Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

А, ладно, в крайнем случае, прокатится он туда-сюда до Заумска и обратно. Не велика беда, все бы беды такие были.

* * *

Решетка на знакомом окне закрыта. Была бы дома, непременно распахнула бы, сколько уже из-за этой решетки ругались. Ну, хорошо, если не на работе, то где? Вероятнее всего, в кабаке, а то он Крысулю не знает? Кабаков в Заумске сейчас три, вот с ближайшего и начнем.

В ближайшем кабаке было тихо и малолюдно. В углу мрачно напивались знакомые ребята, реанимационная группа при институтском медблоке.

– Крысулю не видели? – спросил у них Хамелеон.

Реакция оказалась неожиданно бурной. Ребята подскочили и начали наперебой орать, темпераментно и очень шумно. Видели они Крысулю, видели! Хоть век бы ее не видеть! А они, вот ведь незадача, видели! И еще неделю видеть будут в кошмарных снах. Хамелеон, у которого как-то ослабели ноги, плюхнулся на ближайший стул.

– А ну, рассказывайте, – потребовал он.

* * *

Реанимационную группу вызвали в лабораторию некромантии сопровождать опасный эксперимент. Нет, заранее ясно было, что от этих поганцев ничего хорошего ждать и не следовало. Но чтоб такое…

Когда пришли, лаборатория уже была в сборе. И группа физиологии зомби, и группа практической некромантии – эти, з-заразы, как всегда, довольные и развеселые, чтоб их приподняло и шлепнуло задницей на Жарку.

– Всем тихо, Княгиня будет держать речь! – заорал Вовчик и хихикнул, получив от Крысули подзатыльник.

– Все, вероятно, в курсе моих нашумевших приключений в деревне Серый Лужок, – начала Крысуля. – Ежели кто не знает, так меня там убили. Тогда мне удалось «встать»… в некромантском смысле, я имею в виду. Причем, встать спонтанно. Сегодня мы планируем смоделировать эту ситуацию в лаборатории. Кто-нибудь из ребят сейчас убьет меня из этого пистолета, и я буду снова пытаться встать. Сознательно. Опираясь на последние достижения отечественной некромантии как науки, а именно … хм-м… на недописанную главу собственной моей диссертации. Ну, а глубокоуважаемая реанимационная группа присутствует здесь на тот случай, если у меня ничего не получится. Вдруг я все понимаю не так, и потому эти самые достижения отечественной науки – насквозь и вдребезги завиральное фуфло, дурь и… никуда не годятся, одним словом.

– Вы там не очень-то старайтесь, – опять вылез Вовчик, – она предпочтет умереть, лишь бы снова не переписывать главу.

– Я понимаю, я должна бумагу написать, что это все под мою ответственность, – Крысуля глянула на окончательно ошалевших реаниматоров… сюр зашкаливает… – Вот, смотрите, при вас пишу, в твердой памяти и – что характерно! – здравом уме… ну, в пределах своих скромных возможностей в этой сфере. Ребята, подтвердите мою подпись.

– Припиши что-нибудь насчет несчастной любви, – посоветовал Костик, заглядывая через плечо.

– Так вот, к реанимационной группе у меня два организационных вопроса, – объявила Крысуля, покончив с бумагой. – Первое – сколько времени вы выделяете мне на эксперимент, прежде чем начнется ваша часть работы?

– Нисколько! – хором заорали «группа». – Дура, что ли? Ты рехнулась! Это нельзя! Как только так сразу! Немедленно! Какой такой эксперимент, идиотка?!

– Вы зануды, – постановила Крысуля. – Дайте раскладку вероятностей.

Реаниматоры, взяв себя в руки, подробно и взвешенно объяснили, почему это все никак невозможно и вообще совершенный бред. Крысуля внимательно выслушала их речь и вынесла вердикт – четыре минуты.

– Второй вопрос – куда мальчикам стрелять, чтоб в случае моей неудачи у вас было больше шансов меня вытащить?

