Чужой трон

Минут через десять я пришла к выводу, что жить хорошо, а хорошо жить – еще лучше, но все-таки, хорошего должно быть понемножку. С такой мыслью я подплыла поближе к берегу и, нащупав ногами дно, вылезла из воды, довольно улыбаясь и убирая с лица намокшие пряди волос.

Эх, красота!

Я быстренько стянула с себя сорочку, в которой купалась, и, завернувшись в широченное банное полотенце, заботливо уложенное Вилькой в сумку, уселась у самой воды с костяным гребнем в руках. Солнце уже нешуточно припекало, утренняя прохлада сменялась полуденным зноем, а вода блестела так ярко, что глазам было больно смотреть. Легкий ветерок дул прямо в лицо, настраивая на весьма умиротворенный лад, настолько умиротворенный, что я вспомнила про наличие флейты в своей знахарской сумке.

Как говориться, почему бы и нет? Я встала с облюбованного места и, быстренько натянув на себя платье, собрала свои вещи и босиком поднялась наверх, к своей любимой иве, ветки которой при моем приближении слегка зашумели, словно приветствуя. Я улыбнулась и, развесив на одной из нижних ветвей свою мокрую сорочку для просушки, оглянулась, надеясь увидеть Белогривого. Тот оправдал мои надежды, честно топчась на небольшой лужайке в двух десятках саженей от дерева. Словно почувствовав, что я высматриваю его, черный жеребец неохотно поднял голову от сочной травы и звонко заржал, отзываясь, после чего снова углубился в священное дело уничтожения зеленого убранства луга.

Я тихо фыркнула и, бросив свои сандалии у корней ивы рядом с седлом Белогривого, принялась искать флейту на дне сумки. Инструмент нашелся подозрительно быстро, но, как оказалось, не только он один – пальцы мои наткнулись на что-то мягкое и шелковистое, и, потянув это «что-то» за кончик, я с удивлением вытащила небесно-голубой эльфийский шарфик, расшитый белыми облаками. По сложившейся привычке я повесила сумку на отломанный когда-то давно сук, а кончики пальцев уже гладили тонкую ткань, которая напомнила об очень многом. Шарфик выжил после блужданий по Серому Урочищу, перенес испытание на прочность в горах Гномьего Кряжа и не изменился после моего невольного купания в Небесном Колодце, после которого и начались мои проблемы… Вот что значит – качественная эльфийская работа.

Повинуясь какому-то непонятному чувству, я повязала шарфик на шею, оставив концы свободно полоскаться по ветру, а сама, зажав флейту в зубах, подпрыгнула и, подтянувшись, оседлала ближайшую нижнюю ветку ивы. Подумав, залезла еще выше и, наконец-то умостившись на высоте около полутора саженей, прижалась спиной к стволу дерева и, глядя на искрящуюся под солнцем воду сквозь занавес узких серебристых листьев и тонких веток, поднесла флейту к губам…

Первые пробные звуки всколыхнули собой тишину летнего полудня, складываясь в незатейливую, но приятную мелодию. Я прикрыла глаза, и чистые звуки флейты наполнились какой-то светлой грустью, такой же, какая жила в моей душе. Теплый ветер шевелил мои уже почти высохшие волосы, щекочущие кончиками шею и лицо, а тихий шелест листьев вплетался в мелодию, становясь ее частью…

Звонкое ржание Белогривого раздалось совсем рядом, но я даже ухом не повела – скучно ему, небось, стало, вот и пытается созвать хозяйку с дерева. А вот и не слезу – мне и тут хорошо. Прохладно, уютно… Я, не открывая глаз, свесила босую ступню с ветки, и принялась слегка ею покачивать в такт плавной мелодии… Эх, как же тут все-таки хо…

– Замечательно играешь, Еваника.

Услышав этот до боли знакомый баритон, я вздрогнула и открыла глаза. Флейта выскользнула из моих моментально ослабевших пальцев и, пару раз стукнувшись о ветки подо мной, упала прямо в подставленную ладонь Данте. Он широко улыбнулся, глядя на меня снизу вверх черными с серебряными искрами глазами, и слегка склонил голову в знак приветствия. А Белогривый, предатель эдакий, уже вовсю ластился к вновь обретенному хозяину, который невесть зачем вернулся из далекого Андариона.

