– Не повышать ставки. То есть вовремя суметь распознать и взять под контроль свои разгорающиеся амбиции, тщеславие и исключительность. Когда договоришься со старостой о приемлемой дани – сколько они тебе в начале каждого месяца смогут приносить домашней птицы, овец там или чего из крупного рогатого скота, на месяц, то очень важно держаться на этом уровне и держать данное слово… А то в одном уезде, я слышал, тоже устроился дракон, с виду комплекции неважной, а потом как начал жрать с каждым годом, а потом и декадой, всё больше и больше и девственниц, уже начал требовать не одну, а сразу чтобы староста приводил по две-три, уж больно, говорит, мясо у них нежное, мне понравилось, растолстел, что даже из пещеры вылезти не мог, жителям той деревни кормить его стало не под силу, снарядили посланников жаловаться в Драконвилл в Совет драконов: «Дайте нам другого, а этого толстопуза заберите, объедает нас со страшной силой». Пока там решали суть да дело, какие-то лихие люди – отпетые головорезы с большой дороги – прознали, что дракон в этой деревне, её охраняющий, стал неликвидный, ночью подкрались к его пещере и, пока тот дрых, подперли кольями дверь, а самого сожгли, бросив перед этим в его жилище пучок соломы, говорят, кричал тот очень громко, а потом деревню разграбили… Но самое главное – мой тебе совет, – продолжил дядя наставления племяннику, – договорись со старостой, чтобы на съедение тебе приводили не очень красивую девушку… А в идеале – дурнушку…

– Почему? Мама мне как раз говорила наоборот.

– Потому что красивые самки человеческие обладают гипнотическим даром охмурять и привораживать особей противоположного пола, а потом делать из них что хотят – полных идиотов и придурков. Мужчины у таких дев, у кого они жёны, как жалкие марионетки в их руках, они над ними как хотят, так и чудят… Это касается не только их мужчин, а вообще самцов животного мира… Кстати, среди людей в последнее время начали распространяться слухи, что мы – драконы – отнюдь не высшего происхождения существа, чьи предки прилетели со звёзд, а, несмотря на нашу мудрость и разум, тоже относимся к животным, к отряду, так сказать, звероящеров летающих кровожадных… Ещё люди говорят, но это только слухи, был в одном дальнем уезде у самой границы с Заколдованной Стеной, я бы сказал фантастический случай… – дядя оглянулся на дверь комнаты, где была Дракоша. – Там один молодой дракон вляпался в такую историю, мало не покажется… – дядя ещё раз оглянулся на дверь и, понизив голос, сказал: – Говорят, что тот дракон, вот как и тебя, его только что командировали из южных краёв с не очень устойчивой тектонической платформой, когда ему из городка (ему достался маленький такой уютный городок с колокольней, ратушей, аптекой, танцполом и пивным ресторанчиком) староста в назначенный день привёл девственницу писаную красавицу, так этот зелёный юнец, вместо того чтобы её сразу съесть, угораздило его влюбился в свою жертву…

– И чего?! – У Власика аж зашевелились перепонки за ушами, так стало интересно, как рассказывал дядя.

– Начал жить с ней как с женщиной…

– А что значит жить как с женщиной?

В глазах у старого ящера заискрились «просроченные модули».

– Ну, это… – Дядя отхлебнул ликера и вообще снизил голос до шёпота: – Долго рассказывать, сам потом узнаешь, когда придёт время. Так вот, этот недоросль паутинный после того, как начал жить с девой человеческой как с женщиной, стал деградировать как дракон, как индивид в высоком смысле. Разучился извергать пламя, издавать устрашающие звуки, летать, и крылья у него со временем отвалились, лапы с когтями приобрели форму ног и рук как у людей, из посёлка ему перестали приносить дань каждый месяц, пошёл работать смотрителем маяка, чтобы со своей подругой не умереть с голоду, она-то вообще… её родители не приучили к работе. Потом случилось ещё непоправимое положение дел… Эта дама начала рожать ему детей, каких-то гибридов-мутантов, хотя они и выглядели вполне как дети от человеческой самки. То есть полностью похожи на человека. Даже намёка не было ни на хвост, ни на крылья, ни на вытянутую драконью морду. Какой позор для дракона! Говорят, он ей по праздникам дарит цвэ-ты, а она его называет – ты только прикинь – позорище вдвойне! – «очаровательным пупсиком»! Где это видано, чтобы настоящие драконы – краса, гордость и летающий ужас с пламенем из пасти, от каких содрогаются в страхе все районы с человеческим населением, даже в некоторых округах, где живёт дракон, громко не говорят тамошние жители, боятся его разгневать, – чтобы драконы дарили какие-нибудь ромашки или анютины глазки человеческим самкам, пусть даже самым отпетым красавицам!