– Никуда нельзя!

– Вот зануды, – вздохнула Крысуля укоризненно. – Я вас спрашиваю не куда нельзя, а куда можно?

«Мальчики» радостно взвыли.

– Идиоты! – взбесилась вдруг Леночка и набросилась на реаниматоров. – Если эта башкой ушибленная решила провести эксперимент – она проведет! А из-за вас эти кретины так выстрелят, что потом ей точно кранты. Ладно, я человек с медицинским образованием, сама решу. Вот сюда. – И ткнула в Крысулю пальцем.

– Надо нарисовать крестик, – встрял здравомыслящий Толик.

– Рисуйте, – одобрила Крысуля

Долго искали фломастер, рисовали крестик, комментируя художественные способности и кривые руки друг друга. Реаниматоры потели в ужасе.

– Так, с подготовкой мы закончили. Приступаем к эксперименту, – объявила Крысуля, не имевшая претензий к художественным достоинствам изображения. – Кто будет стрелять?

– Мы уходим! – взвыли реаниматоры хором. – Не хотим и не будем участвовать в преступлении.

– Валяйте, – разрешила Крысуля, – когда потом окажется, что вы были нужны, то мы… ну то есть вы, но уже без меня обсудите все аспекты такого емкого понятия как преступление.

Пришлось остаться. А куда денешься при такой постановке вопроса?

– Ну, так и кто будет стрелять? – повторила девушка свой вопрос.

Вот теперь, наконец, проняло и этих. Стоят, морды растерянные. В лаборатории повисло молчание.

– Стрелять не хотите? – удивилась Крысуля – Да вы что? Тысячи людей по всему миру мечтают застрелить любимого начальника из пистолета. Это же счастье!

Ребята свое счастье явно не ценили.

– Так что, нет добровольцев? Ну, это не группа практической некромантии, а институт благородных девиц.

– Мы бросим жребий, – хмуро сказал Вовчик. Заявление насчет института благородных девиц ему отчетливо не понравилось. Он взял четыре карандаша, один сломал и зажал карандаши в кулаке. А потом скомандовал товарищам:

– Тяните.

Короткий карандаш достался Витьку. Ему вручили пистолет.

– Да не могу я! – заорал Витек. – Это уже не игра!

– Можешь, Витек, – жизнерадостно объявила Крысуля. – Вся наша жизнь – игра… да еще какая интересная!

– Нужно принести гимнастический мат, – опять встрял Толик.

– Зачем?

– Ты грохнешься.

Крысуля захохотала.

– Очаровательно! Теперь к баяну для козы и зонтику для рыбки добавляется еще и гимнастический мат для трупа.

– Тогда я стану сзади и придержу, – упрямо сказал Толик.

– Ага, а Витек вместо ее крестика тебе в лоб влупит, – влез Костик. – Смотри, у него руки трясутся.

– Сам стреляй, если ты такой крутой! – заорал Витек, пытаясь сунуть пистолет Костику.

– Это нечестно, тебе выпало! – завопил Костик, отпихивая пистолет. Крысуля с комической укоризной покачала головой.

– И я в этом цирке начальник, – пожаловалась она куда-то в направлении потолка. – Все. Кончаем концерт. Стрелять будет Вовчик. Вовчик, забери у барышень пистолет. А держать никто не будет. От греха.

– Обижаешь, – буркнул Вовчик. – У меня руки не дрожат.

Крысуля придирчиво посмотрела на него. Морда у парня была серая, но руки действительно не дрожали.

– Не дрожат, – согласилась она. – Хорошо, принято, Вовчик стреляет, я умираю, Толик держит. Задачи распределены, работаем. Да, Вовчик, не допускай ко мне реаниматоров прежде времени. А то у них на мордах нарисован трудовой энтузиазм. Ну, все, работаем. Вовчик, начали.

Вовчик глянул сердито, покосился почему-то на рукав своей черной рубашки и выстрелил.

