Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Станция перешла в готовность переноса. Вся станция была одним гигантским аккумулятором, который должен был запитать машину, с помощью которой все должны были переместиться к Тейе. После перемещения всех ждал длительный карантин, ибо Тейя сейчас была в начале своей биологической жизни. Тейя изначально была стерильна, но пригодна для жизни. Прежде чем высадиться на планету, требовалось создать на ней подобие биосферы. Просто взять и высадить все и сразу, значило бы пустить все на ветер. Жизнь формировалась на Земле миллиарды лет и эволюция не творила что-то зря или напрасно. Всему должно быть место и время, ибо иначе Тейю постигнет учесть Земли, когда одна из форм жизни становясь доминирующей, ведет к глобальному вымиранию. Людям предстояло сжать миллиарды лет в несколько. К счастью, заброшенные на Тейю машины уже сделали львиную долю работы, но работа эта была не завершена. Завершить предстояло Людям, ибо хоть Тейя и была заселена Земной флорой и фауной, любое допущение могло стать фатальным для всех. Именно эта причина, вместе со скорой угрозой и заставила людей бежать не по одному, а целым скопом.

Когда станция была в полной готовности для переноса, все вернулись на свои места. Запуск механизмов. Все люди испытывали страх и многие старались думать отвлеченно, дабы заглушить чувство. Станцию охватила дрожь и все вокруг словно бы поплыло. Свет разбивался на спектры, а вся материя вокруг словно бы расслаивалась. Валентин взглянул на свою руку и увидел, как та разбилась на множество спектральных слоев. Все вокруг начало таять и закручиваться в фантастически сложные геометрические фигуры и формы. Мир разбился на линии и отовсюду доносился звенящий звук. Словно канонада колокольчиков и оркестр лесных птиц заполняли своим звучанием все вокруг. Мир истлевал и все окружение начало словно бы вытягиваться. Звуки оглушали и нарастали, пока не раздался хлопок.

Когда все закончилось, все сидели с видом зрителя кинотеатра, в котором показали поистине страшный фильм ужасов. Лишь единицы на всей станции перенесли процесс лучше остальных. Процесс телепортации похож на переход от воздушного к жидкостному дыханию. В первый раз – это страх, но когда организм понимает, что это безопасно, последующие разы проходят спокойно. Когда все оклемались и вернулись к своим обязанностям, станция была положена на курс и легла на орбиту Тейи, где ей, вместе со всем экипажем, предстоит провести сорок суток. Лишь по истечению этого срока, можно будет спуститься на поверхность планеты и начать ее освоение.

Из космоса Тейя была очень похожа на Землю, но если приглядеться, она сильно отличалась. Масса Тейи превышала Земную всего на пять процентов, а объем мирового океана на девять. На Тейе было три материка и огромное множество островов. Ариста – это крупнейший материк, который занимает треть всей суши и простирается от полюса к полюсу, затрагивая обе ледяные шапки (очертаниями похож на искаженную десяти конечную морскую звезду). Копера – это второй по величине материк, а также самый протяженный из всех, располагающийся в южном полушарии и затрагивает южную ледяную шапку. Циала – последний и самый малый из материков, который располагается в северном полушарии (материк очертаниями напоминает грубую собачью голову). Копера и Циала в сумме занимают вторую треть всей суши, а оставшуюся треть суши делят острова. Из-за того, что материки относительно близко друг от друга, они образуют некое подобие кольца, деля мировой океан на два океана: Пифейский и Оттарский. Пифейский (внешний) океан был голубовато-зеленым, а вот Оттарский (внутренний) океан темно-синим. Вокруг Тейи вращалось два спутника – Эйн и Штейн. Оба спутника вращались вокруг планеты на разных орбитах и с разными скоростями, из-за чего приливы и отливы океанов были совершенно отличны от Земных. Эйн был меньше Земной Луны, но всего на четыре процента, а вот Штейн был на целых пятнадцать процентов больше Земной Луны. Эйн был каменистым, угольно черным, и испещрен кратерами, а Штейн покрывал лед и напоминал спутник Юпитера Европу.

На Тейе было все. Тейя была почти идеальной. Тейя была планетой, словно бы специально созданной. Когда ее впервые открыли, многие даже не верили в подобное, ибо даже Земля, прежде чем стать той самой, прошла через многое и самое главное – это жизнь! Именно жизнь, хоть и простейшая, дала Земле кислород и чистые воды. Доисторическая Земля была ядовита для современной жизни, а вот Тейя была словно бы создана для этой жизни. Когда Тейю открыли, вопросов и гипотез было столько, что можно было написать книгу, которая бы переплюнула творение Льва Толстого с его «Война и Мир». Однако сейчас мало кого интересовали эти вопросы, все были благодарны тому, что такая планета нашлась. Кроме Тейи, в системе звезды, названной Гелла, есть еще шесть планет. Гелла очень напоминала Солнце, но была почти вполовину крупнее. Среди всех планет, кроме Тейи, выделялась одна пара ледяных, что расположились на периферии системы. Эти планеты получили имена Паяц и Буффон и отличались тем, что вращались вокруг друг друга по одной орбите вокруг Геллы. Их космический вальс привлекал внимание, ибо их положение в системе исключало подобный союз. Из прочих особенностей системы был старший брат всего семейства планет – Цезарь. Цезарь – это газовый гигант, раскрашенный полосами пастельных цветов, с преобладанием голубых тонов, и с ледяными кольцами, почти как у Сатурна. Остальные планеты не привлекали к себе особого внимания, хоть и имели свои интересные особенности. Македон, первая планета от Геллы, имела два океана на полюсах, а сама планета имела ось вращения восемьдесят пять градусом, из-за чего планета словно бы лежала на боку. Соломон, второй газовый гигант, был белый, с еле различимыми голубовато-фиолетовыми полосами. Фива, следующая после Соломона, пятая планета в системе, была очень и очень похожа на спутник Сатурна Титан, но в несколько раз крупнее. Еще было два метеоритных кольца. Первое – Бозе, между Тейей и Цезарем, а второе – Дятлова, между Цезарем и Соломоном.

День шел за днем. Роботы и машины на Тейе давно уже закончили приготовления и ожидали людей. Люди же ожидали положительных результатов от всех систем. Проверка – подтверждение. Проверка – подтверждение. И снова проверка – подтверждение. Лишь когда все будет трижды удостоверено, можно сниматься с орбиты и спускаться на планету. За те годы, что машины тут трудятся, Тейя успела обзавестись Земной флорой и фауной. Весь процесс контролируется с чудовищной дотошностью, чтобы каждая форма жизни была на своем месте в пищевой цепи и в своих условиях жизни, чтобы не гибнуть и не губить.

Люди с нетерпением считали каждый день и с каждым положительным ответом проверки, радость и энтузиазм лишь рос. А на последний день, когда все уже были готовы к историческому событию, Валентин Харченко, так же, как и перед тем как покинуть Землю, выступил перед всеми пятью сотнями людей.

– Приветствую тебя – человек новой эры, – произнес Валентин, обращаясь ко всем. – Ответьте мне кто я для вас? Герой или подлец? Трус или смельчак? Все эти слова, ровно как честь и позор – это слова, придуманные старым и диким человеком. Старый человек разделил все на черное и белое, а в руки взял серую краску, чтобы чертить границы. Человеческая лень и нежелание породили термины, которыми прикрываются глупцы! Человек создал страну, взял героя и сделал его лидером, поставив его над всеми, чтобы он думал за других! Ленивый подарил лидеру власть, которая подобно яду, отравляла и уродовала героя, превращая в тирана! Человек, угнетенный отношением, которое сам же породил, восстает против героя и свергает его. На место прежнего героя ставят нового. Герой – это цветок в вазе, который стоит пока не сгниет и не отравит воду. Человек менял цветы власти и не желал учиться на ошибках! Прежний человек не решал проблем, а потакал им. Герой, помогающий от всего сердца и не поддающийся порокам – это сила, которая тратится напрасно. Праведная сила не должна тратиться на бесполезную совесть и мораль. Человек создал армии, чтобы защитить себя от таких же, как он сам. Лень дала отравленным героям возможность тешить свои пороки в воинах гордыни. Лень затуманила голос разума, потому, что человек не желал думать, а желал, чтобы думали за него. Умереть в бою не является честью. Сдать врага народа не является честностью, а убить ради спасения не является смелостью! Мы потакали своим низменным инстинктам и чтили то, что должны были презирать! Мы всю историю только и делали, что воевали, бились и не щадили неугодных. Мы наступали на одни и те же грабли раз за разом, пока не набили шишку и перестали чувствовать боль голоса разума! Мы славили смерть, унижая жизнь! – Валентин замолчал, а через минуту продолжил спокойным голосом. – Хватит… Я не желаю жить в стране, где есть власть. Я не желаю жить в стране, где есть оружие для убийства! Я не желаю жить в мире, где смерть – это идол, а жизнь – это грязная тряпка, об которую вытирают ноги! Я хочу жить в мире, где каждый будет ценить жизнь!.. Да… Нам пришлось пожертвовать многими жизнями, чтобы начать ценить жизнь. Да… Это страшный грех на нашей совести и любой вправе сказать: цена вашему стремлению и вашим идеалам – дерьмо! Ибо вы ради жизни эту жизнь обрекли на смерть, – глаза Валентина заслезились, а голос дрогнул. – Но я говорю – это было в последний раз! Это была точка на нашем прошлом. Это была необходимость, которую нам повесили на шею смертельным грузом! Мы обрекли не потому, что хотели, а потому, что не могли иначе… Мы выстлали дорогу к жизни смертью, потому, что эта дорога была через болото алчности, гордыни, порока, глупости и лени! Хватит… Хватит нести боль… Хватит нести смерть… Я хочу жить! Я хочу ценить жизнь и дарить ее, а не отнимать! Я хочу, чтобы смерть приходила лишь, когда наступает ее срок, а не по воле человека. И я хочу, чтобы каждый мог сказать – Я ЧЕЛОВЕК! СЛЫШИТЕ?! Я ЧЕЛОВЕК! Я хочу, чтобы это звучало гордо!

Валентин закрыл глаза руками, не в силах сдержать слез.

– Уже завтра мы все начнем новую жизнь, – продолжил Валентин. – С завтрашнего дня наступает новая эра – эра разума! Эра логики и здравого смысла! Эра будущего человечества! И мы все – это цветы жизни, которые должны произрастать на лоне природы, а не гнить в вазах государства. Мы – это разум.

Валентин закончил речь. Все слушали его, не проронив ни слова.

С наступлением сорокового дня все ковчеги разделились и приземлились на поверхность Тейи. Людей встречали роботы, машины и зачаток будущего города, самого первого города на Тейе. Людям предстоял титанический труд – создать новое общество людей. Не просто начать с чистого листа, а именно создать новое. Отвергнуть старые традиции, отвергнуть историю, стереть прежнюю мораль и не возродить из пепла, не построить на руинах, а начать все с самого начала – с нуля. Главный инструмент – разум. Главный постулат – жизнь. Все люди собрались в городе на месте – первого камня, где Валентин провозгласил:

– С этого места берет начало наш новый город, имя которому «Теменвит» – храм разума и жизни.

Глава 2. Новая эра

Человек человеку волк.

Разум разуму брат.

Однажды, маленькая девочка спросила меня: «А зачем была нужна война?». Я ответил ей: «Незачем…». На что она спросила: «Тогда почему вы ее устроили? Почему просто не ушли?». Этой девочкой была дочь одного из тех, кого я привел в этот мир. Почему? Потому, что мы увязли в болоте коррупции, власти, злых глаз и языков… Потому, что просто взять и уйти мы не могли. Нас держали в клетке закона, экономики и морали, и лишь сломав клетку, мы могли вырваться. Война – это зло, которое мы использовали, чтобы вырваться… Зло, которое отныне должно быть похоронено! Война была инструментом, с помощью которого, мы отняли у оставшихся людей на Земле возможность прийти в наш мир. Ибо тот мир превратился в обитель зла, которое необходимо было запереть. Как объяснить такое? Человек человеку волк… Все мы животные, но лишь до тех пор, пока мы потакаем животным инстинктам. И пока так остается, мы не прекратим воевать. Разум должен быть другому разуму братом и ни как иначе.

Валентин стоял на пляже, вглядываясь в горизонт океана. Горизонт нарушали лишь несколько силуэтов островов, но все остальное занимал океан – гигантский, соленый и еще не пахнущий жизнью океан. Тейя уже изобиловала жизнью, но эта жизнь еще не забила собой каждую щель, каждый угол и каждую точку этого мира. Крепкий запах соли щекотал нос и порой казалось, что океан совершенно пуст. Словно огромный бассейн или ванна.

