Сны Великого Моря. Алаутар

Света не успела запаниковать, как они уже стояли посреди другой климатической зоны.

Здесь тоже был снег, тоже было по-зимнему прохладно, но это определенно была самая тривиальная, привычная Светлане средне-русская зима, градусов десять ниже нуля, но и только.

– Так вам дорогу разморозить или по сугробам предпочитаете лезть? – проворчал Гаитоэрант, вытаскивая из сугроба неудачно приземлившегося Маркиза.

– Нас все рравно учуют, – фыркнул тот, отряхиваясь от усов до хвоста, – растопи снег, но не пали саму землю.

– Слушаюсь и повинуюсь, ваше Маркизейшество.

Тотчас под ногами возникла проталина, протянувшись далеко вперед. По бокам тропы высились белоснежные сугробы выше человеческого роста. Однако, чем дольше они шли по проложенному Гаитоэрантом расчищенному пути, тем снежный покров по обочинам становился меньше, да и воздух заметно теплел.

– Куда мы идем? – спросила Света спустя пятнадцать минут.

– Вперред, – фыркнул Маркиз, обгоняя ее и Дамарда, идущих под руку.

Саня в который раз промчалась мимо. Она забегала вперед, прыгала по снегу, возвращалась обратно, в общем вела себя как обыкновенный котенок домашней кошки, только очень крупного размера.

– Ты быстрро устанешь, – предупредил ее Маркиз.

– А долго нам идти? – осторожно спросил Дамард.

– Если я хоть что-нибудь понимаю, мы идем в Ламораду. Это ближайшее калатарийское поселение. Если твоя сестра уничтожила источник магии, то новости об этом не могли не разлететься. Правда, зимой караваны с юга не ходят и, если она прошла в этот мир с другой стороны Великих Гор, то тут никто ничего не знает, но могут догадываться или «чувствовать» неладное. В этом случае придется думать дальше, – пояснил Гаитоэрант.

Его объяснение Светлане мало что дало, она лишь пожала плечами, Дамард понял одно – его сестру действительно собираются найти.

Марина рассказывала Кэрсо-Ласу об их прошлом посещении центра силы калатари, Света невольно прислушалась:

– Чувства там обостряются, мы там будто обычные смертные. Даже больше, чем во Внутреннем Поле, где кажемся внешне смертными, а тут мы себе кажемся чувствующими. Все ощущения очень яркие…

Кэрсо-Лас почему-то не помнил их прошлого посещения этого мира. Он много знал о нем, но видимо, из рассказов Марины, но не помнил, как был здесь в прошлый раз. А вот Гаитоэрант все прекрасно помнил, так как то и дело вставлял свои ироничные ремарки по ходу повествования Марины. Маркиз тоже помнил.

– Напоминаю вам, я Царрь. Тут я Царрь! Вдрруг вы забыли…

– Ты дашь забыть, – хмыкнул Гаитоэрант.

– И только попрробуй деррнуть меня за хвост, – угрожающе фыркнул огромный кот, медленно развернувшись в сторону Кэрсо-Ласа.

Тот согласно кивнул, опять же не уловив суть претензии.

– Разве я дергал тебя за хвост? – удивленно спросил он, – Я читал, что если дергать кошек за хвост, они будут гадить где попало…

– Ладно, ладно, главное прредупрредить, – проворчал Маркиз, – а то я тебе так нагажу…

Марина засмеялась.

Внезапно со всех сторон поднялся жуткий гвалт, оглушительно зазвенели голоса десятков рогов, заскрежетала сталь, в небе взорвалось несколько сотен магических залпов, искрами рассыпавшихся в метре от головы Кэрсо-Ласа. Откуда не возьмись на дорогу высыпала толпа вооруженных до зубов эльфов.

Светлана ничуть не сомневалась, что перед ней именно воспетые ее любимыми книгами эльфы – высокие, стройные, красивые, длинноволосые, с заостренными изящными и, пожалуй небольшими, хоть и узкими и слегка вытянутыми ушными раковинами создания.

– Калатари. Вот и они, – вздохнул Гаитоэрант.

Маркиз приосанился, Санька смешно выгнула спинку, Дамард, казалось, не особо удивился, Кэрсо-Лас и Марина одновременно вскинули руки.

Голубой сверкающий молниями купол накрыл всю их небольшую процессию. Калатари замерли в нерешительности, их воинственность мгновенно испарилась, видимо, они ожидали увидеть кого-то другого.

– Это Царрь, Царрь…

– С Царрицей…

– Это не ведьмаки, – послышалось сразу несколько возбужденных голосов.

– Вы соверршенно прравы, – громко провозгласил Маркиз, – опустите орружие. Ни мне, ни моей свите оно не способно прричинить врреда, а вы можете ненарроком постррадать.

Калатари повиновались, мечи, щиты, странные светящиеся жезлы с грохотом и лязгом полетели под ноги. Вперед выступил одетый в бирюзовую кольчугу седовласый калатари и, сняв шлем, преклонил колени:

– Великий правитель всего живого, госпожа Марина, господин Кэрсо-Лас, я приветствую вас! Простите, что не сразу узнал вас.

Едва мерцавшая в воздухе прозрачная стена защитного купола исчезла.

– Эдэальт?! Это правда ты?! – искренне обрадовалась Марина.

– Я, госпожа, – кивнул калатари.

– Это наш Эдэальт?! – присвистнул Гаитоэрант.

– Ты сам в другом теле, не забывай, – шикнула на него Марина.

Света вдруг осознала, что лишь последние слова были произнесены на русском языке, до этого все говорили на каком-то совсем другом языке, который она понимала, на котором могла бы свободно общаться, при этом никогда не изучала прежде и даже не слышала подобных сочетаний звуков.

Калатари посмотрел на Гаитоэранта, отчаянно пытаясь вспомнить кто перед ним. Тот незамедлительно пришел ему на помощь.

– Ты знал меня в женском воплощении, – в его глазах полыхнули языки кроваво-красного пламени.

– Госпожа Гаитоэранта, – ахнул ошарашенный эльф.

– Господин Гаитоэрант, если тебя не затруднит, – поморщился тот, и, хлопнув старого знакомого по плечу, обратился к его многочисленной свите, – Господа, извольте сопровождать нас.

– Коль скорро мы рразобррались, идемте в горрод, – промурчал Маркиз, отряхиваясь, – Сколько лет пррошло, дрруг мой?

– Двести шестьдесят пять.

Эдэальт поклонился коту и крикнул своего помощника. Тут же появился молодой эльф – лучник.

– Сообщи всем о великой радости, пусть готовятся принять в городе Великих гостей.

– Ты теперрь прравитель Ламоррады? – понимающе ухмыльнулся кот

– Всего лишь военачальник. Ламорадой правит моя сестра Эланор, если вы помните.

– Женщина правитель – это так в духе времени, – усмехнулась Марина.

– Ничего в этом нового нет, – фыркнул Маркиз, – женщины рреже стрремятся к этому, но срреди них немало славных прравительниц, как Ламоррады, так и пррочих калатаррийских земель.

Половина воинов появившихся вместе с Эдэальтом незаметно исчезла, оставшиеся не спеша и на некотором расстоянии следовали за Царрем и его «свитой». Саня, видимо, утратив интерес к новоприбывшим, продолжила носиться вокруг. Несмотря на ее размеры, никто не усомнился бы, что перед ним несмышленый котенок. Калатари украдкой улыбались, видя ее пируэты и прыжки и хоть и старались уступать ей дорогу и учитывать сложную траекторию ее движения, дабы не тревожить и не мешать ей развлекаться, никто из них не ловил каждый ее взмяв и слово с тем заинтересованным восхищением, с каким прислушивались к тихому мурчанию Маркиза.

Света поймала себя на мысли, что происходящее перестало ее шокировать. Слишком много экстремально необычного случилось за последние дни. Дамард потихоньку рассказывал ей о землях калатари и ведьмаков. Его родители родились в этом мире. Здесь правил огромный, похожий на тигра, пушистый серый кот, по совместительству являвшийся домашним любимцем телесного воплощения Солеа, создавшей некий параллельный мир и, наверняка еще несколько других. После долгих скитаний с Великим Огнем, Ветром, Морем и котом Маркизом по миру калатари и ведьмаков, родители Дамарда вернулись на родину своих предков (тот самый созданный Солеа мир, который сам Дамард называл Алаутар)

Мир, в который Света попала теперь, назывался Изначальный, его населяло множество странных существ: парабары и каро, маганы и камолу обладали зачатками интеллекта, но при этом считались представителями «животного мира», высоким сознанием обладали только калатари и их непримиримые противники – ведьмаки. Калатари жили в основном на южной стороне Великих Гор, в северной части мира находилось лишь два больших калатарийских центра жизни – далеко на севере у моря стоял город пророков Палан, а на Западе располагалась Ламорада – город последней зари. Калатари основывали свои поселения вокруг «центров жизни» – источников силы жизни, делавших их земли процветающими и комфортными для жизни.

Ведьмаки были лишены такого преимущества, зато в их землях процветали кланы прирожденных магов невероятной силы – батъёри, в чьих жилах текла магия сопоставимая с могуществом источников «силы жизни», которыми испокон веков владели калатари. Два великих народа всегда враждовали, но полномасштабная война случилась лишь однажды, когда пересох источник силы жизни в сердце калатарийских земель, в столице Атраэндже, что находился далеко на юге. Калатари обвинили в этом несчастье ведьмаков и первыми развязали войну. Были ли ведьмаки действительно виноваты или источник пересох по вине одного из предков Дамарда, выбравшегося из своего мира в мир Великого Царря – неизвестно.

– Эдэальт, а что это вы на парнишку нашего не кидаетесь? – вдруг спросил Гаитоэрант, подслушавший разговор Дамарда и Светланы, – Или на ведьмака он совсем не похож? Беловолосый же, как положено…

– Многое изменилось, – улыбнулся эльф, – мы заключили пакт о ненападении с ведьмаками. Теперь мы торгуем с ними и если погибаем в битвах, то лишь на турнирных рингах во время летнего солнцеворота.

– Быть того не может! – ахнул Гаитоэрант, – Это как же вы сумели?

– Правитель Викдэры и его ближайший соратник маг Кадъераин и правитель Вительдиальк, возможно, вы их помните, заключили пакт о ненападении между Ламорадой и Викдэрой. Их многие осудили, но благодаря торговле и турнирам благосостояние и Ламорады и Викдэры сказочно возросло. Викдэра теперь больше Инсбаркарда раз в пять, а мы получили огромные знания, новые ремесла, наши маги и наши воины теперь славятся во всех калатарийских землях. Вскоре к пакту присоединились Палан, Эдэра, Инсбаркард и еще пятнадцать ведьмацких городов. Всем стало проще. Калатарийские караваны больше не грабят, калатари больше не попадают в плен, не рушатся семьи, не гибнут невинные.

– Потрясающе, – улыбнулась Марина, а Гаитоэрант лишь одобрительно кивнул.

– А чего же вы нас такой толпой с мечами прибежали встречать? – удивился Кэрсо-Ласа.

– Так ведь пакт не отменил границы, нельзя приходить вне отведенного срока. Дни торговли и турниров еще не настали, всякий ведьмак, пробравшийся в калатарийские земли как и всякий калатари, пришедший в город ведьмаков вне времени торговли и турниров считается шпионом и злодеем и подлежит уничтожению. В этом ничего не изменилось.

– А Вительдиальк еще жив? – спросила Марина.

– Увы, нет, уже три зимы прошло с его кончины, тьма и печаль поселились в его сердце незадолго до этого. Он больше не мог быть счастлив, непонятная ему грусть точила его изнутри. Он рано ушел, но он был Великим правителем! – горячо проговорил Эдэальт.

– Ну не так уж и рано, – хмыкнул Гаитоэрант, – три века прожил.

– Вы совершенно правы. Он правил Ламорадой двести пятьдесят лет при этом зрелым мужем принял он на себя эту должность. После его смерти, Эланор стала править Ламорадой.

– Почему Эланор? – не понял Кэрсо-Лас.

– Да жена она его была, очевидно же все – нетерпеливо ответила ему Марина.

– Ну кому очевидно, а кому и не очень, – поддержал Кэрсо-Ласа Гаитоэрант.

– Эланор стала женой Вительдиалька в тот же год, что мы расстались с вами в прошлый раз, – с удовольствием пояснил калатари и, мельком взглянув на Дамарда, добавил, – Ваш спутник похож на ведьмака, но он ведь не ведьмак. Глаза другие и энергия совсем неведомая мне.

– Считаешь? – прищурился Гаитоэрант, смерив Дамарда тяжелым оценивающим взглядом, от которого тот невольно съежился.

– Уверен, госпожа, – Эдэальт побледнел, осознав свою оговорку и поспешил исправиться, – Господин Гаитоэрант, уверен, как в том, что после самой темной ночи приходит рассвет. В сезон торговли и турниров сотни ведьмаков получают мое разрешение пересечь границу земель Ламорады и с каждым я встречаюсь лично. Я распознаю ведьмака даже в переделанном калатари, я чую их сердцем.

– Точнее носом, – буркнул кот и добавил так, чтобы его услышали все остальные, – наш спутник действительно не ведьмак, ты пррав. Он из дрругого мирра и уйдет туда вместе с нами.

– О сестре его спросить не пора? – напомнила коту Марина.

– Пока нет, – едва слышно по-русски проурчал Маркиз, – вечерром спрросим, вдрруг сама отыщется.

– Не забывай, времени у нас мало…

– Помню, помню.

В это время Саня, набегавшись, свалилась под ноги к Кэрсо-Ласу, так, что он едва не наступил на нее.

– На рручки, я устать, – зевнула котейка размером с рысь.

– Офигели кошаки, – вздохнул Ветер, бесцеремонно водрузив ее котячье преподобие себе на шею в виде воротника.

Саня не возражала, удобно устроила голову у него на плече и моментально заснула и Кэрсо-Лас, держа за лапы свой «воротник», как ни в чем не бывало продолжил путь.

Сугробы по обочинам дороги окончательно исчезли, стало ощутимо теплее. Светлана расстегнула куртку. В воздухе пахло весной – влажной прелой землей, молодой робкой зеленью кое-где пробивавшейся среди прошлогодней буро-желтой травы, еще не успевшей превратиться в перегной.

Вдали змеилась лента широкой реки, убегавшей на юг, на севере стеной стоял лес.

– Вы вошли во владения дрревней магии, – предупредил Маркиз, – здесь сила источника жизни будет оказывать на вас влияние аналогичное влиянию источника силы жизни в Стейдвидже.

– Вот я чую уже, – буркнул Гаитоэрант, – Я есть хочу как распоследний человек.

– Я послал весть в город. Ваше прибытие это Великая честь и радость для всех нас, – заверил его Эдэальт, – Прием будет достойным, уверяю вас.

– Не переживай, мы знаем, что нам все понравится, иначе и быть не может, – усмехнулся Гаитоэрант, а Светлане показалось, что в его глазах вновь вспыхнуло пламя.

Спустя полчаса их встретили две огромные золоченые кареты и десяток всадников. Великого Царря долго уговаривать влезть в карету не пришлось. Вместе с ним поехал Эдэальт, во второй карете удостоились чести ехать представители стихий, воротник царственного котенка и Дамард со Светланой.

Света никогда не видела таких карет, по размерам сопоставимых с салоном автобуса. На удобных сиденьях лежали подушки и теплые пледы, посредине располагался красивый резной стол с вмонтированным в столешницу подсвечником с ароматическими свечами, стены были обиты шелком, окна занавешивала тончайшая органза.

Марина, Гаитоэрант и Кэрсо-Лас вдруг перешли на странный язык, по-видимому, хорошо понятный им, но совсем незнакомый Дамарду и Свете, отчего тем сделалось не по себе, особенно Дамарду, привыкшему к тому, что любой язык ему понятен по умолчанию.

– Простите, – вдруг заявила Марина, – Мы говорим не о вас, у нас есть личные темы, в которые мы вас в данный момент не хотим посвящать, – и обращаясь прямо к Дамарду, добавила, – Это искусственный язык, ты его не понимаешь, потому что живые на нем не говорят.

– Мы просто собираемся организовать групповуху и вас не позовем, – ухмыльнулся Гаитоэрант.

Кэрсо-Лас захохотал в голос, чем разбудил свой «воротник».

– Мы скорро будем есть? – сверкнув острыми клычками, осведомилась киса, не собираясь покидать своего насеста.

– Вот мне тоже очень бы хотелось это знать, – хмыкнул Гаитоэрант.

– Через час точно приедем, – успокоил его Кэрсо-Лас, – Море в часе езды, не больше.

– Да, я тоже чувствую, – согласилась Марина.

– Ламорада прямо на море? Я мало знаю о Ламораде, – словно извиняясь, спросил Дамард.

– Твои родители не были в Ламораде, откуда тебе о ней много знать, – улыбнулась Марина, – мы тоже не были, для нас этот город тоже будет сюрпризом.

Кэрсо-Лас спросил что-то на таинственном языке и «Великие» вновь вернулись к обсуждению своих «личных тем».

Света привалилась к плечу Дамарда и не заметила, как задремала. Карета мягко катилась по ровной, посыпанной гравием дороге, мимо зеленеющих холмов, навстречу все более очевидной весне. Спустя несколько минут снег исчез вовсе.

Дамард какое-то время боролся со сном, но шелестящие голоса Великих, говорящих на странном мелодичном языке (не больше не меньше «эльфийском», придуманном мечтателем из мира «Внутреннее Поле») убаюкивали, равно как мерное покачивание кареты. В итоге он также заснул.

Светлане снилось море – холодное северное, оставшееся где-то в другом мире и жизни. Она была там с бабушкой. Короткие злые волны разбиваются о бетонные волнорезы, оставляя в воздухе мельчайшие капли брызг.

– Холодно? – спрашивает ее бабушка.

Ей снова три года и ей снова страшно и пусто в этом большом неуютном мире.

– Нет! – кричит она и убегает вперед, – Я хочу к водичке…

– Осторожно…

Море обещает так много, оно топит в себе печаль, оно манит ее.

– Море – это твое одиночество, но самая густая тьма бывает перед рассветом, твой рассвет еще впереди, – вздыхает бабушка.

Это нелогично, бабушка далеко, она не может слышать этого. И она падает в воду, которая неожиданно оказывается легкой и приятно прохладной, в ней совсем не страшно утонуть.

Кто-то касается губами ее лба.

– Проснись. Приехали, – сообщает Дамард, размыкая объятия, в которых ей так удобно было лежать.

Остальные уже выбирались из кареты, совсем по-человечески ворча и пеняя друг другу на непредусмотрительность и неосторожность в движениях.

– ААА! Черт! – вдруг заорал Ветер, – Цветы! – и чихнул, потом еще раз и еще, шарахнулся назад в карету, упав на лавку, свернулся калачиком, подтянув колени к голове.

Дамард растерянно взирал на эту картину, не в силах понять что происходит. Света успела выползти из кареты, но также застыла в нерешительности.

– Да ну, нафиг! – фыркнул Гаитоэрант, – Я и забыл какой он нежный.

Марина сняла с шеи шарф и молча вернулась в карету. Гаитоэрант весело подмигнул Дамарду.

– Вылезай, чего застрял, сейчас и этот выползет, аллергия у него, неприятно, но не смертельно.

– На цветы? – тупо переспросила Света, всей грудью вдохнув волшебный пряно-зеленый аромат разлитый в воздухе.

Вдоль дороги росли высокие деревья, похожие на сосны, стволы которых были увиты, крупными сине-желтыми цветами. Впереди высилась живая изгородь, аккуратно выстриженный в форме городских ворот и стен кустарник. «Ворота и стены» также были усыпаны белыми и желтыми цветами по виду напоминавшими цветы чайной розы.

Карета Царря остановилась рядом. Маркиз и все еще сонная Саня, важно задрав пушистые хвосты, бок о бок вошли в ворота, следом за ними шел Эдэальт.

– Нас конечно, не ждут, – проворчал Гаитоэрант.

– Не потерряетесь, не перреживай, – не соизволив обернуться, ответил кот.

Кэрсо-Лас и Марина наконец-то покинули карету, у Ветра едва ли не до самых глаз был натянут шарф, почему-то перемазанный кровью.

– Маркиз, – крикнула Марина, – мы сразу в свои покои, спроси где это.

Кот недовольно мотнул головой и остановился. Эдэальт также обернулся. Когда Гаитоэрант, Дамард и Светлана подошли ближе, вопрос с размещением «свиты Великого Царря» уже был решен.

Эдэальт показывал куда-то в сторону сплошной горной гряды, закрывавшей горизонт с западной стороны. Марина кивнула и они с Кэрсо-Ласом тут же исчезли, испарились, были и нет их.

– А мы значит, пешком иди, – буркнул Гаитоэрант.

Дамард крепко ухватил Светлану за руку. Вокруг стало очень шумно.

Стоило им пройти одни ворота, следом выросли другие из розового кустарника. Их окружила толпа эльфов, зазвучала чудесная музыка, замелькали перед глазами белые, голубые и синие одежды, видимо, модные в этих краях.

Женщины были одеты в длинные летящие платья с широкими поясами, у некоторых сверху были наброшены накидки болеро или длинные жилеты. Некоторые, подобно мужчинам, одевались в плотные по виду замшевые облегающие штаны и куртки – пиджаки с поясом поверх ослепительно белых туник. Волосы и у мужчин и у женщин чаще всего были длинные, но мужчины не носили их распущенными, убирая их или в хвост или в косу. У женщин в волосы были вплетены ленты, совсем немногие как-то заморачивались с прической, большинство носили на голове ободок, к которому крепилась легкая прозрачная ткань и все. Мужчины носили банданы или шляпы.

Широкая дорога вела вглубь леса, постепенно сужаясь. Стройные мачты сосен плотно обступали со всех сторон. В воздухе пахло солью, но из-за деревьев и каменной гряды, в которую упирался лес, разглядеть, где море, было совершенно невозможно.

Вскоре дорога пошла под уклон, еще через некоторое время к их праздничному шествию присоединился отряд суровых лучников, с ног до головы затянутых в темно-синюю замшу – штаны, сапоги, длинные куртки были именно из этого материала. Волосы лучников были совсем короткими по калатарийским меркам, то есть чуть не доставали до плеч, как у Дамарда. Тонкие шнурки, перетягивающие головы по линии лба, прижимали волосы к голове, видимо, чтобы ничто не лезло в глаза.

– Кажется, мы входим в подземелье, – пробормотал Дамард, заметив по обочинам дороги будто врытые в землю практически одинаковой формы и размера валуны.

– Кажется, ты прав, – зевнул Гаитоэрант, указывая на полукруглый вход в пещеру, у которой их ожидал еще один отряд лучников.

Кошачьи хвосты без тени сомнений нырнули под свод пещеры, калатари откуда-то достали факелы.

– Мы идем сзади, ваши превосходительства, – сказал один из них пропуская Гаитоэранта, Дамарда и Свету вперед, – так велит обычай.

– Ну, раз велит, то конечно, – ухмыльнулся Гаитоэрант.

Отсветы пламени от факелов заплясали на гладких, будто мраморных, стенах. Дорога нисколько не сузилась, свод пещеры терялся где-то далеко вверху, пламя не в силах было осветить «потолок». Воздух тут был свежим и морем пахло еще сильнее, чем в лесу. Светлана явно различала звук прибоя.

Спуск кончился, теперь дорога стала ровная и прямая, не осталось никаких сомнений, что они идут сквозь горы. Еще немного и впереди забрезжил свет и сотни голосов затянули приветственный гимн. Народ Ламорады встречал своих хвостатых правителей.

Факелы погасли, света и без того было предостаточно. Они внезапно вышли на ослепительно белую террасу. Впереди, насколько хватало глаз, синело бескрайнее море, волны с глухими вздохами разбивались о скалы.

Светлана подошла к перилам, до воды было не меньше ста метров. Сам город располагался чуть левее и был будто вырезан из цельной белоснежной скалы, ступенчатыми террасами спускаясь к морю. Четыре явно рукотворных поперечных волнореза образовывали нечто вроде бухты. Выйти в открытое море на лодке или корабле можно было лишь преодолев лабиринт, образованный этими высоченными волнорезами. Зато в порту суда мирно покачивались на легких волнах, хотя, судя по подпрыгивавшим метров на пятнадцать-двадцать вверх волнам внизу той террасы, где они стояли, море вовсе не было безмятежно спокойным.

– Ламорада прекрасна, – озвучил вертевшуюся на языке Светланы мысль Гаитоэрант.

– Мой мирр вообще сплошное соверршенство, – тихо мурлыкнул подкравшийся к ним сзади Маркиз. Его подданные почтительно ожидали своего повелителя у ведущей в город петлявшей между выступами скал довольно широкой каменной дороги.

Светлана восхищенно кивнула, не в силах подобрать слова. Дамард зачарованно смотрел на белоснежные здания города и, казалось, вообще не слышит и не видит ничего вокруг.

Сквозь плотно сковавшие небо сплошные белесо-серые облака заалели закатные всполохи.

– Скорро стемнеет, нам надо торропиться, – добавил кот.

Никто не имел никаких возражений. Ветер заметно усилился, когда они добрались до города, у Светланы уже зуб на зуб не попадал.

– Как только вы отдохнете, начнется торжественный пир, – заявил Эдэальт, проводив Гаитоэранта, Дамарда и Светлану до приготовленных им апартаментов – двухэтажного коттеджа, окруженного высоким забором, за которым обнаружился небольшой садик. Тут зеленела аккуратно подстриженная трава и шелестела свежая молодая листва платанов и акаций, – Все ваши желания будут немедленно исполнены.

Маркиз и Саня как ни в чем не бывало прошествовали дальше, толпа калатари также не подумала остановиться.

– То есть это только для нас домик? – уточнил Гаитоэрант.

– Конечно! Это один из двух отведенных вам гостевых домов, но если вам захочется поселиться вовсе в одиночестве…

– Нет, мне лично будет скучно в одиночестве, – ухмыльнулся Великий Огонь, – спасибо, Эдэальт, – и приобняв за плечи потерявшихся в собственных впечатлениях Свету и Дамарда, увлек их за собой.

В гостиной первого этажа их ждали успевшие умыться и переодеться Кэрсо-Лас и Марина.

Кэрсо-Лас облачился в белоснежную рубашку на шнуровке вместо пуговиц и темно-синие прямые, по виду бархатные штаны. Эта одежда довольно странно сочеталась с черными кроссовками. На Марине было длинное бальное платье с открытыми плечами цвета индиго, расшитое золотыми звездами.