Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Бидхан Бондепадхай

Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

От автора

Доброго времени суток! Если ты, дорогой читатель, держишь в руках эту книгу, то прежде, чем ты решишь ее прочесть, давай определимся с тем, стоит ли тебе это делать?

То, что я написал ниже по тексту идет в ущерб рекламе, пиару и прочему в том же плане касательно ее продвижения, но тем не менее… Данная книга – это компиляция моих мыслей и размышлений, книг, игр, фильмов и всем прочим, чем я вдохновлялся, плюс личный жизненный опыт и переживания. Книга имеет смешанный жанр и исполнена в таких как: фантастика и научная фантастика, постапокалипсис, философия, драма и психология. В силу выбранных жанров, книга местами мудреная, местами унылая и депрессивная, местами даже скучная… Поэтому, если тебе такое не интересно, то не трать свое время впустую. В этой книге ты не найдешь ничего нового или свежего, ничего уникального или оригинального. Все написанное уже кем-то придумано, кем-то создано, кем-то описано… Я лишь взял уже созданное и соединил все это так, как было интересно именно МНЕ! Нет! Я не пытался нарочно плагиатить что-то. Нет! Я не пытался скопировать стиль или образ, или атмосферу какого-нибудь произведения. Нет и нет… Я просто использовал все, чем богата современная литература в плане воображения, как инструмент. Так что все это можно назвать одним словом – постмодернизм! Материалом или сырьем послужила собственная жизнь. Но сразу отмечу, что не в сюжетном плане. Потому, если вам попадутся, а они попадутся! Знакомые термины, с которыми вы познакомились в других книгах, играх, фильмах и прочих способах передачи воображения – не удивляйтесь!

Даже если и теперь мои слова тебя не остановили от попытки прочесть эту книгу, то прежде всего я бы хотел перед тобой оправдаться, но уже в ином ключе. Ибо написанное в книге имеет много спорных моментов, из-за которых ты, читатель, можешь неверно понять мои мысли.

Посему во-первых – политика! Я не сторонник каких-либо партий, движений, взглядов и тому подобное. Я пацифист.

Во-вторых – религия. Книга имеет тесную связь с религией, но… В целом, я – атеист. Но я не против веры в Бога. Я когда-то был религиозным человеком, но позже утратил веру…

В-третьих – неверное восприятие. Как я уже сказал, в книге будут спорные моменты и потому спешу оправдаться – я не имею намерений кого-то оскорбить, унизить или показать, что я сторонник… Скажем так «плохой политики» или что я какой-то «еретик». В книге я использовал Гитлера, в качестве яркого примера. Я не сторонник как фашизма, так и нацизма, я вообще стараюсь в это не лезть. Однако пример с Гитлером неоднозначен, а потому у вас может сложиться неверное восприятие обо мне, потому-то я и оправдываюсь… Вы в праве упрекнуть, что я мог взять иной пример или даже выдумать, но зачем изобретать колесо? Придумывать столь же простой и яркий пример для сравнения… Проще взять готовый. Все написанное – это лишь книга и все писалось в рамках сюжета, без призмы моей реальной жизни, где она выступала лишь как источник и инструментарий для более приближенного к реалии описания. Книга – это не отражение моих взглядов, а просто результат фантазии.

В-четвертых – я не писатель. Я не заканчивал каких-либо учебных учреждений, курсов или чего-либо касательно писательской деятельности. У меня нет ни таланта, ни опыта. Я не хочу писать в уже созданных писательских стилях, если таковые имеются… Я хочу написать книгу именно так, как я ее вижу! В своем стиле! Я хочу экспериментировать и писать то, что мне самому будет интересно прочесть! Книга должна быть такой, что прочитав ее задумаешься. Не революционной! Нет… Идея не должна осесть в фундаменте, но быть кирпичиком! Я не считаю себя писателем… Я простой любитель и потому это оставляет свой отпечаток качества на книге.