* * *

– И что?! – Хамелеон, слушавший все это безобразие в состоянии совершенной ошалелости, аж на стуле подскочил.

– Ну, что-что… Выстрелил, убил… Мы дернулись было к ней, ну их с этими заморочками насчет четырех минут. Так тот, который стрелял, на нас пистолет наставил, глаза бешенные. Ну, мы и стали по стеночке.

– И ЧТО?!

– Ну, что-что… Встала… За две с половиной минуты. В первый раз мы обрадовались, увидев зомби. Ну, визгу было, все на ней повисли, как на футболисте, который гол забил во время матча. Тесты они вознамерились провести с ней какие-то, потом оживить и пойти праздновать. И нас звали. Но мы послали их… что значит, куда?.. А то ты не знаешь.

* * *

Когда Хамелеон ворвался в «Жареный гвоздь», он сразу понял, что ему – сюда. В кабаке было шумно и весело, стоял гомон и хохот. Он еще от двери выцепил взглядом Крысулю. Девушка сидела за столом очень довольная и в изрядном подпитии.

– Лера! – заорал Хамелеон с порога.

– А, Хамелеон! Хамелеон пришел, – полетело по залу.

– Хамелеон, иди к нам, – обрадовалась Крысуля. – Садись, налей себе… У нас тут праздник!

– Лера!

– О! У нас семейная сцена? – удивилась девушка, слегка спотыкаясь языком о слова. – А какому поводу скандалим, радость моя?

– Лера! Ты совсем дура?!

– Это ни для кого не секрет. И потому не повод для скандала.

– Ты… ты ненормальная идиотка… ты что вытворяешь?!

– Коньяк пью.

– А до того?

– Эксперимент проводила. Хамелеон, у меня будет отпадная диссертация.

– Хамелеон, что ты шумишь? Все было под контролем, даже реанимационная группа дежурила, – увещевательно сказал Толик. Он, кажется, был здесь самым трезвым.

– Реанимационная группа? – взбеленился Хамелеон. – Это которую вы к ней не допускали, размахивая пистолетом?

– Ну вот, уже наябедничали! – засмеялся пьяный Вовчик. – И вовсе я не думал им пистолетом угрожать. Я на них рукой махал, чтоб стояли, где стоят. А про пистолет я вообще забыл. От нервности.

– Ага, па-анятно… – хищно прищурился Хамелеон. – Пистолет, значит, в руке забыл, да, Вовчик? Так это ты в нее стрелял?

– Я стрелял, – охотно ответил Вовчик. – Крысуля мне доверила.

Крысуля вдруг вздернулась и потянулась через стол пожимать Вовчику руку, едва не опрокинув при этом бутылки.

– Вовчик молоток! Вовчик – настоящий некромант. Вот… И поэтому следующим мы будем убивать именно его. Он заслужил. Я лично тебя убью, Вовчик, – пообещала Крысуля с пьяной щедростью.

Вовчик расплылся в улыбке.

– Слышал? Поздравь! – гордо сказал он, обращаясь к Хамелеону.

Интересно, что этот придурок завтра будет думать о таком методе поощрения сотрудников? Когда протрезвеет? И что с ним теперь ему, Хамелеону, делать? Морду бить глупо, убивать – и вовсе бесполезно… А главное, что делать с Крысулей?

– Что же мне с тобой делать? – обреченно спросил Хамелеон.

– Много чего, но не здесь же? Когда я совсем-совсем напьюсь, и ты уведешь меня домой… Или унесешь, как сложится… Тогда мы обсудим этот вопрос предметно, компетентно и всесторонне.

Хамелеон вздохнул, сел за стол, налил себе коньяку.

– А ведь правильно говорил Мамонт, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. – Действительно, и зачем это я долгарей бомбил?

