Возвращение оборотней

Между тем агент 013 абсолютно бестактно втирал ему что-то о космодинамике, о собственном опыте перенесения тяжестей плена, о способах психологической разгрузки типа лучших индейских насмешек над мучителями. Сам Стив продолжал вести себя как глухонемой на допросе. Только узнав в темноте уродливый контур корабля-лягушки, нашу родную железную старушку, он ровно произнес:

– Вы прилетели на «Хекет»…

– Ты знаешь «Хекет»?

– Приходилось на нем летать, – так же лаконично ответил Стив.

Корабль спустил трап, только когда мы подошли вплотную, причем так резко, что Профессор успел спасти свою голову, выскочив из-под него в последнее мгновение. Мы все, включая брата Эльгара, быстренько юркнули внутрь. Наш шибко самостоятельный корабль вел себя несколько неадекватно.

– Почему не включены фонари? Мы могли пройти мимо, – недовольно проворчал Алекс, опускаясь в капитанское кресло.

– Я конспирировался, днем вокруг шастали какие-то подозрительные роботы, – нервно откликнулся из динамика бортовой компьютер. – Привет, Стив! Давно не виделись, странно выглядишь… Ты в себе, дружище?!

Видите, даже «Хекет» отметил, что с ним что-то не так… Мы напоили Стива чаем с сушками. Он немножко ожил, кажется, его лицо на мгновение просветлело, но тут же опять застыло печальной маской. Что же такое с ним делали в плену? Надо бы вернуться и наказать роботов-варваров с их гнусными щитами-«демонами» как следует!

– Корабль готов к отлету. Все функции в норме, я самовосстановился до вполне достаточного уровня, чтобы совершить прыжок до Базы и родного ангара, – звонко объявил в этот момент «Хекет», явно напрашиваясь на похвалу. Может, ему кусок сахара дать?

– Алина, – потеребил меня за плечо мой муж, – пойдем, кажется, агент 013 нашел причину болезненного состояния нашего друга.

Мы быстро вошли в спальную комнату, на кровати Профессора пластом лежал Стив. Все, я начинаю бояться… то есть я уже боюсь.

– Эти мерзавцы вытащили из него самый ценный орган! – трагически объявил кот, снимая с мордочки марлевую повязку.

– Как, не может быть, только не это! – Не удержавшись, я с жалостью посмотрела на Стива, на то место, где, как мне подумалось, случилась трагедия.

– Нет, роботы не везде устроены, как люди, – сухо сказал Алекс, поймав мой взгляд. – Но без сердца ему тоже несладко придется.

– Вэк. – Я покраснела. Надо же быть такой озабоченной дурой?!

Пушок тоже собрался высказаться насчет меня, но мой муж почему-то быстро прикрыл ему рот.

– Почему ты не сказал нам сразу? – Я взяла Стива за руки и заглянула ему в глаза, они были пустыми, какими могут быть у биоробота без сердца.

– Это неважно, – убитым тоном проговорил Стив.

– Мы бы заставили их вернуть твое сердце!

– У них его уже нет.

– Хочешь сказать, они уже долетели до планеты, где на черном рынке сбывают ворованные запчасти? Это место очень опасное, по словам Эльгара, вроде бы населено огненными монстрами, гипертрофированными саламандрами и генетическими мутантами! – упавшим голосом перечислил кот, вышагивая по комнате.

Эльгар действительно что-то такое ему плел по дороге, пересказывая басни какого-то писателя-отшельника, в прошлом году случайно забредшего в монастырь. И наш Пушок явно перетрусил, впрочем, шерсть ему недавно уже жгли…

– Ты ошибаешься, это не планета и даже не астероид, а межзвездная станция, гигантский магазин с аквапарком и цирком с медведями-байкерами, – нагло соврала я, чтобы вернуть боевой дух коту. – Об этом Эльгар говорил, пока ты бегал в поисках туалета. И нелегальная торговля запчастями для роботов там тоже имеется. Но тебе на Эраспирусе точно понравится!

Но усатый себялюбец все равно уже струхнул, а потому начал читать лекцию:

– Поразмыслив, должен признать: зачем биотехническим роботам сердце? Это для нас, божественных созданий, сердце важнейший орган, а знаем ли мы, какую роль ему отводят биороботы? Взгляните на него. Пожалуй, он не так уж и расстроен. К тому же с научной точки зрения будет просто интересно понаблюдать, как функционирует биоробот без сердца.