В-пятых – дыры. Я большой любитель фантастики и люблю научную тематику. В своей книге я не упустил возможности впихнуть науку, а потому и тут, да-да опять… Спешу оправдаться. Дело в том, что в книге есть вещи, которые у приличного ученого вызовет лишь приступ смеха от бездарности написанного. Любой здравомыслящий критик, как профессиональный, так и любитель, прочитав книгу так же посмеется над тем, как некоторые вещи звучат бездарно. Но! Потому жанр и называется «научная фантастика», что позволяет коверкать науку в угоду создаваемой вселенной. Плюс, некоторые откровенные неточности, какие я говорить не буду, были допущены намеренно! Мои познания в науках не выше среднестатистических знаний современного человека, но сюжет книги не ограничен одной книгой. Да, я планирую написать цикл и раскрыть всех карт в первой же книге я не могу. Но могу заверить, что некоторые допущения будут иметь свой смысл, но в будущем! А вот что является намеренным допущением, а что банальным невежеством, я пока оставлю в тени.

В-шестых – пропаганда. В книги есть сцены убийства, жестокость, суицидальные наклонности, каннибализм, алкоголь и наркотики. Я не сторонник разрушительного образа жизни и не в коем случае не склоняю и не пропагандирую к насильственным действиям и употреблению вредных и опасных веществ. Нет, нет и нет!

Седьмое и последнее – пасхалки! Я большой любитель разного рода пасхалок и отсылок, и само-собой я не упустил возможности запихнуть в свою книгу немного пасхалочек из разных прочитанных книг, просмотренных фильмов и пройденных игр, ну и не только. Я даже вел список этих пасхалок и насчитал чуть более шестидесяти штук, и это, не считая пасхалок на карте Тейи! В каждой главе, и не только, я постарался оставить минимум одну пасхалку. Правда в книге есть, за одну я ручаюсь точно, пасхалки, которые получились ненамеренно. Я не ставил цели сделать пасхалку, но теория вероятности выдала фортель, от которого даже я, когда один из первых читателей мне указал на это, удивился. Короче говоря – удачного поиска и да прибудет с тобой сила!

Заключение. Если ты дочитал до сюда и моя тягомотина не убила твое желание прочесть книгу, то все, что мне остается, так это пожелать тебе приятного чтения!

Пролог

Питер. Невский проспект.

Погода на улице чисто по-Питерски – пасмурно и прохладно. Человек шел по улице и направлялся в сторону адмиралтейства. Человек шел без всякой цели, просто гулял. Но при это этом, из-за сильного чувства пунктуальности, прогулка его выглядела как спешка неведомо куда. Миновав Зеленый мост, человек задержался на углу дома, что стоял на набережной реки Мойки. Дело было в том, что далее тротуар был узким, а проспект всегда имел плотный поток людей. Плюс один из прохожих, что шел и считал в руке мелочь, засмотрелся и не заметив наткнулся на другого прохожего. Крики, звон рассыпаемых монет и человеческая пробка. Пока человек стоял и ждал, пока пробка рассосется, его кто-то одернул и он обернулся. К слову, человека звали Александром, а человек, который одернул Александра… Впрочем Александр страдал от склероза на имена и несмотря на то, что одернувший его человек представился, имя выветрилось из памяти уже на второй секунде. Человек был молодой, одет неброско и по погоде, и имел располагающую внешность. В руках он держал книгу, а в рюкзаке, на котором Александр разглядел застежку в виде Лориэнского листа, лежало еще несколько книг. Решительно положительный молодой человек, если судить по внешности. Однако после своего приветствия, расположение начало гаснуть, ибо парень сказал:

– Простите! В вашем сердце есть вера?

Александр задумался и первое, что пришло в голову – это Бог. Однако человек спросил именно о вере, без конкретики, и потому Александр ответил просто:

– Да есть.

– И во что же вы верите? – произнес парень, вежливо улыбаясь.

– А какая разница? – удивился Александр.

– Ну как какая? – удивился парень.

– Простите, а Вы во что верите? – перебил Александр.

– Я верю в Бога! – гордо и по-прежнему улыбаясь, произнес парень.

– Ясно, – заключил Александр, пытаясь покинуть парня.

– Простите! – остановил его парень. – Вы не ответили, во что Вы верите?

– Я ответил: «Какая вам разница?», – несколько раздраженно ответил Александр.

– Мне это интересно.

– У меня своя вера, своя религия, своя философия.

– Ну, у каждого человека так, каждый верит по-своему!

– Нет, Вы неправильно поняли. Я не верю в Бога, хоть и не отрицаю его. Моя вера заключается в том, что если Бог где-то и есть, то он выглядит далеко не как седовласый старец в белом балахоне с сиянием и нимбом над головой. Моя вера – это религия и наука в едином целом.