* * *

В тот вечер вся ее банда напилась в дым. Когда Хамелеон транспортировал Крысулю домой, получилось нечто среднее между заявленными «отведешь» и «отнесешь». Она всю дорогу норовила повиснуть на нем, лезла пьяной физией целоваться, объяснялась в любви. Хамелеон слушал. Ему даже понравилось – не баловала обычно любимая девушка бурными изъявлениями чувств. Еще раз, что ли, ее как-нибудь напоить? Хотя… если нужен для этого такой вот эксперимент, то лучше он, Хамелеон, перетопчется.

– Я тоже люблю тебя, Лера, – отвечал Хамелеон – Люблю я тебя, дурак, иначе стал бы я тебя терпеть?

– Хамелеон… Зачем ты так? – с укоризной вопрошала подруга. – Мне нравится, когда меня зовут Крысуля.

* * *

Наутро Хамелеон проснулся первым и сварил кофе. Крысуля выбралась из-под одеяла, мило наморщила носик на кофейный запах, улыбнулась. Не хотел Хамелеон касаться сегодня этой темы, но не выдержал.

– Крысуля, скажи, а позавчера… когда мы с тобой гуляли… Ты тогда уже решила провести этот свой эксперимент?

– Да, конечно.

– А мне ничего не сказала. Почему?

– А зачем? Сначала я испортила бы настроение тебе. Потом ты испортил бы настроение мне. А так отличный вечер получился. Между прочим, он вполне мог бы быть для меня последним. Тебе не кажется, что потратить его на семейную сцену было бы бездарно?

Ответной реплики не последовало – что ж тут скажешь? А девушка отхлебнула кофе и улыбнулась.

– Хорошо ты мне комнату оформил, Хамелеон. Настоящее логово некроманта.

Она щелкнула выключателем, и зубастые рогатые бра вспыхнули таинственным приглушенным светом. И тот самый торшер из черепа широкорога, Крысуля все же нашла для него место в комнате.

– Я все хотел спросить, зачем ты переназвала лабораторию? Мне прежнее название больше нравилось. Солидное, все такое из себя научное.

– Ничего ты не понимаешь в романтике, – рассмеялась девушка. – А, кроме того, есть тут один практический аспект. Можно спросить сотрудника: «ты некромант или кисейная барышня?». А вот слова «физиолог зомби» в такой фразе звучали бы как-то глупо.

* * *

– Кретинка!

Крысуля даже глаза растопырила. Таким она своего руководителя еще не видела. Чтобы он, интеллигентнейший человек, и так орал!

– Бестолочь! Что ты вытворяешь? Убить тебя мало!

– Ну, Док… К чему так кричать? Я понимаю, у нас обязана быть какая-то процедурная часть, но зачем же столько экспрессии?

– Что-о?

– Ну как… Разрешить мне такие эксперименты ты, естественно, не можешь. Поэтому ты должен меня ругать, а я, соответственно, смущаться и ковырять пол ножкой… Док, ты что? С тобой все в порядке?

Действительно, профессор только ртом воздух хватал, его длинные волосы буквально встали дыбом. Как будто под ток попал. Крысуля даже невольно огляделась в поисках оголенного провода.

– Ты!.. Я!.. Убью! Пришибу на месте! В Пионерск отправлю обслуживать Центральную библиотеку! Там в городе вроде бы и геймклуб есть, как раз для тебя самое оно. Будешь опять в шутеры шустрить, пальчиками по клавиатурке шмыгать. А так только организуем выход – на Большую Землю прямиком, под фанфары и со свистом.

– Э, Док… Ты полегче, ты так не шути! – обеспокоилась Крысуля. – Ну ладно, убьешь, встану, не впервой. Но в библиотеку-то зачем, тем более на Большую Землю? А если я сейчас инфаркт получу? Или инсульт?

– Инсульт получу я! Тебе он не грозит, для инсульта необходимо иметь хоть какие-то мозги.

– Док…

– И перестаньте, наконец, звать меня Доком, Валерия!

Это ее добило.

