Черное пламя Раграна. Книга 2

– Ава, прости. Я сейчас вся на нервах… сама понимаешь.

– Про нервы можешь мне не рассказывать, – фыркнула я.

– Надеюсь, этих придурков посадят, – изменившись в лице, подруга сложила руки на груди.

– Бен… гарн Вайдхэн сказал, что больше такой ошибки не повторит, – ответила я. По лицу подруги поняла, что она не знает еще и о том, что он помогал мне с Каридом. В смысле, отправил меня к Доминику, или Доминика ко мне, а Доминик… ну, он действительно классный юрист. Подозреваю, что работает где-нибудь в Ровермарк.

– Даже не знаю, с чего начать, – вздохнула я.

– Начни с самого начала.

И я начала. Хотя, признаться, очень странно было говорить с подругой и видеть торчащих за стеклянной перегородкой вальцгардов. Вот же… Я, к слову, совершенно о них забыла, когда соглашалась на встречу в кафе, но тем не менее по-другому все равно было никак. Зои сейчас работает допоздна, вечером на работу уйду я, и так до праздников.

Я рассказала все, умолчав о том, что у меня была встреча с Беном после того пламенного танца в Грин Лодж. Даже вспоминать, как я ходила по дому Вайдхэна безо всего, мне было стыдно. Или слишком волнующе? Взять хотя бы то, что было вчера, а ведь вчера все было гораздо более откровенно – но нет, почему-то именно тот вечер активно заставлял мое дыхание учащаться, а сердце ускорять ритм.

– Так получается, та ваша встреча в ресторане была не случайной? – уточнила Зои.

– Случайной. Для меня.

Для него, видимо, нет.

– То есть давай-ка проясним, подруга? Когда ты пришла к нему, он сказал, что не хочет видеть тебя в секретарях отдела кадров, отшил, а потом помог с Ларом, с твоим, прости драконы, бывшим, с его очумелыми родственничками, и принял на работу к себе?

– Да.

– Логика восьмидесятый уровень.

– Не все так просто, Зои, – я не стала рассказывать про узор, понимая, что эта информация – не для всех. Из-за этого чувствовала себя ужасно, потому что сама высказывала Вайдхэну, что у меня есть друзья, а теперь вот у меня от них тайны. Но говорить о том, чего сама не понимаешь, и что пока что, мягко говоря, не изучено… Ну, тут не нужно обладать выдающимися умственными способностями, чтобы понять, что это дело с грифом «совершенно секретно».

– А по-моему, все просто, – хмыкнула подруга.

За время, что мы общались, она успела поесть и теперь налегала на десерт, который прилагался к бизнес-ланчу.

– По-моему, тебя просто хотят… – Зои издала губами «чпок» и даже показала пальцами для достоверности.

– Это было грубо.

– Зато правда, прости уж за прямоту. Или ты подумала, что он все это от широкой души делает?

Я ведь раньше и сама так считала. То есть до того, как узнала, что он помогал мне с Каридом, до того, как он спас Лара. Но сейчас слова Зои вызвали если не тихое бешенство, то уж раздражение – точно.

– Я же сказала, что он помог мне найти Лара…

– Да. Ну и что? Думаешь, для него это сложно? С его связями, как мне пукнуть, простите. Он даже не напрягался особо…

– Зои, хватит, – резко перебила я.

Настолько резко, что она поперхнулась кофе и резко отставила от себя чашку.

– Вот как ты заговорила? Ну пожалуйста, на здоровье. Тешь себя иллюзиями. Только когда он женится на какой-нибудь иртханессе, а ты опять будешь рыдать в подушку…

– Иди в жопу, – сказала я.

– Что?

– В жопу. Иди. В драконью. Могу путеводитель нарисовать. – Я поднялась так резко, что остатки моего остывшего кофе выплеснулись на стол. Со мной творилось что-то странное, начиная от того, что такую вот дикую неприязнь к подруге, с которой столько лет дружили, гуляли с детьми, ходили в кино и в кафе, объяснить просто невозможно. И тем не менее я ее чувствовала. Чувствовала, что мне хочется вылить кофе Зои на голову, и, возможно, поэтому поспешила убраться из кафе.

Даже пальто не стала надевать, вылетела на улицу. Вслед за мной вылетели вальцгарды, а морозный ветер начал покусывать щеки. Только во флайсе я относительно пришла в себя. Пришла в себя и поняла, что все произошло очень странно и очень быстро. Только что мы сидели и мирно разговаривали, и вдруг… получите, распишитесь! Это вообще как? Что это было?

