Четыре цвета бессмертия

Однако здесь, в лаборатории деловитая суета персонала и незримая работа глав не являлись следствием рутинности и банальности предстоящей операции. Они всегда так работали. То, к чему они сейчас готовились, для всех присутствующих происходило впервые.

Погруженная в эти размышления, Марта не сразу заметила Эдварда, стоящего рядом с ее космическим ложем.

– Ты не возражаешь, если я побуду здесь? – спросил он нерешительно.

Девушка удивленно воззрилась на вампира. Неясно было, отчего он выглядит таким испуганным. Агнесс уверила их (и Марта знала – та не лжет), что процедура безопасна для донора. Зачем он так за них переживает? Поразмыслив несколько секунд, девушка приняла такую версию: никто не сказал, что операция не вызовет проблем у реципиента. Эдварду страшно, и он просто хочет быть с близким человеком, даже если он будет без сознания. «Как-то это грустно, что у него близкий человек – это человек. При всем богатстве выбора и продолжительности знакомства», – подытожила свои размышления Марта и, увидев досаду на лице вампира, добавила вслух:

– Все нормально. Это я так, просто пытаюсь отвлечься. Я не против.

– Сейчас вы заснете, – вновь заговорила Агнесс. – Это необходимо, чтобы исключить влияние процесса трансплантации на вашу ментальную матрицу. Поток данных, воздействующих на новоклетки, должен быть прекращен.

Девушки одновременно кивнули, и Варвара вновь бросила взволнованный взгляд в сторону неподвижной платформы. В этот момент в стене около их капсул образовался новый проем. Яркий свет на секунду ослепил Марту, и она отвернулась. Вход появился со стороны Варвары. Свет погас. Видимо, коридор закрылся. Девушка оглянулась снова, и увидела Александра с Элеонорой. В соседней капсуле ее подруга протянула руку к тому, кого, судя по всему, высматривала с моменты их прибытия. Вампир направился к ней, и тут Марта отключилась.

38.

Она открывает глаза и видит потолок своей спальни в Гнезде. Что-то с ним не так, но ведь стены тут могли меняться, так что трудно сказать. Марта лежит в тишине неподвижно, будто, если она пошевелится, мгновенно и необратимо изменится весь мир. По комнате проходит дрожь, и девушка вскакивает, испугавшись. Она подбегает к стене и вызывает экран коммуникатора. «Покажи мне старт», – говорит она. И хотя язык ее плохо слушается, на стене появляется изображение: из центра Гнезда поднимаются в небо летательные аппараты, похожие на огромные тонкие иглы. Их около тридцати, и экран показывает взлет с разных ракурсов. Они исчезают в небе, оставляя белесые следы, будто нитки, все еще связывающие корабли с Гнездом. Новая, более сильная волна проходит по стенам. Марта оборачивается, и видит, как комната начинает рассыпаться. От потолка отваливаются блоки разных форм и размеров, засыпая все вокруг. Она вдруг понимает, что в комнате нет ни одной двери. А на экране все еще видны следы от кораблей темной расы. Тело не слушается, и она в молчаливом ужасе наблюдает за собственным погружением в материю здания, служившего ей домом в мире вампиров.

Ее окутывает тьма. Тьма пахнет корицей.

«Скоро все кончится.»

– Хотелось бы, – отвечает Марта вслух, и пугается собственного голоса.

«Все в порядке. Бесполезный персонал никому не нужен.»

– Я не персонал, – возражает она.

«Да, я уже не персонал.»

Волна ощущений заполняет пустоту вокруг. Будто гигантский коллаж, мешанина газетных и журнальных вырезок. Из пестроты появляется Кипер, и постепенно все, кроме него исчезает.

– Я смотрю, вы открыли двустороннее движение? – его голос звучит живее, чем обычно. – Жаль, что первым рейсом отправили катафалк.

– О чем вообще речь?

– Об Эдварде. Так что практически ни о чем.

– Отвратительно звучит, – Марта, возможно, морщится.

– Это не мои мысли. Он сам так считает.

– Он что-то задумал, – вопрос и ответ сливаются.

– Видишь ли, он хочет уйти. Совсем. Он не хочет лететь, но боится, что ему не позволят остаться.

– Мне не нравится, к чему ты ведешь, – должен сжаться кулак, но его как будто и нет.

