хоть какая-то крыша. И его любимый вид на волны.

– Что будете пить?

Руслан подумал «виски» вслух сказал «чай».

24. РУСЛАНОВЕДЕНИЕ

Как получилось так, что его любовь стала тяжелой? Как он допустил это? Руслан ведь её всегда ждал, хотел, встретил… и…? Что он теперь сможет? Защищать? Обеспечить? Что случилось с его любовью?

Вспомнились слова Алисы «тебе нечем будет делиться».

Представилось, что она, Рита, заходит сейчас в бар, в черном платье с разрезом и в поисках приключений… Они идут в гостиницу… А потом он, уже на кровати, целуя её он вместо продолжения «любви» говорит: «Я так не хочу. Я не буду. Я хочу, чтоб ты меня любила, а не использовала…» Она обижается и угрожает найти более сговорчивого партнера… И Руслан в тупике.

Было грустно… Расплатился за чай, отказался от еды и побрел по берегу домой.

***

Снова чай, гурийский, странный по вкусу, но другого тут нет.

Алиса перебирает хрустальные четки. Она носит их на запястье, как бусы, говорит, что они должны питаться солнцем… и искрят в темноте, если ударить бусину о бусину. Алиса купила их в маленьком магазинчике на берегу Ганги. Алиса смотрит через бусины на свет и спрашивает:

– Руслан, ты читал «Хохот шамана»?

– Нет, а что?

– Там был шаманский лес, вход – через сон, а растение, которое принесли в жизнь из сна – настоящее! В бутылке. Понимаешь?

– С трудом.

– Я нашла одну вещь у себя в блокноте. Я тебе прочитаю. Это быстро.

– Конечно.

– Только слушай, молча все до конца. Обещаешь? Это не долго. Это говорили люди, которых сейчас нет рядом.

– Хорошо.

Алиса достала из рюкзачка маленькую книжечку в цветочек, полистала и нашла:

1. Большой, теплый, добрый, честный, сильный, светлый

2. Тяжелый (сейчас), очень сильный, мудрый, знающий, ответственный

3. Добрый теплый белый (светлый) и пушистый

4. Честный сильный смелый (бесстрашный) справедливый (кроме 1 человека) способный пожертвовать собой (таких людей немного осталось)

5. Папа

6. Сильный добрый терпеливый

7. Сильный и хороший человек, но жесткий, грубый, невнимательный к другим и состояниям других, ему надо то, что ему надо, и наплевать на остальных, и то, что у них на душе (что они чувствуют) он очень сильно давит (подавляет)

8. Большой с ним не страшно

9. Большой добрый теплый

10. Очень строгий баловаться нельзя

– Знаешь какой заголовок у этого?

– Нет.

– Руслановедение. Я просила людей сказать о тебе пару слов. Давно.

– Зачем?

– Знаешь кто отвечал под номером 7?

– Ричард?

– Нет. Это было уже без Ричарда. Отвечала Рита, которую ты не помнишь. Помнишь я тебе говорила, что у нас разные версии прошлого? Мир глючит не по-детски. Но дело даже не в этом. А в том, что она выразила нетипичные и поэтому ценные ощущения. Это заслуживает внимания, понимаешь? И это может быть про то, как ты сам к себе относишься, у себя внутри.

25. НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ

Так сложно начать действовать. Оставить все старое, ненужное, тяжелое. Быть честным и сильным. И к себе тоже быть добрее.

После разговора с Алисой Руслан снова ушел на берег, сидел там один, под мелкой моросью дождя, на большой бетонной глыбе. Море и пляж, от востока до запада было иначе видно сверху. Тучи и волны. Всего 5 метров над уровнем моря – и совсем другой вид.

Вспоминал Риту, утром, маленькую, горячую, живую у себя на груди.

Да, он устал от боли. Как же хочется, чтоб она была рядом. Тепло и близко. Ласковая. Или любая.

