Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня

Помимо этого Тюнен показывает, что при таком уровне заработной платы наемные рабочие также не получат дополнительных выгод, поскольку норма прибыли рабочих-капиталистов будет в точности соответствовать той повсеместно действующей процентной ставке, на которую могут рассчитывать наемные рабочие, размещая свои накопления на банковских вкладах. Поэтому неудивительно, что Тюнен считал, что он открыл «естественный уровень» заработной платы.

Предпосылки для построения его модели были отобраны без их увязки с реальностью и по этой причине не были убедительными. Прежде всего, именно в эпоху Тюнена не могло не вызвать сомнения само его предположение о том, что рабочие вообще будут в состоянии создавать значительные сбережения. Тюнен также вполне понимал это. Однако он верил в то, что эту проблему можно решить с помощью мер, направленных на содействие накоплению капитала.

На своем показательном сельскохозяйственном предприятии в Мекленбурге он на самом деле ввел систему пенсионного страхования для всех рабочих, которая существовала еще долгие годы после его смерти и благодаря которой Тюнен и сегодня пользуется большим уважением, в том числе и как политик-практик в сфере социальных отношений.

2. Теория трудовой стоимости Карла Маркса

Если Тюнен в ходе свих исследований мог наблюдать главным образом сельскохозяйственное производство, то Карл Маркс (1818–1883) был современником Промышленной революции. Сын адвоката из Трира, он изучал философию в Берлине и наряду с увлечением наукой активно включился в политическую деятельность. Его систематическая журналистская работа стала причиной его вынужденной эмиграции. В Брюсселе для лондонского Союза коммунистов он сформулировал основные положения знаменитого «Манифеста Коммунистической партии» 1848 г. В этом документе было выдвинуто требование отмены частной собственности на средства производства и права на наследство. В будущем предлагалось организовать централизованное управление производством, связанное с введением принудительной трудовой повинности для всех граждан.

Позднее Маркс вместе с семьей переехал на постоянное жительство в Лондон, где жил в чрезвычайно стесненных материальных условиях, зарабатывая на жизнь написанием газетных статей. В Лондоне был создан его главный научный труд «Капитал», первый из трех томов которого вышел в свет в 1867 г. Идейную, но главным образом также материальную поддержку Маркс нашел у своего друга Фридриха Энгельса (1820–1895), текстильного фабриканта из Вупперталя. Их дружба была настолько прочной, что Энгельс даже принял на себя права отцовства по отношению к внебрачному сыну Маркса – тайна, которую Энгельс раскрыл только незадолго до своей кончины.

Маркс полностью отверг капиталистическую экономическую систему. В то же время он не считал себя сторонником популярных в то время учений так называемых утопических социалистов. Его цель состояла в обосновании «научного социализма». При этом он отталкивался от идей экономистов классической школы, особенно Давида Рикардо, у которого он перенял теорию трудовой стоимости. Согласно теории трудовой стоимости все блага обмениваются в соответствии с количеством затраченного на их производства труда. Это утверждал еще Адам Смит, однако только применительно к примитивным хозяйственным формам деятельности. Так, например, по Адаму Смиту, за шкурку бобра на рынке можно было бы получить вдвое больше, чем за шкуру оленя, если для поимки бобра потребовалось бы вдвое больше времени, чем на охоту за оленем. При этом никто не стал бы охотиться на бобра, если бы потраченное на это время не было компенсировано ему соответствующим вознаграждением.

Маркс же утверждал, что теорию трудовой стоимости в принципе можно применить и к анализу такой более развитой формы хозяйственной деятельности, как капитализм. При этом он развил эту теорию дальше, создав свое ставшее знаменитым учение о прибавочной стоимости. Согласно этой теории в долгосрочной перспективе за каждое благо можно выручить только такую цену, которая соответствует издержкам на его воспроизводство. Маркс назвал эту цену меновой стоимостью блага. Этот принцип, как он полагал, также действует и в отношении такого блага, как труд. Из этого следует, что рабочие будут получать за свой труд только такую заработную плату, которая обеспечивает не более чем их прожиточный минимум! Поскольку прожиточный уровень соответствует именно тому количеству блага, которое необходимо для воспроизводства рабочей силы.

Однако, согласно Марксу, рабочая сила является совершенно особым благом, поскольку она в состоянии производить большее количество благ, чем то, которое потребно для ее воспроизводства. Эту дополнительную потребительскую стоимость, созданную трудом сверх его меновой стоимости, он назвал прибавочной стоимостью. Но эту прибавочную стоимость присваивают себе капиталисты. Доля прибавочной стоимости в цене любого товара, по Марксу, одинакова, так что в конечном счете все товары обмениваются в соответствии с затраченным на их производство трудом.

