Рок. И посох в песках оружие. Книга 2. Том 1 «Угроза из прошлого»

Галл последнее время не вызывал у него доверия… Обида, или какие-то другие чувства галла, обнажило их недоверие друг другу. Отказ Матоса по наращиванию армии, по совету Косты, Авторит воспринял с явным несогласием. В глубине своих размышлений, он понимал, что прокормить эту армию, с такой массой народа, становится очень непросто, но быстрая победа над Карфагеном туманила ему разум. К тому же, он считал, что первые сражения с прибывшим в Африку Гамилькаром, должны лечь на плечи африканцев, а его кельтов и галлатов, нужно ввести в войну второй линией, сохранив опытных бойцов для следующей, победоносной фазы сражений. Это, по его мнению, снимало вопрос продовольствия – ливийцы вполовину своей численности погибнут, и кормить их не придётся. Поначалу, так все и шло, по задуманному им, но с приездом в лагерь Косты, которого он сам впустил, все закончилось…

Матос, видя такую реакцию галлата, стал сомневаться в его искренности и приказал своим шпионам приглядывать за ним… То же самое, сделал и Авторит, не собираясь быть застигнутым врасплох и оба вождя погрязли в недоверии, которое заполонило ставку общего, пока ещё лагеря…

Вот раздался топот и фырканье, осаживаемых лошадей и через несколько мгновений, в ставку вошёл Коста, а следом три посла Карфагена. Все послы были примерно одного возраста и они, подождав пока глаза не обвыкнуться к освещению шатра, оглядывались по сторонам…

Первого из послов, кого узнал Матос, был Гикет. Вождь, молча, наблюдал за ним, не собираясь заговаривать первым… Гикет, тоже, оценивал окружение ливийца, обводя всех своим проницательным взглядом, высматривая знакомых… Но основное, на что обратил своё внимание посол Гикет, войдя в ставку, это была конструкция высокого стула, напоминающего трон, на котором важно сидел Матос, сверля его хитрым, всегда подозрительным взглядом…

«Шут! – подумал Гикет. – Думает, что этим он сравнивается с царями?»

Гикет повёл глазами дальше и увидел различные побрякушки, висевшие у того за спиной, и на «троне», и на стенах.

« – Шут, ещё и любящий ряженных, – посол обвёл глазами всевозможных магов, колдунов, астрологов…»

Позади, так называемого «трона», находилась охрана вождя, черные ливийцы, огромного роста и мощного телосложения… У ног Матоса, на ковре расположилась пара его любимых танцовщиц, которые обнимали его колени, со страхом глядя на послов… По бокам трона, стояли соратники Матоса… Было их очень много и многих Гикет узнал… Гикет обвёл их взглядом, поздоровавшись с некоторыми одними глазами…

– Какова цель твоего визита, Карфагенянин?.. – нарушил тишину, Авторит.

Он это сделал специально, таким образом, ставя этим самым себя в исключительное положение в этой ставке.

– … Ты приехал, уговорить некоторых, вновь вернуться под знамёна Баркидов?

Гикет, медленно, повернулся и поглядел на говорящего. Он помедлил с ответом, изучая лицо говорившего.

– Я привёз условия, прекращения бессмысленного кровопролития, меж бывшими соратниками. Гамилькар, вернувшийся из Сицилии, с удивлением узнал о случившемся?! Он предлагает разойтись с миром! Необходимые выплаты будут произведены! Гамилькар вам дал это слово ещё на острове, а слово он выполняет! Кому, как не вам об этом знать! После всех выплат, а деньги он уже собрал, все кто пожелает, могут к нему присоединиться! Кто же пожелает вернуться на Родину, отправится туда! Преследовать никого не будут! Вы в свою очередь, отпускаете всех пленников, которых удерживаете до сих пор, как заложников возникшей ситуации! Моему городу не нужна война!

– Один деятель уже предлагал нам почти тоже самое! Он сидит в яме! – Отреагировал на его слова Авторит. – Ты, можешь оказаться там же!

– Матос! – Обратился к ливийцу Гикет. – Почему этот краснорожий представитель народа пьяниц, говорит здесь за всех? Поликарп, вы, что подчиняетесь этим вечно пьяным свиньям?

Гикет внимательно смотрел на ливийца и грека. А лицо Авторита в это время заливала краска гнева. Он уже открыл было рот, чтобы отреагировать на слова Гикета, но был перебит громким голосом Матоса.

