Некромагия

По-своему Дикси был прав, но он не учел одного. В архиве сквозило и стоял странный запах, который не ощущался носом, но удивительным образом покалывал мозг.

– Глуп ты еще, Дикси, – произнес Гарбуш, невольно подражая тому снисходительному тону, которым добрый мастер Бьёрик обычно обращался к самому Гарбушу. – Это же не просто свитки. Вот возьми горючий песок. Он пахнет, правильно? Вот так и свитки – они тоже пахнут. Пахнут магией. А такой сильный дух, как здесь, любой чар учует. Их не спрятать, можно только перекрыть к ним проход.

Дикси и Кепер недоверчиво смотрели на него. Как Гарбуш и подозревал, они ничего не чувствовали.

Он погладил бороду, вернее, то, что называл бородой, хоть и осознавал в душе, что жалкую поросль на подбородке назвать так пока еще нельзя. Вставил оставшиеся взрывные сосиски в два отверстия, свободные концы веревок завязал узлом. Узел этот повис на высоте груди, веревки от него протянулись вверх, влево и вправо.

– Уберите бочку.

Дикси, даром что малец, не стал катить ее по ступеням, а обхватил, поднатужился, крякнул и поднял. Он начал взбираться по лестнице, медленно переставляя согнутые ноги и покачиваясь. От пальцев до колена его левая нога была толще другой, казалось, под штанину обут сапог, сверху замотанный тряпками. Редкая гноморобская болезнь, при которой кожа сначала становилась мягкой и распухала, а после затвердевала, будто кость. «Костяная нога» стучала по ступеням, как чугунная.

Архивариус посторонился, пропуская Дикси к двери на верхней площадке.

Старикан говорил мало. С самого начала он объяснил гноморобам задачу, после чего лишь наблюдал, жуя губы. По мнению Гарбуша, Архивариус рисковал вскоре превратить их в тряпочки.

Жаль, они не увидели верховного чара, Владыку Октона. Гарбушу было бы любопытно взглянуть на него, но Октон так и не показался.

Кресало чиркнуло, искры упали на узел, от него поднялся дымок. Волокна начали прогорать. Стоящие на верхней ступени Дикси и Архивариус с интересом наблюдали за происходящим. Узел сгорел, веревки распались; та, что вела к потолку, повисла, чуть покачиваясь, две остальные упали вдоль стен. Синие огоньки побежали по ним. Кепер с Гарбушем смотрели, поднимая головы вслед за огоньками, затем глянули друг на друга, развернулись и бросились вверх по лестнице.

– Назад! – проорал Гарбуш, запрыгивая на последнюю ступень.

Он ввалился в проем следом за Дикси, развернувшись, ухватил Кепера, втянул внутрь и захлопнул дверь.

Три взрыва слились в один, пол затрясся.

Спустя некоторое время гномороб осторожно выглянул. Мельчайшие крошки камня пыльным облаком наполняли пространство над лестницей. Завал перегородил коридор и скрыл нижние ступени.

– Хорошо, – произнес юный Кепер.

– Да, славная работа, – согласился малец Дикси.

Гарбуш прикрыл дверь и взглянул на старика. Жуя губы, тот качал головой.

– Что-то не так? – спросил Гарбуш.

Архивариус долго молчал и наконец произнес:

– Камень частично препятствует магическим гармоникам. Теперь они станут накапливаться в архиве и… – Подумав, он добавил: – Но перекрыть проход все равно было необходимо.

Гарбуш кивнул. Кепер с Дикси просто выполняли работу, не задумываясь над причинами. Но пытливый ум юного Гарбуша желал найти объяснение происходящему.

Дикси довольно резво переваливался на своей ноге, но все-таки не мог идти так же быстро, как остальные двое. Приходилось приноравливаться к нему, и по дороге к кварталу гноморобов у юного Гарбуша оставалось время на раздумья.