Маркс попытался пояснить эту несколько сложную для восприятия идею на примере с рабочим временем. При жизни Маркса рабочий день, как правило, продолжался десять часов. Маркс в этой связи говорит о том, что из этих десяти часов только шесть часов необходимы для того, чтобы обеспечить прожиточный минимум рабочего, т. е. создать то количество благ, которое потребно для удовлетворения его минимальных жизненных потребностей. Остальные четыре часа – это прибавочное рабочее время, в течение которого образуется прибавочная стоимость. По Марксу, капиталисты постоянно стремятся к увеличению этой прибавочной стоимости. Добиться этого они могут или за счет удлинения рабочего времени (абсолютная прибавочная стоимость), или путем повышения производительности труда в пересчете на один час рабочего времени, например используя машинное оборудование (относительная прибавочная стоимость). И в том и в другом случае рабочие от этого ничего не выигрывают.

Маркс полагал, что в конце концов капиталистическая экономическая система рухнет под грузом этого противоречия между потребительской и меновой стоимостью рабочей силы. По его мнению, растущая капиталовооруженность на единицу рабочей силы при одновременном постоянном сокращении спроса на товары неизбежно должна привести к возникновению циклических кризисов перепроизводства и появлению тенденции снижения нормы прибыли, в результате чего наступит крах всей системы. Наступит день, когда пролетариат присвоит себе собственность на средства производства. В возникшей после этого коммунистической системе частная собственность на средства производства будет отменена, в результате чего прибавочная стоимость окажется в распоряжении самих рабочих, что вполне справедливо.

Вся аргументация Маркса в конечном счете сводилась к тому, чтобы отказать прибыли в праве на существование. Так как машины создаются руками рабочих, рабочие, согласно Марксу, должны получать весь произведенный доход в полном объеме. Главную теоретическую ошибку этой системы аргументации позднее вскрыл Ойген Бём-Баверк, а до него ее также увиден Тюнен: для производства машин требуется не только труд, но и временный отказ от потребления для накопления необходимого капитала. В этом положении заключается, собственно говоря, обоснование необходимости процентного дохода, который позднее получает вкладчик или капиталист. Без процентного дохода не было бы сбережений, т. е. не было бы ни капитала, ни беспрецедентного роста на его основе общественного продукта, который и создает возможность для повышения заработной платы.

3. Проблема социализма

Маркс и Энгельс весьма осторожно высказывались о том, как в деталях должна функционировать коммунистическая экономическая система. Так же как и утопические социалисты, они полагали, что в ее рамках будет обеспечена одинаковая высокая заработная плата для всех независимо от конкретного вклада в производство каждого отдельного работника. В этой связи, однако, сразу же возникает вопрос о том, как в этих условиях можно поддерживать высокий уровень трудовой морали. Есть и другая проблема, а именно: что будет, если, например, относительно много людей захотят работать портными, при этом достаточного спроса на их продукцию не будет? И наоборот, легко может случиться, что спрос на хлеб не будет удовлетворен по причине недостатка в желающих работать пекарями или хлеборобами.

При капитализме такие проблемы разрешила бы «невидимая рука» конкуренции Адама Смита: цены на хлеб просто бы выросли, а цены на одежду упали – если имеет место перенасыщение рынка. Такая ситуация, в свою очередь, создает стимулы, чтобы овладеть профессией пекаря, а не портного, которые действуют до тех пор, пока на рынке не произойдет выравнивания спроса и предложения. В условиях капитализма также никто не может позволить себе не работать, поскольку тогда у него не будет никакого дохода. Поэтому в этой системе, в отличие от социализма, нет необходимости в принудительном труде.

Социалистические авторы видели эти проблемы. Большинство их социальных проектов содержали попытку решить их на основе централизованного планирования производства товаров и использования трудовых ресурсов. Однако реализация такого подхода означала отказ от свободы выбора рабочего места, отказ от потребительского суверенитета. В рамках планового хозяйства потребности отдельного человека больше не определяют, что и в каких количествах должно быть произведено, – это является прерогативой государственных плановых органов. Государство отвечает также за распределение товаров или доходов (если в стране вообще еще существует денежное хозяйство).