– А по-моему, это не Стив, а кое-кто из нас, оказывается, с рождения лишен сердца! – Увидев, что кот несколько изумленно озирается по сторонам, я убежденно ткнула ему пальцем в грудь. Ох, кто же все-таки у нас в партнерах, наивный взрослый котенок или безнадежный эгоцентрист?!

– Мы должны были догадаться, когда его назвали неполноценным эти «демоны» со щитов. Они имели в виду, что они уже вынули из него все, что им было нужно, остальные его части, видимо, не представляли большой ценности. Но скорее всего, мы пришли вовремя и помешали им распотрошить его до конца, – задумчиво констатировал командор.

– Бедный Стив. – Я даже обняла его, чтобы утешить. Но на самом деле утешать надо было меня, несчастный, казалось бы, вовсе и не переживал. И на мои объятия отреагировал с глубоким безразличием.

Алекс нежно погладил меня по голове, другой рукой ненавязчиво оттаскивая от Стива, тупо продолжавшего смотреть в одну точку на стене.

– Может, мы где-нибудь купим ему новое сердце?

– Сердце нельзя заменить, – вдруг сказал робот горько. – Его делают под тебя один раз, и оно формируется вместе с тобой. А мне уже десять лет!

Да-а, порядочный срок, чтобы сродниться со своим сердцем, хотя и совсем небольшой для биологического существа. Может, поэтому Стив кажется мне порою таким мальчишкой…

– Гдевыпропадалияужевысох, – услышала я вдруг голос в голове.

Безымянное растение, а мы про него совсем позабыли! Алекс и кот бросились к говорящему цветку, а я резво припустила за водой…

– Извини, малыш, нам пришлось немножко подраться с нехорошими дядями-роботами, – пощекотав цветок под листиком, улыбнулся мой муж.

– А ты немного подрос, – с любопытством отметил кот, вспрыгивая на табурет и соизволив наконец проявить интерес к растению. Это хорошо, ребенку, даже ботаническому, нужно внимание.

– Дауменяхорошаяподкормка, – гордо ответил цветок.

Я заботливо полила его. Собственно, уход и общение – что еще нужно цветку для нормального роста? Вот с проблемами Стива наверняка придется повозиться куда дольше. А тут еще объявили, что мы наконец вылетаем…

– Все по местам! Пристегнуться! Ну что, отправляемся?

– Как скажете, командир. – По приказу Алекса, «Хекет» начал подготовку к взлету, как вдруг его затрясло, явственно качая из стороны в сторону. Посопротивлявшись некоторое время, бортовой компьютер признал свое поражение и отключился. – О отцы-техники, как же я устал от всего этого! – только и выдохнул он на прощание в свои динамики.

Нас по инерции подбросило вверх, а корабль продолжало мотать.

– Что происходит? – возопил кот, уже по привычке раскорячившись и вцепившись всеми когтями в кресло, в котором сидел.

Стив, заранее отыскав в одном из шкафчиков под раковиной моток проволоки, задумчиво мастерил розу, подскакивая на сиденье вместе со всеми.

Я же к черту расстегнула ремни, вцепилась в раму иллюминатора и вгляделась в происходящее снаружи. Ничего не понимаю… Фигуры знакомые, мы уже виделись, но качать-то нас зачем?!

– Что там, Алина? – крикнул Алекс, возвращая упавшую розу меланхоличному биороботу, а тут еще любопытное растение запищало:

– Тамдерево?!

– Нет! На нас напали роботы-чайникопоклонники, но с какой стати? Когда днем мы вступали с ними в контакт, они вели себя вполне дружелюбно, и вроде бы мы их ничем не задели…

Действительно, с чего это они взбесились? Непохоже на тихих верующих. Да еще, чтобы побезумствовать, приперлись сюда, к нашему кораблю?! Облепив «Хекет» снизу, они успешно раскачивали его в разные стороны.

Приказав мне не покидать рубку управления, Алекс с котом взяли оружие и пошли разбираться с буйными сектантами. Но я вылезла в люк вслед за мужем, едва он отвернулся.

– Отойди, шантрапа, а то получите у меня! Эй, ты, там, под шлюзами, кончай ковырять мою обшивку! Если увижу хоть одну царапину, гарантирую промывку железных мозгов семидесятипроцентной серной кислотой и прочистку ушей буравчиком! – шумно возмущался корабль. Но «чайники» продолжали молчаливо творить свое черное дело. Только с нашим появлением, покосившись на бластер в руках Алекса, ближайшие из них слегка попятились.