Я неверяще смотрела сверху вниз на Данте, принявшего более привычный для меня человеческий облик. Легкий ветерок шевелил черные пряди волос, выбившиеся из залихватского хвоста, тонкий шрам на левой щеке, оставшийся после прохождения через Ночной перевал, светлой линией перечеркивал загорелое лицо. Серебристо-седая прядь у левого виска стала, как мне показалось, чуть ярче и шире, словно последние полгода у Данте прошли не лучшим образом. Я по-прежнему молчала, продолжая рассматривать его со смешанным чувством злости и восхищения.

Как и прежде, он носил потертую одежду наемника, за спиной висел неизменный двуручный меч из темной гномьей стали, а тощая походная сумка разместилась по соседству с моей. Данте окинул меня оценивающим взглядом, и, улыбнувшись, резюмировал:

– Выглядишь ты просто превосходно.

– Издеваешься? – прошипела я, вновь обретая дар речи. Действительно, выгляжу я куда как превосходно – выгоревшие на солнце короткие каштановые пряди торчали во все стороны, колени исцарапаны после лазания по деревьям, а платье, хоть и было чистым, оставляло желать лучшего.

– Нет, просто констатирую факт, – грациозно пожал он плечами, продолжая смотреть мне в глаза. – Может, ты все-таки слезешь?

– Ну уж нет, спасибо. Мне и здесь хорошо. – Буркнула я, поудобнее устраиваясь на ветке.

– Как хочешь. А я-то уж подумал, что ты мне рада будешь…

– Рада? – Тихо повторила я, в упор рассматривая Данте и чувствуя, как в душе поднимает голову ярость на стоявшего у ствола ивы рыцаря-аватара. – После того, что случилось, ты думаешь, что я рада?!

Мир в моих глазах стал более четким и объемным, а Данте едва заметно вздрогнул. Зрением айранитов я это отметила, и негромко прошипела:

– Что такое, бесстрашный аватар? Не по нраву тебе моя вторая ипостась Синей Птицы?

– Ева… Ты действительно на меня злишься… – Тихо сказал он, почему-то опуская взгляд, но я уже завелась не на шутку.

– Злюсь? Ты не понял, Данте. Я в ярости, потому что благодаря тебе я стала тем, кем сейчас являюсь, и не надейся, что я скажу тебе за это спасибо, потому что меня абсолютно не устраивает такое положение вещей!

Я легко соскочила с дерева, практически не заметив той высоты, на которой сидела, и оказалась лицом к лицу с аватаром. В его зрачках я уловила собственное отражение – лицо, застывшее холодной маской с черными зеркалами вместо глаз. И именно это меня отрезвило. Великое небо, во что же я превратилась? Я уронила лицо в ладони, стараясь успокоиться.

Нет, не хочу я быть айранитом… Хочу быть человеком! Хочу жить нормально, не боясь, что во время очередной эмоциональной вспышки мое лицо превратится в безжизненную маску с провалами вместо глаз!

– Еваника… – тихий голос Данте раздался над самым ухом, а на плечи мягко легли его ладони. – Когда ты в последний раз меняла ипостась? – От удивления я ответила честно.

– Еще на Рассветном пике. Больше я ни разу не перекидывалась.

– Тогда все ясно. Ты так и не научилась контролировать себя полностью, поэтому ты и частично меняешься против воли. Тогда тебе тем более надо поехать со мной в Андарион. Хэлириан нашла там твою дальнюю родственницу, которая и поможет тебе стать Синей Птицей, и…

– Что-о-о?! – Я вскинула голову, одновременно стряхивая с плеч его руки. – Никуда я не поеду, а уж тем более с тобой! Хватит, и так до сих пор от предыдущего похода отойти не могу. Не-е-ет, Данте. Езжай, куда хочешь, но без меня. Мне и тут хорошо!

– Еваника, пожалуйста, – Данте приподнял мое лицо за подбородок и пытливо заглянул в глаза. – Ты очень нужна в Андарионе. Хэлириан так и не смогла найти истинного короля, а с каждым разом, когда она берет в руки Небесный Хрусталь для очередной проверки, она слабеет. Она просила меня, чтобы я нашел тебя и попросил помочь.

– Слушай, я тебя не понимаю! – Я честно попыталась вывернуться, но мне это не удалось – Данте перехватил меня за талию свободной рукой, деликатно, но крепко удерживая на месте. – Это ваш король, вы его и ищите. Я-то тут причем?! К тому же, раз уж вы не смогли найти истинного короля с Небесным Хрусталем в качестве посильной поддержки, то что сумею сделать я?