Очевидно, что такая ситуация не могла не привести к возникновению совершенно новых проблем. Каким образом можно сохранить такую систему чиновничьего произвола, кумовства и перманентно ущербного планирования без учета действительных потребностей? Как иначе можно обеспечить образование капитала, если только не на основе принудительного накопления, правила которого определяются государственными директивами? Каким образом государство должно перераспределять капитал в целях его наиболее производительного использования в отсутствии настоящих рыночных цен, которые могли бы дать ответ на этот вопрос? Крах «реального социализма» в Восточной Европе не в последнюю очередь был обусловлен именно этими проблемами.

Небольшой, но очень наглядный пример привел автору этих строк его институтский преподаватель Ханс Бестерс. Он рассказывал о своей поездке на международную научную конференцию в Польшу в 80-е годы. Так вот, ему бросилось в глаза, что даже в здании конгресс-центра, в котором при широком участии западных ученых проходила эта конференция, не хватало обычной туалетной бумаги. В туалетной комнате пять сотрудниц центра были постоянно заняты тем, что выдавали перед туалетными кабинками каждому участнику по два ее листочка. В том числе и таким образом в стране обеспечивалась полная занятость, хотя было бы разумнее использовать труд этих женщин для производства туалетной бумаги, а не для ее рационирования.

Весьма оригинальный способ решения проблемы координации централизованно управляемой экономики предложил утопический социалист Шарль Фурье (1772–1837). Он исходил из представления о том, что людям свойственны разные склонности и способности: одни тщеславны, другие ленивы, у кого-то большие задатки стать художником, а кто-то склонен посвятить себя решению социальных вопросов. Фурье выделил 810 человеческих характеров. В рамках его утопического экономического строя всех людей предполагалось объединить в жилищных и производственных ячейках таким образом, чтобы каждый мог реализовать свои специфические способности. Как считал Фурье, при этом были бы удовлетворены все потребности. Например, дети могли бы участвовать в вывозе мусора, так как они охотно играют в грязи.

Производственные коммуны – Фурье назвал их «фаланстерами», по его расчетам, должны были состоять из 1800 человек, что позволило бы учесть все существующие склонности характера и потребности. Труд тем самым стал бы источником радости, а на место капиталистического управления производством через цены и прибыль пришел бы свободный обмен благами (включая свободную любовь). Похожую идеалистическую точку зрения отстаивал в более позднее время английский хлопковый фабрикант Роберт Оуэн (1771–1858). Его социальные реформы, который он осуществил на своей фабрике в шотландском поселке Нью-Ланарк, вначале даже обернулись предпринимательским успехом. Так, в частности, он ввел регулярные школьные занятия для детей своих рабочих, которым он платил относительно высокую заработную плату. Однако его попытка реализовать свои общественно-политические идеи с бóльшим размахом в образцовой коммуне в Америке оказалась провальной. В коммуне собрались многочисленные неудачники и бездельники, которые быстро поставили крест на проекте «Новая гармония».

Неудачи этих социальных проектов объясняют, почему даже Фридрих Энгельс кратко охарактеризовал представления утопических социалистов как «забавные фантазии». Организовать таким способом можно было бы разве что муравьиное государство, но не человеческое общество со всеми его разнообразными потребностями, привязанностями и пороками. Убедительного ответа на вопрос о том, как можно успешно обеспечить управление производством товаров и использованием трудовых ресурсов в коммунистическом обществе Маркс и Энгельс, однако, предоставить не смогли.

4. Кривая Парето

В рыночной экономике заработная плата в принципе образуется на основе закона предложения и спроса. Если, например, относительно большое число женщин захотят стать медсестрами, то, как правило, размер оплаты этого вида труда будет уменьшаться, в отличие от ситуации, когда на рынке имеет место нехватка работниц этой профессии. Это правило в целом действует и применительно ко всем другим специальностям. Разумеется, такая ситуация выгодна тем, кто обладает какими-то редкими способностями или талантами. Так, например, поп-звезды или профессиональные футболисты могут зарабатывать миллионы, в то время как медицинские работники по уходу за престарелыми гражданами или шахтеры по сравнению с ними получают значительно меньше.

Согласно законам статистики можно было бы предположить, что распределение различных способностей среди граждан, составляющих население страны, примерно соответствует тому, что мы называем нормальным распределением. Под этим понимается колоколообразная кривая на графике распределения, на которой ось х показывает величину соответствующего дохода, а ось у – количество людей с соответствующим доходом. Такое нормальное распределение можно, например, получить, если бросить два игральных кубика и затем подсчитать полученную сумму очков. Если достаточно часто проделывать эту операцию, то тогда наиболее часто повторяющейся суммой будет 7. Другие возможные результаты будут выпадать тем реже, чем больше они отклоняются в большую или меньшую сторону от 7 очков. Наиболее редким результатом будет сумма 2 или 12 очков. Это происходит потому, что они возможны только при одной комбинации числа очков (1 плюс 1 или 6 плюс 6), в то время как сумму в 7 очков может, например, дать комбинация 6 плюс 1 очко, или 2 плюс 5, или 3 плюс 4 очка.