– Отлично, а теперь все отошли в сторону и объяснились. Кто вас послал?

– ПРО-ГРАМ-МА.

– Не надо тут в «Матрицу» играть, говорите прямо! – как можно громче и суровее рявкнула я, предупреждающе взмахнув бластером. Хорошо, не забыла его на корабле, а по примеру Лары Крофт пристегнула на специальном ремешке к бедру. При виде такой крутой девицы отдельные прервавшие «дело» роботы повернулись ко мне. Правда, вместо того чтобы покаяться, только недоуменно переглянулись. Остальные продолжали качать корабль, даже не обратив внимания на мои эскапады…

А вот командор обратил. Он покачал головой и вздохнул:

– Алина, я же просил тебя. Возвращайся на корабль.

– Ну вот еще, я тоже хочу посмотреть.

– Говорю вам, хватит! У меня морская болезнь началась. Я не выношу качки! – жаловался «Хекет» уже чуть не со слезами в голосе. – Достали, блин, братцы-железяки.

– Что за абордаж вы тут устроили? – возмущался Алекс, расталкивая «чайников». – В чем проблема? Да отвалите же от нашего корабля!

В этот момент из-за ближайшего валуна выкатилась необычная машина, открытый джип-внедорожник, но на гусеничном ходу. Из-за шума, поднятого роботами, никто из нас не услышал его приближения, хотя уж обычно чуткий к опасности Профессор был просто обязан навострить ушки. Но самое любопытное было то, что рядом с роботом, который сидел за рулем, автоматически выполняя всю черную работу, находился человек! Доехав до нас, он повелительным жестом заставил водителя остановить машину и с холодной усмешкой произнес:

– Никуда вы не полетите.

– А вы, собственно, кто такой? – после секундной заминки поинтересовалась я.

Человек вытащил стандартный пульт от телевизора, нажал кнопочку, и… «чайники»-сектанты дружно кинулись на нас! Началась свалка…

Скажу гордо: мы сражались с яростью боевых слонов Ганнибала! Бластеры применить было просто невозможно, порезали бы своих же, но не один робот в ту ночь летел к звездам, посланный крепкой рукой моего мужа, или словив пинка от меня лично, либо всласть расцарапанный нашим Стальным Когтем! Хотя славу мы снискали, но итог битвы тоже вряд ли мог у кого-то вызвать сомнение. Нас – трое героев, «чайников» – сотни, и все толкаются, есть еще вопросы?

Разумеется, в конце концов нас всех коварно одолели и обездвижили. Я не поняла даже сразу, как все тело вдруг пронзил удар тока, а в итоге я упала на спину и больше не могла пошевелить и мизинцем на ноге. Когда очнулась, рядом в том же состоянии, стройно вытянувшись и связанные скотчем, лежали в пыли и оба моих агента. Я попробовала взвыть от горя, но тут обнаружился еще более прискорбный факт – дара голоса мы тоже лишились. Как и свободы…

В следующий момент рядом с моим лицом протопали незнакомые антигравитационные сапоги. Ко мне наклонился их хозяин, вблизи он оказался высоким типом с плоским и равнодушным лицом.

– Не бойтесь, это стандартный «паралитик», он действует целенаправленно и поражает жизненно важные органы лишь на несколько секунд. Вот уж не думал, что мне лично придется иметь дело с суперагентами, на счету которых множество побед над самыми сильными монстрами в пределах стратосферы Земли, включая и параллельные миры. Сначала я даже хотел послать голограмму, чтобы не рисковать своим бесценным телом, а в особенности мозгом. И никто бы не понял, что это не сам профессор Заутберг стоит перед вами, а копия, с пяти сантиметров неотличимая от оригинала. Но теперь нисколько не жалею, что прибыл собственной персоной. Справиться с вами даже легче, чем с пьяными студентами философской кафедры Плутона…

Вот болтун. Не дай бог оказаться на его месте и много лет прожить в одиночестве, тоже всех доведу своим трепом! К тому же слушателей явно придется удерживать на месте силой… Кстати, и сам Заутберг слегка походил на робота в своем рельефном, переливающемся мерцающими бликами скафандре. Восходящие солнца так и играли на поролоновых вставках, призванных выгодно обозначать завидную мускулатуру. Прямо греческий Аполлон! Фрейд бы здорово призадумался над комплексами такого типажа…

