Войти в бездну

– Валяй…

Внешний щит, закрывавший немаленькое окошечко высотой в мой рост, пополз в сторону, открывая вид на Тихий океан и зелено-золотистую окраину материка. Погода внизу отличная – заметны лишь редкие перистые облака. Самое время покупаться на Большом Барьерном рифе, в южном полушарии сейчас лето…

– Что закажете на ужин? – продолжала ненавязчиво журчать невидимая Мириам, пока я искал в шкафу плечики, чтобы повесить рубашку и китель. Грозное начальство отсутствует, посему в своем собственном, пусть и временном, доме вполне можно находиться только в майке-тельняшке и форменных брюках. – Если желаете посмотреть программы европейских голографических каналов…

– Не желаю. На ужин – лосось, овощи и картофельное пюре, белое вино.

– Принято. Автоповар задействован. Еще что-нибудь?

– Нет, благодарю. Понадобишься – позову.

– Желаю приятного отдыха, Сергей.

– Спасибо.

Брякнул тихий гонг, и Мириам отключилась. Впрочем, я отлично знаю, что проклятущая псевдоразумная игрушка следит за каждым моим движением – это тоже входит в комплекс мер безопасности, мало ли подавлюсь орешками или случайно порежусь?

Банальным словом «каюта» отведенный мне апартамент и назвать-то стыдно. Все как в лучших отелях с пятью звездами – гостиная, спальня с кроватью, на которой (если класть поперек) уместится целый взвод, кухня с обязательным автоповаром, сейчас вовсю мерцающим многоцветными индикаторами. Вместо простого душа – аж настоящее джакузи. Им что, воды не жалко? Охота таскать миллионы литров с Земли на транспортах-цистернах… Скромнее надо быть.

Обследовав каюту, я совсем было собрался отправиться в кухню – автоповар призывно пищал, утверждая, что ужин готов. Подозреваю, что здесь рециркулированной гадостью не кормят, все-таки внеземельная резиденция Его величества.

Послышался нежный звонок, и Мириам вновь ожила:

– К вам господин Бибирев. Разблокировать замок?

– Конечно!

Все правильно, на пороге каюты возвышался седовласый адмирал. Тоже выглядит приватным манером – пышный малиновый халат, под ним сорочка. Левую руку заложил за спину.

– Что? – быстро спросил я, подсознательно ожидая очередных гадостей, происшедших за короткое время, пока я пытался отдохнуть.

– Ровным счетом ничего, – хмыкнул Бибирев и протянул мне доселе спрятанный сюрприз темно-зеленого стекла. – Вы уж извините, капитан, я без приглашения. Не спится. Не откажетесь разделить со мной порцию нектара?

Сверкнула этикетка «Арарата» тридцатилетней выдержки.

– Разве можно не поддержать вас в таком замечательном деле, как бытовое пьянство? – абсолютно некорректно фыркнул я. – Заходите.

– Вот и замечательно.

Особо отмечу, что вне рабочей обстановки Бибирев – совершенно чудесный старикан. Это только «при исполнении» Адмирал Флота, имперский министр и действительный тайный советник превращается в несокрушимый айсберг, способный потопить целую армаду «Титаников». Его жена умерла шесть лет назад, единственный сын погиб во время Азиатской войны, внучка учится в Академии ВКК на пилота и Бибирев очень за нее беспокоится – у девочки, похоже, напрочь атрофированы чувство опасности и инстинкт самосохранения, достаточно вспомнить, как она разбила тренировочный самолет и осталась жива только промыслом Божьим, иначе и не скажешь. Пара переломов не в счет.

Семьи ему не хватает, вот чего. И общения с обычными людьми. Почему на роль «внука» престарелый адмирал выбрал именно меня – понятия не имею. Но я не противлюсь: Бибирев отличный собеседник, в его голове умещается титаническое количество знаний на самые разные темы, по молодости лет он тоже был изрядным сорвиголовой и первый орден отхватил в двадцать два года во время конфликта в Южно-Китайском море, сразу по выпуску из обычнейшего командного училища ВМФ. Кроме того, с адмиралом приятно поговорить «за жизнь». А ему надо выговориться, это видно.