– Авторит, ты действительно забываешься? Ты не являешься лидером восставших! – Закричал на него Матос.

Лицо Авторита, уже не выказывало борьбу с гневом, оно уже пылало им.

– Мне уже сегодня второй раз напоминают, что я не имею в этом лагере влияния и поддержки! Наверное, это действительно так! А, я, в своё время поддержал тебя, Матос! Когда вы со Спендием сцепились, как собаки о главенстве над отрядом Безерты, а чуть позже о главенстве в восстании! Зарза ушёл тогда со Спендием, а я с тобой! – Авторит уже не сдерживал себя. – Теперь с приходом в лагерь других деятелей восстания, – Авторит с нескрываемой злобой и ненавистью посмотрел на Сергия Косту, – мой голос утратил свой вес!

Он зло смотрел на Косту, но видя, что в глазах того искрится усмешка, перевёл свой взгляд на Гикета и продолжил:

– Теперь, соратник Гамилькара открыто призывает сложить оружие, и предать знамя восстания! А вы все слушаете это и, даже, обдумываете его слова?! Враг обескровлен и загнан в угол! Он почувствовал свою слабость и идёт на уступки! Нужно действовать, как было задумано в Прионе, а не рассуждать! Но в наших рядах уже нет единства и мудрости! И именно, поэтому, я, решил покинуть этот лагерь!

Авторит выпалил все обвинения, и пока их выговаривал, принял это самое неожиданное решение об отделении, которое и озвучил в гневе. В воздухе повисла тишина… Все обдумывали слова Авторита.

– Ну, что же, – вдруг все услышали спокойный голос Сергия Косты, до этого не проронившего ни слова. – Ты принял решение и не стоит от него отказываться! Когда ты покидаешь лагерь?

Коста поднял на галлата свой взгляд. Авторит принял его и, вдруг, почувствовал, что на него, сейчас, смотрят совсем другие глаза! Глаза, обладающие способностью просматривать человека насквозь! Этот взгляд, по-иному, открыл Авториту, смотрящего на него человека. Оказывалось, что все произошедшее, только была прелюдией к основному действию этого спектакля?! Латинянин с самого начала, добивался удаления из лагеря его, Автрита! А он, совсем не ожидал, что этот человек, вот так, одним махом разрушит все его планы, в этом лагере! Он должен был стать… поводырём Матоса по замыслу Наместника Гелы… и вот всё кончено! Никто не будет отговаривать его остаться! Никто не захочет главенства его галлатов в этом лагере! Слова, вылетевшие у него в гневе, стали благодаря этому латинянину, непреодолимой преградой между ним и его планами!

– Я покину лагерь вместе со своими сторонниками! Лучше воевать бок о бок со Спендием, чем выслушивать советы перебежчика латинянина! Жаль, что я тогда не приказал уничтожить вас всех! В тот день твоего прибытия в лагерь! А позволил вползти в лагерь вше волчицы!

В воздухе снова повисла тишина…

– Слова требуют пояснений! – нарушив молчание, сказал Коста. Он повернулся к Матосу, – Вождь, я как наёмный солдат, по обычаю наёмников, требую поединка вот с этим человеком! Это должно произойти сейчас, без промедления!

Матос, все это время, находился в какой-то прострации. Его охватила, какая-то нерешительность. В одно мгновение, рухнули планы, на которые он полагался до этого времени.

«Галлы решили отделиться… А может они играли в свою игру? – думал он. В его голове пронеслась череда мыслей, в которых он заподозрил в измене буквально всех, – А стоит ли доверяться и другим?»

Но, дальнейшие слова Косты вывели его из оцепенения…

– … Я не хотел говорить, об этом! – продолжал Сергий, – Но в лагере, действительно, происходили удивительные вещи? Все они исходили вот от этого человека! – Сергий кивнул на Авторита,

Коста полез в сумку, висящую у него на поясе, и достал из неё скрученный пергамент.

– Вот письмо, адресованное Спендию! Мы перехватили его, вчера! Ознакомься Матос! – Коста подал сложенный пергамент Матосу. Тот, не будучи грамотен, передал его Поликарпу. Тот, взяв письмо в руки, посмотрел в него и, повернув голову к ливийцу, утвердительно кивнул ему, подтверждая слова Косты.

– Змей, какой змей! Значит, ты следил за мной?! – Зашипел Авторит. – Ты следил за мной?

– Как и ты за всеми! – спокойно отреагировал Сергий.

