Сонам

Игорь Боковой

Сонам

Пролог

Листья, подчиняясь переменчивым прихотям ветра, исполняли свой причудливый осенний танец: то неслись по улице с ужасной скоростью, заставляя редких прохожих прикрывать лицо руками, то, подхваченные вихрем, стаей взмывали к низкому, свинцово-серому небу, чтобы спустя пару мгновений, начать медленно опадать на булыжную мостовую.

Дворник с пышными усами и бакенбардами, делавшими его чрезвычайно похожим на министра лёгкой промышленности прошлого века, опираясь подбородком на черенок метлы, изредка попыхивал трубкой и лениво наблюдал за происходящим. На его красном, обветренном лице, отчётливо читалось удовлетворение, от созерцаемой им картины (да и вряд ли сыщется хоть кто-то в целом свете, кому придётся не по нраву то обстоятельство, что, порученную тебе работу, делает кто-то другой, пусть это даже просто ветер).

– Доброго вам дня, любезный! – вклиниваясь в шелестящее буйство, послышался позади чей-то приятный баритон.

Дворник, нехотя оторвавшись от своего «занятия», обернулся. Прямо у него за спиной стоял высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в черном пальто и в такой же чёрной шляпе, пожалуй, немного более широкополой, чем это было бы необходимо, особенно если принять в расчёт немного болезненную худобу его лица (не чрезмерную, но всё же довольно заметную). В руке он держал кожаный портфель – такие пользуются особой любовью у коммивояжеров, за их поразительную вместительность и ещё более впечатляющую живучесть.

Его ботинки были отполированы до той степени зеркальности, когда беглый взгляд на них создаёт обманчивое впечатление, что их как раз-таки не мешало бы хорошенько почистить. Лишь приглядевшись внимательнее, приходило понимание того, что ни вакса, ни сапожная щётка этой обуви совсем не нужны – просто в них с поразительной чёткостью отражалось хмурое осеннее небо.

– Сэр…, – дворник, не вынимая трубки изо рта, слегка дотронулся кончиками пальцев до куцей полы своего, видавшего виды, потёртого «котелка». Сделано это было тем самым особенным выверенным движением, после которого даже у предвзятого собеседника не возникало ни малейшего подозрения о неуважении к своей персоне, но и без фальшивого подобострастия, с коим люди из более низких сословий зачастую общаются с представителями знатного рода или служебного положения, превышающего своё собственное.

– Вы не могли бы мне помочь? – с надеждой в голосе спросил молодой человек, придерживая шляпу рукой, чтобы она не стала достоянием разгулявшегося ветра.

– Чем смогу, сэр, – слегка кивнул головой дворник и трубка, без участия рук, перекочевала в противоположный уголок рта.

– Благодарю вас, – кивнул молодой человек. – Дело в том, что я вот уже битый час прочёсываю окрестности в поисках нужного мне адреса, но пока…, – он обречённо пожал плечами, – никаких результатов.

– Думаю, сэр, я как раз тот, кто вам нужен, – деловито согласился дворник, – я работаю здесь уже достаточно времени, чтобы говорить о том, что знаю эту часть Лондона как свои пять пальцев. – Что за адрес?

– Вот здорово! – искренне обрадовался молодой человек, – само Провидение направило меня в этот переулок, чтобы я встретил вас и мои мучения, наконец, закончились! Вот! – он протянул своему «спасителю» визитку с адресом.

«Ричмонд-парк, 5», – прочитал про себя дворник и вернул визитку обратно.

– Вы знаете, где это находится? – с надеждой спросил молодой человек, принимая обратно визитку.

– Знаю, – кивнул дворник, выпуская изо рта облачко табачного дыма.

– Ну так и что? – С надеждой спросил молодой человек, – Поможете?

– Помочь-то я помогу, – дворник растерянно почесал затылок, – но я, право, в замешательстве, сэр. Похоже – это чья-то неудачная шутка. Кем бы он ни был.

– Это ещё почему? – удивился молодой человек.

– Как бы вам сказать, сэр, – дворник задумчиво пригладил ладонью свои шикарные усы, – дом с таким адресом действительно есть, но…

– Но… – бровь молодого человека вопросительно выгнулась в ожидании продолжения.

