Римская сага. В парфянском плену

– …с самого края. Двое. Да, у камней. Сразу видно. Они накрылись мешками, – это был голос Хантры.

– Ладно, ладно. Не волнуйся. Всё сделаю. Эй, вы! – Кхабж позвал двух помощников. – Идите с ней! – при этом он с довольным видом что-то подбросил на ладони. Заире показалось, что она услышала тихий звон.

Старая служанка и два евнуха направились в сторону лагеря, а Кхабж присоединился к остальным стражникам, которые что-то ели возле костра. Заира ничего не понимала. Зачем Хантра пошла дальней дорогой? Она терялась в догадках: «Может быть, там было удобней идти? Или более ровный склон?». Но сердце подсказывало, что здесь было что-то не так. Оно стучало всё быстрее и быстрее и никак не могло остановиться. Заира не стала больше раздумывать и решила встретить тётушку внизу, возле пленных. Сама бы она ни за что не подошла к ним одна, поэтому уговаривала себя в душе, что старая служанка решила спуститься вниз вместе с двумя стражниками и бояться ей нечего. Заира даже подумала, что сможет подойти к спящим пленным поближе, и её воображение рисовало картину их встречи: сильный римлянин с удивлением увидит её и обязательно скажет что-то приятное.

У шатра по-прежнему тихо спал стражник, внутри никого не было, и Заира сразу прошла на половину служанок. Взяв небольшой круглый кувшинчик с маслом, она вдруг подумала, что уставшие пленники не смогут его открыть, так как крышка прилипла к узкому горлышку и не поддавалась. На своей половине Заира достала кожаный мешок, который отец оставил здесь после битвы с римлянами. Ещё он показал им странный чёрный меч и длинный нож, а также несколько плоских наконечников для коротких копий, которые забрал у одного знатного воина. Он не хотел, чтобы их кто-то видел, и приказал Хантре спрятать мешок среди одежд и тряпок.

Заира схватила один из чёрных наконечников и попробовала открыть им тугую пробку. Но руки дрожали так сильно, что лезвие всё время соскакивало с края сосуда. Снаружи послышались чьи-то шаги, и она, испугавшись, решила взять его с собой. Но куда это спрятать? Вокруг лежали только подушки и покрывала, но ничего похожего на небольшой мешок здесь не было. Она осторожно выскользнула наружу и подошла к шатру наложниц. Справа за занавеской были видны три тени. Они лежали и не шевелились. Рядом с ними тихо спала Лейла. Ей было жарко, поэтому она всегда старалась лечь поближе к выходу. Она то и дело вздрагивала во сне, что-то бормоча и держась за большой круглый живот. У её ног лежал длинный шёлковый платок. Ещё раз оглянувшись по сторонам, Заира схватила его, завернула в него маленький кувшин с наконечником и направилась к склону. Ей казалось, что луна светит слишком ярко. Страх заставлял спешить, но она то и дело останавливалась и прислушивалась к тишине. Вскоре Заира оказалась на другой стороне соседнего холма и опомнилась только когда увидела впереди те самые камни, за которыми лежали пленные. До них было не больше двадцати шагов. Однако подойти к ним было страшно. Вместо этого она отошла к противоположному склону и спряталась там под большим камнем. Валун отбрасывал большую тень, в ней легко можно было спрятаться, и никто бы не заметил, даже стоя совсем рядом. Время шло, но Хантра не появлялась. Заира успокаивала себя, придумывая разные оправдания. Однако вскоре руки и ноги стали неметь от холода, зубы застучали нервной дрожью и по спине пробежали мурашки. Дальше ждать уже было опасно. Наверное, Хантра уже побывала здесь до неё. Заира подняла глаза. Знакомые звёзды сместились на небе немного в сторону. Дрожа всем телом, она привстала и медленно оглянулась. Вокруг никого не было. Шум на холме тоже давно стих. В лагере все спали. Тем не менее смутные волнения продолжали тревожить её душу. Она любила свою старую тётушку и всегда прощала ей старческое недовольство и брюзжание, но сегодня та слишком быстро согласилась с ней, и только теперь Заира начинала понимать, что это было не зря.

Холод уже стал проникать под одежду. Пора было возвращаться. Но вместо этого ноги сами понесли её к чёрным валунам. В голове всё смешалось, и Заира задрожала всем телом, прислушиваясь к каждому шороху. Любой посторонний звук мог в этот момент разорвать ей сердце на части.

Когда до первого камня оставалось не более полушага, она остановилась и прижала руки к груди. В горле всё пересохло, как будто туда насыпали пыль. Надо было успокоиться. Тяжело дыша, Заира присела на край камня и какое-то время просто сидела, дрожа всем телом. Наконец, она решилась выглянуть. В нескольких шагах, сразу за выступом, на земле лежали несколько римлян. Двое или трое были накрыты мешками. «Они!» – сразу мелькнуло в голове. Теперь оставалось подойти и оставить масло где-нибудь рядом. Эти несколько шагов дались ей с огромным трудом. Заира подошла вплотную и осторожно приподняла край мешка, чтобы увидеть лицо. Пленный крепко спал и не шевелился. Она потянула ещё чуть-чуть и увидела тёмный силуэт головы, чёрной и широкой, покрытой спутавшимися волосами ото лба до подбородка, но лица видно не было. Заира наклонилась чуть пониже в надежде, что перед ней тот высокий сильный римлянин, которого она видела днём, как вдруг сверху на неё обрушилось что-то страшное и тяжёлое. Она даже крикнуть не успела, как оказалась на земле. Твёрдое колено упёрлось в грудь, грубые пальцы плотно зажали рот, дыхание прервалось и последнее, что она увидела на фоне яркой луны, была рука с зажатым в ней камнем.

Глава Встреча под звёздами

Кто-то с силой тряс её за подбородок. Сначала перед глазами показались яркие звёзды, затем снова повисла темнота. Голова не держалась на плечах и всё время падала на грудь. Заира сидела, прислонившись спиной к камню, и никак не могла прийти в себя. Вскоре пляшущие звёзды остановились, дыхание стало ровным и тень сидящего перед ней человека превратилась в мужскую фигуру. Заира вздрогнула и сжалась в комок.

– Ты кто? – услышала она слова на незнакомом языке. Хантра и отец учили её греческому, но римского языка она не знала. Что делать?

– Я принесла масло, – ответила она на своём родном наречии.

– Что? – переспросил человек, не поняв. Оставалось попробовать по-гречески.

– Я… принесла… масло, – медленно и тщательно подбирая слова, повторила она. Мужчина нахмурился и замер. Было видно, что он понял её.

– Что ты принесла? – так же медленно спросил он, чётко произнося каждое слово. Счастью Заиры не было предела. Она чуть не задохнулась от внезапно переполнивших её чувств и несколько мгновений только открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни слова. Однако всё могло закончиться совсем не так хорошо.

Лаций заметил незнакомца сразу. Тот слишком громко шуршал ногами по высохшей траве за валунами. Поэтому когда из-за выступа появилась голова, у него в кулаке уже был зажат небольшой острый камень. Следя за приближавшейся тенью из-под накинутого на голову мешка, он, слегка прищурил глаза, чтобы его не выдал случайный блеск глаз. Кочевник приблизился к Варгонту и осторожно приподнял мешок у головы. Он явно что-то искал. Ждать было нельзя. Если он искал Варгонта, то тот был на волосок от гибели, если кого-то другого, то самое время было об этом узнать. Лаций схватил незнакомца за плечи и рванул назад. Тот, как пёрышко, взлетел в воздух и упал спиной на землю. В больших испуганных глазах мелькнули яркие звёзды. Рука Лация дрогнула и на мгновение задержалась перед тем, как обрушить на голову врага сокрушительный удар. Но камень не потребовался. Отражение луны вспыхнуло и погасло. А вместе с ним погасли глаза незнакомца – он потерял сознание. Лаций медленно опустил руку и отложил камень в сторону. Наклонившись ниже, он стянул с головы кочевника накидку и увидел, что это – девушка. Ему стало не по себе. Такого он не ожидал. Девушка? В лагере пленных? Одна? Мысли бешено закружились в голове, но он так и не смог найти разумное объяснение этому поступку. Надо было осмотреться. Для этого пришлось забраться на ближайший камень. Карабкаться было трудно, сильно мешали верёвки. Хорошо, что руки не связывали в локтях и он мог поднимать их вверх.

С вершины хорошо были видны два близлежащих холма. Костры горели, но людей рядом с ними не было. Вверху, над пленными, тоже светились маленькие точки костров. Это была охрана. Но до них было далеко. Снизу парфяне никого не оставляли, потому что пленные не знали дорогу и вряд ли могли убежать. Некоторые пытались, но они либо умирали в пустыне без воды, либо возвращались обратно.

Лаций спустился вниз. Несколько раз он чуть не упал, ободрал ногу, локти и бок. На небе промелькнула звезда. Потом ещё одна. Он замер. Боги явно давали ему знак. Но какой? Он попытался прислушаться к сердцу, но оно билось ровно и спокойно. Тревоги в душе не было. Ну что ж, надо было сначала разобраться с этой странной девушкой. Лаций прислонил её к камню спиной и, взяв за подбородок, стал осторожно трясти из стороны в сторону.

– Масло… Я принесла масло, – ещё раз произнесла Заира. – Для ран. Для тебя и твоего друга. Я видела раны. Ты взял мешки. Мешки с верблюда. Для друга. Ты накрыл его. Масло… вот, – она достала из-под накидки небольшой узелок и протянула ему. Лаций всё ещё не верил своим ушам. Девушка говорила по-гречески, пришла сюда ночью, причём одна, и принесла масло для него и Варгонта. Где она могла их видеть? Надо было узнать, кто она и откуда.

– Ты кто? – спросил он.

– Я… никто, – задохнулась Заира, чуть не назвав своё имя. В последний момент ей пришло в голову, что лучше придумать другое.

– Как твоё имя? – мягким голосом спросил Лаций, думая, что напугал её. Заира вспомнила Лейлу в шатре и сказала:

– Лейла. Меня зовут Лейла. Я – служанка, – на сердце сразу стало легче. Улыбнувшись, она подняла на него взгляд. Теперь римлянин смотрел на неё совсем по-другому. Сердце затрепетало от счастья, и великая женская интуиция, сохранённая в памяти тысяч и тысяч её предшественниц по материнской линии, прошептала ей правду: «Ты ему нравишься!» Заира хотела спрятаться под накидкой, но не нашла её. Зажав в кулак край рукава, она закрыла лицо, однако глаза продолжали смотреть на пленника, и в них был ответ, который он тоже понял.

– Лейла, – прошептал он еле слышно. – Меня зовут Лаций. Моего друга – Варгонт. Благодарю тебя. Ты – храбрая девушка. Но маслом сейчас не поможешь. Нам нужна вода. Много воды. Нам надо промыть раны, – Лаций вздохнул. Он никак не мог поверить, что это происходит с ним, в плену, в далёкой Парфии. Девушка была очень красивой и сразу понравилась ему. От этого на душе стало неспокойно. «Неужели это – знак богов? Но о чём они предупреждают? В чём смысл? Или это – просто испытание?»

– У меня нет воды, – с отчаянием произнесла Заира. Принести воду она не могла. Как же быть?

– Ничего, – прошептал Лаций. – Благодарю тебя за масло! Спасибо, Лейла. Ты – добрая девушка.

– Я… я… – Заира задыхалась от отчаяния. Она очень хотела помочь этому странному римлянину, во власти которого сейчас находилось её сердце и который относился к ней не так, как она привыкла. Впервые за долгие годы она оказалась наедине с незнакомым мужчиной. Тем не менее страха не было, как будто они встречались с ним уже не раз и здесь ей ничего не угрожало. Заира очень хотела помочь. И вдруг она вспомнила:

– Здесь есть вода. Немного. Сейчас никого нет. Все в лагере. Вода – там! – она махнула рукой в сторону пустыни.

– Там? – искренне удивился Лаций. – Там – песок. Пустыня…

– Нет, песок до поворота. А дальше – земля. Напротив поворота. Там есть небольшой родник. Надо немного пройти. Маленькое дерево, под ним – вода.

– Почему же там никто не остановился?

– Воины иногда ездят туда за водой. Он – маленький. Очень маленький. И его надо копать, – Заира показала руками, как надо разгребать землю. – Вода – рядом с маленьким деревом. Там – дерево. Небольшое. Я не знаю, как сказать. Кривое и сухое.

– Дерево? – переспросил Лаций.

– Э-э… маленькое дерево, – Заира показала руками, и Лаций догадался, что она просто не знает это слово на греческом.

– Как кустарник, трава?

– Да, небольшая трава, – путая слова, ответила она.

– Сколько идти?

– Не знаю, – растерялась Лейла.

– Шаги, шагами? Сколько шагать ногами? – Лаций осторожно привстал и показал ей шаги. Заира с пониманием закивала и сказала:

– Сто, ещё сто и ещё сто. Потом – повернуть сюда, – она показала на правую руку.

– Понятно. Благодарю тебя, Лейла, – Лаций искренне улыбнулся. Теперь он понял знак богов. Они послали ему эту кочевницу, чтобы спасти Варгонта. Девушка с таким красивым именем Лейла. Он несколько раз произнёс его про себя, стараясь не смотреть ей в глаза. – Уходи. Тебя могут искать. Тогда тебе будет плохо.

– Да, меня убьют, – горячо прошептала она. Лаций привык к смерти, но в этих словах прозвучало такое невероятное отчаяние, что ему стало жаль её. Всего лишь раз в жизни слышал он такой голос. У одной женщины. Которая его любила. Это была Ларнита. Как же давно это было! Ему показалось странным, что, имя кочевницы тоже начиналось на «л». Он глубоко вздохнул и заставил себя не думать обо всём, что вдруг по неведомой прихоти богов всплыло у него в памяти из-за этой странной незнакомки. Сейчас надо было помочь Варгонту. И Лейле – тоже.

– Ты – очень юная. Но очень смелая, – похвалил её он.

– Мне уже много лет! – горячо прошептала она. – Я – не юная. Я – взрослая.

– Хорошо, хорошо. Ты – взрослая. Иди! Иди быстрее. И будь осторожна. Ты помогла нам. Очень помогла. Я не забуду тебя, – Лаций взял её за руки и помог встать. Девушка едва доставала ему до плеча. Их лица были слишком близко, чтобы избежать прямого взгляда. И Лаций принял этот удар. Он взглянул в её полные немого счастья глаза, и вдруг почувствовал, как земля предательски закачалась под ногами, небо перевернулось и рухнуло на землю, придавив тяжестью бесконечного количества звёзд, а сердце вздрогнуло и сжалось от неожиданно проснувшегося чувства. Не в силах бороться с ним, Лаций отвёл взгляд в сторону и прижал маленькие ладони девушки к своей широкой груди, там, где быстро стучало его взволнованное сердце. Грязный, заросший и измождённый, он испытывал к себе отвращение, сжимая в руках её маленькие хрупкие ладони. Как ещё он мог её отблагодарить? Никак. Однако ей надо было спешить. – Иди! – он мягко оттолкнул её и добавил: – Да хранят тебя боги! Ты – самая красивая девушка на свете! – Лаций поднял глаза к чёрному небу и прошептал имена своих покровителей – Марса и Авроры.

Заира ещё несколько мгновений стояла, глядя ему в спину, а потом бесшумно исчезла за камнем. Не оглядываясь, Лаций подошёл к Варгонту и приподнял мешок. Тот крепко спал. Он осторожно разбудил Икадиона и Атиллу и рассказал им про воду, ничего не говоря о девушке. Они оставили мешки под камнем и, взяв Варгонта под руки, стали медленно спускаться вниз. У Лация не было времени достать масло, поэтому он сунул неудобный угловатый свёрток под камень. Мешки Икадиона и Атиллы остались лежать на том месте, где они спали. Он ещё раз оглянулся по сторонам. Над холмами царила ночная тишина. На склонах никого не было видно. Значит, девушка ушла. Лаций ещё раз мысленно поблагодарил богов за помощь, и они направились в сторону петлявшей внизу дороги, навстречу спасительной воде, которую так неожиданно послали им боги.

Глава Забота о ближнем

В тот вечер Павел Домициан не пел. Одному из пленных, который обычно требовал, чтобы певец веселил его друзей каждый вечер, стало плохо. Даже вода, которую принесли на закате, не помогла. Однако иллирийцы не отпустили слепого певца спать, надеясь, что их товарищу станет легче. Легче не стало. Более того, когда ближе к полуночи принесли объедки, больному пленнику ничего не досталось. О нём просто забыли, потому что в такие моменты каждый думал только о своём собственном желудке. В пылу борьбы за кости, бобы и хлеб они не заметили, что тот даже не может встать с земли.

Кто-то бросил Павлу Домициану кусок лепёшки. Старый певец отдал половину больному. Но есть тот не мог. Его сразу вырвало. Рядом лежал ещё один несчастный, у которого с самого утра сильно болел бок. Римляне посовещались и решили отнести их подальше, чтобы случайно не заразиться.

– Давай к камням, – предложил кто-то.

– Я пойду с вами, – сказал Павел Домициан. – Нехорошо бросать их одних. Я буду петь им гимны, чтобы милостивые боги сжалились и помогли.

– Только пой потише, чтобы не услышали парфяне, – недовольно буркнул кто-то сбоку.

Иллирийцы с трудом дотащили двух больных до камней и бросили их неподалёку. Павел Домициан стал шарить руками по земле, стараясь на ощупь найти тела и сесть рядом. Внезапно его пальцы коснулись грубой ткани. Он вздрогнул от неожиданности и потянул её к себе.

– Что это? О, боги, это – ваша милость! Вы посылаете мне знак с небес. Это – большой мешок, чтобы я не замёрз ночью. Но этим людям хуже, чем мне. Я думаю, им будет легче, если я накрою их. Даже если они умрут, ночь будет для них тёплой, – слепой певец стал накрывать одного из больных и наткнулся на второй мешок. Не веря своим рукам, он ощупал его со всех сторон и снова поднял невидящие глаза к небу.

– Нет, я не заслуживаю такой любви и заботы. Я благодарю тебя, Аполлон. Ты посылаешь слепому то, что не видно зрячим. Ты услышал мои молитвы. Значит, я поступаю правильно. Но я накрою этим мешком второго человека, которому хуже, чем мне. Я знаю, ты можешь обидеться и наказать меня, но всё же я надеюсь, что ты поймёшь меня и простишь.

Накрыв скрюченное тело, Павел Домициан, тем не менее на этом не остановился. Он прополз вокруг них на коленях ещё несколько раз, шаря по земле руками и надеясь, что боги пошлют ему третий мешок, которым он спокойно сможет накрыться сам. Однако боги не пожелали больше помогать ему, раз он отверг их дар дважды. К такому выводу Павел пришёл, оказавшись у камней, от которых веяло могильным холодом. Зная, что дальше будет ещё холодней, слепой певец отполз повыше и сжался калачиком в десяти—пятнадцати шагах от двух больных. Он благоразумно решил, что рассказы и гимны им больше не нужны, и его душа с радостью приняла это оправдание, разрешив бренному телу погрузиться в сон под открытым небом недружелюбной парфянской земли.

Глава Возвращение в шатёр

До палатки евнухов Заира добралась очень быстро. Ей оставалось всего несколько шагов, чтобы обойти её, когда у костра неожиданно появился Кхабж. Рядом с ним стояли два воина. Хромой евнух что-то спросил, и те показали ему свои мечи и копья. Он одобрительно кивнул, и стражники, развернувшись, неожиданно направились в её сторону. Заира метнулась к небольшому камню и успела спрятаться за ним, затаив дыхание. Они прошли там, где она только что стояла, и скрылись внизу холма. Их глаза не успели привыкнуть к свету луны после костра, поэтому они даже не посмотрели в её сторону. Камней здесь было много. Когда она осмелилась сбросить с головы накидку, их тени были уже у подножия и двигались в сторону пленных римлян. Заира только теперь испугалась по-настоящему и с ужасом представила, что с ней могло случиться, если бы те обнаружили её там. О том, куда направились стражники, она даже не подумала. Страх овладел её разумом, и, задыхаясь от волнения, девушка поспешила к шатру. Ноги и руки дрожали мелкой дрожью. Стражник у входа по-прежнему спал, завалившись на бок. Внутри слышались голоса. Отведя полог в сторону, она осторожно заглянула внутрь. Две служанки сидели на своей половине, отгородившись занавеской. Масляная чашка посреди шатра еле горела, и света от неё хватало только на то, чтобы освещать кружившуюся рядом пыль. Рабыни о чём-то весело перешёптывались. Наверное, как всегда, делились слухами. Заира осторожно проскользнула на свою половину и скинула накидку. Едва она легла и с удовольствием растянулась на подушках, как снаружи послышался шорох.

– Спишь? – это был голос Коринтии.

– Нет, – ответила она. – А что?

– Лейла хочет пить, ей плохо. Нужна вода. Дашь своих рабынь? Я одна боюсь.

– Ой, как хорошо, – улыбнулась Заира. – Я тоже хочу пить. Принеси и мне. А почему вы не принесли раньше?

– Мы принесли. Но мало. Всю выпили… А потом Лейле тоже нужна была вода. Ты же знаешь. Ещё она переживает, что Сурена не заходит к ней. Она хочет подарить ему сына.

– Понятно. Иди, конечно, – она махнула рукой и откинулась на подушки. Пережитые волнения дали о себе знать, и вскоре Заира провалилась в глубокий сон. Когда Хантра вернулась в шатёр, то сразу же заметила, что девушка спит в неудобной позе, даже не накрывшись одеялами. Старая служанка была уверена, что та ждала её возвращения и не покидала шатёр.

– Нельзя оставить даже на полночи, – проворчала она под нос, но настроение у неё было хорошее. Вскоре вернулся Кхабж и сказал, что сделал всё, как она просила. И хотя это стоило ей нескольких монет, с которыми в другой ситуации Хантра ни за что бы ни рассталась, сейчас старая служанка пожертвовала ими, чтобы избавиться от самой опасной проблемы, которая угрожает сердцу любой женщины – неосторожной влюблённости. Тем самым, она хотела спасти свою племянницу от нечаянной глупости, а вместе с этим и её жизнь.

Глава Родник в пустыне

Лаций оставил Варгонта с товарищами у тропы, а сам, отсчитав нужное количество шагов, стал искать хоть какие-то признаки травы. Под ногами были одни колючки. Но луна светила ярко, и он терпеливо продолжал поиски. Странное, суховатое растение без листьев и цветков, с одним длинным, корявым стеблем оказалось на пятьдесят шагов дальше, чем сказала незнакомка. Варгонта подтащили туда, когда Лаций уже разрыл песок и докопался до мокрой глины. Атилла с Икадионом стали помогать отгребать песок дальше. Скоро Лаций почувствовал, что в одном месте из земли маленькими толчками выходит прохладная вода. Он расширил отверстие и сделал несколько глотков, припав губами прямо к скользкой глине. Потом набрал в ладони воды и поднёс к лицу Варгонта. Тот сразу же опустошил их. На вкус вода была мягкой и чистой, без горького привкуса. Икадион и Атилла тоже пили без остановки, тяжело дыша. Иногда, когда вода попадала им в нос, они чихали и кашляли. Лаций стал промывать Варгонту раны. Тот, закусив губу, молчал и только вздрагивал, когда неосторожное движение случайно разрывало на коже запёкшуюся корку. Атилла и Икадион расчистили источник и стали поливать себя с головы до ног. Измученные тела с благодарностью впитывали влагу. Друзья прекрасно понимали, что другого такого случая им больше не представится.

– Благодарю тебя, Теллура5, – пробормотал Лаций с искренним благоговением, обращаясь к богине земли. – Я принесу тебе жертву, как только смогу.

Пора было возвращаться, но они никак не могли оторваться от грязной лужи, в которую превратился крошечный родник. Наконец, Атилла вылил себе на голову несколько ладоней воды и пробормотал:

– Надо смыть с себя глину. Могут следы остаться.

Они стали обтираться ладонями, но ночью это оказалось бесполезным занятием – при свете луны ничего не было видно.

– Бросай! На дороге обваляемся в пыли, – наконец, сказал Лаций. Все согласились. Икадион с Атиллой подхватили Варгонта и потащили его обратно.

До камней они доплелись уже перед самым рассветом. Икадион с Атиллой ещё держали Варгонта на плечах, когда Лаций поднял руку и остановился.

– Ты что?! – тихо спросил за спиной Атилла. Лаций обернулся и приложил палец к губам. Потом протянул руку вперёд и прошептал:

– Там кто-то есть.

На том месте, где он оставил мешки, было что-то не так. Грубая ткань топорщилась, как будто снизу лежали камни. Лаций подошёл поближе и замер. Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и его первые лучи успели коснуться земли. Обычно светлые, сейчас мешки были тёмного цвета. Они были пропитаны кровью. Под ними лежали мёртвые тела, исколотые копьями и мечами. К тому же несчастным отрубили головы. Что здесь произошло? Лаций осмотрелся. Рядом никого не было. Шагах в пятнадцати безмятежным сном спал слепой Павел Домициан. Но когда они уходили, его здесь не было. Лаций вернулся к товарищам и тихо сказал:

– Там – двое. Их убили.

– Кто? – тихо спросил Икадион.

– Не знаю, – ему всё это не нравилось. Теперь послание богов в виде девушки выглядело для Лация совсем по-другому. – Лежат на нашем месте. Плохо это. Ладно, скажем, что спали внизу и ничего не слышали. Надо разбудить Павла Цэкуса6. Его тут не было. Значит, пришёл после нас.

– Не буди! Лучше не надо, – остановил его Атилла. – Ты не накрывал их мешками?

– Нет.

– Значит, сами накрылись. Нам лучше помолчать. Посмотрим со стороны.

– Ты прав. Пошли, обойдём камни. Ляжем с Павлом рядом, скажем, что тоже спали. Заодно успеем смазать ему раны, – кивнул он на Варгонта.

– Чем смазать? – пробормотал тот.

– Маслом. Пошли! Солнце встаёт.

Они отошли за валуны, и Лаций достал свёрток. Каково же было его удивление, когда под ноги упал чёрный узкий нож, сделанный в Антиохии Хабрутом. Опешив, он поднял взгляд на товарищей, но те были заняты Варгонтом. Нож был длиной в две ладони, и он не знал, как его спрятать. Единственный выход – привязать под туникой к бёдрам тем же платком, в котором его принесли. Лаций быстро завернул лезвие и засунул его под руку. Затем вернулся к Варгонту. Увидев вопросительные взгляды Икадиона и Атиллы, он поднял глаза к небу и сказал: