Шаг к звездам

Андрей Львович Ливадный

Шаг к звездам

(Вспышка)

От автора

Мы, несомненно, движемся вперед.

Двадцатый век стал достоянием истории, но, обращая взгляд в будущее, нельзя не оглядываться вокруг, ведь большинство истоков грядущих событий – дело рук наших современников.

Мир, к сожалению, не стал чище. На общем фоне стремительно развивающихся технологий, где явными фаворитами выглядят кибернетика и телекоммуникации, не видно признаков приближающейся Утопии.

Что день грядущий нам готовит? Золотой век цивилизации явно остается мифом – население растет, а прорыва в освоении космоса нет, энтузиазм и амбициозные потенции начала космической эры, позволившие человеку достичь Луны, канули в лету, – после падения «железного занавеса», когда «де юре» закончилась холодная война, их подменила деловая активность, связанная с эксплуатацией космической техники в коммерческих целях.

Конечно, можно возразить, что существуют государственные программы изучения и освоения космоса, готовиться экспедиция на Марс, по-прежнему работают обсерватории и научно-исследовательские институты, но все выше перечисленное – удел нескольких десятков тысяч человек. А что станет с остальным населением земного шара в недалеком будущем?

Темпы развития компьютерных технологий далеко опережают все остальные направления общечеловеческого развития. По эмпирическому выводу господина Мура[1] несложно предсказать, что в ближайшие десятилетия мы получим машины, чей вычислительный потенциал будет сравним с производительностью нашего мозга.

Пока у стремительно «умнеющих» машин нет надежного, компактного, а главное – автономного источника питания, компьютеры останутся настольными приспособлениями, развлекающими нас, расширяющими сферу наших познаний, общения, берущих на себя часть житейских забот, – это не представляет глобальной угрозы, как и не несет всеобщего процветания. Последнее утверждение основано на том, что мы в подавляющем большинстве – пользователи, не разбирающиеся в глубинной сути того, что эксплуатируем. Это не упрек и не выпад в чью-либо сторону – у каждого своя жизнь и к любому человеку применимо высказывание о том, что нельзя объять необъятное.

Мы и не пытаемся это делать. Есть множество направлений деятельности, где машины с большей эффективностью работают по узким специализациям, старательно взращивая те побеги, плоды с которых срываем мы с вами.

Однако все измениться, как только наши настольные «хоумы» обретут две степени свободы: новую операционную систему, способную приспосабливаться к окружающей среде (ради комфорта пользователя и повышения собственной надежности, естественно) и автономный, независимый от опутавших планету электросетей, источник долголетнего питания.

Я бы назвал это Вспышкой.

Она уже так близка, что боюсь, нет времени, на то, чтобы спокойно, взвешенно подготовиться к ней. Она произойдет вне зависимости от желаний миллиардов людей, – попросту стремительное развитие кибернетики в определенный миг станет процессом неуправляемым, и общество расслоиться, но уже не на богатых и бедных, а по совершенно иным градациям. Будут те, кто естественно и непринужденно перешагнет через грань, отделяющую настоящее от будущего, но, к сожалению, останутся люди, не подготовленные жизнью к внезапному, вспышечному развитию окружающего нас электронного мира.

Вспышка – это не черта, а скорее пик развития, за которым последует изменение окружающей нас реальности. К мыслям о Вспышке подводит все, – начиная от новостей компьютерного мира и заканчивая свидетельствами использования террористическими организациями самых продвинутых образчиков электронно-вычислительной техники.

Два упомянутых примера – это крайние, экстремальные проявления окружающего мира. С одной стороны стоят мощные корпорации, работающие на благо потребителя и не считающие необходимым как-то ограничивать лавинообразный прогресс электронных систем, а с другой – недобросовестные пользователи их продукта, применяющие его, сообразуясь с собственными этическими нормами.

Где-то посередине мы – подавляющая часть человечества, по-прежнему разобщенные, далекие друг от друга, разные, по складу мышления и уровню технических знаний.

