Черное пламя Раграна. Книга 2

– Наверх. Быстро. Плевать мне на технику безопасности моего передвижения. Это приказ.

И флайс стремительно взлетает в воздух. Даже без набившихся внутрь вальцгардов.

– Что ты устроила на сцене? – рычит он.

– Что я устроила?! Это ты приволок свою риам Не-помню-как-вас-там-слишком-много-имен.

Он неожиданно улыбается, и уголки его глаз собирают лучики морщин.

– Ревнуешь, Аврора?

– Делать мне больше нечего! Я тут горю.

– Горишь, конечно. Потому что устроила непонятно что.

Я прищуриваюсь.

– То есть тебе можно, а мне нельзя?

– Мне можно, потому что я контролирую свое пламя.

– Ну вот и контролируй дальше! – Я пытаюсь вырваться, но он меня не отпускает.

– Куда? Сумасшедшая женщина!

Я не сумасшедшая женщина! Я женщина-факел. Супергероиня практически.

– Я пришел с Алерой исключительно потому, что ты не отказалась выступать, иначе бы мы пошли в другое место. Мне надо быть рядом с тобой и с твоей силой.

В другое место с Алерой, как мило!

– Мне все равно! – говорю я. – Прекрати это и верни меня к Лару!

– Нет, Аврора. Тебе не все равно. Мне не все равно. Я твоего танцора чуть за ноги над сценой не подвесил, когда ты к нему липла.

От такой откровенности мне только и остается, что моргать, а он снова подается ко мне, накрывает губы своими. И жар, взметнувшись внутри меня, уходит в него. Возвращается ко мне. Снова течет к нему. Это было бы похоже на игру в мячик, если бы не было так похоже на что-то другое, потому что каждая такая волна, прокатываясь сквозь меня, воспламеняет каждую клеточку моего тела.

Отзывается в самом низу живота.

Сжигает весь стыд, все «нельзя», все, что стоит между нами.

– Хва-а-а-тит, – выдыхаю я, пытаясь зацепиться за остатки ускользающего разума. Но разум, кажется, уже ускользнул, потому что остаемся только мы: только я и он, и наше совершенно иррациональное драконическое притяжение. И пламя. Из-за которого меня обжигает холодом, когда дверца флайса идет ввысь уже на парковке, а после опаляет черными языками, искрящими алым. Лижущими мою руку, хотя по ощущениям – сердце и меня всю.

– Жарко, – хрипло шепчу потрескавшимися, как от температуры, губами.

– Знаю, Аврора. Все будет хорошо. Потерпи.

М-м-м-м…

– А долго? Терпеть? – интересуюсь я, облизнув губы.

И вскрикиваю, потому что под горящей кожей покрывало кажется просто ледяным. А его руки, скользящие по моему телу – невыносимо, болезненно-чувствительно раскаленными.

– Э-э-эй… – пытаюсь перехватить его ладони, потому что он бессовестно меня раздевает. Хотя еще никогда ни один мужчина не снимал с меня балетную пачку. Сказать ему, что ли, об этом? Губы сами собой растягиваются в улыбке.

– Ты будешь первым, – говорю я.

Его лицо надо видеть! Он даже на миг задерживает руки на моих бедрах, а я не выдерживаю и хихикаю. Странно, что у меня из ноздрей дым не идет от жара, но даже это кажется мне смешным.

– Первым, кто с меня снимает балетную пачку, – поясняю я, и Вайдхэн приходит в себя. Надо бы его было сфотографировать, какой контент! Нет, я никому бы не показала, но сама бы любовалась долгими вечерами. Хотя любоваться можно и сейчас, я тянусь ладонью к его напряженному лицу и касаюсь кончиками пальцев скулы. Повторяю широкие надбровные дуги.

Он снова на миг замирает, а потом…

– Аврора, приподнимись, – сердито говорит он. – Помоги мне тебя раздеть.

– Мужчина, вы знаете, как это звучит?

