Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

Пальцы с трудом перелистывали страницы. Георг заставил себя дочитать до конца. Тайна Ноэля поразила его как гром: этот нищий получил то, о чём мечтал Георг. Он женился на любимой принцессе, она родила ему сына… Георг нахмурился: постойте, женился?! Георг не знал, проклинать этого выскочку или восхищаться им. После догадки на казни Катрейны Георга мучил вопрос: почему Райгард отправил племянницу в монастырь, а не выдал за какого-нибудь не слишком щепетильного аристократа? Оказалось, всё просто: он мог выдать замуж опороченную племянницу, но не замужнюю женщину.

Ну почему Георг не поступил так же? Забрал бы себе Катрейну, наплевав на всех. Поступок Ноэля, в конце концов, оказался лучше, чем то, что сделал Георг ради мести. Сиверс никогда не стал бы мстить королю, он спас Дайруса, и вон как судьба обернулась: могущественные Ворнхолмы повержены, сын жалкого Сиверса – наследник трона!

– Опасно читать эту книгу, – послышался тихий голос Маи. – Некоторые тайны лучше не знать.

Георг хотел нагрубить, выгнать её или прибить на месте, потом сжечь проклятую книгу. Нет – он достаточно глупостей натворил из-за импульсивности!

– Опаснее не знать, что происходит, – сказал он. – Ты ведь знаешь про Байнара?

Она сглотнула и кивнула.

– Но, может, Йорас соврал? Если его пытали, он мог сказать, что угодно…

Она смотрела на него с жалостью. Ему не нужна жалость!

– Я знал Йораса. Он не соврал.

– Зачем ваш брат это сделал? Он ненавидел Райгарда?

– Он ненавидел Байнара, Рижитту и всех Винкустов.

– Почему?

Георг сам не знал, зачем объясняет что-то этой девчонке. Она всё доложит Рику или Дайрусу, все узнают… Да и чёрт с ними! Брат разрушил жизнь и себе, и Георгу. Какая разница, что о нём скажут? Собственная репутация Георга давно не волновала. Надо восстановить имя Райгарда, чтобы его наследники могли править. Кто, кроме Дайруса или Рика, имеет право на трон? Кровь Свенейва должна писать проклятую Летопись, иначе страна погибнет. Да, он приведёт Дайруса на трон, даже если потом мальчишка отрубит ему голову.

– Король Эйвард должен был жениться на нашей сестре Леноре, но отказался от неё. Заявил, что та худая, болезненная, уродливая… – Георг умолк. Томар тогда ещё добавил «сучка». Да, так Эйвард её и назвал в лицо Томару. Георг помнил, с какой горечью и злобой брат пересказывал эти слова. Пусть Ленора не была ни красоткой, ни слишком здоровой девушкой, оскорблять даму из рода Ворнхолмов даже король не имел права! Лица сестры Георг почти не помнил. Томар однажды, кипя от злости, бросил, что это всё отговорки: на самом деле король Эйвард ненавидел собственную мать и перенёс эту ненависть на её племянницу.

– После женитьбы Эйварда на Магде Ленора наотрез отказалась искать другую партию и укрылась в монастыре. Там она скончалась вскоре от чахотки, однако Томар уверял, что она зачахла с горя. С тех пор жена Эйварда, он сам и их дети раздражали Томара. Думаю, он решил отомстить, жениться на Катрейне и сделать её королевой.

– Что вы собираетесь делать с книгой? – спросила Мая.

– Думаешь, я её сожгу?

Георг насмешливо посмотрел на Маю.

– Не сожгу, – он с отвращением бросил книгу на кровать. – С древней магией лучше не тягаться. Книгу нужно вернуть обратно.

Мая решительно схватила её и прижала к груди, словно книга могла защитить её от гнева Георга.

– Вы до конца дочитали? – осторожно спросила Мая.

– Ты о том, что твой приятель не бастард вовсе?

– Вы расскажете ему?

– А ты?

Мая покачала головой.

– Я предпочла бы не говорить.