– Значит, ты, все это время, вёл двойную игру? – Глаза Матоса налились кровью. – И имел сношение с компанцем, подсылающих ко мне убийц?

– Никто не подсылал к тебе убийц! Это все твоя мнительность! Тебе везде мерещатся заговоры?! Мы, действительно, имели связи со Спендием! Но для того, чтобы координировать наши общие действия и планы! Но, теперь, это уже не имеет значение! Перед тем, как покинуть лагерь, я с удовольствием пущу кровь, этой латинской гниде! Приглашаю всех на захватывающее зрелище!

Авторит направился к выходу из шатра.

Матос повернулся к послам. Вид его выглядел растерянным… Возникшая ситуация, с вышедшими из-под контроля галлатами и кельтами, выбила его из запланированной линии своих, далеко идущих, планов. Гикет поймал глаза Матоса, и, довольно долго, выдерживал тяжёлый взгляд ливийца, который явно что-то обдумывал…

Между тем, вслед за Авторитом, вышли все присутствующие галлы. А следом за ними и Сергий Коста, вместе с двумя своими воинами. Матос в нерешительности толкался в шатре, он не хотел оставлять Гикета, один на один с Поликарпом и другими, малочисленными греками. Недоверие к окружающим, переполняло его. Гикет правильно поняв метания Матоса, подал голос:

– Ну, что же, посмотрим, за ходом поединка, по старым обычаям наёмных воинов!

Он направился к выходу из шатра.

Матос повернулся к Поликарпу:

– Приготовь своих греков! Галлы способны на все! – Он посмотрел в глаза грека. – Ты, тоже имеешь связи с компанцем?

Поликарп ничего не ответил, но своим колючим упрёком-взглядом смерил ливийца.

– Хорошо! Хорошо! – смягчился ливиец. – Просто у меня пошла кругом голова от сегодняшних откровений! Пойдём!

Они вышли из прохлады шатра, на горячий воздух Африки. На площадке у шатра, воины уже разметили круг, воткнутыми в землю копьями. С одной стороны, получившегося круга собрались сторонники галла. С другой все остальные разноплеменные воины. В круге стоял Сергий Коста. Он снял плащ и, надев римский шлем с низким затыльником, защищающим шею и верх центра спины. Лёгким движением он обнажил два римских меча и закрутил ими в своих ладонях, словно невидимыми верёвками. Его высокий силуэт выделялся в круге ярко алой оборочкой его доспехов.

Ему навстречу вышел Авторит. Он был ростом, немного, ниже своего «визави», но отличался более мощными ногами, уступая, правда, в мощи торса римлянину. У галла был удлинённый щит и длинный галльский меч. С которыми, когда-то, его предки носились по Италии, наводя ужас на её жителей. Авторит облачился в цельную кольчугу, коими пользовались парфяне. Противники без сигнала двинулись друг на друга. Надо, здесь, упомянуть, что в то время, в таких армиях были весьма распространены поединки между наёмниками. Любой желающий мог бросить вызов другому, такому же наёмнику, включая, даже, непосредственного его командира. Но разрешалось это только не на поле боя и не перед сражением! В бою все должны были выполнять указания своего командира, которого избирали всей общиной. Баркиды, в своей армии противились этому устоявшемуся обычаю, но все равно поединки происходили довольно часто. Человек, воюющий за плату, не ценил свою жизнь и, тем более, жизнь другого человека. Поэтому, Гамилькар старался сколотить свою армию, нанимая в неё людей, не связанных неприязнью народов друг к другу. В данном случае, проявилась застарелая неприязнь латинян и галлов, подогреваемая букетом недоверия и подозрений…

…Матос наблюдал, как противники сошлись в смертельном противостоянии. Галл, своим длинным мечом, разил и справа, и слева. Меч в его руке смотрелся страшной, сокрушительной силой, и, только, противостояние ему противника, с более хорошей подготовкой, свело всё его искусство и напор к пустому результату атак… Коста, всегда успевал отступить на шаг и меч галла не находил своей цели…

– Кто будет пировать в Аиде, Корфа? – спросил Матос, у подошедшего колдуна.

Корфа перебросил со спины бубен из воловьей, натянутой особым способом кожи и перевернул его. Он прошептал какое-то заклятье и, сверкнув подведёнными глазами, бросил кости на бубен. Кости с определённым шумом, легли на кожу и прекратив движение застыли… Окинув их взглядом, Корфа задумался…

– Ну, что, Корфа? – в нетерпении, повернулся Матос к колдуну.