Происходящее за пределами мастерских не всегда было ясно, хотя кое-что он понимал. Завал, который они устроили, отрезал проход к нижним комнатам архива. Наверняка это как-то связано с интригами чаров. В Универсале хозяйничал Октон Маджигасси, и Гарбуш не сомневался, что именно Владыка и попросил Доктуса прислать подрывников. Владыка решил перекрыть вход в библиотеку… Почему? Он опасается какого-то другого чара?

Додумать до конца Гарбушу помешало собрание, которое, как оказалось, происходило в большой мастерской все то время, пока они возились в Горе Мира. Когда они вошли, в пещере царил гул голосов. Доктус Савар сидел на табурете, стоящий рядом Бьёрик что-то говорил. Толпа гноморобов взволнованно шумела. На глазах у вновь прибывших несколько юных карл отделились от нее и подошли к доброму мастеру.

Кепер и Дикси с любопытством закрутили головами. Гарбуш протиснулся мимо погашенной печи, ухватил за локоть какого-то гномороба и спросил:

– Что происходит?

– Скоро спускаем малый ковчег, – откликнулся тот.

– Это я знаю. Ну и что?

– Великий чар просит, чтобы добровольцы отправились в путешествие. В экспедицию.

– Но ведь ковчег еще не испытан…

– Добрый мастер Бьёрик сказал: вот и испытаем.

– Он тоже летит? – удивился Гарбуш.

– Ага. Он первый вызвался. Великий чар сначала поговорил с ним, потом добрый мастер произнес речь.

Еще двое гноморобов вышли из толпы и приблизились к Бьёрику.

– А куда лететь-то? – пискнул малец Дикси, протискиваясь ближе.

Гномороб пожал плечами.

– Не знаю. Далеко.

– Далеко? – Гарбуш взглянул на Дикси и Кепера. Последний как раз подошел к ним.

Юный Гарбуш, улыбнувшись, заспешил к Бьёрику.

И наткнулся на взгляд своего отца.

Добрый мастер Лейфа насупился так, что брови сошлись над переносицей. Он покачал головой, но Гарбуш сделал вид, что не заметил.

Когда он, а следом и Кепер с Дикси встали возле Бьёрика, толпа вновь зашумела. Среди юных гноморобов Гарбуш пользовался авторитетом. Сразу несколько карл шагнули вперед, и тут Доктус Савар поднялся с табурета.

– Хватит, – произнес он. – Этого вполне достаточно для команды. Я благодарю вас всех. И… – Грустно оглядев толпу перед собой, аркмастер склонил голову. – И – простите.

Покинув мастерские, Гарбуш заспешил по улице, ведущей вниз, к самым бедным кварталам.

Пока что никто так и не сказал, куда направится ковчег. Доктус, явно мучившийся оттого, что вынужден просить часть гноморобов принять участие в экспедиции, сообщил только, что соберет тех, кто полетит, немного позже и тогда все объяснит.

Когда Гарбуш добрался до места, начало темнеть.

Стоявший в конце улицы дом примыкал к руинам. Задней стеной ему служил участок древней каменной ограды, на которую опирался край кровли. Тусклый свет горел в единственном окне. Гарбуш заглянул в приоткрытую дверь.

Дом состоял лишь из двух помещений, спальни и кухни. Никакого фундамента, пол земляной, все закопчено дымом из низкого очага. Дымохода тоже нет, его заменяли щели между бревнами. Вместо кухонного шкафа – ниша в стене. Не решаясь входить, Гарбуш покашлял.

На середине комнаты стоял стол – широкие доски на козлах. Семь или восемь голов повернулись к двери, и детский голос произнес:

– Это карла.

Отец семейства, седой и сутулый, хмуро произнес:

– Гарбуш? Входи и садись.

– Нет, спасибо, – откликнулся гномороб, открывая дверь пошире.

Он втянул носом воздух, с удивлением чувствуя запах чего-то мясного. В обычный будний день бедняки ужинали не только капустой с хлебом! Интересно, откуда они взяли…

Самое прекрасное создание на свете шагнуло к нему из двери.

