Пасынки богов

– И так хорошо.

– Хорошо да не очень. У тебя фигура близкая к идеальной. Надо чтобы одежда подчёркивала её, а не скрывала. То что мы купили всё же рассчитано на среднее телосложение.

– А деньги на подгонку?

– Да вот же они, – я показал несколько оставшихся купюр.

– И тебе так и не жалко тратиться на меня?

– Что их жалеть! Сказано же: деньги это навоз – сегодня нет, а завтра воз.

– А ты не думал найти хозяина денег?

– Я искал его и объявления давал. Никто не откликнулся.

На следующий день Груня пришла в школу одетая просто, но изящно, как будто она из какой-нибудь очень богатой семьи с вековыми культурными традициями. И учителя, и ученики – все обратили на неё внимание.

С Грушей – так я иногда называл про себя свою приятельницу – произошли примерно те же метаморфозы, что и с Элизой Дулиттл, главной героиней пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион», поведением и обликом превратившейся из уличной торговки цветами в герцогиню. Моя соседка по классу тоже стала выглядеть чуть ли не принцессой. Даже выражение лица её изменилось, выдавая одухотворённость и благородство натуры.

Наверное, Агриппина и в самом деле была благородным человеком, только тяжесть жизни и грубость общества во многом заставили эти её высокие качества притаиться до поры до времени. И выдавать разным хамам и мелкопакостникам ответные порции грубости и жёсткости.

– Костюм мой со временем износится, – сказала Груня мне на ушко, чтобы не услышали другие ученики. – И опять я стану прежней золушкой.

– Не беспокойся, – шёпотом ответил я. – Мы купим тебе другую одежду, ещё более элегантную и…

Не сумев подобрать нужные слова, я сказал:

– Чтобы все ахнули.

– И всё же откуда у тебя столько денег? – повторила Груня прежний вопрос. – Такое впечатление, что ты им счёта не знаешь.

– Послушайте, медхен: неважно откуда. Главное, что они есть. Но только помалкивай об этом. Тогда ты будешь обеспечена до окончания школы всем необходимым. Пока жизнь не разведёт нас по разным далёким сторонам.

– А она разведёт нас?

– Думаю, да. Предчувствую.

– Жалко, коли так. Но всё равно спасибо тебе.

Она стрельнула в меня своим зелёным взглядом.

– Но сам ты одет… как бы немножко бедновато.

– Не обращай внимания. Это специально. Не хочу выделяться.

Дома Грунины родители рты открыли, когда она предстала во всей красе. Мать ахнула. Отец, заподозрив самое нехорошее, грозно спросил:

– Кто тебя так?

– Никто, – небрежно ответила Груня. И добавила: – Нашла пакет с деньгами. Вот, приоделась.

– Нашла, значит. А почему домой деньги не принесла? – последовал ещё более грозный вопрос. – Мы тебя кормим, поим. Надо было нам отдать.

– Вам? Зачем? – всё так же невозмутимо ответила дочь. – Чтобы родимый батюшка половину из них пропил, а на другую половину новые кирзовые сапоги себе купил! Для этого, да?

– Ты как с отцом разговариваешь! – воскликнул глава семейства. Лицо его передёрнулось от гнева.

– Как вы учили, так и разговариваю. Разве по-другому надо? Тогда как? А-а, не знаете! Лучше скажите спасибо – теперь вам не надо тратиться на одежду для меня.

Отец заикнулся было, чтобы продолжить воспитательный разговор, но Груня остановила его тем, что водрузила на стол бутылку водки.

– Тебе, папаша. А это мамочке.

И положила на другую сторону стола пакет с какой-то красочной одеждой.

– Что в нём? – спросила мать.

– Кофточка, о которой ты столько лет мечтала.

– А Шурке что? – спросил отец, разглядывая этикетку на бутылке.

– Ему – дуля с маслом, – ответила Груня. – От него, кроме гадостей, я ничего не получала.

Однажды дождливым ноябрьским днём, когда мы возвращались из школы домой, моя приятельница о чём-то задумалась, погрустнела, потом сказала со вздохом:

– Сегодня Антошки Файзулина опять не было на уроках.