Женские дни у меня в ближайшее время не ожидались, но я бы и не стала списывать это на женские дни. Это «что-то» возникло внутри меня, когда Зои начала оскорблять Бена, и вырвалось оно таким образом. Что, если это тоже связано с… Я осторожно подтянула рукав, но узор «дремал» и не подавал признаков жизни. Мне кажется, даже красных искорок стало меньше. Я попыталась вернуться к эмоциям, спровоцировавшим нашу с Зои новую ссору, но натолкнулась на стену.

Все было ровно. Как если бы ничего не было.

Расстроенная дальше некуда, я поднялась к себе. Дело было не только в ссоре с Зои. Дело было еще и в том, что я вроде как давно не подросток, а веду себя как подросток. «Иди в жопу» – потрясающий ответ! Просто волшебный. Гениальный. А главное, очень педагогично.

Хорошо хоть Лара рядом не было, иначе бы пришлось объяснять, почему мама послала тетю Зои в… да, не будем повторяться, именно туда. И почему нельзя делать то же самое с детьми на площадке.

В итоге у меня весь день все валилось из рук. Я разбила тарелку, уронила себе на ногу ноутбук (нога, к счастью, не пострадала, а вот ноутбук перестал включаться). К счастью, рядом оказалась Ния, у которой муж как раз занимался ремонтом техники, и она сказала, что сегодня вечером они его посмотрят.

Собираясь на выступление в Грин Лодж, я включила визор для фонового бормотания. И надо же мне было включить его в тот момент, когда показывали новости. А в новостях – лархаррскую делегацию. Там у них все было не как у людей, в смысле, даже не как у иртханов, вот и сейчас приехали не только президент[1] и вице-президент. Приехала еще…

– Алера Орленд Грейторн-Лардарр инд Хамир, – как журналистка выдала это имя без запинки, оставалось только догадываться.

Дочь президента Лархарры.

Алера оказалась очень яркой. Волосы цвета горького шоколада, миндалевидные глаза, этот разрез присущ многим лархаррцам, тоже темные, густые ресницы. Последнее я выяснила, когда ее показали крупным планом, а потом камера вновь отъехала в сторону. Губы у нее были пухлые, причем, судя по ее отцу, от природы, а фигура – ну очень женственная. Я, например, на верхние формы тоже не жаловалась, в остальном же была слегка угловатой. Для балерины это хорошо, но… Например, у меня никогда не было таких бедер. И жопы.

Да что ж меня сегодня на жопы-то тянет!

Навстречу прибывшей делегации из Ровермарк вышел Вайдхэн и, поприветствовав главу государства и его зама, обратился к иртханессе. Что они там говорили, было не слышно, но, когда он взял ее руку в свою и коснулся губами кончиков пальцев, я просто закипела.

Как чайник!

Серьезно. Мне даже показалось, что у меня температура повысилась, на мгновение, а после того, как делегация вместе с Вайдхэном скрылась в Ровермарк, слово «жопа» было самым цензурным, которое пришло мне в голову.

Щелкнув пультом, яростно швырнула его на диван, но перед глазами все равно стояла иртханесса, в небрежно наброшенной на плечи короткой меховой шубке, из-под которой был виден ярко-синий стильный деловой костюм. Она и двигалась как дочь правителя, и вообще вся ее манера держаться выдавала, что рядом с отцом и Вайдхэном она чувствует себя вполне комфортно. Не то что я…

Жопа!

Крутанувшись на пятках, ушла к себе, быстро покидала в сумку все необходимое и заглянула в комнату к Лару.

– Драконенок, я на работу. Буду чуть позже чем обычно, поэтому ложись спать, и не капризничай. Ния тебя уложит.

– Не хочу! – надулся Лар, который играл с виари большой тряпичной косточкой.

Я наклонила голову:

– А с Дрим дружить хочешь?

– Хочу!

– Тогда показывай ей пример, как послушный мальчик. Иначе она увидит, что ты невоспитанный, и сама станет такой же. А невоспитанную виари дома мы оставить не сможем.

– А если я буду невоспитанным, ты меня тоже из дома выгонишь? – неожиданно заявил сын.

От такого я даже опешила.

Они все сговорились, что ли?!

– Аврора, иди, – мягко сказала Ния. – Мы тут разберемся.

– Да, иди, – поддакнул Лар. – Очень ты нам тут нужна.

