Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Парни оживились, заулыбались, правда, улыбки у них получались не слишком-то веселые. Кривоватые были улыбочки, если по правде.

– Не унывай, братва, где наша не пропадала, – с наигранной бодростью сказала Брунгильда. – Есть шанс и неплохой. Это у нас с Кубриком, увы, шансов нету, а у вас у всех есть.

Парни вскинули головы и уставились на нее с недоумением… но и не без надежды, поскольку твердо знали, что их капитан слов на ветер бросать обыкновения не имеет.

– Ни на ком из вас вины перед Гнездом нет, – пояснила капитан-биопша. – На мне есть, я трижды вставала на пути у Рекса Азерского, пусть и неудачно, но вставала и даже пыталась его убить. И сама пыталась, и Кубрику приказ отдавала. Но вы-то ни в чем таком не замешаны ни сном, ни духом! Никто из отряда, кроме Зямы с Курбиком, даже топарей со мною не гонял. Все вы перед Гнездом чисты. Так что, если вернетесь, уверена, комт вас еще и обратно на службу возьмет. Решение принимаем такое: берем объект, получаем деньги, фрахтуем какую-нибудь посудину до Фифти-на-пятьдесят, ну а там пожмем друг другу руки и разбежимся в разные стороны, кто хочет – домой, а кто… вселенная велика.

–Это все хорошо, – угрюмо пробурчал Проныра, – да кто здешним помешает объект у нас взять, а денег не отдать? Оказанная услуга не оплачивается. Сволочами.

– Недооцениваешь ты своего командира, парень. Этим делом я, как раз, прежде всего и озаботилась! – Брунгильда расстегнула нагрудный карман, извлекла из него пачку наградных пластикарт и триумфально рассыпала ее на столе перед подчиненными. – Вот она, плата за отлов объекта. Сумму видите?.. Хватит долететь до дома?.. То-то и оно, что еще останется, да не на один зубок, а на все тридцать два. Я выторговала эти карты у здешнего Ответственного секретаря при нашей вчерашней встрече. Деньги, – говорю, – вперед! Господин секретарь изволили гневаться, скрипеть зубками и стучать по столешнице кулачками. Он рассчитывал, что взять объект будет непросто, обязательно будут погибшие, и их долю можно будет нам не выдавать, а прикарманить. Я же решила, что если кому-то из нас не повезет, то пусть уж его деньги поделят товарищи. И уперлась. Деваться уважаемому сэру было некуда, пришлось соглашаться. Помимо нас захватить сейчас объект на Трассе, судя по всему, некому. Пристукнуть – это сколько угодно, а вот отловить нет. Каждый возьмите себе по карте, мужики, остальные – смотрите – будут у меня вот в этом кармане, если что со мною вдруг. Все видели? Не передеритесь из-за них без меня, деньги делите поровну. Чтобы никаких там "я больше служил" или "у меня чин выше".

– Эй, глядите, карты-то неактивированные! – выкрикнул вдруг бритый наголо одноглазый страхолюд, прозванный за эту свою особенность Циклопом. Это был среди присутствующих единственный не азерец, к отряду присоединившийся уже на Темной… конечно, если не считать лейтенанта с его сексотами. Возраст он имел уже запредельный, мужиком оказался, что называется, своим в доску, и с новыми друзьями собирался идти до конца, тем более, что хоть и старожил, но не темнянин, и на Темной его ничто не держало.

– Карты будут активированы после захвата объекта, – пояснила Брунгильда.

– Держите карманы. Чтобы кто-нибудь в Империи вот так, запросто, отдал такую сумму и отката не содрал? Эх, ребята, не знаете вы имперских порядков! Самое малое тридцать процентов. И если с нас откат не содран, это всего-навсего значит, что платить никто не собирается. Они, сволочи, объект заберут, а карты не активируют.

Биопы растерянно уставились на свою начальницу. Капитан-биопша пожала плечами.

