О книгоедстве

Правда, слишком при всем том были они необычайно далеки от хоть сколько-то явственного понимания всего того, что как есть, нерадиво взяли они никак не тот нисколько неподходящий инструмент, ну а может, им и было попросту все равно чего – это в сырую землю могучей силой весьма ведь слепо разом воткнуть.

Тот же Лев Толстой, находясь у себя в том самом до чего любимом им имении, буквально-то разом погряз в самом форменном прекраснодушии, а значит и отображение им людского быта в сколь еще многих его бессмертных произведениях, при всем их общемировом значении и великих литературных достоинствах, совершенно никак небезвредно.

19

Причем поболее всего – это было существенно как раз-таки именно для всяческого читательского восприятия уж именно тех, кто попросту вовсе никак не умеет более чем четко провести четкую и явственную межу промеж благой творческой фантазией и порою до чего беспримерно суровою реальной жизнью.

И это именно так, поскольку в душе неисчислимо многих российских интеллигентов возвышенное литературное творчество стало занимать до некоторой степени… излишне до чего главенствующее место.

И ведь не только в виде задушевных изысканий человека, разом старающегося всею душою искренне соприкоснуться с чудесным миром прекрасного, но и явственно создавая всяческие красочные миражи, в той простейшей серой обыденности совсем беззастенчиво вытесняя сиюминутные реалистичные картины жизни, довольно-то надуманным миром исключительно светлых и сколь бесподобнейших о ней смелых фантазий.

И, конечно, во всем том и близко не было бы той истинно по-настоящему большой беды, кабы ни зло, до чего прекрасно так умеющее мимикрировать и весьма ведь тщательно подделываться под то самое светлое и всеми нами извечно же желаемое благо.

Дикая гниль бесчеловечно подлой задушевной корысти при подобных делах всячески так радостно объявляет именно что своими цели излишне чересчур так донельзя доверчивого добра.

Свирепо при всем том, всецело их до конца извращая… и впрямь-таки доводя всю ситуацию именно что как раз до того самого вовсе совсем более чем невообразимо безумного радикализма.

И уж как раз-таки в самой невообразимой спешке вооружившись никак не в меру истинно прямодушными либеральными принципами…

Причем те первоначальные их носители раз и навсегда перестают чего-либо этакое сладкое щебетать о наиболее величайшем во всем этом подлунном мире и вправду распрекрасном грядущем, только лишь оказавшись всею своею главою, как говорится, вот разом на плахе…

Ну, а за тем дело и близко уж нисколько ведь явно не станет, ну а пассивное большинство, как варилось оно в своем собственном соку, так и далее будет оно в нем до чего еще и впрямь бессловесно вариться…

20

И, конечно, все это никак нетипично для всех тех необычайно же мощных духом и телом достойных людей, однако, сколь то, безусловно, плохо, когда они, кроме самих себя, ну совсем ничегошеньки попросту никак и близко вовсе не примечают.

А к тому же еще и знать не знают, да и не признают за хоть сколько-то достойный всякого уважения настоящий авторитет.

Это и приводит порою к тем самым чудовищно трагичным ошибкам при буквально любой попытке прийти к той истинно взвешенной и здравой оценке всего того вокруг них буднично и никак небеспричинно исстари происходящего.

Ну, а от всего того было лишь два коротких шага оттого чтобы совсем еще незамедлительно и бездумно разом податься в самое подобострастное услужение к тем сурово нахмуренным бровями холуям безумно запутанной и воинственно тупой идеологии всеобщего торжества в упорной борьбе за то аляповатое и нелепое всеобщее счастье.

Причем, то самое отчаянно доблестное союзничество по истово верному искоренению всех тех до чего безотчетно назойливых ростков прошлого, уж до чего непонятно откуда вновь вылезших из сырой земли, и было бесподобно и безукоризненно истинно так всецело более чем явно ведь принципиальным.

И уж в саму основу данного подхода ко всей общественной жизни легли именно те несгибаемо верные интеллигентские принципы, совсем безотчетно основанные именно что на донельзя ярой бескомпромиссности и суровой прямолинейности.