К Валентину подошел человек и привлек к себе внимание.

– Доброго дня, Валентин Сергеевич, – обратился человек к Валентину.

– И вам того же, – ответил Валентин. – Как успехи? – поинтересовался Валентин.

Человек поравнялся с Валентином и тоже устремил взгляд в горизонт.

– Заканчиваем, пара тысяч осталась, не больше.

– Хорошо.

– Я по делу, а то с Вами не связаться. Вы будете присутствовать?

– Да, я сам доберусь.

– Хорошо, мне передать или Вы?

– Я сам, не беспокойтесь. Закончу созерцание и свяжусь.

– Хорошо, тогда до встречи.

– До встречи.

Человек покинул Валентина, оставив его созерцать горизонт. Человек говорил о том, что вот-вот завершиться прививание «связи». «Связь» – это совместный проект в нескольких научных областях, который должен положить конец всем распрям. Основу этого проекта заложили более 20 лет назад и тогда еще никто не предполагал, что это может дать. Как сказал Дарвин: "Человек произошел от обезьяны". Это неверно. Человек не произошел от обезьяны, но человек и обезьяна произошли от общего предка примата. В какой-то момент эволюции один вид разделился на два и судьба повела одного по пути обезьяны, а другого по пути человека, наделив разумом. Но сколько бы человек не шел по своему пути, он, как обезьяна и общий предок – был, есть и останется животным. Человек – это стайное животное. В человеческой, как и в любой другой стае всегда был вожак, который нес ответственность за всех и принимал решения. Человек не перенимал этого у животных, а принес с собой из звериного прошлого. Пока человек живет по принципу: те – кто управляют и те – кем управляют, человек останется животным не только в биологическом смысле этого слова. Пока мы слышим лишь голос внутреннего животного, голос разума будет лишь шепотом в наших головах. Связь – это громкоговоритель для голоса разума. Связь – это то, что должно создать новую форму правления, где нет единой власти и разобщенности. Связь – это то, что должно связать разумы всех людей в единую сеть. Нет, связь не обезличит. Каждый человек останется личностью, но на подсознательном уровне все будут объединены в единый – коллективный разум, где нет места ни одному из смертных грехов. Каждый человек станет единицей общества, осознанно несущая свою долю ответственности. Никакого безразличия и единоличия. Когда-то на Земле был интернет, который в те дни, когда он появился, по заверению людей, должен был облегчить обмен информацией и ускорить технологический прогресс. Но интернет холоден, бесчувственен и уязвим. Интернет не даст вам почувствовать то, что чувствует другой. Интернет не даст вам увидеть мир именно так, как его видит другой. Всякий человек вносил во всемирную паутину свое и когда в интернет пришли ядовитые, желчные и аморальные… Вместо прогресса мы получили деградацию. Но интернет создал одну вещь – единое мнение. Обмен информацией привел к тому, что все люди начали формировать одно общее мнение и взгляд на жизнь. Связь – это ментальный аналог интернета. Все то, что не давал интернет, а потому и извратил, дает связь. Но безо лжи, без причинения боли и деградации умов из-за яда всей той гнуси, что была оставлена на Земле. Связь, словно блокчейн – совершенно прозрачна и последовательна. Любая попытка обмана и лжи ведет к тому, что человек начнет в глазах других сиять подобно неоновой вывеске с надписью – лжец. Иначе говоря, связь, в данном случае – подобна полиграфу. Вот только вряд ли кто-то станет стремиться ко лжи. Связь лишит тайн, но это не плохо. Всякая тайна – это стыд или ложь. Всякий личный стыд затмил поступок людей, который совершили все без исключения. Этому поступку любой другой поступок нечета. А ложь – в новом мире ей не должно быть места. А раз скрывать нечего, то остается лишь правда и понимание. Если говорить сухо и прямо, то Связь – это как социальная сеть, только общение происходит не на словах, а чувствами и эмоциями. Связь формирует общее видение мира, словно все люди – это единая супер личность, но без яда и желчи. Личность, которая осознает себя и четко видит границы разумного. Личность, которая не требует над собой власти, ибо каждый ее сегмент работает слажено, словно каждый человек – это и трудяга, и руководитель, и лидер в одном лице. Но самое важное, что делает связь – это заставляет человека, прежде чем совершить действие, обязательно подумать. Связь должна помогать в критических ситуациях, когда человек теряет голову. Ситуации, в которых человек совершает действия, которое можно расценить как «безрассудное», «не рациональное», «нелогичное» и тому подобные эпитеты, говорящие об отсутствии разумности действий.