В кухне младшие братья этого создания с любопытством наблюдали за происходящим, пока мать не шикнула на них.

И€пи спросила:

– Ты вправду не голоден?

Гарбуш мотнул головой, засопел и попятился, выходя из полосы тусклого света, льющегося сквозь дверной проем.

– Не сопи, – сказала Ипи, улыбаясь. – Когда ты сопишь, то становишься похож на какого-то лесного зверька.

На ней было длинное платье из грубого темно-синего драпа, на голове – накрахмаленная полотняная повязка.

– А коса? – спросил Гарбуш. – Где твоя коса?

Они прошли мимо окна. Стекло в нем заменяло пропитанное терпентином полотно, почти не пропускавшее света.

Ипи смутилась. Потупившись, она неловко провела рукой по затылку.

– Я же и отращивала волосы, чтобы…

– Чтобы что?

– Ну, мы их продали. Из них делают такие… забыла, как это называется. В общем, вроде таких накладных волос.

– Ты продала свою косу?! – возмутился Гарбуш.

– Тише, а то услышат…

– Ты же знаешь, как она мне нравилась! – укорил он.

И потом ему стало стыдно. Очень стыдно. До гномороба дошло, каким образом на столе появилось мясо.

Ипи моргнула. Гарбуш только раз видел ее плачущей, еще в самом начале знакомства, когда умер один из ее младших братьев. Воспоминания остались самые тягостные. Сейчас повод был куда менее трагичным, но девушка отличалась повышенной чувствительностью. Юный гномороб ухватил Ипи за маленькую ручку и попятился в темноту.

– Но и так ты все равно красивая, – зашептал Гарбуш, мучительно пытаясь подобрать нужные слова. Он никогда не умел делать девушкам комплименты. – Да, пожалуй, так ты мне даже больше нравишься. Но вообще-то я вот почему пришел. Мне скоро придется надолго отлучиться.

– Отлучиться? Как отлучиться, куда?

– Пока и сам точно не знаю. Я рассказывал про ковчеги, помнишь? Мы почти закончили один. Вот с ним и… отлучимся. Это вроде такого путешествия. Экспедиция.

– А когда вернешься? – растерянно спросила Ипи.

– Говорю ж, точно не знаю.

– А если через год? Или через два?

– Нет, что ты! Это не так долго. Ты не думай, я тебе всего не рассказываю не потому, что не доверяю, а потому, что сам всего пока не знаю. И мы же не прямо сейчас отправляемся. Так что я еще приду.

– Но ты точно вернешься?

– Конечно! Как у вас дела?

– Все хорошо. Брат сказал, что, наверное, сможет договориться насчет отца. Ну, чтобы его тоже взяли на службу.

У Ипи была младшая сестра, трое младших братьев и один старший. Они приехали в Фору не так давно, спасаясь от чего-то – Гарбуш не знал, от чего, Ипи не рассказывала. Раньше семья жила где-то возле Гор Манны. Старшему брату удалось устроиться в городскую стражу, мать с Ипи шили, но глава семейства все еще оставался без работы и ходил угрюмый и злой.

– Мне пора, – сказала Ипи. – Отец сердиться начнет. Когда станет известно, куда вы отправляетесь, – ты расскажешь мне?

– Обязательно, – пообещал он.

Она на прощание сжала руку Гарбуша и ушла в дом. Юный гномороб стоял, бездумно глядя на темные руины. Пора было возвращаться: их квартал хорошо охранялся, по вечерам многочисленные привратники запирали все ворота и двери и выражали неудовольствие, когда кто-то из подгулявших юных карл начинал стучаться среди ночи.

Он сделал несколько шагов и остановился возле окна. В одном месте заменяющее стекло полотнище чуть отошло от рамы. Тихо засопев, Гарбуш глянул внутрь. Хозяева мирно ужинали. Вместо лавок они использовали длинные доски на подставках, а глава семьи восседал на накрытом волчьей шкурой сундуке. Только Ипи сидела на сколоченном для нее братьями табурете с очень длинными ножками. Ведь это была семья обычных людей обычного роста, лишь одна из дочерей уродилась карлицей.