– Я знаю, что ты сейчас сгоришь! – У него кончается терпение и наряд, который является собственностью Грин Лодж, с треском прощается с жизнью. Вот она, сила иртхана в действии! Такое разорвать еще надо уметь, а вот сам он раздевается быстро, практически как сотрудник службы чрезвычайного реагирования. В следующий миг меня подтягивают к себе так плотно, что я перестаю ощущать свое тело, и его, мы как будто сплавляемся.

И это не фигура речи!

Сквозь мою спину в его грудь рвется пламя, сквозь него оно рвется в меня, но прохладнее не становится, наоборот – становится все горячее, горячее и горячее. Хотя чему я, в общем-то, удивляюсь? У меня тут сзади иртханопечь с иртханополенцем… ой, тьфу, Аврора! Какая ты пошлая.

Руки на моей груди – он обхватывает меня всем телом – напрягаются, а после Вайдхэн резко разворачивает меня к себе. Вглядывается в мое лицо, изумленно и резко произносит:

– Не помогает. – Как будто видит то, чего не вижу я.

А я уже почти ничего не вижу, перед глазами только черное пламя и алые всполохи, и где-то в них возникает его лицо.

– Что – не помогает? – интересуюсь я. – Скорая голая помощь?

– Аврора! – Он резко подтягивает меня к себе, а потом снова впивается губами в губы. Вот так и становится легче, только так и становится, когда он вдыхает бушующее во мне пламя, когда скользит губами по горящему рту. И когда его ладонь ложится мне между лопаток, я вжимаюсь в него сильнее.

Мир стягивается в одну черную точку, потом раскрывается. Плавящейся радужкой его темных глаз. Такое единство кажется мне правильным, вот именно такое и только такое – когда объединяющая нас огненная река берет истоки в нем и впадает в меня. Поэтому я и вцепляюсь пальцами в его плечи, когда приподнимаюсь, а после опускаюсь на него. Отражаясь в этих раскрывшихся до предела зрачках, как в зеркале.

Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас!

В эту минуту, когда я становлюсь единым целым с ним, а пламя беснуется в нас, но больше не обжигает.

– Поцелуй меня, – хрипло говорит он, и я подчиняюсь.

А потом подаюсь вверх, и – осторожно вниз. Так, на мгновение, я еще успеваю уловить краткие ощущения нашего совместного помешательства, и меня захлестывает мощью силы.

Пламя.

Близость.

Сбивающееся дыхание.

Его руки на моих бедрах.

Мы отрываемся друг от друга, только чтобы сделать вдох, а черный костер, в котором от нас не должно было остаться даже пепла, сейчас согревает, ласкает, языки стелются по коже, добавляя диких чувственных ощущений.

Как такое возможно?

Мне все равно.

Особенно когда он произносит мое имя:

– Аврор-р-р-ра, – и оно низкой вибрацией отдается в груди и в самом низу живота.

Мир переворачивается, а вместе с ним переворачивается и пламя, взметнувшееся вверх и подхватившее меня, как и он – ладонями под ягодицы. Вайдхэн склоняется надо мной, так невыносимо близко, и произносит странным, невыносимо-низким и хриплым голосом:

– Назови меня по имени, Аврора.

– Бен? – уточняю я сквозь рвущийся из груди стон. Получается не менее низко и не менее откровенно, и я даже не знаю, что больше сводит с ума – его взгляд, от которого по телу прокатывается сладкая волна от макушки до пяток, или прикосновение его пальцев к губам, когда он проводит по ним, словно собирая звуки своего имени на память.

Так сладко, что сдерживаться не получается.

Я и не сдерживаюсь: цапаю его за палец, а точнее, обхватываю губами, слегка прикусываю – и в нашем безумном ритме меня в ту же секунду пронзает таким невыносимым удовольствием, что реальность раскалывается пылающим черным стеклом. Когда она вновь собирается – потихоньку, понемногу – из сладких спазмов, вздымающейся под моими пальцами широкой груди, искрящихся кусочков неоновых вывесок между полосками жалюзи, жара больше нет.

Есть только звенящий остывающий вокруг нас воздух. И биение наших сердец.