Нам не остановить грядущего. Мы можем либо жить в святом неведении, либо пытаться предугадать его…

Часть 1

Истоки

Глава 1

Все начинается с малого. Историю творим мы сами, и она ни что иное, как сложное проявление тысяч, миллионов причинно-следственных связей. К сожалению лишь отдельные люди задумываются над этим, ищут уместные сравнения, осознавая, что глобальные мировые процессы не возникают вдруг на пустом месте, как ни одна из полноводных рек земного шара не имеет в своих истоках ничего кроме маленьких, слагающих ее устье ручейков…

24 февраля 1991 года. Первый день сухопутной операции войск международной коалиции на территории Кувейта.

…Черный смрадный дым тяжелыми клубами стлался над землей, затмевая небеса. Нефтяные скважины горели в десятке километров от места высадки, но начавшаяся с утра песчаная буря не рассеивала дым, а наоборот прибивала его к поверхности земли, – мелкие частички гари налипали на поднятый ветром песок, превращая заурядное для этих мест природное явление в сущий кошмар.

На узком асфальтированном шоссе, выстроившись в колонну, стояли два «Хаммера» и пять армейских грузовиков с различным снаряжением.

Водители машин ждали приказ на начало движения, но командовавший колонной офицер вот уже четверть часа нервно расхаживал по припорошенному песком асфальту, пытливо вглядываясь в сторону побережья, где утром произошла высадка войск.

Наконец из мутной пелены показалась одинокая фигура. Лейтенант в форме ВВС США бежал, по щиколотки увязая в песке. Нижнюю часть его лица закрывала дыхательная маска, глаза защищали темные очки, а новенькая полевая форма уже успела пропылиться, и на ней белесыми разводами проступали пятна соли от моментально высыхающего пота.

Ступив на асфальт, он остановился перед офицером, и отрапортовал, приподняв дыхательную маску:

– Лейтенант Ричардсон, сэр. Взвод компьютерной поддержки, отдельной роты техобеспечения. Откомандирован для сопровождения груза.

– Капитан Горман. – Сухо отрекомендовался командир колонны. – Долго лейтенант. – Не скрывая раздражения, добавил он. – Мы уже пол часа стоим на месте.

– Я получал секретную документацию, сэр. – Ответил Герберт.

– Ладно. – Горман внезапно закашлялся и глухо произнес: – Поедете в замыкающей машине. Наши танковые соединения ушли вперед, так что дорога должна быть очищена от вражеских войск. Первая остановка вот тут, – он приподнял висевший на боку планшет и указал точку на карте. – Позиция противоракетных комплексов. Действуйте быстро, лейтенант, до сумерек нам нужно успеть проделать весь маршрут.

Герберт кивнул. Он был рад, что дыхательная маска и очки полностью скрывают выражение его лица. Впервые оказаться на войне – вещь малоприятная, а смог от горящих нефтяных скважин и поднявшаяся час назад песчаная буря лишь усугубляли чувство подавленности, лишая окружающую действительность даже намека на романтику.

Проклятый Ирак… – Думал Герберт, шагая к машине. Песок, секущий по незащищенным экипировкой участкам кожи, едкий смрад горящей нефти, багровый диск солнца, изредка проглядывающий в прорехи чадного марева, – все это сливалось воедино, формируя жутковатую картину действительности. Видимость не превышала десяти-пятнадцати метров, и от этого казалось, что ты попал на иную планету, где нет цивилизации.

Забравшись в кузов машины, он прошел по узкому проходу между плотно штабелированными контейнерами, и постучал кулаком по кабине, давая понять водителю, что он на месте.

В ответ раздался приглушенный сигнал, и колонна, наконец, тронулась с места. Ричардсон, покачнувшись от внезапного рывка, стал пробираться назад к откидному борту, где заметил узкое сидение…

…Через щель неплотно закрытого кунга пробивалась пыль, но Герберт не стал затягивать шнуровку. Чувство которое он испытывал с самого утра нельзя было назвать страхом – скорее его снедала неосознанная тревога, смешанная с нервозным любопытством. В глубине души он надеялся, что для него эта война не выйдет за рамки обычной рутинной работы, с той лишь разницей, что вместо стерильной лаборатории на этот раз придется действовать под открытым небом.

Собственно, командировка в Персидский залив не явилась для него неожиданностью. Еще с июля прошлого года, когда Ирак оккупировал Кувейт, он понимал, – война неизбежна, а театр назревающих боевых действий по определению станет полигоном для испытаний новой, строго засекреченной техники.