– Многое. Ты – Синяя Птица, и наверняка сумеешь помочь. К тому же ты человеческая ведунья, и у тебя есть способности, которых лишены наши волшебницы. В Адарионе после свержения самозванца царит полный хаос – даже мое Крыло едва справляется с наведением порядка…

– Поубивайте всех беспредельщиков! – Язвительно предложила я решить проблему самым радикальным из всех имеющихся методов. – Вы же аватары, чего вам стоит?

– Ева, дракон бы тебя побрал, мы не хладнокровные убийцы! – Наконец-то вспылил Данте, отпуская меня. Я мысленно себя поздравила – не каждому удается вывести из себя Ведущего Крыла аватаров, да еще так легко, безболезненно и без малейшей угрозы для жизни и здоровья.

– Да? – Продолжала я сыпать соль на раны. – А вот Хэли мне говорила, что вы именно такие! Недаром ведь она боялась вас до судорог и истерики! Да и я на своем собственном опыте выяснила, какие вы милые и добрые, особенно, когда вы атаковали мой дом у Стольна Града, а потом попытались научить меня летать без крыльев!

– Еваника…

– Хватит. Я никуда не еду.

Я отвернулась от Данте, давая понять, что разговор окончен, и потянулась к своей сумке, когда аватар за спиной еле слышно вздохнул и как-то очень тихо и виновато произнес:

– Ева, прости, мне очень не хотелось прибегать к такому способу, но выхода у меня нет…

С этими словами он схватил меня за плечо и, резко развернув лицом к себе, сунул мне под нос какой-то красноватый порошок в раскрытом мешочке. Я машинально вздохнула и тотчас почувствовала, как веки наливаются тяжестью, а сознание медленно куда-то ускользает. И где он только раздобыл сонный порошок дурман-травы?…

* * *

Открыв глаза, я с огромным удивлением узрела над головой густые ветви деревьев, сквозь которые пробивались косые солнечные лучи. Воздух уже был напоен зноем, и приятно пах свежей смолой. Похоже, что сейчас примерно три часа пополудни, иначе жара была бы гораздо слабее…

Так-так, интересно, и куда же меня затащил Данте? Это явно не Серое Урочище, но все-таки лес вокруг был незнакомый.

Я пошевелилась и села. Тяжелая полотняная куртка черного цвета с шелестом сползла с моих плеч, остановившись на поясе. Какая все-таки забота, ну надо же… Интересно, а где шляется непосредственный хозяин сей вещицы – все-таки, душа требовала громкого и безобразного скандала, а спускать пар на ни в чем не повинную куртку я не собиралась. Да и неинтересно это…

Невдалеке раздалось подозрительно знакомое звонкое ржание, и через полминуты на поляне появился виновник всего случившегося, а именно Данте, ведущий на поводу расседланного Белогривого. Увидев мое проснувшееся ведовство, Данте застыл на месте, да так удачно, как будто собирался позировать скульптору на тему «Затишье перед бурей, акт первый». Я же улыбнулась так ласково, как только смогла, и, эффектно размяв пальцы, попросила:

– Данте, сделай одолжение, отойди от лошадки – очень уж мне Белогривого задеть не хочется.

– А меня? – Негромко поинтересовался аватар, тем не менее сбрасывая седло на землю и делая два шага по направлению ко мне.

– Хочется, и ты даже не представляешь, насколько! – С этими словами первая шаровая молния, пока еще размером с куриное яйцо, шипя и потрескивая, полетела в сторону насквозь виноватого Данте.

Тот, не будь дурак, понял, что я не шучу, и всерьез задумала довести до конца дело, еще начатое на Рассветном пике, и красивым прыжком ушел в сторону. Молния срикошетила от ствола ближайшей сосны и, пропахав небольшую бороздку в земле, бесславно затухла. Итак, первый снаряд прошел боком, но не беда – я нехорошо улыбнулась, и от меня во все стороны разлетелось два десятка молний чуть побольше лесного ореха, которые принялись бомбардировать Данте с приличной меткостью и быстротой.

– Еваника, ты что, рехнулась? – Ненавязчиво поинтересовался Данте, демонстрируя чудеса ловкости, уходя от искрящихся бело-голубых шариков, которые продолжали носиться в воздухе, как заведенные.

– Да!! – Весело прокричала я, увеличивая число молний вдвое. – Ты меня похитил, вот ты теперь и мучайся!!

