Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4

Облако приостановило свой плавный бег перед неширокой и, по всему, мелкой речушкой. По всей видимой длине она была местами запружена упавшими стволами деревьев и засорена корягами, а берега поросли кустарником. Два грубо обработанных бревна обозначили мосток – едва пройти одному человеку.

Вода стеклянисто отсвечивала. Посёлок горбатился разбросанными безо всякого плана шалашами. На окраине Нью-Брызга копошилось несколько скамулов; они безуспешно пытались возродить огонь в потухшем за ночь костре.

– Ну, Мать им сегодня задаст, если они не успеют к её пробуждению наладить очаг! – с мстительным вдохновением воскликнула Шилема.

– А долго они ещё будут спать? – спросил Иван.

Вид убогих жилищ его угнетал. И в них живут его друзья-ходоки? И женщины, привыкшие к цивилизованным условиям?

– Они любят поспать… А что им делать? Встали… Поели… Посплетничали… и – всё!

– Но есть-пить надо. Или они…

– За них всё делают скамулы, – быстро отозвалась Шилема на возникающий вопрос Ивана.

– Рано мы появились. Может быть, и нам пока поспать? – предложил Джордан и зевнул.

– Нет уж! – решительно и весело заявил Иван. – Я им сейчас устрою утреннюю побудку!

«Их бы ещё построить и заставить пробежаться километров пять, а потом устроить физзарядку», – подумал он.

Сладко было погрузиться в воспоминания армейской жизни, треклятой тогда, но такой милой, упорядоченной и правильной, как казалось ему сейчас.

– Так их! – поддержал Джордан. – Пусть знают, что КЕРГИШЕТ вернулся.

Но Шилема покачала головой.

– Ты их перепугаешь, а что потом будет?

– Перепугать не перепугаю, а встряхну – точно. А потом… Потом устрою физзарядку.

Джордан хихикнул.

– У нас как-то в Фимане… – начал он.

– Выходим! – оборвал его Иван. – И… от меня ни на шаг!

Армейская команда КЕРГИШЕТА: – Подъём!! – прозвучавшая дважды, вначале, казалось, ушла в пустоту раннего утра и успела вернуться приглушённым эхом.

Но первая команда разбудила, а вторая – повергла колонистов в трепет.

Первым, едва не развалив хлипкое строение, выскочил Арно, прикрытый лишь только в паху лоскутом ткани. Жилистый, мускулистый. Следом за ним, но из другого, значительно крепче, жилья выглянул заспанный дон Севильяк, громко сетующий на тех, кто сам не спит и ему не даёт спать.

Но его стенания покрыл надрывный возглас Арно:

– КЕРГИШЕТ?.. Ты-ы?

И дон Севильяк, наконец, разглядел, кто поднял его спозаранку.

– Ваня-я!! – заревел он во всё горло.

Подобной переклички в неурочное время колонисты, наверное, никогда не слышали. Громкая ругань и рык дона Севильяка заставил их всех покинуть шалаши. Кто высыпался, кто выполз…

Ходоки бросились к Ивану с объятиями и словами приветствия.

И только Хиркус, окружённый плотной кучкой своих приверженцев, сразу, словно по команде, сбежавшихся к нему, медлил. Он порывался последовать за Арно и доном Севильяком, но тут же останавливался, сдерживал готовые податься вперёд ноги и тело.

Он стоял точно в столбняке и не верил глазам своим…

Были тому причины.

Месяцы обитания в поселении пролетели скорой дождинкой, но воплотили для Хиркуса многое.

Не прошло и недели проживания здесь, как он покончил с гегемонией Матери и всё прибрал к своим рукам. Сделать это было не просто. Пробивался он к верховенству через мелкие драчки и серьёзные стычки, тем более, оказалось, что Арно и дон Севильяк ему не помощники. Не противники, правда, его устремлений, но и не сторонники его направленности.

К своему верховенству над людьми он уже привык, знал, как поступить в том или ином случае, как воздействовать на поселенцев. Так что неожиданное появление КЕРГИШЕТА явно изменит расстановку сил, и Хиркусу придётся потесниться, а то и вообще уйти в тень. Всё-таки он КЕРГИШЕТУ не чета, как бы ни хотелось думать о противоположном.