Герберта абсолютно не смущал тот факт, что секретное оборудование доставленное на территорию Кувейта, по сути, будет испытано на людях. Иракцы, поджигающие нефтяные скважины, и посылающие свои ракеты в сторону Израиля, в отместку на удары международной коалиции, казались ему средневековыми варварами, не достойными права называться цивилизованным народом.

Подумав об этом, он посмотрел на упаковочные контейнеры, внутри которых покоились нейрокомпьютеры – вычислительные машины, построенные на базе искусственных нейросетей. Он лично посвятил этим разработкам не один год и отлично знал, как работают обученные им машины.

Герберт не зря употребил в своих мыслях термин «обучение». Дело в том, что любой нейрокомпьютер радикально отличается от обычных электронно-вычислительных устройств. Искусственные нейроны, соединенные в сеть, невозможно запрограммировать обычным способом – их следовало обучать, на основе специальной выборки примеров. В результате, каждая отдельно взятая нейросеть, становилась эффективной, но узкоспециализированной экспертной системой, способной принимать оптимальные решения в сложных ситуациях, неразрешимых для обычного электронного устройства.

Первые разработки в данной области начались еще в шестидесятые годы, но только теперь, с бурным развитием нанотехнологий[2] появилась реальная возможность сконструировать и применить на практике компактные, транспортабельные образцы уникальной техники.

Сам термин «нейрокомпьютер» так же был не нов. Подобные системы уже порядка десяти лет успешно работали в сфере бизнеса. Крупные промышленные компании использовали специально обученные нейросети для оптимизации своих производств, эффективного управления технологическими потоками, затем они все чаще стали появляться на биржах, где зарекомендовали себя как незаменимые экспертно-аналитические системы, способные предсказать рост или падение курса акций, но при всех перечисленных особенностях и преимуществах нейрокомпьютеры, по мнению Герберта, никаким образом не подпадали под понятие «искусственного интеллекта». Баснословно дорогие, узко специализированные машины, эффективные лишь в той области знаний, которым они были обучены, – вот что представляли собой современные нейросети.

Трясясь в грузовике, лейтенант думал о том, что спустя несколько часов он сможет, наконец, убедиться насколько оправдан труд последних лет его жизни. Блоки автономной нейросистемы, которую он создал, предназначались для интеграции в экспериментальные ракетные комплексы класса «земля-земля», и были призваны исключить любые ошибки в распознавании целей при нанесения точечных ударов по противнику…

…Грузовик внезапно качнуло и резко повело в сторону.

Лейтенант, углубившийся в свои мысли, не сразу понял, что произошло, – машинально схватившись за ближайший контейнер, он едва сумел удержать равновесие, но в следующий миг пластиковые ящики с драгоценным грузом внезапно пришли в движение, угрожающе сползая в узкий проход.

Мгновение спустя он услышал зловещий треск лопающихся креплений; спину обдало ледяной испариной, когда пол под ногами вдруг начал опрокидываться, а драгоценные пластиковые кофры с грохотом посыпались в узкий проход…

Не понимая происходящего, он инстинктивно ухватился за задний борт, чувствуя, что машина вот-вот перевернется. Мир вокруг моментально сузился, оставив его восприятию лишь стремительно опрокидывающийся фрагмент дорожного покрытия, видневшийся сквозь щель неплотно закрытого кунга, да ощущение непоправимости внезапных событий.

Подчиняясь рефлексам, он выпрыгнул из машины и неловко приземлился на запорошенный песком асфальт, ощутив, как короткоствольный «ХМ-177», выданный в качестве личного оружия, больно впился в грудь.

Из поднебесья накатывал изматывающий звук, который рвал натянувшиеся нервы тонким высокочастотным свистом… Сонмище мгновенных, не ведомых ранее ощущений навалилось на Герберта, охватывая его сознание со всех сторон: казалось, что источник непереносимого тонкого визга рушиться прямо на него, в душе стыл безотчетный ужас, но лейтенант, превозмогая бьющую тело бесконтрольную дрожь, все же нашел в себе силы, чтобы приподнять голову и осмотреться.