– За что?! – взвыла Крысуля. – Ты… Вы… тоже эксперименты на себе ставите! Думаете, никто не знает? Знаем! Ваш Димка вовсе не партизан, чтобы молчать как рыба. Вся Зона знает насчет приживления зомбячьего биоматериала. И Вы-то на себе эксперимент по зомбированию-реанимации точно проводили, это тоже всем известно. Это нечестно! Почему Вам можно?

Замятин вытер вспотевший лоб. Попытался пригладить волосы, впрочем, без особого успеха.

– Ладно. Когда я согласился связаться с геймерами, должен был понимать, с чем придется иметь дело. Конечно, я повел эксперимент по первому зомбированию человека в лабораторных условиях, прежде чем допустить тебя и твою банду к Туманной камере. Там даже не в реанимации дело, с ней на тот момент все уже было ясно. Но должен же я был знать, что вы там действительно отзомбируетесь, а не передохните к чертовой матери. Туман, если Вы не забыли, милочка, может не только зомбировать, но и убивать. Конечно, по теории легкие фракции не должны… – но тут профессор понял, что увлекся. И опять глянул на Крысулю свирепо. – Вы как думаете, милочка, почему в Туманной камере сделан внутренний пульт управления?

– Н-ну… Не знаю. Я думала, что это его сначала сделали. Для отладки. А внешний – уже потом.

– Так слушай ты, блондинка из анекдотов. Когда ставился тот эксперимент, я сам устанавливал режим и сам включал рубильник. Сам, никого из своих сотрудников не подставляя. Ты хоть понимаешь, что я теперь должен твоего Вовчика отдать под суд?

Крысуля окончательно растерялась.

– Зачем это Вовчика под суд? Я ему велела, меня и отдавайте! Мы хотели смоделировать именно ту ситуацию, которая была в Сером Лужке. Когда в меня стреляли. Я сначала вообще автомат хотела взять, но Леночка уж очень развоевалась. И потом, я же бумагу написала.

– Бумагу! Сама сообрази, как этой бумагой должно распорядиться. Тут кое-кто только и ждет удобного предлога. Опять мне придется вас, остолопов, отмазывать и самому отмываться от дерьма, которым меня непременно обольют. С головы до ног. Дел других у меня нет? И проблем?

Девушка немного повеселела.

– Ох, как Вы меня напугали, Аркадий Георгиевич. Я уже начала продумывать, как мы Вовчику будем организовывать побег.

– В своем репертуаре… – Замятин только руками развел. – Как же я от тебя устал, боже мой! Если еще раз услышу о подобных экспериментах…

– Экспериментов не будет, – поспешно ответила Крысуля.

Профессор поглядел на нее внимательно. Помолчал.

– Странно… Раньше ты мне не врала. И перестань, наконец, звать меня «Аркадий Георгиевич».

Почетное право быть на ты с великим профессором Замятиным даровано ей вновь. Ура!

Крысуля воспарила духом и тут же обнаглела опять.

– Если единственно возможной реакцией на твое заявление является вранье, в чем смысл этого заявления? – девушка весело глянула на опешившего профессора и продолжала. – Но я, кстати, не вру. Экспериментов не будет. Какие эксперименты – теория уже доказана. Будут тренировки по развитию наших некромантских навыков. Разработка и оптимизация методик тоже будет. Сегодня же пойду к нашим воякам и узнаю, как они оформляют свои тренировки. В учебном рукопашном бою тоже можно шею сломать. Но никто эти бои не запрещает и, тем более, не требует, чтобы солдат сам себя через плечо перебрасывал.

– Гмм… Может быть, все-таки лучше тебя сослать в Пионерскую библиотеку?

– А мы тогда сбежим, – окончательно развеселилась Крысуля. – Подадимся в сталкеры. О! Мы организуем подпольную лабораторию… Нет! Регистрация предприятий в наших широтах происходит явочным порядком. Так что лучше назовем это частным институтом. А оборудование мы украдем. Хабара вам подбросим – новое купите. Как же это его лучше вытащить, оборудование-то… аж из третьего цоколя, да чтобы охрана не засекла?

– Эй, ты сама-то полегче … шутница! Брысь отсюда! Впрочем, нет, постой. Я вот что хотел спросить. Этот твой эксперимент… Не страшно было? И потом, когда в тебя пулю всаживают – это же, в конце концов, просто больно.

– Фи! Когда боксеру прилетает по чавке, это тоже не слишком сладко. А если взять, к примеру, нокаут – вообще, тушите свет! Годами в себя прийти не могут. И ничего. Весь мир смотрит по телевизору, и никаких тебе судов. Я некромант! А некромант, как известно, ничего не боится и боль презирает. Для некроманта это норма и даже традиция. Вот так!

– Да? И кому же это известно?

– Нам!

– А вот я что-то ничего такого про некромантов не слышал, не читал и даже не подозревал о подобных нормах и традициях. Сами придумали?

– Видишь ли, Док, происхождение и развитие этических норм и традиций, характерных для различных человеческих культур, включая и субкультуры как частный случай, является темой многочисленных исследований, относящихся к таким областям наук, как культурология, социология и даже антропология. Анализ огромного комплекса данных безусловно показывает, что этические нормы и традиции никогда не являются произвольно придуманными, а также не могут быть почерпнуты из какого-либо внешнего источника, включая литературу, поскольку являются естественным следствием образа жизни человеческих коллективов и призваны обеспечивать их успешную деятельность. Отсюда однозначно следует, что …

Замятин устало вздохнул.

– Брысь, трепло! Пошла вон.

И хихикающая девушка оперативно вымелась из директорского кабинета, не дожидаясь новой порции начальственного гнева.

Глава 9. Трудовые будни и контроллер на завтрак (много зауми и чуть-чуть экшена)

В лаборатории некромантии имели место быть трудовые будни. Однако «праздниками для нас» они этим вечером определенно не выглядели. Компания зомби, скучковавшаяся вокруг лабораторного кофейного столика, была непривычно хмурой. Работа не клеилась.

С утра в лабораторию позвонили из Пионерска: группа солдат попала под Туман. Некроманты быстренько разогрели Туманную камеру, отзомбировались, вылетели на место происшествия и переловили всех свеженьких зомбаков сетями. Благо в отличие от живых людей не вызывали у тех инстинктивной агрессии и потому могли подойти близко.

Ну, так вот, прежде чем отправить отловленных на реанимацию, Крысуля пыталась каждого из этих «диких» зомби взять под контроль. С упорством, достойным лучшего применения. И ничего не вышло ни одним из них. Потому Крысуля и была не в лучшем настроении, заразив тем свою команду.

– Не так ты все делаешь, – кипятился Вовчик. – Ты работаешь так, будто ты контроллер! Все пытаешься какие-то дурацкие ментальные нити вязать и виртуальные бусы мастерить. Ты не сможешь!

Крысуля передернула плечами. Да, она не может, пора бы ей, наконец, это понять. Нет у нее ни грамма экстрасенсорных способностей. Их еще меньше, чем музыкального слуха. Ну, может и не меньше… но столько же.

Но какой же она, к черту, некромант, если не умеет брать под контроль зомби?!

– У нас механизм принципиально другой, – продолжал между тем разоряться Вовчик. – Наш фирменный стиль – зомбячья банда. Вот ее и надо создавать.

– А как?

– Ты же первая догадалась, что зомбячья банда описывается единой псюшкой. Единой! Надо, стало быть, ее разферлупонить, и внятно сформулировать.

– А как?!

– Знал бы, давно уже формулу тебе под нос совал бы. Думать надо.

Крысуля поморщилась и уставилась в задумчивости в компьютерный монитор, где не было ничего кроме заставки. Наша родная галактика Млечный Путь, что может быть романтичнее? Только Зона. Но по ее родным мотивам заставки для экранов еще никто не сделал. А зря.