ГЛАВА 5

После того жара, в костре которого я сгорала, сейчас было бы даже холодно. Если бы меня так плотно не прижали к себе, окутывая и оплетая собой, что замерзнуть мне не грозило при всем желании. Только вот…

– Что-то сгорело? – спросила я.

– Ничего критичного, – хмыкнул Вайдхэн. – И никого. А могло бы. Точнее, могла бы. Чем ты думала, Аврора?

В его глазах читалось «уж точно не головой», и я окончательно пришла в себя.

– Это то, что каждая женщина мечтает услышать после того, как…

– На каждую мне плевать. А на тебя нет, – он нахмурился. – Тебе сообщили, что в твоем нестабильном состоянии на сцену лучше не выходить?

– Сообщили, – огрызнулась я. – Только почему-то не ты.

– Я пытался тебе сказать утром. Но понял, что кого угодно другого ты послушаешь быстрее, чем меня. С Лэннэ у вас получился гораздо более конструктивный диалог, чем со мной. К сожалению, не настолько конструктивный, чтобы ты всерьез задумалась о последствиях.

Я попыталась вывернуться из его рук, но Вайдхэн меня удержал.

– Как я могу думать о последствиях, если ничего о них не знаю?

– А ты хочешь? Знать?

Он смотрел на меня в упор, а я вспоминала, как совсем недавно гладила его лицо. По-хорошему, вспоминать надо было совсем не это, а еще стоило бы задаться вопросом – какого набла ты вообще творишь, Аврора? Но у меня в голове была одна-единственная мысль, и, если уж говорить откровенно, даже не в голове, где-то в самой глубине моего существа: о том, что эта близость – самое правильное, самое удивительное и самое естественное, что случилось со мной за последнее время.

– Разумеется, я хочу.

– В таком случае тебе придется меня слушать, – теперь уже он провел пальцами по моей щеке.

Я опять завозилась: все-таки паленым воняло настолько, что все разговоры слегка растворялись в аромате… сожженного покрывала? Я поморгала на паленый матрац, подняла голову:

– У тебя нет пожарной сигнализации?

– Есть. Я попросил ее отключить, когда нес тебя сюда. Нет ничего такого, что я не смог бы потушить, хотя… – он улыбнулся. – Ты меня здорово напугала. Когда твое пламя отказалось униматься из-за простого физического контакта.

«Твое пламя».

Вот теперь я в полной мере ощутила, каково это, когда пламя на щеках.

– Ты все еще стесняешься меня, Аврора?

– Я стесняюсь себя.

Стоило вспомнить, что я тут вытворяла, как я к нему прижималась, как сама опустилась на него, и щекам стало еще горячее.

– Почему?

– Потому что я знаю тебя три дня. – Странное чувство, что я знаю его всю жизнь – не в счет. – Потому что ты ходишь по ресторанам с другими женщинами…

Вайдхэн улыбнулся еще шире.

– Все-таки ревнуешь.

– Нет! Просто я не привыкла строить отношения с мужчинами, у которых бесчисленное множество женщин.

– Вот какого ты обо мне мнения, значит?

Он поднялся так неожиданно, что матрас слегка спружинил, а в следующий момент подхватил на руки меня.

– Пойдем лучше в душ. Здесь и правда стоит прибраться.

Просторная ванная, где разместилась огромная душевая кабина, была выполнена в черно-огненных тонах, напоминая о его пламени. Смотрелось достаточно агрессивно и тяжело, но ему шло. И черное, и огненное, и темно-красное. Наверное, для того, кто родился в огне – дважды – такие цвета самое то. Потерявшись в своих мыслях, я опомнилась, только когда Вайдхэн поставил меня на ноги. После чего беззастенчиво шагнул следом и заблокировал дверцы, мгновенно ставшие матовыми.

– Ты какую воду любишь?

– Теплую. Чуть теплее, чем температура тела.

