Русская весна. Антология поэзии

Моему Донбассу

Прощаешь и содом, и запустенье,Когда, истерзан бесконечным сном,Недели две не в силах встать с постели,Лежит январь, предсмертно невесом.А день уже прибавился немного,И, неба задымленного густей,Скрипит заслонкой царствия дневногоХолодный свет зеркальных плоскостей.И вдалеке, где отмели песчанейКурантов, что фатально отстают,Сквозь череду надежд и обещанийПросвечивает некий абсолют.И в дверь его уже не постучаться,В сенях не снять вакульих черевик;Гармония природы безучастнаК людским стадам и назначенью их.Но чьей бы плотью дух не облекался,В нем каждый атом вечно выжидал,Когда отпавший примет, как лекарство,Рябящего экрана высший дарИ тот язык, лепечущий суконноЗмеиные слова – «гноись, иовь»,И колокол, подвешенный за горло,Боднувший воздух и умолкший вновь.

"Пристанционным дребезгом звуча"

Пристанционным дребезгом звуча,То в лихорадке буйной, то в истоме,Истаявшим, оплывшим, как свеча,Долбил февраль окно моё пустое.И тихий кашель, что царапал свод,Напоминал так неопровержимо,Что каждый семьянин рожден как скот,И плесневелый хлеб – его вершина.Среди судеб крикливых и кривыхМеталась явь, плыла рассвета хорда,И млечный путь, что ко всему привык,Сочился неизбежностью ухода,Крушил панели звуковой прибой,И раззвонившись, словно к возгоранью,Трамваи разгонялись по прямой,Отпихивая фуру эскулапью.Пережидая транспортный коллапсИ мглу Москвы, что ныне окаянна,Гремел замками магазин колбас,Поддельных, как улыбка Микояна.А винный через дверь уже пылал.Походками слепцов туда входилиСражённые похмельем наповалС культяпками в прогорклом никотине,Хватали за рукав – куда спешим?Но что бы ни ответил им двойник мой,Февральской гопоте недостижим,Кружился дух с возлюбленной энигмой.И этим был обязан не стихам,Тем более не старцам и сусаннам,Но лишь тому, что горлом постигалВ лучах весны и счастье несказанном.

Ирина Белоколос. Бывшей подруге

Как живётся, дорогая? Как там дышится —В стольном граде златоглавом на Днепре?Спится сладко? Вкусно естся? Умно пишется?Безопасно в я-не-вижу-кожуре?Отдала ли сына ты в «могилизацию»?«Эсэмэсила» на танки и кевлар?Носишь борщик на майдан и кормишь «нациков»?И приветствуешь бомбёжки и пожар?Как живёшь, подруга-экс? Какими думами?Собиралась в гости… Передумала, поди?..Птицы мира бьются в кровь стальными клювамиЛишь булыжник глух в бестрепетной груди…

Иван Белокрылов. Баллада о пономаре

Памяти Сергея Журикова[1]

Полстраны накрыла чёрная хмарь,Гонит с севера пожаров волну…Как случилось, расскажи, пономарь,Что ты взял да и ушёл на войну?Сколько в Сумах посходило с ума,Чтобы пропасть между близкими рыть?Киев пал, и под Черниговом тьма,И во тьме нельзя про тьму говорить…Осторожно положил свой стихарь,И затеплил у иконы свечу,И раскрыл тогда Господь свой букварь,Показал Он, что тебе по плечу…Мы тебя ещё помянем не раз…Мы сгоревшие отстроим дома…Посмотри же, Сергий, с неба на нас,Чтобы в Славянске рассеялась тьма…Знают все, когда ты пал, пономарь,И уже не поднимался с земли —Ты пошёл тропой небесной, как встарьС Куликова поля иноки шли…Там Ослябя ныне и ПересветГорних истин стерегут рубежи.Если можешь, передай им привет,То, как Славянск берегли, расскажи…

Галина Березина. "Поутру, по огненному знаку…"

Поутру, по огненному знакупять бронемашин ушли в атаку…Стало чёрным небо голубое.В полдень приползли оттуда двое.Клочьями с лица свисала кожа,руки их на головни похожи.Влили водки им во рты ребята,на руках снесли до медсанбата,молча у носилок постояли —и ушли туда, где танки ждали…