Это одно.

Другое лежало в области мистики.

Не верящий ни в богов, ни в чертей, Хиркус в последнее время ощущал странную раздвоенность. И хотя о подобном поделился с ним как-то и Арно, Хиркус прислушивался только к себе. Для него стали существовать явь и нечто иное состояние, когда он вдруг замечал, что как будто плывёт куда-то, оставляя и поселения колонистов и человекообразных скамулов, среди животных, не обращающих на него внимание. А то и, словно вознесясь под тучи, видит всё, что твориться далеко за пределами колонии.

Хорошо бы только это, но и слышал какое-то предупреждение в форме отдалённого невнятного голоса: рано ещё, не время, не торопись, не верь никому, кто поманит тебя, обретя черты и облик человека или иного создания.

Хиркус уверовал в неверие.

Но кто его мог бы позвать за собой? Он знал только одного – КЕРГИШЕТА.

И вот он объявился. Но КЕРГИШЕТ ли это? Вот в чём вопрос…

Ах, какая это тема! Появление человека в виде как бы и не призрака, не в образе, созданным обманутым разумом, а во плоти и в окружении вполне реальных спутников…

Вот эти-то спутники сильнее всего смущали Хиркуса. Особенно присутствие этой дикой кошки – Шилемы.

Дон Севильяк и Арно уже выразили свою радость по случаю нежданного возвращения КЕРГИШЕТА, а Хиркус всё колебался: кто перед ними?

– Нам надо поговорить, но… – Иван осмотрелся и наткнулся на взгляд Хелены.

На руках она держала свёрток с ребёнком. Поймав его взгляд, она визгливо проговорила:

– Явился! Где тебя носило? Я тебя ждала! А ты… Ты!..

– Оно и видно, – холодно отозвался Иван, а сам с внезапной злостью подумал: «стоит с ребёнком не известно от кого, а претензии почему-то посылает ему».

Его потеснила Шилема.

– Ждала? Ты? Не ври уж! Даже кто отец сына не знаешь! Или все они? – повела она рукой на группу с Хиркусом. – Скопом?

Иван ухватил временницу и силой оттолкнул её за себя. Хелена же вспыхнула, поникла головой, качнула ребёнка, отвернулась и скрылась в хилом шалаше.

Наконец, Хиркус решился и подошёл к Ивану.

– Вот что, КЕРГИШЕТ. Лучше бы ты не вмешивался в нашу жизнь. Пришёл, так будь как все. – И добавил едва ли не с угрозой: – Привыкай!

В его тоне, каким он высказался, явно читалось одновременно и превосходство, и покровительство, и уверенность в правоте сказанного.

Иван набычился. В нём ещё не улеглась обида, внесённая Хеленой, а Хиркус многократно её умножил. У него даже перехватило дыхание. Он через силу выдавил из себя:

– Живи как жил! Нужен ты мне! Я могу вернуть людей в будущее, а ты оставайся тут… Привыкай! – Сказал и отвернулся от него. – А вы, – метнул он взгляд на дона Севильяка и Арно, – тоже хотите здесь остаться?

– Ваня-я – протянул дон Севильяк и оскорблёно засопел.

– Ты, КЕРГИШЕТ, объяснись сначала, где пропадал, откуда явился? – ровным голосом спросил его Арно. – И не кипятись… Мы здесь за полтора года уже все перекипели.

– Вижу. Даже накипь появилась… А объясниться… Где мы можем спокойно поговорить?

– Везде, куда не пойди. Да хоть вон там, – Арно показал на небольшую прогалину в конце поселения. – Там можно сесть. А я, – он провёл ладонями по лицу, – пойду, глаза промою. Ты же явился ни свет, ни заря.

Иван повернул голову к дону Севильяка. Тот лучился счастливой улыбкой.

– Пойдём, Ваня. Расскажешь…

– Только не без меня, я быстро, – пообещал Арно, бегом направляясь к речке.