– Обижаете, – сказала она. – Я, по-вашему, простушка из тьмутараканской глубинки, которая ничего больше и не умеет, кроме как живых гамадрилов голыми руками свежевать? Не-ет, карточки эти самоактивирующиеся. И активируются они в момент прикосновения к коже объекта, который мы должны захватить. И я сэру секретарю разъяснила на вполне ему доступном кондовом языке, что ежели хоть одна из них не активируется, не видать ему объекта как собственных ушей. Что мы оный объект скорее пристукнем, чем отдадим.

У парней явно отлегло на душе. Они заулыбались, задвигались, зашумели.

– Ну, и что?.. Да-да, что ж он?..

– Так перепугался, что выдал мне на всякий случай пяток запасных… возвращать которые я ему, естественно, не намерена. Зяме с парнями и Курбику деньги тоже нужны.

– А он не побоится, что мы карты активируем, а объект не отдадим?

– Мужик он сволочной, но умный. Дураки на таких местах не засиживаются. Он вполне способен уразуметь, что нам объект и на хрен не нужен. Что даже наоборот, мы захотим от него избавиться как можно скорее.

Брунгильда оглядела свою команду, откашлялась, на ее лице появилось предельно официальное выражение. Парни тотчас подтянулись и посуровели.

– Итак, – капитан-биопша всем своим видом показала, что разговоры по душам закончены, начинаются суровые походные будни, – сейчас расходимся, и все немедленно завершают сборы. По-крупному, к походу все готово, Циклоп с новым лейтенантом уже и гиппов добыли.

– А они нас выдержат, ихние гиппы? – усомнился Проныра. – Лошадки здешние красивы и резвы, слов нет, да вот только хлипковаты для наших туш.

– Эти выдержат, не сомневайся, – отмахнулась капитан-биопша. – Здоровенные зверюги. Как, бишь, они-там называются, а, Циклоп?

– Порода называется "свенские тяжеловозы", но лошади не под телегу. Они приучены ходить под седлом. Вообще-то, их готовят для специальных кавалерийских ал кавалергардов – личных охранников здешних королей. А эти парни тоже не лилипуты, да к тому же все в железе. Вообще-то, нам сэр Брандис малиновый посодействовал… – Циклоп плутовато покосился на своего капитана. – Говорил, что рад, мол, услужить госпоже Брунгильде и счастлив от души. А уж как глазки, стервец, закатывал, языком как причмокивал по-гурмански, это надо было видеть. Чуть ли не облизывался, извините, и все так осторожненько зондировал про Ваши сердечные дела. Прошу прощения, но запал он на Вас, даром что коротышка.

Капитан-биопша философски пожала мощными красивыми плечами.

– Деньги, однако, взял?

– Взял.

– Много?

– Да нет, вполне по-божески. Но гиппов у нас в обрез, по одному на рыло. Заводных нет ни для кого, даже для офицеров.

– И то хорошо, – капитан-биопша снова пожала плечами все с тем же бесконечно философским видом. – Нам по дорогам не шастать, зачем зря народ пугать? Все равно в поисках объекта толку от нас никакого. Облюбуем себе место где-нибудь на тракте в странноприимном доме поприличнее, будем там сидеть и ждать сигнала от аббата Изегримовых людей, а там – марш-марш вперед и да здравствует Азера.

– Кого мы тут хоть ловим-то, капитан? – невнимательно поинтересовался Проныра. – Так и не говорят, сволочи?

– А тебе не все равно? – удивилась Брунгильда. – Мы тут всем чужие. Нам бы только деньги получить, а там… прости-прощай темная планета. Не знаю, как ты, а я ею сыта по горло.

– Как это свены таких коней не пожалели продать? – вздохнул кто-то сзади, остальные задвигались, обмениваясь сочувственными взглядами, закивали головами, и капитан-биопша поняла, что ситуация парнями понята и принята, что предстоящая работа для них будет не просто выполнением приказа, а своим собственным делом, в исходе которого каждый кровно заинтересован.

