Сказка про доброго дракона. Сказка для взрослых

Власик поднял указательный палец – дайте мне подумать, и староста замолк. Дракон прикинул в уме, сколько он съедает, и перечислил старосте количество штук птицы, какую он ест в день, сюда они ещё добавили мяса домашних животных и овощей-фруктов, потом помножили на тридцать – получилось намного меньше, чем в соседней деревне да и в других селениях ели тамошние ящеры. «Как нам удачно повезло с драконом, – подумал староста, – с другой стороны и впроголодь его держать нельзя, сытый, хоть скотина, хоть человек, – добрый, а если будет голодный, будет злой, тут тоже важно не скупиться на еде, несмотря на то, что выглядит он добрым, но дракон есть дракон, породу не переделаешь», – такие мысли мелькали у старосты в голове, пока он составлял смету, удобно расположившись на большом по диаметру пне от огромной сосны, спиленной дровосеками деревни четыре месяца назад.

Староста вынул из папки лист бумаги с карандашом и стал составлять реестр. Кстати, надо сказать, что драконы в то время были средних драконьих размеров ящеры – это где-то раза в три-четыре крупнее человека, а не такие, как их изображают современные голливудские режиссёры, которые никогда не видели реальных драконов, – раздутые до безобразия, летающие бурдюки.

– Ну вот, смету составили, – удовлетворённо сказал староста, накорябав последнюю цифру, и вытер пот со лба. Всё-таки эта работа – писанина, какой ему приходилось заниматься по долгу службы, была потруднее, чем он за плугом стоял, когда пахал землю. – Сколько раз вам этот объём продуктов присылать в месяц: один раз, два, три или в начале каждой недели, чтобы не залёживалась? Мясо-то, не бойтесь, не испортится, мы вам специальный ледник доставим – холодильником называется.

– Давайте для начала на две недели, – смущаясь ответил молодой ящер.

– Теперь такой вопрос: столяра и плотника с дизайнером прислать, чтобы они обустроили пещеру, или вы в такой привыкли жить?

– А это тоже можно? – радостно переспросил Власик, вспомнив шикарную обстановку дядиного жилища и как ему там понравилось.

– Конечно, – подтвердил староста, вспомнив рассказы других старост на сходках, в каких обустроенных пещерах живут их драконы, – даже можете рассказать в подробностях, какой дизайн желаете, а я передам всё это своим людям – у нас, знаете, какие мастера!

– Это было бы очень кстати! – сказал Власик. – Пусть делают, как сами сочтут нужным!

– Ну вот и отлично! – староста сложил листок вчетверо – очень был пунктуальный товарищ – и убрал в папку, у него такая понтовая была, из выделанной кожи мариупольского мамонта, на серебряной застёжке.

– Когда вам девственницу приводить? Через неделю, месяц или ещё позже?

– А можно ещё, – Власик будто не слышал вопроса, – если у вас, конечно, найдётся, музыку: такой аппарат, знаете, я видел у одного родственника, он сам играет. А, вспомнил, музыкальный проигрыватель называется, из колонок, из таких деревянных ящиков оттуда музыка звучит. Вы меня понимаете?

– Без проблем! – ответил староста и повторил вопрос: – Ну так когда вам приводить девицу? Каких вы предпочитаете? Блондинок, брюнеток, шатенок, рыжих или выкрашенных чёрт знает в какую палитру? Вон в городищах за Заколдованной Стеной, говорят, бабы волосы красят в разные цвета! В синий, огненно-рыжий, красный, фиолетовый! А некоторые ради оригинальности стригутся налысо, подражая уголовникам. Тьфу, пакость какая! Вы бы стали кушать лысую прошмандовку в штанах? Либо с синими волосами! Если она волосы красит в синий цвет, и не только в синий, а вообще красит, какая же, значит, она девственница! Шлюха-дегенератка ядом пропитана с кончиков волос до ногтей на ногах! – Старосту понесло рассуждать на морально-нравственные темы при драконе, и ещё он чего-то хотел сказать, но дракон опять его перебил.

– Мне всё равно, – ответил Власик, размышляя, надо ли говорить старосте, что он вообще не имеет желания есть дев человеческих или не стоит? «Если скажу, что не хочу я их есть, ещё подумает: „Что это за дракона нам прислали какого-то дефективного?..“ Тогда вообще бояться не будут, а там и кормить…» – такие мысли тоже вертелись в его драконьей голове. Судя по разговору и тому, что ему говорит этот человек, Власик подумал, что, наверное, не стоит.