– Почему? – с любопытством спросил Георг.

– Не хочу, чтобы Рика убили.

– Айварих или Гиемон?

Мая удивлённо посмотрела на Георга. Она считает его идиотом? Да это первое, что любому придёт в голову.

– Айварих, наверное, знает, а если узнает Гиемон, то сочтёт Рика опасным.

– А ты кого хотела бы видеть на троне?

Мая промолчала. Георг вдруг подумал, что они тут оба как два идиота решают, кто будет править, словно это от них зависит.

– Рик не готов править, – всё же сказала Мая. – У него нет союзников, нет денег, его отец – не аристократ.

– Зато он ничем не обязан Гиемону, его знают местные, он нравится Валеру. Если тот узнает правду о его матери, то, возможно, предпочтёт Рика Дайрусу, – Мая удивлённо посмотрела на Георга.

– Ты не знала? Анна была невестой его брата Артура Мэйдингора, но женился Артур на Рижитте. Знаешь как? Здесь, – Георг указал на книгу, – почти ничего не сказано.

Мая кивнула:

– Мне говорили, что Райгард выдал её за горца, чтобы она не мешала ему. У них к женщинам относятся, ну…

Мая покраснела. Георг усмехнулся:

– Рижитту насильно выдать было невозможно. Она сама походила на горцев, хотя и ненавидела холод. Зато обожала охоту вплоть до того, что сама могла тушу разделать. Райгард хотел отдать её за сына Гиемона и как раз уехал в Барундию договориться о свадьбе. Принц помер, одновременно умер Эйвард, началась война. Райгард отправил Рижитту в Варусский замок. Вскоре Рижитту с Анной похитили.

– С Анной?

– Собственно, Артур похитил Анну, свою невесту, потому что считал, что Саймеон хочет отдать её одному из Ривенхедов, чтобы купить союз с ними. Для горца это стало бы оскорблением, вот Артур и устроил похищение. Рижитту похитили заодно с кузиной. Артур увёз девушек в Рургард. Анне было тогда лет двенадцать – в таком возрасте смотреть особо не на что, – зато Рижитта в свои пятнадцать была красивой и дерзкой, требовала отпустить их, попыталась пырнуть кого-то ножом. Рижитта привела Артура в такой восторг, что он об Анне думать забыл. Валер говорил, что они запирались буквально везде, а иногда и не запирались – их заставали то тут, то там… – Георг осёкся. Зачем он это говорит?

Мая покраснела ещё больше, неодобрительно заметив:

– А Анна что чувствовала? Неужели Рижитта не понимала?

– Рижитта хотела Артура, Артур сходил по ней с ума, больше они ни о чём не думали. Когда прибыл Райгард, Артур и Рижитта потребовали дать им разрешение пожениться, Райгард благоразумно согласился, тем более за этим он и прибыл: оформить союз с Мэйдингорами и сесть на трон. У горцев есть обычай: женщина может стать женой короля, но никогда мужчина не станет мужем королевы. Рижитта, выйдя за Артура, отказалась от всех прав на трон. Думаю, это устраивало и Райгарда…

Георг замолчал, осознавая, как причудливо богиня судьбы Леда переплела жизни разных людей, а война нарушила все планы и надежды. Он ощутил усталость, глаза начинали слипаться, он на миг утратил нить разговора. Покосившаяся створка окна громко хлопнула от ветра, расколотое стекло звякнуло – барон вздрогнул. Проклятье, надо поспать хоть немного! Он поморгал и отвернулся к окну. Яркое солнце беспечно освещало заброшенный огород с истоптанными грядками и наполовину сгнивший забор, невдалеке расстилался густой лес.

– А дальше что? – не выдержала Мая, словно не замечая его состояния.

– Райгард решил отправить Анну в свой замок под охраной. Её отец Саймеон мутил воду в Нортхеде, поэтому Анна была неплохой заложницей в случае чего. Анну позвали, но она пропала.

– Куда?

– Сбежала в горы. Она тоже была Кройдом, они все гордецы, даже… – Георг умолк на мгновение и вернулся к рассказу: – Анна решила, что не потерпит унижения, доберётся к отцу или умрёт. Мэйдингоры, конечно, снарядили погоню. Нашёл её Сиверс.

– Господин Ноэль?

– Да. Он служил при короле кем-то вроде помощника секретаря, ибо обращаться с оружием почти не умел.

– Но он был ранен.

– Король сделал его то ли оруженосцем, то ли пажом, не помню, однако он был слишком неопытен и в первой же серьёзной битве получил тяжёлое ранение. Это случилось потом, а тогда… Анна была вся синяя, когда Сиверс её нашёл и притащил к дяде. Райгард отправил их обоих в Варусский замок. После ранения Райгард снова отправил его в этот же замок. Вот всё, что я знаю, – закончил Георг.

– Я думаю, Рику надо сказать, кто его мать, – заметила Мая.

– Он не знает? – удивился Георг.

– Думаю, нет. Господин Ноэль, по-моему, собирался ему рассказать.

– Кто ещё знает? – спросил Георг.

– Принц Дайрус, королева Маэрина, король Айварих, вы, я…

– Энгус Краск наверняка знает.

– Вы думаете?

Георг пожалел её: она так наивна.

– Если Тимак работает над кем-то, тайны становятся явными. Энгус знает. – Мая посмотрела на него с таким отчаянием, что Георг отвернулся.

– Как вы сказали, иногда опаснее не знать, чем знать, – Мая говорила через силу. – Я повторю ему то, что вы сказали об Анне.

– А об их браке?

Она покачала головой.

– Пока нет.

– Ну, значит, да здравствует король Дайрус! – Георг сказал это с горечью, но решительно. Мая покосилась на него.

– Вы поддержите Дайруса?

– Он – единственный, кто остался. Крис хуже Айвариха. Правда, нам нужны союзники. Ривенхеды договариваются с Дайрусом. Я должен встретиться с Валером. Возьму Рика с собой, пусть учится. Кто знает, что Леда нам уготовила? – Георг второй раз упоминал эту богиню, и сам себе удивился. Изгибы судьбы порой так причудливы, что, может, это боги их плетут?

– К тому же, как я сказал, Валеру нравится Рик, а вот у меня с ним не лучшие отношения.

– Но он вам столько рассказал об Анне и Рижитте! – удивилась Мая.

Щека Георга дёрнулась:

– Мы были молоды, это казалось хорошим поводом для шуток. Но я предал Райгарда, он погиб, после зверски убили Рижитту, Артура и их сына. Никто не нашёл убийц. С тех пор Валер меня не жалует.

– А кто их убил?

– Тогда много банд бродило по дорогам. Айварих заявил, что это было ограбление. Если в Истинной Летописи что и сказано, то не в этом томе, – Георг покосился на книгу.

– А вы как считаете?

– Сама посуди: поход Айвариха оплачивал Нил Винкуст. После замужества Рижитты и смерти Саймеона он бежал в Шагурию. Райгард ведь вернул Мэйдингорам отнятые Винкустами земли, часть их имущества Артур уничтожил набегами, все бароны были против них, поэтому Нил испугался и решил искать поддержки у Айвариха. Магда, вдова Эйварда, при поддержке Саймеона пыталась расторгнуть брак дочери; когда Рижитта её высмеяла прямо перед доминиархом, они с Саймеоном организовали союз, стали распространять слухи против Райгарда. Магда умело пользовалась своей красотой, хотя и плохо выбрала союзника. Саймеон был болваном, зато его слова разъедали душу – он много болтал и мешал всем. Однажды его нашли мёртвым и с облегчением объявили, что он упился вусмерть. Выпить он был не дурак, надо сказать.

– Думаю, именно тогда имя Райгарда стали связывать с гибелью Байнара. Саймеон вполне мог такое выдумать. Потом Саймеон умер, Нил с дочерью уехали из Сканналии. Скорее всего, Райгард бы их не тронул, но и ловить здесь им точно было нечего. Уж не знаю, что пообещал Нилу Айварих, – жениться на Рижитте или ещё что, – но денег Нил ему дал немало, только вернуть их Айварих не мог, а жениться на жене Мэйдингора… Айварих предпочёл Катрейну и ради этого заключил союз с Ривенхедами. И вот Рижитта мертва, её сын тоже, Винкусты побоялись вернуться в Сканналию, деньги Айварих им так и не вернул. Они попытались интриговать, откопали парня, заявили, что это сам Байнар, якобы живой. Фальшивый Байнар, как его прозвали в народе, целый год хозяйничал на бывших землях Винкустов на восточном побережье, пока Нил и Магда вели переговоры с Маэриной о признании ею «племянника». Маэрина тянула время, мечтая женить Айвариха на Катрейне. Айварих тогда не так прочно сидел на троне, у местных хватало к нему претензий. Два года спустя после прихода к власти Айварих женился на Катрейне, боясь, что иначе Маэрина объявит королём Дайруса, и это уже будет не самозванец. Маэрина лично выдала Айвариху голову Фальшивого Байнара и Магду, которая прибыла к ней на переговоры. Сиверс привёз условия мира вместе с головой. Магда отказалась от самозванца и кончила жизнь в монастыре, остальные Винкусты бежали или были уничтожены вместе с Фальшивым Байнаром, а в Сканналии воцарился мир, – закончил Георг.

Он считал, что беда Винкустов в том, что у них было полно денег, но нравы при дворе они так и не изучили. Георг мысленно пожал плечами. Что ни говори, каждый думает и действует так, как его учили. Винкусты – как дельцы и богачи, старая аристократия вроде Ривенхедов – как люди, уверенные, будто мир принадлежит им лишь потому, что их предки его завоевали. Ну а какой-нибудь крестьянин считает: главнее его нет, потому что он кормит всю эту ораву, невесело подумал Георг. Жизнь всё расставляет по местам.

– Так кто хотел смерти Рижитты? – обратился Георг к Мае.

Мая не ответила, её лицо исказилось от отвращения. Ничего, пусть привыкает. Власть никогда не стоит дёшево, и цена – не только деньги, но и жизнь, и честь. Разменная монета любых переговоров. Георг уже прикинул, кого привлечь к новому союзу и что пообещать за него. Нужно поднимать остатки эктариан, обрабатывать семьи, потерпевшие от действий Айвариха. Георг был уверен, что отсутствие летописца приведёт к бедствиям – этим тоже надо воспользоваться. К приходу Дайруса страна будет приветствовать нового короля.

Глава 20. Горы не забывают

– Но почему он молчал? – Рик, который не мог прийти в себя после разговора с Маей, не знал, ругать отца или радоваться известиям. Он – Кройдом по материнской линии! Рик всегда стремился наверх, а теперь не знал, как реагировать. Хотелось врезать по бревенчатой стенке или на худой конец по дряхлому столу, покрытому пятнами копоти и забитыми трухой трещинами. Георг, наблюдавший за кем-то в окно, кинул на Рика оценивающий взгляд.

– Думаю, Айварих угрожал тебя убить, если ты узнаешь правду, – предположила Мая.

Ворнхолм уверенно кивнул, отвернувшись от окна:

– Когда твой отец вернулся из Барундии послом Маэрины, все думали, что его или выгонят или убьют. Айварих, напротив, позволил Сиверсу остаться в Сканналии, даже наградил поместьем и сделал дворянином. Думаю, это дело рук Катрейны. Она всё сделала, чтобы Айварих не воспринимал тебя как угрозу.

– Она присматривала за тобой, и это она назвала тебя в честь брата, – добавила Мая.

Рик поражённо смотрел на неё.

– Твой отец впервые тебя увидел, когда тебе было два года. Королева вынудила его уехать и спасти Дайруса, а тебя держала при себе как…

– Заложника? – с горечью спросил Рик.

– Можешь ли ты её винить? – Мая смотрела на него огорчённо. Рик пожал плечами:

– Она думала о законном принце…

– Ей пришлось так поступить! Она сожалела об этом до конца жизни.

– Не вздумай её винить! – предупредил Георг. – Она тебе жизнь спасла, Дайрусу тоже, зато о себе никогда не думала.

– Дайрус был чужим для неё, тебя она любила как сына, – напомнила Мая. Рик это знал, но голова всё равно гудела, обида норовила выплеснуться наружу.

«Неужели я такой эгоист?» – Рик вспомнил предупреждающий взгляд Катрейны на эшафоте, окровавленную голову отца, который вмешался в драку ради сына, хотя ненавидел сражения и оружие. Они оба пытались его защитить, и оба мертвы.

Отец мёртв? Рик вздрогнул. Он гнал эту мысль от себя – сейчас она прожгла его до костей. Сколько раз Рик ругался с отцом, оскорблял, а из-за чего? Подозрения, недомолвки, непонимание – Рик сам их создал, требуя невозможного, как он теперь видел. Отец всегда говорил правду, всегда вёл себя порядочно, так что ему ещё было надо? Повод сбежать в столицу? Он его нашёл и чего он там добился? Познакомиться с Илзой? Так на безродного бастарда она не посмотрела – прельстит ли её бастард родовитый? Служба королю, почёт, слава? Им отрубили голову на эшафоте вместе с Катрейной. Теперь он станет мятежником, как когда-то Диэнис, которого он помогал убивать.

– Господин барон, по-вашему, есть шанс спасти отца? – обратился он к Ворнхолму. На мгновение Рика посетила мысль: как теперь относиться к тому, что барон предал короля Райгарда? Ответ пришёл на удивление быстро: никак. Пусть старые тайны покоятся с миром. Надо думать о будущем – не о прошлом. Если мстить теням, то кто накажет живых злодеев? Рик поклялся себе, что не позволит больше прошлому диктовать себе, как себя вести или как относиться к окружающим. Одно дело – знать прошлое, другое – забыть из-за этого о нынешних целях и судить о человеке по его старым грехам. Отец, Дайрус, Айварих – вот его цели.

– Попасть в тюрьму и выйти оттуда ты вряд ли сможешь, – покачал головой Георг Ворнхолм. – Когда мы возьмём Нортхед…

– Но сколько времени на это уйдёт? – выкрикнул Рик. – У отца нет времени!

– Хочешь, чтобы я соврал? – резко ответил Георг. Рик устало покачал головой.

– Слухи о походе барундийцев множатся, хотя начнётся ли он, мы пока не знаем. Если Гиемон предпочтёт завоевать Шагурию, нам придётся рассчитывать на свои силы. Даже если Дайрус придёт, неизвестно, чем всё кончится: нашей казнью или его коронацией.

Мужчина в пыльной одежде заглянул в комнату, Георг вышел с ним на улицу. Рик и Мая смотрели из окна, как он говорит с незнакомцем на взмыленной лошади, потом идёт обратно.

– Я попросила Дима помочь твоему отцу, если получится, – наконец тихо сказала Мая.

– Не получится! – голос Георга казался холодным, зато его слова заставили Рика вздрогнуть от огненной вспышки боли: – Мне сообщили, что Крисфен пропал, а Ноэль Сиверс умер от пыток.

Георг встряхнул оцепеневшего Рика. Рик хотел забиться куда-нибудь подальше ото всех, обдумать смерть отца и оплакать его – Георг не позволял. Он смотрел на Рика, и этот взгляд наполнял его злой решимостью. Горевать они будут позже. Пришло время действовать. Он не подведёт своих предков – ни Кройдомов, ни Сиверсов!

***

– Где мой сын?

– Ваше Величество, он пока не вернулся.

– Так на поиски пошлите! Крис здесь должен быть, а не шляться неизвестно где! Он – мой наследник и обязан себя соответственно вести!

Айварих часто начинал утро с этого вопроса, но вестей от Крисфена не было. Айварих попытался даже узнать у Истинной Летописи, где сын, и вернулся злой с обожжённой рукой. Король потребовал выбрать нового летописца – желающих не нашлось. Пара напуганных священников, юный ученик Карла и собственный личный слуга, которых Энгус любезно предоставил в распоряжение короля, не выдержали испытания: их клятв Истинная Летопись не приняла, и все они облегчённо вздохнули. Айварих вышел из себя и едва не отправил всех четырёх на эшафот. Один из священников со страха попытался ещё раз и упал замертво с обугленной кожей, остальные разбежались. Король заметил Дима, с любопытством изучавшего Летопись, и приказал ему дать клятву – Дима она тоже отвергла. Айварих схватился за голову, сжал виски и застонал.

Он часто теперь так делал – Карл говорил, что он почти не спит. Энгус и сам это видел: красные глаза, усталость, заторможенность. Через несколько дней Айварих почти забыл про летописца, даже Криса вспоминал реже. Он вообще устранился от дел – Энгус чаще видел его перед портретом Килмаха, чем на заседаниях Совета или в зале приёмов, хотя проблем было множество. Лето почти закончилось. Гиемон готовился к войне, к морской блокаде Сканналии присоединился Урмас Лодивийский. Нейский перешеек перестал приносить прибыль: все товарные потоки шли теперь через Барундию. Кое-что доходило через Северную гавань – это кормило Нортхед, остальные города и деревни Сканналии копили недовольство, особенно купеческий Нугард, имевший обширные связи со всеми. Иноземные компании и купцы сворачивали дела, отделение Лодивийского банка в Нортхеде закрылось, ростовщики подняли проценты по кредитам на небывалую высоту, самые умные из них уехали. Вслух никто не говорил, однако вторжения Дайруса ожидали уже весной. Одни со страхом, другие с надеждой.

По всей стране отряды королевских стражников безрезультатно гонялись за оставшимися Ривенхедами, Георгом Ворнхолмом и Риком Сиверсом. Айварих яростно требовал арестов – стража начала хватать всех без разбора. Иногда их выпускали, иногда они оставались в подвалах тюрьмы навсегда. Никто не знал, чья очередь следующая – боялись все. Энгус заметил, что страх быстро уступал место ненависти. Многие бежали, леса и дороги заполняли десятки и сотни бродяг, грабивших всех подряд. Выехать из Нортхеда без большой охраны стало невозможно, вместо ловли врагов короля приходилось посылать стражу биться с этими плохо вооружёнными, озлобленными людьми. Даже внутри городских стен Энгус ездил в сопровождении большой охраны. Продовольствия в город поступало меньше – разбойничали на дорогах с размахом, да и не всякий решится ехать, зная, что тебя могут прирезать ради пары окороков. Если не усмирить народ, зимой город будет голодать. Королю Энгус об этих перспективах не докладывал.

На мануфактурах платили так мало, что работники начали массово покидать хозяев, вливаясь в армии изменников или сбиваясь в очередные банды грабителей. В полную силу работала только Оружейная мануфактура Нугарда, перешедшая из рук Ривенхедов в руки казны: ружья и пушки отливали день и ночь – на них скоро не хватит металла. Валер Мэйдингор потребовал больше работников на шахты и рудники, король распорядился отправить ему арестованных бродяг и преступников.

Зимы все ждали с какой-то обречённостью: урожай собрали, но часть зерна сохранить не удалось из-за грабежей и пожаров. Скоро оно будет стоить на вес золота. Энгус порадовался, что не продал прошлогодние запасы. Нужно организовать охрану скота на своих угодьях, иначе голодные бандиты перережут его ещё до зимы. Энгус мысленно сделал себе пометку, чтобы не забыть, и тут же вздрогнул от громких криков:

– Долой эктариан! Долой!

– Верно! Гиемон хочет заставить нас снова ходить в свои церкви, молиться мёртвым святым и поклоняться иконам! Поклоняться нужно Богу, а не людям, иначе Господь ввергнет тела и души наши в адский огонь, ибо что есть латейский престол как не врата Ада?!

– Точно! – жидкая толпа подхватила крик. Энгус видел, что куда больше людей стоят вокруг и хмуро смотрят на потрёпанного батюшку со всклоченной бородой, потрясавшего кулаком. В толпе кричавших Энгус заметил Сильвестра, но не сразу его узнал: он казался худее обычного и был в рясе. Энгус усмехнулся.

На соседней улице другая толпа остервенело рвала на части светловолосого мужчину в длинной белой рубахе со скантскими рунами. Откуда этот тип взял рисунок? Вряд ли он знал смысл этих надписей, подумал Энгус. Мужчина заорал:

– Забудьте веру, навязанную нам огнём и мечом, верните веру наших предков, тогда Истинная Летопись вернёт нашей стране мир и покой! Сканналии нужен истинный король, а не подделка, именно поэтому Айварих избавился от старого летописца! Тот знал все его секреты! И это он убил второго летописца, убил собственных детей! Он виноват, что страна гибнет! Вы все видели могущество Летописи на Волхидской площади! Боги скантов взывают к нам! Это было их послание! Друзья мои, братья, внемлите старым богам! Принесите жертвы Таркуруну-громовержцу и Селевруну-оборотню, чтобы не началась война, а мертвецы не ожили! Поклонитесь Моруне до земли, чтобы она накормила нас, несчастных, в годину горестей! Развейте по ветру прах эктарианства – Бетарун уловит ваши мечты и чаяния и отплатит вам сторицей! Боги вас услышат и накажут детям своим Леде и Керогу, Луаде и Белчерогу…

Речь оборвалась криком боли, толпа радостно завопила. Мужчина вытирал со лба кровь от брошенного камня – ещё больше камней летели в его сторону. Он замычал от боли, не пытаясь вырываться. Прикрыв голову руками, он орал:

– Не верьте тем, кто уверяет вас, что ваш Бог правильный! Он несёт ложь и погибель! Вам не спастись! Богиня тьмы Веда застилает вам глаза, вы не ведаете, что творите! Это завистник Горгл сеет раздоры между братьями!

Камни летели со всех сторон, мужчина быстро устал уворачиваться. Его крики прорывались сквозь камнепад и ругань толпы – никакие боги не могли спасти его от разъярённых людей. Имена скантских богов, давно забытые в Сканналии, вызывали ярость. Мужчина, насколько сосчитал Энгус, упомянул десять богов из двенадцати и собирался продолжать. Тут очередная груда камней обрушилась ему на голову – он упал. Толпа набросилась на него.

Не успели разгорячённые люди осознать, что случилось, как кем-то метко брошенные камни полетели в толпу, разозлив людей ещё больше. Не найдя виновника, горожане устроили драку друг с другом. Энгус присмотрелся и заметил Дима. Тот наблюдал за избиением спокойно, однако Энгус чувствовал его напряжение. Из толпы вылез вездесущий Сильвестр в изорванной рясе и быстро увёл Дима с улицы. Драка продолжалась, Энгус не стал ждать её конца. Такие драки он видел всё чаще.

***

Рик пристроился у краешка грубого стола, уставленного яствами и бутылками, и со скуки разглядывал двух любовников, схематично, но точно вырезанных ножом на столешнице. Похоже, на этом месте скучали частенько, потому что стереть рисунок никто не пытался. Рассматривать в обеденном зале замка Рургард тоже было особенно нечего: небольшой простой камин, голые каменные стены, увешанные оружием и толстыми коврами со сценами охоты и войны, высоченный потолок с нависающей прямо над столом тяжеленной бронзовой люстрой, маленькие окошки, до которых Рик не дотянулся бы, даже встав на цыпочки. Собственно, это было единственное большое помещение в замке – его использовали в разных случаях: для званых обедов, приёмов и собраний. Вдоль стен выстроились огромные канделябры. Их сегодня не зажгли – обед проходил в полумраке. Охраняли зал закреплённые на палках металлические доспехи, расставленные по углам и у обеих дверей. Рик изучал доспехи перед обедом и заметил, что они уже начали покрываться ржавчиной.