– Это, как раз, совсем просто, – сказала она, – королю Карлу охрана уже ни к чему, а король Фетмен о кавалергардских конях, да и о самих кавалергардах пока что никакого представления не имеет. Как же тут придворно-гламурному планктону не подсуетиться и не сделать на межвластии свой маленький бизнес, или, как здешние говорят, гешефт? Во франконском дворце сейчас, небось, такое творится, что не только подсвечники серебряные или ложки, но и платки носовые растаскивают, локтями пихаясь. И вот еще что я вам скажу, мужики. Народ нам противостоит серьезней некуда, так что никакого шапкозакидательства. Работать предстоит в полную силу. По дороге наши с вами "объекты" обзавелись имперским оружием. Они имеют все – и иглометы, и чертовы кнуты. Есть сведения, правда, непроверенные, что и нейронные ножи у них есть, и даже бластер. Всем надеть "рыбью чешую" и носить не снимая. Я хочу всех вас до единого вернуть на Азеру живыми и здоровыми. Узнаю, что кто-нибудь манкирует защитой и выпендривается, шкуру спущу… эй, что это там?

Во второй слева от кафе трабуле послышался невнятный шум и лязг металла. Брунгильда вскочила с иглометом в руке. Все ее парни тоже в мгновение ока оказались на ногах и все до единого с оружием наизготовку.

Из зияющего провала трабулы выскочил запыхавшийся лейтенант-сексот… нашел-таки, сволочь… и завопил на бегу во все горло, так что вокруг заметалось заполошное эхо.

– Капитан! Вас все ищут, с ног сбились, пришло известие какое-то невнятное, то ли объект захватил Франкона-самозванца, то ли младший Свен сам к объекту присоединился, а Франкон, наоборот, вовсе даже и не самозванец, только во дворце паника, понять ничего нельзя, но нам велено немедленно выступать. Орденские кнехты, малиновые гвардейцы и группа захвата уже вовсю шарашат по трактам. Да, вот еще что, Изегрим ночью убит, кто постарался неизвестно, только все отряды захвата переходят теперь в полное Ваше, капитан, подчинение.

– Ну-ну, – сказала капитан-биопша, – осталось только решить один ма-ахонький вопросик, сущий пустячок. Как мы теперь его узнаем, черт возьми? Раньше нам на него указать должен был именно Изегрим.

– Я спросил! Я спросил! – возопил лейтенант. – А мне заявили, что следопыты все знают и укажут. Да и сами, сказали, не ошибетесь. Как встретите мужика, перед которым ваша капитанша… простите… будет выглядеть ученицей младших классов гидропонной школы – можете не сомневаться, это он и есть, другого такого просто не имеется.

– Ну-ну, – повторила она, глядя на старания лейтенанта не без брезгливости, – Это все?.. Неужто, все? Или еще новости остались?.. Нет?.. Ну, хоть сплетни какие-нибудь?

– Сплетни? – озадачился лейтенант, и вдруг просиял, слова ее воспринявши не как издевательство, а вполне себе всерьез и буквально. – Ах, сплетни! Ну, как же, ну, конечно же. Вот вам свеженькая, последняя, пальчики оближешь. У Карла, короля свенского, что едет на свадьбу дочери с сэром Наместником, сломалась карета. Так что вся свадебная процессия застряла в захудалой гостинице захудалого городишки… вот только я позабыл, как он называется, этот городишка, Мелгород, что ли… как то так. Брандис впал в жуткую панику: карета-то наша, гегемонатская, модный рыдван, в провинции такую не починишь. Скандал и позор, можно сказать, срамота на всю планету! Бросил он нахрен всю процессию в гостинице, вызвал флаттер, наплевавши на все запреты, и примчался сюда, в Вупперталь. Сам в мыле, всех, до кого только успел дотянуться, поставил раком – придворные гламуры и всякая прочая пакаторская дворцовая мелочь в дерьмофлигах в перепуге спасалась. Велел Брандис выдать себе самую прочную карету, запряг самых резвых гиппов, пообещал, вернувшись, всех оставшихся, кого пока не успел, раком-таки допоставить и погнал назад, говорят, даже глотки не промочивши, не то, чтобы передохнуть, или, скажем, пожрать. Между прочим, безо всякой охраны. А дорога там, доложу я вам, кто только по ней сейчас не шастает: и всякие мятежники, и франконские кавалергарды, и зеленая братва, да и объект тоже, вроде бы, где-то тут чуть ли не с целой армией. И вот еще что, мужики, все местное быдло считает объект светлым богом, сошедшим на землю для борьбы с тьмой. Валом валят сообщения, что видели его в самых разных местах, можно сказать, одновременно, и всюду при одном его появлении начинается в народе шатания, а кое-где и бить начинают почтенных служек Ордена блаженной тьмы очень чувствительно в хвост, в гриву и по хряпке. Ну, а если к нему, и в самом деле, присоединились Франкон со Свеном? Тушите свет! Здешние власти уже и Гегемона готовы были бы прирезать на всякий случай, да без приказа не решаются. В общем, велено нам с выступлением не медлить ни единой секунды.

7

Было утро, солнце уже поднялось над горизонтом, однако двор странноприимного дома был совершенно пуст. Попрятались все, и придворные, и охрана, хотя чем бы это могло им помочь при предстоящей – неминуемо! – "раздаче элефантов"? Семья простилась с Густавом, очевидно, еще ночью, при закрытых, так сказать, дверях, поэтому обе принцессы, появившись во дворе, демонстративно направились к Люксу, и смотрели они только на него. Глаз, можно сказать, не отрывали.

Всадники один за другим скрылись за воротами, задержался только Люкс. Впрочем, и он оставался в седле. Глаза у Свены подозрительно блестели, Нора была бледна, насуплена и выглядела очень-очень решительно.

– Эта ночь, – тихо сказала Свена, – я думаю… нет, знаю… для меня как для женщины – вершина. Пик. Пик всего. Большего счастья в моей жизни не будет.

– Подожди, – бесцеремонно прервала ее сестра. – Дам я тебе еще с ним распрощаться со всеми нежностями и поцелуйчиками, если ночи не хватило, хотя по губам твоим распухшим судя…

Свена беспомощно пожала плечами, а Нора ухватилась за стремя Люксова гиппа, запрокинула голову и впилась в Люкса растерянными и одновременно какими-то даже злыми очумелыми глазами.

– Я для тебя девчонка, заморыш я для тебя и только заготовка под женщину, крысеныш четырнадцати лет, кукольная мама, и чувства у меня, ты считаешь, могут быть только к чинскому лакричному торту?

– Что Вы такое говорите, принцесса?

– Не смей говорить мне Вы! И я тебе не принцесса, я тебе Нора!

Нора глубоко вздохнула и в бессилии топнула ногой.

– Я тоже всю ночь не спала. Но не надейся, что я проплакала по тебе все глаза… Да! Я их проплакала! Ну, и что из этого? Мне просто не повезло, мы встретились слишком рано.

– Милая девочка…

– Какая я тебе девочка, в четырнадцать еще полвека назад замуж выходили. Ты, как в народе говорят, разуй глаза. Ты вот сюда посмотри, сюда! Нашел девочку. Я уже второй год как в зеркалах та-акие взгляды мужские на себе ловлю! Да, я еще не вполне, я имею в виду, как женщина, я имею в виду, внешне… в смысле наружности… в смысле выглядеть, но чувства у меня, извини, уж как-нибудь! И они во всех смыслах… чем у кого бы то ни было! Что до внешности – подожди, дай мне только еще сроку два года.

Люксу было странно, неловко ему было, и вообще неловко, и перед Свеной, но было что-то в Норе такое, что не давало ее прервать, отшутиться, расцеловать в обе щеки и отправить прочь, шлепнув по попке. В ней ощущалась огромная, напряженная внутренняя сила, заставлявшая не только дослушать до конца, но и… относиться к ее словам заставлявшая серьезно – дичь, казалось бы, дичь несусветная, а вот, поди ж ты.

– Ты – мой! Ты должен быть моим, потому что нет на свете другого мужчины, чтобы я поставила даже и не над собой, как тебя, а рядом. Эгоистичные, инфантильные, слабые, а которые сильные, то только и думают, как бы тебя… короче, я смогу составить твое счастье как никакая другая женщина, потому что твое счастье – совсем не только постель. Если даже ты сам этого не знаешь, то знай. Когда я встану за твоей спиной, никакая дрянь к тебе подобраться не сможет иначе, чем через мой труп. Что касается постельных подружек для тебя на эти два – три года… – Нора остановилась, вздохнула полной грудью и с великолепным пренебрежением пожала плечами. – Я знаю, вы, мужчины, без этого никак. Ну, и ради бога! Ну, и пожалуйста! Ну, и сколько угодно! Пусть они будут, пусть их будет много, очень много, чем больше, тем лучше, только бы не одна. Вот этого не надо, потому что для меня существуешь только ты. Ты один. Клянусь, я скорее убью себя, чем отдамся кому-нибудь другому. И не смей относиться к тому, что я тебе говорю, как к словам экзальтированной кисейной… малолеточки. Это будет ошибка, может быть, и смертельная, я не шучу. До встречи.

Она повернулась и со всех ног помчалась прочь.

Прерывая неловкое молчание, Свена сказала с вымученной улыбкой.

– Прощай, дорогой. Ты подарил мне лучшие мгновения в моей жизни.

– Ну, так-таки и лучшие, – не менее вымученно улыбнулся Люкс. – Твой будущий супруг высокопоставленный имперец. Ты, я думаю, еще и Внешние Миры увидишь. Может быть, даже Землю легендарную.

– О чем ты говоришь? – Свена с презрением пожала плечами. – Не настолько уж он высокопоставленный, я полагаю. Не рвался бы иначе по трупам к титулу короля занюханного королевства, затерянного на занюханной планетке. Новых встреч с тобой не хочу и очень надеюсь, что наши дороги никогда больше не пересекутся. Ничего хорошего от такого пересечения не жду, потому что ни муж мой, ни ты щадить друг друга не будете, а чью сторону мне тогда придется принять, – у Свены перехватило голос, и закончила она почти шепотом, – мне сейчас и подумать страшно. Целоваться не будем. Прощай.

Свена убежала. Люкс взял гиппа в шенкеля и выехал за ворота, отметив краем глаза некое шевеление за всеми окнами странноприимного дома. Челядь, пусть и безмерно трусившая, явно не хотела пропустить ни единого штришка в картине – ах! – столь драматичного расставания.

За воротами его ждал один Кувалда, все прочие успели уже отъехать на довольно большое расстояние. Кувалда остро взглянул на хмурого отрешенного Рекса.

– Я вот что думаю, Рекс, надо бы нам этих, – он мотнул головой в сторону оставленного странноприимного дома, – пропустить впереди себя. Чем ближе к столице, тем больше будет всяких встречающих и любопытствующих. Окрестный люд станет сбегаться, бароны и пакаторы намылятся сопровождать, так что и мы у всяких охранителей можем сойти за желающих примкнуть.

Рекс, погруженный в свои мысли, молчал, и Кувалда, уважая чувства друга, тоже умолк. Просто держался рядом, изредка поглядывая на его задумчивое лицо.

Наконец, Люкс тряхнул головой, как бы оставляя в прошлом и эту ночь, и прощание, да и саму Свену. Он повернулся к другу и заговорил нервно, сбивчиво, всем своим видом показывая, что все это стало теперь то и осталось там, позади.

– Извини, ты что-то сказал?.. ах, ну да, конечно. Надо, так надо. Вот что, друг. Тут у меня этой ночью память вдруг прорезалась. Как будто стены какие-то рухнули. И многое мне стало понятно. Но касается это только внешних миров. Без сомнения, мои истоки там. Но вот как я сюда попал, почему, зачем и кто за этим стоит – конечно, вопрос. Что касается Темной и меня на Темной, то тут все только еще больше запуталось. Давай-ка мы с тобою отмотаем все назад и снова обсудим… как ты это называешь?.. наша "вечная тема"?..

– Библиотеку?

– И вовсе я на ней не зациклился! То есть, я на ней именно зациклился, но не как на теме для беседы. Отнюдь. Вот что касается библиотеки как цели – что да, то – да. Беспокоит меня это дело. Точнее, мысль. Точнее желание мое неуемное. Боюсь, с ним, и на самом деле, что-то не чисто. Я имею в виду – с какой стати я рвусь именно в библиотеку? Что это за желание такое неуемное?

Кувалда повернулся к Люксу с явным желанием сказать язвительно что-то вроде: "Проснулся, наконец?.." Он даже открыл было рот, но тут же захлопнул его, криво улыбнулся, и смущенно спросил:

– Что же ты в нем видишь такого избыточно странного?

– А то ты не видишь, – сердито буркнул Люкс.

– Ну, так давай и сверим эти наши "странности", как они нам с тобой видятся сегодня.

– Даже за то небольшое время, что я живу… – Люкс споткнулся на слове "живу" и поправился, – …себя здесь осознал, я хорошо усвоил, что желания всегда бывают, как бы это сказать… живые. Они могут то быть, то не быть. Они могут быть разной силы, угасать, разгораться, они зависят от множества причин, хоть бы и от настроения, могут даже сменяться на прямо противоположные. И только это одно остается упорным, неизменным, как Скаврон сказал бы – шилом в заднице. Застывшее оно, понимаешь? Заледеневшее. Мертвое.

– Да-а, – задумчиво протянул Кувалда. – Я, кажется, понимаю, что ты хочешь сказать.

– Все бы ничего, да вот не идет у меня последнее время из головы одна сволочная мысль: как ловко я всегда находил объяснения этому своему желанию. Логичные – обалдеть! И вот что интересно, даже когда я еще вообще ничего не знал и не понимал, даже буквы для меня были тайной за семью печатями, так и тогда я знал, что есть юг, столица, университет, библиотека. И умел себе объяснить, почему мне непременно нужно именно туда. Сначала я хотел знать кто я. Потом хотел вылечиться. Потом разобраться, что это такое вокруг происходит, и так далее.

– Хочешь сказать, что желание это не твое? – понимающе покивал головой Кувалда. Побледневший Люкс чуть помедлил, потом пожал плечами.

– Не знаю, что и думать. С одной стороны, конечно… но с другой-то, такое впечатление, что меня ведут. С самого начала. Какие-то кукловоды целенаправленно тащат меня в библиотеку.

– Нелогично. Зачем же тогда с таким ожесточением преследовать? Ведь и в прежних жизнях, если верить Нодю с Зернышком, серые костьми ложились, чтобы тебя до Столицы не допустить, а перехватить по дороге.

– Вот именно. Но как быть с хренью, что ты извлекал из моего плеча? Заметь, именно с тех пор серые потеряли наш след. Не кажется ли тебе, что эта метка для того и была в меня кем-то засунута?

– Может быть, может быть… Не сам же ты себе ее туда вставлял? Особенно если учесть, что в прежней жизни, по рассказу Зернышка, ты ее лично из плеча вырезал. Одно могу сказать твердо, наш университет сделать такие метки не способен. Я вообще не верю, что это могли бы сделать темняне.

– Вот видишь. И прибрели мы с тобой, дружище, к единственно возможному непротиворечивому выводу: не обошлось тут без пресловутых пришельцев из тех же самых внешних миров. Неясным остается только одно, правда, самое главное: чего от меня хотят?

– Пришельцы?.. Ты считаешь, пришельцы и есть те кукловоды, что… не пройдет! Нет-нет, тьма меня поглоти. Не так все просто. Не стыкуется. Если тебя ждут в библиотеке, то почему бы кукловодам просто не дождаться, пока ты придешь к ним сам? Какого черта за тобой устроена заполошная охота по всей дороге? Ты только представь себе, какой научный и технический потенциал должен быть у людей, покоривших космос? И если они за тобой охотятся, почему эта охота такая бездарная? Да и серые, получается, должны быть с пришельцами связаны.

– Вот и я о том же.

– Да, Люкс, плохо у нас обстоит дело с логикой. Правда… если сделать одно допущение, с нею, с логикой, я имею в виду, тут же все и станет в полном ажуре.

– Две противоборствующие группы?

– Именно. Одни хотят, чтобы ты в библиотеку непременно пришел, другие – чтобы не пришел ни в коем случае. Только не надо спрашивать меня, на кой черт им все это нужно?

– Есть тут один не лишенный приятности аспект, – угрюмо рассмеялся Люкс. – Какой? А такой, что летит к четовой матери все то, что вы тут насочиняли о моей божественной природе.

– Не уверен.

– Зато я уверен. На кой черт сдалась твоим богам, светлым и темным, эта хрень в моем плече? Боги обязаны обходиться чудесами. Для чуда не нужны никакие устройства и аппараты. Устройства и аппараты нужны для использования законов природы. Что такое чудо? Чудо – это когда вопреки законам природы, а хрень твоя – это же явная наука.

– Пресловутый рационализм, которого ты так ждешь и ищешь? – угрюмо пробурчал Кувалда.

– Он, родимый. А посему давай-ка мы вернемся к началу этого разговора. К библиотеке. Какое отношение к ней могут имет пришельцы? Что может нас в ней ждать? Что такое, черт возьми, эта самая ваша библиотека?

Кувалда покосился на Люкса. Люкс ехал, бросив узду и закрыв глаза. Лицо его было искажено злобной гримасой, обеими руками он ожесточенно растирал себе поясницу.

– Что это ты последнее время все за спину хватаешься? – спросил Кувалда озабоченно. – Прострел у тебя? Застудил, что ли?

– Какой там, к чертовой матери, прострел! Все у меня не как у нормальных людей. То плечо, то память, все не слава богу. Раньше вот голова донимала, а когда – спасибо Манон – с головой стало полегче, спина принялась болеть. Чем дальше, тем пуще. До сих пор было так, что стоит только нам влипнуть в какую-нибудь неприятность, спина моя тут как тут. А теперь она у меня насобачилась – неприятности еще только в перспективе, а она уже болит.

Кувалда хмыкнул, покрутил головой.

– Ну, что ж. Терпи. Свойство полезное. Как-никак индикатор.

– Тебе бы такой индикатор. Ты думай про библиотеку. А то я уже голову себе сломал и мозги вывихнул. Что в ней есть такого необычного и странного?

– Она расположена в старой части университета, занимает несколько корпусов… впрочем, деление на корпуса у нас чисто условное, все постройки стоят впритык и между собой сообщаются. Место это, и в самом деле, не без странностей. Начнем с того, что там есть куча помещений, доступ в которые закрыт для всех, кроме очень ограниченного числа людей, да и им для такого посещения требуется специальное разрешение. И что интересно: все старые корпуса на всех уровнях насквозь пронизаны трабулами, а вот через библиотеку ни один ход не идет. Раньше, по слухам, были такие ходы, но все они давно уже засыпаны и даже замурованы.