– Разве так может быть? – недоуменно произнес парень.

– Ответьте на вопрос – сколько сторон у монеты?

Парень подумал и ответил:

– Две.

– Вы, как и большинство – не угадали, – улыбаясь, ответил Александр. – В самом простом минимуме, если не углубляться в грани и детали, их три – орел, решка и ребро! Не забывайте, что мы живем в трехмерном пространстве!

– А при чем тут это? – крайне недоуменно спросил парень.

– Я верю, что в нашем мире все возможно и все относительно, главное не стремиться как Вы – к конкретной крайности, а держаться середины, чтобы видеть обе стороны и делать вывод, а не выбор.

– Хм… – задумчиво вздохнул парень. – Все равно, как-то я Вас плохо понимаю…

– Не берите в голову, – улыбаясь, произнес Александр. – Моя вера – это моя вера. Делиться ею я не очень горю желанием, а потому не пытайтесь понять. Скажу просто – я верю в Бога, но, – Александр ухмыльнулся. – В тоже время я в него и не верю.

– Но как так можно? – обалдело произнес парень. – Верить в Бога и не верить в Бога? Какая-то у вас неправильная вера…

– Вот я и говорю – не берите в голову. Само существование нашего мира, если обращаться к науке – парадоксально, но если обращаться к религии, то неправдоподобно. До тех пор, пока нет доказательств подтверждения или опровержения, любая чушь вписывается в рамки нормы. Лично я это называю суперпозицией веры.

– Простите… – неуверенно произнес парень. – А как ваша вера называется?

– Как? – задумчиво произнес Александр. – Да вообще-то ни как… Но я думал над этим. Если хотите «Инфинитизм», от английского инфинити, то есть бесконечность. Только не путайте с инфинитИЛизмом и к тем более с инфАнтИЛизмом!

– Язык сломать можно…

– Да, есть немного.

– А при чем здесь бесконечность?

– При том, что число вариантов, число путей, крайностей и так далее – бесконечное множество. В нашем мире уживаются такие крайности, что волосы дыбом встают. А раз они уживаются, то отрицать Бога или соглашаться с его существованием – выбор сугубо личный. Я же выбрал путь золотой середины и инфинитизм – это как раз путь веры и не веры в едином флаконе. Я в Бога не верю, как атеист, но верю, что он может существовать, только в иной форме, которую можно описать научно. Я верю в… – Александр задумался. – В Бога-человека. Это Бог, который творит, но слеп из-за высоты своего взгляда и потому не видит нас и следовательно – не слышит, как и мы не замечаем насекомых под ногами. Этот Бог не владыка и не хозяин, он просто некая сущность.

Александр поглядел на парня с ухмылкой, видя, как он пытается понять.

– Ладно, – заключил Александр. – Приятно было поболтать, но я, пожалуй, пойду дальше. Напоследок лишь скажу – не стоит приравнивать веру и религию. Всякая религия – это вера, но не всякая вера – это религия. Верить можно в людей, в себя, в знания и силу. Да во что хотите… Как говориться: «Каждому воздастся по вере его». Ладно, еще раз. Удачи вам.

– И вам удачи, – произнес парень нерешительно. – С вашим инф… Инфинити… – неуверенно произносил парень, припоминая слово. – Змом.

– Инфинитизмом! – поправил Александр. – А вам с вашим Богом! – произнес Александр, уходя в сторону адмиралтейства.

Парень еще какое-то время постоял, провожая взглядом Александр. Подумал над сказанным и продолжил то, чем занимался прежде.

– Простите! В вашем сердце есть вера? – произнес парень, останавливая очередного прохожего.

Часть 1. Решка

"Я не знаю, каким оружием будет вестись Третья мировая война,

но в Четвертой будут сражаться палками и камнями!"

А. Эйнштейн.

Глава 1. Война

Ценность вещам каждый человек определяет сам.

Ценность жизни почему-то определяют другие…

Молодой парень в чине сержанта выводил немногочисленную группу таких же, как и он сам, бойцов. Все они были юны, а в глазах каждого был страх. Однако некоторые прятали страх за масками раздутой отваги или напыщенного веселья. Кто-то прятал страх и за маской бесчувственности, хладнокровно глядя в «никуда» и слепо следовал приказам. Были и другие маски, но у Святогора маски не было. Он словно один из тех, лишних бойцов, до которых очередь дошла, а вот еще одного противогаза не досталось. Так он и стоял с лицом, на котором страх был написан большой кистью.