– Да не слушай ты его! – из двери неожиданно появилась дядина подруга. – Твой анкл собирает всякие сплетни по округе! Дай лучше отдохнуть молодому человеку, видишь, он устал с дороги, глаза слипаются, спать хочет!

– И в самом деле, чего это я, – вдруг стушевался дядя перед своей не совсем чтобы законной половиной, – иди отдыхай, юный друг, тебе завтра предстоит долгая дорога!

Власику, как воспитанному интеллигентному дракону, ещё хотелось поговорить на эту тему, узнать, что это такое: городища, Заколдованная Стена, за которой находятся эти самые городища. Столько он сразу нового узнал от дяди, а мама ничего не рассказывала, но он не стал возражать, чтобы продолжить приятную беседу, и послушно пошёл отдыхать, можно сказать, почти тётя его проводила в комнату для отдыха. Уже закрывая дверь, услышал от дяди:

– Так что понял моего совета, чего я тебе сказал относительно человеческих самок? Скажи старосте, чтобы приводил каких пострашнее! И даже если некрасивую приведут, ни в коем случае не разговаривай с ней: девицы бывают коварны, умны и хитры, а тем более ты такой у нас не от мира сего, не зря, значит, сестра писала, что добрый и мягкий. Они в момент тебя раскусят – сразу ешь, даже солью, перцем и корицей не посыпай! Понял, да? Ну всё, иди отдыхай, а то завтра тебе предстоит дальняя дорога, ещё дальше, чем ко мне. Это хорошее место, куда тебе дали направление, когда к нам залетел дракон-почтальон, рассказал, какую тебе деревню Совет определил, подходящее для тебя место. Село большое и богатое, так что если правильно себя поставишь, будешь как у Главкдракона за пазухой. Со старостой, смотри, будь построже и не поддавайся на его лесть и сюсюкания.

Наутро Власик, и в самом деле хорошо выспавшись, позавтракал, Дракоша ему положила в сумку жареного поросёнка, плодов хлебного дерева и полпирога с уткой: «Бери, бери, пока долетишь – проголодаешься!», хотя молодой дракон стал отказываться. После того как дядя подробно объяснил, в какую сторону лететь, попрощался с ними и стартовал с гладкого огромного валуна, что-то типа мини-аэродрома: дядя его придумал для гостей, когда прилетали, на него приземляться очень удобно. Власик подумал: «Если хорошо устроюсь, надо такой же сделать».

Глава вторая

– Итак, народ, – сказал староста, обращаясь к собравшимся на базарной площади односельчанам, – у меня есть для вас одна, но очень неприятная новость! – Взял паузу для пущего эффекта, наблюдая реакцию людей. Реакция не заставила себя ждать.

– Ну говори, не томи душу, – сказал кузнец, стоявший в первом ряду.

– К нам летит дракон – едрит-твою налево!

Староста был, звали его Пантелеймон Спиридонович, с хитрыми глазами, среднего роста, плотный кряжистый мужик с густой, пшеничного цвета бородой и такого же оттенка волосами на голове, остриженный под скобку – сметливый и умный чел сорока четырёх лет, иначе его бы не выбрали на такую ответственную административную должность. Одет в домотканную льняную рубаху с вышитыми петухами и синие вытертые штаны, называемые за Стеной джинсами – подарок одного залётного полумутанта, заправленные в яловые сапоги, смазанные гусиным салом.

– Вчера дракон-почтальон сбросил конверт с заказным письмом, запечатанный сургучом, где в нём сообщалось, что на Совете драконов вынесли постановление на основании «Распоряжения от 16 октября 116667 года от гибели последней техноцивилизации» о том, что для незанятых драконом деревень, посёлков городского типа и маленьких городков с населением от пятисот до пяти тысяч человекоединиц, с заметным превышением женской горизонтали, к нам командируется молодой дракон со сроком проживания на десять лет… Всё путём, могу даже показать телеграмму, если кто не верит!