Хотя, между прочим, всей той никак не спешащей изменяться обыденности еще изначально было свойственно, то исключительно так чисто вот глобальное несоответствие наскоро надуманным о ней всяческим красивым мыслям, в основе которых и был заранее положен сущий каприз безропотного благоволения бравым чаяниям всего своего безнадежно же аналитически самосозерцательного и однобокого ума.

А между тем, как правило, он только еще послужит разве что самой неотъемлемой первопричиной для всей той явно чрезмерной чистоты никак не замаранных в мелких житейских коллизиях дланей.

Ну, а также и приведет он к безмерно всеядным ласковым ожиданиям неких самых скорых и до чего как есть неисповедимо истинно же благих перемен.

21

А главное, непомерно высокая цена всей той более чем изумительно благостной восторженности в цепях немыслимо сладостных ожиданий и будет попросту ужасной.

А все потому, что нечто подобное явно ведь приводит разве что к той еще сущей расхалаженности душ людей видящих одни лишь книжной образы вместо реалий жизни.

И это действительно вполне дозволяло кое-кому, и впрямь пребывать в состоянии безотчетной эйфории, а суровые будни житейского быта при этом фактически стали бледной копией дантовского ада, да вот жаль никак вовсе не на бумаге.

И, конечно, совсем не у кого не было злых намерений и те люди, что бороздили просторы литературной вселенной, в поисках идеалов хотели только добра и света, причем сразу для всех, а не одних лишь исключительно так для себя лично.

Они все душой хотели приблизить свет и отбросить тени тьмы, но тут ведь надобно умение, а не одно большое и более чем целеустремленное желание.

Страстно желаемое, растравливая воображение некую сладкую цель и близко никак не приближает, а только лишь делает ее значительно более заманчивой…

И именно нечто подобное и порождает всевозможные интуитивные ожидания неких грядущих благ, что сколь непременно ждут впереди всех тех, кто будет до чего еще безудержно и радостно упиваться светом ярчайших и лучезарных истин, довольно-то малодоступно отображенных в фолиантах всевозможной красочной и сухопарой философской литературы.

Причем слишком уж в ее чертовых дебрях довольно-таки порою как есть безудержно до чего еще совсем вот многовато весьма ведь различных и крайне извилистых подходов ко всей той на редкость обыденно существующей и исключительно подчас до чего еще чрезвычайно суровой действительности.

И главное, никакие философские течения самое основное русло жизни нисколько так не изменят, а только лишь могут устроить на его пути плотины и запруды, мешая ему течь своим совершенно так нормальным путем.

Да еще и веет от всех тех пресных и сухих философских постулатов именно тем как есть сладковатым душком смерти всякой той кое-кому донельзя опостылевшей естественности, поскольку в книгах некоторых (далеко не всех) авторов, безусловно, преобладает сущий елей самой безыскусно вычурной искусственности.

А, кроме того, в некоторых книгах обязательно присутствуют, вовсе-то никак и близко никак небезобидные элементы самой что ни на есть неистовой жажды, что сама собой яростно алчет, всяческих и всевозможных буквально-таки всепожирающих перемен к чему-либо попросту сказочно уж поистине чрезвычайно наилучшему.

22

А между тем, та доподлинно настоящая горькая правда всецело заключена разве что в том, что для того как он есть безупречно всеобщего грядущего великого счастья было бы никак не иначе, а вполне действительно нужно совсем ничего того лишнего нисколько не измышлять, а преспокойно жить, да поживать во всем по старинке.

То есть именно как оно и было до того безмерно так огненно революционного начала всего того 20-го века…

Причем разве ведь кто-либо в ту еще дореволюционную идиллически пресыщенную благими ожиданиями эпоху и в мыслях своих хоть сколько-то вообще старался действительно обуздать все те нелепейшие фантазии, а заодно и весьма деятельно заняться на редкость реалистическим переосмыслением тех самых истинно обыденных нужд довольно уж ныне полностью нового индустриально развитого общества?

А между тем слишком много до чего неуемно фантазируя, можно и впрямь вполне воссоздать и осовременить все те истинно давнишние и стародавние средневековые грезы о некоем том разве что лишь еще некогда затем грядущем рае.

Их вот только и всего, что и впрямь совсем беспочвенно разом при этом притянули за уши ко всем тем еще колоритным и конкретным планам буквально же всеобщего последующего развития ныне существующего общества.

И внешне при этом все может выглядеть на удивление красиво, но чисто показная величественность сколь запросто так всецело может лишь только поболее подчеркивать всю убогость и аморфность так и изрыгаемого из уст воинственного отрицания всей той и впрямь подчас совсем неприглядно существующей нынешней современности.

ДА И БЕССЛАВНОЕ ЕЕ ОКУЧИВАНИЕ ВОСТОРЖЕННЫМИ ДИФИРАМБАМИ ГРЯДУЩЕГО КОНЦА ВСЕЙ ТОЙ И БЕЗ ТОГО ДАВНО УЖ ВКОНЕЦ СГНИВШЕЙ ПЛЕСЕНИ ВСЕГО ТОГО КРАЙНЕ ГИБЛОГО ЖЕ МИНУВШЕГО…

И в том подвально же сыром и темном грядущем, всему этому обязательно будет всецело уделено довольно-таки пристальное внимание со стороны тех, кто вновь сколь еще вполне полноправно захочет разом захомутать массы при помощи сладковатой на вкус, но очень горькой по всем плодам своим, донельзя вот осатанелой атеистической идеологии.

23

Нет, конечно, обсуждение перспектив лучшей жизни всегда неотъемлемо во всем важно и полностью на редкость более чем всеобъемлюще исключительно нужно.

Однако уж должно было чему-либо подобному происходить никак не на почве беспримерно ярого отрицания всего того доселе минувшего.

Да и самим процессам явственного улучшения всей общественной жизни всецело этак следовало идти одним лишь разве что мирным путем истинно постепенного преображения реалий нынешнего века, раз ему всеми теми резкими порывами ветра и может еще чисто ведь в единый миг попросту же совсем сорвать крышу…

Ну а тот новый дом для всего общества и за целый век никак не построишь, а потому только и остается, что всеми силами укреплять стропила всего того старого дома, а никак не расшатывать их еще больше.

Однако для безумно ярых либералов был чудовищно оскорбителен сам факт, что то древнее и крайне на редкость в чьих-либо глазах донельзя обветшалое здание векового самодержавия и по сей день почему-то сколь нелепо и неправо и поныне точно также все еще совсем так безбедно же существует.

А это ведь их явно уж и доводило как есть и впрямь чисто этак именно до белого каления.

Они хотели света и разума, а дождались тьмы и всевластия тупой силы и крайне вот осатанелого невежества.

А между тем той нынче полностью и навсегда разом канувшей в лету Российской империи до тех еще доподлинно лучистых и светлых дней было некогда вовсе и близко никак вовсе-то совсем недалеко.

И надобно было только и всего более чем благоразумно и трезво всею душой никак не наспех разом улучшить жизнь всего общества.

Однако ничего подобного было никак не достичь путем самой еще скорой и отвратительно насильственной смерти всех тех нисколько неординарных людей, что и вправду весьма выгодно отличились от серой и гомогенной массы почти безынициативных обывателей.

Всякая толпа она не только сера и стадна, но и полностью никчемна в каком-либо интеллектуальном смысле и все ее мышление полностью первобытно, а потому и заря новой краснознаменной эры могла носить один лишь тот пламенно кровавый и крайне разрушительный характер.

Настоящий духовный прогресс может прийти с одним индивидуальным и всесторонним развитием личности каждого члена общества в отдельности, что и создаст со временем новый конгломерат сознания у всего населения какой-либо многомиллионной страны.

Ну а весело вывешивать новые знамена и заменять былые иконы лозунгами и портретами ничтожных вождей…

И разве от всего того действительно могла бы на деле явно этак вполне перемениться сама суть использования рычагов всего того еще издревле вполне же полностью как есть абсолютно как-никак одинаково работающего управленческого механизма?