– Разобрались, разобрались! Живей! Живей! Мясо бесполезное!

Сержантик, еще прыщавый парень, строил роту. Новобранцы, наскоро прошедшие КМБ (курс молодого бойца), нелепо и неуклюже, топчась и что-то выкрикивая, кое-как сообразили строй.

Сержант прошелся вдоль строя, оглядывая бойцов. На нем была военная форма, которая явно была не из одного комплекта и явно не была изначально его. За спиной был завернут конверт, а на ногах разношенные и отполированные до блеска берцы, в то время как у молодых были еще деревянные берцы, форма не по размеру и строго заправленная в штаны.

К строю подошел человек в офицерской форме и капитанскими погонами. Это был капитан Цымбал, командир данного недоразумения под названием «рота». Между капитаном и сержантом прошел ритуал приветствия, в котором сержант сообщил, что рота построена, а Капитан, после обоюдного отдания чести, повернулся к бойцам и произнес речь:

– Бойцы! – произнес Цымбал звучным голосом. – Вас призвали на службу, дабы вы продемонстрировали врагам свой патриотизм! Свою силу и отвагу! Не стану врать, шансов пережить у нас ВСЕХ мало. Но он есть! Но главное – это дорогие нам люди, люди которых мы защищаем. Люди, ради которых…

Капитан пичкал молодых бойцов нудной тягомотиной. Его голос был фальшив, а пафосная речь местами была нелепа и насквозь пропитана изжеванными цитатами.

После того, как капитан закончил свою пафосную речь, бойцам начали выдавать и закреплять личное оружие. Капитан параллельно с этим сообщал всем куда и для чего всех отправляют.

После получения личного оружия, у многих изменились выражения лиц. Их общая перспектива – это война и смерть, на которую их отправят уже завтра, а пока – остаток дня и последняя ночь в казарме.

Вечер прошел вяло. Кто-то, чтобы не думать, вызвался в наряд, желающих было хоть отбавляй. Кто-то уткнулся в старые книги, в которых, ввиду нехватки туалетной бумаги, недоставало страниц. А кто-то до самой ночи просиживал в курилке. Святогор тоже сидел в курилке, в нее забилось человек десять. Курилка была на улице и представляла собой деревянную ротонду, а в центре был, вкопанный в землю, бак для окурков. В центре людского круга сидел парень с гитарой, сам сержант, и распевал типичные армейские песни. В песнях говорилось о дембеле, о духах и стариках, о войне в горах, и так далее.

Солнце уходило за горизонт, сгущались сумерки и песни этого неумелого, но сейчас самого востребованного барда, были все печальнее и печальнее.

Святогор слушал, развалившись на деревянной скамье, с сигаретой во рту и разглядывая темнеющее небо, на котором уже начали проявляться первые звезды. Послышался голос дневального и сержант скомандовал всем строиться. Нехотя, но все собрались на последнее построение, на котором была лишь перекличка. Потом подготовка ко сну и долгая, мучительно-тягучая ночь перед началом.

Заснуть Святогор не смог. Всю ночь он ворочался с боку на бок и поглядывал на часы, висевшие над дневальным. Длинный освещенный коридор с несколькими дверями, баночка с документами и папками, с бессмертным тапиком, задремывающим дневальный, и часы…

Тик-так… Тик-так…

Время неумолимо близилось к страшной цифре шесть. Святогор пытался заставить себя заснуть, но все было втуне… Стоило заснуть и ему снился дом, семья и друзья. Ему снилось, как его дом взрывает бомба, а он пытается добежать. Ноги не желали его слушаться, а дом словно бы отдаляется все дальше и дальше. Он бежал и бежал, а огонь пожара горел все ярче и ярче…

Просыпаясь в страхе, Святогор отгонял эти мысли, заставляя себя думать, что все хорошо и война до дома не дошла. И каждый раз он глядел на проклятые часы.

Последнее пробуждение было как раз перед подъемом. Святогор глядел на часы, считая каждую секунду. Когда стрелки заняли свои боевые позиции, дневальный прокричал: «Рота подъем!»