Глава 7

Некрос Чермор отлично знал, что Альфар скучает, когда он рассказывает брату свои сны. Но это не мешало описывать их, если снилось что-то необычное. А снилось такое часто.

– Солнце было как кровь, и оно вставало прямо из волн, восходило ввысь по левую руку. Но в то же время оно горело справа – и я не мог понять, отражение это или второе солнце. Горячее небо казалось отлитым из меди, кругом – вода, только вода. Волны пахли гнилью, океан загустел, стал желтым, вязким как масло, и какие-то склизкие твари плыли за судном. Но почему-то самым страшным были реи и канаты. Пересекающиеся на фоне огромного шара солнца, они напоминали тюремную решетку. Как думаешь, сон вещий?

Альфар замахал руками. В левой он сжимал короткую черную плеть.

– Брат мой, брат мой! Вещий? Это при твоей-то, гм, любви к открытой воде? О чем ты? Тебе в жизни не доводилось плавать на кораблях, и никогда не доведется. А что касается твоих снов… – Альфар пожал плечами. – Лучше скажи, ты думаешь принять этих людей – или пусть себе идут, откуда пришли?

– Нет, следует поговорить. Не стоит портить отношения с самим капитаном, – ответствовал Некрос.

Альфар кивнул паре застывших у дверей эдзинов, и те вышли.

Братья находились в кабинете под крышей башни Расширенного Зрачка, построенной недалеко от центральных ворот тюрьмы. Здесь на разных этажах располагались покои Черморов. Большинству строений тюрьмы старый Гэри Чермор дал подобные названия: башня Ночного Ужаса, Отчужденная Кузница, беседка Темных Дум, арка Быстрой Смерти… Некрос понимал это так: страхи перед подосланными убийцами не оставили дедушку Гэри и после того, как он навсегда поселился за стенами Острога.

Дремавший под столом пес-демон поднял голову и уставился на троих посетителей. Эдзины, чернокожие и очень похожие друг на друга, встали под стеной. Они, как обычно, были вооружены лишь эстоками, длинными мечами-шпагами с узкими клинками.

Братья Черморы остались сидеть в креслах. Бесцветная личность одного из посетителей, пожилого сержанта, не привлекла внимание Некроса, но двое других представляли интерес. Жирный малый, какой-то рядовой, остановился посреди комнаты. Волосы у него были обриты так, что лишь на макушке оставался правильный круг. Рядовой тупо посмотрел на братьев Черморов, на Тасси, на эдзинов. Некрос с легким удивлением заметил, как те напряглись. Охрана Острога-На-Костях, привезенная дедушкой Гэри с востока, отличалась полнейшей невозмутимостью. Некрос знал, что интерес к окружающему пробуждается в чернокожих только с появлением стоящего противника. Стражник на первый взгляд не вызывал подобного впечатления – невысокий молодой толстяк с заплывшим лицом… Хотя толстые люди способны двигаться быстро. Из-за правого плеча рядового торчала деревянная рукоять, но Чермор не понял, какое именно оружие носит стражник за спиной. Этот человек напоминал дикого лесного кабана – опасного и совершенно бездумного.

Интересно, подумал Чермор, пристально поглядев на третьего из вошедших, где ты нашел себе такого зверя?

Под столом Тасси проворчал что-то угрожающее.

Третий посетитель кивнул, здороваясь, пересек комнату и сел на стул перед креслами. Высокий, с худым лицом, большим носом и ежиком коротких волос. Темные глаза быстро оглядели комнату. Кажется, гость успел заметить, как эдзины отреагировали на толстяка, и слегка удивился их настороженности.

– Подобная стрижка теперь не в моде, – произнес Некрос. – Мой цирюльник к вашим услугам, капитан. Он не возьмет с вас ни монеты.