– Ларрет! – Вот теперь в голос Нии ворвались стальные нотки, а я… я вылетела из квартиры, мимо вальцгардов, которые от такой прыти быстро перегруппировались: оставлять виари с Ларом и няней без присмотра было нельзя.

Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала! Во-первых, потому что это была моя первая ссора с Ларом. До сегодняшнего дня мы вообще не ругались, да, я умела быть строгой, но я никогда на него не давила. И уж тем более никогда не слышала от него такого. Во-вторых, несмотря на то, что Лар совсем маленький, мне вдруг тоже стало невыносимо обидно. Что я ему вообще сделала?! Он что, правда подумал, что я могу выгнать виари на улицу?

Закусив губу, посмотрела на уменьшающийся за стеклами идущего вверх флайса город.

– Могу я задать вопрос, риам Этроу? – поинтересовался ЛэЛэ, который мгновение назад касался коммуникатора.

– Да?

– Как вы себя чувствуете? Мне показалось, что вы на взводе.

– А вы начальник службы безопасности или психолог? – рыкнула я и тут же добавила: – Простите. Сын грубит. Поссорилась с подругой. Сегодня весь день через… полетел над пустошью. Поэтому да, я немного на взводе.

Или не немного.

– Вы уверены, что вам стоит выходить на сцену?

– Не выйти я не могу. Я подведу людей.

– Хуже будет, если вы выйдете, и произойдет нечто опасное. Для вас и для людей.

– С чего бы? – я приподняла брови.

ЛэЛэ тактично перевел взгляд на мою руку, скрытую под пальто. Точнее, руку-то было видно, запястье с пальцами, а вот узор, на который он намекал, был надежно спрятан. Но твоего же дракона за хвост да над пустошью! Мои костюмы все с открытыми руками.

Балерина с татухой.

Да, такого мир еще не видел.

– Вы же будете поблизости, – сказала я. – Что опасного может произойти?

– Я не владею черным пламенем, – произнес ЛэЛэ. – Мое пламя – истинное, но если ваше…

– Стойте, стойте, у меня нет никакого пламени. У меня маркер пламени в крови, а это разные вещи.

– Честно говоря, нет, риам Этроу. Если в вашей крови есть маркер пламени, то миг, когда оно появится, а в вашем случае, возможно, и вырвется на свободу – вопрос времени.

Ну привет, прилетели!

– И об этом мне забыли сказать?

– Вероятно, риамер Вайдхэн предупреждал вас о том, что лучше временно сменить деятельность.

Риамер Вайдхэн! Риамер Вайдхэн может меня и предупреждал, но о том, что во мне пламя – нет! Или побоялся, что я подожгу свою спальню в новой квартире, если узнаю очередную новость? Да тьфу же! Нет там моей спальни, и квартира тоже – не моя! Не собираюсь я ее принимать в подарок! Или собираюсь?

Что-то все очень запуталось.

– Какова вероятность того, что это случится сегодня?

ЛэЛэ покачал головой.

– Я не медик. Я могу лишь вас предупредить. К тому же, то, что касается черного пламени…

– До конца не изучено и вообще непонятно, я знаю.

Я вздохнула. Бен действительно мне говорил, что мне лучше не ездить в Грин Лодж, но почему ничего не сказал про пламя? Почему вообще так поспешно ушел?

Торопился встречать Алеру, что ли?!

Р-р-р-р!

– Пламя может вырваться только при сильных эмоциях?

Начальник службы безопасности кивнул.

– Поэтому сегодня мы в любом случае перевозим вас в новую квартиру. Чтобы вы были поблизости и находились под постоянным наблюдением.

– Погодите… когда?! Мой ребенок будет уже спать, когда я вернусь…

– Сейчас. Пока вы работаете. Приказ риамера Вайдхэна.

Я прикрыла глаза. Ну вот как тут обходиться без сильных эмоций? И как объяснить этому совершенно непробиваемому иртхану, что это так не работает? Что нельзя просто собрать мои вещи, моего ребенка, его няню и запихнуть в новую квартиру, потому что он так решил. Нет, во всем этом есть логика, но должен же быть хоть какой-то диалог!

Ладно. Что толку сейчас об этом думать.

– Я рискну, – сказала я. – Справлюсь с эмоциями и сегодня буду танцевать. Насчет завтрашнего вечера переговорю с генеральным менеджером, а после с риамером Вайдхэном.

Не везли бы меня сейчас в ресторан, если бы я и правда могла рвануть. Зная Бена, если бы существовала такая угроза, сидела бы я сейчас в своей новой спальне или в гостиной, и смотрела то на панорамные виды, то на Алеру. Как он ей руки целует!

Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прежде чем я относительно справилась с чувствами.

Нет, Аврора, так не пойдет. Соберись, ты же взрослая женщина! Соберись, танцуй, а вечером, после всего, конструктивно поговори с Вайдхэном о его самоуправстве. Кон-струк-тив-но! Можно будет даже список по дороге в новую квартиру составить: что говорить, а что лучше не стоит.

Ох.

ЛэЛэ меня не пытался переубедить, и я еще больше уверилась в том, что все будет хорошо. Вайдхэн хоть и политик, но он никогда не поставит под угрозу ни жизни присутствующих в ресторане, ни мою. Я была в этом не просто уверена, а уверена так, как будто думала о самой себе.

Вот только к чему вообще был этот разговор с ЛэЛэ?

Мотнув головой, уставилась на проносящийся под нами город, и тоже больше не сказала ни слова. Хотя в Грин Лодж мы, разумеется, вызвали ажиотаж. Сегодня никто не стал расчищать наш путь, как во время прошлого визита Вайдхэна, а ввиду того, что близились праздники, артистов, гримеров и костюмеров было как в настоящем театре. Вот они все и залипали на вышагивающую в сопровождении военных иртханов меня. Высунувшийся из мужской гримерной Пейт открыл рот.

– Аврора! – это было все, на что его хватило.

Я же слегка зависла, но уже по другой причине:

– Ты что тут делаешь? Ты же взял выходной!

– Я, может, и брал, но Рок умудрился растянуться на льду.

Я ахнула.

– Ничего серьезного, просто сильный ушиб, но танцевать он сегодня не сможет. Сама понимаешь… так что мы танцуем с тобой.

– Но мы же репетировали с ним!

– Ну не страшно. Я видел записи, понял, что от нас хотят, подхвачу. И потом, наше пламя и лед чуть не порвало зал. Так что прорвемся.

С этими словами Пейт еще раз зыркнул на вальцгардов и скрылся за дверью, а я покачала головой. День сегодня определенно странный. С другой стороны, каким еще может быть день, начавшийся с непонятного узора на руке?

– Аврора! Аврора! – Ко мне подлетела мой самый любимый гример, Малика. Судя по тому, что она не вытаращилась на вальцгардов, новость до нее уже донесли. – Там твою заняли для какой-то известной певицы, так что будем сегодня в общей.

– Для какой-то известной?

– Да я фиг помню… она сегодня поет в качестве заманушки пару песен, а завтра на корпоративе. Как же ее… а, вот! Сибрилла Ритхарсон! Все, пошли. У нее, кстати, тоже охрана там.

Вывалив на меня все эти новости скопом, Малика развернулась и помчалась по коридору, предлагая нам следовать за ней. Да, может появление Сибриллы Ритхарсон немного понизит градус напряжения? В смысле, сместит акценты. Потому что ферна Ритхарсон, известная фервернская певица – это очень круто. Это очень и очень круто, это гораздо круче, чем Аврора Этроу – секретарь риамера Вайдхэна с новой татушкой, которая танцует балет. Или нет?

– У Мельджера там, наверное, пар из ушей идет, – хихикнула Малика, открывая дверь и пропуская меня в общую гримерную, где переодевались девочки из танцевального ансамбля «Пуанты», которые уже собирались уходить. – Заполучить Сибриллу Ритхарсон в такое время… вообще не представляю, сколько они ей денег отвалили.

Все-таки да. Сибрилла Ритхарсон перетянула внимание на себя, и ура. Будем надеяться, что мне и дальше так повезет, и что уши нашего управляющего – это единственное, что будет сегодня дымиться в Грин Лодж.

В закрутившей меня суете я мигом настроилась на рабочий лад: и когда переодевалась, и когда мне делали макияж и прическу, и когда разминалась у станка. Танцевать мне сегодня предстояло в черном, и черное отлично сочеталось с алой помадой и красными искорками в узоре. А ещё само по себе смотрелось как пламя.

Черное пламя Раграна.

Я подумала о том, каким оно могло бы быть в моем исполнении… то есть, каким оно будет? Когда впервые сорвется с моих пальцев? Подумала – и тут же отбросила эту мысль. Ну ее! И его тоже ну. Не нужно мне никакого пламени, по крайней мере, сегодня.

– Аврора! На выход! – Пейт сунулся в гримерную, за что в него полетел пуант переодевающейся Хелены. – Уй!

Она едва успел спрятаться за дверь, и я выпорхнула к нему. И к вальцгардам.

Короткая перебежка по коридорам – и мы на сцене. Под пристальными взглядами всех гостей, которые пришли сегодня, в относительно свободный от корпоративов день. Относительно, потому что вот, например, слева три столика выкуплены небольшим риэлторским агентством, а вся зона справа – какой-то еще компанией, покрупнее. Я это помню, поскольку нам показывали всю запись перед праздниками, разве что Сибриллу Ритхарсон забыли упомянуть – ну тут все понятно, почему оно до последнего держалось в тайне.

Музыка, вливается в зал, подхватывая наши первые с Пейтом движения, и я в окне вскинутых рук вижу, как стекло ВИП-ложи по центру идет вниз.

Открывая мне и залу Вайдхэна. И Алеру.

[1] В Лархарре политическая система строится таким образом: управляет страной президент, которого выбирают исключительно иртханы.

ГЛАВА 4

Если бы я не открывала танец, не знаю, что было бы. Потому что внутри костром полыхнуло пламя – черное или ярости – это ж надо было додуматься притащить эту… Иртханессу! Сюда! И музыка была под стать моему состоянию, поэтому я рывком оттолкнулась от сцены и взлетела.

Справа мелькнул зал, утонувший в приглушенном на время выступления свете, а я считала безумные удары сердца. Один, другой, третий – разворот! Кружение мимо Пейта, уход от протянутых ко мне рук.

И не думать! Не думать о том, как они там мило сидят за столиком.

Глазея на меня!

И-и-иртхан!

Если бы я могла это сейчас озвучить, получилось бы самое изысканное, самое шикарнейшее оскорбление всех времен и народов, повторить которое не смог бы никто. Ладно, риамер Вайдхэн! Хотели представления с огоньком? Будет вам представление с огоньком!

Балет в Грин Лодж допускал отклонения от классического стиля, поэтому сейчас, когда руки Пейта легли мне на талию, и мы закружились вместе, я, вместо того чтобы отпрянуть, подалась вперед. Положила ладони ему на лицо, скользя по резким мужским скулам.

– Ты что делаешь, Аврора? – одними губами спросил он.

– Импровизирую. Доверься мне.

– Только это мне и остается.

Говорить в танце, а если быть точной, в сумасшедшем кружении, достаточно сложно, но сейчас короткое промедление выглядело как мгновение особенной близости. Именно мгновение: когда я положила ладони на его грудь и с силой толкнула в сторону, мы снова разлетелись в разные края сцены. И замерли – на миг.

В балете, как и в танце, как и в любом искусстве, каждый видит что-то свое. Нашу сцену тоже можно было интерпретировать по-разному: столкновение хищников, борьба света и тьмы, противостояние мужчины и женщины, или вообще никак. Просто наблюдать, следить, следовать за танцем, и за нами наблюдали. Я чувствовала, как текут по коже внимание и взгляды, в такт музыке, замирая – на осторожных шагах – когда сейчас я шла по самому краю сцены.

Пейт – напротив меня, ближе к кулисам.

Музыка замирала, и мы двигались осторожно. Это осторожно, эта предельная концентрация на звучании, слияние света, звука и нашего танца – пожалуй, единственное, что не давало мне полыхнуть.

Под его взглядом.

Его взгляд я чувствовала особенно остро, хотя больше в ту сторону не смотрела. Не хватало еще задымиться на самом деле!

Пейт приближался ко мне, все ускоряя темп.

Движение рук, прыжок – и я снова от него ускользаю.

Вдох. Выдох. Он снова рядом.

Протягивает мне руку, которую я обхожу, вскинув голову.

Меняется свет, с белого на красный, и на пачке расцветают алые всполохи, раскрывающиеся штрихами, мазками, сверкающие искрами, как узор на моей руке. Шаг в сторону, неловкое промедление – и я снова в руках Пейта.

– Ты сегодня в ударе, Рор, – шепчет он, а потом добавляет: – Классно придумала с рисунком на руке. Здорово дополняет образ.

Этого тоже в сценарии и на репетициях не было, но мы почти соприкасаемся губами, и меня обжигает яростью. Такой, что наэлектризованным во мне кажется все, от кончиков пальцев до корней волос, и искры до сих пор не летят только каким-то чудом. Я снова отталкиваюсь от Пейта, кружась, вскидываю руки, взлетаю над сценой.