– Да, не было, – машинально подтвердил я.

– Знаешь почему?

– Нет, не знаю.

– Эх ты, не знаю! – с укором сказала девочка. – Ещё другом его называешься!

– Называюсь, и что?

– То, что ему в школу не в чем ходить! Ты видел, какая на нём одежда? А обувь!.. Носки у ботинок дырявые, пальцы наружу торчат. Пока сухо было, ещё ладно, а в такую слякоть разве можно выйти в них куда?! Меня разодел, как барыню, про Антошку же забыл!

Правду она сказала, забыл. От стыда я чуть сквозь землю не провалился.

Остаток совместного пути мы шли, не проронив ни слова.

Расставшись с Груней, я повернул не к «Таверне Кэт», где в основном проживал, а к большому магазину «Всё для мужчин».

Не меньше часа ушло у меня на выбор одежды и обуви подходящих размеров, как осенних, так и зимних. В итоге получился огромный тюк.

Уже затемно, я подъехал к Файзулиным на такси и перевалил это тючище через изгородь в палисадник так, чтобы он оказался поближе к ступенькам крыльца.

В доме горел свет. Подобрав камешек, я бросил его в окно. Тонко дзинькнуло стекло. Бесполезно, никакой реакции. Второй камешек, и опять «дзиньк!». Свет в окнах погас, и на крыльце показалась настороженная женская фигура. Это была мать Антона.

– Что ещё тут лежит? – глухо вполголоса проговорила она и, спустившись с крыльца, наклонилась над тюком. – Сынок, выйди-ка, посмотрим, что здесь!

Убедившись, что всё получилось, я неслышно покинул свой секрет.

На верху тюка, под завязочную петлю была подсунута бумажка с запиской следующего содержания:

«Сюрприз от Волшебника Изумрудного города. Чтобы вам было тепло и хорошо». А ещё в верхней части тюка, под обёрточной тканью, находились пять шоколадок и большой кулёк дорогих трюфельных конфет. Мне действительно нравилось делать приятные сюрпризы.

Это было в понедельник. А утром во вторник Антошка явился в школу одетый и обутый во всё новое. До конца учебного года он не пропустил больше ни одного урока.

Агриппина же получила от меня ещё одни сапожки – с модной в то время белой подошвой.

Так я и продолжал одевать свою соседку по классу. Как и обещал – до окончания школы. Но не слишком баловал её. Не больше двух покупок в год. Последняя – незадолго до выпускного вечера. Мы отправились в тот же универмаг, и Груня самостоятельно, без моего участия, выбрала себе платье в крупный чёрный горошек на белом фоне. Я лишь оплатил покупку.

В этом одеянии девочка была особенно хороша. Такой она и запомнилась мне на долгие годы.

Последний раз я видел её, когда меня заталкивали в автомобиль, чтобы доставить к Тиняеву и затем погрести в подземелье Девичьих гор.

А может, мне погрезилось, и знакомая фигурка, проявившаяся в отдалении на секунду, была лишь фантомом, рождённым надеждой, что имеется свидетель похищения, что это свой человек и к несчастному заключённому придут на помощь.

Глава двенадцатая. Экстрасенсорика и вокруг неё

Как говаривал Геннадий Тихонович, если поставил перед собой главную цель своей жизни, неуклонно добивайся её достижения. С детства. Как в хореографии, где дети занимаются с четырёхлетнего возраста. В простейшей игровой форме.

Слова моего друга и учителя не забылись. И я всеми доступными средствами тоже двигался к своему идеальному образу, а лучше сказать, более высокому, чем у обычных мирских людей, состоянию души и тела.

Однако если в хореографическом искусстве обретение мастерства всегда идёт на основе многовековой школы и под руководством опытных преподавателей, то мне приходилось действовать на ощупь, посредством интуиции и обрывков сведений из СМИ. И ещё у меня были две книги, подаренные Геннадием Тихоновичем: «Практика ясновидения» и «Школа магии», из которых автору сих строк кое-что удалось почерпнуть и использовать на практике.