Трилист Геб провел ладонью по темени и пояснил:

– Это чтобы в драке не схватили за волосы.

Некрос не мог понять, куда смотрит капитан: взгляд темных глазок казался неуловимым. Это немного тревожило. Аркмастер привык, что в разговоре, как правило, беспокоится не он, а его собеседник.

Альфар морщился и недовольно поглядывал на брата. Он все свое время отдавал Острогу и плохо разбирался в жизни города, а потому не понимал, с чего вдруг им надо вести беседы с какими-то стражниками.

– У вас новый рядовой, капитан Геб?

Трилист оглянулся на Вача. Тот исподлобья следил за эдзинами.

– Да, и недавно он вышиб дверь, ведущую в башню Темно-Красного Джудексы.

– Как интересно. Что, вот так прямо взял – и вышиб?

– Бревном, – пояснил Трилист, глядя на аркмастера. – Большим бревном, отесанным с одного конца.

– И что же сказал на это Джудекса?

– Его внутри не оказалось. Мы нашли… В колодце мы нашли кое-что интересное. Останки тех, над которыми Темно-Красный проводил свои опыты. Когда мы уходили, возле башни уже начала собираться толпа. Вы же знаете, было несколько исчезновений… Собственно, много было исчезновений. Люди обвиняют в них Джудексу. Я потому и решил взять шамана как можно быстрее: еще немного – и толпа напала бы на его берлогу.

– Вы поступили мудро, капитан Геб, – одобрил Некрос. – Но все равно опоздали, коль скоро Джудексы в башне не было. Что ж, любопытная история…

Повисла тишина; последние слова чар произнес с таким выражением, что капитану теперь оставалось либо разъяснить наконец цель своего визита, либо уйти. Трилист склонил голову, о чем-то размышляя, и сказал:

– Мне надоело терять время. Собственно, из-за таких вот долгих разговоров я и упустил Джудексу. Надо было не слушать всех этих стариков в Приорате и схватить его давно. Темно-Красный – некромаг. Некромагия шаманов – это не совсем то, чем занимаетесь вы. Это как бы более грубый и грязный вариант мертвой магии. Но среди цехов ваш ближе всех к тому, что практикует Джудекса. Соответственно, есть повод подозревать, что шаман спрятался в Остроге.

Тасси опять зарычал. Альфар громко вдохнул и выпрямился в кресле, возмущенно глядя на Геба. Обвинять в чем-либо аркмастера – неслыханная дерзость со стороны какого-то капитана. Сержант моргнул, эдзины у стены шевельнулись, и тут же толстый рядовой переступил с ноги на ногу. Некрос очень хорошо чувствовал все это: гнев Альфара, страх сержанта и взаимную угрозу, повисшую между эдзинами и толстяком. Но капитан оказался более сложным человеком, определить владеющие им чувства не получалось. Во всяком случае, он не боялся. «Как интересно!» – подумал Некрос.

– А даже если и так? – произнес Альфар, прежде чем старший брат успел открыть рот. – Какое тебе дело до этого? Как ты собираешься поступить? – теперь Альфар почти кричал, костяшки сжимающих плеть пальцев побелели. – Возьмешь своих стражников и нападешь на Острог? Или попросишь стариков из Приората прислать нам приказ выдать Джудексу? Мы…

Он замолчал, когда Некрос поднял руку и укоризненно произнес:

– Капитан всего лишь выполняет свой долг.

Трилист пожал плечами, не принимая дружелюбного тона.

– У многих людей пропали родственники. Дети, братья и сестры. Не только у бедняков – было несколько исчезновений в семьях с достатком. Сейчас мои стражники едва сдерживают толпу, которая хочет разнести башню. Нам еще надо все тщательно осмотреть там. Но если разойдется слух, что Джудекса укрылся в Остроге? Даже страх перед этим местом не помешает народу с кольями и…

– Народ! – фыркнул Альфар. – Да кого интересует народ?