Я его все-таки подловила – во время очередного кульбита Данте оступился, и тотчас ему в грудь врезались один за другим сразу три не смертельных, но довольно-таки чувствительных разряда, от которых айранит вздрогнул, но устоял… После чего я поняла, что шутки кончились – он поднял на меня нехорошо блеснувшие черные глаза, и тотчас метнулся ко мне одним длинным, текучим движением так быстро, что я не успела не то что уклониться – вскинуть руки для защитного заклинания.

Данте снес меня как таран, сильно, но аккуратно припечатав к стволу ближайшего дерева. Я охнула, когда он, как клещами, перехватил одной рукой оба моих запястья, и прижал их к дереву, а другой удерживал меня на месте, следя, чтобы я не прибегла к запрещенным приемам.

– Может, все-таки поговорим? – Пока еще миролюбиво предложил он, иронично приподняв левую бровь.

– Ка-а-акой «поговорим»?! – моментально завелась я. – Ты меня украл! О каких переговорах может идти речь?!

– Ну, понятное дело, что не о выкупе, потому что я тебя ни за какие сокровища не верну, – белозубо усмехнулся он, отчего мое сердце подпрыгнуло и забилось с удвоенной частотой где-то у горла. Я обозлилась и на себя, и на него, вследствие чего разговор ушел в совершенно непонятные даже мне дебри.

– Данте-е-е!! Куда ты меня затащил, а?

– Мы сейчас верстах в десяти к северо-востоку от Древиц, – спокойно ответил он, как мне показалось, злорадно наблюдая за моей реакцией.

– Где?! Данте, ты что, с ума сошел?? Да я тут сейчас такой крик подниму, что вся нежить сбежится!!

– Не на…

– Люди добрые!!! – Заголосила я, подражая тем самым Вилькиным ноткам, когда подруга хочет поиздеваться над окружающими, только не в пример громче. Результат не заставил себя ждать – в лесу сразу же отозвался неизвестный зверь, старательно мне подвывая. Странно, и не ночь вроде… – Помогите!! Меня тут уб…

Закончить фразу не удалось, потому что Данте без предупреждения наклонился к моему лицу и запечатал мне рот поцелуем.

Я была настолько ошеломлена случившимся, что даже не попыталась оттолкнуть наглого аватара, а потом мне стало все равно. Кажется, я упустила момент, когда Данте перестал прижимать мои руки к дереву, и обнял меня за талию, не прерывая поцелуя, а мои ладони легли ему на плечи… Да что тут вообще происходит-то?…

Время замедлило свой бег, поэтому деликатное покашливание со стороны тропинки я услышала далеко не сразу, а только после того, как оно стало настолько громким и надрывным, что не обратить на него внимания стало попросту невозможно. Я почувствовала, как Данте с явной неохотой отодвинулся от меня, а я с трудом сфокусировала взгляд на вновь прибывшей.

Зеленые глаза весело блеснули, а солнце позолотило длинные рыжие волосы, убранные на висках в тонкие косички и открывающие заостренные уши. Вилька, сидевшая на Тумане, озадаченно покачала головой:

– Ну, вы даете… Данте, я думала, что Еваника тебя с особым вкусом и чувством собственного достоинства убивает, а тут… Я вам не сильно помешала? – Серебристый Глеф, которого Вилья притащила с собой, ревниво заржал, а я покраснела до корней волос, обнаружив, что до сих пор обнимаю Данте за плечи.

– Похоже, что все-таки помешала… – усмехнулась Вилька, легко соскакивая с Тумана и подходя к нам. – Данте, выходит, ты все-таки уболтал ее. Хотя «уболтал» – не самое точное определение. Но способ, надо признать, действенный, – продолжала язвить подруга.

Я покраснела еще сильнее, хотя, сильнее, как мне казалось, было некуда. А Вилька невозмутимо сунула мне в руки мою бездонную суму, уже наверняка набитую всем, чем нужно, и широко улыбнулась Данте.

– Молодец, нашел ее все-таки. Пригодилось Метарино зелье, или ты ее попросту связал? – Данте улыбнулся в ответ и крепко пожал протянутую руку полуэльфийки.

– Пригодилось, еще как. Отдельное спасибо той почтенной знахарке, а то я уж не знаю, как бы поступить пришлось…

– Стоп, стоп, – попыталась вклиниться я в ненавязчивый обмен мнениями. – Виль, я чего-то не понимаю, или вы с Метарой приложили руку к моему «похищению»? – Данте с Вилькой переглянулись, как давно и прочно спевшиеся заговорщики, после чего Ревилиэль по праву лучшей подруги решила вызвать огонь на себя в надежде на то, что многолетняя дружба перевесит мое желание испепелить подругу на месте за столь низкое предательство.