Где сельский учитель раздобыл эту волшебную литературу, поначалу мне было неизвестно. Скорее всего, думал я, выписал по какому-нибудь каталогу или приобрёл по случаю. Но не в этом суть. Главное, что он по мере возможности пытался способствовать развитию моих задатков.

Несколько позже, приоткрыв завесу прошлого, я узнал, что мой наставник приобрёл книги для посвящённых в одном из букинистических магазинов областного центра, будучи на учительской конференции.

Сердцевиной моей эмпирии, однако, было то, что, не пропуская ни одного дня, я пытался развивать свои сверхчувственности самостоятельно. В сущности, я постоянно жил этой идеей, надеясь реализовать её в полной мере.

Ольмаполь как нельзя лучше подходил для удовлетворения моих устремлений.

Сколько раз, бывало, шёл я по центральной улице Ольминский тракт, а навстречу и попутно со мной двигался – особенно по окончании трудового дня, – чуть ли не толпой валил трудовой и прочий народ, отрешённый от окружающего мира и занятый лишь своими проблемами, отчётливо видимыми на лицах. Какое удовлетворение давало мне познание внутреннего состояния мужчин и женщин, молодых и пожилых – самых разных персоналий!

Иногда я специально садился в маршрутный автобус, чтобы проникнуться общей душевно-мыслительной атмосферой, царившей в салоне. А направив взгляд на какого-нибудь пассажира, опять же быстро, едва ли не мгновенно улавливал и настроение его, и предмет раздумий.

Я уже упоминал о своей способности читать мысли людей, как, к примеру, в случае с семнадцатью миллионами Геннадия Тихоновича. Постепенно этот дар мне удалось довести почти до совершенства.

Гм, чтение мыслей! Пустяки, да и только. Настойчивая работа над собой способствовала развитию качеств и более высокого плана. Мне стали открываться картины былого, происходившие с самыми разными субъектами. Или будущее их, порой самое далёкое.

Чаще всего видения эти представляли одну только будничную серость. Редко проявлялось что-то красивое и изящное. А иной раз ноосферные тени оказывались настолько ужасными и безотрадными, что сердце сжималось от боли и страха, и я старался немедленно отогнать их от себя и вычеркнуть из памяти.

К сожалению, временами почти все мои магические способности исчезали. Что-то замыкало, заклинивало в голове. В этих случаях я погружался в информационный вакуум и не только терял расположенность к той же телепатии, например, но, кажется, переставал даже осознавать окружающую действительность; наступало некое подобие умственного и душевного опустошения, и я становился беспомощным, словно малый ребёнок.

Скорее всего, подобные катаклизмы происходили из-за мозговых повреждений, полученных при падении с Хромушкина обрыва. С одной стороны, страшный удар о ледяной выступ активизировал шишковидную железу, а с другой… Словом, что-то отключало её и, как следствие, парализовывало внутренние силы. Так продолжалось в течение нескольких лет.

Тогда было травмировано всё моё нутро, и мне только чудом удалось остаться в живых. Организм захирел, физически я стал отставать от сверстников, причём заметно. А ростом так и не вышел в своих родственников-мужчин, которые все были исключительно высокими и широкоплечими.

Вот и содержимое черепной коробки давало сбои.

Забегая вперёд, отмечу, что в определённый момент нашлись сущности, которые избавили меня от этого дефекта. Во время заключения в Галаевой пещере. В итоге мои личностные возможности многократно возросли и уже никогда не прерывались.

Но всё по порядку.

Спустя неделю после начала учебного года меня стала одолевать неисчезающая тревога, доводившая до изнеможения. Я закрывал глаза и внутренним зрением видел трёх молодых мужчин, натягивающих на лица маски – нечто вроде тёмных чулков с прорезями для носа и глаз. Вооружённые пистолетами, они входили в «Таверну Кэт». Особенно чётко эти видения проявлялись по ночам.

Меня лихорадило, учащённо билось сердце.

Не выдержав, я обратился к тёте Розе и всё ей рассказал.

– Ты думаешь, будет вооружённый налёт? – спросила она с некоторой долей нервного напряжения.