Ни на кого больше ни глядя, Иван направился в указанном Арно направлении. Рядом топал дон Севильяк и повторял:

– Да уж, Ваня, да…

За купой кустов притаилась опушка с двумя длинными толстыми брёвнами, уложенными параллельно в метрах двух друг от друга. Между ними следы нескольких кострищ в виде разной величины пятен. Из одного поднималась тонкая струйка дыма. Земля вокруг брёвен вытоптана.

– Мы здесь, – догнал их Арно, – иногда вечерами собираемся поговорить…

– Косточки друг другу перемалывают, – неприязненно вставила Шилема. – У них здесь поле брани. Они меня тут…

– Сама виновата, – быстро сказал Арно. – Меньше руки чесать надо, а больше головой работать.

Как ни был Иван в неприятных размышлениях, но привычная уже пикировка ходоков подействовала на него как успокаивающее средство: – Всё идёт нормально!

– Вам полутора лет не хватило, чтобы высказаться до конца и помириться?

– С ней помиришься… Садись, КЕРГИШЕТ. Расскажи, с чем пришёл?

«И этот из себя хозяина корчит! – досадливо подумал Иван. – Может быть, бросить их всех здесь и уйти домой, прихватив Шилему и Джордана?»

– Расскажу, – сухо отозвался он. – Это видишь? – указал он на слабое мерцание облака, что следовало за ними по пятам невидимым до того, пока Иван не решил его показать.

Арно близоруко прищурился.

– Это? Что это?

– Колымага, – вставил Джордан, – чтобы через время ездить.

– Через время…ездить? – Арно тупо уставился на фиманца. – КЕРГИШЕТ, так что это?

– Подарок Нардита от самого Времени. Может нас перенести в наше время.

– Хо! – воскликнул дон Севильяк, но явно не поверил.

– Ну да? – засомневался и Арно, но лицо выдавало его волнение. – Но как?

– Вошёл и… поехали! – вставил Джордан.

– Как, не знаю, – Иван положил руку на плечо Джордану, придавил, чтобы тот не вмешивался со своими репликами. – Но эта… штука…

– Колымага, – не сдавался Джордан.

Ивану же хотелось назвать подарок Времени как-нибудь красиво. Ну, не колымага же, на самом деле.

– Да постой ты со своей колымагой! Нашёл название… Я не могу точно сказать, как это образование называется. Но в нём можно как бы изолироваться от текущего времени и передвигаться по всему его полю. Так что это отнюдь не колымага. Впрочем, как ни назови, но эта… колымага… – Иван непроизвольно засмеялся. – Она представляет собой нечто похожее на транспортное средство для движения во времени. И в прошлое, и в будущее, и поперёк потока времени.

– Вот это Ваня!.. – восхитился дон Севильяк. – Домой, только в наше время! Сидя здесь, я разучусь входить в поле ходьбы.

– Он здесь, было, попытался это сделать, теперь не суётся… – рассеянно поведал Арно, он явно думал о чём-то ином. – Я, как и милейший дон Севильяк, тоже хочу вернуться в наше время. Но, КЕРГИШЕТ, давай рассуждать трезво. – Арно недружелюбно посмотрел на фыркнувшую Шилему, сказал наставительно: – Тебе этого не понять, так что помолчи, пока мы будем говорить!

– Тогда давайте назовём таймбус, – влез со своим предложением Джордан.

– Да ну тебя! – отмахнулся Иван. – Шилема, как у вас называют транспорт?

– У нас? А, ты имеешь в виду повозку?

– Пусть, повозку.

– Если возят людей, то – вуш.

– Вуш… Вуш, – поиграл словом Иван. – Пусть – вуш, лишь бы не колымага.

– А что? – воскликнул Джордан.– Вушбус!

Арно неодобрительно посматривал на ходоков, занятых по его мнению, бессмысленным делом.

– Что тебя смущает? – Иван, глядя на него, поспешил вернуться к теме и замять намечающуюся перебранку.