– … но, похоже, в нём давно-давно никто не живёт, – развёл руками дворник, – я работаю здесь уже почитай восьмой год, – он перешёл на шёпот и слегка наклонился к молодому человеку, – и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь туда заходил или выходил оттуда. Ни единого раза в окнах этого дома не загорался свет, ни разу не открывалась дверь, ни разу я не видел, чтобы из трубы этого дома шёл дым.

Дворник замолчал, с интересом изучая реакцию собеседника.

– Вот как?! – озадаченно нахмурился тот, – но идти всё же придётся, поскольку я уж всё равно здесь, да и вряд ли можно назвать шутником того, кто меня сюда пригласил. Так вы покажете, где этот дом, любезный?

– Конечно, сэр! – с готовностью ответил дворник, – и даже более того – я вас к нему провожу. Прошу за мной.

Он подхватил метлу и широкими шагами направился вглубь парка, раскуривая на ходу почти потухшую трубку.

– Здесь недалеко, сэр, – заверил дворник, едва поспевающего за ним, молодого человека, – сразу вон за тем поворотом, в глубине парка и будет тот самый дом, что вы ищете. Вообще-то, – продолжал разглагольствовать он, – в этой части парка всегда безлюдно. Оно и понятно – больно уж здесь мрачно. По правде говоря, у меня самого от этого места мурашки по коже. А я-то уж не робкого десятка, сэр! Я не хвастаюсь, честное слово! Подтвердить мои слова могли бы примерно с полсотни немцев, которых я лично, – дворник переложил метлу в подмышку и демонстративно потряс здоровенными лапищами, – вот этими самыми руками…

– На каком корабле служили? – неожиданно спросил незнакомец.

– Эсминец «Вехемент», Первая Мировая, – гордо заявил дворник, но тут же застыл на месте и, подозрительно прищурившись, спросил, – но как вы узнали, что я…

– Это было совсем не трудно, дружище, – усмехнулся молодой человек, – только слепой не распознает в тебе моряка, хотя, пожалуй, и он бы тебя довольно быстро раскусил…

– Кто? – непонимающе нахмурился дворник.

– Слепой! – засмеялся молодой человек, – позвольте представиться, сэр, – он подал дворнику руку, – Чарльз Стоун. Лейтенант-коммандер Британского Королевского флота. В отставке, – и, усмехнувшись. добавил, – Вторая Мировая.

Обескураженный дворник машинально пожал протянутую руку.

– Тим Брикс. – Пробормотал он растерянно. – Старшина Британского Королевского флота. Тоже, конечно, в отставке.

– Ну, вот и познакомились, – улыбнулся Стоун, отпуская руку Брикса, – а теперь, старшина, продолжим путь. Иначе, есть все шансы опоздать, а я смерть как не люблю опаздывать.

– Да мы, в общем-то, уже пришли, – буркнул Брикс и указал в сторону тропинки, теряющейся в дебрях разросшегося парка, – футов1 триста и вы на месте.

– Отлично! – воскликнул Стоун, мельком взглянув на часы, – тогда я вполне успеваю. Ну, Тим, – он опять протянул руку, – спасибо вам и… всего доброго!

– И вам, сэр! – пробормотал Брикс, растерянно отвечая на рукопожатие.

Стоун круто развернулся на одних каблуках и энергично зашагал по тропинке, беспечно, размахивая своим портфелем.

Брикс некоторое время наблюдал за новым знакомым, пока тот совсем не скрылся в густых зарослях кустарника.

«Надо же – лейтенант-коммандер…, – мысленно удивился он, – хотя, надо признать: хватка у него что надо – морская!», – он внимательно осмотрел свою правую ладонь, словно на ней должны были остаться следы недавнего рукопожатия.

«Чёрт возьми! – спохватился Брикс, – я же не спросил, где он служил! Вот дубина неотёсанная! Ну ничего! Сейчас я всё исправлю!»

Он опрометью бросился по тропинке, намереваясь побыстрее нагнать своего нового знакомого. Однако, занятие это оказалось не из лёгких – ветки цеплялись за одежду и больно хлестали по лицу, то и дело норовя расцарапать его в кровь или того хуже – выколоть глаза. Но, так или иначе, через некоторое время заросли понемногу начали редеть и уже достаточно скоро, хоть и не без потерь (разодранный рукав и пара глубоких ссадин на щеке), Брикс достиг края небольшой поляны.

Посреди неё располагался небольшой двухэтажный дом из серого унылого камня, обнесённый невысоким забором из толстых железных прутьев, заканчивающихся заострёнными наконечниками на манер средневековых копий.