– Тогда давайте так сделаем, – придумал староста, заметив, что дракон в некотором затруднении ответить на этот вопрос, – как решите, когда вам приводить деву, вы затрубите погромче и попротяжнее один раз. Или сделаете три коротких рыка. Сможете так?

– Ну… Можно попробовать, как лучше подойдёт, чтобы вы знали.

– Отлично! – оживился староста. – Давайте прямо сейчас, если не возражаете!

Власик залез на пень – в самый раз уместился на нём – вытянул голову к небу и рыкнул. Сначала один раз, как решили, длинный и долгий, потом два средних по продолжительности рыка и три коротких. Рыки получились впечатляющие: глубокие и пронзительные. В лесу словно лёгкий ветерок пробежал по верхушкам и тишина установилась – можно отметить – гробовая.

– Браво, господин дракон! – староста даже захлопал в ладоши как в театре. – Сразу чувствуется по этим звукам, кто здесь хозяин, давайте остановимся на трёх коротких?

– Как хотите, – сказал польщённый Власик.

– И ещё у меня к вам будет одна просьба! – осмелел не на шутку староста.

– Какая?

– Вы не могли бы показать, как извергаете из пасти пламя? Прошу прощения!

– Без проблем! – ответил Власик, вспомнив, что ему сказал дядя, и повеселев, что так легко и быстро всё образовалось.

– Только, прошу вас, не подожгите лес!

Власик ничего не ответил, опять весь преобразился, чувствуя себя, как артист на сцене, пень по размеру и был как небольшая сцена в провинциальном театре, под кожей волнами заходили стальные мощные мышцы, захлопал крыльями, как будто намереваясь: «Сейчас взлечу». Сразу стал страшный грозный дракон, ощетинился, изобразил свирепую гримасу, на голове, как у петухов перед схваткой, поднялся гребень с иглами, ещё сильнее вытянул голову к небу и пустил сильную струю огня, издавшую низкий трубный звук, как у разогнавшегося локомотива, и взметнувшуюся вверх метров на десять, с напором, как из огнемёта.

Староста аж присел от страха и восторга, в селезенке ёкнуло-крякнуло; это действительно было потрясающее зрелище, такого он не ожидал увидеть, сразу зауважав Власика. «И у нас появился настоящий дракон, расскажу на следующей сходке, ещё и приукрашу в десять раз – старосты из других деревень, у кого есть драконы, позеленеют от зависти».

Тут Власик, не удержавшись, из озорства опять зарычал, уже в полную силу, и это был реально страшный рык чудовища, как бы предупреждающий всех обитателей леса, что с ним шутки плохи. От этого рыка, ударившего по лесу сильной звуковой волной, стволы деревьев заходили ходуном и начали ломаться ветви, обитатели чащи, никогда раньше ничего не видевшие и не слышавшие, струхнули не на шутку: закричали испуганно птицы, вспархивая целыми стаями из крон в разные стороны, раздались испуганные звуки, а одна любопытная кикимора упала с дуба, вторая бросилась наутёк, наткнулась на медведя, подглядывавшего из-за липы, и оба чуть не умерли от разрыва сердец. В общем, лес всполошился не на шутку, а из ближайшего куста тоже раздался испуганный женский вскрик.

– Что такое? – староста, очнувшись, посмотрел на Власика и подумал: «Кто тут за нами подсматривает?»

Подошёл к малиннику, откуда он услышал вопль напуганной не на шутку женщины, раздвинул кусты и увидел лежащую в обмороке красивую девушку.

Это была одна из дочерей кузнеца, Маша. Староста склонился над ней, приподнял её голову, а другой рукой похлопал по щекам, чтобы пришла в себя.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он строго, когда девица открыла глаза.

– Извините, дядя Пантелеймон, – Маша села, когда пришла в себя, отряхнула с платья листья и откинула косу за голову, – уж больно интересно было посмотреть на настоящего дракона, я за вами пришла. Я чуть не описалась от страха, какой он страшный!

– Любопытная какая! – староста сделал лицо ещё строже, – вот поставлю на собрании в субботу вопрос, чтобы тебя общество согласилось отдать как жертву ему на съедение! – это так он её пугал, вовсе не собираясь исполнять свою угрозу, у него у самого были дочери, аж четыре девственницы, и две вполне подходили на кастинг на съедение дракону. – С тобой больше… никого не привела?