Секунды вдруг начали растягиваться в субъективную вечность: он отчетливо увидел, как в десятке метров от него двигавшийся по инерции грузовик окончательно сполз в обочину и перевернулся, глухо ударив бортом о наветренный склон песчаного наноса. От толчка пластиковые кофры с упакованными в них нейрокомпьютерами порвали прорезиненную ткань камуфлированного тента и рассыпались, веером вспахав гребень сыпучей возвышенности…

В следующий секунду мир потонул во всплеске ослепительного оранжевого пламени: Герберт ощутил тугой, обжигающий вал взрывной волны, увидел разлетающиеся в стороны куски вырванного из дорожного полотна асфальтобетона… – все это спрессовалось в дикое, сиюсекундное восприятие полыхнувшего рядом взрыва, который приподнял лейтенанта и отшвырнул его в сторону, будто тряпичную куклу…

Сознание на миг погасло, но тут же вернулось с тошнотворным, подкатывающим к самому горлу ощущением полной дезориентации. Плохо соображая что делает, Герберт привстал на четвереньки, чувствуя, как ладони продавливают горячий песок, а вокруг по-прежнему бесновался неистовый грохот… дымные оранжево-черные султаны разрывов возникали в самых неожиданных местах, перепахивая землю в полусотне метров от неглубокой ложбины между двумя отлогими барханами, куда зашвырнула лейтенанта взрывная волна.

Он почти ничего не видел из-за дыма, в голове стоял иссушающий звон контузии, рассудок работал со странной избирательностью и лейтенант, пребывая в состоянии полного аффекта, пополз назад к дороге…

С трудом взобравшись на осыпающийся гребень песчаной возвышенности, он затравленно огляделся по сторонам и внезапно увидел обрывочную, фрагментарную картину происходящего, в тех подробностях, что позволял разглядеть стелящийся вдоль самой земли дым…

На исковерканном взрывами дорожном покрытии между свежих воронок чадно полыхали четыре грузовика колонны. Последняя, замыкающая машина, в которой ехал он сам, просто опрокинулась набок, и лежала в обочине, нелепо задрав к дымным небесам медленно вращающиеся колеса. Взрывы вокруг не прекратились, но теперь они переместились чуть дальше, вглубь пустынной местности…

Оглянувшись в ту сторону, Ричардсон с внезапной болезненной отчетливостью понял, что колонна попала под удар собственной артиллерии. Они не успели отъехать далеко от побережья, и ураганный обстрел местности наверняка вел один из кораблей, возможно, тот самый крейсер, с борта которого двумя часами раньше Герберт сошел на берег.

С гребня возвышенности было хорошо видно как неподалеку, подле разрушенных прямыми попаданиями приземистых построек небольшого населенного пункта горят четыре иракских танка. Пространство вокруг их позиций было перепахано снарядами, но обстрел не прекращался, разрывы продолжали свой неистовый танец, – прямо на глазах лейтенанта стены двухэтажного дома вдруг содрогнулись, окутавшись клубящимся белесым облаком, из которого во все стороны, словно шрапнель, ударили мелкие горячие обломки…

Он инстинктивно отпрянул назад, привстал, намереваясь бежать, неловко оступился на предательски осыпающемся склоне и кубарем скатился по наветренной стороне песчаного наноса.

Ударившись спиной об один из щедро рассыпанных по склону ящиков с оборудованием, он на миг полностью пришел в себя от резкой смены болезненных ощущений, и заработавший рассудок тут же подсказал: абстрактная война закончилась, враг всего в сотне метров, и возможно жить осталось считанные секунды…

От этих мыслей стало жутко, липкий страх запоздало обдал тело ледяным потом, Герберт вдруг вспомнил о личном оружии, которое он потерял в момент близкого разрыва, где-то подле опрокинутого грузовика, и на миг его контуженый рассудок захлестнула всепоглощающая волна отчаяния: хотелось сесть, обхватить голову руками и взвыть…

Убьют… Если буду сидеть – убьют… Нужно найти капитана Гормана…

Он затравленно огляделся, но сизый кисловатый дым прибило ветром к самой земле, не давая увидеть ни своих, ни врагов, лишь до слуха доносились отчетливые звуки беспорядочного автоматического огня, и ему не оставалось ничего иного, как ползти к опрокинувшейся машине, которая осталась для Герберта единственным доступным ориентиром.

