Вероятности. Наваждение. Часть первая

И последнее: камера в кабинете. Если она там до сих пор стоит, бог знает, что она ещё наснимала. И вчерашний их разговор с Сергеем тоже. Василий набрал номер начальника охраны мэрии и перевёл звонок на головизор.

– Слушаю вас, Василий Данилович!

– Максим, срочно бери ребят и давай в мой кабинет и приёмную. Ищите камеры, микрофоны и всё, что там ещё может быть. И перетрясите всех, кто имеет допуск в кабинет. Найдите мне того, кто установил там технику! И поскорее.

– Серёг, может, передумаешь? Останешься? – спросил Кирилл Грачёв.

Он сидел в кресле и наблюдал за тем, как его друг складывает в рюкзак кепку, кроссовки и другие личные вещи, а потом запихивает этот рюкзак в ящик для инструментов. Сергей уже облачился в рабочую униформу и кеды и теперь заканчивал сборы.

– Не, Кирюх, я решил, – ответил Сергей. – Не уговаривай… Так, смартфон оставляю здесь – пусть его пингуют. Через час после того, как уйду, кинь деньги на счёт хозяина квартиры. Потом рассчитаемся. И айдишник моих очков не забудь ему послать, чтобы замок настроил на меня. Ну, вроде всё. Сколько там осталось?

– Минут через пятнадцать должен подойти.

– Отлично! Помоги мне с подушкой.

Кирилл взял с дивана заранее приготовленную небольшую подушку и скотч. Вдвоём они быстро примотали подушку к животу Сергея, а когда Харитонов застегнул комбинезон, надел смартгласс, форменную кепку и респиратор, то стал совсем не похож на себя.

– Ну как я тебе? – спросил он Кирилла.

– Прекрасно! Ну что, может, смеситель мне поменяешь или трубы прочистишь? – улыбнулся Грачёв.

– Да иди ты! – махнул рукой Харитонов.

– Зря ты не остаёшься, – посетовал Кирилл, снова опускаясь в кресло. – Мы б с тобой тут неплохо пожили: ты бы завтраки готовил, ужины, а я бы отдыхал, а?

– Ничего, сам поготовишь.

– А я серьёзно, Серёг. Последний раз спрашиваю: не хочешь остаться? Здесь тебе абсолютно ничего не угрожает. Абсолютно. Я тебе гарантирую.

Кирилл знал, о чём говорил. Вчера в кафе он обсуждал с человеком во френче именно Сергея.

– Я ещё не завершил эксперименты. Система не готова.

– Может быть, вас, Кирилл Михайлович, цена не устраивает? Мы можем заплатить больше. Даже за незавершённую систему.

– Не в этом дело. Я принципиально не хочу продавать полуфабрикат по такой цене. А на меньшую я не согласен.

– То есть вы предлагаете подождать? Сколько?

– Не знаю… Год. От силы два. Если, конечно, с моим… опытным образцом ничего не случится. Вы понимаете?

– Конечно. Мы прикладываем все усилия, чтобы ваш образец не пострадал. Но и вы нас поймите: у него необходимая нам вещь. А на контакт он не идёт.

– Меня это не волнует. Если у меня не останется образца системы, я тут же все данные перешлю в зарубежные лаборатории, занимающиеся подобными вещами. С ними потом и договаривайтесь.

– Кирилл, – ответил Сергей, – никто не должен знать, где я. Ни друзья, ни родственники. Тогда они не смогут связаться со мной и попытаться надавить, используя вас. Понимаешь? Я пару дней отсижусь, подумаю и решу, что дальше делать. Всё со мной будет в порядке, не волнуйся.

Раздался звонок и на входной двери появилось изображение с камеры домофона: у подъезда стоял рабочий лет сорока – сорока пяти в форменном комбинезоне, похожем на тот, в которой только что оделся Сергей. Кирилл проверил идентификатор гостя и открыл дверь, проследив, чтобы никто не зашёл следом за ним. Сергей тем временем надел перчатки и скрылся на кухне.