– Эдвард еще не потерян навсегда, но его почти нет. Почти все, чем он был, он проклял. Все мы потеряли близких, но только он потерял себя. – Кипер перед ней и сразу повсюду. – Главы не хотели брать его под Проклятье. Он не подходил для этого. Но он был уникальным специалистом. Он хорошо разбирался в нове, будучи крайне чувствительным к человеческим мыслям, их личности и силе. Можно назвать это эмпатией или телепатией, как тебе нравится.

– Вот почему он мог читать мои мысли?

– Думаю, да. Не только по этому, конечно. Что же касается якоря, позволявшего ему держаться все эти годы, то им стало желание быть нужным. Фактически, Эдвард кормил всю колонию последние пятьсот лет, выискивая жертв, обеспечивая извлечение крови (безболезненное, конечно, он у нас гуманист), контролируя качество поступающего нова и отправляя «доноров» обратно, без шума и пыли. А до этого, когда новосфера еще была во вменяемом состоянии, он регулярно пробуждался, чтобы наладить и обновить систему сбора и подачи ресурсов. К слову, со мной и подобными людьми в первую очередь приходилось работать именно ему. Он держался за это, но теперь… Теперь он будет не нужен. Теперь он может исчезнуть совсем, останется только вампирофил в обществе вампиров, которые не пьют крови. В пустоте космоса, который ему не особо интересен без людей. Единственный выход из безвыходного положения – исчезнуть самому.

– И что мне делать с этим всем?

– Бежать и держать, Марта. Бежать и держать.

Неприятно пахнет железом.

Марта открыла глаза. Над ней нависал темный потолок лаборатории. Вокруг тихо шумело оборудование, будто кто-то вдалеке шептал над водой. «Сон», – мелькнула в голове мгновенная догадка. Девушка резко села. Она ожидала, что от такого движения у нее закружится голова, но все было в порядке. Оказалось, Зои стояла рядом с ее капсулой. Она склонилась над пациенткой, и заглянула в лицо. Красная госпожа была так близко, что Марта уловила исходивший от нее аромат – запах раскаленного железа и озона, словно после грозы. Мгновенно тысяча чуждых, неясных мыслей навалились на ее сознание, и девушка отшатнулась. Это чувство заставило вспомнить о Кипере, так непринужденно проникшем в ее кошмар.

В лаборатории не было ни кого из вампиров-реципиентов. Исчезли даже их койки. Осталось только донорское оборудование. Неподалеку стояли Агнесс и Александр. Эдвард, Элеонора и Кипер куда-то пропали.

Главы, ничего не сказав, развернулись и направились в открывшийся проем коридора, словно их интерес к процедуре выключился, как лампочка. Проводив предводительниц вампиров удивленным взглядом, Марта спросила:

– Что это, собственно, было?

– Главы не могут говорить без Кипера. Они находились здесь просто чтобы удостовериться в твоем благополучном пробуждении, – пояснил Александр. – Кроме того, у них масса дел. Давай, я провожу тебя в апартаменты.

Что-то в этой фразе показалось ей странным, но мысли еле-еле ворочались. Выбравшись из капсулы, Марта еще раз оглядела лабораторию.

– А где Варвара?!

Ее капсулы нигде не было. Оцепенение мгновенно спало, и Марта ощутила, как внутри, будто пружина, сжимается страх.

– Не волнуйся, пожалуйста! Она очнулась раньше и теперь отдыхает.

– Это когда же она проснулась, что уже успели убрать ее кусок этого адского аппарата? – стравливать внезапное напряжение нужно было постепенно, и Марта изо всех сил старалась не переживать. Беспокоило, что она не видит по лицу вампира, насколько тот искренен. Удивительно, как быстро она привыкла к этому своему умению.

По комнате прошла дрожь. На какое-то мгновение она решила, что это ей почудилось, но потом заметила, как Александр тоже прислушался. Перед глазами возник яркий образ из недавнего сна.

– Старт перенесли? – забыв про раздражение, спросила она.

– Нет, нас бы предупредили, – ответил вампир. – Скорее всего, это отзвук пробного пуска двигателей корабля или чего-то подобного.

– Я думала, что кораблей будет много, – почти про себя проговорила Марта.

– Корабль один. Это само Гнездо, – ответил ей Александр. – Давай все-таки продолжим разговор в апартаментах? Там как-то спокойнее.

– Хорошо, – сдалась Марта, решив, что расспросить его можно и по пути. Привычка ходить пешком оказалась действительно удобной, если было о чем поговорить. – Ты не ответил на мой вопрос.

Они вышли в образовавшийся в стене проем.

– Ах, да, – рассеяно ответил вампир. – Она проснулась вчера. Агнесс сказала, что у Варвары очень крепкий разум, не смотря на ее физическую слабость и эмоциональную нестабильность.

– Я тогда по вашим меркам вообще истеричка, наверное, – не удержалась от комментария Марта. – Стоп! Вчера? А сегодня что? То есть, когда была процедура?

– Позавчера, – этот односложный ответ неизбежно повлек бы за собой лавину эмоций, однако Александр сразу же добавил: – Но это было сделано для вашей же пользы. Изъятие новоклеток повлекло за собой значительное понижение концентрации нова в крови. Даже сейчас она еще не вернулась к нормальной.

– Я бы пережила головокружение и расстройство желудка, не сахарная, – девушка все-таки завелась. – Это не повод держать нас тут почти двое суток еще и без предупреждения!

– Знаешь, тебе надо хотя бы иногда слушать сведущих людей. Захотелось проверить на себе пару-тройку симптомов Альцгеймера? Поверь мне, даже при всех наших возможностях, облегчить ваше состояние было бы весьма затруднительно.

Такая реакция Александра осадила Марту. Раньше он никогда не разговаривал подобным образом. Ей сразу перехотелось закатывать сцены. Наоборот возникло желание как-то поддержать его.

– Ты какой-то нервный.

«Я, как всегда, выбрала самую тупую фразу для выражения заботы,» – мысленно поморщилась она.

Вампир промолчал. Коридор-пузырь вел все дальше, как обычно создавая ощущение, что на самом деле они никуда не идут. Время будто замерло.

– Ты боишься лететь? – Марта еще раз попробовала завязать новую беседу.

Она уже решила, что Александр и на этот раз промолчит, но тот, чуть подумав, все-таки ответил:

– Нет, лететь я не боюсь. На самом деле, я был бы рад отправиться.

– Тебя что, оставляют здесь? – она не поверила своим ушам.

– Я не это имел в виду, – он покачал головой. – Я попробую быть откровенным и выскажу свои мысли прямо.

– Просто праздник какой-то.

– Не надо иронизировать. Работа членов Лазоревого дома за последние годы стала все больше походить на театральный кружок, и я от этого не в восторге. То есть, по началу было весело, но я устал от лжи, полуправды и разумного умалчивания. Тебе может казаться, что пиар – это наше призвание. Но подумай тогда, чем бы мы все занимались последние несколько тысяч лет? В Гнезде много не напиаришь.

– Вообще, да Я как-то не думала об этом, – словно решив скомпенсировать эту свою оплошность, Марта помолчала. – А чем занимается ваш дом?

– В рамках Гнезда мы ответственны за работу с любыми видами информации: анализ, передача, хранение. Понимаю, звучит довольно скучно. Но это общая формулировка. Сюда входит так же и литература, любые лингвистические исследования, музыковедение.

– Среди вас есть музыканты? – почему-то сложно было представить кого-то из этих технократических существ с гитарой или другим инструментом.

– Конечно, – пожал плечами Александр. – У всех есть свои проекты: и у медиков с техниками, и у нас.

– Я знаю, что у всех вампиров есть увлечения, связанные с их работой. Обычно они в том числе и пользу какую-то должны приносить, не так ли?

– Не то, чтобы должны. Просто приносят. – Его меланхолия начинала передаваться Марте. – Но музыка тоже вполне практична. В определенном смысле. Кстати, Элеонора чудесно играет на лире.

– Лире? Я думала, ты скажешь, рояле или флейте, – смутившись, она добавила: – Просто ей бы пошел какой-нибудь такой академический инструмент.

– Когда она училась музыке, не было роялей. Да и лира очень приблизительное наименование. Хотя теперь у нее есть время освоить любые другие инструменты.

Марта поняла, что их куда-то унесло:

– Подожди, я ведь не о том спрашивала. Я хотела узнать, что с тобой случилось. Пойми меня правильно, я бываю резковата, но мне правда не все равно.

Александр чуть заметно улыбнулся.

– Тебя не проведешь.

– И не сомневайся. Ты же понимаешь, что я уже лет десять общаюсь с Варварой. Она никогда не покажет своих переживаний, пока совсем не прорвет.

– К слову, в ней-то все и дело.

«Неловко-то как! Будто в школе снова очутилась. За подругу с мальчиком общаюсь».

– Я так понимаю, она тебе нравится?

Александр кивнул.

– А она об этом знает?

– Да, я объяснился с ней вчера, после того, как она очнулась.

– И? – поторопила его Марта.

Паузы между ответами Александра только усиливали ее волнение. Было в этой истории что-то по-настоящему вампирское. «И очень грустное, если подумать головой» – укорила она себя.

– Наша симпатия взаимна. Хотя я надеялся, что этого не случится.

Девушка хотела было спросить, почему, но осеклась. Все просто: завтра они в любом случае расстанутся.

– Ты прости меня за эту невеселую беседу, – снова заговорил Александр. – Я решил поделиться с тобой просто потому, что Варвара, насколько я успел ее узнать, не расскажет ничего еще лет пять как минимум. Хотел, чтобы ты была в курсе, что с ней не так.

– Это верно. Я думаю, ты не ждешь от меня каких-либо комментариев?

– Нет, конечно.

Марта почувствовала, что вот тут должна была закончиться их беседа, но у нее появился еще один вопрос.

– А взять ее с собой вы не можете? – после этих слов она ощутила неприятный холодок в сердце, словно сама боялась утвердительного ответа.

Александр резко остановился и повернулся к ней.

– Об этом не может быть и речи!

– Почему?

– Как ты можешь так спокойно задавать подобные вопросы? – похоже, Марта нашла какое-то особо больное место. Однако что-то ей подсказывало, что оно непосредственно связано с надеждами, которые сам Александр старался считать тщетными.

– Нет, но я ведь правда не знаю, почему? В одной книге было что-то подобное. А, может, и не в одной.

Вампир уже более спокойно ответил:

– Наша система жизнеобеспечения и все работы в Гнезде очень точно настроены и рассчитаны. Даже с учетом запасных и аварийных систем, мы берем с собой ровно столько человек, скольку у нас есть. Это основная причина, если отбросить мое нежелание разрушать ее жизнь и изолировать от ваших соплеменников.

– Ты точно Варвару хорошо изучил? Ее жизнь трудно назвать целостной. Я, конечно, люблю ее, но все, с чем она сталкивалась в жизни, либо рушилось, либо предательски било в спину. Кроме меня, конечно. А от соплеменников изолироваться – это, считай, ее хобби.

Легкая теплая улыбка коснулась глаз вампира, но не смогла прогнать выражение печали с его лица.

– Все это так, наверное. Но, тем не менее, остается тот последний аргумент.

– Тогда ты оставайся! Варваре не стоит отпускать тебя, если ты ей дорог.

– Это все не реально. Главы не оставят меня здесь, любой вампир – ценный ресурс. Я нужен Гнезду. Так что в любом случае, скоро все кончится.

«Скоро все кончиться».

Марта вздрогнула и замерла. Ее провожатый удивленно уставился на свою подопечную.

В стене их пузыря образовался проем.

– Похоже, система таки вывела меня к вашему маршруту.

Кипер стоял и спокойно взирал на девушку.

– Я нашел вход, а он уже почти на выходе. Ты не о чем не забыла, Марта? – лукаво, но без улыбки, спросил он и протянул прозрачную пластину наручного аппарата.

В ее мыслях сложилось все, что она слышала, но пропускала мимо сознания. Этот котел варился уже давно, и только сейчас у нее в голове прояснилось.

– Что… – начал было Александр.

– Вот идиот!

«Бежать и держать!»

Не глядя выхватив коммуникатор из прохладных пальцев Кипера и прицепив его к руке, Марта метнулась в новый проход, появившийся напротив. Где-то за спиной остался Александр в неловком уединении с коварным и беспечным человеком-бабочкой.

39.

Эдвард никогда не нравился ей. Хотя нет, не то. Скорее, он всегда ее раздражал. Однако о причинах этого довольно сильного, пусть и не особо трепетного чувства, девушка не задумывалась. Но в голове Марты что-то щелкнуло, и готовый ответ появился как по-волшебству: они одинаковые. Слишком похожи, чтобы ей это нравилось.

Она была большим любителем эскапизма, как выразилась бы ее подруга. То, что по всем съемным квартирам Марта умудрялась таскать свою драгоценную коллекцию в полном объеме, говорило о многом. Раньше она считала, что Варвара в каком-то смысле ее вторая половинка. Тоже не ладно с семьей, тот же уход от реальности. Но, как оказалось, у подруги была хотя бы мечта, пусть и в стадии ремиссии. Да и сердце она умела открывать, даже если полным придуркам. Она хотя бы искала, вопреки убежденности, что не достойна любви. А у самой Марты – только уход от реальности в чистом виде.

«Зачем я бегу? – размышляла она, пока ноги несли ее вслед за отдаляющейся стенкой. – Можно же платформу вызвать. И почему Кипер пришел ко мне. Ведь любой другой вампир справился бы не хуже? Мила, например?»

Но он, похоже, знал, что делает. Ведь она побежала.

Марта призналась себе: ей всегда хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее. Она недавно обвиняла Варвару в том, что та распугала всех, кто мог стать ее другом. Но разве не тем же занималась она сама столько лет? Никто не был достаточно хорош, чтобы занять свое место в ее жизни. А может она не была достаточно хороша, чтобы кто-то тратил свою жизнь на нее.

Ей вдруг захотелось, чтобы вокруг был настоящий город: мелькали дома и переулки, шарахались в сторону прохожие. Может быть, платформу она не вызвала потому, что не смогла бы просто стоять в такой момент. Вдруг стены окрасились, приняли форму, обрели текстуру. Конечно, это не был масштабный урбанистический пейзаж, но прежде безликое пространство стало напоминать тоннель подземного перехода или заводской коридор. Пол, как оказалось, тоже двигался вперед. Но Марта все равно бежала.

Запыхавшись, девушка остановилась. «Оживший» тротуар тоже замер. Оперевшись о новоявленную стену, она попыталась собраться с мыслями и отдышаться.

«Все как-то безрадостно, – констатировала Марта, осмотревшись. – Но как у меня это получилось?» Через секунду она вспомнила о пластине-коммуникаторе и догадалась, что ей удается влиять на окружение через эту штуку. Прибор контактировал с ее мыслями, в отличие от простых аппаратов с вводом. Осмотрев пластину, Марта заметила нацарапанное слово «Gatekeeper9». Судя по неровным сколам, этот полоумный человек сделал надпись сам. Интересно было бы поразмышлять над тем, почему его прибор настроен на мысленное управление, но подумав о Кипере, она вспомнила, что времени почти нет.

Особенность новых декораций заключалась в том, что коридор перестал быть пузырем. Его прямые щербатые стены заканчивались где-то впереди прямоугольником белесого света. В этом мутном ярком пятне начал вырисовываться темный силуэт.

– А ну стой! – закричала Марта, бежавшая уже из последних сил, ускоренная услужливым полом.

Она не успела. Перед ее помутневшим от напряжения и ужаса взором открылась пустота, в которой висели все здания Гнезда. Опустив глаза вниз, она увидела Эдварда, падающего в никуда, в белую стерильную пустоту под ними. Все будто замедлилось. Марта замерла, держась за какую-то возникшую на стене трубу, почему-то ржавую. Она схватила воздух в том месте, где должна была быть рука этого сумасшедшего. Медленно, от пальцев к сердцу, начал подниматься холод.

Что-то отделилось от здания. Сначала это была сфера, затем она превратилась в гигантскую руку, которая, будто куклу, поймала Эдварда. Она подняла его обратно к проходу и замерла перед Мартой, превратившись в простую платформу с ограждением и будто ожидала дальнейших указаний. Еще не оправившись от шока, она шагнула на нее и склонилась над вампиром. Он был без сознания.

– Идиот, – сказала Марта, сдержав желание хорошенько треснуть Эдварда по лицу. В итоге, она решила оставить это на тот момент, когда он проснется.

– В апартаменты, – скомандовала она, и платформа не спеша двинулась к соседнему зданию.

40.

Опустившись на пол платформы, Марта безучастно наблюдала за проплывающими строениями, мостами, возникающими то тут, то там, и вампирами, перемещающимися по ним. Голова опустела, а сердце наполнилось какой-то отрешенностью. Сейчас можно было позволить себе отключиться. Но, как оказалось, этому не суждено было продлиться долго.

– А, это ты… – голос Эдварда прозвучал глухо.

Он, похоже, очнулся уже какое-то время назад, и только сейчас решил обратить на себя внимание.

– Мне показалось, что я тебя слышал.

– Значительно интереснее то, что ты сейчас почувствуешь, – почти беззлобно заметила Марта и от души залепила вампиру пощечину.

Он никак не отреагировал.

– Тебе надо было оставить меня там, – сказал он, усаживаясь рядом. – Не знаю, как тебе удалось меня найти. И главное, не понимаю, зачем.

– Думаю, нашла я тебя из-за этого, – она показала руку с прикрепленным аппаратом. – Это вещица Кипера.

Почему-то хотелось говорить как можно короче. Марта уже чувствовала, что скоро им понадобиться много слов. В последнее время только так и получалось общаться: тишина-буря-тишина.

– И я не могла оставить тебя там.

– Почему?

– Потому, что ты идиот.

– Идиотская причина.

– Какая есть.

Платформа вплыла в здание, и начала двигаться по расступающемуся перед ней тоннелю.

– Слушай, я ценю твое благородство, но это не имеет к тебе отношения.

Марта молча покивала головой.

– Если ты думаешь, что это из-за моих чувств к тебе, то я могу уверить: это не так, – Эдвард как будто старался заполнить тишину.

– Я знаю.

– Откуда?

– Привиделось. – Через пару секунд она решила все-таки добавить: – Мне приснился сон. Да и все вокруг постоянно на что-то подобное намекали.

– Кого ты имеешь в виду? – насторожился Эдвард.

Марта пожала плечами:

– Мила, например. И Кипер. Всем почему-то не все равно.

Вампир досадливо отвернулся.

– Ты вот думал, что всем все равно, а это не так.

– Я не об этом думал. Небезразличен не значит нужен, – он сидел, не оборачиваясь.

– А по-моему, значит.

– Мила по привычке заботится обо мне. Наши отношения с самого начала были обречены. А уж когда все решилось относительно Ритуала… В общем, я ее не виню, но мы слишком по-разному на это смотрим. Киперу же просто нравятся сочные эмоции, которые мы ему доставляем.

– Послушай, я тебе говорю, что как минимум два человека заботятся о тебе, а ты еще привередничаешь? – его унылое самоистязание начало надоедать.

– Я просто знаю, как все обстоит на самом деле. В качестве соплеменника я больше им не нужен, а в личном плане мы уже очень далеки.

– Как на счет меня? Может ты мне нужен?

Марта уже почти привыкла к беседе с воздухом, но Эдвард повернулся к ней и, помолчав, сказал:

– Я не нужен тебе.

– Говоришь, как побитая собака. Да и выглядишь так же, – она повернулась и уселась по-турецки напротив него.

– Ты ведь меня не любишь, – добавил он и попытался отвести глаза.

Однако девушка, подавшись вперед, вновь перехватила его взгляд.

– А как ты хотел? Мы с тобой говорили не больше десятка раз, и то я почти ничего о тебе не знаю. Так не бывает, знаешь ли. Без понятия, как давно ты ко мне присматриваешься, больной ты извращенец, но наверняка осведомлен обо мне куда лучше, чем я о тебе. Разве что с мамой моей не знаком.

– Честно говоря, знаком.

– Что? Да когда ты…

– После тех проблем в ресторане, я заподозрил, что власти могут сделать ход, и позвонил ей. Представился твоим другом, сказал, что ты просила предупредить о возможном визите полиции, и обрисовал ситуацию.

Марта сделала глубокий вдох. Только она привыкала к его манере общения, как Эдвард находил новые способы вывести ее из себя. Но сейчас это делу не поможет.

– Возвращаясь к главной теме: если говоришь, что любишь меня, то прояви фантазию! Ты же у нас образованный вампир, книжки почитывал. Свози меня в полночь на кладбище, погуляй при луне. Заработай симпатию.

– Но я должен лететь.

– Кому? Из того, что я о тебе знаю, ты уже семьсот лет только и делаешь, что долги отдаешь. Пора бы и о себе подумать. Тем более, что ты им не нужен.

Эдвард поморщился.

– А что ты так реагируешь, сам ведь сказал. Да, неприятно, но не смертельно. Плюс, это ведь фактически свобода. Они ни кого не могут отпустить, а тебя вполне.

– Вообще-то не могут. Меня просто переквалифицируют.

– Звучит ужасно.

– Я знаю.

Марте пришла в голову странная, но забавная мысль.