– Красиво как, обратили внимание? – меланхолично сказал Николай Андреевич, стоя перед обзорным окном. Его сухой профиль подсвечивался бело-синим сиянием Земли, наша крошечная искусственная планета проходила над Океанией. – Более захватывающее зрелище я видел только возле Юпитера, но сравнивать газовые гиганты и Землю не стоит, слишком велика разница. Сергей, вы что стоите столбом? Поищите в баре рюмки!

– Что к коньяку? – поинтересовался я.

– Апельсинчик найдется? Вы же знаете мои привычки.

– Поищу…

– Шестая секция автоповара, свежие фрукты, – очень вовремя напомнила внимательная Мириам.

– Заткнись, дура, – беззлобно сказал Бибирев. – Код – «омикрон сто шестнадцать-два». Поняла? Не смотрите на меня так, Сергей, – это код отключения системы компьютерного наблюдения, теперь она не будет занудствовать, а мы сможем спокойно побеседовать, не опасаясь лишних ушей. Пусть даже электронных и полностью мне подконтрольных…

«Арарат» разлит, апельсин нарезан. Пауза слишком затянулась.

– А ведь у человечества есть более чем реальный шанс спастись. – Адмирал погладил левой ладонью подбородок, глядя куда-то за мое плечо. – Фактически он уже реализован, население колоний давно перевалило за миллион, генофонд сохранится. Плюс шесть планет земного типа, где мы сможем начать восстановление цивилизации, да не с нуля и каменного века, а с позиций высокотехнологичной эпохи, обладая всеми знаниями и Дальним Флотом. Так, спрашивается, чего мы суетимся? Кому и зачем это нужно? Сергей, вы же понимаете, с какими проблемами мы столкнемся после… кхм… оглашения? Кстати, prosit!

– Лучше, чем хотелось бы, – мрачно ответил я. – Хорошо еще, что не успел я обзавестись женой-детишками, хоть об этом голова не болит.

– Ваша гипотетическая семья непременно попала бы в список, – индифферентно сообщил адмирал. – Налейте еще… Спасибо. Но по базам данных только среди подданных Империи более трехсот пятидесяти миллионов людей в возрасте до тридцати лет, плюс здоровые дети, являющиеся нашей главной надеждой. При ныне существующих возможностях эвакуировать мы сможем не больше двухсот миллионов, даже если начнем переселение немедленно. Засим: полностью обеспечить продовольствием на первое время можно лишь треть эвакуированных, остальным придется подтянуть ремни… или умереть. Сюда же – минус тридцать миллионов потерь в первые годы в результате возможного голода, неизвестных пока заболеваний и конфликтов с конкурентами. Это только прогноз по России. Вот и считайте… Добавьте почти полмиллиарда населения Кайзеррейха. И современный, но не самый мощный германский флот, который не сможет выдержать подобной нагрузки.

– Значит, мы теперь работаем в связке с немцами? – Я попытался сменить тему.

– Да. Как и прежде, но на гораздо более серьезном уровне. Иначе не выжить, ни нам, ни им. Император встречается в кайзером Фридрихом на следующей неделе, здесь, на «Кронштадте». Документы готовятся, главное – не вызвать подозрений у соперников, которые начали что-то подозревать… Американцев насторожила активность Тегерана, Пекин тоже забеспокоился.

– Забеспокоишься тут, неудивительно… Одного не понимаю: для чего арабам потребовалось старинное оружие? Николай Андреевич, зачем им древние «калаши» и танки на дизельных двигателях?

– Не знаю. Но кое-какие предположения имеются, выясним, второй департамент не сидит без дела… Поговорим о другом, давайте? Не хочется портить последний в жизни вечер отдыха.

Поговорили. О новых фильмах, чужих формах жизни, дальнейшем развитии «Кронштадта» как уникального сооружения, впервые в истории ставшего астероидом, превращенным руками человека в техногенного монстра. О любимой внучке адмирала – я Наталью никогда не видел в лицо, но судя по словам Бибирева и моим собственным заключениям, у нее впереди большое будущее при любом раскладе: эдакая кавалерист-девица, какие редко встречаются в наши благополучные времена. Потом незаметно перешли на проблемы ведомства, хоть и негласно условились не обсуждать дела. Разговаривали обо всем, что на язык попадется.