Через минуту в квартиру вошёл рабочий:

– Добрый день. Меня зовут Матвей. У вас заказ на осмотр перед ремонтом, правильно?

– Да, – ответил Кирилл. – Проходите.

Они вошли в гостиную.

– Вот тут, – начал рассказывать Грачёв, – мне хотелось бы обновить стены, пол, потолок. Окна новые поставить, двери. Всё чтобы самое современное, со всеми наворотами.

– Так, хорошо. Сейчас всё измерим, запишем.

Пока Матвей возился с приборами, из кухни вышел Сергей:

– Я закончил, Кирилл Михайлович. Автоматику в смесителе поменял – теперь нормально выдвигается-задвигается. Будете смотреть?

– Нет, – улыбнулся Грачёв. – Спасибо. Я вас провожу.

В коридоре друзья обнялись и молчаливо попрощались, кивнув друг другу. Кирилл закрыл дверь, а Сергей, надев респиратор и стараясь не поворачивать лицо к камерам, спустился на первый этаж и стал ждать Матвея. Тот появился минут через десять.

– Матвей? – обратился к нему Сергей, спустил респиратор и, протянув руку, представился. – Паша. Слушай, тут такое дело: я пока смеситель ремонтировал, мой напарник уехал. И вот позвонил сейчас, что не сможет меня забрать. Ты ж на машине?

– Ну да, – ответил Матвей.

– Ты куда сейчас едешь? Может, подкинешь?

– Я на Перхоровича.

– Здóрово! Мне бы до Юго-Западного рынка.

– Ну, пошли. Ты электрик?

– Электрик-сантехник.

Сергей шёл следом за Матвеем, а при выходе из подъезда надвинул на лицо респиратор и опустил голову.

– Вы вдвоём работаете? – спросил Матвей, подходя к автомобилю. – Или на фирму какую-то?

– Да вдвоём.

– О! Тогда хорошо, что мы тут столкнулись. Мне тут как раз электрики на субподряд нужны. Сейчас всё и обсудим.

Они сели в автомобиль, и выехали из двора.

Звонок начальника оперативников застал Павла Крюкова в автомобиле на пути в следственный комитет. Павел включил «автопилот» и перевёл вызов на лобовое стекло – оно немного затемнилось и вывело картинку с камеры Пожидаева.

– Павел Андреевич, у нас плохие новости, – сообщил Алексей. – Вы сводки за вчерашние сутки читали?

– Нет ещё.

– Контору эту детективную взорвали вчера. Всё сгорело к чертям собачьим! Да ещё и двух пэпсов положили там же. Представляете?!

Павел беззвучно выругался.

– А я только вчера санкцию на обыск получил! Думал сейчас поехать с вами. Вот как так?! На шаг впереди нас идут, сволочи! Ладно, проехали. Давай подключай всех своих, кто свободен, и притащи ко мне директора, замов его, бухгалтера и всех, кого найдёте, из администрации агентства. Понял?

– Сделаем, Павел Андреевич.

– Хорошо. Как там Харитонов?

– Да как… Вчера в универ ходил с Грачёвым, потом к Гусельникову в мэрию, а потом домой. Время от времени смартфон включал. Сейчас он тоже включён – в квартире Грачёва. На улицу Харитонов не выходил. По банковскому счёту движений особых не было: так, мелочи всякие – еду заказывал, платный канал смотрел. Пока всё.

– Ну, работайте дальше. Главное – контакт с «Генезисом» не упустите. Минут через десять я уже буду на месте и жду первых задержанных.

– Всё понял. До встречи!

Когда к Михаилу Разгоняеву вновь вернулось сознание, он приоткрыл тяжёлые веки и осмотрелся. Вокруг полутьма, переплетения труб, пар, капающая вода. Михаил сидел на грязном мокром полу в луже собственных экскрементов, вонь от которых переплеталась с запахом подвальной затхлости и водяного пара. Руки Михаила были прикованы наручниками к трубе примерно на уровне метра от пола. Раскалывалась голова и болели рёбра.

Раздались приближающиеся шаги. Откуда-то справа вышел человек в тёмном костюме. Остановился рядом с Михаилом, однако тот в полутьме не смог разглядеть его лицо.

– Ну что, господин Разгоняев, вернулась к вам память? Расскажете что-нибудь?

– Я не помню ничего, – с трудом двигая пересохшими губами, проговорил Михаил. – И Серёгу я не видел уже давно. Что вы ещё хотите?

– Правду, Михаил, правду.

– Это и есть правда. Не могу я ничего сказать. Не помню я…

– Неправильный ответ, – вздохнул человек в костюме.

Последовал резкий отрывистый удар, и Михаил снова отключился.

Человек, потирая кулак, распрямился и сказал:

– Компьютер, программа два-три-восемь-пять-девять.

В мгновение ока подвал вместе с трубами, паром и капающей водой исчез, и Михаил со своим тюремщиком оказались в густом хвойном лесу. Воздух постепенно очистился и наполнился сосновым ароматом. Человек в костюме наклонился к Разгоняеву, прикованному к одной из веток молодой ели, похлопал его по щекам. Тот открыл глаза:

– Где я? Сколько прошло времени?

– В последний раз спрашиваю, – проигнорировал его вопрос тюремщик, – кто тебе приказал войти в контакт с Харитоновым и обыскать его квартиру? – Он наклонился к Михаилу и закричал ему в окровавленное лицо. – Кто тебе заплатил? Кто этот человек? Как его зовут? Как он выглядит? Как с ним связаться?

– Я ничего не знаю, – закрыв глаза, захныкал Разгоняев. – Ну как вы не можете понять – я ничего не помню. Я уже столько раз вам повторял: не видел я Сергея, не был я у него, никто мне не платил! Поверьте мне, пожалуйста…

Человек отстегнул наручники и, схватив Михаила за шиворот, потащил по земле к неподалёку выкопанной яме. Бросил его у края:

– На колени! Становись на колени лицом к яме. Быстро!

Михаил с трудом, превозмогая боль, выполнил приказ. Человек вынул пистолет, передёрнул затвор и приставил к затылку пленника.

– Ну! Ты будешь говорить?

Разгоняев заплакал.

– Я не знаю, что вам отвечать! – захлопал он ладонями по своей лысой голове. – Я не знаю!

Тогда человек в костюме приподнял дуло и выстрелил чуть выше головы Михаила. Тот наклонился вперёд и взревел от ужаса. А тюремщик упёрся ногой в спину пленника и столкнул его в яму. Тут же в стволе рядом стоящей сосны открылось отверстие, откуда вывалилась небольшая куча земли. Человек в костюме открыл в стволе нишу и взял оттуда лопату. Потом подошёл к яме и стал закидывать землёй рыдающего Михаила.

– Не надо! Прошу вас! – кричал тот. – Пожалуйста! Я правда ничего не знаю! Не надо!

В это время из-за ели появился второй человек в таком же тёмном костюме и подошёл к яме.

– Всё, хватит, – сказал он первому, похлопав того по спине. – Иди отдохни. Я теперь сам.

– Как скажете, – первый поставил лопату обратно в нишу и скрылся за елью, откуда вышел второй.

Оставшийся около ямы человек, лет сорока, светловолосый, подтянутый, с мягкими чертами лица, присел у края и протянул пленнику руку:

– Выбирайтесь, Михаил. Всё закончилось. Можете больше ничего не бояться.

Когда Разгоняев оказался наверху, то упал на бок и, тяжело дыша, попытался вернуть себе самообладание. Его спаситель спокойно стоял рядом и наблюдал. Через несколько минут Михаил встал на четвереньки, собираясь подняться на ноги, но тут светловолосый достал инъекционный пистолет и уколол Михаила в шею. Тот покачнулся и упал без чувств.

– Компьютер, стоп программа, – приказал светловолосый.

Лес исчез, и люди оказались в просторной белой комнате без мебели. Дно ямы поднялось и сравнялось с полом комнаты.

– Компьютер, очистка пола, – снова приказал светловолосый.

Вся жидкость на полу тут же впиталась в покрытие, а из открывшейся в стене дверцы выехал робот-уборщик и принялся деловито загребать в себя землю и другие нечистоты. Тем временем воздух очистился от всех запахов.

– Компьютер, санитаров в камеру восемьдесят два.

Через минуту в раскрывшуюся дверь вошли двое в белых комбинезонах с капюшонами и масках.

– Помойте его, приведите в порядок и переоденьте, – дал задание светловолосый. – Потом приведите в камеру пятнадцать.

Санитары подняли бесчувственного Михаила и вынесли из комнаты.

Через час его, без синяков и кровоподтёков, чистого и одетого в оранжевый комбинезон, ввели в небольшой кабинет, отделанный деревом и освещённый мягким тёплым светом четырёх бра. Посреди комнаты стояли квадратный стол и два кожаных кресла – в одном из них, лицом к двери, сидел светловолосый.

– Ну как себя чувствуете, Михаил? – спросил он. – Ничего не болит?

– Нет, спасибо, – ответил Разгоняев.

– Идите, – сказал светловолосый конвоиру. – И подготовьте комнату двадцать четыре.

Конвоир вышел.

– Садитесь, Михаил. Не волнуйтесь – мы с вами просто побеседуем за ужином.

Разгоняев подошёл к столу и только тогда заметил, что он накрыт на двоих: каждому по шницелю с картошкой и мисочка с квашеной капустой. Рядом с тарелками лежали ложки. Ножей не было. Михаил сел в кресло и попытался его придвинуть ближе к столу.

– Не утруждайтесь, Михаил, – заметил светловолосый. – Вся мебель здесь – единое целое с полом. Так что пытаться переместить что-то бесполезно.

Михаил придвинулся ближе к столу и, посмотрев на тарелку, даже прикрыл глаза – его обуревал такой голод, что один вид еды, не говоря уже о запахе, вызывал головокружение.

– Не стесняйтесь, Михаил. Ешьте.

– Можно воды?

– Пожалуйста.

Михаил взял бутылку минералки и, налив полстакана, жадно выпил. Потом положил в рот пару ломтиков картофеля и медленно прожевал.

– Ну вот и славно! – светловолосый отрезал кусочек шницеля и отправил его в рот. – Меня зовут Пётр Колокольников. Подполковник ФСБ. Я думаю, вы уже знаете, почему мы вас арестовали?

– Более-менее. Вы считаете, что я был дома у Сергея Харитонова и что-то там искал. И кто-то мне это поручил. Только я там не был и никто мне ничего не поручал.

– Тогда расскажите мне, пожалуйста, что конкретно вы помните? Не упускайте ничего.

– Я уже всё рассказывал на допросах.

– Ну ещё раз расскажите.

– Хорошо. Какой сегодня день?

– Четверг.

– Шесть дней почти прошло… Чччёрт! – выдохнул Разгоняев. – Так. В пятницу вечером я зашёл в «Макдональдс» на проспекте Революции, взял чизбургер и салат. Помню, как доел чизбургер, а салата оставалось совсем немного. Я хотел купить кофе, собирался встать. И всё. Дальше – как отрезало. Помню уже только ваш подвал, допросы, побои… Как я у вас оказался, не помню. А почему вы думаете, что я был у Сергея?

– Мы арестовали вас на выходе из его подъезда.

– Да я даже не знаю, где он живёт! Я не видел его столько лет!

– Вы уверены, что ничего больше не хотите мне сказать?

– Я что, похож на суперагента, который молчит даже под пытками?

– Нет, – усмехнулся Колокольников, – не похожи, если честно.

– Тогда что спрашиваете?

– Михаил, мне очень жаль, что вам пришлось многое претерпеть у нас в гостях. Это было необходимо и неизбежно. Но я знаю, что вы не врёте. Я знаю, что с вами случилось, и почему вы потеряли память. Я даже знаю, кто это с вами сделал.

– Прекрасно! Так отпустите меня.

– К сожалению, это невозможно.

– Почему?

– Во-первых, вы были у Харитонова и устроили там обыск. Не по своей воле, но вы это сделали. Это факт. Во-вторых, выпустив вас, мы подвергнем вас опасности. Пока вся эта история с Харитоновым не закончится, вы должны числиться пропавшим. И в-третьих, то, что знаю я, не знает больше никто. И я не вправе эту информацию разглашать. Поэтому официально вы остаётесь подозреваемым в участии в организованной группе, которая причастна к нескольким крупным преступлениям.

– Но почему вы не можете рассказать? Я же невиновен ни в чём! Почему вы им ничего не объясните?!

– Повторю – я не имею права.

– Какого чёрта?! – Михаил оттолкнул уже почти пустую тарелку. – Одни меня лишают памяти, другие за это арестовывают! Что за хрень творится?! Дайте мне позвонить.

– Исключено.

– Вызовите адвоката.

– Исключено.

– Ах ты сволочь!

Михаил кинулся на эфэсбэшника, но тот точным ударом в шею кинул его обратно в кресло.

– Спокойно, господин Разгоняев. Мы делаем всё для вашего же блага. Чем меньше людей знают, где вы, тем больше у вас шансов выжить.

Восстановив дыхание, Михаил откинулся на спинку кресла и, потирая шею, спросил:

– Что со мной теперь будет?

– Несколько дней проведёте здесь, восстановите силы. Потом вас переведут в нашу закрытую клинику. Там вам попытаются восстановить память. Ну и через какое-то время выпустят. Когда условия позволят.

– А если не позволят?

– Сожалею. Это всё, что мы можем для вас сделать, Михаил.

Раскрылась дверь, и в комнату вошёл конвоир.

– Отведите арестованного в его комнату, – приказал Колокольников. – Прощайте, Михаил.

У дверей мэрии Василия уже ждал начальник службы безопасности – Максим Привалов.

– Василий Данилович, нашли! Одна была камера. Проходите – сейчас Дима покажет.

Когда они вошли в кабинет вице-мэра, из-за стола встал молодой парень в форменном комбинезоне службы кибербезопасности.

– Это Дима, – представил его Максим. – Наш лучший специалист. Ну, рассказывай.

Тот открыл один из нескольких чемоданчиков, разложенных на столе, и вынул оттуда маленького рыжего жучка, похожего на таракана.

– Вот! – улыбнулся Дима. – Мобильная камера! Даже окраску может менять. Я его когда нашёл, он попытался под обшивку юркнуть, сволочь, но я его магнитной ловушкой успел зацепить!

– И как он сюда попал? – спросил Василий.

– Да как угодно, на самом деле. Его даже не обязательно в кабинет вносить. Могли выпустить прямо в коридоре у входа в здание, а потом удалённо управлять. Или он сам забежал по программе. Надо его ломануть и посмотреть, что там в мозгах.

– Чёрт! – выругался Василий. – Значит, кто угодно мог принести! Карта памяти есть в нём?

– Нет. Похоже, только модуль управления. Наверное, всё по Сети транслировал куда-то.

– Куда? Можно определить?

– Я попытаюсь.

– Попытайся. Максим, – обратился Василий к начальнику службы безопасности, – во что бы то ни стало найди мне того, кто установил камеру. Всё, что здесь записывалось, должно быть уничтожено. И допроси всех сотрудников: может, кто видел что-нибудь подозрительное. А в приёмной поставь дежурного. Круглосуточно. И когда в моём кабинете никого нет, пусть второй здесь сидит.

– Хорошо, Василий Данилович.

– Молодцы, ребята, – похвалил их Гусельников, усаживаясь в кресло. – Спасибо. Идите, работайте.

Оставшись в кабинете один, Василий загрузил видео из утреннего письма на настенный экран и принялся рассматривать все детали. Прокрутив ролик несколько раз, он так и не нашёл, за что зацепиться. Встал, подошёл к окну, окинул взглядом площадь с памятником Дарвину на высоком пьедестале. Потом посмотрел на наручные часы – подаренные пару лет назад отцом «Ролекс» – перевалило за полдень. И тут его осенило.

Он снова включил видео и, остановив на моменте передачи флешки, увеличил изображение руки посетителя. У того тоже были часы, на которых ясно просматривалось время. Теперь Василий знал, когда ему принесли документы. Осталось найти эти документы, потом того, кто их принёс, и так по цепочке выйти на заказчика. Проще простого!

Полковнику Векшину через месяц исполнялось шестьдесят лет. И тридцать из них он провёл в поисках Периметра и своего друга детства Михаила Грачёва. Периметр Кирилл так и не отыскал, хотя перерыл все военные архивы, к каким смог получить доступ. А вот Грачёва нашёл ещё в пятидесятых: в публикациях, посвящённых революции в разных городах России. Но подписанное Векшиным обязательство о неразглашении секретной информации не позволяло ему связаться с другом, а тем более увидеться с ним. Новость о болезни и смерти Михаила Грачёва подкосила Кирилла на долгое время: он столько времени ждал пенсии, чтобы наконец-то поехать в Воронеж, и вдруг его лишили этой цели. Он по инерции ходил на службу, общался с женой Мартой, играл с дочкой Аней, но горечь от невозможности исполнить задуманное выжигала его изнутри.

Вскоре Марта серьёзно заболела, и все другие мысли ушли на задний план. Кирилл каждую свободную минуту проводил с женой, делал всё возможное, чтобы продлить её жизнь. Но когда стало совсем плохо, Векшин, скрепя сердце, согласился на просьбу Марты об эвтаназии. Её прах Кирилл с тогда уже девятнадцатилетней Анной развеяли над водами Японского моря, которое Марта очень любила.

Тогда же, в 2071 году, Векшин решил встретиться с сыном Михаила Грачёва, расспросить о жизни его отца, посмотреть фотографии, видео. Хоть на сколько-то приблизиться к другу, снова нащупать ту уже порванную ниточку, что связывала их между собой и с Периметром. И вот, когда Анна получила степень доктора медицины и стала заведующей терапевтическим отделением Медицинского центра Дальневосточного федерального университета, Кирилл ушёл в отставку и, спустя некоторое время, поехал в Воронеж.

Но он не хотел неожиданно появляться в дверях у Кирилла Грачёва, а решил сначала поговорить с кем-то из близких друзей его отца – Светославом Васильевым или Данилой Гусельниковым. Васильев оказался в командировке, а к Гусельникову так просто было не подступиться. И тогда Векшин нашёл в соцсетях друга сына Данилы Гусельникова – Сергея Харитонова, который мог бы помочь встретиться с неприступным губернатором. И вот теперь Кирилл Векшин рядом с Данилой Гусельниковым ехал в губернаторском «БМВ» к Кириллу Грачёву.

Тем временем Владимир Бабичев в новеньком смартглассе дежурил во дворе дома Грачёва – сидя в машине пил кофе и закусывал пирожком с повидлом. Когда в арку въехал автомобиль губернатора, лейтенант насторожился, поставил кофе в подстаканник, а недоеденный пирожок завернул в пакет и положил в дверной карман. «БМВ» остановился у подъезда Грачёва, и пассажиры вышли. Бабичев увеличил изображение в очках: высокого спортивного седовласого губернатора узнал сразу, а вот второй… Его будто током ударило! Не может быть! Векшин? Владимир открыл его фото и сравнил с тем, что видит перед собой. Так и есть – Векшин. Но что он делает рядом с губернатором? А вдруг…

Лейтенант выскочил из машины и побежал к губернаторскому «БМВ». Гусельникова и Векшина догнал у самых дверей подъезда.

– Прошу прощения, – окликнул их Владимир и представился: – Лейтенант Бабичев, уголовный розыск Железнодорожного РОВД. Вы – Векшин? – обратился он к Кириллу.

– Да, – ответил тот. – Полковник в отставке Векшин. В чём дело, лейтенант?

Бабичев достал наручники:

– Вы задержаны по подозрению в двойном убийстве. Пройдёмте.

– Вы не ошиблись, лейтенант? – вступил в разговор Гусельников. – Подумайте, прежде чем ответить.

– Ошибки нет, господин губернатор. Полковник Кирилл Векшин подозревается в убийстве двух сотрудников частного детективного агентства три дня назад. Я должен доставить его в отдел.

– У вас есть доказательства причастности полковника?

– Все вопросы, пожалуйста, задавайте следователю.

– А кто у нас следователь? – спросил Гусельников.

– Павел Андреевич Крюков из Железнодорожного СК.

– Хорошо, я свяжусь с ним. Полковник поедет со мной в моей машине. И без наручников.

Бабичев убрал наручники:

– Езжайте за мной.

Лейтенант сообщил в отдел о произошедшем, попросил его заменить и сказал, что оставляет на месте дрон слежения. Затем сел в автомобиль и выехал из двора. За ним последовал и «БМВ».

Был уже девятый час вечера, когда Гусельников и Векшин в сопровождении адвоката вышли из отдела полиции, где полковника допрашивали сначала оперативники, а потом по видеосвязи следователь Крюков. Векшин ни в чём не признался, а поскольку прямых улик против него не было, полицейским пришлось отпустить Кирилла под подписку о невыезде из города.

У машины Данила пожал руку адвокату:

– Спасибо за помощь, Юра. Если что, ты знаешь – звони в любое время.

– Ну что вы, Данила Сергеевич! Здесь ничего трудного не было: всего лишь видео из двора – вошёл и вышел. Ну разве это улики? Так что мои заслуги в этот раз довольно условны.

– Ладно, Юра! – усмехнулся Гусельников. – Бывай!

– Обращайтесь, Данила Сергеевич. Я всегда готов. – Адвокат попрощался и направился к своему автомобилю.

– Ну, что, Кирилл Евгеньевич, – обратился Гусельников к Векшину, когда «БМВ» выехал из двора отдела полиции, – рассказывай теперь, как дело было. Я от тебя не отстану, пока всё не выложишь. И за дурака меня держать не надо – в сказки не поверю.

– Хорошо, – Кирилл потёр лоб и вздохнул. – Это всё случайно вышло. Я говорил, что мне помог с тобой встретиться Сергей Харитонов, друг твоего сына. Так вот, когда я с ним разговаривал в подъезде, туда вошли двое с липовыми эфэсбэшными корочками и постановлением прокурорским на обыск. Когда я им на это указал, они сами в драку полезли, стволами размахивать стали. В общем, я их и вырубил. Оказалось, насмерть.

– А что они от Харитонова хотели?

– Да он мне не рассказывал – времени не было. У Василия своего спроси: может, он в теме… Не знаю, куда этот Харитонов вляпался, но если бы не я, чувствую, пришлось бы ему не сладко.

– Ладно, Кирилл Евгеньевич, с этим я разберусь. Главное, что всё обошлось. И дальше будет обходиться, не волнуйся. Поехали к Грачёву. Заодно там и поужинаем, а то после этих казематов жрать хочется, аж челюсть ноет.

Пятница, 7 июня 2080 года. Россия, Воронеж

– Вы можете это объяснить?! – Крюков встал из-за стола и нервно прошёлся по кабинету. – Вы – оперативники, в конце концов!

Он специально с утра приехал в Железнодорожный отдел и попросил собрать в кабинете Пожидаева всех оперов, кто работает по делу Харитонова. Вчера они так и не смогли отыскать директора детективного агентства, его заместителя и начальника отдела кадров.