– Думаю, вам интересно будет узнать правду о «местных жителях». Роботы-монахи прибыли на Аробику как на бесплодную планету, где они могли, никому не мешая, предаваться свой религии. Я не ищу популярности и мог бы годами не покидать свой бункер, но они начали слишком активное исследование недр. К тому же выбрали самый крайний вариант религиозного рвения – аскетическое монашество. То есть все попытки договориться по-хорошему были бы заведомо обречены на провал. Пришлось создать некий вирус, подчиняя себе эти сектантствующие железяки… Мой гений так велик, что я сам не могу предсказать последствий работы моего мозга! Так, часть роботов ударилась в еще более рьяное проповедничество, другая часть в торговлю, третья вообще объявила себя язычниками…

Я подумала, что граммом логики его действия все-таки были отмечены. Но о-о-очень малюсеньким… Ой, а губы пытаются шевелиться!

– Хм. Вижу, вы начинаете приходить в себя? Тогда коротко о главном. Я мог бы отсрочить ужасную правду, но не привык терять попусту время. Мне пришла в голову идея кое-чем вас инфицировать вот из этого шприца. Я назвал созданный мной вирус «фагос-гелос», что означает – Пожиратель Смеха. Принцип действия очень прост, попадая в организм не только через поверхность кожи, но и через органы дыхания, вирус мгновенно распространяется по всему телу, поражает мозг, вызывает сухость во рту и полную апатию к жизни. Вы оценили глубину и тонкость моего замысла?

Сухость во рту я чувствовала, апатию еще нет. Может, просто пыли наглоталась. А этот гад не блефует насчет вируса, кто знает, что стукнет в башку сумасшедшему ученому? В принципе проверить легко – если я все еще люблю Алекса, то… а я его люблю?!

– В общем, как в таких случаях принято говорить злодею моего уровня, вам посчастливилось первыми увидеть и испытать на себе мое новое гениальное изобретение! Это самое смертоносное, безотказное и массовое оружие, которое когда-либо изобреталось во Вселенной. Признаюсь, всю жизнь работая с роботами, я не сразу понял, что оружие не должно быть ядерным или бактериологическим. Все это быстро устаревает, к тому же традиционные пути не доставляют творческого удовлетворения, хочется создать что-то новое, свое. Вы сами распространите мой вирус на десятки, сотни планет самым естественным биологическим способом!

– Н-н… м-мы всем расс-кжем! – с трудом шевеля губами, пообещала я. Кажется, действительно отпускает, и пальцы вроде как чуть-чуть двигаются, но мы все равно связаны. Хотя можно сказать ему что-нибудь жутко обидное – и пусть ему тоже будет плохо! Как нам или даже хуже, у всех ученых крыс больное самолюбие… Вот придумаю и скажу. Только мне почему-то думать неохота…

– К тому времени как прибудете на место назначения, то не захотите ни с кем общаться, вас будут лечить от депрессии, но сами врачи мгновенно подхватят мой вирус. Куда уж там кому-то что-то рассказать, вы будете рыдать не переставая, вы не сможете внятно и двух слов выговорить, задыхаясь от тоски и безысходности бытия. И эта зараза быстро распространится повсюду – что может быть приятнее, чем наблюдать за мирами равнодушно хнычущих существ, результатом твоих трудов! А теперь мой робот перепрограммирует ваш корабль…

– «Хе-кет», не поддавайся, я приказываю тбе не под-даваться, т… длжен подчиняться тлько нам, – прохрипел Алекс, пытаясь встать на ноги, но его сторожили два робота, не давая подняться.

– Не уверен, что справлюсь, хозяин, – ответил бортовой компьютер через внешние динамики. В общем, как всегда, сдался заранее. Кто бы мог подумать, что межпланетный корабль может быть так неуверен в своих способностях?!

Спутанный Пушок вел себя как подобает умному заложнику – не брыкался, никого не оскорблял и терпеливо ожидал помощи извне. Но сама помощь извне не очень-то ожидалась…

– Я десять лет не видел ни одного человеческого лица, кроме как в телевизоре, – продолжал свою историю Заутберг, выглядел он уже совершенно психованным. – Для меня не проблема сделать антенну, которая ловила бы сигналы телевидения с ближайших планет, но почему-то ловятся самые худшие, непроходимо безынформативные. Впрочем, я искренне восхищался глубиной и поэтичностью ваших «Стекол», «Большой уборки» и любимого сериала всех ученых «Дом-один, два, три, четыре, пять…».

Ой-е… Теперь ясно, почему он окончательно сбрендил и ненавидит мир. Как потом оказалось, еще и жена сбежала с дрессировщиком тюленей из дельфинария, родственники достали, не желая делиться помидорами с общей дачи, потому что он их не сажал и не ездил полоть сорняки, вместо этого занимаясь сборкой роботов из выброшенных на свалку запчастей от старых «запорожцев». Избитая история всех сумасшедших гениев…

Я слушала вполуха, мыльные мелодрамы мне не очень нравятся. Алекс вообще не слушал, он усиленно пытался освободиться. Кот, самый внимательный из нас, подозрительно хмыкнул:

– Болтливые «демоны» на щитах – тоже часть программы?

– Конечно, это новейшие тиранусэритрии-один. А птиц, стальных колибри-пилолесок, если вам по-прежнему интересно, я создал как-то в мое очередное одинокое Рождество себе в подарок, а после разнообразил ими здешнюю фауну. По-моему, тут, кроме гигантского ежа, и нет больше животных.

– Значит, еж не ваша работа?

– Нет, самый что ни на есть живой, откуда взялся и чем питается, даже я не понял, хотя прожил здесь десять лет. Собирался одно время сделать ему электронные мозги, но… с роботами как-то проще. Вы видите сами, что, несмотря на всю их религиозность, я в любой момент могу заставить это железо исполнять только мою волю! – Он властно кивнул на выстроившихся сбоку, как будто в ожидании приказа «чайников».

– Нет, не можешь! – неожиданно подал уверенный голос не кто иной, как брат Эльгар. – Я сам распоряжаюсь своей судьбой и буду протестовать против такого насилия над моими братьями по вере!

– Что за глупости? Кто позволил тебе покидать обжитое место, где вам всем полагается сидеть?! Приказываю тебе сейчас же отправляться в свой монастырь, иначе я пожалуюсь отцу-настоятелю – и все твои программы утилизируют.

– Нет, я не уйду! Стив, ты открыл братьям-холмогорианцам свое сердце и научил меня делать розы из космического лома. Возьми же мое сердце в знак моей вечной благодарности. Я верю, что веление сердца робота важнее того, что заложено в него программой!

С этими словами монашек порывисто открыл заслонку на груди, вытащил оттуда какую-то штуковину и протянул Стиву, который все это время стоял в стороне и его, связанного и унылого, держали под ручки два робота. В тот же момент по знаку Заутберга роботы-чайникопоклонники кинулись на Эльгара.

– Я не забуду тебя, брат Стив! – закричал он.

Маленькому, отважному холмогорянину заломили руки, повалили на землю, он еще долго продолжал грозиться, что покажет угнетателям роботов, но его куда-то уволокли, и он смолк на полуфразе. Наверное, кончилось питание…

– Отнести их на корабль! И не забудьте биоробота, я уже вынул из него то, что мне нужно, – приказал злобный ученый и уже в капитанской рубке, куда нас волоком затащили, отбив все почки об особенности местного ландшафта, продолжил: – А чтобы вы не вздумали отсидеться внутри, законсервировавшись, из глупого благородства, кораблю приказано по прибытии на место сразу же вас катапультировать! Эта жалкая посудина не смогла долго противиться моему гению.

– Вот смотри, смотри, агент 013, как нелицеприятно хвастовство выглядит со стороны, – наставительно заметила я котику, кривясь от боли, слова уже давались легче, но спина ныла во всех местах.

– Ты что, Алиночка, сравниваешь меня с ним?! – оскорбленно воскликнул Пушок, уставившись на меня круглыми, странно заблестевшими глазами. В них было что-то такое, чего я не видела раньше.

– А разве непохоже? «Я ведь гений! Я мозг команды!» – напыщенно изобразила я. Говорить было уже совсем легко, однако по-прежнему я не могла толком пошевелиться. Кот уставился в землю. – По-моему, сходство налицо. Может, вы вместе учились?

Но шутка не удалась, у кота по щекам вдруг покатились слезы, и он зарыдал. Никогда еще я не видела нашего Профессора в таком состоянии! Мои слова были слишком большим ударом при его нынешнем настроении, – видимо, вирус уже начал действовать…

– А противоядие вы не забыли создать? – с состраданием глядя на напарника, рыкнул командор.

– Антивирус, конечно, есть, да не про вашу честь, – злобно хихикнул Заутберг. – Ну что ж, пора прощаться, суперагенты… Теперь можете лететь, но выдержите ли вы долго, вот в чем вопрос! Животное оказалось слишком подвержено «фагос-гелосу», вы лишитесь одного из своих товарищей еще в полете. Но остальным желательно продержаться, дабы успеть перед кончиной инфицировать как можно больше существ на Эраспирусе. А уж оттуда эти создания разнесут заразу по своим планетам, по десяткам, сотням систем! Общее завоевание галактики, по моим расчетам, должно произойти меньше чем за неделю. Вирус распространяется быстро, и против него нет защиты. Что-то настроение испортилось… ох, тяжело, зачем мне эти усилия?! Затем, что в конце концов все умрут! Странно, меня это больше не радует. Неужели протечка в респираторе?

Тот самый робот-водитель, с которым Заутберг прикатил на машине, завис над панелью управления кораблем.

– Эй, не трогай эти рычаги, иначе я за себя не отвечаю! Тебе не поздоровится! Стой, говорю… Ах так! Ну теперь не говори, что я тебя не предупреждал, приятель! – бодрясь, грозился «Хекет», хотя на деле был абсолютно бессилен помешать поменять свою программу.

Бедные машины! Люди создают их, не спрашивая, хотят ли они всю жизнь позволять творить с собой какому-то чужеродному существу все, что тому будет угодно. Робот Заутберга, не слушая или не слыша, продолжал уверенно нажимать на кнопки. Закончив, он повернулся к хозяину:

– Задача выполнена, сэр.

– Он еще заставляет их называть себя сэром?! – дрожащим голосом возмутилась я. – Сколько же унижений приходится выносить бедным роботам… Все, для меня это было последней каплей, уж я до него доберусь! Я ему за все…

– Деточка, очнись, это же машины, у кого нет чувств, того нельзя унизить, – не прерывая скорбных слез, напомнил образованный агент Мурзик. Сумасшедший ученый меж тем развернулся на выход. Он и впрямь намерен сделать это?!

– Эй, вы! А может, все-таки не надо? – униженно взмолилась я, чувствуя, как горло перехватывает от слез. – Зачем губить всех живых существ, может, вам стоит ограничиться продажными политиками?! Ну пожалуйста, прошу вас!

– Глупости; я что, зря создавал такой редкий вирус?! – с сердитым удивлением проворчал Заутберг и спокойненько сошел с корабля. За ним последовал и его робот, на всякий случай прикрывая тыл хозяина, хоть мы и лежали по-прежнему обмотанные скотчем, как младенцы в пеленках. Потом поднялся трап, загудели приборы, разогревая двигатели, и через несколько секунд был объявлен взлет…

– Зачем ему было раскрывать себя? Ну послал бы какого-нибудь робота с пульверизатором, приказав попрыскать в самых людных местах, мы бы тогда и не поняли сразу, что заразились, проблем было бы меньше. О том, что он берет всю вину на себя, объявил бы позже, послав на Эраспирус телеграмму: «Я (зпт) доктор Заутберг (зпт) создал вирус (зпт) который вас убивает (зпт) (откр кав) фагос гелос (закр кав) (тчк) Пожиратель Смеха в переводе (тчк) Если вы уже придумали ему другое название (зпт) я подам на вас в суд (тчк)».

– Алина, как ты выговариваешь такие длинные предложения? – на секунду перестал рыдать кот.

– Случайность, – подумав, решила я. – И все-таки зачем?

– Да просто из банального сволочизма, – устало выдохнул мой муж. – Мы ведь спецагенты, вечные борцы со злом, то есть с такими, как он. Любому злодею приятно сделать именно из нас оружие своей мести всему человечеству.

– Какой мерзавец, – тихо всхлипнула я.

– А куда направляемся? – вдруг невинно поинтересовался Стив. Боже мой, да мы про него уже практически и забыли. Хотя… именно из-за дурацкой ревности одного присутствующего здесь биоробота и началось… начнется, скоро… Всплакнуть, что ль?

– Как это – куда? – уныло простонал Профессор. – На Эраспирус, заражать тамошний народ депрессией. Только слепой не видит моих горьких слез.

– Я знаю, как вам помочь, – неожиданно изрек Стив. – Я призову силы смеха.

Алекс посмотрел на него и тоже разрыдался. Я подкатилась к нему поближе, сунула нос ему под мышку, утешая и плача с ним вместе. Вирус добрался до всех…

Тем временем этот самоотверженный, но «бессердечный» тип приступил к борьбе с нашей депрессией. Сначала – целый час! – рассказывая плоские анекдоты из жизни программистов. Его истории меня и на Базе в здоровом состоянии никогда не вдохновляли, а сейчас заставили плакать вдвойне.