Ведь для того, чтобы он начал функционировать несколько иначе следовало приложить все силы ради лучшего просвещения народных масс, а никак не травить им душу сказками о лучшей доле после того как они и вправду мигом очнуться от своего векового сна.

То есть вместо того чтобы прочувственно теребить массы восторженными прокламациями надо было их хоть как-либо учить вполне самостоятельно думать, а точно также и выводить тех самых именно что самых отдельных его представителей из сущей же тьмы на редкость беспросветного невежества.

Однако нечто подобное кое-кому было никак и близко не с руки, поскольку эти люди и мысли не допускали о том, чтобы хоть как-либо вообще принять во внимание всю тяжесть вериг всего того весьма и весьма недалекого крепостного прошлого.

Раз такие деятели хотят буквально всего сразу и вовсе вот именно совсем уж незамедлительно…

Скорее всего, разумное и планомерное развитие ярких индивидуальностей, а также взрыхление почвы пустоголового невежества плугом знаний самых азов науки был нисколько никак и близко явно так не про них.

Раз подобного рода просветителям широких народных масс чего-либо ожидать было, и близко-то невмоготу, поскольку мыслили они, да и по сею пору, только-то и мыслят лишь о великих благах грядущего.

И при этом они и впрямь-таки втягивают носом ароматы очаровательно светлого и чисто абстрактно сколь лучезарного бытия, до которого, как оказывается ныне, ну совсем рукой подать.

А все это между тем и вправду безудержно так некогда подтачивало свет и тепло внутри всякого никак не изощренного в каком-либо абстрактном мышлении на редкость до чего незамысловато простецкого человеческого естества.

Ну а выход каким-либо более чем искренним людским эмоциям тут будет разве что только лишь всего один и ведь явно еще окажется, до чего только донельзя разрушительна, вся его зачумлено чудовищная суть.

И ждать чего-либо иного совсем уж вовсе напрасный труд.

Но у кого-то так вот и ощущается в груди дикое стеснение из-за суровой безысходности самого спешного грядущего раскрепощения масс трудового народа.

Причем и поныне именно то крайне болезнетворное ощущение всего того социального неравенства и нагнетает все то от века до чего беспросветно темное, что исключительно же всегда неприметно ютилось на самом краю всего того самыми как есть повседневными мыслями существующего нынешнего общества…

И это как раз-таки оно сладостно соблазнившись ароматом скороспелого добра до чего скорехонько в самый удобный для того момент исключительно же нелепо и неприглядно еще уж спешно и выползет из тьмы времен на весь Божий свет.

Причем простые люди так и ожидающие манны небесной после того как яркие лучи книжных истин действительно прольются на скатерть-самобранку той еще донельзя непритязательной обыденности могут и не понять, что насильственная смерть минувшего всегда подразумевает рождение настоящего ада, который более чем полноценно затем и затмит те ужасы когда-либо ранее имевшее место.

Все те господа идеалисты были пламенно восторженны и бескомпромиссно фанатичны, они были готовы к любым лишениям народа во имя воплощения в жизнь суровых планов самого спешного и неотложного преобразования всего того ныне существующего общества.

Тем более что уж внутри всего своего вовсе ведь совсем непритязательного «я» явно они и по сей день и близко пока никак не расстались со всеми теми до чего еще давнишними идеалами средневекового рыцарства.

И столь, однако, и впрямь до чего еще безмятежно и было дано тем, так и горящим пламенем идей нечестивым людям после всей той на редкость нелепейшей своей победы разом еще всецело, затем более чем действенно преобразиться во что-либо полностью явно иное, по-инквизиторски злодейски зловещее…

А как раз потому, собственно, и занялись все эти злосчастные недруги векового зла до чего бесславным же делом сущего сожжения вовсе дотла даже и самих мелких следов всякого недавнего прошлого.

А между тем его совсем нельзя уничтожить не раздавив при этом в кровавую жижу все то, что до этого как есть явственно наживалось потом и кровью всего того вполне продуманного воспитания, да еще и в сколь многих самых различных людях.

