Отраженная угроза

– Что-что? У корпорации есть боевые суда? Что за бред?

– Почему бред? Я их видел. На борту – эмблема «Русского космоса» с перекрещенными мечами. И выглядят очень внушительно.

– Ну, ясно, – рассмеялся Сенин. – Это не боевые суда. Это грузопассажирские транспорты для перевозки личного состава и техники службы безопасности. А нарисованные мечи пусть тебя не пугают. Это все цацки и бутафория. Тяжелого вооружения там нет и быть не может.

– Ну, не знаю... – проворчал Феликс. – Слушай-ка, а почему тебя заинтересовал Мелоян?

– Мне сказали, что он меня примет для собеседования.

– А-а... – поскучнел Феликс. – На это ты зря рассчитываешь. Это лишь необязательная формальность. В лучшем случае поболтаешь с каким-нибудь третьим замом. Нужна очень серьезная причина, чтобы эта богоподобная фигура потратила на тебя хотя бы минуту.

– А ты не преувеличиваешь его богоподобность? – довольно резко ответил Сенин. – В конце концов, Вселенная принадлежит не «Русскому космосу» и не этому Мелояну лично. То, что он администрирует несколько стационарных баз...

Он примолк, потому что Феликс покачал головой и прижал палец к губам. Теперь уже безо всякой театральности.

Сенин понимающе кивнул и сделал успокаивающий жест. Но раздражение осталось. Не привык он ломать шапку перед штатскими, и не скоро привыкнет. По крайней мере, он так думал.

А в следующую секунду раздался навязчивый писк. Сенин долго рылся в карманах кителя, пока не нащупал радиобрелок. Звук был негромкий, рассчитанный только на хозяина устройства, однако Феликс притих и тоже услышал:

– Инспектор Сенин? Это приемная господина Мелояна. Начальник Сектора ожидает вас. Срочно.

Рука Сенина сама по себе потянулась к кителю. Куда-то сразу спряталось ухарское пренебрежение к начальству. Немое изумление на лице Феликса, естественно, ничуть не обнадеживало.

* * *

Сенин торопился по коридору, лихорадочно вспоминая, что от него может пахнуть ликером, что не брызнул лаком на ботинки и что даже не захватил личную папку, которая может понадобиться. Все это вылетело из головы в суматохе.

В приемной он Мелояна не застал. Там сказали, что тот только что пошел к связистам. Но у связистов большого босса тоже не оказалось, и оттуда направили в аналитический центр.

И уже на дистанции между приемной главного энергетика и офисом финансового бюро ему, наконец, показали Мелояна – смуглого стремительного крепыша в белой сорочке, который прямо в коридоре давал взбучку кому-то из подчиненных. Рядом почтительно застыл молодой человек – видимо, референт.

Сенин встал рядом в ожидании своей очереди.

– ...ясно было сказано: керамику выкладывать по второй схеме! Почему выложено по пятой? Вы там неграмотные? Вы не различаете простые цифры? Не надо мне говорить про допуски надежности, я сам разбираюсь в допусках. Свое мнение можешь изложить своей бабушке, а не мне. И углы сопряжения определяет не твое мнение, а длина волны, ясно? Лучше скажи, через сколько месяцев мне придется оплачивать монтаж новой оболочки?..

Сенин терпеливо выждал, когда большой босс выпустит пар.

– Я Сенин, – доложил он референту.

– Сенин подошел, – тихо передал тот шефу.

Мелоян с недоумением обернулся, потом с еще большим недоумением оглядел полицейскую форму.

– И что?

– Капитан в отставке Сенин, инспектор службы безопасности, – внес ясность Сенин.

Мелоян поскреб лоб.

– Сенин! Точно. Ты мне нужен, пойдем.

Он быстро повлек Сенина по коридору, мгновенно отрешившись от неправильно выложенной керамики.

– Ты ведь командовал штурмовой полицейской группой?

– Последние три года, – подтвердил Сенин.

– Это хорошо... Ты-то мне и нужен, Сенин. Дело вот в чем... Постой-ка...

Разговор на ходу не получился, потому что Мелоян через каждые пять шагов останавливался и решал с каждым встречным какие-то вопросы. Пока шли, Сенин узнал, что на Новом Сахалине неправильно предсказали погоду, и челноки с энергоблоками не могут сесть, что теплоноситель с «Луны-4» не подходит для «Луны-6», что ребята с какого-то «Посейдона» отказались работать с каким-то Лякиным, что на Силикате подвели азотные фильтры и что инверсионные двигатели сейчас выгоднее продавать, чем покупать.

Оказавшись в кабинете, Мелоян рухнул в гостевое кресло и запрокинул голову, переводя дыхание. Сенин осмотрелся. Над столом висела огромная звездная карта с подсветкой и голографическими метками. Судя по их количеству, корпорация застолбила уголки во всех освоенных районах Галактики. Над картой горели эффектные алые буквы: «МЫ В ОТВЕТЕ ЗА МИРЫ, КОТОРЫЕ ПОКОРЯЕМ».

– Так, Сенин. Слушай меня... Ты обедал?

– Нет еще, – несколько удивленно ответил Сенин.

Мелоян вызвал референта.

– Организуй обед на двоих, быстренько. И пусть Макреев зайдет.

«О, нет! – подумал Сенин. – Спасибо, конечно, за такую честь, но хотелось бы просто пожрать. Просто набить пузо. А не звякать вилочкой о фарфор, повязав слюнявчик и боясь лишний раз икнуть».

– Мне нужен командир группы активной разведки, – сказал Мелоян. – Срочно. Прямо сейчас.

Сенин даже не успел понять, кому это сказано и что имеется в виду. То ли шеф вызывает еще кого-то в кабинет, то ли...

– Тебя уже назначили? – спросил Мелоян.

– Предложили руководить тактическим полигоном.

Мелоян оглядел Сенина с головы до ног, кажется, впервые.

– Тебя – на полигон? – Он вздохнул и качнул головой. – Пенопластовые манекены на стрельбы выдавать?

Вошел Макреев – худощавый бесцветный тип в наглухо застегнутом деловом пиджаке. Он сел где-то в углу и уставился в одну точку, ничем себя не выдавая.

– Дай ему, – сказал Мелоян.

Макреев протянул Сенину бланк с красной полосой и логотипом гиперпочты. Все терпеливо ждали, пока он прочитает.

– И что скажешь? – нарушил молчание Мелоян.

– Сначала хотел бы послушать вас, – уклонился Сенин.

– Что тут слушать? Какой-то кретин прорвался к гиперпередатчику на основной базе Торонто-9, умудрился его включить, не умея им пользоваться. Прислал информационный массив, в который влезла бы вся история человечества в картинках, посадил генератор. При этом умудрился ничего не сообщить. Даже своего имени. Тем не менее, это сигнал тревоги, на который как-то надо реагировать.

– Может быть, стоит повторно связаться с Торонто? – деликатно предложил Сенин.

– Связались, парень, конечно, связались. Сожгли уйму электричества, но связались. Губернатор лично нам ответил, что у них все в порядке. А когда спросили про автора этого вот... – он ткнул пальцем в сообщение, – начал мямлить.

– Может, действительно, недоразумение.

– Может или не может, мы все должны знать точно. В освоение Торонто вложены немыслимые деньги, поселение только-только введено в товарно-денежные отношения. Не дай бог, если там что-то пойдет не так, а мы прошляпим... Вот я тебя и спрашиваю: какие есть мысли, что это может быть?

Сенин еще раз глянул на бланк, остановив взгляд на формулировках типа «это они психи чертовы», «волосы дыбом» и «схожу с ума».

– Странная стилистика для гиперсообщения. Сразу наводит на мысль о чьих-то больных мозгах.

– Ты молодец, конечно, но мы и сами об этом подумали в первую очередь, – кисло усмехнулся Мелоян. – Что еще? Подумай хорошо, привлеки свой опыт.

– Воздействие галлюциногенной флоры... Там есть опасные животные или бактерии?

– Ты не о том думаешь, Сенин. Об этом до тебя подумали, еще когда готовили мир к заселению. И с животными там небогато – прохладное местечко. Ты ищи человеческий фактор.

– Ну, может быть, месть или недовольство со стороны работников...

– Все это, конечно, интересно, – потерял терпение Мелоян. – Но допуск к гиперсвязи не доверяется слюнтяям, психам и обиженным. А только надежным проверенным людям. И чтобы включить передатчик, нужно знать определенный минимум.

– А что можно определить по коду доступа? – спросил Сенин, взглянув на гриф сообщения.

– Проверяли, – махнул рукой Мелоян. – Это коллективный пароль какой-то профессиональной гильдии. Некоторым специалистам под очень строгую расписку дается пароль на случай критических ситуаций.

– Каким, например? – спросил Сенин.

– Ну... медикам, ксенобиологам. Юристам даже. Но в моей практике не было случая, чтобы какой-то чертов наемник полез в гиперканал через голову администрации. Ты вообще представляешь, что такое гиперсвязь?

Сенин представлял. На летающих базах отключалось все энергоемкое оборудование, и даже меркли лампочки в гальюнах, когда начинал работать передатчик. Такая чудовищная требовалась энергия. Зато большие информационные массивы можно было передавать на любые расстояния почти мгновенно. Буквально минут за тридцать.

– Что из себя представляет сама база? – спросил Сенин.

– Основана пять лет назад. Полторы тысячи населения, статус префектуры еще не присвоен. Несколько промышленных установок – точная электроника, топливные компоненты, суперпроводники... Ты все прочитаешь в документах.

– Как я понял, все производства вредные.

– Зато рентабельные, Сенин! А что ты хотел? Там полторы тысячи человек, и каждый кушать хочет. Прикажешь им матрешки расписывать? Или думаешь, мы их кормить будем до скончания веков?

– Я ничего такого не говорю, – вежливо, но твердо заметил Сенин, – я просто обращаю внимание на источники повышенной опасности. И хотел бы заранее узнать обо всех. Может быть, какие-то события предшествовали всему этому? Что там происходило последнее время?

– Да ничего там особенного не происходило. Последняя новость – запуск лептонного генератора. Все прошло спокойно и организованно.

– У них есть лептонный генератор? – удивился Сенин.

– Да, он понадобится для питания климатических станций. Там прохладно, а сельское хозяйство как-то надо поднимать. Так, все, хватит гадать. – Мелоян решительно встал и прошел за свой стол. – Все равно нужно отправляться на место и там проверять. Ситуация серьезнее, чем кажется. У меня в гостинице три сотни переселенцев, ждут отправки на Торонто-9. Если в сообщении будет правды хоть на полмизинца, а мы без разведки сбросим туда триста душ... – Он развел руками.

– Все понятно, – кивнул Сенин.

– Берешься? Только учти, думать некогда.

– Берусь. – В душе Сенин чувствовал облегчение, ибо жизнь обретала знакомые черты.

– Вы полетите вместе с поселенцами, – подал голос до того безмолвный Макреев. Голос у него оказался тихим и невыразительным, как шорох туалетной бумаги. – Транссистемный лайнер «Форум» отправляется через тридцать два часа. Кроме вас, в группе будет еще четыре человека. Группа активной разведки не является постоянным формированием, ее собирают по мере необходимости. На период выполнения задания вы будете ее командиром...

– Это, между прочим, твой непосредственный начальник, – сообщил Мелоян, указав глазами на Макреева. – Мой советник по безопасности.

– Я догадался, – учтиво кивнул Сенин. – Я только одного не понял, насчет своей команды. Как мне брать на себя ответственность за людей, о которых я ничего не знаю? Как мне им доверять в критической обстановке?

– Ну, насчет критической обстановки ты не преувеличивай, – предостерег Мелоян. – Ты там сразу в бой вступать собрался? Я понимаю, конечно, вас, полицейских хлебом не корми, только дай кому-нибудь в морду заехать. Только сейчас другой случай, никаких боевых действий. Вы – ревизоры, и вам нужно максимально корректно и тихо произвести проверку сигнала.

– Лайнер выйдет на орбиту, после чего вашу группу сбросят на невозвращаемом модуле «Скиф», – продолжал шуршать Макреев. – У вас двенадцать часов, чтобы проверить обстановку на базе. Если все в порядке, лайнер отпускает платформу с поселенцами и идет дальше по маршруту. Если какие-то проблемы, поселенцы остаются на борту. А вы ждете эвакуации.

– Смотря какие проблемы, – вставил Мелоян. – Отмена высадки трехсот поселенцев – не шутка. Тщательно все проверь и согласуй с капитаном лайнера и губернатором.

– Я знаю порядок, – сказал Сенин.

– И найди мне того мерзавца, который нам все это устроил. – Мелоян хлопнул ладонью по бланку сообщения. – Спущу шкуру и с него, и с его гильдии. По закону, любая гильдия обязана гасить мне все материальные издержки, связанные с их бестолковыми специалистами.

– Не все, – деликатно уточнил Макреев. – Только если сигнал тревоги окажется пустышкой.

– Если, если... – проворчал Мелоян. – Сплошные «если».

– У вас не так много времени, инспектор Сенин, – продолжал Макреев. – Советую прямо сейчас идти в канцелярию и начинать оформление всех формальных процедур. Не забудьте о вакцинации. Впрочем, без нее вас и не пустят на борт. Что касается вашей команды, то с ней вы познакомитесь уже на борту «Форума». Идите, Сенин.

«А как же обещанный обед?» – подумал Сенин, покидая кабинет.

Макреев долго смотрел ему вслед, храня напряженное молчание.

– Что-то не так? – спросил Мелоян.

– Не знаю, – покачал головой советник. – Мы его первый раз видим – и уже отправляем командовать разведгруппой. Не проверенного и, по сути, ненадежного человека.

– Успокойся, Макреев, он и надежный, и проверенный. Его досье тщательно изучено твоим же ведомством. Нормальный служака. Сейчас присягнет корпорации – и будет работать, как шелковый.

– Я тоже так думаю... вернее, надеюсь. Но я привык все подвергать сомнению, а сомнениями я делюсь с тобой. Как и положено советнику.

– У этого парня есть несколько ценных качеств. Он не только быстро бегает и высоко прыгает. Он еще и имеет навыки предварительного дознания. А потому это самая лучшая кандидатура из всего, что у нас есть под руками. Возможности наших людей нужно использовать эффективно.

– Я все понимаю. Но я бы поискал кого-нибудь еще, будь другой случай...

– Дорогой мой! – рассмеялся Мелоян. – Я б тебя самого туда отправил, будь другой случай. Но сам видишь: еле-еле собрали группу. А этих твоих тюленей, которые привыкли только начальству двери открывать, я командовать не поставлю.

– Может, ты и прав. Ладно. Раз уж дело пустяковое... Пусть слетает, заодно и себя покажет. И все-таки я скажу ребятам, чтобы там к нему присмотрелись.

– Может, ты боишься, что он начнет стучать бывшим коллегам?

– Стучать? Думаю, он обязательно попытается стучать. – Макреев впервые улыбнулся. – Да только кто ж ему позволит что-то здесь узнать?

* * *

На борту «Форума» Сенину была отведена двухместная каюта второго класса. Именно в таких путешествовали рядовые работники корпорации. Переселенцы с бесплатными визами мариновались в «конюшнях» человек на десять-пятнадцать.

Каюта мало чем отличалась от гостиничного номера, поэтому Сенин уже привычно бросил сумку в шкаф и включил внутреннее радио. Играла легкая музыка, нежный женский голос объявлял фазы подготовки к старту.

Снимать форму и падать на кровать он не торопился, поскольку ждал гостей. Ровно в назначенный час они пришли – четверо молодых рослых парней в серой униформе, с эмблемами «Русского космоса» и перекрещенными мечами на рукаве. Пришли, тихо расселись и превратились в само внимание.

Сенин знал, что взаимоотношения с его новыми бойцами зависят сейчас от того, как он себя покажет в первые минуты. И не важно, строптивые ему попались люди или, наоборот, сама лояльность и покладистость. Если в первые минуты вложишь в человека правильный заряд, он будет думать о том, как угодить командиру. Если провалить первый разговор, у него появится другая настройка – как сделать дело поскорей, да отвязаться от командира.

Они интеллигентно представились. Самого здорового звали Гордосевич, у него были поставленные «домиком» брови, и это придавало ему удивленный и немного обиженный вид. Следующий – Вельцер, блондин с тонкими чертами лица и при этом с огромными кулачищами. Еще был узкоглазый наголо стриженный Муциев, из-под воротника которого выглядывала цветная татуировка. И наконец, Карелов – самый старший из всех, даже с легкой сединой. Довольно скромного и смирного вида. Сенин сразу подумал, что Карелов – такой же отставной полицейский, присягнувший «Русскому космосу».

– Первый раз в жизни, – сказал Сенин, – я десантируюсь в зону бедствия с людьми, которых до этого никогда не видел...

– Предполагаемого бедствия, – деликатно поправил блондин Вельцер.

– Что-что? – нахмурился Сенин.

– Я говорю, что угроза бедствия пока только предполагается, и мы еще сами не знаем, что там на самом деле.

– У нас теперь принято перебивать командира?

– Извините, – смутился Вельцер.

– Тем не менее, это правда. Мы летим неизвестно куда, а я вдобавок – неизвестно с кем. Позже мы, конечно, хорошо познакомимся, я узнаю о ваших сильных и слабых сторонах, вы расскажете мне о своих увлечениях, тайных мечтах и проблемах внутреннего мира. Но сейчас на это нет времени. Исходя из этого, я устанавливаю следующую схему нашего поведения. Во-первых, мы безоговорочно выполняем все правила, предусмотренные для операций подобного рода. Во-вторых, вы делаете все, что я говорю, и именно так, как я говорю – не быстрее и не медленнее, не лучше и не хуже. В-третьих, до окончания операции мы подразумеваем, что находимся на потенциально опасной территории, и ни на минуту не расслабляемся.

Сенин говорил и переводил взгляд с одного на другого. Для первой ознакомительной встречи он действовал достаточно жестко, а потому ждал сопротивления. Или хотя бы молчаливого протеста. Он готовился этот протест так же жестко подавить.

Но на лицах слушателей ничего нельзя было прочитать. Сплошное доброжелательное внимание.

– Все знакомы с правилами высадки в зону бедствия?

Кивают.

– Все имеют свидетельства по основам связи, транспорта, безопасности и медицинской техники?

Все имеют.

– Очень хорошо. Можете как угодно относиться к этому заданию, но моя цель – выполнить его и вернуть вас на базу живыми и здоровыми. За пятнадцать лет службы я потерял троих товарищей. Все они погибли по одной причине: в какой-то момент перестали правильно оценивать ситуацию. У кого есть вопросы? Нет вопросов? Тогда оглашаю последнее правило: несмотря ни на что, я являюсь вашим товарищем, к которому вы можете в любое время обратиться за любой помощью.

В глазах слушателей блеснуло любопытство. Как подозревал Сенин, в корпорации товарищеские отношения с начальством считались извращением. Что-то вроде интима с родной бабушкой.

Впрочем, традиции большого бизнеса и паркетный этикет Сенина сейчас мало заботили. Поблизости не было ни одного письменного стола, зато был злой холодный космос и неизвестность. Вот что главное.

– Скажите, – подал голос Карелов, – а как вас называть?

– Как угодно. Можно по имени, на «ты». Как удобнее для дела.

– Еще вопрос. – Это был лысый Муциев. – Можно узнать подробнее про ваших трех товарищей? Которых вы потеряли. Извините, если...

– Ничего, я отвечу. Один в шутку направил оружие на товарища и получил пулю в ответ. Другой захотел помочиться с края пусковой башни и был застигнут подземным толчком. Еще один просто зазевался и попал под пятитонный вездеход. Нужны подробности?

– Да нет...

– Как видите, нет никакой доблести в том, чтобы погибнуть на службе. Даже от пули. И даже от вражеской пули. Вы свободны. Готовьтесь к старту, а позже мы еще встретимся и обсудим детали операции.

Оставшись один, Сенин попытался критически оценить свое выступление. Впечатление произвел, это уж точно. Ребята, кажется, даже напуганы – и его манерами, и зверской физиономией.

Только не перегнуть бы палку. Вообще-то тяжело работать, когда подчиненного даже выматерить толком нельзя. Хотя, не исключено, что можно. Это станет ясно со временем.

Его раздумья прервал дверной сигнал.

– Разрешите?

Это был Карелов.

– Прошу, – сказал удивленный Сенин.

Гость сел и некоторое время молчал. Сенин не мешал ему собраться с мыслями.

– Вы, насколько я знаю, недавно в этой должности, да и в корпорации вообще.

– И что?

– Я целиком поддерживаю все, что вы нам сказали. Я все понимаю, и сам привык к делу относиться серьезно. Но хочу предостеречь от некоторых ошибок в общении с нами.

– Ну, понятно... – усмехнулся Сенин.

Карелов настороженно взглянул на него. Похоже, испугался, что его не так поняли.

– Давай-ка начнем общение с того, что перейдем на «ты», – предложил Сенин. – Тем более, ты старше меня.

– Да, хорошо, – не очень уверенно согласился Карелов. – Хотя, вряд ли я старше, просто... – он махнул рукой.

– Ты ведь тоже служил?

Гость кивнул.

– Чувствуется. И тоже в полиции?

– Нет, я... А разве вы... разве ты не смотрел наши дела?

Чувствовалось, с каким трудом ему дается это «ты». «Вот же замордовали человека», – подумал Сенин.

– Как раз собирался посмотреть, – сказал он.

– Ну, там все увидите... Увидишь.

– Так что там насчет общения.

– Да-да. Дело в том, что в корпорации принят более демократичный стиль, чем в военизированных формированиях. Это касается и нашей сферы – безопасности.

– Очень интересно. Значит, я не отдаю приказ, а выношу его на голосование?

– Не совсем. Просто не спешите... не спеши с приказами. Придавай им форму предложения. Интересуйся, какие мысли есть у других. Создавай условия для коллегиальных решений. Это очень хорошо скажется на микроклимате в команде.

Сенин не выдержал и расхохотался. Карелов смущенно замолчал.

– Лет пять назад я и сам бы так смеялся, – сказал он. – Но есть вещи, от которых будет не смешно. По окончании миссии каждый из нас должен написать подробный отчет. И дать оценку каждому члену группы. В этой ситуации лучше не настраивать против себя людей.

– Я знаю про отчет. Думаю, лучший отчет – хорошо выполненное задание.

– Это ты так думаешь. Здесь все не так. Знаешь систему «Протокол»?

Сенин знал. И ненавидел так же, как и все полицейские. Ее называли «око начальниково». Миниатюрная камера устанавливается на шлем, и еще одна – под ствол оружия. Изображение с первой камеры записывается в электронную память с частотой около двух кадров в секунду. Та, что под стволом, работала в хорошем качестве и разрешении, и включалась нажатием на спусковой крючок. Это очень помогало устанавливать истину и разбираться в последствиях той или иной проблемной полицейской операции. Немало парней рассталось с погонами благодаря системе «Протокол».

– У нас у всех будет система «Протокол». И от того, что будет ею записано, зависит вознаграждение каждого.

– Вот оно как, – проговорил Сенин. – Выходит, будем не о задании думать, а кино снимать. У кого лучше получится, тому и главный приз.

– Не совсем так, все сложнее. Еще раз повторю, я всецело на твоей стороне. Но в этой сфере надо быть осторожным, нужно соблюдать неписаные законы и обдумывать каждый шаг.

Сенин с досадой поморщился. Ведь Карелов, пожалуй, знает, что говорит. Впрочем, смотря про какие законы идет речь. Сохранять свое достоинство не менее важно, чем быть паинькой в глазах начальства.

«Любопытный персонаж», – подумал Сенин, когда гость ушел.

Он сел к терминалу и нашел личные дела своих бойцов. Итак, Карелов Герман. Надо б запомнить имена, потому что не дело называть своих ребят по табличкам на груди. Год рождения... действительно, на четыре года моложе. Последнее место работы...

Сенин удивленно присвистнул. Последним местом работы у Карелова был Федеральный суд. Непростой человечек оказался. Впрочем, может, он и в суде работал, как здесь, – на дверях стоял.

По поводу должности почему-то никаких данных не оказалось. Сенин нашел лишь такой странный факт: прослужил пять лет, уволен по собственному желанию с сохранением восьмидесяти процентов специальной пенсии.

Картинка не складывалась. Для восьмидесяти процентов пенсии слишком короткий срок службы в этом сугубо канцелярском учреждении. Даже если учесть командировочные, «летные», где месяц идет за три. Может, ранение, инвалидность? Но тогда он не прошел бы кадровые фильтры корпорации.

В следующую секунду до Сенина дошло. Только одно ведомство Федерального суда отправляло своих работников на пенсию через шесть лет. Это СИН – Служба исполнения приговоров. Федеральные киллеры, которые летали по всей Вселенной и искали заочно приговоренных к смерти. Ничего себе, подкинула судьба попутчика!

Сенин встречал этих ребят, которые, на первый взгляд, не отличались от обычных работяг – геологов, строителей, техников. Он знал, что на форме, которую они никогда не одевали, у них имеется буква «Н», что означает «неотвратимость». И песочные часы, которые так же олицетворяли неотвратимое течение времени. Говорили, что от них вообще нельзя спрятаться.

Ты подумай! А ведь такой скромный на вид. Что ж, будем иметь в виду.

* * *

Не откладывая в долгий ящик, Сенин просмотрел списки пассажиров лайнера и без труда нашел то, что искал. Его новый знакомый – социопсихолог Феликс Рубен – также был на борту. Что и неудивительно. Не так много через базу проходит транспортов дальнего следования.