– Многое. Во-первых, сам процесс перемещения. Мы, по моим расчётам, находимся от нашего времени лет миллионов пятнадцать. Так?

– М-м… Сейчас… – Иван силился оценить временное расстояние, сопоставляя виденную картину на карте, как ему теперь представлялось поле ходьбы. И пришёл к такому же выводу, что и Арно. – Так оно и есть… Ну, и что?

– Как что? Да нам всей жизни не хватит, чтобы пробиться к себе!

– А-а… Я пока не могу до конца оценить скорость передвижения этой… штуки. Но она движется во времени значительно быстрее любого ренка. Даже, думаю, проскочим за день.

– За день?! Ты шутишь?

– Нашёл шутника. Я говорю, что есть! Мы с Джорданом… Потом. Это у тебя первое. Что ещё?

– Не слушай его, Ваня, – сказал дон Севильяк. – Я тебе верю.

Арно зло рассмеялся, словно услышал глупость в свой адрес.

– Во что ты веришь? В сказку? – отрывисто бросил он дону Севильяку прямо в лицо. – А по поводу, что ещё, так нас здесь сорок человек. А что может твой транспорт? По одному пробивать будешь? Так точно всей жизни не хвати. Ни твоей, ни нашей.

–А вот это надо проверить, – после непродолжительной паузы сказал Иван. Ему горячность Арно в недоверии возможностей дара Времени была неприятной, но он сдерживал себя, чтобы не наговорить Арно тех же слов, что и Хиркусу. – Пока мы в ней размещались втроём. Но мне кажется…

– Вот именно! Кажется! – выкрикнул Арно и тут же будто увял. На слегка высохшем лице обозначились складки у кончиков губ, старящие его. – Я не верю, КЕРГИШЕТ, – сказал он устало. – Но и здесь сидеть, как гвоздём прибитым к одному моменту времени и в кругу людей… а-а… тоже сил уже нет!

– И мне, Ваня…

– Да, друзья, попали мы с вами в переделку, – со вздохом сказал Иван.

– Но что будем делать? Мы их оставим? – Арно кивнул на колонистов, толпящихся невдалеке.

– Нет. Если все сразу не поместятся, я вернусь… Сколько раз потребуется, столько и вернусь.

– Они перли…

– Мы с вами тоже, – перебил его Иван. – Они живут, несмотря на отсутствие пресловутого Пояса Закрытых Веков, придуманных Пектой.

– Девисом…

– Пусть Девисом. Мне бы с ним поговорить надо.

– Ему с тобой тоже интересно будет. Услышать, что там получилось. Он же считает, что Пекта поторопился, оттого временной канал получился нестабильным и с множеством ответвлений. А он сам не успел опередить Пекту.

– Он что, тоже создавал канал?

– Он так утверждает.

– Ладно, послушаю его. Но вот задача, в каком времени их всех поселить?

– Где бы ты их ни поселил… – Арно задумался. – Тут, КЕРГИШЕТ, опять же всё не просто. Старики, мне кажется, сами могут выбрать для себя место и время. Они знают историю. Во всяком случае, наслышаны. А вот молодёжь? Сыновья и дочь Матери? Да и женщины, что сюда пришли с нами. У них есть дети…

– Сами виноваты! – вставила Шилема.

– В чём? – напористо спросил Арно. – Женщина имеет детей, так это естественно.

– Не кричи! – отозвалась Шилема. – У вас всегда найдутся оправдания. А им, как я заметила, и здесь хорошо! Так и пусть здесь сидят!

– Да, – сказал Джордан. – Тебе, вижу, досталось от них.

– Мне? Это им от меня!

Возникшей паузой воспользовался Иван.

– Мы с вами не о том говорим. Кто захочет остаться, пусть остаётся. Но молодых надо отсюда выводить – это точно. Здесь для них – прозябание и тупик. А среди остальных произведём опрос.

– КЕРГЕШИТ, опрос опросом, но ты вначале проверь, сколько вместится в твою… эту… колымагу?

– Проверим, – нахмурился Иван, его неоднократное напоминание Арно о вместимости облака, стали раздражать.

В конце концов, он уже внятно высказался по данному вопросу: что сам ещё не пока не знает о возможностях облака, а, если все не поместятся, он проделает рейсы неоднократно. И нечего его тыкать носом!

– Э, КЕРГИШЕТ, – отметил его недовольство Арно. – Сердишься, значит, не прав. А…

– Ты можешь помолчать! Лучше скажи, как к ним подступиться, что сказать? И что, Хиркус совсем?.. Вы поссорились?

– Хиркус-то? – хохотнул дон Севильяк. – Он у нас узурпатор и диктатор в одном лице. Мать оттеснил, наводит порядок. Каждый день спектакль. Вот каков Хиркус. – Дон Севильяк помедлил и неожиданно закончил: – Пусть лучше здесь остаётся.

– Пусть остаётся! – жёстко подтвердил Арно. – Никогда не думал, что он способен на подлость.

– Не наговаривай лишнего, – сказал дон Севильяк. И пояснил для Ивана: – Хиркус у него Илону отбил, а он сам увёл у него Жесику. Вот теперь и наговаривает на него.

– Я её не уводил, – огрызнулся Арно. – Она сама.

«О чём они? – брезгливо подумал Иван. – Поистине, куда попадёшь, сам такой станешь».

Отдалённый переливчатый голос остановил пререкания ходоков.

– Завтрак готов. Зовут, – сказал, поднимаясь, Арно. – Пойдём, КЕРГИШЕТ. Там со всеми и поговоришь.

– Пойдём, Ваня. – Дон Севильяк повернулся к Шилеме. – А ты?

– Здесь посижу! – отвернула лицо временница.

– Вот так она всегда, – пожаловался дон Севильяк Ивану. – Посмотри на неё. В мощи превратилась, а от нашей еды нос воротит.

– Не тебе меня учить! – с надрывом в голосе напутствовала Шилема в спину дона Севильяка.

Колонисты сидели за длинным столом, уставленным посудинами из глины и дерева: долблённые, берестяные, плетёные. Лица их были повёрнуты к подходящим ходокам. Что бы там не наговорил им Хиркус, но новый человек интересовал всех.

– Сядем здесь, – указал на свободные места Арно.

Иван уже собирался последовать приглашению и сесть на длинную лавку – ошкуренное бревно. И вдруг услышал громкий насмешливый голос Хиркуса.

– КЕРГИШЕТ, а ты уверен, что тебе здесь подадут есть? Мы…

– Подавись своей едой, Хиркус! – подскочил Иван. – Я прокормлюсь без твоих забот! Слушайте все! Кто желает вернуться в будущее, к людям, того я могу переместить во времени! Если не всех сразу, то группами. Решайте, а я подожду! В случае отрицательного ответа, догнивайте здесь до конца жизни!

Иван выкрикнул последнюю фразу, отвернулся и пошёл назад, к Шилеме.

Шёл, слышал за собой гул взволнованных голов поселян, и злился на себя. Не сдержался. Вспылил. Ведь ожидал какой-нибудь пакости со стороны Хиркуса… Чёрт с ним, с Хиркусом!… Надо было другим обстоятельнее объяснить своё предложение. А он… А! Не возвращаться же? Арно и дон Севильяк пусть им подскажут… Хотя Арно и не верит…

– Я тебе говорила, – встретила его Шилема.

– Что ты мне говорила? – цыкнул на неё Иван и демонстративно сел поодаль от неё.

Агнцы и козлища

Там, за хижинами, у общего стола гомонили.

Иван ждал.

Хорошо был слышен могучий бас дона Севильяка. Это вселяло надежду, что он и Арно донесут до колонистов суть его предложения.

Он вставал, ходил, опять садился. С Шилемой не разговаривал, но и оставаться один на один с собой – тоже занятие неудачное.

Так он помыкался и, наконец, подсел к временнице.

Они молчали. А Ивану вспомнился первый день встречи с Шилемой. Ему тогда показалось, при том очень ярко, именно сиюминутная сцена. Может быть, иной какой-то антураж. Но они, как и ему виделось, сидят и молчат в печали.

– Знаешь, КЕРГИШЕТ, – вдруг проговорила Шилема грудным голосом, упорно глядя при этом перед собой в землю. – Среди братьев, сыновей Матери есть один…

Она споткнулась, замолкла.

– Так что?

– Когда будешь меня брать, то возьми и его со мной.

Она бросила короткий взгляд на Ивана.

– Возьму… Что? Ши-ле-ма!.. Это что же… Неужели ты, наконец-то, нашла для себя мужчину? И он увидел в тебе…

– Ничего он не увидел! Он с братьями смотрит в рот своей матери. Ждёт, что она изречёт. По сторонам смотреть у них времени нет.

– Он что, даже не знает, что ты выбрала его?

– Знает. Да… он меня боится. Эти… наши попутчицы, наговорили. Но трогать его не решились… Пусть только попробуют, – закончила Шилема с угрозой.

– Но…

Ивану признание Шилемы, временницы, не познавшей, может быть за сотни лет жизни мужчины из-за глупого, на его взгляд, отношения к противоположному полу, оказались неожиданными, а высказанные Шилемой угрозы – варварскими какими-то. Да и один из братьев, который попал под её выбор, – в боязни…

Впрочем, какое ему дело до того?

– Возьмёшь?

– Возьму.

– Только он может один не согласиться.

– Мы всех его братьев возьмём.

– Со мной чтобы.

– Конечно… Если сам не пойдёт, – сказал Иван, тая улыбку, – ты только покажи его мне. Я его поймаю и посажу… в вушбус. Надо же! Вушбус!

Шилема его лингвистического восхищения не поняла.

– Я покажу. И тебе помогу… Возьму его с собой… Может быть к брату поведу. Знаешь, никогда не думала, что соскучусь… По брату… Арно!

– Что?

– Арно идёт. Один.

Иван оглянулся. Арно размашистым шагом направлялся к ним.

– КЕРГИШЕТ…

– Почему один?

– Я за тобой. Они хотят послушать тебя.

– Хорошо, – Иван поднялся, но идти и кого-то уговаривать, объяснять не хотелось. – А что они от меня могут услышать нового? Я, кажется, выразился ясно и пригласил их всех.

– Ну, КЕРГИШЕТ. Это тебе всё ясно, а им – нет, – сказал Арно, – с трудом приноравливаясь к неспешному шагу Ивана. – Они здесь живут давно. Некоторые лет уже тридцать. И вот вдруг приходишь ты и говоришь: За мной! Но куда?

– Я сказал…

– И вправду, КЕРГИШЕТ, куда? К тебе в квартиру?

– Почему это обязательно ко мне? Кто где пожелает, там пусть и живёт. Пространства и времени хватит на всех.

– Ты что, не понимаешь? Они забыли, где до того жили, а ты предлагаешь им весь мир, да ещё во времени. Они все эти годы ничего не делали. Что умели – позабыли. Покинь их сейчас скамулы, и они перемрут все от голода.

– Жить захотят, всё вспомнят, – процедил сквозь зубы Иван.

Но в словах Арно таилось нечто важное, порождающее вопросы. Действительно, в какой исторический регион человеческой цивилизации их пробивать? Они здесь опустились так, что находятся на уровне культуры десятого тысячелетия до новой эры.

Да – это задачка!

Хотя… Конечно, надо учесть их мнение: кому куда захочется. Но большую их часть можно подкинуть, например, Дигону. Почему бы и нет? Забыли или не забыли колонисты, как и что делать, но в головах их кое-что осталось, чтобы подсказать Дигону или его многочисленным сородичам это самое «кое-что». Наверное, среди них есть врачи или учителя, связанные с ведением сельского хозяйства: вот они-то и подскажут, что и как сеять…

– Ты не прав, КЕРГИШЕТ, – Арно не согласился с репликой Ивана. – Вспомнят – возможно, но ты же видел их. В большинстве своём старики. Им бы дотянуть…

– Давай пока послушаем их. Как они настроены? Вообще?

– Разброд. Мне даже показалось, что немногим дошёл сам смысл возвращения к людским сообществам. Они привыкли быть одни.

– Я думаю, здесь ты не прав. Как бы они изолировано не жили, а в человеке заложено быть в кругу других людей. И разных, при том.

– Да уж. Пожил тут…

Собрание встречало их молча. И хотя они сидели за тем же длинным столом, но уже не на своих, быть может, насиженных местах, а явно расколотыми на две неравные части. Меньшая – во главе с Хиркусом.

Как бы себя не выставлял «актёр всех времён и народов», всё-таки поведение его представлялось Ивану непонятным. Не собирался же он, ходок во времени и артист, бесславно закончить свои дни в прозябании? А он, по всему, переживёт многих, если не всех, кто откажется податься в будущее. Но и без вероятности омолаживаться в Кап-Тартаре, с потерей ходить во времени и отсутствии самовыражения перед аудиторией зрителей, он может быстро стереться с лика Земли.

Так почему он вдруг стал противником? И не только идее передвижения, но и по отношению к нему?

Между группами сидели Девис с Сесикой. Они демонстрировали своим положением своеобразный межевой камень, разделивший колонистов на правых и левых. Слева расположился Хиркус.

Иван начал сразу, как только остановился. Обратился он к тем, кто не входил в группу Хиркуса.

– Мои друзья, надеюсь, объяснили вам, что есть реальная возможность вернуться ближе к будущему. Быть ближе к людям, а не потеряться здесь навсегда. Я приглашаю желающих сделать этот скачок в будущее. Туда, где есть люди…

– И что мы там будем делать? – послышалось из стана Хиркуса.

– Жить!

Было заметно, что приглашение и краткий ответ Ивана смутил сторонников артиста. Они, наверное, ожидали от него иных слов: объяснений, уговоров или новой вспышки досады на них.

– Но там… плохо, – сказал колонист, сидящий по правую руку от Девиса. – Вспоминать страшно.

Остальные поддержали его возражение, больше похожее на жалобу, но как-то вяло: кто кивнул, кто сказал неопределённое: – Да.

Вообще, не приверженцы Хиркуса представляли собой унылое зрелище. Растерянность читалась на их старческих лицах, в жестах, в погасших глазах.

Зато от кучки Хиркуса раздались злые реплики.

– Вам будет плохо, а ему хорошо!

– Опять побегаете в поисках канала!

– Да врёт он всё!..

И следом веское выступление самого актёра, но без актёрских замашек, продуманное и, по всей видимости, здесь уже прозвучавшее, так как перекликалось с озабоченностью, высказанной Арно о влиянии их мира и расселении колонистов среди людского сообщества.

– Куда ты их зовёшь, КЕРГИШЕТ? Опять в ад, из которого они едва унесли ноги? Туда, где мы видели не людей, а зверей? Ты хочешь, чтобы они опять вкусили весь этот ужас? Они до сих пор вспоминают о нём и содрогаются. Ты хочешь…

– Я ничего, как ты прекрасно знаешь, не хочу! – прервал Иван его накатанную обличительную речь. – Я только предлагаю желающим покинуть это забытое прошлое и вернуться ко времени, где живут люди. И не обязательно надо возвращаться в нестабильный мир. Пусть это будет прошлое их истории. Стабильное. Там они смогут жить и умереть. Там, среди людей, смогут найти себя, а своими знаниями помочь им… И ты, Хиркус, знаешь, как это делается. Поэтому… – Иван одёрнул себя – не следовало сейчас переходить на личности. – Так что подумайте, где бы вы хотели жить во времени и пространстве. Иначе вы здесь деградируете, что, я смотрю, у вас кое с кем подобное произошло! Есть закон. А закон не имеет исключений. Закон, говорящий… – Иван споткнулся на слове. Только что в голове мелькнула формулировка закона и его название, а начал излагать – забыл. Об этом законе он иногда упоминал монтажникам, журя их за неопрятный вид после очередного подпития. – Проще скажу, – нашёлся он. – Если вокруг дикость, то и вы туда же.