– Так я и думал, – он улыбнулся. Он сегодня вечером подозрительно часто улыбался, и его лицо, временами суровое, сразу преображалось. Не знай я его, сейчас даже представить бы не смогла, что этот мужчина умеет быть жестким, если не сказать жестоким. Впрочем, это было единственное, что я успела подумать – до того, как на нас хлынула вода, лаская кожу. Лучше бы только она: когда на плечи легли ладони, скользкие от геля для душа, меня опять повело. Еще бы эти ладони там и лежали, но нет. Они спустились на спину, к лопаткам, пальцы нежно и в то же время сильно прошлись вдоль позвоночника.

– Ни за что бы не подумала, что тебе нравятся сладкие ароматы, – сказала я, чтобы переключиться.

– Это для тебя. Я предпочитаю более резкие запахи.

На миг я утратила дар речи, а он бессовестно этим воспользовался: во-первых, плотнее прижал меня к себе, на этот раз скользнув ладонями по ягодицам, а во-вторых, продолжил:

– Я не просто так говорил, что тебе не стоит выступать, Аврора. Любая сильная эмоция действительно способна спровоцировать пламя, а в твоем случае еще и экстремально быстро проявить его вовне. Поэтому я пришел в Грин Лодж с Алерой.

– С Алерой.

– Не одной тебе не хочется проговаривать длинные имена, но, если ты настаиваешь, риам Грейторн-Лардарр инд Хамир. Это дипломатический ужин, который должен был состояться с ней, с ее отцом и его вице-президентом, но что-то пошло не так. У ее отца и вице-президента.

– Очень удобно.

– Очень. Когда я узнал, что ты все-таки решила танцевать, то в восторг не пришел. По большому счету, в восторг не пришел никто. Особенно руководство Грин-Лодж, которому в экстренном порядке пришлось отказать особому ВИП-клиенту. ВИП-клиент, подозреваю, тоже в восторге не был, но об этом история умалчивает. Моя пресс-секретарь сказала, что такой стресс как сегодня, она испытывала впервые. Хотя работает со мной давно.

– При чем тут пресс-секретарь?

– При том, что личного секретаря я уже отпустил, а Ланира осталась. Именно ей пришлось решать вопрос с Грин-Лодж и проявлять чудеса дипломатической изобретательности. Именно с ней ты видела меня тогда в ресторане, когда Лар назвал меня Бездарн Гадхэн.

А Ния говорила, что тогда в ресторане с ним была пресс-секретарь. Говорила же! Догадалась. Или знала? Похоже, Ния все-таки знала гораздо больше, чем я могу себе представить.

Правда, при мыслях о Бездарне Гадхэне у меня опять запылали щеки. Хорошо хоть, что свет здесь такой приглушенный, и повсюду красно-черное, можно списать на отблески. Или нельзя? Как-то очень пристально он на меня смотрит. Очень-очень. Даже бровь приподнял.

– Это не я придумала, – быстро сказала я.

Прозвучало как оправдание, и я бы прикусила себе язык, если бы он мне не требовался для дальнейшей коммуникации.

– А кто? – Вот теперь Вайдхэн по-настоящему заинтересовался.

Да, язык точно стоило прикусить.

– Никто. Неважно. Давай закроем эту тему. Я не могу с тобой говорить об этом, потому что ты – власть. А это неуважение к власти.

Пару мгновений он изумленно смотрел на меня, а потом запрокинул голову и расхохотался. Так заразительно, что меня ну очень тянуло к нему присоединиться, вот только я пока не представляла, как развернется тема с Бездарном Гадхэном, поэтому предпочла придержать драконов. То есть смех.

– Ты невероятная, Аврора, – произнес он, скользкими от геля ладонями поглаживая мои ягодицы. Это было сказано так глубоко и проникновенно, что у меня разом вылетели из головы все мысли, а вот чувственные ощущения – особенно там, где это скольжение рождало на коже миниатюрные костерки – зашкаливали за сотню по десятибалльной шкале. – Для тебя я кто угодно, только не власть, милая. Это первое. А второе… я и в самом деле предполагал, что это придумала ты.

– Неужели?