– Ев, честно говоря, да. Данте ведь сначала к нам с Метарой заявился. Тебя искал, между прочим. Ну, я ему и сказала, что никуда ты с ним не пойдешь, а просто так он тебя даже толком не свяжет – ты ж ведунья. Придется применять совсем не деликатную силу, а вот на это наш общий знакомый уже был категорически не согласен.

– После чего меня поставили перед выбором – либо я забираю с собой в Андарион еще и Вилью и в нагрузку получаю посильную помощь и поддержку в твоем пленении, либо возвращаюсь в гордом одиночестве, – добавил Данте, помогая Вильке расседлать Тумана. – Я, естественно, согласился на компанию твоей подруги.

– Куда бы ты делся! – Фыркнула Вилька, а я, слушая их объяснения, тихо закипала, не сразу оценив размеры развернувшейся вокруг меня интриги. Ну, Вилька еще ладно, но Метара-то тут с какого боку влезла. – В общем, Метара дала нашему аватару сонный порошок и подробно объяснила, где тебя искать, а я тем временем твою сумку собирать стала – ты ж на озере без вещей совсем была. Не волнуйся, я ничего не забыла, даже твои книги положила, а Метара тебе, по-моему, еще и половину своего запаса снадобий подбросила – так, на всякий случай, мало ли, насколько мы задержимся, да и еды недельки на полторы…

– Предатели-и-и… – тихо выдохнула я, проводя ревизию сумки. Да-а, напихали туда столько, что я только диву давалась. Метара что, решила, что я с Данте на веки вечные уезжаю?

Помимо обычных двух смен одежды и моих любимых дриадских полусапожек в сумке обнаружилось совершенно невозможное количество барахла, причем половину из него я видела впервые. К примеру, расшитое яркими нитками светло-зеленое платье, вроде бы моего размера, но непонятно откуда взявшееся – я его точно не покупала. Метара что, мне с собой его в качестве приданого впихнула?! А говорила ведь, что девки у нее без приданого как есть останутся.

Я покачала головой и продолжила ревизию.

Две эльфийские рубашки из тонкого полотна, тоже непонятно откуда взявшиеся и нечто вроде верха от костюма для воинственных дев юга – темная, почти черная рубашка без рукавов с полностью открытой спиной и широким, почти корсажным поясом на шнуровке. Последняя деталь одежды вызвала у меня наибольшее удивление, поэтому я выудила ее из сумки и вопросительно уставилась на Вильку.

– Виль, а это что такое? – Подруга на несколько секунд замялась, а потом принялась объяснять.

– Ев, это тебе, под куртку вместо рубашки.

– Виль, ты издеваешься?

– Нет, я серьезно! Это на тот случай, если вдруг перекидываться придется. Ну, мало ли что в дороге случается… Так, на всякий случай. Все равно ж под курткой или рубашкой не будет видно, что спина открыта, зато потом, когда крылья вырастут, то на тебе хоть одежда, как в прошлый раз, лоскутами висеть не будет. – Тоже верно… В прошлый раз мне пришлось выбрасывать и куртку, и рубашку, потому что крылья попросту прорвали ткань. Ладно, она ж хотела, как лучше, все равно под верхней одеждой оригинальный покрой не будет виден…

– Ладно, леший с вами обоими, – махнула рукой я, стараясь не обращать внимания на то, с каким облегчением выдохнули мои друзья. – Пойду во-он за те кустики, переоденусь. Вилья, ты отвечаешь за то, чтобы Данте к ним даже и не приближался, понятно?

Аватар глянул на меня с таким потрясающим выражением оскорбленного достоинства на лице, что мне стало почти стыдно, но не настолько, чтобы я начала извиняться. Вилька несколько озадаченно проводила меня взглядом, а потом вдруг встрепенулась и, подбежав ко мне, сунула мне в руку тихо зашуршавший сложенный листок пергамента.

– Ев, это записка от Метары, она просила тебе передать… – Я кивнула и гордо удалилась за ближайший густой орешник, который присмотрела для себя как место переодевания.

Первым делом я выудила из сумки несколько помятые, но чистые полотняные штаны темно-зеленого цвета, которые я натянула прямо под платье, после чего пришлось выполнять самую сложную часть затеи с одеванием – а именно сообразить, как же, леший побери, надевается пожертвованный мне то ли Вилькой, то ли Метарой «корсет». Промучившись минут пять, я все-таки надела его, затянув на спине шнурки пояса-корсажа, и критически попыталась осмыслить результат. А что, довольно-таки удобно. Спине не жарко, спереди все закрыто практически наглухо, тонкая полоска ткани завязывалась вокруг шеи, не давая импровизированному «корсету» сползти, а широкий пояс делал мою талию хотя бы зрительно стройнее.