Через час Валентин уже был в городе. За несколько лет город сильно изменился. Печатные машины возвели множество сооружений, роботами и людьми были высажены парки. Человек все меньше и меньше трудился руками и все больше и больше головой. Физический труд возлагался на роботов и машины, а человеку оставались лишь такие ситуации, в которых машины были беспомощны. Кто-то в свое время беспокоился, что такое замещение должно привести к деградации человека. Были и те, кто говорил, что машины могут взбунтовать. Глупости и еще раз глупости… Физический труд не двигатель прогресса, а машина с программой не способна взбунтоваться, точно так же, как электрический чайник или многофункциональная плита. Бунтовать, способен разум, коим пока наделен лишь человек. А с часу на час, весь мир ожидает шаг в будущее, в котором разум должен будет выйти из темницы животного прошлого. Каждый человек в мире добровольно дал разрешение на прививание и вот-вот будет дано разрешение на активацию стимуляции. После стимуляции активные, от действия химического вещества, участки мозга должны будут подключиться к ментальному полю. Иначе именуемого как – Лимб. И всякий человек на Тейе взглянет на мир глазами другого человека.

Валентин стоял в толпе и кого-то высматривал. Толпа гудела, словно пчелиный рой. Толпа росла, машины и роботы, действуя согласно программе, на короткое время впадали в ступор, пытаясь понять, что происходит и что нужно делать им в этой ситуации. Раздался детский возглас и Валентин обернулся. К нему неуклюже бежал ребенок лет двух, с пухлой мордашкой, широкой улыбкой и ясными зелеными глазами. А позади торопящегося к Валентину дитя шла Эльвира, улыбаясь не менее широкой улыбкой и глядя на него такими же ясными, но совершенно черными глазами. Когда дитя добежало до Валентина, он взял его на руки и ласково, по-отцовски, поцеловал дитя в щечку. Дитя стесненно заулыбалось и радостно взвизгнуло. Подошла Эльвира и Валентин, обнимая ее, с той же любовью, поцеловал ее в губы.

– Начинается, – произнес Валентин, обращаясь к Эльвире.

Мир стоял в ожидании и следил за временем. Валентин с ребенком в одной руке и держа Эльвиру другой, стояли в толпе. Никто не выступал и не произносил речей. Сейчас весь мир был в ожидании. Сейчас все в мире были равны. Время текло тугой смолой и каждая минута, подобно тяжелой капле, с грохотом ударяла о нутро сознания. Вот-вот должен хлынуть поток частиц, который невидимой волной накроет всех и каждого, заставляя людей начать не вслушиваться в голос разума, а отчетливо слышать его. Вот, часы наконец-то пробили время и вся Тейя ощутила поток. Сперва дурманящий и клонящий в сон, но после бодрящий и омывающий, словно бриз. Словно второе дыхание, дающее силы. Мир стал ярче и четче. В голове каждого человека пронеслась волна мыслей и чувств. Всякий человек испытал одно общее чувство, волнительное и умиротворяющее. Время словно остановилось и каждый человек, словно бы видел сон, который сменился реальностью, в которой каждый увидел друг в друге – друга, товарища, брата или сестру, любимого и дорогого человека. На глазах всего человечества навернулись слезы, ибо общее чувство, которое возникает, когда ты смотришь на дорогого человека, захватило всех и вся.

Повисла тишина. Каждый обернулся, оглядывая друг друга. Валентин взглянул на дитя в своих руках, а дитя, уже не улыбающееся, но сильно удивленное, смотрело в глаза Валентина. Дитя обернулось, глядя в глаза Эльвиры. Глаза дитя и Эльвиры пересеклись и оба устремились на Валентина. В глазах у всех были слезы, но то были слезами счастья.