– Нет.

Девушка не сказала, что предлагала сёстрам пойти за старостой, глянуть, что это за чудище такое – дракон, все его боятся, страшнее наших некоторых мужиков, но те отказались. «Эх и любопытная ты у нас, Машка, смотри будь осторожнее, а то дракон увидит, ещё западёт на тебя!» – смеясь ответили сестры. Тут глаза её округлились от страха (вот и увидела дракона!), взгляд уставился в точку за плечом старосты, и она опять упала в обморок или притворилась, что так сделала. (Женщин не поймёшь: любят притворяться – хлебом не корми, как им нравится нас водить за нос. Верняк, парни, поверьте моему слову.)

Староста оглянулся.

Сзади себя он увидел морду Власика. Тот тоже оказался любопытным летающим зверем, хотя и с наличием интеллекта. По последним данным этого интеллекта у драконов даже было больше, чем у многих людей. С кем это староста разговаривает в кустах? Перед ним лежала прямо на земле в белом домотканном сарафане с красивой вышивкой (сама вышивала) и лаптёнках человеческая самка, то есть девушка, привлекательной наружности, стройная, длинноногая. Несмотря на то, что дракон такую представительницу человеческого племени видел в первый раз, она была с закрытыми сначала глазами, хотя и подглядывала в щёлочки, с чуть розовым румянцем на щеках, своим, а не от румян, вся такая чистая и невинная настоящая красавица, что в этот момент у молодого дракона так сладко защемило внутри, он сначала удивился: «Что это со мной? – И ещё подумал: Так вот какие они, человеческие красавицы-девственницы». Она даже была ещё красивее, чем прилетавшие к ним по приглашению мамы, дочери со своими мамами, дамами-драконшами, те их брали типа на смотрины для Власика. Уже, так сказать, прощупывали почву для брака, после того как Власик отслужит десятилетний срок жития у человеческого поселения для стабилизации своей внутренней сущности. Что она такая, то есть девственница, он понял сразу, тут его дядя оказался во второй раз прав, хотя она ещё даже и не произнесла ни одного слова, не сделала ни одного жеста, от неё прямо фонило чистой энергией. Он на ментальном уровне чувствовал её. Оказывается, мама тоже была права: «Как восхитительны есть человеческие красавицы». У него и мыслей-то не было в этот момент, что неплохо было бы съесть вот такую.

Староста оглянулся на него и уже как хорошему знакомому сказал:

– Вот, Влас Ихтиозаврович, легка, так сказать, на помине, к вашему сведению, это и есть девственница, одна из ваших потенциальных… э-э-э, – тут староста почему-то замешкался, вспомнив своих дочерей, – кого мы можем к вам прислать в ближайшее время! Тут у старосты мелькнула другая мысль: – Видите, какая красавица? – вдруг начал он расхваливать, как товар высшего качества, девушку, когда заметил, что она открыла глаза. – Ну-ка встань, покажи свою девичью стать господину дракону!

Маша, когда открыла глаза и внимательно глянула на Власика, тоже поняла, что он не такой уж и страшный, хотя, конечно, впечатляюще уродливый! Глаза добрые, сразу заметила она, и ещё заметила, что дракон, когда она открыла глаза и посмотрела на него, он почему-то смутился. Она это сразу поняла загадочной женской интуицией. (Власик не просто смутился, а покраснел. Только этого не было заметно: драконы, когда испытывают какое-то чувство, тоже краснеют, но не внешне, а как бы внутренне. Они словно начинают полыхать изнутри. Видимо, эта энергия выделяется той же железой, что и огонь, какой они извергают пастью. Кстати, об этом ещё ни у кого в манускриптах я не встречал у исследователей драконов, это лично моя мысль.)

– В нашем посёлке таких много, господин дракон, – продолжал развивать свою мысль староста, напрочь забыв, что он думал, когда шёл к дракону, поставить ему в первый раз девушку не блещущую красотой, а реальных красавиц пока не трогать, – вот хотя бы вам уже готовый экземпляр почти идеальной человеческой женщины! Красавица, умница, девственница!

Тут он поймал на себе взгляд девушки и чуть не поперхнулся. «Ах, ты, старый козёл, – читалось у неё в глазах, – меня, значит, хочешь по безналичному расчёту сплавить дракону, а своих дочерей, этих дурынд перезрелых, – у старосты дочери внешностью как раз особенно не могли чтобы похвалиться, – отмазать? Чтоб пусто тебе было!»

– Или скажите день, – сразу нашёлся староста, – и я вам приведу хоть с десяток на выбор – в нашем посёлке таких красавиц хватает в избытке, а с мужичками недобор, как во все времена у нас было!

Однако Маша хоть и посмотрела на старосту почти зверем, кокетливо, словно была на смотринах и её собирались выдавать замуж, а не устраивать показ потенциальных жертв на съедение дракону, два раза повернулась вокруг невидимой корневой женской оси, да так, что сарафан взметнулся выше колен, под ним ещё была белая сорочка – кузнец для дочерей нарядов не жалел. Он был искусным мастером в своём деле, мог подковать какую угодно парнокопытную тварь, да и не парно – тоже (а один раз даже подковал дракона, в дальний уезд вызывали, только непонятно, зачем последнему нужны были подковы, а когда спросили: «Зачем тебе подковы на лапы? Ведь это так нелепо!» – дракон ответил: «Для понта, ни у кого из нашего племени нет подков, я первый, теперь драконьи дамы будут от меня в восторге»; вот когда уже понтярщики появились), и открыл пару замечательных стройных белых гладких, без всякого бритья, девичьих ног. Потом Маша, вдруг опомнившись, приняла чинную смирную позу, дескать, я девушка скромная, что даже староста крякнул: «Ах ты бесстыдница, чего удумала – флиртовать с драконом? Вот чертовка! У кузнеца все они такие». Но ничего не сказал.

А Власик смотрел во все свои жёлтые глаза: ему это представление очень понравилось. А Маша опять поймала себя на мысли, что дракон какой-то нестрашный: «И смотрит на меня… как наши деревенские парни смотрят, словно раздевают тебя взглядом, может, если мне не повезёт и он меня выберет, чтобы скушать, то и не скушает, буду жить у него в пещере, вести хозяйство, ходить за грибами – надоела эта деревня совсем, может, ещё и покатает меня на своей спине, слетаем в другие страны», – неожиданная мысль пришла ей в голову.

Оправившись от первого волнения, Власик наивно спросил:

– Так, значит, ты и есть настоящая девушка-девственница?

Девица зарделась типа от стыда и опустила глаза.

– А вы что, Влас Ихтиозаврович, – староста сразу сориентировался в ситуации, – никогда раньше не видели человеческих женщин – таких красавиц?

– Не доводилось! – честно ответил Власик. – Я до этого всё время жил с мамой и братишками и сестрёнками в пещере, один раз только в чаще увидел… очень непривлекательную пожилую даму, она грибы собирала, она мне тогда не понравилась. Непонятно, как отважилась зайти в место, где мы жили, люди туда вообще ходить боялись, зная, что там живёт семья драконов.

– А чем же вы питались, сами охотились?

– Нет, нам от Сообщества драконов помощь была неплохая, как неполной семье, отец нас бросил. Ну и сам я охотился… – Власик не удержался, чтобы не похвалиться перед такой красавицей, он инстинктивно это сделал, хоть и перед самкой другого рода племени.

Маша сразу поняла, что это он ради неё сказал.

– Ну вот, Влас Ихтиозаврович, – староста посмотрел на Машу, – теперь вам не придётся заботиться о пропитании…

– Вот эту девушку приводите, – неожиданно сказал молодой дракон, испытывая странное волнение, – хоть завтра…

– Ой, мама!

Теперь Маше и в самом деле стало страшно: «Чтоб меня черти засунули в самое ингибиторное месиво!» Она представила, как дракон будет её есть, как наточит нож, заставит снять сарафанчик с сорочкой, прикажет лечь на разделочную доску… А дальше такие картины начали рисоваться в голове, что девушка не осмелилась их развивать от ужаса.

Староста крякнул во второй раз, не ожидая такой развязки, пряча взгляд от Маши и уже без строгости в голосе сказал:

– Поняла теперь? – И предупреждая её, что она в такой момент может заплакать или ещё чего выкинет, добавил: – Сама виновата, всё твоё любопытство…

Но девица справилась с собой, стараясь скрыть неожиданные эмоции. А сначала было собралась пустить в ход. Самое безотказное оружие женщины против мужчины – слёзы. Только поправила сбившийся платок на голове и тихо произнесла:

– Воля ваша…

К тому же она вспомнила, какими глазами на неё смотрел дракон, совсем не кровожадными, тем более они у него изначально были добрыми, и было во взгляде что-то такое, что она сразу поняла, что дракон втрескался в неё капитально, и это было до того невероятно, что даже не верилось, ей-богу. Девушки это сразу видят, если в них влюбляются парни: у них на глупых лицах всё написано. И хоть применительно к Власику его драконью морду трудно назвать лицом, она сразу заметила те же признаки влюблённости на ней, что и у деревенских парней, когда они так себя показывали, что неравнодушны к сей девице. «Кузнец, отдавай за меня замуж Машку, а то ригу подожгу». – «Ах, это ты, Колька проказник, а ну беги скорей отсюда, а то возьму вожжи и отхожу ими по одному месту как следует…» Она приободрилась, авось и не съест сразу, а там посмотрим…

А у Власика в душе творилось дракон знает что. Хаос, неразбериха, апокалипсис. Есть-то он её теперь уже точно не собирался. И старался подбодрить взглядом, мол, не боись, девчонка, азу по-балаклавски я из тебя делать не буду!

Староста же его загоревшийся взгляд истолковал по-своему. «Да, жалко девицу. Но что поделаешь, планида такая». И сказал:

– Так, если вы не возражаете, Влас Ихтиозаврыч, мы тогда пойдём, а через две недели я её пришлю. Пусть подготовится, простится с родителями. К тому же вам надо пещеру привести в нормальное состояние, чтобы жить по-человечески, я дам приказ нашим мастерам – они ваше жилище за несколько дней приведут в достойный для проживания такого уважаемого… теперь нашего хозяина вид.

– Хорошо! – согласился Власик, взволновавшись от мысли, что будет, когда она придёт к нему.

Тут он вспомнил, какая она в обмороке лежала красивая и беззащитная в сарафане и лаптёнках, и твёрдо решил, что есть её ни-ни, даже не догадываясь, что просто в неё влюбился, как зелёный юнец, пусть и драконьего сословия.

«Точно не съест», – опять подумала Маша, исподтишка наблюдая за Власиком.

И староста с девицей отправились в село. Солнце уже скатилось за лесную гряду. Воздух посвежел, и лес притих, словно его обитатели прислушивались, что между этими тремя происходит на поляне и чего им ждать от нового лесного такого грозного фантастического квартиранта, умеющего не только летать и решать какие-то важные дела с людьми, но и пускать огонь из пасти: он, пожалуй, будет пострашнее, чем медведи и волки, в большом количестве населявшие их лес.

Когда в селе узнали новость, что староста мало того что успел наладить продуктивный контакт с драконом, о чём он сам сообщил не без гордости, но уже и готовая ему есть девица на съедение, то пересудов и разговоров было чуть ли не до полуночи, селяне никак разойтись не могли по своим избам, домам и даже теремам среднего уровня сельской жизни – всё обсуждали это дело. Всем, конечно, было жалко Машу. Да, не повезло девице, сразу без предварительного кастинга он пожелал её на съедение. Но с другой стороны, сама виновата, уж больно любопытна, кузнец их избаловал. А один её наиболее страстный поклонник и потенциальный кандидат в мужья Иван – молодой парень, уже засылавший к кузнецу сватов и не один раз получавший отказы, – собрался идти на битву с драконом.

– Выкуй мне хороший меч, – сказал он Вакулу. – Может, я дракона… отрублю ему страшную его голову и ты меня тогда возьмёшь в зятья.

На что кузнец ему ответил:

– Зелен ты, Ванька, для таких делов – сражаться с драконами, да и не твоё дело, на то витязи есть, это их забота, и посылать тебя, дурака, на верную смерть неохота, тем более после этой глупости мало того, что сам погибнешь и деревню подставишь, не дай бог дракон рассвирепеет, прилетит отряд боевых драконов-ниндзя, нас всех съедят, да и другим посёлкам не поздоровится. Ты, парень, свои мозги проветри маленько. А невеста тебе – вон у старосты аж четыре дочери, да у Никодима – рыбака – пять. Выбирай любую, что у вас всех свет сошёлся на Машке, за неё вон какие козыри сватов засылают, даже из-за Стены были, ты сам в курсах, за какого-то полудегенерата-банкира, он в плане наследственности оказался гниловат, пришлось отказать, не хватало, чтобы моя дочь дефективных придурков там в городище за Заколдованной Стеной нарожала, пусть что в роскоши живут. Хотя и дочь жалко, мочи нет, такое нам с матерью испытание дали боги, да если б ты вдруг и победил его, всё равно Машку я за тебя… Ты понял, да? Не обижайся, парень!