– Странно… Но, кости оставляют жизнь обоим… – ответил смуглый колдун.

Матос, недоверчиво, взглянул на него.

– Как такое может быть? Кто-то же должен умереть?!

Корфа развёл руками и собрал в свой сакральный мешок рассыпанные кости…

…Между тем, в поединке, Коста перешёл в наступление. Его мечи выписывали невидимые дуги и Авторит едва успевал защищаться от ударов латинянина. Его лицо выглядело растерянным и выказывало тревогу… Через минуту, Авторит получил ранение левой ноги – она обильно кровоточила, чуть выше колена. Галлы загудели, видя окровавленную ногу своего вождя. Коста ускорился в своих атаках, вызвав у наблюдавших за ходом поединка, немалое удивление, отразившееся на их лицах! Все считали, что он движется на пределе своих возможностей?! Это ускорение дало о себе знать, появившимся разрубом кольчуги, на плече галлата. И хоть кольчуга и справилась с защитой тела Авторита, на этом месте все равно проступила кровь…

Авторит пятился к копьям, но утратив свежесть, был обойдён с боку и повержен на землю, мощным ударом ноги в рёбра галла. Авторит рухнул на землю, выронив меч. Силуэт Косты навис над ним…

В этот момент, на холм, на всем скаку, ворвались несколько всадников. Кони громко заржали, осаживаемые верховыми. Их, столь резкое появление, заставило всех обернуться к ним, отвлёкшись от хода поединка. Впереди всех, на огромном карфагенском скакуне, гарцевал кельт, ожидая, чтобы его лошадь кто-либо, из стоящих вокруг, схватил под уздцы. Как только это было сделано, он спрыгнул с коня и, озираясь вокруг, выискал глазами Матоса и сразу же, направился к нему.

– Матос, – обратился он к ливийцу. – Сегодня радостный и великий день! Спендий, выманив Ганнона от Утики, нанёс ему тяжёлое поражение! Армия Ганнона рассеяна. Часть слонов захвачена нами! Сам Ганнон заперт в Утике. Спендий осадил Гиппон Царский. Там он намеривается раздобыть тяжёлые осадные машины. Но, он предлагает тебе Матос, пока существует такой благоприятный случай, подойти и отрезать от Карфагена правый берег реки Баграды, перекрыв мосты через реку! Карфаген, отрезанный от своих владений в Тунессе, окажется в блокаде! Болеар Зарза, принял наше предложение и выдвинулся к реке! Если ты, усилишь его движение, наша победа будет совсем близка!

Столь неожиданное появление всадников и ещё более неожиданные новости, отвлекли Матоса от поединка. Он вопросительно, окинул взглядом своих соратников…

– Надо двигаться, Вождь! – подал голос ибер Абарис, – хватит нам, здесь, обрастать обозами с разной обузой! Как морская раковина камнями! Гамилькару лучше не давать свободу передвижений! А закрыть его в ограниченном пространстве, как льва в клетке! А потом, все вместе доколем его!

По лицу Матоса пробежала тень надежды, и он повернул лицо к Косте. Тот уловил взгляд Матоса. Он стоял, подняв свой меч, для последнего, пробивающего кольчугу укола… Но его рука сделала другое… совсем неожиданное для всех.

– Ради таких интересных новостей, я не стану губить твою жизнь галлат! – громко произнёс он. – Но, это от меня, чтобы помнил о нашей встрече! – Его рука, сделала кистевое движение, и острие меча совершило маятниковое движение у лица поверженного, оставив на нем, глубокий порез на всю щеку, который тут же залился кровью…

Коста, в этот момент, уже шагнул в сторону Матоса. Он на ходу, вложил мечи в ножны и, подойдя к Вождю, ответил на его немой вопрос:

– Ты Вождь, решай!

Матос, окрылённый таким исходом поединка, и решением проблемы с галлатами, которые, теперь, должны были оставаться у него в подчинении, поднял руки вверх и закричал:

– Снимаемся с лагеря! Выступаем. Пришло время действовать!

Вокруг него, царило необычайное оживление. Все, окрылённые таким успехом Спендия, окружили всадника, принёсшего радостные вести, и расспрашивали его о ходе сражения… Часть военачальников, уже отправилась к своим отрядам, для сворачивания своих расположений… Матос проследовал в свой шатёр, в окружении своей свиты…

К Авториту бросились его приверженцы. Они склонились над ним, обрабатывая его раны, от которых уже проявилась слабость…

– Что будем делать, Авторит? – Спросили они его, между делом. – Может, отделимся?