***

Со дня активации связи, прошло около трети тойя (той – это тейянский год, 1 той равен 420 голлам. Голл – это тейянские сутки, 1 голл равен 31 часу). За эти дни умственная производительность человечества возросла в разы. Несмотря на то, что теперь людям не требовался контроль действий, работа и ответственность все же разнились и, если кто-то обнаруживал нечто, что выходило за рамки его сферы деятельности, об этом сообщалось и соответствующий человек или люди выдвигался на место, чтобы решать вопрос. Однако сейчас возник вопрос, который выходил за любую сферу деятельности, а потому на место выдвигалась целая делегация людей с высоким индексом ответственности, в которую входил и Валентин. Индекс ответственности – это параметр, который был разработан для того, чтобы облегчить деятельность людей. Всякий человек – это совокупность знаний, практических и физических возможностей, потребностей, желаний и мировоззрения, которые определяют нашу жизненную позицию. Чем выше индекс, тем больше перспектив в жизни и тем более человек сведущ в каких любо кругах и сферах. Ситуация, которая сложилась сейчас, не имела прецедентов и потому была одной из тех, когда требовалось мнение тех, кто имел обширные знания во многих кругах. Делегация, в которую входил Валентин, состояла из биологов, химиков, социологов и космологов. Со спутника «Экскалибур», который находился на орбите Македона (первая планета от Геллы), для изучения северного океана, поступили странные данные, из которых был сделал вывод, что в океане, возможно, обнаружена жизнь. Ковчег «Вита», с делегацией на борту, прибыл на орбиту Македона. Путешествие к первой планете системы заняло всего каких-то пару дней. Такой показатель достигался за счет нового топлива и гравитационного ядра. Гравитационное ядро имело две основные функции – альтернатива центрифуги, для силы притяжения и компенсация огромных перегрузок при перелетах. За эти пару дней, в разговорах было выдвинуто множество гипотез и предположений, касательно того, что же там их ждет.

– Самый главный вопрос в том: как именно нам действовать? – произнес Гюстав Эго.

– Мы даже не знаем, действительно ли это жизнь? – произнес Джарвис Цой.

Джарвис был космологом. Очень высокий, с густой шевелюрой рыжих волос и голубыми глазами.

– Все данные на это указывают, я не берусь утверждать, но продумать план действия, на случай если это – правда, стоит в первую очередь, – ответил Гюстав.

– Что вас беспокоит? – Спросил у Гюстава Валентин.

– Опасность. Инопланетная форма жизни может представлять угрозу и даже контактировать с ней с целью изучения, может быть опасным.

– Соглашусь, ведь мы ничего не знаем и есть риск принести ее с собой, в случае контакта. Если она будет нести угрозу, это не допустимо! – произнесла Абени Мадаки.

Абени была химиком и выглядела как архаичная чернокожая леди.

– Да, но сперва необходимо удостовериться в ее наличии. Удостовериться, что это не просто какая-то аномалия, вызванная обычными органическими соединениями, а именно жизнь! – произнес Джарвис.

– Я против того, чтобы спускаться на поверхность. Предлагаю отправить машины, – вставил Бяо Фань.

Бяо – химик, полный и сильно узкоглазый, так, что даже глаз не видно, с черными волосами на прямой пробор.

– Машины в любом случае будут отправлены, – ответил Валентин.

– Нет, я о том, чтобы отправить их на планету. Человеку не стоит спускаться на поверхность вообще. Мы можем дистанционно провести операцию, с орбиты? – ответил Бяо.

– Думаю да, но будет проблема со связью и вероятно задержки, – произнес Валентин.

– Пусть лучше будут задержки и проблемы со связью, – беспокойно продолжил Бяо.

– Почему вы так боитесь? – спросила Абени.

– Мы сейчас в состоянии кризиса, – начал пояснять Бяо. – У нас многого еще нет и будет не скоро. Как видите, нам даже к соседней планете приходится лететь на ковчеге! Ковчеге! А первые межпланетные корабли стоит ожидать не раньше, чем через шестьдесят голлов. У нас нет права на риски, даже ничтожные. То, что вы приняли у меня за страх – это беспокойство.

– Я вас понял, но это значительно замедлит работу, – произнес Валентин.

– Да, но иначе нельзя! – воскликнул Бяо. – Как я уже сказал – мы ничего не знаем об этой жизни. Мы не имеем права на риск. Да и к тому же! Риск – это не разумная вещь. Мы не в том положении, чтобы выбирать между риском и чем-то, что хуже риска. У нас богатый выбор, не подразумевающий угроз.