Любовь Берзина. "Собакою завыл снаряд…"

Собакою завыл снаряд,Упал, взорвался.И ты ушёл на небо, брат,А я – остался.Лежу, засыпанный землёй,В крови и пыли.Мы вместе уходили в бой,Нас разделили.Вверху – заплаты облаков,И солнца дуло.Не ветром – памятью вековС полей подуло.Там были те же облака,И то же небо.Убила братская рукаБориса с Глебом.Мне тополь, сбросивший наряд,Главой кивает.Один ушёл на небо брат,Другой – стреляет.И смотрит, от волненья бел,Сквозь луг туманныйМне прямо в душу сквозь прицелБрат окаянный.

Владимир Берязев. "Это путь от ножа до ножа…"

«И комиссары в пыльных шлемах…»

Это путь от ножа до ножа,До прорубленной танком межи,За которой – плески «калаша»На помин отлетевшей души.Если против кого-то дружить,Стиснув зубы, сцеплением рук…Нам гражданскую не пережить,Не утративши Родины, друг.Обезлюдела русская степь,Нет деревни в дали за рекой.Если эта последняя цепьРазомкнётся – не свяжем другой,И тогда комиссары ЕС,К мёртвым лицам безусым склонясь,Разверстают Московию безНас – уже ничего не боясь.

Никита Брагин. "Принеси же из стольного Киева…"

Принеси же из стольного Киевакрестик медный, крупинку святыни,и судьбиной своей обреки егона дороги, просторы, пустыни,и на север, в леса заповедныеотправляясь путем всей земли,сохрани, как молитву заветную,и печали свои утоли.И когда совершится неправоерасторжение крови и веры,и когда над Печерскою Лавроюв грозной хмари завоют химеры, —ничего не добьются преступникив черном аде костров и костей,потому что душа неприступнеевсех утесов и всех крепостей.Потому что ни кровью, ни копотьюне замазать пресветлого лика,и бесовскому свисту и топотуне прервать литургии великой, —не бывает Господь поругаем,и во тьме не смеркается свет…Помолись за спасенье Украины,даже если спасения нет.

Максим Бурдин. "Иногда, возвращаясь с прогулок…"

Иногда, возвращаясь с прогулок,пропитанный воздухом своей Родины,я представляю, что попал под пули,под удары снарядов «Град». Вроде бывыжил. Лежу в крови, задыхаюсь, сглатываю;боль пронзает все тело – так явственно…Хочется мне надеть форму парадную,такую же, в какой хоронят ангелов из Славянска.Фильм о трех сотнях спартанцев мы все видели.История повторяется, но эти парнивдруг встали перед серьезным выбором,из простых рабочих превратились в профессиональную армию.Один против тысячи, тысяча против сонма; каждыйиз них находится на волоске от смерти.Вы посмотрите, как шутят они бесстрашно,под минометным обстрелом. Черти —те, которые пришли к ним с мечом, а не те, чтоводятся в мифах разных народов мира,уверенны в своей победе: и, конечно,уверенны в том, что за ними правда, ведь за ними – сила.Пусть эту мысль размусоливают и тешатею свои головы, глотки – пусть скопом пируют!Ангелы из Славянска – не орел и решка,не монетка, выброшенная под пули.Ангелы из Славянска – это плеяда героев новых.Это, возможно, ты, или я, или твои знакомые…Это люди, не захотевшие надеть оковы,которые предпочли оковам венцы терновые.И они погибают. Но отчетливо слышно из уст их:«Коломойский, Порошенко, Ярош, Тягнибок, иже с вами,я родился русским, был русским, и я умираю русским.Потому победим. Русские всегда побеждают!»

Александр Вулых. Еще раз о покаянии

Пока еще не прожит век,И водка пьется без закуски, —Покайся, русский человек,За то, что ты родился русским!Покайся, вены вскрой гвоздём,С горилкой поцелуй бутылку,Потом, как Троицкий Артём,В эстонскую отправься ссылку,И бей себя по головеРуками до остервененьяЗа то, что в городе МосквеТы жил до этого мгновенья,За то, что Путина под судНе отдаешь ты каждый вечер,За то, что «боингу» маршрутВ могилу проложил диспетчер,Ты – русский, значит – виноват,Что даром газ не шлёшь в Европу,Что ты, несчастный колорад,Пиндосов не целуешь в жопу,Что нагло Крым украл, и вотНе выполнив обам приказы,Шестой американский флотОстался без военной базы!Ты виноват во всех грехах,Которыми смердит планета, —Поскольку на твоих рукахЛежит ответственность за это!

Максим Замшев. "Не хочу я, чтобы Балаклава…"

Не хочу я, чтобы БалаклаваЛоговом стала чёрта.Не хочу я, чтобы наша славаВ море тонула Чёрном.Не хочу я, чтобы сны без верыБыли полны печали.Не хочу я, чтобы псы БандерыРусскую кровь лакали.Что я хочу?Чтобы наши танкиПлыли дорогой лунной.Что я хочу?Чтоб убрались янкиСнова в свои салуны.Мать городов русских – вечный Киев,Где твоя стать и гордость?Ты не грусти, мы тебя не кинем,Шаг наш, как прежде, твёрдый.С нами Господь, справедливость с нами,Жизнью живём былинной,Чтоб на Майдане сияло знамя,Общее с Украиной.

Игорь Караулов. «Назовите молодых поэтов…»

«Назовите молодых поэтов», —попросил товарищ цеховой.Назову я молодых поэтов:Моторола, Безлер, Мозговой.Кто в библиотеках, кто в хинкальныха они – поэты на войне.Актуальные из актуальныхи контемпорарные вполне.Минометных стрельб силлабо-тоника,рукопашных гибельный верлибр.Сохранит издательская хроникасамоходных гаубиц калибр.Кровью добывается в атакенезатертых слов боезапас.Хокку там не пишутся, а танкиИловайск штурмуют и Парнас.Не опубликуют в «Новом мире» их,на «Дебюте» водки не нальют.Но Эвтерпа сделалась валькириейи сошла в окопный неуют.Дарят ей гвоздики и пионы,сыплют ей тюльпаны на крыломолодых поэтов батальоны,отправляясь в битву за село.Есть косноязычие приказа,есть катрены залповых систем,есть и смерть – липучая зараза,в нашем деле – главная из тем.

Виктор Кирюшин. Донбасс 2014

Срезана пулей рябины макушка,Втоптаны в ржавую грязь семена.Бьёт миномёт.И кукует кукушка.Дни или годы считает она?Может, вот здесь, у разбитой котельной,Пламенем адовым вспыхнет зенит,Мир пошатнётся, и крестик нательный,Мамой подаренный, не сохранит?Не упасёт от беды, как бывало,В этом непереносимом огне…Что ж ты, кукушечка, накуковала?Что ж ты в сердцах напророчила мне?Молча шагаем леском предрассветным.Где, за каким затаился кустомБрат мой и враг мой, с таким же заветным,Мамой надетым нательным крестом?

Ирина Ковалева. Украина

Устраняя всех мыслящих ино-,Затыкая им пулями рот,Бес железным прутом, Украина,Гонит в пекло твой бедный народ.Хочет им, как фигурками нэцке,В адский ящик сыграть на «ура».В Краматорске, Луганске, ДонецкеКто-то не доживет до утра.Чтоб тебя, с рушником на тарелке,Грозди шин, баррикад оргалитПроглотить, на одесской горелкеСорок душ, как в Дахау, спалить,Беспредел мирового приматстваУтверждая от дома вдали,Чтоб, забыв про славянское братство,Все кричали: «Хохлы!» – «Москали!»Кто не скачет – тем двигают козни:Смерть смешать им, в бутылки разлить!Бесы братоубийственной розниСпят и видят, как нас разделить.Но пойдут они полем и лесомДров, наломанных ими, и пней:Ведь вражда, возбуждённая бесом,Богом данной любви не сильней!

Алексий Космос. "Горит земля в дебальцевском «кармане»…"

Горит земля в дебальцевском «кармане»…Здесь мой рубеж! Здесь Родина моя!Я сотни раз умру на поле брани —И сотни раз воскресну снова я!Да, я – бессмертен! Я ведь русский воин!Да, я – герой! И дух мой – как броня!Я – победитель! Я по-русски скроен!Здесь мой рубеж! Здесь Родина моя!Наступит мир – и снова мы вернёмсяК обычной жизни – шахты и поля!И, видит Бог, счастливо улыбнёмся:Здесь – Русский мир! Здесь – русская земля!

Марина Красильникова. "Я была ученицей примерною…"

Я была ученицей примерною,Вместе с сотней других детейО войне, как и вы, наверное,Знала только из новостей.Я не знаю, всех ли увижу яЭтой осенью снова за партами:Расплатились многие жизнямиЗа судьбу политической карты.Я не знаю, какими законами,По каким таким чёрным правиламНас, родные когда-то народы,Ненавидеть друг друга заставили.Вновь попросят писать сочинение.Как же я провела это лето?Я в слезах, с комом в горле, волнениемВ своих мыслях ищу просвета.Мне о чем написать с красной строчки?О подвалах, где мамы нас прятали?Шуме танков и днём, и ночью?Лужах крови, что с раненых капали?Написать, может, в красках о взрывах,Диком страхе, про минный обстрел?Про молитвы «спастись!» в перерывах,И о тех, кто спастись не сумел?Спи, страна! Без попыток проснутьсяУгодила ты в злые сети,Никогда к тебе не вернутсяПоседевшие в детстве дети.Ну, а я, обычная школьница,Сочинением увлечена,Здесь пишу, чтобы вам запомниться:«Моё лето украла война!»

Марина Кудимова. Ватники

Посылает война соратника,Но щедрота её кратка.Из разведки четыре ватникаВозвращались без «языка».Не контрактники и не штатники,Не прошедшие инструктаж,На манер пропаганды – ватники,Хоть обряжены в камуфляж.Ночь не треснула перестрелкоюИ с врагом не столкнула в лоб.Ватник держит осколки мелкие,А от крупных спасёт окоп.По дороге от виноградникаДо ближайшего блокпостаУбедились четыре ватника,Что небесная ткань чиста.На лоскутья она не делится,А поделится – вмиг сошьют.Только шёлковой зыбью стелется,Как спасательный парашют.Нет у междоусобий линии,Смерть минувшего не вернёт,Плащаницею этой синеюТело жёсткое обернёт.Как здесь танки понаворочали —И куда лежать головой?Кровью мокнет по НовороссииЧернозём её даровой.Над донецкою степью пуганойКропивянка поёт судьбу.Ватник пылью пропитан угольной —Не смывается и в гробу.Кровь пробьёт покрова холстистые,Запечётся – не разорвут…Это «русскою реконкистою»СМИ речистые назовут.

Бабка Лидка[2]. Прощание Славянска

Знаю я, что будет дальше,как продлится этот час:вы детей убьете наших,хорошо, что только раз.А потом придет хана вам.Время – сеять, время – жать,по оврагам и канавамснова мертвыми лежать.Вперемешку, вместе с нами,адский впитывая зной, —с дочерями, сыновьямибывшей Родины одной.

Наталья Лясковская. "А вдруг это не я убита под Донецком…"

а вдруг это не я убита под Донецкомв овраге у куста роса на волосахи кофточка моя и рюкзачок простецкийи мой нательный крест и стрелки на часахстоят на пять ноль пять как раз сверкнуло солнцекогда снаряд влетел в отцовскую «газель»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сергей Журиков, известный под псевдонимом «Ромашка», – командир подразделения народного ополчения Славянска, погиб 2 мая в ходе карательной операции киевской хунты, ранее служил пономарём Киево-Печерской Лавры.

2

Бабка Лидка (Лидия Степановна Купцова) родилась 3 января 1941 года в Омске. Родом из амурских казаков. Училась в культпросветучилище. В конце 60-х два года специализировалась на выпуске швейных изделий (ватники, рукавицы). Разнорабочая. Без определенного места жительства. Православная.