– Отделимся! Но не сейчас! – ответил, превозмогая боль галлат. – Для начала, надо отдать долги! Всем этим… ливийским свиньям!

Его взгляд наполнился холодным светом мести. В голове, судорожно, пронёсся план действий.

– Бенуар! – повернул голову он к тому высокому воину, что сопровождал Косту и послов в лагерь. – сегодня поедешь в Прион! Отвезёшь письмо! Но, убудешь из лагеря, не через ворота! Этот латинянин обложил нас слежкой! Но, ничего, поживём – увидим, кто из нас умнее!

Его подняли и понесли в его расположение…

…Матос вошёл в свой шатёр и уже, совершенно, по-другому взглянул на Гикета.

– Передай Гамилькару, что он опоздал со своими предложениями! Колесо войны закрутилось и его уже не остановить! Пусть готовится к битве! Мы идём к нему!

Гикет спокойно воспринял эти слова. Он оглядел тех, кто остался при Матосе, оглядел и нескольких колдунов, увешанных черепками змей.

– Гамилькар предвидел ход таких событий и сказал мне, как реагировать в этом случае! Он велел передать – всем, кто одумается, он гарантирует жизнь! Всем, кто захочет встать в его ряды – дорога открыта! Но с чистым сердцем и помыслами! Ну, что же, мне пора! – Гикет направился к выходу.

Проходя, меж занавесок ковров, он, вдруг, почувствовал, что ему в руку, кто-то, пытается сунуть сложенный пергамент… Гикет, сжав в кулаке пергамент, повернулся и увидел Поликарпа! Грек, молчаливо кивнул и скрылся за занавесками. Гикет спрятав пергамент, меж складок рукавов у налокотника, вышел наружу…

Весь лагерь был поднят на ноги. Люди сновали в нем, напоминая растревоженный муравейник… К Гикету подошли его спутники, держа под уздцы своих лошадей и коня Гикета. Они сели верхом на коней и, медленно, не торопясь, как будто подчёркивая, что у них нет никакого испуга в этом спешном выступлении войска, повернули в сторону выезда из лагеря. В этот момент, из шатра вышел Матос со своим окружением и Гикет, словно почуяв это, повернул к ним голову.

– Все же, я думаю, бывшие соратники, что часть из вас одумается, прежде чем скрестит с нами мечи! – он ударил в бока лошади ногами, и вся тройка скрылась меж снующих и бегающих людей…

Матос стоял некоторое время в раздумье.

– Хочешь спросить волю духов, Матос? – раздался у его уха, тонкий голос колдуна Корфы.

Матос, молча, посмотрел на колдуна, моргнув глазами.

Тот совершил свои колдовские действия и, напрягаясь, заглянул в сакральные видения.

– Лев в западне! – Произнёс он, вернувшись из медитации, и, тут же, добавил. – Но, это ещё не все! В твоём лагере измена! Твоя дорога покрывается туманом… Туманом чужих замыслов…

Лицо Корфы выражало тревогу, которая передалась и на лицо Матоса… Его брови съехались на переносице…

Глава 15

Антоний, распределив воинов по постам у самых ворот и прилегающим к ним башням, занялся хлопотами по добычи съестных припасов для своего отряда. Начальник стражи ворот, объяснил Антонию, где находится гарнизонная столовая и Антоний, взяв с десяток своих воинов, отправился на её поиски, с задачей привезти пищу к воротам. Он петлял, вдоль строений у центра города, когда неожиданно увидел спешащего к нему Сапфона. Завидев его, Антоний приказал двигаться с загруженными продуктами к воротам, а сам направился на встречу с товарищем.

– Антоний, – начал своё сообщение Сапфон, – в город прибыл Наместник Ганнон, вместе со своей свитой. Узнав о нашем приходе, он проявил крайнее неудовольствие! Его свита кричит о громкой победе, совершенной прошлым вечером на Утинских холмах! Говорят, он рассеял мятежников по всем, прилегающим к полю сражения, крутым высотам. Хвалятся, что убит сам Спендий! – лицо Сапфона выражало растерянность, – так что, получается… наше выдвижение было излишним! Враги, проникшие за городскую черту города, теперь, затаятся и будут скорее всего стремиться тихо покинуть город! И, скорее всего, в разных направлениях. Ганнон же отправился в свой дворец, куда прибыла делегация из Карфагена.