Геб холодно посмотрел на него.

– Меня интересует.

– Позвольте, капитан, рассказать вам кое-что. Видите этих людей у стены?

Трилист вновь посмотрел на эдзинов. Они напоминали статуи из черного мрамора. Невозмутимые лица с приплюснутыми носами, мощные шеи, длинные мускулистые руки. В правой каждый сжимал рукоять эстока.

– Вижу.

– Они были членами сообщества горцев-убийц, главу которого уничтожил наш дорогой дедушка. Осталась семейная легенда о том, как после смерти Старца Горы много сотен его последователей покончили с собой, прыгнув с крутых обрывов скалы, на вершине которой стоял замок Старца. Но десяток самых приближенных остались жить и поклялись служить Гэри Чермору. Они взяли с собой своих женщин и приехали сюда вслед за дедом. Я рассказываю вам то, что знают немногие. Здесь, в Остроге, есть место, где живут эдзины. Оно называется Башня Мух. Очень интересное место…

– Это та башня, под которой живет ваш кузнец? Я слышал о ней.

– Отлично, отлично. Когда-нибудь вы, возможно, даже побываете там. Эдзины тщательно бреются, чтобы на теле не осталось ни одного волоска. Кроме ресниц. И еще, видите, как блестит кожа? Это масло, чтобы тела были скользкими, так удобнее в бою. Они никогда не произносят ни слова. Не могут, потому что… впрочем, об этом как-нибудь позже. Среди жителей Форы про эдзинов ходят всякие толки. Куда более мрачные, чем слухи о делах Джудексы. Эдзинов называют черными демонами, потомками Духа Кузнеца, выковавшего Мир. Чад подземной кузницы въелся в кожу Кузнеца, потому и кожа его потомков имеет такой цвет… Вы всерьез полагаете, капитан, что толпа решится напасть на Острог?

Капитан Геб сказал:

– Да, если толпу направить. Кроме того, можно вызвать волнение среди пепелян. У них уж точно есть причины ненавидеть Острог. Но мы слишком долго говорим, аркмастер. У меня дела. Сейчас я хочу знать лишь одно: Джудекса прячется в Остроге?

Некрос улыбнулся Трилисту Гебу.

– Нет, капитан Геб, Темного-Красного Джудексы нет в Остроге-На-Костях. Более того, мы не знаем, где он скрывается сейчас. Быть может, чтобы удостовериться, вы желаете осмотреть Острог? Он несколько великоват, за пару дней вам, наверное, удастся проверить наземные постройки, хотя на подземные придется потратить еще дня три…

– Нет, – произнес капитан и встал. – Ваших слов достаточно. Мы уходим.

Кивнув, он направился к двери. Сержант поспешил за ним, жирный стражник затопал следом. Только теперь Некрос увидел, что оружие на его спине – вовсе не оружие. Вернее, не боевой инструмент, а просто топор лесоруба. Очень большой топор.

Тасси, выйдя из-под стола, глядел вслед рядовому. Альфар умоляюще смотрел на брата. Достаточно сделать один жест, и эдзины…

Некрос отрицательно качнул головой. Альфар вздохнул. Дверь открылась, выпуская гостей. Тасси зевнул и вернулся под стол.

– Проводите их до ворот, – приказал младший Чермор эдзинам.

На улице капитан Геб задумчиво спросил у рядового Вача:

– Почему они так смотрели на тебя?

Вач развел руками, явно не понимая, о чем речь.

– Эти, с черной кожей. Эдзины. Они пялились на тебя, а ты пялился на них. И зверь – он на тебя зарычал. Почему?

– Сильные… – пробормотал рядовой. – Умеют драться. Думал – если полезут, кого бить первым.

– Ты понял, что они хорошие бойцы?

– Угу.

– А они? Они же глядели на тебя, как волки на секача. Я и до Некроса слышал про этих людей. Может, они и не испугались, но явно насторожились. Ты уверен, что был простым лесорубом?