Какое отношение все это имеет к распределению доходов? Можно представить себе, что доход одного человека зависит от нескольких факторов, например от того, насколько он умен и прилежен. Оценим эти факторы на шкале от 1 до 6 и предположим, что каждая из этих величин встречается одинаково часто. В этом случае из сложения обоих факторов мы опять-таки получим нормальное распределение дохода со средним и наиболее часто встречающимся уровнем дохода в 7 единиц. При этом показатель крайней бедности будет так же редок, как и показатель чрезмерного богатства.

Рис. 6.2. При выбрасывании двух игральных кубиков мы получаем сумму очков, характеризующих нормальное распределение (а). Согласно Вильфредо Парето (1848–1923), распределение личных доходов в рыночной экономике, напротив, имеет правостороннюю асимметрию (б).

Однако еще в 1896 г. экономист из Лозанны Вильфредо Парето открыл, что распределения доходов в действительности происходит не в соответствии с законом нормального распределения. Для целого ряда стран он показал, что кривая распределения доходов практически всегда имеет правостороннюю асимметрию и не симметрична относительно медианы, что характерно для нормального распределения. В экономическом смысле это означает, что в плане доходов основная масса людей находится в относительно схожей ситуации. Однако относительная разница в доходах между богатыми людьми и людьми со средним достатком значительно больше, чем между людьми со средним достатком и бедняками.

Предпринимались многочисленные попытки объяснить этот феномен. Так, указывали на то, что государственные социальные пособия для малоимущих препятствуют снижению их доходов ниже определенного уровня. То есть, в известном смысле, можно говорить о смещении медианной точки на кривой распределения доходов слева направо. Однако есть и чисто экономические объяснения этой асимметрии. Представим себе, например, что применительно к увеличению дохода два наших фактора «ум» и «прилежание» дают не суммирующий, а мультипликативный эффект. Тогда мы получим такое распределение доходов, которое будет почти соответствовать закону распределения доходов Парето. К аналогичному результату приведет учет при объяснении феномена распределения доходов и таких дополнительных факторов, как образование, готовность идти на риск или бережливость. То есть нет необходимости искать темные силы, чтобы объяснить неравенство доходов в свободном обществе.

5. Минимальная заработная плата и границы максимальной

Мы констатируем, что в рыночной экономике имеет место очень большой разрыв между бедными и богатыми, хотя при этом существует относительно немного богатых и относительно много людей среднего достатка. Отметим, что в этом отношении ситуация в реальном социализме была аналогичной. Там на вершине пирамиды благосостояния находились прежде всего политики, деятели искусства, верные партийной линии, и спортсмены, получавшие поддержку со стороны государства по престижным соображениям.

Разумеется, особые достижения должны быть соответствующим образом вознаграждены, однако наши чувства подсказывают нам, что чрезмерный разрыв в доходах несправедлив. Еще греческий философ Платон (428–347 гг. до н. э.) полагал, что эти различия должны иметь определенные пределы. Согласно Платону, никто, даже самый лучший, не должен получать заработок, превышающий заработок другого рода более чем вчетверо. В рыночной экономике таких пределов нет. Поэтому зададимся вопросом об имеющихся здесь альтернативах и их последствиях.

Можно было бы, например, представить себе, что заработная плата менеджеров будет законодательно ограничена, скажем, следуя совету Платона, четырехкратным размером средней заработной платы рабочего. Каковы были бы результаты такого законодательного регулирования? Пока предприятия ведут между собой конкурентную борьбу, они будут горячо заинтересованы в привлечении на свою сторону самых лучших управленцев – не в последнюю очередь в интересах рабочих, которые заняты на их предприятиях, поскольку талантливый менеджер способен вывести даже убыточное предприятие в зону прибыли и тем самым сохранить рабочие места, в то время как менее удачливый управленец, возможно, только ускорит наступление банкротства фирмы. По этой причине при определенных обстоятельствах будут предприниматься попытки обойти законодательные предписания, например путем бесплатного предоставления служебных вилл и т. д. Тем самым рынок одержит верх, даже за счет некоторых нарушений закона.