– Именно, – пальцы прошлись между полушарий. Без нажима. Мягко и совершенно не так, как тогда, в кабинете. – Именно в тот самый момент.

Удивительно, что он тоже о нем вспомнил. Или неудивительно?

– Нет, я просто использовала незапатентованную характеристику.

– Рано или поздно ты мне о ней расскажешь. О том, кто ее придумал, – это прозвучало как обещание, от которого все внутри вспыхнуло. Даже водичка холоднее стала, и, я подозреваю, вовсе не потому что Вайдхэн забыл оплатить счет за горячую воду. – И обо всем остальном.

– О том, что ты еще не знаешь. – Я приподняла брови в точности, как он, а потом, положив руки ему на плечи, встала на носочки. – Ты хоть что-то еще обо мне не знаешь?

– Такое не исключено. Но я это обязательно выясню. – Он почти касался губами моих губ, и это было настолько сильно… в смысле, не то, что между нами случилось, хотя и это тоже, сколько именно мои чувства – я не просто тянулась к нему всем своим существом, мне кажется, я уже приняла его, впустила его в себя и, увы, здесь пошлость не поможет – совершенно на другом уровне, не на физическом. Это хлестнуло, как порыв ледяного ветра, я положила руки ему на грудь и попыталась отстраниться.

– Почему ты тогда меня…

– Потому что захотел тебя с первой минуты, как увидел. Потому что решил, что ты пришла меня соблазнять.

– Я – что?!

У меня глаза, по ощущениям, стали как у дракона. Таких же размеров. Ну ладно, предположим, что глаза как у дракона мне не грозят, потому что мне бы разорвало лицо, но собственные органы зрения сейчас представлялись очень и очень большими. Круглыми. Выразительными.

– От тебя фонило желанием, Аврора, – на удивление серьезно произнес он. – Настолько, что я просто не мог предположить ничего другого. Тогда мне и в голову не приходило, что наша связь… хм… что это выбор моего дракона, и твой на него ответ.

Выбор дракона, значит. А что насчет твоего?

Я чуть не брякнула это вслух, но на этот раз с языком мы подружились. В смысле, я не стала задавать неудобных вопросов, которые совершенно точно не имеют никакого отношения к тому, что сейчас было. Это как на первом свидании спросить: «Хэй, парень, ты на мне женишься?»

– И уж тем более я представить не мог, – продолжал он, – что все получится именно так. Бесконтактная передача пламени… мы с тобой в своем роде уникальны, Аврора. Такого мир еще не знал. И не узнает, пока я не выясню все в подробностях.

Он снова расслабился и поглаживал мою спину, вот совершенно не с целью помочь мне принять душ. Я же, наоборот, напряглась.

– То есть такого никогда не было? Вообще?

– Ни разу. Любая передача пламени между человеком и драконом шла через кровь. Не говоря уже о том, что передача пламени человеку от иртхана считается в принципе невозможной. Больше того, передача не просто от иртхана человеку, передача в спящем состоянии. Когда сила неактивна.

– Ты о чем?

– Судя по всем анализам, Аврора, с маркером черного пламени ты ходишь как минимум со дня нашей первой встречи.

– А?

– Да, у тебя анализы уже развитого черного пламени. Да и случившееся сегодня… ты как иртханесса-подросток – по возрасту пламени в крови. Если я правильно понял, у тебя могут быть перепады настроения и все прочее, сопутствующее.

О-о-о!

– Я бы мог предположить, что маркер в твоей крови был спящим, – он снова на миг нахмурился, а после тряхнул головой, словно сбрасывая какое-то наваждение, – если бы маркер в твоей крови не был моим. По всему получается, что на кухне мы его активировали, а сегодня у тебя произошло полноценное пробуждение пламени. Что, кстати сказать, тоже парадокс. Обычно сначала пламя просыпается внутри и только потом проявляется в физической форме.

Я сейчас взорвусь. Не от пламени, нет, от количества новой поступающей в меня в единицу времени информации.