Ну а заодно «советское светлое прошлое» явно вот стало эпохой безвременного насаждения бездушной и праздной умственно – имперской помпезности.

Ну а та за красными флагами напыщенно помпезной идеи неизменно прятала насуплено сытую тупость, что до чего и впрямь весьма весело обреталась в вечно полуголодной и в мирное время стране.

24

И ведь одной из наиболее главных причин, почему со скрежетом произошел поворот в кровавую бездну почти бездонного социального зла, автор считает сущую упоенность веры весьма многих наивных людей, что действительно всем сердцем поверили в истинно реальную и простую возможность в единый миг сделать некую сказку вполне объективно осязаемой житейской былью.

А между тем праздные фантазии подобного рода только лишь всецело вот предают ускорения ужасному падению назад в сущую дикую первобытность, а потому и совершенно неизбежны были ныне всяческие те до чего обильные человеческие жертвоприношения.

И дело тут никак не в том, что всякие те умственные построения сколь весьма насущно сосредоточенные на самой явственной переделке всего того ныне имеющегося мироздания попросту на редкость вовсе совершенно излишни.

Поскольку, само собой разумеется, что взвешенно и здраво обсуждать принципы полностью так разумного усовершенствования общества, всегдашне жизненно важно, да и вообще между тем исключительно до конца ведь необходимо.

Да только ту совсем невзрачно и одноцветно серую толпу при всем том вполне еще следовало бы раз и навсегда оставить полностью в стороне от всего того более чем глубокомысленного переосмысления разве что еще лишь некогда затем грядущего иного бытия.

И право уж, кто это вообще будет с тем, собственно, спорить, без тени сомнения всякое вполне до конца разумное приспособление к обыденной практике бытия всех тех и впрямь до чего незыблемо простецких истин безо всяческих (никак неидеалистических) словесных баталий в их честь нигде и никогда попросту не бывает.

Однако при всем том те, куда поболее цивилизованные нормы в твердых рамках донельзя стародавней Российской империи следовало прививать никак не наскоро, а взвешенно, до чего еще медленно и очень даже многоступенчато и ясное дело, что безо всяких резких рывков.

А то от всех тех чрезвычайно больших и безнадежно утопических намерений в родном отчестве истинно же лучшей жизни для всего народа никак и близко вовсе ведь совсем не прибавиться.

Скорее наоборот – именно благодаря им и растекутся по всей стране широкие и глубокие кровавые лужи.

Причем, бесправное пролитие невинной людской крови будет еще и повсеместно так затем осуществляться как раз во имя более чем неистово деятельного и последовательного умерщвления всего того будто бы проклятущего несветлого прошлого.

То есть все эти дела отныне будут сколь воинственно и безысходно совершаться разве что ради сущего приближения грядущего прихода царствия добра и света, правда, на одних лишь безликих и праздных словах.

25

И уж этакого рода осатанело же беспутные действия разом обернулись одним лишь совсем вовсе вот бессмысленным и ожесточенно массовым людским самосудом.

Да еще и был он всецело осуществлен никак не над неким тем чисто ведь пресловутым темным прошлым, а именно над всем тем истинно светлым грядущим, коему без каких-либо вполне сознательных усилий в этот мир уж и близко никак затем не прийти…

И наиболее главной целью всех тех более чем искрометных перемен будет именно то самое весьма ведь планомерное насаждение одной лишь той исключительно бескрайней духовной и физической нищеты…

Причем царство слепого невежества, а также елейного, юлящего, а порою и раболепствующе заискивающего хамства – это и есть то, что могли наскоро возвести на трон доселе безмолвные массы простого народа громогласно вооружившись, явственно незыблемой верой в то, что человеческую природу можно будет запросто переиначить, начисто разрушив весь подлый гнет собственнического угнетения…

А между тем всякая людская суть полностью незыблема, и ее могут изменить одни лишь довольно долгие тысячелетия плавного, и вполне продуманного, как и безропотно же во всем донельзя так примиренческого уравновешивания между обычной жизнью и сколь и впрямь блестяще красочными о ней мечтаниями.