Сойдет, короче.

Я быстренько обулась в туфли на тонкой подметке и почувствовала себя вполне готовой к походу, после чего я развернула Метарину записку, и так и застыла, впившись в нее ошарашенным взглядом. В записке было всего лишь одна строчка следующего содержания: «Еваника, не повторяй мою ошибку». Как-то раз Метара призналась, что когда-то давно ее с Лексеем Вестниковым связывало нечто большее, чем просто дружба, но потом они с Лексеем о чем-то поспорили, в результате чего Метара уехала в Древицы, а наставник направился в западные леса. Спустя какое-то время он вернулся за ней в Древицы, но та, будучи чересчур гордой, весьма эмоционально послала его далеко и надолго. Лексей неожиданно послушался, и с тех пор они больше не виделись, о чем Метара жалеет до сих пор…

Из-за орешника я выходила в глубокой задумчивости, держа в руках тонкую рубашку, которую я планировала надеть поверх «корсета» и со словами «Ну, как вам?» предстала пред глазами моих друзей. Те одновременно обернулись и ненадолго замолчали, критически созерцая меня с головы до ног. Когда тишина затянулась до неприличия, я тяжело вздохнула и, подойдя ближе, сбросила сумку в траву, дабы не мешала надевать светлую рубашку с распущенной шнуровкой на груди.

– Ладно, народ, можете ничего не говорить, и так знаю, что все, как обычно…

Вилька вышла из ступора первой, и сразу же заявила:

– Ев, на самом деле, тебе очень идет. Честно.

– Ага, то-то вы так сразу застыли, пораженные в самое сердце моей «неземной красотой», – скептически фыркнула я, подсаживаясь поближе и привычно убирая короткие волосы с лица. – Ладно, Данте, выкладывай, что там у вас в Андарионе случилось, и что именно требуется от нас с Вилькой.

Данте секунду помолчал, видимо, соображая, как бы нам поделикатнее все разъяснить, но потом махнул рукой на церемонии, и принялся выкладывать все, как есть. Мы с Вилькой слушали, и с каждым словом мне становилось совершенно понятно, что мы опять влипли, причем покруче, чем в прошлый раз, когда шли к Небесному Колодцу.

В общем, когда Хэли осенью вернулась в Андарион в сопровождении аватаров и с действующим Небесным Хрусталем, айраниты возрадовались. Но, как водится, ненадолго. К тому времени самозванец был уже благополучно устранен слаженными действиями аватаров, но в стране уже воцарилась полнейшая анархия. Принц Азраэл, сын покойного короля, на время взял бразды правления в свои руки, пока жрица Хэлириан вместе с Храмом искала истинного короля. Все бы ничего, но к весне выяснилось, что короля в Андарионе попросту нет, и где он находится – неизвестно. Дело в том, что истинным королем мог быть даже полукровка, который и знать не знает о своей второй ипостаси, поэтому задача Хэли неожиданно усложнилась.

Плюс ко всему, драконы, проживавшие на Алатырской горе, объявили военное положение по отношению к Андариону, так что сейчас в стране айранитов проблем выше крыши. Принц едва справляется с утихомириванием народных масс, а тут еще и драконы постоянно на него давят, угрожая начать масштабные военные действия.

– Стоп, – вклинилась я в отчет рыцаря-аватара. – А с драконами-то вы чего не поделили? – Данте тяжело вздохнул и нехотя ответил:

– Вообще-то, с драконами айраниты никогда особо не ладили, и я, по правде говоря, не знаю, почему. Просто у нас с Алатырской горой постоянный вооруженный нейтралитет, и недавно к нам пришло послание от драконьего царя, в котором он пишет, что в одностороннем порядке разрывает все мирные договоренности, и объявляет Андарион врагом Алатырской горы.

– Лихо! – Удивленно присвистнула Вилька. – Только вот с какого перепуга он так поступил?

– Не знаю, – пожал плечами Данте. – Аранвейн всегда слыл весьма миролюбивым и справедливым правителем, так что я даже понятия не имею, почему он принял такое решение. Правда, в письме было сказано, что если айраниты не перестанут подсылать к Алатырской горе своих прихвостней, то драконы начнут войну против Андариона.