Кузнец хотя и был не глупый и дока в кузнечном деле, но тоже упрямый и себе на уме: вбил в голову, что такая дочь – красавица – не для этого парня, вот теперь и пришла расплата за своё упрямство. Выдал бы уже давно замуж, кандидатов в избытке, чуть ли не каждую неделю порог околачивают, она бы сейчас уже родила и стала матерью, и, может быть, матерью будущего витязя или полубога, правда, такие тоже давно их мир не посещали, и забот никаких: качай дитя в люльке да смотри по телевизору сериалы, щёлкая семечки между делом…

– Не хочешь, кузнец, ковать мне меч, тогда я дракона застрелю из лука, у меня брат лучно-арбалетных дел мастер. А дочь твою я тогда посажу на коня и ищи бегемота в Гаграх (то есть ветра в поле)!

Кузнец никак не отреагировал, только горько усмехнулся:

– Иди, иди, парень, домой, и без тебя тошно!

Мама её, Афросинья Меркуловна, заплакала, когда узнала эту печальную новость.

– Что же, дочка, моя кровинушка ненаглядная, зачем ты пошла за старостой, не надо было этого делать, вот какая ты у меня озорная, теперь дракон тебя скушает! А-а-а-а-а-а!

И Машины сёстры тоже вместе со своей матушкой заплакали. Прямо в три ручья стали лить слезы:

– А-а-а-а-а-а-а!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Кузнец не выдержал, плюнул в сердцах:

– Хватит, бабы, выть! Слезам горю не поможешь, головой его об угол! – И выскочил из дома, чтобы не поддаться общему унылому настроению. В сенях наступил на ногу домовёнку, тот подслушивал, что в горнице происходит: – Ты ещё тут под ногами крутишься! Пойду, там у меня работа осталась в кузнице, лавочник заказал подкову на пенишаварского гоблина – тот ему муку помогал молоть. Покую маленько, пока они там воют, черти их разбери!

– Да не плачь ты, мама, – начала утешать её Маша, – и вы, сёстры, тоже не плачьте, не такой уж Власик и страшный! Может, ещё и есть меня не будет!

– Его Власиком зовут? – сразу от любопытства перестала плакать Настя. – А какой он сам из себя? – вытерла глаза платком. Младшая сестра была ещё любопытнее средней (только старшая меньше всех страдала этим женским грешком, очень серьёзная девушка, читала современных поэтов и философов; младшие-то сёстры были полегкомысленнее). – А как он выглядит: очень уродливый? Такой же, как и твои ухажёры, какие к тебе приходят свататься? – несмотря на надвигающееся на семью горе, она не удержалась от безобидной подколки: сёстры постоянно смеялись и перемывали косточки всем кандидатам в мужья, какие к ним приходили свататься.

А уж над городскими, из-за Стены, деградантами, курящими сигаретки, и пьющими пивко, и уже смолоду имеющими животики и толстые щёчки, выросшими на пище, сделанной из нефтепродуктов и клонированных бурёнок и овечек, а так же курочек и поросят, и принимающими перед интимом с женщиной специальные таблетки, чтобы «дрын» стоял, они умирали со смеху. В те стародавние времена всё-таки древнеславянские женщины, жившие задолго до последнего ледникового периода (кстати, этот период, его специально придумали маньяки в белых халатах тогдашней цивилизации как климатическое оружие, чтобы за двадцать лет «заморозить» государство, какое они хотели захватить по причине избытка у того энергоресурсов, но не рассчитали и заморозили все пригодные для проживания гомов – отчасти сапиенсов – участки суши; ледник, начав наступление по всем фронтам, вышел из-под контроля и, разросшись до невероятных масштабов, в том числе заморозил страну, откуда учёные, маньяки того времени, придумали эту поганку; кто не верит – почитайте хроники Пантикапея Марроканского – 112 век до н. э.) и отделённые стеной от мира научно-технического прогресса, а точнее регресса, ещё не были такими имплизуотерными, то есть порчеными с рождения, не смотрели на мужчину исключительно как на кошелёк, зная, что больше с него взять нечего, правильно понимали генеральную линию партии и правительства, то есть генетический код расы, особенно в этой параллельной реальности, чтили и соблюдали законы брачных и семейных отношений, замуж выходили девственницами, были верными жёнами и настоящими труженицами.