– Я видел грабителей так же явственно, как вижу вас сейчас.

– И что нам делать? – владелица таверны взяла себя в руки, и глаза её засветились насмешливыми огоньками.

– Надо приготовиться, чтобы нейтрализовать грабителей.

– И когда нас попытаются ограбить?

– По первости я не знал когда, а теперь понял – завтра, во время…

– Свадебного банкета! – продолжила тётя Роза. В её голосе опять прозвучало смятение.

В этот пятничный день в «Таверне Кэт» намеревался сыграть свадьбу своей дочери коммерсант Чепурний, владелец нескольких супермаркетов и других торговых заведений, в том числе магазина «Белый теплоход», где мы с друзьями покупали резиновую лодку. В праздничном торжестве должны были принять участие множество известных людей города, больше ста человек, определённо набитых деньгами для подношения новобрачным и украшенных дорогими безделушками в виде колец, браслетов, медальонов, клипсов и прочего.

– Обратиться в милицию? – рассуждала между тем тётя Роза. – Но там только посмеются над нами – мало ли кому что может привидеться и присниться! Никаких реальных фактов предстоящего нападения ведь нет. И отказаться от проведения свадьбы нельзя – так мы создадим себе антирекламу и распугаем всю клиентуру. Ладно, мы поступим в следующем духе: намекнём Чепурнию, чтобы его охрана была наготове. И Никите накажем смотреть в оба. И сами будем внимательны.

Никита был таверновским вышибалой. В обязанности его входило урезонивание буйных посетителей и обеспечение надлежащего порядка в целом.

Мне же намечаемые меры по охране банкетного зала показались не только недостаточными, а просто ветром надутыми. И такое предлагала Роза Глебовна, всегда отличавшаяся особым благоразумием!

Не добившись от неё нужного, я переговорил о своих видениях с Василием.

– Что делать? – задался я вопросом.

– Надо идти к дяде Серёже, – заключил мой друг, – нашему тренеру по рукопашному бою. И всё ему объяснить.

Дядя Серёжа, Сергей Александрович Аринин, – бывший спецназовец, прошёл Афган, первую кавказскую войну, служил в так называемых горячих точках и отличался бесконечным мужеством и отвагой. Не раз он приходил на помощь своим ученикам-рукопашникам, попадавшим в затруднительные жизненные ситуации.

И всё же я усомнился в предложении друга.

– С какой стати ему вмешиваться?

– Да он такой – всегда готов поддержать!

Короче, отправились мы к этому тренеру.

В основном говорил Камаш. Я лишь добавлял уточняющие слова.

Аринин выслушал нас, помолчал, взглянул на меня этаким прищуренным взглядом и сказал:

– Ладно. Особо не беспокойтесь. Попробуем разрулить нештатную ситуацию, если она возникнет. А знаете что! Не будем откладывать. Идёмте прямо сейчас. На разведку.

К делу Аринин подошёл со всей серьёзностью: осмотрел подходы к зданию, прошёл внутрь, заглянул в банкетный зал и подсобные помещения, поговорил с Розой Глебовной о предстоявшем торжестве и своём возможном участии в нём и с тем удалился.

Коммерсанту Чепурнию решено было ничего не говорить.

И вот торжественный вечер наступил.

Зал представлял собой внутреннее убранство старинного парусного корабля – своего рода смешение кают-компании и кубрика с элементами самого затрапезного припортового кабака семнадцатого века. По углам помещения стояли бочки с табуретами, а половину центра занимали столы со стульями, тоже выполненные под корабельную старину.

Вся обслуга была в матросской форме, и я в том числе. Мне отводилась роль юнги, находящегося на посылках у стюардов и стюардесс.

Празднество проходило без сучка и задоринки, по тщательно обговоренному сценарию.

Миновал час, свадьба была в разгаре. Я уже начал сомневаться в правильности своих страшных видений, как вдруг в весёлую симфонию торжества вплёлся какой-то посторонний дискомфортный шум и у выходных дверей возникли две фигуры в чёрных масках и с пистолетами в руках.

– Это ограбление! – зычно прокатилось по таверне. – Всем оставаться на своих местах!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.