Сама же поляна, будто специально спрятанная чьей-то рукой от посторонних глаз, была обнесена стеной из деревьев и, уже упомянутых кустов, столь плотной, что разглядеть снаружи и её саму, и располагавшееся здесь строение, не представлялось возможным.

Брикс, в стремительно сгущающихся осенних сумерках, нашёл взглядом фигуру Стоуна и, уже совсем было, собрался окликнуть его, но осёкся, заметив, что тот уже подошёл вплотную к забору.

«Ну, ну, – снисходительно усмехнулся он, – посмотрим, что будет дальше».

Стоун, тем временем, безрезультатно поискав шнур звонка, пожал плечами и, взявшись за ручку, потянул створку на себя.

«Хе-хе, – опять усмехнулся Брикс, отметив, что калитка не поддалась, – я же говорил, что там никого нет, господин лейтенант!»

Однако, злорадство его продолжалось недолго, потому что Стоун тут же толкнул калитку от себя и та, слегка скрипнув, открылась. Войдя во двор, Стоун решительно направился к входным дверям дома и громко постучал.

Тут же, словно его кто-то заранее поджидал, над дверью вспыхнул яркий свет, и она бесшумно открылась, приглашая посетителя войти. Стоун, немного потоптавшись на пороге, прошёл в дом. Так же беззвучно дверь закрылась, свет погас.

Всё действо заняло не более минуты и, опоздай Брикс к его началу хоть немного – никого он бы здесь не застал, а увидел бы привычную его глазу картину: всего лишь заброшенный дом на мрачной поляне.

«Вот тебе и раз! – подумал Брикс, озадаченно почёсывая затылок, – стало быть, ошибочка вышла: всё же кто-то там обитает!»

Однако, выяснять кто же этот таинственный «кто-то», да и вообще хоть как-нибудь разбираться со всей этой странной историей старый моряк отнюдь не собирался, ибо одна из множества благодетелей, коими ему довелось овладеть во время службы на флоте, звучала примерно так: «не суй нос в чужие дела». Поэтому Брикс, в очередной раз раскурив потухшую трубку, неторопливо зашагал в обратный путь, мысленно сокрушаясь о порванном рукаве и о впустую потраченном времени. Рукав, конечно, было особенно жаль – куртка была почти новая.

Глава 1

Он совсем не удивился (хотя и сам не понял почему), когда двери ему открыл не дворецкий в смокинге, а здоровенный охранник в форме матроса королевского флота, да ещё и с кобурой на поясе.

– Чарльз Стоун? – бесстрастно уточнил он, сверившись с записями в графике, висевшем на стене.

Стоун кивнул.

– Входите, – голос «дворецкого», похоже, был начисто лишён возможности менять тембр и интонацию на какие-либо другие, кроме металлически-монохромных, – если у вас при себе есть оружие – прошу его сдать.

– Наше оружие слово…, – буркнул в ответ Стоун.

– Сэр…, – охранник мгновенно начал излучать угрозу, хотя ни выражение его лица, ни голос совершенно не изменились.

– Нет у меня никакого оружия, – сдался Стоун, мысленно ругая себя за неудачную шутку.

– Портфель оставьте здесь, – охранник указал на небольшой столик возле входа, – прямо по коридору, за углом увидите лестницу. Спускайтесь. Вас ожидают.

Стоун оставил свою ношу там, где ему указали, и послушно поплёлся дальше по коридору. За углом действительно обнаружились ступени, ведущие куда-то вниз. Стоун, придерживаясь рукой за стену начал осторожный спуск – ступени были достаточно крутыми, а вот с освещением было не очень: допотопные газовые рожки́ с этой задачей справлялись лишь в меру своих сил. Тем не менее, через пару минут Стоун уже стоял в самом низу, на площадке перед массивной металлической дверью. Собственно говоря, и дверью-то её назвать язык не поворачивался – даже внешне она тянула тонны на полторы, и Стоун был склонен полагать, что он несколько принизил её достоинства.

Ни звонка, ни ещё какого-либо устройства для вызова он, сколько ни искал, не нашёл и уже совсем было собрался (заранее сокрушаясь об ушибленных костяшках) постучаться, как вдруг дверь, издав едва слышное шипение, медленно поползла внутрь.