– Рядовой Вач! – рявкнул сержант, успевший оправиться от страха, пережитого в присутствии братьев Черморов. – Ты… кабан! А ну отвечай капитану, что ты делал раньше!

Вач окаменел – Трилист уже видел его таким, в самом начале, когда, принимая на службу нового стражника, расспрашивал, чем тот занимался до приезда в город.

– Деревья рубил, – пробормотал Вач.

– И все? Просто лесоруб? Этот круг волос у тебя на голове… Я что-то слышал про людей с подобной стрижкой, но не могу сейчас вспомнить.

Он уставился в глаза Вача, но смотреть в них было все равно что глядеть в глаза новорожденного теленка.

– Ладно… – Геб повернулся к сержанту. – Крук, разузнай, не происходило ли что-то непонятное в окрестностях Форы за последние дни. Какие-то странные убийства, исчезновения. Шаман не такой человек, чтобы пропасть бесследно.

* * *

Довольно долго после ухода стражников царила тишина. Первым ее нарушил Альфар. Вскочив, он прошелся по комнате, несколько раз взмахнул плетью, нанося удары кому-то невидимому, и остановился перед креслом брата.

– Ты выслушиваешь оскорбления от каких-то стражников и позволяешь им уйти!

– Трилист Геб – не «какой-то стражник», он зять приоса Велитако Роэла. И еще он большой хитрец. Я слышал о капитане, давно хотел познакомиться. Итак, Джудекса сбежал, а? Крайне досадно. Как это связано с союзом Октона и Гело?

– Я не уверен, что они союзники, – возразил Альфар.

– А история Риджи Ана? Мне все это представляется так: Владыка ввел нас в заблуждение, сказав, что не собирается никому передавать Мир. На самом деле он договорился с Гело Бесоном, однако скрыл это от остальных, чтобы мы с Солом не объединились против Бесона. Теперь он и Гело тихо уничтожают приспешников других цехов. Ты послал соглядатаев к Универсалу? Они видели что-то интересное?

– Послал. И они ничего не видели. Странное дело, даже Октон ни разу не появился, не вышел из пирамиды. – Альфар показал на цепочку на шее Некроса. – Если все так, как ты говоришь, то зачем Владыка отдал вам Слезы? Ведь этим он только помог тебе, Солу и Доктусу. Усилил вас.

– Этого я не знаю. Конечно, мы еще не разгадали весь замысел Владыки. Он объявил, что намеревается спрятать Мир… Где? Мир нужен мне, понимаешь? Доктус не в счет, но нельзя допустить, чтобы кто-то из этих двоих, Сол или Гело, стал Владыкой. Гело погрузит империю в ледяное безмолвие, а Сол утопит ее в жаре. Мир должен быть моим.

К Альфару уже вернулось его обычное настроение. Внешне он оставался серьезен, но внутренне, казалось, смеялся.

– Обруч! Брат мой, а мне вполне хватает Острога-На-Костях. Прекрасное место, ведь ты всегда соглашался с этим…

– Конечно. Но не хотелось бы тебе, чтобы Острог стал больше?

– Больше? Кажется, он и так достаточно велик. К тому же вокруг стена, за ней город. Мы не сможем снести все эти кварталы…

– Никаких стен. Больше, чем все эти кварталы, больше, чем Фора, чем гора, чем перешеек. Острог, большой как империя, как весь мир… Тебя не прельщает эта идея?

– Хм… интересно.

– Вот именно. Империя – теперь это лишь слово. Пограничные области откалываются одна за другой, незаметно, без всяких войн. Они просто перестают платить подати и содержать наше войско. Вместо него появляется местное ополчение. Даже кланы Бриты – а ведь она-то совсем рядом – теперь ничего не платят. Верховные Приосы потихоньку умирают от старости, а наш Приорат не отсылает новых. Я смогу восстановить Зелур. И для этого мне нужен обруч. Опыты Джудексы… Ты ведь знаешь, он добывал для меня вещество третьего порядка…