***

Сколько времени прошло, знал лишь Капитан. Но ехали они долго, пункт назначения – Владивосток.

От города мало что осталось, постоянные бомбежки со стороны Кореи камня на камне не оставили, но наши не сдавали город ни на километр. Город был похож на огромную песочницу белого и серого песка, а над всем этим возвышались останки «Золотого моста», который соединял два берега бухты «Золотой Рог».

Рота Святогора расположилась в уцелевшем здании недалеко от вокзала, сам вокзал удалось разглядеть лишь мимолетно. Все что Святогор знал о вокзале, так это то, что он был конечной станцией легендарной «транссибирской магистрали», которая тянулась от Москвы до Владивостока.

Вокзал не был особо примечательным на вид, хотя и сильно выделялся на общем фоне, но Святогору больше понравился потолок, на котором, как ему показалось, была изображена Москва, а в середине было Солнце, внутри которого красовался двуглавый орел.

Вокзал и вся ближайшая территория кипела жизнью. Всюду сновали грязные солдаты и офицеры, и постоянно разносился рокочущий грохот боевых машин. Порядок и хаос в одном флаконе. Отовсюду веяло порохом и гарью, железом и чем-то паленым. Даже земля была в движении. В такой вот каше рота Святогора провела два дня, а после, ничего и никому не говоря, всех забросили в бухту «Перевозная». Лишь на подходе командир рассказал, что от них ждут.

Как описать войну? Страх, кровь, ужас, крики и боль? Нет… Этого мало. Война – это кухарка, готовящая свиные котлеты. Своей мозолистой рукой она брала свежие куски мяса, запихивала их в мясорубку и с натугой прокручивала, превращая мясо в фарш. Этой кухарке все равно, что чувствовала свинья, прежде чем попасть к ней. Этой кухарке плевать, она готовит фарш! Но это лишь начало, ведь дальше этот фарш еще надо приготовить. И вот она берет камни-картофелины, молотит их и добавляет в фарш и лепит будущие котлеты. Вот она берет бомбы-яйца и смазывает котлеты. Потом она берет песок-муку, валяет котлеты и бросает их на сковороду, прожаривая до янтарного цвета.

Чтобы вы чувствовали, окажись на месте котлеты?

Всюду рвались бомбы. Свистели пули. Крики и ругань! И не было всему этому конца и края! Свои, чужие… Кто? Где? Куда? Царил сплошной хаос. Рота, с которой прибыл Святогор, влилась в общую массу людей, подобно молоку в кофе и все стало серым.

В глазах мелькали кровавые пятна, звуки оглушали, а царившее безумие сводило с ума.

Святогор забыл последние слова командира. Слова эти были о цели, но Святогор не мог их вспомнить, как ни силился и тогда он ринулся с общим потоком, надеясь, что его не подстрелят.

Все бежали прямо. Впереди тянулась равнина, а справа, у горизонта, виднелась высота. Не то холм, не то гора, но с этой высоты по прибывающим кораблям стреляли тяжелые орудия.

Впереди были окопы и сооружения, из которых постоянно шел огонь. Не сразу, но Святогор вспомнил, что побережье принадлежит нам, а ту высоту отбил противник и ее нужно отбить обратно. Иначе весь берег будет потерян.

Людская масса двигалась на окопы. До возвышенности было прилично и просто так, напрямик, не попав под пули, к возвышенности не подойти. Однако, равнина и высота были соединены сетью туннелей, траншей и окопов. Туннели с переменным успехом держали обе стороны, но наши наваливали и под общим напором позиции врага сдавали.

Ближе к высоте, когда масса людей и Святогор добрались до удерживаемой позиции, появились первые офицеры. Офицеры распоряжались и направляли людей. То тут, то там сновали солдаты, раненные, а на земле лежали тела убитых. Шум, кровь, грязь… Казалось, будто вся боевая позиция – это один сплошной гнойник, который уже созрел и готовится прорваться. Святогора и еще нескольких солдат остановил офицер. Офицер вручил одному из солдат рюкзак и приказал отнести его в, указанную пальцем, бойницу. Со словами: «Пошел! Пошел! Пошел!» офицер подгонял солдат.