…Лучше бы он избрал иное направление.

Извиваясь, словно ящерица, Ричардсон преодолел несколько метров крутого подъема дорожного насыпи, и внезапно его глаза оказались вровень с кабиной опрокинувшегося грузовика.

Водитель и офицер – оба были мертвы, их безвольные позы и обилие крови, забрызгавшей покрытое сеткой трещин, пробитое в десятке мест лобовое стекло, немо свидетельствовали о непоправимости случившегося, и рассудок Герберта не выдержал страшной картины – несколько секунд лейтенант потрясенно смотрел, как с приоткрытой двери в песок срываются тягучие темно-красные капли, а затем сознание помутилось, уплывая в дымный прогорклый сумрак…

…Он очнулся несколькими минутами позже, и, не оглядываясь, пополз прочь, но кошмар не прекратился, – обогнув полыхающие грузовики, Ричардсон внезапно наткнулся на обугленный, изуродованный до полной неузнаваемости труп.

Человеческое тело дымилось, источая удушливый смрад сгоревшей плоти, на почерневшем лице лопнула обуглившаяся кожа, обнажая страшный оскал черепа, и, словно в издевку над жуткой откровенностью этой картины, полузадохнувшийся Герберт увидел совершенно не пострадавшие знаки различия капитана морской пехоты…

Это был Горман…

Капитан Горман, которому он рапортовал о прибытии каких-то пол часа назад…

Не в силах выдержать страшного зрелища Ричардсон конвульсивно сорвал дыхательную маску и, зажимая ладонями рот, бросился прочь…

Ему уже было абсолютно все равно куда бежать и что ждет его впереди.

Из чадного сумрака внезапно прорезался контур застывшего поперек дороги «Хаммера». Герберт остановился, ухватился рукой за распахнутую бронированную дверь машины и его, наконец, вывернуло наизнанку.

Нет… Это не со мной… Этого не может происходить… – Тщетные бессвязные мысли метались в голове, а неуклюжая попытка разума абстрагироваться от реальности, закончилась лишь тем, что горло сдавил еще один удушливый спазм, но желудок уже расстался со своим содержимым и из горла вырвался сдавленный конвульсивный кашель.

В следующий миг чья-то рука схватила лейтенанта за плечо и грубо швырнула его на теплый асфальт.

– Ошалел?! Жить надоело?!

Лейтенант извернулся, вырвавшись из цепких объятий, и увидел незнакомого капрала в форме морской пехоты, который лежал рядом с ним, посылая в дымный сумрак короткие очереди из «М-16». Штурмовая винтовка ритмично вздрагивала в руках здоровенного афроамериканца, и короткие хоботки огня на миг освещали его лоснящееся от пота эбеново-черное лицо с блестящими, выкаченными белками глаз.

В следующий миг по асфальту хлестнула ответная автоматная очередь, – пули с визгом ушли в рикошет, сбивая краску с камуфлированного борта застывшего поперек дороги «Хаммера».

– Отходим! Назад! По другую сторону насыпи!

Команда возымела действие, – в такие секунды только стопроцентный идиот задумывается над вопросами субординации, и лейтенант безропотно пополз вслед за капралом.

Скатившись по гравийному откосу, они оказались по другую сторону дорожного полотна. Здесь уже заняли позиции пятеро морских пехотинцев, – не обращая внимания на вновь прибывших, они лежали на скате обочины, пытливо всматриваясь в рваный, дымный сумрак.

Мгновенье спустя над головой Ричардсона с грохотом заработал «М-60», вторя ему короткими очередями залаяли автоматические винтовки.

Горячие гильзы, шурша и позвякивая, летели вниз, под ноги скорчившемуся Герберту.

– Ну, лейтенант?! Ты придешь в себя?!.. – Цепкие пальцы вновь схватили его за плечо, ощутимо встряхнув, и Ричардсон медленно повернул голову, мучительно соображая: что он должен ответить?…

Смерть по-прежнему ошалело плясала вокруг. К артиллерийской канонаде теперь добавились близкие отчетливые звуки автоматического огня, горячий воздух, смешанный с дымом и песчаной взвесью, крутило тугими смерчами, взрывные волны упругими, болезненными толчками накатывались с разных сторон, не давая возможности сориентироваться в кошмарном сумраке бессистемного боя.