Коньяк кончился. В отличие от сэра Уинстона Черчилля, выстоявшего «один на один» в грандиозном воздушном сражении 1940 года с ВВС Гитлера и считающегося в наши времена едва ли не эталоном жесткого государственного деятеля, Бибирев умел остановиться – Черчилль слишком много пил. Посему пустая бутылка «Арарата» отправилась в уничтожитель, адмирал встал и раскланялся:

– Сергей, простите что я отнял у вас два часа сна. И не перебивайте дурацкими вежливыми фразами! Мы все-таки не чужие, вы один из редких людей, которым я полностью доверяю. Вы всегда слишком… непосредственны, что ли? Я слегка подвыпил, говорю не то что надо… Но я знаю, – последнее слово Бибирев выделил голосом, – что вы всегда останетесь рядом. Что вы всегда будете моим правым плечом. Уж разрешите это сказать с точки зрения старого человека слишком много повидавшего на своем веку.

Взгляд у адмирала был совершенно трезвый. Трезвый и очень внимательный. Он ждал правильного ответа.

– А мне насрать на вашу подвыпистость! – напрямую брякнул я. – Есть три настоящие ценности, Николай Андреевич: честь, родина и семья. Уж извините за такой банальный пафос. Семьи у меня нет, родина скоро станет одним воспоминанием. Остается честь. Моя личная. Собственная и никем не отторжимая. За это стоит повоевать. Даже с Концом Света.

– Войдете в историю, – припечатал меня Бибирев. – Вы искренни, Сергей. Это видно. Вы будете драться до конца. Как и я.

Адмирал резко развернулся, подошел к двери каюты, большим пальцем вдавил круглую синюю кнопку. Засверкал яркими огнями коридор блока «В».

– Кстати, а что вы предпочтете спасению жизни десяти тысяч обывателей? – через плечо бросил адмирал, а затем повернулся ко мне. – Не отвечайте… Это мой вопрос к самому себе. И вот ответ: я предпочту эвакуацию собраний Эрмитажа и Третьяковки. Мы погибнем, но оставим след во Вселенной. Спокойной ночи, капитан.

Бибирев, ссутулившись, зашагал к лифту.

Я запер дверь. И только сейчас по-настоящему понял, на краю какой необъятной пропасти мы стоим.

Автоповар взвизгнул, сообщив, что мой ужин давно остыл и сейчас заново подогревается.

Это была отличная картошка, взбитая в пюре со сметаной, самый настоящий лосось и свежий салат, какого и на Земле не везде отведаешь. Но все равно я ощущал во рту вкус пепла.

Я никогда не боялся будущего, не боялся ближнего или дальнего своего. Не боялся чужих существ, универсальных хищников, с которыми пришлось столкнуться на «Патне» и в экспедиции на Сциллу – всего лишь обычные животные, пусть и наделенные крохой интеллекта. Не боялся на Меггидо, не боялся в Аргентине или Индонезии. Знал, что страх всегда можно преодолеть и через это получить в руки победу. Перешагнешь через дрожащую слизь страха, пнешь его тяжелым ботинком, не станешь обращать внимания на тошнотворно-сладенький комок под грудиной – вот за это и обретешь все, о чем мечтал. Но…

Но сейчас я боюсь. Боюсь монстра, пока находящегося в миллиардах километрах от Солнца, но неумолимо приближающегося к нашему светилу, к моей планете и такой уютной станции «Кронштадт». Приближающемуся к моей жизни.

Этой ночью мне снились кошмары. Впервые.

* * *

Громадность «Кронштадта» можно ощутить только находясь на борту самой станции, когда ходишь по ее бесконечным тоннелям и коридорам, пользуешься транспортной сетью, больше смахивающей на лабиринт автострад большого города, когда знаешь, что для посещения терминала, обслуживающего гражданские и грузовые корабли, придется преодолеть почти полсотни километров в направлении «экватора» в одной из капсул, носящихся туда-сюда по пневмоканалам…

С Земли бывший астероид 2153-DH выглядит как звезда первой величины, быстро перемещающаяся по небосклону. С борта челнока, при подлете к «Кронштадту», станция напоминает большущую картофелину относительно правильной сферический формы, две пятых поверхности которой чья-то легкомысленная рука словно бы оклеила фольгой и украсила тысячами огоньков. За пределами освоенной зоны по-прежнему можно увидеть тысячи кратеров и трещин больших и малых размеров, перемежаемых серебристо-черными башенками двигательных установок, разбросанных на пространстве от полюса до полюса.