Позвонил Ирине Ивановне: «Добрый день, как Рита? Хотел узнать. Может мне зайти, поговорить с ней? Ведь не просто так она пришла утром. Может быть что-то действительно её тревожит? Такой возраст нестабильный… с семьей проблемы. Важно, чтоб подросток мог доверять хоть кому-то! Может быть я с ней погуляю немного, и она расскажет мне? Или Алисе? Они ведь ровесницы. Я действительно переживаю за Риту. Я понимаю, что тут скорее нужен хороший психолог, но не так просто это устроить. Я зайду».

Да, он настоял. А что делать? Это Его Рита! Она к нему сюда приехала! Им, только им вдвоем все решать. Он не знал, как быть, не знал, что скажет Рите, но шел к ней. Рита вышла к калитке. Руслан пообещал Ирине Ивановне, что они немного погуляют, поговорят и он Риту проводит домой. Обязательно.

Ушли… Он большой и маленькая девочка. По возрасту, она ему как дочка. Но она его любимая. Уехать из этого городка…

Таксист вез их по извилистой дорожке к горам. Еще минут 15. Руслан молчал, Рита немного боялась, молчала тоже. Подал ей руку, когда она выходила из машины. Проводил к столику в уютной беседке прямо у горной речки. Заказал чай, хачапури.

– Хорошо два, да пусть баклажаны тоже будут. Вина не надо, спасибо. Мед… Хорошо, и с собой. Литра полтора. Хорошо, два… Спасибо.

Они наконец-то остались одни, без внимания официанта, только они и шум чистой воды рядом. Рита не поднимала глаз. Руслан уже устал подбирать в уме слова. Как объяснить? Что объяснять? Тысячи вариантов чтобы выглядело прилично в глазах общественности.

– Я тебя люблю, – сказал тихо, но из самой глубины и честно. Она вздрогнула, смотрела ему в глаза. Ему стало легче.

– Я очень сильно тебя люблю. Я очень рад, что тебя встретил. Я очень хочу быть с тобой. Я не придумал еще, как это возможно, учитывая твой возраст. Я готов ждать, готов принять любое твое решение. Я буду заботиться о тебе и защищать тебя. Пожалуйста, ничего пока не говори. Мне будет тяжело услышать «нет», но и в «да» поверить сложно. Мне кажется, точнее я знаю, что мы встречались с тобой раньше. В прошлой жизни. Может давно, а может недавно. Мне было очень хорошо с тобой утром.

Она заплакала…

Он встал, обошел все заказанные съедобные и никому не нужные декорации на столе и её обнял.

26. РАЗГОВОР

Рита постепенно успокоилась, есть не стала. Руслану тоже не хотелось, все что заказали, он попросил завернуть с собой, чтобы отвезти домой. Пили чай. Смотрели на реку.

С ним было хорошо, но как с ним остаться, если даже он не знает? Нет никакого принца на белом коне! Есть мужчина, у него дома два ребенка и беременная девчонка. Теплые добрые руки и грустный взгляд, а ей возвращаться туда, где все чужие.

– Я не хочу жить.

– Пожалуйста, не говори так! Я постараюсь сделать твою жизнь лучше.

– Забери меня оттуда! Просто забери и все. Увези. Я не хочу к ним возвращаться! Мне там очень плохо, мне везде плохо.

– Надо договориться с твоей мамой.

– Она мне не мама.

– Я знаю, но она же заботилась о тебе. Я мог бы тебя удочерить, но я отношусь к тебе по-другому. Тебе еще нет 18.

– Я думаю, мне и не будет 18! Я не хочу жить

– Рита, мы будем все делать спокойно, Ирина Ивановна это примет. Приемная семья лучше, чем детский дом. Потом я тебя заберу.

– Когда?

– Скоро. Нельзя сразу. Потому что она будет нервничать, вызовет кого-нибудь.

– Я не нужна тебе! У тебя была другая женщина, ты наверняка больше любишь её!

Вдох. Выдох.

– Я люблю тебя.

– А дети?

– Детей тоже. Они просто маленькие дети.

– Мужчины запросто бросают детей, я видела это много раз, ты не бросил, потому что ты любишь их мать!

– Это мои дети, я люблю их и отвечаю за них. Все мужчины разные. И я люблю тебя.

– Отвези меня домой.

– Хорошо. Отвезу. Сейчас. Я приду завтра.

– Не знаю. Я ничего не хочу.

Руслан видел, что она устала, винил себя за то, что все сделал не так. Хотел поговорить о том, как им быть дальше, узнать, что она любит и хочет, а вышло его признание, её слезы. И тяжесть.

27. ТЕЛО БОЛИ

«Отрывок из „Новой земли“ Прочитай» – от Алисы пришло сообщение и ссылка, он открыл:

Коллективное тело боли женщин

Коллективный аспект тела боли имеет различные внутренние связи. Каждое племя, нация, раса имеют собственные коллективные тела боли – одно другого тяжелее, а у большинства членов этих племен, наций, рас в большей или меньшей степени есть его доля. Практически каждая женщина имеет свою долю коллективного тела боли женщин, склонного активизироваться в предменструальный период. В это время женщину может поражать интенсивная негативная эмоция. Подавление женского начала, особенно на протяжении последних двух тысячелетий, позволило эго захватить и закрепить за собой абсолютное превосходство в коллективной человеческой психике. Хотя и у женщин есть эго, тем не менее, ему проще рождаться из мужской формы, чем из женской. Это потому, что женщины меньше мужчин отождествлены с умом. Они теснее соприкасаются с внутренним телом и интеллектом организма, берущими свое начало в интуитивной сфере. Женская форма не так жестко и плотно свернута, как мужская, она больше открыта и восприимчива к другим формам жизни и более созвучна миру природы. Если бы равновесие между мужской и женской энергией на нашей планете не было нарушено, рост эго был бы в значительной мере ограничен. Мы не объявляли бы войну природе, и не были бы так сильно отчуждены от Существования. Никто не знает точных цифр, потому что записей не сохранилось, но вряд ли можно сомневаться, что за триста лет «Святой Инквизицией» – институтом, созданным Римской Католической Церковью с целью истребления ереси, – было замучено и убито от трех до пяти миллионов женщин. Это, без сомнения, становится в один ряд с Холокостом как одна из самых мрачных глав человеческой истории. Женщине достаточно было проявить любовь к животным, пройтись одной по полю или лесу, или собрать лекарственные растения, чтобы получить клеймо ведьмы, а потом подвергнуться пыткам и быть заживо сожженной на костре. Святая женственность была объявлена демонической, и это измерение почти целиком ушло из человеческого опыта. Другие культуры и религии, такие как иудаизм, ислам, и даже буддизм, также подавляли женское начало, хотя и не таким насильственным образом. Статус женщины был низведен до уровня вещи, собственности мужчины и существа, предназначенного для вынашивания и рождения детей. Миром стали править мужчины, отрицавшие женское начало даже в себе, и мир оказался совершенно лишенным равновесия. Все остальное – это история, вернее, история болезни – безумия. Кто в ответе за тот женский страх, описать который можно только как острую коллективную паранойю? Мы могли бы сказать: «Ну, конечно же, мужчины». Но тогда почему во многих древних дохристианских цивилизациях, таких как шумерская, египетская и кельтская, женщины были уважаемы и женское начало никого не пугало, а было высоко чтимо? Что вдруг заставило мужчин испугаться женщин? Развивающееся в них эго. Оно знало, что только через мужскую форму может взять нашу планету под свой полный контроль, а чтобы это осуществить, потребовалось лишить женщин силы. Со временем эго также взяло верх и над большинством женщин, хотя никогда не было у них столь глубоко укорененным, как у мужчин. Сейчас мы имеем ситуацию, когда у большинства женщин подавление женского начала перешло даже на внутренний уровень. Святая женственность, хотя и подавленная, многими женщинами воспринимается как эмоциональная боль. Фактически эта аккумулированная за тысячелетия эмоциональная боль, от которой женщины страдали, рожая детей, живя в рабстве, подвергаясь изнасилованию, пыткам и мучениям, и принимая насильственную смерть, стала частью их тела боли. Но сейчас все быстро меняется. По мере того, как все больше людей становятся осознанными, крепкая хватка эго, при помощи которой оно удерживает человеческий ум, теряет свою силу. Поскольку в женщинах эго никогда не было так сильно укоренено, то в них оно теряет хватку быстрее, чем в мужчинах.