– Давно пора, – раздался из дальних рядов чей-то голос, – а то развелось вертихвосток, лишние уже, девать некуда, ходят по деревне, томятся от воздержания!

В толпе раздался смешок и возмущённые женские восклицания вроде:

– Да тебя, Петька, самого давно пора дракону скормить.

– Да пошёл он за кудыкину гору, – сказал Прохор, молодой гончар третьего разряда, только весной сдал на переаттестацию, известный на всю деревню своим задиристным и драчливым нравом, – пойдём и отрежем ему крылья и ещё кое-чего – ещё нам тут не хватало этой напасти!

Тут разом все загалдели, поднялся шум, кто из селян пришёл на площадь в субботу, которая так же служила по воскресеньям ярмаркой, а собралось много народу, около трёхсот человек, староста накануне мальчишкам сказал пробежаться по домам, дескать, завтра будет срочное собрание; особенно женщин было много (их на всяких собраниях всегда бывает больше, чем мужчин), и шум и гам, конечно, они создавали в основном.

– Сейчас, отрежешь ты! – крикнула молодая красивая солдатка Афросинья, известная своим острым языком и у которой муж погиб на войне с живоглотами из внешнего мира, – только девок мастер щупать по сеновалам!

В толпе засмеялись, но не так чтобы очень громко и весело, а скорее по инерции и сдержанно: народ переваривал совсем не радостную информацию.

– Ну что ж, раз летит, будем думать, что из этого нам ждать, какой напраслины, – сказал кузнец вторую фразу.

Первую он сказал сразу после старосты: очень физически сильный селянин сорока восьми лет по имени Вакул, отец двенадцати детей, три взрослые старшие дочери вместе с ним пришли. Дочери, значит, их имена: Маша, Даша и Настя. Все, как назло, девственницы, девушки чистые, и все – ну что ты будешь делать с нашими русскими женщинами – дивно хороши собой. Маша – типичная русская красавица с голубыми глазами, огромными, словно два крохотных кусочка неба застряли у неё в глазах, такое создавалось впечатление, если смотреть в них и видеть, вот какими глазами наделили её маманя с кузнецом, высокая, статная, с пшеничного цвета волосами, заплетёнными в косу до самой попы, с настоящей грудью четвёртого размера без всякой силиконовой дряни, какую ставят себе городские страшилки, чтобы впечатлить состоятельного крюшона. Даша под стать Маше – она была старшей, в национальном наряде – сарафане, и волосы тоже длинные, отдают в медь, а глаза зелёные, что даже Вакул, когда смотрел на неё, мысли крамольные закрадывались в голову: «А моя ли это дочь?» Ну и Настя, только что восемнадцать лет исполнилось, сёстры были постарше на два и три года, эта девица вообще полный отпад по женской красоте, даже Вакул обалдевал: «Вот это дочь у меня, откуда только такие берутся». Не верилось ему, что так хорошо поработал. Это была не просто красавица со всеми параметрами супермодели, но не такими дохлыми, как в современном мире, а поплотнее, она была первая модница на селе. Как привозил местный лавочник модную одежду, какую носили модные девушки из городищ, как только он её доставал непонятно (контрабандой?), в коротком платье чуть выше колен и туфлях на высоком каблуке от Джимми Сю – такой модный сапожник жил в районе, где проживала жёлтая нация, и бельё такое женское – срам – вся женская сущность видна как на ладони; почтенные селяне ругали лавочника: «Что ты за срамные тряпки привозишь нашим дочерям?» И ещё в ней было что-то такое ярко индивидуальное, что даже отец с матерью не могли понять что. Только в глубине души чувствовали, что с такой дочерью можно ждать чего угодно: их дом уже осаждали женихи с десяти близлежащих деревень и даже один бургомистр прилетал на собственном пта-драконе (низший разряд драконов-дегенератов – позор племени: спившихся, деградировавших и не обладающих никакими способностями и талантами, положенными по статусу дракону, и служащих у людей, в основном богатых и обладающих властью в Их мире, в качестве летательных аппаратов – такое им наказание придумали на Совете драконов) из дальней области и намекал кузнецу, что может его младшую дочь хорошо выдать замуж за одного очень богатого человека в Главное Городище за Заколдованной Стеной. Там они его цивилизацией называют, у того десять нефтяных вышек, один космоплан ближнего действия и собственный артрарий на второй Луне, там сейчас Кащей почти Бессмертный обитает, они с ним в шахматы играют на огромную территорию на Земле с природными в ней богатствами, кому она достанется, кто выиграет.