Впрочем, не о том речь. Крысуля экранной заставки сейчас и не замечала. Вспоминала. Она догадалась насчет единой псюшки?.. в смысле, пси-функции, если говорить грамотно и не пижонить… да… Догадалась она, как же… Она видела!

* * *

Крысуля долгое время вообще не верила в такое явление природы, как зомбячьи банды. Данные, полученные от милейшей Сеполы Лашмидаровны, были преподнесены не без смущенных улыбок и копания в затылке – уж что, мол, имеем. То есть были они крайне противоречивы и недостоверны. А что касается кабацких баек, так они байки и есть. В Зоне полно сказочников.

Не верила, пока сама не столкнулась. Не в походе, просто шла в город от одной из точек связи. А потому была не в бронике, а просто в усиленной металлическими пластинами сталкерской куртке и с одним автоматом да парой пистолетов. Можно считать, голышом была, хоть бы граната какая завалящая… Ну и напоролась чуть ли не в двух шагах от КПП на милую компанию из доброго десятка зомби. Разумеется голодных, зомби другими не бывают.

Никого не было, и вдруг – здрасьте. Вываливают из рощицы метрах в двухстах от нее. Все такие красавцы, и все при автоматах. И откуда это чудо неожиданно взялось? Возможно, она сама и притащила их на хвосте – кто знает, как долго они за ней топали, ориентируясь по зомбячьему сканеру. Хорошая штука этот сканер, по себе известно.

Делать-то что? Ситуация – проще застрелиться самой.

О!

Это же и есть решение проблемы! Встает она уже уверенно, а зомбаки на зомбаков никогда не нападают. Застрелится, встанет, а потом высвистит ребят с сетями. Крысуля расстегнула куртку – зачем портить хорошую вещь, верно?.. – и застрелилась из пистолета.

* * *

В общем, происшествие не стоило бы выеденного яйца, если бы не… В общем, то, что она тогда увидела на своем зомбячьем сканере повергло ее в полный шок. Вместо привычного отображения зомби – маленький плотный шарик пси-параметра в расплывчатой полупрозрачной луже псюшки … ой, да как же это объяснить… ну, шарики все были на месте, но лужа-то одна. Общая лужа. Это как понять?!

Общая пси-функция у десятка зомби? Это что, вроде как единый организм? Это и есть пресловутая зомбячья банда?!

* * *

Ох, мы с Крысулей совсем тебя занудили, дорогой читатель. Вся эта теория с кучей формул и красивыми названиями только кажется непонятной. Эка невидаль – пси-параметр. Дорогой читатель, представь себе шарик на пружинке, который может находиться в двух положениях – верхнем и нижнем. Верхний соответствует разумному «держащему головку» некроманту, нижний – бессмысленному зомби. Верхнее положение, ясен пень, неустойчиво, и потому для этого самого удержания головки требуются усилия. И помещен этот шарик в эдакую лужицу киселя, которая красиво называется пси-функцией и долженствует описывать инерционность, трение и прочие научные заумности. И наличествует эта лужица у каждого порядочного зомби. А у зомбячьей банды она, оказывается, одна на всех. Хрен ли разницы? Хорошо, что Крысуля тебя не слышит, мой друг. Ой, что было бы…

А все эти потенциальные барьеры с их максимумами и минимумами, которыми Крысуля с друзьями изрисовали уйму бумажных листочков? Ты горку с возвышенностями и ямками видел? Вот и они такие же фигуристые, тут крутые, а там пологие. В общем, ничего особенного.

* * *

Оперативно прибывшие отзомбировавшиеся крысулины сотрудники отловили Банду сетями и притащили в лабораторию. Перед реанимацией мурыжили мужиков не меньше суток, снимали все возможные данные и показатели. А потом две недели неотрывно пялились в компьютерные мониторы с кучей фигуристых кривых и длиннющих таблиц, пытаясь осмыслить, как же, черт возьми, этот общий кисель в Банде организуется.