При упоминании о делегации, сердце Антония наполнилось теплотой, а разум воспроизвёл в сознании встречу с необычайно красивой девушкой…

– …так что, мы с тобой можем просто посетить проходящие здесь празднества! Большего не остается. – Продолжал говорить Сапфон, – мне интересно, как они чтят Милгарта в Утике?! Ну что? Поглядим на гулянье?! Как думаешь? Раз уж мы, здесь, оказались! – Сапфон вопросительно поглядел на Антония.

– Мне надо накормить моих людей, Сарфон! – привычка заботы о подчинённых, брала верх в трибуне.

– Да, я говорил об этом с Ганнибалом! Корт взял это под свой контроль! Все будут накормлены! Но с постов снимать никого не будем! Враг ведь не покинул города!

– Хорошо. Тогда, я пойду! Отдам необходимые распоряжения! Кстати, гарнизонная столовая вон за тем зданием! – Антоний показал его, – мы уже получили необходимые продукты! Мои помощники уже повезли его к отряду!

– Да! Ты быстро осваиваешься, Антоний! – удивлённо покачал головой Сапфон. – Встречаемся… у дворца Наместника!

Товарищи по оружию, расстались, договорившись, встретится, после уточнения задач у своих, опекаемых ими, ворот.

Ноги Антония неслись к воротам… Мысль, что на празднестве, он, возможно, вновь, увидит Лейлу, а может даже и поговорит с ней, заставляла его не чувствовать соприкосновений ногами с землёй… Эти фантазии разогревали его молодую кровь…

В момент поворота Антония на нужную улицу, он заметил с десяток, несущихся мимо него, запылённых всадников. Вид, этих всадников, пугал прохожих, и те, в страхе, сторонились их, прижимаясь к стенам домов… Антоний проводил отстранённым взглядом странных всадников, не переставая думать всё это время о Лейле… Он только отметил для себя, что всадники пронеслись мимо, двигаясь по направлению к Дворцу Наместника… Бриан, вновь, повернулся в сторону восточных ворот и бросился догонять подводу с продуктами… Его мысли вернулись к храму Милгарта… и празднеству, на котором должна была быть и Лейла. Быстро шагая, он, незаметно для себя, преодолел расстояние до ворот, где тут же собрал номархов и рассказал им о полученных им сведениях от тысячника Сапфона! Пока, он говорил с номархами, на площади, как -то вдруг, стало заметно какое-то непонятное пока никому оживление… Люди стали о чём-то переговариваться друг с другом, переходя от одной группы, присутствующих на площади торговцев, покупателей и просто ротозеев, к другой. Оживление, явно предшествовало празднествам в центре города и люди стали потихоньку сворачивать свою торговлю и направляться в центр празднества. Антоний, заметил, что возросло число людей, въезжающих в город, но, что самое интересное, одновременно с первым и выезжающих?! Это поставило Антония в тупик?! И именно это же, заставило его задержаться у ворот, ибо он увидел в глазах людей какой-то испуг, и испуг этот, был вызван безусловно какой-то объективной причиной… Но вот, и до стражи ворот дошли слухи, которые распространялись от центра города к его краям.

– Брат рассказал, что прибыли гонцы с Утинских холмов, из стоявшей там армии! – начал свой рассказ один из стражников. – Армии Наместника Ганнона, как токовой, больше нет! Если верить слухам, а их принесли не только гонцы, но и прибывшие в город селяне, вдоль холмов рыскают отряды со штандартами змей на стягах! Они рубят бегущих! Наместник, оставил армию у холмов, а этой ночью мятежники совершили внезапное нападение и, разбив разрозненные отряды, рассеяли армию! Слонов успели увести, но все равно часть их попала к мятежникам! Конница прикрыла их отвод и этим спасла их! Пехоты, практически, нет! Вся разбежалась! И когда соберётся и где, никто не знает! Была страшная резня! Спендий, накануне, дал победить ливийскую пехоту, укрыв главные силы на скалах! Ганнон воспринял это как победу и заплатил горьким позорным поражением! Хотя, для Ганнонов поражения – это спутники их жизни! Последнее известие пришло о том, что часть армии затворилась в Гиппоне Царском, до коего успела добежать…

…Антоний, слушая этот рассказ, не мог поверить в его реальность! Как можно было не укрепить лагерь, на ночь?! В римской армии такое каралось как предательство! Но пришедшие новости, поток въезжавших в город и выезжавших из него в сторону Карфагена – говорил сам за себя!