Вопрос о строительстве мобильной базы Флота встал двести лет назад и вначале конструкторы пошли по проторенной дорожке: на Земле, а затем и на Лунной орбите строились жилые и технические блоки, соединявшиеся затем в единый комплекс ажурными фермами и коммуникационными тоннелями. Получилось огромное и не слишком удобное сооружение, смахивающее на пчелиный улей – станция «Кронштадт-I», действовавшая на протяжении пятидесяти лет вплоть до Большой Аварии 2185 года, когда взрыв сразу четырех реакторов нанес базе огромный урон. Впрочем, это была не столько авария, сколько диверсия со стороны «Птолемея», которого нам не без труда удалось изолировать… Это отдельная история и как-нибудь я обязательно к ней вернусь.

Итак, командование ВКК оказалось перед выбором: начинать восстановление «Кронштадта-I» или использовать принципиально новую идею: пригнать из пояса Койпера или района Юпитера крупный астероид и создать на его основе искусственную планету. Тем более, что наши технические возможности позволяли сравнительно быстро (то есть в течение нескольких десятков лет) превратить холодный булыжник в новейшую орбитальную станцию, которая станет гаванью Флота, лабораторией, верфью, складом и всем, чем угодно. Американцы и европейцы отнеслись к проекту недоверчиво и продолжали развивать станцию «Гэйтуэй», являвшуюся аналогом первого «Кронштадта». Китай предпочел посвятить все усилия своей Лунной базе, так что Империя взяла все расходы на себя – по крайней мере в этом случае мы останемся единственными владельцами нового сооружения.

Первой и главной проблемой был поиск подходящего астероида – для строительства категорически не подходили углистые и кремнистые астероиды классов S и C, а металлических планетоидов Мтипа не так уж и много – где-то десять процентов от общего количества. Кроме того, камень должен подходить по размерам, от девяноста до стапятидесяти километров в диаметре, а его вещество должно быть достаточно спрессованным, желательно под воздействием высоких температур, а не в результате столкновений с другими телами.

Разведывательные корабли обшарили Астероидный пояс между орбитами Марса и Юпитера, автоматические зонды отправились к поясу Койпера и Облаку Оорта, где скопился неизрасходованный при «строительстве» Солнечной системы материал. Это даже не поиск иглы в стоге сена – проще отыскать отдельную молекулу воды в океане. Но никто не терял надежды.

Как всегда и происходит, проблему решила случайность. Какой-то умник, покопавшись в базе данных, обнаружил, что еще в 2153 году системы наблюдения за ближним космосом зафиксировали одиночную малую планету, мирно путешествовавшую по очень вытянутой орбите от Венеры до Юпитера. По всем основным параметрам астероид соответствовал нашим запросам – размер, структура, форма. Быстренько вычислили его примерное местонахождение, отправили на охоту за камнем сразу пять кораблей, которые через два месяца торжественно притащили искомый планетоид на буксире в район Земли.

Ученые мужи были в восторге: диаметром малая планета оказалась 116 на 123 километра, минералогический состав тоже радовал – железо, никель, силикаты. Как только основной проект строительства был утвержден и место для «зародыша» базы выбрано, мощные лазеры боевых крейсеров выпарили поверхностный реголитовый слой, перемолотый столкновениями с метеоритной крошкой, и грандиозный замысел начал воплощаться в жизнь.

Уж не знаю, сколько миллиардов и триллионов потрачено на возведение «Кронштадта-II», сколько труда и ресурсов вложено в превращение безжизненной глыбы из убогого кремнийметаллического сфероида в орбитальный город, одновременно являющийся и Дальним Кораблем с немалым радиусом действия. Совершенствование Базовой Станции продолжается не прекращаясь восемьдесят лет подряд, данный проект является самым крупным и дорогим в истории человечества. Но окупается он стократно.

Еще в самом начале строительства было понятно, что БСФ должна иметь возможность маневрировать в пространстве – менять высоту орбиты, взаимодействовать с тяжелыми кораблями, в конце концов избегать столкновений с другими небесными телами. Но через три десятилетия в голову одного из инженеров пришла оригинальная мысль: а что если превратить «Кронштадт» из обычного спутника Земли в гигантский космический корабль, способный действовать не только в пространстве Солнечной Системы, но и за ее пределами? Штатовский «Гэйтуэй» из-за особенностей конструкции не может покидать ближайшие окрестности нашей планеты, и его благополучное существование зависит от постоянного подвоза ресурсов транспортами. Так почему бы вновь не утереть нос американцам, доказав, что даже такой супергигант, как Базовая Станция Флота, может без особых трудностей путешествовать по Лабиринту? В конце концов искривленному пространству все равно, кто разгуливает по его коридорам – миниатюрная яхта измещением от силы в пять тонн или семидесятимиллиардный титан.

Сказано – сделано. Монтаж маршевых двигателей с водородными турбинами занял долгие годы, но в январе 2276 года «Кронштадт», заправившись ядерным топливом на Юпитере, разогнался до световой, вошел в Лабиринт и благополучно прыгнул к Проксиме Центавра, оттуда направился в систему Грумбридж-24, затем посетил звезду Барнарда и с триумфом вернулся домой, произведя грандиозный фурор и сенсацию века, на позор всем скептикам. Было окончательно доказано, что путешествия между звездными системами могут совершать объекты любой величины и массы – при очень большом желании и наличии достаточно мощных двигателей отправляй в странствие по Лабиринту хоть Марс, хоть Землю. Но столь дерзостный эксперимент реализовать невозможно по вполне понятным причинам: сдвинуть планету с орбиты и разорвать мощнейшие гравитационные узы человек не сумеет никогда, силенки у нашего блошиного племени не те…

Остается лишь заметить, что «Кронштадт» является важнейшим фактором военно-стратегического сдерживания – станция отлично вооружена и защищена добрым десятком силовых экранов, от магнитного до плазменного. Она способна выдержать массированный ядерный удар и столкновение с крупным метеоритом или другим астероидом, который, вообще-то будет уничтожен еще на подлете. Одно время раздавались голоса, сомневавшиеся в необходимости превращать БСФ в крепость, оснащенную наиболее современным и разрушительным оружием, вроде гигаваттных лучевых установок особо крупного калибра (земные войны, как и встарь, ведутся с помощью более или менее традиционного вооружения), но имперскую военно-космическую доктрину можно вкратце изложить тремя словами – «мало ли что». Никто не знает, какие опасности нас подстерегают в неисследованной и холодной Вселенной, факт отсутствия достоверных контактов с чужими цивилизациями и каких-либо реальных подтверждений их существования еще не доказывает того, что завтра нам не повстречаются хрестоматийные зеленые человечки, до зубов увешанные опасными игрушками, от кастетов до лазеров. А «Кронштадт» является зримым доказательством нешуточной силы, которой обладает человек, – береженого Бог бережет.

Однако моя последняя сентенция несправедлива. От появления страшилища, вознамерившегося нанести визит в Солнечную систему, нас не уберегут ни установленные на БСФ хлопушки, ни водородные бомбы, ни призывы ко всем богам, изобретенным человечеством за тысячи лет развития цивилизации. С этой мыслью надо смириться и попытаться спасти то что возможно.

* * *

В оперативно-тактический центр я добрался в сопровождении вчерашнего гориллообразного старшины, при появлении которого во мне проснулся комплекс неполноценности – дяденька был выше на полторы головы и наверняка весил на полцентнера больше. Интересно, откуда Бибирев берет эдаких мамонтов? Клонирует в особо секретной лаборатории, что ли? А может, это андроид последнего поколения? Люди обычно не вырастают до размеров колокольни! Хотя нет, от «искусственных людей» не пахнет потом и сигаретами, значит, все-таки homo sapiens…

Мы миновали длиннющий коридор жилого комплекса, остановившись у тоннеля пневмотранспортера. Вот тут меня проняло всерьез: едва я устроился в креслице прозрачной капсулы, как лепестки шлюза сошлись и болид ринулся вперед со скоростью пули, направившись в недра астероида. Ну чисто американские горки – мы неслись по узкому и полутемному коммуникационному каналу, проскакивали частые ответвления, несколько раз сверкнули яркие огни узловых терминалов, где можно было заметить фигурки людей. Затем капсула вошла в прямой как стрела коридор, направившись к ядру астероида. Искусственная гравитация ослабла, по моим ощущениям до половины стандарта: надо думать, для быстроты продвижения по каналу.

– Грандиозно, – выдохнул я, когда болид с шипением начал сбрасывать скорость, а сила тяжести вернулась к земной норме. – Километров двадцать? Больше?

– Угум, – развернуто ответил старшина и указал взглядом на распахнувшийся шлюз. Выходить вместе со мной он не собирался.

Скучный зальчик абсолютно пуст. Только на противоположной стене моргает красными огоньками идентификационный блок. Я отправил удостоверение в гнездо сканера, четко произнес кодовое слово, подождал, пока меня не ощупает веер зеленых лучиков, появившихся из углов зала.

Так. А это что-то новенькое, ничего похожего прежде не встречал. Чудеса в решете. Я-то полагал, что плиты стеклобетона сейчас попросту разойдутся, открывая проход, но вместо этого прочнейший материал начал таять в воздухе, испаряться, исчезать. Я ощутил, как по волосам и одежде поползли искры статического электричества, резко запахло озоном.

Очередной сводчатый коридор, выложенный камнем. Будто в старинном замке или монастыре. Скупое красноватое освещение. Прохладно, если не сказать – холодно. Воздух чистейший, при дыхании появляются моментально тающие клочья пара.

Я шагнул вперед и поморщился – ладонь, коснувшуюся полу кителя, чувствительно укололи статические разряды. Сплошная стена за моей спиной бесшумно восстановилась. Вернулся, потрогал, даже пнул носком ботинка. Стеклобетон. Тараном бей – не пробьешь.

Слух различил едва слышное гудение, и я с облегчением вздохнул: странности, похоже, кончились. В дальней стороне коридора вспыхнул мягкий золотистый свет и толстенная стальная плита медленно поползла вверх.

– Удивлены? – Насмешливый голос Бибирева казался громче из-за резонанса от стен. – Конечно, есть чему подивиться. Я тоже не поверил, когда впервые увидел. Доброе утро, Сергей Владимирович. Добро пожаловать. В этих помещениях еще не бывали люди в чине младше адъютант-полковника, тут даже обычнейшие операторы связи носят самые серьезные звания, а подписками о неразглашении все сотрудники обвешаны как новогодняя елка игрушками… Так что, господин штаб-офицер, вы сейчас очутились в святая святых, в самом сердце, в точке всех мыслимых отсчетов. По сравнению с «Бронзовой Комнатой» официальный оперативно-тактический центр «Кронштадта» является свалкой устаревшей техники и коллекцией антиквариата.

– Впечатляет, – протянул я, осмотревшись. – Очень.

– Еще бы! – Адмирала так и распирало от гордости за свое детище. – Данного комплекса нет ни на единой схеме БСФ, «Бронзовая Комната» – самая охраняемая тайна Империи, почище чем новые каналы Лабиринта, открытые нами, но еще не освоенные другими державами. Мы находимся на глубине тридцати одного километра под поверхностью, здесь собственная система жизнеобеспечения, термоядерный реактор, комплекс окружен защитной капсулой и может быть в случае серьезной опасности катапультирован из «тела» астероида, невзирая на очень солидную глубину заложения… Отсюда можно управлять всеми оборонительными силами Империи, любые виды связи с Флотом, Землей и Колониями. В качестве важного бонуса – единственный канал прямого общения с «Птолемеем».

– Быть не может! – Я с трудом заставил себя не открывать рот, подобно завидевшему конфету ребенку. Вот так новости! – «Птолемей» полностью блокирован, девяносто семь лет тотальной изоляции!

– Ошибаетесь, – хитро подмигнул Бибирев. – Мы постоянно с ним… э… беседуем. Умоляю, никому об этом не рассказывайте, будет скандал! Выпьем чаю? До начала еще полчаса, успеем…

Понятно, что это была никакая не «комната», а компактный, но исключительно высокотехнологичный командный центр, расположившийся на трех уровнях. Основа – большой круглый зал диаметром в сотню метров с куполообразным потолком и странным покрытием стен, действительно похожим на старую потемневшую бронзу с едва заметным зеленоватым налетом. На полу обычные плиты темно-красного гранита (с Земли привозили!), в центре стол для конференций в виде овала, рассчитанный не больше чем на три десятка гостей. Лазерные проекторы на тонких штангах.

– Вся «начинка» спрятана внизу, прямо под нами, – продолжил импровизированную экскурсию адмирал, когда мы зашли в помещение для отдыха. – Очень много экспериментальных образцов, не запущенных в серию, но прошедших испытания… Вам чай с сахаром?