Яркий свет, хлынувший в образовавшуюся щель, заставил Стоуна зажмуриться и опустить голову. Дождавшись, когда проём станет достаточно широким, чтобы в него без труда мог пройти взрослый человек, он шагнул внутрь и буквально застыл от удивления. Мало того, что он оказался в просторном, залитым ярким светом, помещении с белоснежными стенами и высоченным потолком, так ещё и перед ним стоял тот же самый охранник, что встречал его на входе.

– Чарльз Стоун? – уточнил он уже знакомым металлическим голосом.

Стоун кивнул.

– Проходите! – охранник отступил в сторону и указал на дверь в конце помещения, – Вас ожидают.

«Близнецы, наверное, – подумал Стоун, – вон как похожи – что две капли воды. Даже текст одинаковый выдают».

Не успел он взяться за ручку двери, как она распахнулась, и перед ним предстал невысокий, розовощёкий, упитанный мужчина с обширной залысиной.

– А-а-а, – широко улыбнулся он, сияя от счастья, – мистер Стоун, полагаю? – не дожидаясь ответа, он схватил Стоуна за руку и затащил его в кабинет, – а мы тут уже вас заждались. Прямо, честно сказать, извелись уже совсем, – радостно тараторил он, не останавливаясь ни на секунду, – уже, думаем: ни случилось ли чего? Ну, в конце концов, вы здесь, а остальное неважно!

Стоун, понимая, что всяческое сопротивление бесполезно, обречённо последовал за напористым толстяком, едва успевая оглядываться по сторонам. Кабинет был просторным, без роскоши, но со вкусом и по-деловому обставлен: по периметру расположились книжные шкафы из морёного дуба, у дальней стены стоял большой письменный стол, заваленный какими-то бумагами, по левой стороне располагался камин, выполненный в лучших британских традициях (неброский, но чопорный), у правой же стены, на некотором удалении от стола расположился огромный, выше человеческого роста, глобус, сплошь испещрённый какими-то линиями и непонятными значками. Рядом с глобусом, спиной к входу, стоял долговязый человек в строгом черном костюме и задумчиво что-то разглядывал на его округлом боку.

– Джеймс! – вскричал толстяк, – Джеймс, посмотри, кого я привёл!

Человек-в-чёрном неспешно обернулся и Стоун понял, что, то, что он ошибочно принял за гражданский костюм, таковым вовсе не является – перед ним стоял адмирал. Ошибиться, в общем-то, было немудрено – форма для высших чинов шилась на заказ из самого дорогого сукна, а золотые нашивки на рукавах, указывающие на звание, со входа заметить было затруднительно, потому как руки офицера были скрещены на груди.

Адмирал мельком, из-под нахмуренных бровей, окинул визитёра изучающим взглядом и негромко произнёс:

– Добрый вечер, мистер Стоун. Прошу вас, проходите, присаживайтесь.

Он махнул рукой по направлению к столу и сам неспешным шагом направился туда же.

– Мистер Стоун, – осторожно начал адмирал, как только все расселись по местам, – не буду ходить вокруг, да около и сразу перейду к делу. Я бы хотел предложить вам вернуться на военную службу.

– Вряд ли это возможно, – натянуто улыбнулся Стоун, – видите ли, у меня уже есть работа, да и по натуре своей, я очень далёк от военной службы.

– Ну, положим, никакой работы у вас теперь нет, – сухо заметил адмирал, протягивая Стоуну листок бумаги, – как видите, приказ о вашем увольнении подписан ещё вчера, а что касается военной службы, то мне кажется вы кривите душой, мистер Стоун: за три с небольшим года дослужиться до лейтенанта-коммандера – по меньшей мере непросто. Ваши заслуги в военной аналитике весьма…, – он осёкся, – нет, не так. Правильней будет сказать: чрезвычайно впечатляют, а ваша работа высоко оценивается командованием, в частности адмиралом П., и у меня нет оснований ему не доверять. Тем более, что подобных заявлений я от него ранее никогда не слышал.

– Это очень странно, – усмехнулся Стоун, возвращая адмиралу бланк приказа, – особенно если учесть, что адмирал П. хотел отдать меня под трибунал. И, без всяких сомнений, он бы именно так и сделал, – Стоун тяжело вздохнул, – если бы не случай. Так что мои заслуги – явное преувеличение, – отмахнувшись, продолжил Стоун, – лично я их отношу к обыкновенному везению. К превратностям судьбы, если хотите. А она – дама весьма своенравная и испытывать ее терпение дальше – у меня нет ни малейшего желания. Да! – Стоун всё больше распалялся, – Была война! И у меня, и в мыслях не было размышлять о своём истинном предназначении и уж тем более о моих предпочтениях – я молча надел форму и взял оружие в руки. Теперь, – он слегка наклонился к собеседнику и пожал плечами, – когда война закончилась…

– Вот оно в чем дело! – ухмыльнулся адмирал и в свою очередь тоже подался вперёд, – А что, если я скажу, мистер Стоун, что она вовсе не закончилась…

– Как это? – нахмурился Стоун.

– Я и так сказал вам больше, чем мог, – адмирал откинулся на спинку стула и с силой растёр лицо ладонями, – в общем, вы, мистер Стоун, не торопитесь, подумайте пока, а завтра утром мы вернёмся к нашему разговору.

В комнате повисла неловкая пауза, прерываемая лишь натужным сопением толстяка, о котором оба собеседника уже и думать забыли.

– Нет, – обронил Стоун после недолгого раздумья, – не будем ждать до завтра. – Он поднял глаза на адмирала. – Я согласен. Тем более, что я почти уверен, что от уговоров, вы в скором времени перейдёте к чему-то более убедительному. Как вышло, например, с работой…

– Не без этого, – как-то уж подозрительно быстро согласился адмирал. – Что же, – неожиданно подытожил он, – я верил, что именно этим всё и закончится. – Он извлёк из-под бумажных завалов красную кожаную папку и придвинул её к Стоуну.

– Что это? – спросил Стоун.

– Подписка о неразглашении государственной тайны, – ответил адмирал, – сущие формальности.

– Я уже такую подписывал, – усмехнулся Стоун, отодвигая папку обратно адмиралу, – поищите в своих архивах.

– Такую, – лицо адмирала неуловимо изменилось и его взгляд в буквальном смысле стал осязаемо колючим, – не подписывали.

Стоун поёжился, но всё же взял папку в руки и осторожно, будто сапёр на задании, открыл её.

– Там в конце, – уточнил адмирал, – последний абзац.

«… также я ознакомлен с тем, что в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, во избежание разглашения государственной тайны, ко мне могут быть применены любые меры воздействия, вплоть до крайних». – Прочёл Стоун, и в который раз поднял недоумённый взгляд на адмирала.

– Я же сказал, что война не закончилась, – пожал плечами тот, – а на войне как на войне.

***

Его разместили в старом, но довольно сносном отеле где-то на окраине Лондона, вдали от шума улиц и городской суеты.

Стоун неплохо ориентировался в столице, но несмотря на это, определить в какой её части он конкретно сейчас находится – никак не получалось.

Вчера вечером, сразу после разговора с адмиралом, Тоби (тот самый розовощёкий толстяк) сопроводил его в гараж, расположенном ещё на два этажа ниже, чем кабинет, в котором проходила беседа, усадил в машину и попрощался с ним до утра.

Затем его долго (точно больше часа) куда-то везли, пока, наконец, не доставили сюда – в этот отель.

Запомнить дорогу и оценить местные пейзажи, максимально не затронутые городской цивилизацией (насколько это вообще возможно в наше время), в пути не вышло – темнело рано, да и шторы в машине были из плотной портьерной ткани.

Зато утром, Стоун в полной мере смог насладиться местными красотами и до того был очарован открывшейся его взору картиной, что долгое время просто молча стоял у окна с чашкой горячего кофе, пока тот безнаказанно остывал.

Хоровод из красных, жёлтых и бурых листьев кружил по небольшой, не по-осеннему зеленой лужайке перед отелем. Казалось, будто невидимый художник, обмакнув кисти в банки с красками, небрежно взмахнул ими, хаотично разбрызгивая разноцветные капли по холсту.

Буйство осенних красок, едва ли уступающих по красоте летним и значительно превосходящих их по палитре, невольно захватывало, заставляя забыть обо всём на свете и просто любоваться завораживающей красотой увядающей природы, не имея при этом ни единой мысли в голове.

Требовательный стук в дверь заставил Стоуна вернуться в реальность, навязчиво напоминая, что он здесь не на отдыхе.

– Войдите, – выкрикнул он, не отрываясь от окна.

Дверь открылась и в номер кто-то вошёл.

– Мистер Стоун, машина ожидает вас внизу.

– Иду, – кивнул Стоун, не оборачиваясь, – уже иду.

Хлопнула дверь, оставляя его опять наедине с самим собой.

Стоун ещё раз грустно вздохнул, посмотрел на чашку безнадёжно остывшего кофе, пожал плечами, одним махом влил в себя содержимое и направился к выходу, прихватив на ходу своё пальто и шляпу.

Перед входом его ожидал антрацитно-черный «Бристоль400», чем Стоун был несколько озадачен, поскольку считал, что их передвижение должно привлекать внимание хотя бы чуть меньшее, чем восторженные взгляды прохожих.

Однако, на этом сюрпризы сегодняшнего дня не закончились и едва он успел занять место рядом с водителем, как автомобиль, взревев словно раненый зверь, рванул с места с такой скоростью, что Стоуна впечатало в сиденье, а дверь со всего маха захлопнулась сама собой, не забыв при этом весьма ощутимо стукнуть его по непредусмотрительно оттопыренному локтю.

– Мы куда-то опаздываем? – раздражённо спросил Стоун, потирая ушибленное место.

Водитель (впрочем, как и ожидалось) не стал утруждать себя ответом, а потому Стоун, насупившись, молча уставился в окно.

Хоть и езда, мягко говоря, не располагала внимательному изучению окрестностей (водитель, видимо, твёрдо решил их угробить), Стоун всё же отметил, что дорога, которой они двигались сегодня и дорога, которой они ехали вчера – абсолютно разные: вчера петляли, будто старались замести следы или уйти от погони, сегодня же напротив – они свернули всего раз от отеля на основную дорогу и далее (вот уже, без малого, мили как три), ехали всё время прямо.

Тем не менее, кое-как привыкнув к бешеной скорости, Стоун сумел-таки слегка расслабиться и даже заставил себя отпустить поручень, в который он судорожно, до побелевших костяшек, вцепился ещё в самом начале поездки.

Водитель словно только этого и ждал, чтобы выкинуть очередной безумный фортель: совершенно никак не предупредив о готовящейся провокации, он резко крутанул руль влево и машина, послушная его воле, нырнула с дороги в кювет. Внутри у Стоуна всё оборвалось, он зажмурился, приготовившись к сокрушительному удару, но… его не последовало. Вместо этого они продолжали ехать, как ни в чём не бывало и что удивительно – дорога будто бы даже стала значительно лучше: кочки и прочие неровности совсем пропали, и теперь машина неслась, лишь плавно покачиваясь на рессорах. Всё ещё не веря в то, что он до сих пор жив, Стоун осторожно открыл глаза – теперь они ехали в почти в полной темноте (тот свет, что давали ходовые огни Бристоля можно было в расчёт не брать) и судя по всему находились гораздо ниже уровня земли.

«Тоннель, – догадался Стоун, – интересно, почему мы едем в темноте? И сколько ещё, чёрт возьми, будет продолжаться эта поездка?!»

Тотчас, словно внимая его справедливым претензиям, вспыхнул свет: сотни мощных ламп, по обеим стенам тоннеля, разгораясь с каждой секундой всё ярче и ярче, сходились в перспективе, образовывая сияющую белую точку.

– Долго нам ещё ехать? – Стоун повернулся к водителю, на этот раз твёрдо вознамерившись добиться от него хоть какого-то ответа.

– Одна минута, – ответил тот, не отрываясь от дороги.

В подтверждение его слов автомобиль начал медленно снижать скорость и очень скоро остановился.

– Мы на месте? – озираясь по сторонам, спросил Стоун, – Что дальше?

– Вам туда, – водитель указал на узкий темный коридор, примыкающий к тоннелю с правой стороны, – поторопитесь. У нас не принято опаздывать.

– Туда? – нахмурился Стоун, вглядываясь в чернильную темноту коридора, – Не похоже, чтобы меня там кто-то ждал.

– Вам следует поторопиться, – упрямо повторил водитель бесстрастным голосом.

Мысленно выругавшись, Стоун покинул салон, не забыв напоследок от души хлопнуть дверцей, в стремлении хоть как-то насолить «гонщику». Машина тут же, взревев мотором, умчалась куда-то дальше в тоннель, оставив его совершенно одного.

Стоун проводил взглядом, стремительно уменьшающиеся с каждой секундой красные точки ходовых огней «Бристоля» и, вздохнув, обратил своё внимание на тёмный коридор, где, по утверждению водителя, его уже давно ждали.

Отметая в сторону все сомнения, лампы в тоннеле разом потухли, а в коридоре, напротив – вспыхнул яркий свет, явно приглашая проследовать в него.