…Два разрыва легли неподалеку, вырвав край дорожного полотна, заставив лейтенанта конвульсивно дернуть головой, так что лязгнули зубы, но странное дело – близкий взрыв вернул ему способность соображать, и, вслед за грохотом, он вдруг отчетливо уловил обрывок адресованной ему фразы:

– …сбились с маршрута из-за песчаной бури. Надо выводить людей, мы оказались в тылу иракских позиций!..

Ричардсону потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить слова Дугласа. Капрал явно ждал от него каких-то приказов, действий, но офицерские знаки различия не могли дать Герберту никакого преимущества во внезапно возникшей ситуации. Проще и честнее было сказать об этом напрямую…

– Я не могу принять командование. – Хрипло ответил он. – У меня нет боевого опыта.

Он ожидал презрительной реакции, но ошибся.

– Хорошо, лейтенант… – Дуглас резко перевернулся на спину. – Тогда вам придется выполнять мои приказы. – Он протянул руку, вытащил из-под обмякшего, безвольного тела мертвого бойца испачканную кровью «М-16» и протянул ее Герберту. – Будем прорываться назад, вдоль дороги.

Ричардсон заставил себя взять оружие, подумав, что ему нечем вытереть кровь и налипший на нее песок, но эта мысль промелькнула и исчезла, вытесненная из рассудка иными, более весомыми переживаниями.

– Я не могу уйти отсюда. – Хрипло выдавил он.

– Почему? – Коротко осведомился капрал.

Герберт указал на темную массу опрокинутого набок грузовика, который смутно просматривался по ту сторону дороги.

– В нем секретное оборудование. Оно не должно попасть в чужие руки. Это будет катастрофой.

Дуглас задумался всего лишь на секунду, – он быстро принимал решения и ничуть не сомневался в оправданности собственных действий.

– В таком случае мы подорвем грузовик вместе с содержимым.

Ричардсон внутренне похолодел от подобной перспективы.

– Нет. – Запротестовал он. – Это уникальная аппаратура. Ей нет аналогов. Там миллионы долларов.

Их диалог был прерван очередным близким разрывом.

– А сколько стоят наши жизни? – Проорал Дуглас, когда стих грохот. – Думай, что говоришь, лейтенант… Нас долбит своя же артиллерия, по ту сторону позиции иракцев, что с тыла – одному богу известно… Мы просто подохнем, если останемся тут.

– Уходите… – Герберту пришлось сделать усилие, чтобы выдавить из себя это слово. – Я не могу… – Он не закончил фразы, потому как внезапно возникшую дилемму разрешил раздавшийся невдалеке невнятный шум танковых моторов.

Звук приближался, он шел со стороны пустыни, как раз с того направления, которое капрал только что обозначил термином «тыл».

Прислушавшись, Дуглас вдруг грязно выругался.

– Это не «Абрамсы» лейтенант. Нас, похоже, зажали…

Герберту опять захотелось съежиться, втянуть голову в плечи, в наивной надежде, что дым и поднятый ветром песок скроют их от новой угрозы, но уповать на удачу не приходилось, – звук явно близился, накатываясь на их позиции, и нужно было принимать какое-то немедленное решение.

– По ту сторону дороги есть разрушенные постройки. – Выдохнул Герберт. – В них уже дважды попадали, может, мы укроемся в руинах? Оттуда наверняка видна дорога.

Капрал на секунду задумался, затем кивнул.

– Хорошо, попробуем… – Он обернулся. – Всем приготовиться! – Зычный голос перекрыл шум ветра и отдалившийся грохот разрывов. – Меняем позицию! Цель – первый из разрушенных домов населенного пункта! Никому не отставать! – Дуглас рывком приподнялся на четвереньки. – Вперед! – Выкрикнул он, выпрямляясь в полный рост.

Мутная мгла поглотила его контур, вслед за капралом со ската обочины начали подниматься уцелевшие под артобстрелом бойцы. Низко пригибаясь, они рывком пересекали злополучную дорогу и так же исчезали в дымном сумраке.