Ну, а чудовищно взрывными темпами уж буквально все совсем безотчетно круша, а, никак и близко не возводя чертоги, той чисто ведь мнимо будто бы наилучшей жизни можно было разве что вот как есть всецело добиться одного того самого незамедлительного угасания тех истинно доподлинных очагов всяческой настоящей культуры.

Ну а, размеренно шагая и шагая строго вперед, а еще и сея при всем том семена знаний, а не только самого бессмысленно пустопорожнего и на редкость безнадежно речистого словоблудия и можно было со временем добиться самого обширного благоденствия всех тех от века никак непоправимо обездоленных рабочих масс.

И никак иначе и нельзя прийти к той еще и впрямь несколько лучшей общественной жизни, поскольку тот другой значительно во всем поболее простой путь чреват одним лишь откатом назад в темень и грязь давно уж будто бы совсем разом минувшего.

Да еще и приумножаться все его былые беды став подчас вдесятеро тяжелее всего того, что было когда-либо прежде.

И вот от всего того до чего самодовольно благодушного революционного гуманизма остались затем одни разве что великие горы совершенно безымянных трупов.

Ну, а если кто-либо донельзя слащаво и задушевно думает совершенно иначе, то он явный приверженец именно тех нелепых веяний, что в прошлом и стали одной из первопричин как раз того, что бессмысленный и беспощадный российский бунт и был всецело оседлан отъявленными, насквозь же ядовитыми духом и мыслью безнравственными прохиндеями.

А чего вообще иного тут можно было ожидать раз в том самом фактическом ведь преддверье новоявленной революционной эры все то просвещенное российское общество буквально вдоволь исключительно так обильно пропиталось яркими бликами того всеобъемлюще уж чудесного грядущего, которому непременно должно было когда-нибудь, собственно, именно что попросту быть и никаких гвоздей.

И главное все, те полностью отстраненные от всяческой седой, как лунь, действительности о нем искренне сладкие грезы зиждились, прежде всего, на том, что буквально всем тогда стало как штык безукоризненно ясно, что где-либо далеко-далеко впереди вот-вот забрезжит свет чего-либо нового, но заря это или закат – на глаз было не определить.

Однако сколь неизменно хочется верить во что-либо до чего изумительно славное, вечное и доброе, да только та самая весьма безотчетная вера довольно-таки многих людей подчас разом затем и погубит.

А все это лишь во всем потому, что хотя без нее уж никак вовсе нельзя, но надобно напрягать ум, а не всего-то совсем безотчетно во что-либо на редкость беспочвенное до чего еще наспех разом поверить.

А, кроме того, явно бы надо при всем том никак и близко не постесняться, разом схлестнуться в ярой борьбе со всеми теми, кто бездумно топчет и топчет ногами новое, исподволь вытравливая весь его дух из тех самых ныне так или иначе имеющихся в данное время великих общественных начинаний.

Да и вот еще всякая подобного рода борьба должна была вестись никак не со всеми теми на редкость же слащаво восторженными мыслями, буквально все, то черное разом укутывающими в розовые одежды праздно блеклых надежд.

Этот мир к чему-либо действительно наилучшему если и можно будет некогда вполне до чего надежно изменить, то, вовсе-то ничего уж подобного совсем не удастся осуществить, пройдясь кувалдой по черепам злых угнетателей, даже если и будет она весьма ответственно при этом находиться в чьих-либо и впрямь до чего только мозолистых руках…

Да и до чего наскоро соорудить из всей той нынешней общественной пирамиды нечто уж исключительно новое будет явно совсем попросту уж невозможно…

Ну а медленно и упорно возводить нечто стоящее определения, куда поболее лучшей обители для всего ныне существующего общества никому будет не по силам безо всякой той солидной же помощи со стороны тех людей, что напрочь между тем отказывались даже и немного занозить свои холенные и нежные руки.

А между тем им, однако, как-никак, а все-таки стоило весьма ведь вдумчиво укреплять толком никак не струганые балки сколь донельзя до чего еще грубого общественного быта.