– Так что поняли, да? – староста обвёл взглядом собрание. – Прошу не позже, чем через неделю, в субботу привести всех селян, у которых дочери – девственницы, от восемнадцати до двадцати четырёх, сюда на площадь – будем выбирать!

Причём по закону, если в семье две или больше дочерей подходили по таким качествам, то разрешалось приводить только одну на усмотрение родителей.

– Ну а я, когда он прилетит, по моим подсчётам – через три дня, схожу познакомлюсь, посмотрю, что это за чудо из Диснейленда, то есть, прошу прощения, что это за Чудо-юдо такое. Ну, конечно, – добавил староста, чтобы подсластить пилюлю, – такой семье, у кого дочь выберут в качестве жертвы дракону, помощь от общества на целый год.

Тут селяне начали спорить, у кого дочери подходили под эти параметры, кому какую вести, некоторые матери этих дочерей уже начали причитать заранее, а кое-кто сказал старосте:

– Только через мой труп я отпущу своих ненаглядных кровиночек, – как сказала одна вдова, одинокая женщина.

У неё вообще мужа не было – убили жангрузы после разбойничьего набега. У неё была одна совершеннолетняя дочь и вторая росла, шести лет, ходила в сельский детский садик.

Кузнец сразу опечалился, потому что у него все дочери, как раз надо из них выбирать, чтобы вести на конкурс отбора дракону на съедение, и кого из них отдать – он совершенно не хотел этого делать, потому что любил дочерей одну сильнее другой.

Тут один селянин подлил масла в огонь – Афанасий, мастер по изготовлению красивой домашней мебели, сказав:

– Зачем всех вести? Вон у кузнеца какие красавицы, хватит и их, есть из кого выбрать.

На что дочери Вакула загалдели разом:

– Почему это только из нас? Тем более к Даше какой-то чел из соседнего уезда, состоятельный мельник, уже наводил справки, сватать собирается, – потенциальных невест не трогали, – к тому же у тебя у самого три дочери: Наташка, Людка и Ленка. Приводи их тоже в субботу!

– Ну, – возразил мебельный мастер, – Наташе нет ещё восемнадцати, Людмила не совсем подходит на такое ответственное мероприятие сами знаете по какой причине, а Ленка ещё совсем малолетка сопливая, тринадцать будет в следующем месяце, гусей пасёт у Тришкиного пруда!

Опять вспыхнул спор на площади, начали вспоминать у кого дочери – девственницы, претендентки на съедение дракону, а у кого уже нет, правда, в то время в Их мире таких позорящих родителей дщерей не было: нравственные каноны, придуманные и даденные им языческими богами, соблюдались строго. Это не в городищах за Стеной, где развращение шло полным ходом, а если и случалось такое несчастье, таких опозоренных спроваживали в мегаполисы участвовать в непристойных телепередачах типа «Дом-2» или «Камеди Клаб» – развлекать жирных стерильных богатеев, всяких спонсоров и продюсеров, они потом их за деньги пользовали, кто, конечно, был способен, а кто не был способен, усиленно создавал вид.

– Я всё сказал! – староста изобразил лицо строгим. – Жду ваших решений в следующую субботу на этом месте!

Через три дня и в самом деле пастух Никодим уже в четыре утра прибежал, пас стадо на дальнем выгоне и оставил его там, с новостью по всем домам бегал, что видел, как со стороны чудакинского кряжа прилетел дракон и опустился у оврага, где пещера, и рядом дубрава: замечательное место. Село сразу всполошилось, выбежало в лицах прекрасной половины человечества на улицы, а лица непрекрасной половины, и нередко даже очень, работали все на своих местах. Староста сказал женщинам, лицам пожилого возраста и детям, чтобы не поднимали панику.

– Пойду, как позавтракаю, посмотрю, что за дракон, познакомлюсь.

Плотно поев пшённой каши с маслом и молоком и блинов со сметаной, оделся поскромнее в полотняную рубаху – вышиванку, простые штаны и сапоги. Сказал не отходившим от его деревянного забора чересчур чувствительным женщинам:

– Не переживайте вы так, бабы, пойду гляну, что это за монстер прилетел на нашу голову. – И отправился.

От села, куда прилетел Власик в пещеру, было три километра. Староста, пока шёл, всё прикидывал, что за дракон у них поселился, какой нравом: свирепый и злобный или покладистый и отходчивый, меланхолик или сангвиник, либо подвержен буйным неконтролируемым вспышкам ярости; вспоминал рассказы старост других посёлков и деревень в их районе, у которых уже жили драконы – старосты собирались раз в месяц обсудить дела и распоряжения, приходящие из окружного центра – районного посёлка.

Пещера находилась в изголовье небольшого и неглубокого оврага, собственно, он с неё и начинался. По склонам оврага росли старые, покрытые лишайниками осины, спускающиеся с верха, и даже по бокам пещеры, а над ней – словно знаковое место – росла корявая пихта. Землю устилал папоротник, багульник, крапива, волчий глаз и ещё какие-то не известные современной науке растения. Пещера Власику попалась просторная, с высоким потолком, только неотделанная. «Крыша» пещеры с росшим на ней деревом выходила к поляне, какую дальше обступал непроходимый густой лес, наполненный разнообразной фауной – как и было положено в те времена. Кроме реальных зверей и птиц в лесу в изобилии жили и существа полумифические: лешие, кикиморы болотные и водяные, и даже было три Бабы-яги, но, как говорили злые языки в селе, это были сбежавшие от сельской трудовой жизни три непутёвые бабёнки, любившие выпить и закусить, любительницы до чужих мужей втихаря с ними проводить время от жён, общество и так уже собиралось выгнать этих недостойных звания женщин с большой буквы за Стену, и теперь выдают они себя за дам сказочных.

Староста спустился по склону к пещере, стараясь не испачкать сапоги, земля была влажной, местами глинистой, подошёл к входу. Внутри темно и ничего не видно, набрался храбрости, пробормотав: «Эх, где наша не пропадала!» – мужчина был не трусливого десятка, кашлянул и уже громче сказал:

– Здравствуйте, господин дракон! Разрешите войти?

– Да, да, – услышал Власик голос человека, – входите, пожалуйста!

«Неплохое начало, – ободрился староста, – если „пожалуйста“. Дракон, значит, у нас будет не грубиян и хам, как есть в других селениях, например в Вячкинском уезде, тамошний дракон никогда старосте и людям не говорил „пожалуйста“, а только: „болван“, „идиот“, „казнокрад“, „я вас всех насквозь вижу“». И в самом деле насквозь видел; староста оказался с рыльцем в пушку, подворовывал из общественной казны, боялся его и ненавидел.

«Может, если дракон у нас культурный господин и не слишком кровожаден, удастся договориться на приемлемых условиях, чтобы не очень была дань обременительной для нашего села, ну а девственницу постараемся ему выбрать… да выберем какую-нибудь невзрачную, что он в них разбирается, что ли? Ему не всё равно, какую есть? Главное, чтобы на зубах похрустывало!» – староста даже удивился, какие ему циничные начали приходить мысли в голову.

Пантелеймон Спиридонович после ответа Власика смелее шагнул в пещеру. Его самого разбирало любопытство увидеть настоящего живого дракона, и даже что-то вроде гордости начало пробуждаться в душе, что у них теперь будет свой дракон, умеющий летать и извергать прямо из пасти настоящий огонь, а то он на сходках старост даже чувствовал себя неполноценным в некоторой степени перед старостами посёлков, где были драконы. Теперь и он имел полное право держать гордо голову на этих собраниях. И ещё ему, как какому-нибудь незрелому отроку, хотелось увидеть, как дракон пускает из пасти пламя. Можно сказать, что настоящий дракон в понимании старосты и других людей только такой – умеющий при случае выбрасывать изо рта реальный огонь. Тут дядя Власика точно угадал в этом пункте психологию людей.

Когда староста увидел дракона, когда у него глаза немного привыкли в пещере – было полутемно, то он заподозрил какой-то подвох, но сразу не разобрался. По виду, да, это был самый настоящий дракон, каких он несколько раз видел, пролетающих по своим делам над лесом или над их полями. Но что-то в этом драконе было не так, чего староста пока не мог взять в разумение.

Староста слегка нагнулся в поклоне, как этого требовал этикет того времени при знакомстве с драконом, и сказал:

– Разрешите представиться, староста села, над которым вы соизволили взять… так сказать, шефство над нами, Пантелеймон Спиридонович Завьялов. А вам можно просто называть – Пантелеймон.

– Влас Ихтиозаврович Рептилоидов! – отрекомендовался Власик и тут же, краснея, хотя староста этого и не заметил, добавил: – Меня можете тоже называть по-простому: Власик.

– Хорошо, хорошо, – быстро согласился староста, смелея, – в приватной беседе можно и так, но на людях, многоуважаемый Влас Ихтиозаврович, лучше обращаться по имени-отчеству, а то уважения не будет от народа. Тут главное – честь и достоинство сохранить: люди это любят по отношению к вышестоящему начальству, а тем более если это дракон, так и соседи в округе нас будут уважать при живом драконе, к тому же с таким внушительным отчеством и фамилией! Так что я уж вас буду представлять по полной программе, да и вы не забывайте, когда столкнётесь там на прогулке в лесу или полетите по своим делам, с нашими мирянами выглядеть погрознее и повнушительнее.

«А дракон-то, – мелькнула у старосты неожиданная мысль, – уж не малахольный ли? Судя по рассказам других старост, у кого какие драконы: хамы, грубияны злобные. А с этим, может быть, и договориться можно будет».

– Вы не возражаете, если мы выйдем на воздух? А то у вас тут темновато.

Власик согласился, кивнув головой и нахмурив брови, дескать, можно и так, и облегчённо вздохнул, что первый контакт с человеком проходит в позитивном ключе, и они выбрались наружу.

Когда они вышли, староста незаметно для Власика присмотрелся к нему повнимательнее и понял, что он заметил в драконе не так, когда его увидел в первый раз, – у этого дракона глаза были добрые.

«Ну, – ещё больше смелея, подумал староста, – теперь точно договоримся, и этот ящер не будет для деревни обременительным. Из девственниц найдем ему какую-нибудь завалященькую на первый раз, вон у Верки, большой любительницы выпить, две дочки: старшая страшна, как запечный домовой, ни кожи, ни рожи, по поговорке, и сама дылда под два метра ростом, никто замуж из деревенских парней не берёт. В прошлом месяце хотели сосватать за сынка бухгалтера, а тот говорит: „Да я лучше на кикиморе болотной женюсь, чем на Алинке“. Так её имя. Ну а там посмотрим, как дело пойдёт».

Выбрались из оврага на поляну. К ней с одной стороны вплотную подступал смешанный лес: берёза, ель, ольха и другие деревья закруглялись и уплотнялись к восточной стороне в глухую чащу, откуда даже днём слышались завывания и рёв фантастических тварей, однако замолкнувших, едва высунулась драконья голова на длинной, но не такой, как у жирафа, шее, из оврага. Староста сразу обратил на это внимание, когда они с Власиком расположились у огромного пня. «Вот, что значит появился настоящий хозяин», – подумал он, уже начиная испытывать непонятную гордость, какую, наверное, испытывал командир среднего звена перед Чингисханом.

С западной стороны рос высокий смешанный кустарник, усыпанный ягодами, плавно переходящий в березняк, за которым стеной стоял тёмный лес, настолько плотный, что даже здесь, на поляне, чувствовалась сырость, при ветре волнами накатывающая оттуда. В березняк, занимающий солидную часть леса, парни и девушки из деревни ходили за грибами и ягодами – их тут всегда была тьма, а теперь, при появлении рядом дракона, вылазки в эту декоративную часть берёзового леса ставились под большой вопрос.

– Теперь, если вы не возражаете, – сказал староста, – перейдёмте сразу к делу, составим смету на месяц, сколько вам присылать продуктов из мяса – домашней скотины и птицы, а также овощей и фруктов. Вы едите такую пищу или полностью мясоед? Вон в соседней деревне, я разговаривал с их старостой, их дракон, уж больно, извиняюсь за выражение, любит пожрать… А свои обязанности перед деревней не очень-то горит желанием выполнять…

<1 2 3 4...7 >

На страницу:

Перейти

2 из 7