Если государству удастся предотвратить такие правонарушения, ему придется каким-то образом не допустить отъезд наиболее способных специалистов за границу. Это относится не только к менеджерам, предпринимателям и врачам, но и к высококлассным спортсменам и всемирно известным деятелям искусства. К более мягким формам, призванным сдерживать отток высокообразованных граждан за рубеж, относятся ограничения на вывоз капитала и налоговые претензии, действующие в течение многих лет в случае эмиграции. Аргументы в пользу таких мер всегда легко отыскать, – в конце концов, соответствующие граждане часто получали свое образование на деньги налогоплательщиков и заработали свои состояния внутри страны. Однако здесь можно сразу увидеть, к чему, в конце концов, может привести такого рода практика. Ведь и Берлинская стена не в последнюю очередь выполняла функцию недопущения отъезда из тогдашней ГДР ценных рабочих кадров и оттока валюты, хотя официально ее и называли антифашистским защитным валом.

Рассмотрим теперь противоположный случай – законодательно установленную минимальную заработную плату. Она существует во многих странах, в том числе введена во многих отраслях в Германии, хотя и различается по размеру. В качестве обоснования этой меры называют защиту от бедности, а также борьбу с «конкуренцией со странами с дешевой рабочей силой». Нередко такая мера инициируется самими работодателями, чтобы обезопасить себя от конкурентов с более низкими производственными издержками.

Какое влияние оказывает минимальная заработная плата? Рассмотрим это на примере медсестры, который хорошо знаком автору, так как он женат на представительнице этой профессии. Согласно широко распространенному мнению, медсестры получают слишком низкую заработную плату, несмотря на то что выполняют тяжелую и ответственную работу. Предположим, что государство устанавливает для этой категории работников соответствующую минимальную заработную плату. Если она ниже рыночной минимальной заработной платы, то очевидно, что такая мера не даст никаких результатов. Если же выше ее уровня, то спрос больниц на услуги медицинских сестер по причине возросших издержек снизится. Помимо этого вследствие улучшения оплаты труда число тех, кто хотел бы получить эту профессию, скорее увеличится. Все это вместе взятое будет означать усиление риска того, что медсестры останутся без рабочего места, поскольку, как и на товарных рынках, равновесие на рынке труда между предложением и спросом может быть восстановлено только через механизм рыночного образования заработной платы.

Те, кто сохранят свое рабочее место, несомненно, окажутся в выигрыше от законодательного фиксирования минимальной заработной платы. Те же, кто не смогут получить работу или, более того, даже потеряют имеющуюся, останутся в проигрыше. Разумеется, государство могло бы более щедро финансировать здравоохранение. Но тогда через налоги и взносы в кассы медицинского страхования издержки такого дополнительного финансирования в конечном счете придется нести частному сектору экономики. Кроме того, эти меры нереализуемы, когда речь идет о негосударственных секторах производства. Если только в них не будут направлены соответствующие субсидии. Очевидно, что в этом случае опять-таки государство будет определять набор производимых товаров. Тот, кто получит большие субсидии, будет в состоянии платить высокую заработную плату и увеличивать производство, в то время как отрасли, оставшиеся без государственной поддержки, должны будут нести издержки, связанные с осуществлением подобных мероприятий. Место предложения и спроса займет государственный произвол. В конечном итоге уже никто не будет знать, какова действительная стоимость товаров и услуг, поскольку регламентирование государством ставок заработной платы неизбежно означает регламентирование государством цен. В результате в конце пути мы опять столкнемся с теми же проблемами, которые в конечном счете оказались гибельными для социалистических народных экономик.

Тот, кто хотел бы воспользоваться преимуществами рыночной экономики, должен, согласен он с этим или нет, смириться с тем, что возникающее в его рамках распределение доходов часто противоречит нашим представлениям о справедливости. Хотя так же часто повинен в этом не сам принцип конкуренции и гарантированной ответственности, а его игнорирование. Так, во время недавнего финансового кризиса выяснилось, что многие менеджеры и «бонусные банкиры» заработали миллионы, ничего не сделав для этого и избежав наказания за свои ошибки. Такое поведение было подвергнуто справедливой критике. При этом оно несовместимо с принципами ордолиберализма, которые лежат в основе немецкой рыночной экономики и с которыми мы ознакомимся ниже.

В любом случае в рыночной экономике абсолютный размер доходов, в том числе «маленького человека», как правило, ощутимо выше, чем в экономических системах с более сильно выраженными эгалитаристскими чертами. Поскольку даже сама по себе перспектива получения более высокого дохода высвобождает экономические силы, которые в конечном счете приносят пользу всем гражданам. Без такой перспективы не было бы ни Альфреда Круппа, ни Билла Гейтса. Они, как и многие другие предприниматели, стали очень богатыми людьми, но при этом на своих предприятиях создали тысячи новых рабочих мест.