Святогор ощутил странное чувство. Он словно оказался лишним в этой мясорубке. Словно он забрел сюда случайно – заблудился. Что ему-то делать? Все происходило слишком быстро, слишком стремительно. Его не спрашивая забрали в армию. Его наспех учили держать автомат. Его наспех отправили на войну и наспех закинули в круговорот событий. Что делать? Ему забыли сказать. Он как школьник в первом классе, который пришел на урок, и знать не знает, что и как. А весь класс уже хоть что-то умеет. Но не он… А кругом мертвые и живые. Живые и мертвые. И грязь. И запах. Этот запах въедался в мозг. Он был и приятен и омерзителен. В нем было что-то будоражащее аппетит и заставляющее трястись от страха.

Из омута раздумий Святогора вырвал солдатик.

– Леха! Леха! – кричал солдат. – Что нам делать?! Кому ее отдать?!

Святогор ошалело посмотрел на измазанного грязью солдата и перевел взгляд на содержимое его рук. В руках он держал тот самый рюкзак, а сами они уже были в бойнице.

– А… А… Отдай его, это… – Святогор запнулся.

– Кому?! – воскликнул солдат. – Тут все мертвы! Мертвы! Понимаешь?! Кому отдать?!

– Не знаю! – воскликнул Святогор в ответ.

Прогремел взрыв. По стенам что-то звякнуло и посыпалось. Святогор упал на землю. Рядом что-то упало и звуки стали тише. Святогор поднял голову, оглядываясь, и увидел солдата. Тот лежал на спине с широко открытыми глазами и ртом. Все его тело было усеяно красными пятнами, которые становились все больше. А в руках солдата был зажат рюкзак.

С трудом соображая, Святогор взял рюкзак и раскрыл его. Там лежал брусок чего-то с проводами. «Бомба, – подумал Святогор. – Господи, и куда мне ее девать?!».

Святогор водрузил рюкзак и попытался дойти до другой бойницы, но его перехватил какой-то офицер.

– Куда?! – взревел офицер. – Что это?

Офицер отнял рюкзак и заглянул вовнутрь.

– А! Отлично! – радостно воскликнул офицер. – За мной, – приказал он Святогору.

Присутствие Святогора получило толчок к чему-то осмысленному. Офицер дал четкое указание того, что ему, Святогору, надобно сделать с рюкзаком.

Впереди был бункер. Дверь в него была заперта, а из самого бункера постоянно вели огонь. Нужно было пробраться к двери и заложить бомбу, чтобы иметь возможность попасть вовнутрь. Роль бомбоносца выпала Святогору.

Группа Святогора пробиралась к цели. Враг нещадно поливал огнем, и группа Святогора понемногу таяла, но до цели они дошли. Дверь была металлическая, и в ней было окно. Из окна постоянно стреляли и, лишь под прикрывающим огнем, Святогору удалось подобраться к двери.

Дойти, Святогор дошел. Но что делать дальше он не знал. Он извлек бомбу и пристроил ее между петель двери. Святогор обернулся, с целью спросить, что делать дальше? И получил в ответ неразборчивое махание руками. Не сразу, он все же понял. На бомбе был таймер с уже выставленным временем. Оставалось лишь нажать кнопку и вынуть некое подобие чеки. Святогор нажал кнопку, выдернул чеку и, что было сил, рванул прочь от двери.

Разразилась стрельба. Что-то просвистело совсем рядом. Земля взметалась фонтанчиками и грохот! Мощный металлический скрежет, крики людей и оглушающее забвение.

Святогора привели в чувства. Он был в отключке совсем немного. Но за это время люди из его небольшого отряда заняли бункер. Кто-то прокричал: «Снайперов сюда!». В бункере царила возня и сумятица. Все вокруг кипело и двигалось. Все было быстрым и стремительным. Отовсюду летела бетонная крошка, в воздухе весела пылевая взвесь и ужасный смрад горелого мяса и паленых волос.

Святогор забился в угол и пытался отдышаться. Все вокруг плавало и двоилось. Кто-то подошел к нему и приказал:

– Встань у двери! Семецкий! Ты тоже. Вы двое прикрываете вход.

Семецкий занял боевую позицию и держал вход под прицелом. Святогор, очухавшись, тоже занял позицию.

В двери показались люди и Семецкий, не дрогнув, дал очередь. Человек пал замертво. Вслед за ним метнулись еще пара людей. Семецкий вновь срезал их очередью, а после, перезаряжаясь, закричал на Святогора: