Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

– Безумие?

– Как ни больно мне это говорить, он обезумел от жажды крови. Эта проклятая Летопись… С тех пор как она появилась во дворце, я не узнаю вашего отца. Разве вы не видите ужасающих перемен, произошедших с ним за последнее время, Ваше Высочество? Поверьте моему слову, если так будет продолжаться, страна погрузится в новую гражданскую войну, намного более кровавую, чем при кровавом Райгарде, потому что тогда сражались за власть, а нам на грядущем поле брани придётся сражаться за самоё душу! – Теодор умел говорить красивые речи, Алекс помимо воли оказался под впечатлением. А вдруг доминиарх прав?

Алекс подошёл к открытому окну, вдохнул прохладный солёный воздух: ветер с моря разгонял летний зной. Бумаги на столе тихо шелестели, моряки на улице громко переругивались из-за чего-то, лошадь тащила из гавани телегу с бочками. Он видел мачты кораблей, стоявших в гавани, где-то на горизонте плескалось море, кричали чайки. Мнимое умиротворение, но всё же это привычная жизнь.

– Я должен подумать над вашими словами. Давайте поговорим завтра, – Алекс повернулся спиной к окну.

Теодор посмотрел на него с каким-то презрением, поклонился и молча вышел.

***

Рик вернулся с прогулки по Нугарду с Илзой, приехавшей вместе с доминиархом, и был бы счастлив, если бы не страх за будущее девушки и её семьи. Илза без конца твердила о погибших и арестованных родственниках, вспоминала Диэниса, порывалась вернуться к дяде, чтобы узнать, нет ли новостей об отце. Рик старался отвлечь её от беспокойных мыслей – она почти не слушала. В суматохе Новой гавани он намекнул, что любит её, и попытался поцеловать. Она отстранилась – он не решился продолжать. Потом они заговорили о Барундии, Рик пересказал, как сражался с Дайрусом, и порадовался, видя, что Илза немного оживилась. Илза спросила, не решится ли Дайрус на новый поход. Рик заверил её, что у него нет шансов на победу. Потом они заговорили о несправедливости короля. Рик смущённо слушал, как Илза обвиняет Маю и королеву в убийстве Тории. Илза считала, что её семья оказалась в опале из-за них. Рик заявил, что Мая не могла кого-то убить, Катрейна – тем более. В итоге Илза разозлилась и убежала, Рик помчался следом. У дома Алекса Илза заметила Теодора и кинулась к нему. Рик, с сожалением проводив их глазами, отправился к принцу.

Рик за последнее время стал главой отряда стражников, охранявших Алекса, отношения между ним и принцем были вполне дружеские. Алекс, в отличие от Криса, не стремился уничтожать недовольных: эктариане искали у него правосудия – он им не отказывал. Алекс не посылал людей громить остатки эктарианских приходов, а защищал их от враждебных нападок. Старался он успокоить и недовольных зарианцев – Рик видел, как тяжело принцу даётся общение с людьми другой веры. Занимался Алекс и делами купцов, мореходов, владельцев мануфактур. Принц умел находить компромиссы – этим он напоминал Ноэля. Рик скучал по отцу: события последнего года заставили его забыть о прежних ссорах. Надо будет по пути в Нортхед заехать в Тенгрот. Рик получил приказ короля: вернуться во дворец. Приказ запоздал, судя по тому, что датирован был месяц назад. Разлив Калсы оказался неприятным сюрпризом для многих в это время года. Первый гонец, как выяснилось, потерял в воде запечатанный печатью короля приказ и вернулся за новым. Доминиарх тоже жаловался, что добираться пришлось чуть ли не вплавь. Рик надеялся, что не сегодня-завтра река вернётся в свои берега, иначе ему самому придётся вспоминать уроки Дима.

Рик сразу понял, что Алекса обеспокоил визит доминиарха. Наверняка Теодор искал помощи принца. Чего именно он хотел? Помириться с королём или выступить против него? Рик знал о последних событиях не очень много – в основном слухи, – но и этого хватало, чтобы бояться за Катрейну и Илзу. Беспокоило Рика и усиление религиозного противостояния. Пока открытых драк было мало, но их число росло даже в Нугарде. Рик отлично помнил, что могут сделать листовки и карикатуры в умелых руках. Ривенхеды, похоже, использовали методы Айвариха в борьбе с ним. Ещё немного, и войну не остановить. Рик никогда особо не интересовался гражданской войной при Райгарде, зато раны, оставленные ею, он постоянно видел на лицах и конечностях Холларда Ривенхеда, Георга Ворнхолма и собственного отца. Та война знати с королём привела к свержению Райгарда, а чем кончится эта? Рик считал, что после неё от Ривенхедов не останется никого. Это казалось несправедливым. Он не раз думал о том, чью сторону он выберет, если до этого дойдёт, и каждый раз упирался в неприятный выбор: измена или бездействие и гибель близких людей. Рик точно знал, что Илза не виновата, но как быть с Теодором? Или Холлардом? Изменники они или жертвы предательства?

Алекс ждал его в кабинете на втором этаже:

– Рик, я еду с тобой в Нортхед! – Алекс собирался сделать это, услышав о смерти Тории, однако известие дошло с опозданием. Потом прибыл доминиарх – Алекс побоялся оставлять его одного среди зарианцев Нугарда.

– Что случилось? Доминиарх что-то сказал?

– Он боится, что отец не в себе.

– То есть как?

– Доминиарх считает, что он неспособен более править, – осторожно сказал Алексарх. Значит, Теодор говорил об измене.

– Почему?

– Из-за Истинной Летописи. Он говорит, что с тех пор, как она появилась во дворце, отец стал слишком жестоким, никого не слушает и… возможно, он сошёл с ума, – последние слова дались Алексарху нелегко.

Рик покачал головой: таких фантазий он не ожидал. Король мог быть жестоким, но на сумасшедшего не походил. И что все бесятся из-за этой Летописи?

– Я должен предупредить отца…

– Об измене Ривенхедов?

– Мне кажется, я обязан. Это мой долг как сына и его подданного. Сначала я хочу выяснить, каковы обвинения против Холларда, Катрейны и остальных. Надеюсь, всё ещё можно уладить, иначе доминиарх договорится с Барундией.

– Ваше Высочество, этого нельзя допустить.

– Нужно ехать. Завтра же. Как считаешь, мы должны арестовать доминиарха? – едва слышно спросил Алекс.

Рик удивился вопросу: он и подумать не мог, что такая мысль посетит голову принца. Поэтому он и принц, подумал Рик, что думает о государстве, а не о красивой девушке, которая останется одна. Рик заколебался. По сути Алекс прав – нельзя отпускать врага короля, – но что тогда будет с Илзой? Рик был рад, что решение принимает не он.

– Если прикажете, я его арестую, – Рик заставил себя это сказать и молился, чтобы Алекс отверг предложение.

– Пожалуй, не стоит, – Алекс покачал головой. – Не хочу увеличивать число жертв.

Рик вздохнул с облегчением. Радость почему-то была с примесью горечи, как в тот день, когда от него ушёл Дайрус.

***

Новости о смерти Тории Иглсуд и судьбе многих Ривенхедов дошли в Тенгрот с опозданием, как обычно. На этот раз их принесли не заезжие музыканты, бродяги, купцы или охотники, а солдаты короля вместе с указом об аресте Ноэля Сиверса. Пока Афасий строил из себя идиота, рассказывая им, что господин уехал по каким-то ему неведомым делам и вернётся неизвестно когда, Рада разыскала Ноэля на берегу Арнагского озера. Ноэль не сразу поверил, но он слишком хорошо знал своих слуг, чтобы колебаться, и немедленно уехал из Тенгрота. Он не взял ни денег, ни вещей, зато куда ехать решил сразу: к Рику в Нугард. Если опасность грозит ему, то и сыну достанется. Нужно убедить Рика бежать в Барундию. Маэрина наверняка их примет. К сожалению, далеко он не убежал: разлившаяся Калса отрезала единственный прямой путь в Нугард. Хуже всего, что он потерял лошадь. Ноэль застрял в Соуборте, переполненном слухами, страхами и подозрениями. Продукты и любые средства для переправы стоили баснословно дорого, вода покрывала улицы, город заполонили путники и контрабандисты. Будь у Ноэля обе ноги здоровые, он бы постарался выбраться пешком, а так пришлось торчать в Соуборте в ожидании спада воды. Там его и разыскали пятеро королевских стражников месяц спустя после смерти Тории и теперь везли в Нортхед как завзятого преступника. Хорошо хоть не связали – куда хромой денется?

За те дни, что отряд преодолевал сто пятьдесят миль, разделявших Нортхед и Соуборт, Ноэль пытался узнать у них, что происходит в столице, чем вызван его арест. Вместо ответа получил по зубам и теперь старался не раскрывать рта, размышляя, связано ли решение Айвариха с происхождением Рика или дело в другом. Ноэль уже наслушался ужасов о судьбе Фабиана Ривенхеда, Ульрика Холмкреста; о Катрейне стражники говорили так, словно она виновата во всём. Ноэль боялся того, что её ждёт, но хуже будет, если такую же судьбу разделит Рик. Постепенно он всё же вытянул кое-что из спутников. Помимо знакомых имён всплыло имя Маи Бадл.

Слухи о девушке ходили жуткие: измена, убийство, связь с Дайрусом. Ноэль не верил, что она убила Торию. Он считал Самайю самой необычной из всех знакомых женщин, её последнюю он заподозрил бы в злодеяниях. Даже жизнь при дворе не испортила её настолько, чтобы разучиться чувствовать боль других. Самайя заботилась о Рике, о Дайрусе, о Катрейне – Ноэль это знал твёрдо, – но убить ради них не могла. Хуже всего, что дело не в ней. Её обвинили, чтобы добраться до королевы и её родных.

Золотые ворота пропустили их беспрепятственно. Командир отряда по имени Ларри поприветствовал стражников в воротах и довольно ухмыльнулся Ноэлю.

– Ну вот, сбуду тебя с рук и пойду развлекаться, – он мотнул головой налево, туда, где находились кварталы, заполненные борделями, харчевнями, постоялыми дворами и игорными домами. Среди кривых улочек, зажатых между Разъезжей и Придворной улицами, находилось знакомое Ноэлю заведение, где он писал письмо Рику. Сейчас они как раз ступили на Придворную улицу, получившую своё название не потому, что она от Золотых ворот вела прямо ко дворцу, а потому что на ней стояли дома самых дорогих шлюх, чьими услугами пользовался королевский двор. Шлюхи попроще и подешевле селились ближе к Разъезжей и Бронзовым воротам.

Придворная была одной из самых коротких улиц Нортхеда. Ноэль с ужасом считал минуты, оставшиеся до встречи с… с кем? Айварихом? Или сразу палачом? Он стиснул зубы. Пальцы, державшие поводья, мелко дрожали.

Ларри то и дело поглаживал густые усы и подрезанную снизу вьющуюся бородку, кидая похотливые взгляды на окна, откуда высовывались смазливые девицы.

– Эй, красавчик, вижу, ты издали прибыл! Не откажи даме в просьбе, посети её гостеприимный дом! – позвала одна, высунувшись из высокого окна и соблазнительно оттягивая вниз шёлковую сорочку. Обнажившаяся грудь заставила сглотнуть не только Ларри. Солдаты открыто пялились на неё и скалили зубы. Ларри застыл на лошади, вытянув длинную шею.

– Погоди полчаса, приду при параде! – прокричал он.

– Через полчаса я другого найду, – рассмеялась дама. – Предложение действует только сейчас. Или заходи, или уходи. Сегодня я угощаю щедро и бесплатно.

– Что значит бесплатно?

– А вот то и значит, что платишь не ты. Мой клиент хочет посмотреть, как здоровый мужик вроде тебя… ну, скажем, покажет, на что он способен. Ты мне приглянулся, но коли тебе некогда… – Она подтянула сорочку к горлу и широко улыбнулась. Её зубы сверкнули, оттеняя ярко накрашенные губы и острый, слегка высунутый язычок. Ларри спрыгнул с лошади.

– Нет уж, я такой шанс не упущу, – пробурчал он, поправив широченный берет с разрезами по краям, подкрутив усы и пригладив курчавую бороду.

– А мы? – солдаты заволновались, жадно поглядывая на кирпичный двухэтажный дом с треугольной крышей и небольшой железной оградкой с завитками по карнизу.

– Вы доставите арестованного…

– А не пошёл бы ты…

– Делиться надо!

– Король спросит, чё ему ответить?

Возражения и недовольные возгласы заставили Ларри заколебаться.

– Не волнуйтесь, тут на всех хватит, – засмеялась красотка. – По крайней мере, угощу отличным вином. Повеселимся! Привяжите коней за углом и заходите, – она указала на дверь с торца. – Стукните три раза, чтобы служанка открыла.

Дверной молоток в виде голой женской ножки сиял начищенной медью. Ларри постучал. Закутанная в платок щуплая служанка бесшумно распахнула деревянную дверь, за которой был короткий полутёмный коридор. Стражники шумно толклись в нём, предвкушая развлечения. Ноэля тащили следом и даже, кажется, забыли, зачем он им нужен. Он повертел головой, прикидывая, нет ли шанса сбежать. Ларри, словно услышав его мысли, повернулся и приказал одному из солдат:

– Глаз с него не своди, а то шею сверну.

Солдат недовольно скривился, остальные его не поддержали, торопясь зайти в нежилую комнату нижнего этажа. В комнате царил мрак из-за плотных штор на окнах. Ларри недовольно крикнул:

– Эй, какого чёрта?..

Закончить он не успел. Послышался звон стали, свет факела из дверного проёма осветил комнату. Солдат короля окружили несколько человек – они были завёрнуты в плащи, лица прикрывали хвосты ткани, свисающие со шляп-шаперонов. Все незнакомцы были с оружием в руках.

– Не двигаться! – послышался резкий голос. – Оружие на пол, коли жить хотите!

– Что за?.. – Ларри попытался выхватить шпагу. Ближайший к нему мужчина угрожающе навёл на него остриё.

– Сказал же, не двигаться! – спокойно приказал тот же голос. – Или подохнете прямо тут!

Ларри огляделся: силы явно не на его стороне. Мужчин в шаперонах было больше, они стояли наготове. Ларри неохотно махнул – оружие полетело на пол.

– Что вам нужно? У нас нет ни хрена!

– Ошибаешься, – говоривший подошёл к Ноэлю и стиснул его руку.

– С ума сошёл? Да король с тебя шкуру сдерёт! – крикнул Ларри.

– Пусть сперва поймает, – ответил мужчина. – Скорей он с тебя её сдерёт, когда прознает, что ты променял Сиверса на шлюху, так что советую убраться из города, покуда есть время.

– Ублюдок!

Мужчина усмехнулся и велел связать людей Ларри.

– Сами освободитесь, а нам пора.

Ноэль почувствовал, как его тянут к двери. Лошади ждали у коновязи, и вскоре Ноэль снова оказался в седле. Пятеро мужчин уселись на принадлежавших отряду Ларри лошадей, остальные скрылись за домами.

– Не вздумай бежать! – предупредил знакомый голос. Ноэль попытался вырваться – он боялся короля, но ехать неизвестно куда не хотел.

– Да успокой его! – посоветовали сбоку. Ноэль ощутил удар по затылку и потерял сознание.

Очнулся он в тёмном помещении, полном запахов еды, и долго пытался сообразить, как сюда попал. Кто были те люди? Чего они хотели? Голова гудела после удара и отказывалась работать.

Шум дал понять, что ответы близко. Когда дверь открылась, Ноэль увидел, что находится в кладовке, набитой запасами вяленого мяса, сала, сухарей и вина. Внезапно захотелось есть.

– Не стесняйтесь, – предложил холодный голос. – Вы тут надолго.

Ноэль прищурился: знакомый голос. Не может быть!

Георг Ворнхолм подошёл ближе:

– У меня к вам много вопросов, господин Сиверс.

– Каких?

– Вы расскажете мне об отношениях с Катрейной и Маей Бадл, а заодно о причинах ненависти, которую к вам испытывает Айварих.

– С какой стати?

– Или вы расскажете мне, или палачу – уж он вытянет из вас всё.

Ворнхолм подошёл ближе. Ноэль едва помнил юного Георга, нынешнего барона Ворнхолма он не знал совсем: они были почти ровесниками, но вращались в разных кругах. Последний раз так близко они общались в Варусском замке, куда Георг приезжал свататься к Катрейне. Тогда же, когда он сам… Нет, не стоит вспоминать свои грехи. Сейчас он должен думать не о себе, а о сыне.

– Объясните, что происходит, барон! Где мой сын?

– Он скоро вернётся в Нортхед.

– Его арестуют?

– Пока об этом речи не было.

– Я должен увидеть его!

– У меня нет времени ждать. А у Катрейны тем более.

– Катрейны? Что с ней?

Ответить барон не успел: в проёме возник новый посетитель – завёрнутый в плащ мужчина среднего роста с короткими соломенными волосами, голубыми глазами и покрытым веснушками лицом.

– Ваша милость, король требует вас немедленно! – это был тот же голос, что руководил людьми в шаперонах.

– Что случилось, Игер? – недовольно спросил Георг.

– Привезли Холларда Ривенхеда.

Глава 15. Приговор королеве

Георг и представить не мог, что однажды будет пытать человека, с которым сражался рука об руку, заседал в Королевском Совете. Почему изворотливый Холлард не позаботился о себе получше? Торжествующий Крисфен в цепях привёз барона Ривенхеда к отцу. Айварих даже смотреть на него не стал – сразу отправил к палачу. Королю не терпелось вытянуть из Холларда все тайны Ривенхедов.

Тайны! Георг уже понял, что показания складываются в несколько отдельных картин. Сначала Ривенхеды хотели женить Айвариха на Илзе, для чего планировали так или иначе избавиться от Катрейны. Может, изначально планировали отравить её, а не Торию? Холлард отрицал это под ножом палача. Георг, правда, велел тому не слишком усердствовать: ему хотелось понять, что случилось на самом деле.

После неудачи с Илзой и смерти ребёнка Катрейны Теодор посоветовал обратить внимание на Алексарха и спрашивал пантеарха, нельзя ли признать его законным наследником, несмотря на мать-зарианку. Ответы пантеарха лежали в бумагах Георга: кто-то из шпионов короля неплохо постарался, собирая улики. Участвовал ли в заговоре сам принц или его имя использовали в своих целях? Георг знал, что Теодор Ривенхед встречался в Нугарде с Алексом. Увы, доминиарх пересёк границу с Барундией и теперь в безопасности, из-за чего король был в бешенстве. Очевидно, после переговоров с Алексом Теодор отправился договариваться с Гиемоном и Дайрусом.

Теодор мечтал о восстановлении старой веры, Холлард хотел вернуть семье прежнее влияние в политике. Как там их девиз? «Бог, политика, война». Ради Бога и возвращения в политику они ввергнут страну в войну с Гиемоном, стоящим за спиной Дайруса. То, что именно в Барундию отправился Теодор, тоже подтверждало наличие заговора, указал в записях Георг. От признаний Холларда у него порой темнело в глазах, он едва удерживался от того, чтобы расправиться с ним собственноручно. Холлард пытался обвинить Катрейну и Маю – Георг с помощью Тимака добился того, чтобы он взял свои слова обратно.

Спать пришлось во дворце: король ясно дал понять, что, пока Георг не представит окончательный доклад, домой его не отпустит. Георг смирился.

Наутро, узнав о возвращении Алекса, Георг сделал вывод: принц не нашёл в себе сил ни выступить против отца, ни добить врагов короля. Если бы мальчишка догадался захватить святошу-изменника, Айварих, возможно, на радостях выпустил бы Катрейну. В показаниях всё чисто – Георг об этом позаботился, – а страх перед Гиемоном мог вынудить Айвариха вернуть прежней жене почёт и уважение. Нужно убедить Айвариха, что смерть Катрейны неизбежно приведёт к войне с Гиемоном.

Единственное, что по-настоящему его беспокоило: он так и не узнал имя отравителя Тории. Ни один из арестованных его не назвал несмотря ни на какие пытки. Они обвиняли друг друга, Маю, Катрейну, Карла, даже Торию – то ли в неосторожности, то ли в попытке отравить короля, – а под особо изощрёнными пытками оговаривали самих себя, но Георга не убедили. По его мнению, ни один из них не знал убийцу, потому что ни один не сообщил верное название яда, ни один не сказал, кто его сделал и как. Самое большее, чего он добился, это обвинений против Маи, хотя доказательств никто не привёл, не сообщил, где она прячется. Если она и сделала это, то не Ривенхеды стояли за ней.

Георг хотел найти её, заставить признаться в убийстве королевы Тории – и одновременно он боялся, как бы она не указала на Катрейну. Не потому, что это правда, а потому, что так хочет король. Вот если бы поговорить с ней наедине… Сиверс мог знать, где она, – Георг отлично помнил, как он целовал ей руку на улице, с ним же она встречалась в день убийства, – но расспросить его сейчас невозможно.

Георг решил зайти с другого конца: раз король действительно хотел найти убийцу, стоит намекнуть Айвариху, что смерть Тории более всего выгодна Крису и Алексу. Заговор Ривенхедов уже скомпрометировал старшего сына, младший виновен в убийстве брата Тории. Если Айварих отвлечётся на сыновей, то может забыть о Катрейне. Конечно, недоказанные обвинения против сыновей короля могут дорого обойтись Георгу, но это волновало его меньше всего. Будь у него шанс допросить принцев, провести нормальное расследование, он бы выяснил правду! Увы, королю правда не нужна, так пусть получит подозрения! Остаётся ещё Мая – можно обвинить её, надеясь, что она не найдётся и не опровергнет ложь. Мая могла действовать без согласия Катрейны, в пользу Алекса, например. Для приговора Катрейне даже королю понадобится убедить коллегию судей. Георг постарается, чтобы ему нечем было на них давить.

***

– Ваше Величество, я уверен, что она ни в чём не виновата! Умоляю, выпустите Катрейну. – Алекс наклонился над столом, за которым сидел отец. Айварих, не выпуская из рук какой-то документ, поверх него мрачно посмотрел на сына:

– Алекс, я устал выслушивать твои жалобы! Не смей больше лезть ко мне с этим вопросом! Ты, кажется, не воспринимаешь её как угрозу? Тебе мало, что её семья хочет меня погубить? Все Ривенхеды с радостью посадили бы на трон Дайруса вместо меня. Довольно об этом, или тебе придётся поговорить с Ворнхолмом, если мне не веришь.

– Под пытками кто угодно признался бы…

– Пытки лишь подтвердили мои подозрения. А вот ты меня разочаровал. Как ты посмел отпустить доминиарха?

– Ваше Величество, я бы никогда не подумал, что он решится стать союзником Гиемона…

– А я вот считал тебя достаточно умным. Неужели я был неправ? Или ты что-то скрываешь? – глаза отца, покрасневшие и какие-то мутные, пристально смотрели на сына, отчего по спине поползли капли холодного пота. Алекс не решился сказать о предложении, сделанном доминиархом.

– Ваше Величество, как вы можете…

– Я – король! Я могу всё! Ты обязан был привезти Теодора, но дал ему уйти, чтобы плести заговоры против нас! Иногда мне кажется, что и ты участвуешь в заговоре! – Айварих резво встал, порвав при этом исписанную бумагу, которую держал в руках. Он этого даже не заметил.

Алекс поражённо смотрел на отца. Они с Риком вернулись в Нортхед вчера. Первое, что сделал король – устроил сыну настоящую истерику из-за сбежавшего Теодора. Когда Алекс заикнулся насчёт Катрейны, Айварих попросту выставил сына за дверь, после чего Карл Немой жестами попросил не беспокоить короля до утра. Слова доминиарха невольно пришли на ум. Король не в себе. Неужели Теодор был прав? Отец никогда не вёл себя так странно.

Стражник отказался пустить Алекса в покои Катрейны. Принц, не задумываясь, побрёл дальше, туда, где можно побыть одному. Алекс не любил Тёмную галерею, где висели многочисленные Кройдомы и ни одного Дорвича – портрет отца стоял в его спальне. Принцу нравился только портрет Катрейны, написанный неизвестным художником, но на него тяжело было смотреть: слишком бросалась в глаза разница между нынешней королевой и восемнадцатилетней девушкой, полной какого-то трагического очарования и силы. Алекс миновал этот портрет, остановившись у портрета Эйварда Пятого.

– Мая говорила, что я чем-то на него похож, – послышался знакомый голос. Алекс обрадовался. Рик казался ему единственным близким человеком. Вот и сейчас он пытался отвлечь принца от невесёлых дум.

– Похож? Чем же?

– Ну, волосы, например, – усмехнулся Рик. – Не помню, что она ещё увидела.

– У Кройдомов необычно чёрные волосы для Сканналии, – Алекс наклонил голову. Он редко осматривал эти картины, потому что испытывал перед ними непонятный стыд: словно обокрал этих людей. Глядя им в глаза, он начинал сомневаться, а место ли тут Алексарху Дорвичу, сыну короля Айвариха Первого?

– Знаешь, Мая права, – Алекс кинул взгляд на Рика. – Ты легко мог бы выдать себя за бастарда Кройдомов, как Фальшивый Байнар, – он осёкся, видя, как помрачнел Рик. – Прости, я не хотел…

– Ну, я же и правда бастард, что уж там… – Рик посмотрел на портреты и кивнул в их сторону: – Мой отец, конечно, не король, зато он жив, в отличие от них всех.

– О нём слышно что-нибудь?

Рик покачал головой. Он так и не заехал в Тенгрот из-за спешки Алекса. Принц сожалел, видя, как огорчён этим друг. Рик к тому же надеялся отыскать пропавшую Маю. Все считали, что она убила Торию, что она ведьма. Рик, услышав об этом, заявил, что не верит в такую ерунду. Алекс боялся, как бы обвинения не коснулись самого Рика, ведь он привёз Маю в Нортхед, а она – бывшая любовница Дайруса. Слишком всё запутано.

Алекс держал Рика подальше от слухов. Рик приостановил поиски, когда Дим намекнул, что за ним следят, и пообещал отыскать Маю сам. Теперь Рик бездумно слонялся по дворцу, не замечая внимательных взглядов стражи. Кажется, Дим прав, решил Алекс. Он не сказал Рику, как Ларри, капитан стражи, признался, что привёз Ноэля в Нортхед, где его перехватили какие-то люди. Айварих в ярости вызвал палача, но добился лишь невнятных описаний шлюхи и толпы безликих мужчин. Дом, указанный Ларри, оказался необитаемым, его хозяин недавно умер. Может, король думает, что сын выведет на отца? Алекс боялся за Рика: Ноэля могли обвинить в пособничестве ведьме и убийстве Тории. Если Рик поможет отцу, его тоже обвинят, пусть лучше ничего не знает. С подачи самого Алекса и Рика Ноэль встречался с Катрейной. Бог знает, что об этом подумает отец. Алекс не решался предпринимать хоть что-то и на всякий случай старался держать Рика рядом, особенно в прогулках по городу.