– Можно поподробнее? – спросила я. – Для тех, кто не знает с детства все эти тонкости иртхано-драконьих премудростей.

– Объясняю на пальцах, – он наконец-то убрал руки с моих ягодиц и загнул первый палец. – Иртханы и иртханессы рождаются с пламенем. В зависимости от уровня силы развиваются и их способности. Сначала ментальные – те, с помощью которого мы отдаем приказы и управляем драконами, затем – проявление пламени, когда уже физически можно что-нибудь поджечь. Процесс активации и развития внутреннего пламени очень важен. Обычно он проходит без эксцессов, если правильно подготовиться, но случается такое, что по какой-то причине развитие делает резкий скачок. Таких случаев единицы за тысячелетия, тем не менее они были. В этот момент очень важно, чтобы рядом был тот, кто может погасить пламя. Обычно достаточно простого физического контакта, в зависимости от уровня силы, иногда даже просто прикосновения ладоней или объятий в одежде. Но с тобой оказалось недостаточно, потому что у тебя был спонтанный выброс невероятной силы. И да, такого мир тоже раньше не знал.

Вот стою я тут, вся такая уникальная, он загибает пальцы и объясняет мне все. А я… я единственное, о чем по-настоящему могу думать – что я для него значу? После такой близости, наверное, по-другому нельзя, но… Но.

«Хэй, парень, ты на мне женишься?»

– Аврора? – Бен смотрит мне в глаза. – О чем задумалась?

Я не стану это спрашивать. Не стану. Не стану.

– Да так. Ни о чем. Думаю, какие еще сюрпризы ожидать в ближайшее время.

– В ближайшее, я предполагаю, никаких. Самое интересное уже случилось, – он улыбается, а потом добавляет: – Я говорю о проявлении пламени, если что.

– Ах, вот оно как.

– Именно так. Все остальное будет попроще. Я надеюсь.

Меня так и подмывает сказать «давай надеяться вместе», вместо этого я просто киваю.

– Хорошо.

– Ты подозрительно со всем соглашаешься, – прищуривается Вайдхэн. – Завтра тебе лучше не появляться в Грин Лодж.

– Хорошо.

Он приподнимает брови, а я пожимаю плечами:

– Я очень люблю балет, Бен, но не настолько, чтобы вредить другим людям. – Вайдхэн меняется в лице, и я добавляю: – Просто напомни мне сейчас перезвонить генеральному и сказать, что я больше не выйду. Незаменимых балерин нет. Особенно в ресторане.

Почему-то именно эта мысль дается мне больнее всего, еще больнее даются эти слова. Я будто окончательно отказываюсь от того, от чего уже однажды отказалась. Правда, тогда у меня были совершенно другие обстоятельства и совершенно не было выбора, но и сейчас, по сути, его тоже нет. Я не представляю, как работает это самое пламя, мне нужен учитель или тот, кто хотя бы с азами контроля поможет. Постоянное сопровождение. Обследования – наверняка. После того, что он сказал, обследования мне нужны точно, банально даже для того, чтобы я не навредила собственному сыну.

– Ты очень хотела танцевать? – спрашивает он, глядя на меня в упор.

– Это было давно, – я показываю на душ. – Мы все еще моемся, или проводим сеанс психологической помощи?

Вайдхэн хмыкает:

– Что я тебе говорил про неуважение, Аврора? – Он выделяет это слово так, что я просто мгновенно переключаюсь. Но ответить не успеваю: – К слову, о неуважении. В ресторане Бездарном Гадхэном меня назвал Лар, но ты это допустила. Поэтому ты, как мать, и будешь нести ответственность.

– Чт…

«Что» у меня не получается полноценным: меня так резко разворачивают лицом к стене душевой кабины, что воздух вылетает из меня как пробка из бутылки с веоланским, а следом за ним вырывается грудной низкий стон, потому что его ладонь между моих бедер творит совершенно невыносимо-приятные вещи. И ладно бы только ладонь, он умудряется скользнуть языком по моим позвонкам, зубами прихватывая кожу у основания шеи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.