Вероятности. Наваждение. Часть первая

Он дождался, пока поплавок скроется под водой, и резко подсёк. Через несколько секунд в садке оказалась ещё одна крупная плотва.

– Ну вот и хватит на сегодня, – решил Василий, складывая удочку.

Он вытер руки о тряпку, лёг рядом с другом и потянулся.

– Ты, Ярик, не беспокойся – проблему твою мы решим. На видео с твоего смартгласса он зафиксирован. Попробуем поискать. Приставлю к тебе пару человек, погуляешь несколько вечеров у своего дома и всё. Если это гопник какой-нибудь, то он больше и не объявится. А если кто посерьёзнее, мои ребята его враз возьмут… Это, друг мой, не проблема, – вздохнул Василий. – Вот у меня ситуация посложнее будет.

– Надо же! – усомнился Ярослав. – У тебя – проблема!

– Да, представь себе. Один хрен решил меня из предвыборной гонки выкинуть. Видео снял, как я якобы что-то незаконное подписываю. И даже денег не пожалел – в виде взятки подкинул. А теперь шантажирует, сволочь, что всё это в Сеть выложит и в прокуратурку отправит, если я не сниму свою кандидатуру. Сегодня вот новое письмецо прислал: до вторника мне время даёт. Каково, а!

– Ну и что думаешь делать?

– Одного из их компашки я вычислил, только он молчит, сука. А вторым сейчас федералы занимаются. Надеюсь, ко вторнику мы их прижмём. Ну а не успеем – что ж, будем принимать удар. Но уступать им не намерен. Никому уступать не буду. Никогда.

Василий сел и усмехнулся:

– С кем связались, идиоты? Гусельникова они шантажировать задумали! Хотели на дурачка взять? Хрен вам! Не умеете – не беритесь!

Он ткнул кулаком в бок Ярослава:

– Ну что, толстый, пошли уху варить! Поднимайся, поднимайся! Нечего жир наращивать, – Василий встал и расправил плечи, разведя руки в стороны. – Воздух-то какой, а?! Давай бегом до дома!

– Привет! Куда пойдём?

Женя – невысокая чуть полноватая девушка с приятным округлым лицом и длинными каштановыми волосами – поцеловала Владимира в губы и теперь смотрела на него с выжидающей улыбкой.

– В кино, – ответил Бабичев. – Оказывается, мы с тобой упустили премьеру нового «Хищника». Уже две недели идёт. Так что сегодня постреляем. А потом – ужинать в чешскую госпóду. Пойдёт такой план?

– Прекрасный план! – Женя взяла Владимира за руку. – Пошли?

Они познакомились больше года назад в тире: Женя хоть и была полицейским экспертом, что не требует больших навыков обращения с оружием, очень любила стрельбу. К тому времени она уже несколько месяцев работала в городской экспертной службе, но с Владимиром увиделась впервые. Оба стреляли профессионально, почти не прицеливаясь, и сразу же решили устроить соревнование. Женя выиграла, чем немало поразила Владимира, и он незамедлительно пригласил её на ужин. Затем был другой ужин, третий, прогулки в парке и походы в кино – на те фильмы, где можно хорошенько пострелять. Им было друг с другом очень легко и приятно – никаких противоречий, ссор или обид. И очень скоро они поняли, что должны быть вместе.

При входе в зал Владимир предъявил коллективный билет, и на его смартфоне высветились номера соседних платформ. Отыскав их среди пары десятков других, Женя и Владимир зафиксировали ступни на платформах ремешками со специальными датчиками, надели поясные ремни и пристегнули к ним страховочные тросы, свисающие с потолка. Они оберегали зрителей от случайного падения во время просмотра фильма: платформы имели множество степеней свободы и почти не стесняли движений ног. Оставалось только надеть перчатки и шлемы виртуальной реальности.

Когда все зрители заняли свои места, с потолка к каждой платформе опустились лёгкие пластиковые кольцеобразные барьеры высотой около метра, в которые с внутренней стороны были встроены вентиляторы и форсунки для распыления воды и запахов.

Тем временем загрузился фильм, где каждый посетитель кинотеатра мог почувствовать себя одним из героев. Коллективные билеты (от двух до пяти человек) предполагали совместное участие в сюжете нескольких зрителей. Поэтому Владимир и Женя могли видеть друг друга и общаться. Все блокбастеры уже давно создавались полностью на компьютере без участия актёров, однако картинку, в том числе и действующих лиц, практически невозможно было отличить от реальности. И хотя такие фильмы неискушённому зрителю могли показаться просто очередной компьютерной игрой, они всё-таки ею не были. Фильмы имели сюжет, который невозможно кардинально поменять, в них были эпизоды без участия зрителей, однако с эффектом присутствия, когда за происходящим можно наблюдать с любого ракурса, да и в других эпизодах действия зрителей в той или иной степени ограничивал сюжет.

Проведя два часа в боях с Хищниками, Владимир и Женя вышли из зала в приподнятом настроении и, обсуждая фильм, отправились в кафе. Чешская госпóда была оформлена в средневековом стиле: массивная мебель, толстые деревянные балки на потолке, кованые светильники, по стенам развешаны мечи, алебарды и копья. Официант в одеждах, стилизованных под шестнадцатый–семнадцатый века, принёс меню, отпечатанное на бумаге, – в этом заведении ради аутентичности отказались от многих технических новшеств.

Владимир заказал две кружки тёмного «Старопрамена» и две порции гуляша с кнедликами и капустой – предпочтения в еде у них с Женей почти полностью совпадали.

– Родители приглашают нас на ужин, – сказала Женя, когда официант удалился.

– Когда?

– Да хоть завтра. Они точно день не назначали – когда соберёмся.

– Нет, завтра я не могу, – ответил Владимир. – Ты же знаешь – я к Дашке с Димкой иду. Как обычно в воскресенье.

– Опять «муж на час»? – поджала губы Женя. – Она так и будет до скончания времён на твоей шее висеть?

– Она не висит. Я же брат, я должен помогать сестре. И Димке нужен кто-то, кто может с ним погулять, пообщаться.

– А Дарья сама не может, конечно?

– Она – женщина, а мальчик не может откровенничать с женщиной. И чем старше Димка, тем больше ему нужно дружеское мужское плечо. Дарья только и делает, что его поучает и воспитывает. А со мной ему свободно.

– Но ты же ей не муж. Пусть найдёт себе нового мужа – он и будет с Димкой заниматься.

– Да где ей искать? – хмыкнул Владимир. – На фабрике коллектив женский, а после работы Дашка и не ходит никуда – устаёт.

– Пусть по воскресеньям ходит. Когда ты Димку забираешь. А то, небось, дома сидит перед телеком?

Владимир промолчал.

– И вообще, Димка твой уже большой – могла бы и по вечерам куда-нибудь ходить. Все устают – и что теперь? Ты вон и по вечерам иногда к ним ходишь, а у тебя и дежурства, и вообще работа посложнее будет, чем у Дарьи.

Официант принёс заказ и расставил перед гостями:

– Что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо, – ответил Владимир.

Бабичев откинулся на спинку стула и отхлебнул пива. Женя наклонилась вперёд, положив руки на стол:

– Ну так как? Надо что-то решать, Вова. Жизнь идёт, а на две семьи не набегаешься.

Владимир вскинул брови и удивлённо взглянул на подругу: неужели она только что предложила ему жить вместе? Или это она так, гипотетически?

– Я разберусь, Жень, – ответил Владимир, едва сдерживая улыбку. – Всё будет, как надо. Очень скоро.

Воскресенье, 9 июня 2080 года. Россия, Воронеж

Пётр Колокольников в лёгкой белой куртке не спеша шёл по Кольцовскому скверу. Лил дождь, но в сквере, над которым, как обычно в таких случаях, развернули прозрачный «зонт», было сухо и светло. Пётр направлялся к фонтану – ко второй лавочке справа со стороны университета. Там он назначил встречу своему противнику в деле Весёлого—Харитонова.

Собеседник уже был на месте – Колокольников увидел его издалека, узнал и удивился. Он когда-то читал досье этого молодого агента, но никак не думал, что его пришлют сюда.

Пётр сел рядом, открыл бутылку минералки и сделал пару глотков.

– Я был уверен, что в Воронеж приедете именно вы, – произнёс сосед по лавочке.

– А вот я вас увидеть не ожидал, – ответил Пётр. – Давно из дома?

Собеседник на мгновение задумался:

– Месяц уже. Местный, конечно.

– Ну и как там?

– Без изменений. В центре, как всегда, спокойно. А на периферии напряжёнка. – И усмехнулся: – Вот как у нас здесь.

– Как раз об этом я и хотел поговорить, – сменил тему Пётр. – Что за цирк вы здесь устроили? У ваших совсем крыша поехала? Сколько тел уже за одну неделю! Может быть, Самару забыли? Так я напомню: напишу рапорт в таких красках, от которых в вашей конторе начнётся настоящее веселье с раздачей подарков.

– Все тела – случайные, – жёстко ответил собеседник. – Мы планировали действовать предельно мягко, как и предписывает соглашение. Просто так сложились обстоятельства. А на ваш рапорт я могу ответить своим, не менее красочным. Посмотрим ещё, кому поверят.

«Ну, вот, – подумал Колокольников, – обменялись любезностями, пора и к делу переходить».

– Я советую вам сворачивать вашу деятельность – в этот раз не выгорит. Если только ваше руководство снова не наплюёт на соглашение.

– Вы так говорите, будто знаете всё наперёд!

– Так и есть, – подтвердил Пётр. – В этот раз я вам не уступлю. И проект Харитонова не отдам, и разработки Грачёва попытаюсь отбить. Кто у вас остался в Воронеже? Три человека из «Генезиса» и максимум пара человек в полиции. Агентурной сети в городе нет. Что вы с этими местными сможете сделать? Тем более учитывая соглашение об ограничении использования техсредств. М? «Жучков» ваших мы в квартиру Грачёва не пустили, метки на Харитонова вам поставить не удалось. Копию флешки, переданную Гусельникову, вы пометили, но что это вам даёт? Возьмёте его коттедж штурмом? Нельзя. Будете ещё как-то его вынуждать отдать флешку? Ну посмотрим. Кстати, Михаил Разгоняев у нас, и я в курсе ваших манипуляций с ним. Доказательств, конечно, никаких – мы же знаем, как это делается, – но всё-таки. Топорно работаете. Вам сейчас осталось лишь признать поражение и вернуться туда, откуда приехали. Ну, понизят вас в должности, может, в какое-нибудь захолустье отошлют. Но это лучше, чем окончательно всё испортить и вылететь из Управления совсем. Нет?

– Вы слишком самонадеянны. У вас ведь тоже здесь нет большой силы – один–два агента, не больше. Согласитесь, шансы практически равны.

– Значит, намерены продолжать?

– Несомненно.

– Ну что ж… – вздохнул Колокольников. – Тогда пора вам искать новую работу. Управление ошибок не прощает.

– Много вы знаете про наше Управление! В своём-то когда были в последний раз?

Пётр выпил ещё минералки и несколько секунд помолчал, глядя на пляшущие струи фонтана.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я понял вашу позицию, а вы – мою. Благодарю за встречу.

Колокольников встал и пошёл в сторону площади Дарвина.

Понедельник, 10 июня 2080 года. Россия, Воронеж

– Ну что, ребятки? Всё? Дело мы с вами провалили, я так понимаю?

Павел Крюков сидел в своём кабинете и по видеосвязи разговаривал с оперативниками, собравшимися у Пожидаева.

– Харитонов скрылся, – продолжил следователь, – агентство сгорело вместе со всеми документами, его руководство и другие причастные лица исчезли без следа. Так ведь?

– Да, Павел Андреевич, – ответил Алексей. – А что мы ещё можем сделать?! У меня больше вариантов нет…

– Плохо, Лёша, что у тебя нет вариантов. Единственное, чем сейчас стоит заняться, – это то самое дело, о котором мы с тобой говорили на прошлой неделе у тебя в кабинете. Понял, о чём я? Ну вот, это нужно сделать быстро. Это последняя ниточка, которая приведёт нас к «Генезису». Поэтому давай не затягивай.

– Я уже решаю этот вопрос.

– Хорошо. Подключай всех, кого можешь. Спасибо всем. До связи.

Павел отключил монитор, встал и прошёлся по кабинету. Подошёл к окну – снаружи всё ещё лил дождь и бушевал ветер.

Вчера Крюков после двух ночёвок в комитете решил вернуться домой. София на удивление была спокойна, ничего ему не сказала и будто не заметила двухдневного отсутствия мужа. О видеоролике перинатального центра она тоже не упоминала, хотя Павел в глубине души надеялся, что жена захочет его обсудить. Но нет – так нет. Пусть всё идёт, как идёт.

А вот что делать с Харитоновым? Неужели всё – «глухарь»? Но ведь друзья Сергея уверяют, что он скоро объявится. Выходит, ждать надо? А вдруг его уже нашли бойцы из «Генезиса»? Что тогда? А вот тогда уже точно конец. Если только Алексей вовремя не найдёт крота в своём отделе, и они эту ниточку не размотают. Как же трудно вот так просто сидеть и ждать!..

Вернувшись домой пораньше, Василий Гусельников переоделся в спортивную форму и по крытой галерее, за стёклами которой природа всё ещё бушевала, прошёл в спортзал. В качестве разминки он выбрал беговую дорожку, но не пробежал и пяти минут, как ему позвонили.

– Здравствуй, Руслан, – поприветствовал Василий. – Весь день жду твоего звонка. Ну что?

– Всё окей, – ответил тот. – Хозяина почты обнаружили – ваш работник. Из мелких чиновников. За ним уже выехали.

– Надеюсь, ты понимаешь, что он просто «шестёрка»? Нужны завязки на заказчика. И побыстрее – у меня срок до завтра. Для меня это крайне важно, Руслан.

– Я всё понимаю, Василий. За ночь мы постараемся всё завершить. Они не успеют ничего сделать.

– Ну спасибо! За мной – должок.

– Вот станешь мэром, тогда и поговорим, – усмехнулся Руслан.

– Само собой!

«Само собой, – повторил про себя Гусельников, когда его друг из ФСБ завершил разговор. – Ну, что? Моя взяла?! Теперь главное – не допустить распространение информации. Ни в прокуратуру, ни в Сеть. Главное – чтобы Руслан сделал всё быстро и чисто. А уж я потом всей этой компании устрою! До конца дней помнить будут».

Наигравшись с Димой в Mortal Kombat на головизоре, Владимир Бабичев оставил племянника одного, а сам зашёл на кухню, где сестра заканчивала приготовление ужина. Владимир отодвинул стул и сел за барную стойку напротив плиты.

– Даш, помочь тебе? – спросил он.

– Не надо, спасибо. Я уже почти всё.

– Слушай, а почему бы тебе изредка не заказывать готовую еду? – решил зайти издалека Владимир. – Было бы время на другие дела.

– Знаешь же, я не люблю питаться покупным. Во-первых, не известно из чего они эту еду делают. А во-вторых, что – мне трудно приготовить что ли? Да и дешевле так.

– Может, тебе всё-таки устраивать себе время от времени день отдыха? Закажем еду, я с Димкой посижу, уложу его. Даже переночевать могу. А ты пока сходишь куда-нибудь развеешься.

– Я не школьница уже – по клубам ходить, – отрезала Дарья. – Я – мать. Мне не до этого.

– А вдруг бы познакомилась с кем-то? – перешёл к сути дела Бабичев. – Может, встречаться бы с кем начала?

Дарья повернулась к брату:

– Честно тебе скажу: у меня нет ни сил, ни желания заводить новые отношения. Просто нет сил что-то выстраивать с нуля. Все эти уступки, компромиссы, ссоры, договорённости… Ну не могу я!

– Но ты же понимаешь, что я тоже не вечно буду вам во всём помогать, не буду по первому твоему звонку лететь сюда? Даш, я съезжаюсь с Женей, – раскрыл карты Владимир, – у меня будет своя семья. И тебе придётся как-то самой разгребать всё.

– Ты хочешь нас бросить? – поджала губы Дарья.

– Почему бросить? – поднял брови Владимир. – Просто я буду реже заходить.

– Нет. Ты нас бросаешь. Все вы одинаковые! Ради каких-то баб готовы свою семью по миру пустить!

– Ну, знаешь! Я тебе не муж. И не обязан…

– Дима! – крикнула Дарья. – Дима, иди сюда…

И когда в кухню вошёл её сын, Дарья указала рукой на брата:

– Вот, посмотри – дядя Вова нас с тобой бросает. Он тебя совсем не любит. Говорит, что больше не будет приходить.

– Ну зачем же ты его обманываешь, Даша? – Владимир встал со стула и, подойдя к племяннику, опустился на корточки. – Димка, я вас не бросаю. Просто я буду жить с Женей. Помнишь её? И мы будем приходить к вам в гости вместе. Просто не так часто, как сейчас.

– И после этого ты говоришь, что нас любишь? – подошла Дарья. – Да тебе наплевать на свою семью!

– Да? – поднялся Владимир. – А кто почти каждый вечер и каждые выходные здесь ошивается?! Может, я с друзьями в кабаках сижу? Или дома перед телеком валяюсь, а? Да я на вас два года своей жизни положил! А ты ещё и претензии предъявляешь. Молодец!

Он пошёл к двери. Протянул руку племяннику:

– Давай, Димка. Увидимся.

Уже в дверях бросил вышедшей из кухни сестре:

– А ты найди себе мужика нормального, наконец.

Вторник, 11 июня 2080 года. Россия, Воронеж и село Старая Хворостань

На запястье Павла Крюкова завибрировал смартфон. Следователь взглянул на экран – номер не определён. Кто бы это мог быть? Часы показывали ровно девять утра, Павел только что припарковался у следственного комитета и вышел из автомобиля. Чтобы поговорить со звонившим без помех, Крюков снова сел в машину.

– Слушаю вас, – снял трубку следователь.

– Павел Андреевич? Доброе утро. Это Сергей Харитонов. Вы, наверное, меня уже по всей области разыскиваете? Не волнуйтесь, подписку я не нарушал – я в городе.

Следователь напрягся – звонил тот, кого он уже отчаялся разыскать. Главное – не упустить.

– Где вы, Сергей Митрофанович? Мы можем встретиться?

– За этим я и позвонил. Последние дни я много размышлял и понял, что довериться могу только вам. И отдать флешку с проектом Весёлого могу тоже только вам. Надеюсь, вы сможете её сохранить, пока вся эта история не закончится.

– Сделаю всё, что в моих силах, обещаю.

– У вас же есть какое-то защищённое хранилище? Для особо важных вещдоков. Я смотрел самарское видео – Гусельников мне показывал, – и знаю, на что они способны.

– Я повторяю, Сергей, – ещё более уверенным тоном ответил Павел, – я сделаю всё от меня зависящее, всё, чтобы информация не пропала, а потом вернулась к законным владельцам.

– Хорошо. Тогда завтра в три часа я буду ждать вас во дворе дома номер восемь на Чайковского.

– Я буду.

– До встречи, Павел Андреевич.

Крюков задумался: место, в принципе, неплохое – дом в центре, вокруг всегда много народа, а двор тихий, тенистый, огороженный, всего с двумя входами. Контролировать его будет не трудно, тем более что центр напичкан камерами. Пару дронов ещё можно запустить. Разумеется, и люди нужны, но только проверенные, те, кому можно безоговорочно доверять. Лёша Пожидаев и Вова Бабичев – лучше не придумаешь. И кроме них, никто больше о встрече знать не должен.

Всё утро Василий Гусельников ждал письма с угрозами или звонка от шантажистов. И в этот раз он с большим удовольствием поднял бы трубку. Но всё было тихо. Что-то у них не срасталось, не складывалось. Всё-таки молодец Руслан! Видать, навтыкал им палок в колёса – не оправятся никак.

Около часа дня Руслан позвонил по видеосвязи. Василий в своём кабинете как раз допивал чай после обеда – он решил дожидаться звонка приятеля на рабочем месте, чтобы никто не помешал их разговору.

– Вчерашний наш знакомый раскололся, – сообщил с экрана эфэсбэшник. – Сдал айтишника, который ставил «глаз» в твоём кабинете. Мы его потрясли немного, изъяли аппаратуру, компьютеры. Видео в нескольких монтажных вариантах хранилось у него. Уверяет, что никому больше файлы не передавал, а сегодня должен был сам залить видео на «Ютуб». Но не успел. Пока в Сети оно не появилось, так что есть большая вероятность, что айтишник не врёт.

– А что с заказчиком?

– Тут есть нестыковка. Он назвал имя, но оно не совпадает с тем, что ты мне сообщил. Ты уверен, что это должен быть именно тот человек?

– Уверен, Руслан. Больше просто некому.

– Тогда с айтишником связывался посредник, – предположил Руслан. – Который может быть и не один в цепочке. Но в любом случае вечером мы всё узнаем: айтишник ему позвонил, нагородил что-то о технических проблемах, дал понять, что хочет больше денег, и назначил встречу на семь часов. Возьмём этого посредника и посмотрим, что он скажет.

– А к строителю ездили? Как его? Рубану.

– Ага. Он сразу поплыл. Даже скучно. И, кстати, назвал то же имя. Так что отвертеться у посредника не получится. А когда что-то выясним, я сообщу. Ну как, Василий, полегче стало?

– И не говори! Камень с шеи упал. Буду очень ждать твоего звонка. В любое время, Руслан. В любое.

– Договорились.

Владимир Бабичев встретился с Женей на одной из тенистых аллей Петровского острова напротив Адмиралтейской площади. Вечер стоял тихий и тёплый. И не подумаешь, что вчера в городе буйствовал почти ураган. Щебетали птицы, пахло рекой. Между деревьями виднелся пришвартованный у набережной трёхмачтовый линейный корабль «Гото Предестинация» – музей, открытый в далёком 2014 году.

– Я вчера говорил с сестрой, – начал Владимир, когда Женя села рядом с ним на скамейку. – В общем, я ей всё объяснил.

– Ну и как она отреагировала?

– А ты как думаешь? – хмыкнул Бабичев. – Не поздравила, конечно. Даже наоборот.

– Ясно. Извини, но я не понимаю людей, которые не рассчитывают на себя, а во всём надеются на других. Это просто наглость – перекладывать все заботы на близких. Даже если эти близкие совсем не против.

– Ладно, Женя, не надо так категорично. Даша – младший ребёнок в семье, девочка, у которой был старший брат. Её так воспитали.

– Ага, значит вот, кого надо винить, – родителей!

– Да, видимо, они были не правы, когда воспитывали нас так, как воспитывали. Теперь, к сожалению, так просто это не изменишь. Придётся ломать. А ломка – это очень больно. И мне хотелось бы сделать всё помягче.

– Нет, Вова, – покачала головой Женя. – Мягче будет только хуже. Она будет надеяться, что это временно, что всё скоро вернётся на круги своя, и не будет стараться. А когда надежды не оправдаются, может глупостей наделать. Лучше сразу – отрезать до того предела, до какого надо. И она будет чётко понимать границы, и ты не станешь с каждым днём всё больше себя винить, как если бы понемногу урезáл время общения.

– Наверное, ты опять права, – вздохнул Владимир. – Лучше сразу. Так всем будет легче.

Владимир правой рукой обнял за плечи Женю, та положила голову ему на плечо, и они ненадолго замолчали. Неподалёку протарахтел прогулочный катер. Испуганно вскрикнула чайка.

– Скажи родителям, – попросил Владимир, – что мы зайдём к ним в пятницу. А в субботу соберём твои вещи и перевезём ко мне. Завтра сообщи своим хозяевам, что съезжаешь. Пусть нового жильца ищут.

– Хорошо, – улыбнулась Женя, не открывая глаз и не поднимая головы с плеча любимого человека.

Ярослав Васильев допоздна засиделся в баре. Не то, чтобы он не боялся возвращаться поздно ночью домой. Он боялся. А потому выпил чуть больше обычного. Но Ярослав всецело доверял Василию: раз тот обещал охрану, значит, охрана есть. Пусть даже её и не видно.

Чуть не проспав свою остановку, Ярослав вывалился из автобуса в последний момент перед закрытием дверей. Пошатываясь, медленно направился к дому. Несколько раз он оглядывался, но улица была пуста. Никто его не преследовал.

Свернув во двор, Васильев дошёл до зарослей жасмина и вдруг услышал шорох. Он в нерешительности остановился, и тут из кустов прямо ему под ноги выпрыгнула белая кошка. Ярослав отпрянул, навалившись спиной на плотную стену жасмина.

– Твою мать! – вскричал он пьяным голосом.

Кошка на секунду остановилась, удивлённо посмотрела на испуганного человека и побежала по своим делам.

– Вот твари! – не унимался Ярослав. – Перестрелял бы вас всех!

В этот момент кто-то сзади обхватил его рукой за шею и, ломая ветки, стремительно затащил в кусты. Мгновение – и Ярослав уже прижат спиной к стене дома, а к горлу его приставлен нож.

– Ну что, сука, страшно? – прошипел ему на ухо мужской голос.

В темноте жасминовых зарослей черты лица нападавшего были почти не различимы, но Ярослав сразу понял: это тот самый человек.

– Чего молчишь, жирдяй? В штанишки, небось, наделал?

«Где же охрана?» – панически пульсировала в голове Ярослава одна-единственная мысль.

– Да свершится возмездие! Бог со мной!.. А тебя, Васильев, он покинул уже давно. Ещё до твоего рождения… – человек напряжённо дышал в лицо Ярославу, и дыхание его пахло мятой. – Но я вижу, ты ничего не понимаешь. А так умирать нельзя. Ты должен знать. И подыхать, зная, в чём виноват.

– Я тебе ничего не сделал! – жалобно прохрипел Ярослав. – Я даже не знаю тебя!

– Ты не сделал. Но твой отец сломал мне жизнь! Падаль! Паскуда, мать его! Знаешь, кто я? Я Ефим Коржаков, младший брат Андрея Коржакова, которого так подло убил твой папаша. Всю жизнь меня накрывает тень Андрея. Всю жизнь я – не я, а жалкая пародия на него, – Ефим всхлипнул и чуть ослабил хватку. – Весь дом забит его фотографиями, даже в моей комнате повесили, суки! С самого рождения меня сравнивали с ним, все мои действия, все слова. «Андрей – то, Андрей – это, а ты!»… Думаешь, приятно выносить истерики матери, когда ей что-то не так виделось в моём поведении?! Думаешь, приятно, когда пьяный отец зовёт тебя недоделком?! А?! А, сволочь?! Всю жизнь мне ваша семья испоганила! Вы – подонки, Васильевы. Подонки! Вот завалю тебя щас – твои-то помучаются! А может, ещё одного ребёночка заведут и будут его недоделком называть? А? Не одному же мне терпеть это всё! А? А, жирдяй? Что молчишь? Язык откусил?