Не хочу туда смотреть, но взгляд сам собой врезается в ложу. Или, точнее будет сказать, в лицо Вайдхэна? Взгляд у него – как черная бездна, до краев затопленная его огнем, ноздри – как у собирающегося дохнуть огнем дракона.

Ну давай, дохни!

Только драконищу свою не спали. Вон ту, которая рядом сидит!

Не знаю, в ком из нас больше ярости, но она словно плавит мои сосуды – наверное, именно так и ощущается жидкое пламя в крови. Плавит – и в то же время дает такие силы, столько энергии, сколько я никогда раньше в себе не чувствовала. Музыка набирает обороты, и наш танец тоже, кружение становится полубезумным, яростным, сумасшедшим.

Рывок – слияние, рывок – отторжение.

Последние несколько взлетов над сценой, а после Пейт подхватывает меня, подхватывает и поднимает. Полет кажется головокружительным во всех смыслах, зал вращается перед глазами, россыпь света – красные, черные всполохи, в которых тонут лица застывших за столиками людей. В волнах пачки тоже полыхает красное и черное, эти цвета повсюду, и в охватившем меня балетном кружении я чувствую идущий сквозь меня жар.

Поэтому и врываюсь в последний прыжок, как в пропасть, когда музыка взлетает до самых пронзительных нот, а после – падаю в объятия Пейта. И, всей кожей впитывая темный взгляд, дотягивающийся, ударяющий в самое мое сердце, грохочущее набатом, в последний миг подаюсь вперед.

Наши губы соприкасаются, одна ладонь Пейта застыла на моей талии, другая на щеке, мои лежат у него на плечах. Мы так замираем всего лишь на один миг, а зал уже взрывается аплодисментами. Грохочущими, набирающими силу, я даже слышу, что люди вскакивают со своих мест.

Мы кланяемся.

Широко улыбаемся и снова кланяемся, внутри полыхает, все сильнее разгорается что-то, с чем я еще не знакома. Как будто мой основной танец пока еще не закончился. Как будто он только начинается… Хотя зал кричит, я такого не слышала, наверное, никогда.

Не слышала. Не видела такого темного взгляда у Вайдхэна даже в те времена, когда наше общение не задавалось. Да вообще никогда. Мне кажется, он способен придавить к земле с тяжестью бетонной плиты, но я только улыбаюсь и расправляю плечи перед тем, как покинуть зал.

Шум не стихает даже после того, как мы скрываемся за кулисами.

– Ну ты даешь, – Пейт сияет. – Мы, кажется, выдали просто какое-то альтернативное искусство…

Осекается, заметив ЛэЛэ:

– Ну, я пошел.

– Риам Этроу!

Я ловлю напряженный взгляд вальцгарда, опускаю свой… Черный узор уже больше красный, сейчас он выглядит не как морозный, а как собирающаяся прорваться через толщу земных пород магма. Прорваться и огненными брызгами оплавить вокруг все и вся.

Да чтоб меня!

Нет, чтоб его!!! Вайдхэна, который мне все это устроил!

– Риам Этроу, срочно в машину!

Срочно?

– Мне надо переодеться, – говорю я, и понимаю, что переодеться не получится: пламя полыхает так, что мне становится дурно. Мой узор больше не напоминает узор, он напоминает что-то живое, живущее своей отдельной жизнью независимо от меня на моей руке.

Поэтому я позволяю ЛэЛэ накинуть на меня пиджак, скрывая это файер-шоу, и бегу вместе с сопровождением по коридорам, очень-очень быстро. Даже замерзнуть на парковке не успеваю, потому что у меня ощущение, что я сама – ходячий факел, и, оказавшись во флайсе, слегка очешуеваю, потому что там уже сидит этот Бездарн! Вайдхэн!

– Руку дай, – говорит он, хотя мог бы и не говорить – потому что едва его пальцы касаются моих, в меня ударяет током. Напряжение по ощущениям такое, что я давно бы была мертва, если бы не странный узор, защищающий меня от его силы. Или…

Что «или» я не успеваю додумать, Вайдхэн рывком притягивает меня к себе и впивается поцелуем в губы. Таким же яростным, как бушующая во мне сила, пропитавшая меня, как у хорошего кондитера бисквитные коржи крем. От чувств, ощущений, раскрывающего мои губы его жесткого рта я прямо-таки плавлюсь и нисколько не удивляюсь, когда по салону начинает клубиться дымок.

Вайдхэн отрывается от меня только чтобы коснуться коммуникатора сказать: