Эра падающих звёзд

Уже когда приканчивали вторую бутылку, а к компании присоединился ещё один любитель выпить и потрындеть, Эван спросил у Дэна, где можно купить ширева. Дэн не знал, но указал на человека, который мог быть в курсе. Звали того Саймон, жил в Стикстауне, в тридцати милях к востоку. Первоочерёдная жизненная цель компании обрела направление.

Ближе к вечеру парни обменяли мобильник Шеймуса на возможность нормально помыться и переночевать в номере мотеля. На следующий день рано утром Рэтлиф и братья Роксби, превозмогая обессиливающую головную боль и ощущая во рту вкус остатков несгоревшего ракетного топлива, отправились на восток.

Стикстаун был маленький городишко с одной почтой и отделением Атлантического банка в соседнем с почтой двухэтажном здании. Парни зашли в банк, чтобы снять наличные с карточек. Им предложили заполнить анкеты, после чего менеджер позвонил в центральный офис провинции, передал их данные, и объявил, что придётся подождать, возможно, два или три часа. И это для того, чтобы снять со счёта сотню долларов – в отделении теперь не выдавали большие суммы клиентам других банков. Для значительного снятия нужно было перевести счёт в Атлантический банк и ждать несколько дней. «Извините – война», – вздохнул менеджер.

Затем они отправились к Саймону. По адресу оказался не только дом, но и ломбард, которым он владел. Парней встретил наёмный работник и объяснил, что у хозяина ещё пять подобных заведений в соседних городках, и каждую неделю он их объезжает – как раз сейчас в отъезде и возвратится вечером. Тогда парни заложили мобильники и одну походную газовую плиту за шестьдесят долларов и пошли в ближайшую забегаловку подкрепиться.

Саймон вернулся домой уже когда стемнело. Парни к этому времени крепко поднабрались (и не только апокалиптических историй от аборигенов), завели знакомства среди местного шального элемента и даже вкурили шмаль. Кроме того, они снова побывали в банке и каждый получил обещанные сто долларов со своих карточек. Так что к ломбардщику они пришли с альтернативными вариантами решения проблемы ширева и в оптимистическом настроении (разве что Стив был ещё немного грустен).

Выслушав парней, ломбардщик сказал, что наркотиками не торгует. Когда же собрались уйти, спросил, куда они отправляются. Те ответили, что вернутся к машине, оставленной возле мотеля на окраине города, и в ней переночуют (денег на номер в мотеле у них нет), а завтра уедут, если смогут выкупить заклад. И уже Стив, выходивший за дверь последним, переступил порог, когда Саймон спокойным голосом, как бы между прочим, предложил:

– Вы можете переночевать в пустующем доме, он принадлежит мне. Недалеко, но тоже на окраине. Бесплатно. Только одну ночь.

Парни остановились, переглянулись.

– Ключ под ковриком на крыльце. Я могу сказать вам адрес.

Несколько секунд длилось молчание, а потом Роксби-старший поинтересовался:

– Мистер, почему вы это делаете?

Тот загадочно улыбнулся:

– Возможно, мы будем полезны друг другу в будущем.

– Добро, – кивнул Стив.

Ломбардщик назвал адрес и в двух словах объяснил, как туда добраться.

– Только у меня к вам настоятельная просьба, – добавил он. – Идите пешком. Больше не выпивайте сегодня, держитесь как можно тише и незаметнее. Там электричество, вода, кровати с чистым бельём…

Парням требования показались странными, но возможность спокойно переночевать в нормальных условиях была весьма привлекательной, и потому они без слов удалились.

Лечь спать не успели. Стив брился, Эван и Шеймус только включили телевизор и прильнули к экрану, когда в дом вошёл незнакомец.

Это был дородный мужчина. На лице – медицинская марлевая повязка, снизу которой и с боков виднелась рыжеватая борода, глаза спрятаны за очками с тёмно-синими зеркальными стёклами. Чёрные брюки и ботинки, чёрная куртка с капюшоном, плотно прикрывающим большую голову на широкой шее. Голос его был груб, отрывист.

Он не представился, но едва озадаченные постояльцы собрались перед ним в гостиной, приступил к делу:

– Парни, ответ на ваше молчание такой: вас никто тут не знает, вы никого тут не знаете. А чтобы так и осталось, не надо лишних вопросов – просто выслушайте предложение.

Парням предлагалось проникнуть в дом, который укажет незнакомец, снять с одной из стен каминного зала три картины и привезти их к перекрёстку примерно в пяти милях к востоку от города. Условие: ничего не оставлять тут, не возвращаться в город. Вознаграждение – по тысяче долларов каждому и полфунта12 ширева; авансом – коробок отборной марихуаны.

Парней ожидает машина, а в ней – униформа, противогазы, оружие. С хозяевами дома и картин поступать по обстоятельствам. Тачку они должны оставить на перекрёстке, от униформы избавиться позже, а оружие остаётся им.

Эван даже не колебался перед таким заманчивым предложением, но Стив, качая головой, промолвил:

– Опасное дело.

– Ловите шанс, – ответил ему незнакомец. – Камеры уличного наблюдения не работают, телефонной связи почти нигде нет, темнота, ваших лиц не видно, завтра будете далеко отсюда. Я объясню, как действовать, чтобы хозяин сам открыл вам дверь и впустил в дом.

Эван чуть подступил к товарищу:

– Стив, надо соглашаться.

Но тот всё ещё сомневался.

– В ломбарде остались наши вещи.

– О них никто не знает. Советую забыть и вам, – незнакомец смотрел исключительно на старшего Роксби.

– Выгодное дельце, Стив, – заметил Шеймус.

Помедлив несколько секунд, Стив сказал:

– Ладно. Объясняй, куда идти и что делать.

И они сделали всё так, как научил незнакомец. На пикапе с надписью «Rangers» подъехали к дому, постучали, позвали хозяина по имени, сказали, что следовало, а когда дверь отворилась, выстрелили в лаявшего добермана из пистолета с глушителем, уложили старика-хозяина на пол. Потом заставили умолкнуть старуху-хозяйку и служанку, тоже немолодую женщину. Всех связали, но так, чтобы они могли через некоторое время освободиться. Со стены в каминном зале сняли три картины. Без особой спешки покинули дом и доехали до указанного перекрёстка. Там стояла их машина, ключи от которой Стив отдал незнакомцу, перед тем как идти на дело. Сам незнакомец и с ним ещё двое ждали парней в большом чёрном «Шевроле». Стив отдал картины и получил обещанную плату.

Глава шестая

За шесть лет шесть месяцев до дня А (часть вторая).

Спустя пятнадцать минут, ознакомившись с залом управления, президент и его свита снова были в коридоре с голографической улицей. А там генерал Мендоз просто открыл дверь напротив… и за ней оказался другой зал управления, совершенно идентичный первому, но тут находилось от силы человек двадцать и работало примерно столько же мониторов.

– Вот, как видите, господин президент, – говорил Хеллроут, – этот зал управления ничем не отличается от предыдущего, но он сейчас находится в резерве. Между собой мы его называем «левым залом» – он находится слева относительно центрального коридора. Здесь в настоящий момент проводятся технические работы и обучение персонала, а также несколько человек из резервной смены вызваны для участия в имитационных занятиях. К залу привязан собственный вычислительно-командный комплекс, но он не подключён к внешним мониторинговым каналам.

– Собственный?.. Так устроено на случай выхода из строя аппаратуры в другом зале? – спросил Брандт сцепляя руки за спиной.

– И да, и нет. Ещё одна причина – возможность обновления программного обеспечения и текущее обслуживание аппаратуры без отключения жизненно важных постов управления. Оба зала управления равнозначны. Когда здесь будет обновлено ПО, то следующая смена операторов постов займёт места в этом зале и приступит к выполнению обязанностей. А пока, если аппаратура не находится на обслуживании, тут можно проводить тесты, обучение или выполнять симулятивные задачи.

– Это та самая отработка глобальных ударов, который вы занимаетесь вместо рыбалки?

– Так точно, сэр.

– А от чего этот зал отключён?

– От каналов мониторинга. Или, как правильно называть, мониторингового сегмента стратегических сил.

– Радиолокационные станции?

– Да, сэр. Группировка орбитальных аппаратов, сеть радиолокационных станций по всему миру и даже онлайн-каналы специальных приложений, по которым агенты могут предупредить нас о подготовке атаки на Америку, – Хеллроут помолчал пару секунд. – Если желаете, господин президент, можете ближе познакомиться с нашей стратегической системой и потренироваться с «красной» кнопкой.

Немногословный Ситтем с улыбкой качнул головой, когда президент бросил на него взгляд, а тот сказал:

– Да. Почему бы нет? Всегда хорошо иметь развитые навыки нажимания большой «красной» кнопки.

Генерал Мендоз сразу же взял на себя обязанности дежурного по залу и стал отдавать распоряжения подчинённым. Все спустились ниже, к первому ряду рабочих мест. Президент сел в одно из кресел, ему включили монитор. Так же включили большие экраны. Генерал Хеллроут, садясь рядом с Брандтом, продолжал рассказывать:

– Есть возможность открывать посты вне рабочего зала управления. Скажем, в правом зале можно отключить пост плавучих радиолокационных станций в Тихом океане – и активировать его здесь. Но это только на случай аварий и иных осложнений.

Мендоз, который занимал пост дежурного по залу ближе к подиуму, подошёл и доложил:

– Сэр, системный администратор готовит к загрузке программу имитации – придётся подождать несколько минут.

– Хорошо, – кивнул Брандт.

Начальник командного центра отправился к своему посту. Хеллроут пояснил:

– Учебно-имитационные программы загружаются в систему в одном из блоков технического корпуса. Там работают наши программисты, инженеры – в общем, технические специалисты, обслуживающие компьютерную систему командного центра.

– А случаются атаки на систему?

– Нет. Управляющий комплекс связан с отдельными внешними объектами волоконно-оптическими кабелями, но они относятся к категории особо охраняемых. Через них поддерживается связь, например, с другими Командованиями, с «ядерными» чемоданчиками и так далее. Чтобы организовать атаку извне, надо сначала захватить эти объекты или взломать их компьютеры. Но такие действия практически бессмысленны. С недавних пор у нас и на многих других объектах стратегических сил начали применяться собственные программы, написанные на секретных языках программирования. В первую очередь на специальном языке пишутся коды драйверов различных устройств. Процессоры наших компьютеров имеют собственный алгоритм генерации битов, начиная с логических вентилей…

– Хеллроут! – президент строго взглянул на прокачанного цифровыми технологиями генерала. – Рядом с нами дам нет, но я не позволю вам так выражаться.

– Есть, сэр! – улыбнулся командующий. – В общем, ни одна из тех программ, что работает или создана на обычных компьютерах, здесь не запустится. При попытке установить её, система сообщит, что программа имеет нераспознаваемый код. Ну, а те машины, что связаны с внешним миром, не подключены к постам Командного центра. Поэтому противнику проще перебить кабели, попробовать нанести какие-то механические повреждения, вывести из строя обслуживающий персонал, чем организовать кибератаку на наши компьютеры.

– То есть взломать компьютерную систему наших стратегических сил невозможно, по крайней мере, в мирное время?

Хеллроут энергично мотнул головой:

– Извне – нет.

Брандт пристально на него посмотрел:

– Поясните.

– Человеческий фактор, господин президент. Он не позволяет нам отмести теоретическую возможность взлома. Если здесь на какой-то серьёзной должности окажется враг, то он может нанести определённый урон. Поэтому система безопасности на нашем объекте такая, какой нет нигде в другом месте. Ежегодно все наши сотрудники проходят тесты на «детекторе лжи», и один раз в два года каждый проверяется внезапно, по жребию компьютера. Вот, кстати, несколько дней назад генерал Мендоз получил такой жребий.

– И что показали тесты? – с улыбкой спросил президент. – Наш человек?

Усмехнувшись, генерал заметил:

– Надо сказать, наибольшая опасность может исходить от технических специалистов. К примеру, какому-нибудь программисту не нужны подручные, чтобы провести диверсию. Ввиду этого у нас довольное большое число служащих. Их разделяют разными способами, чтобы не допустить сговора, тасуют смены и, конечно, каждое задание проверяется и перепроверяется минимум двумя другими сотрудниками. При проведении любой обыденной операции всегда присутствуют два-три человека рядом с исполнителем, для контроля.

– Понятно, что теоретическая возможность взлома остаётся. А какие варианты? – президент поджал губы и побарабанил пальцами по столу.

– Халатный подход к контролю, пробелы в системе охраны секретов, сговор – всё может привести к проблемам. Но вероятность минимальная. Многие наши служащие, в том числе программисты, обученные секретным языкам, относятся к категории «янки вайт»13 – то есть они находятся под круглосуточным контролем, как с помощью спецсредств, так и под оперативным наблюдением спецслужб, а выезд в ограниченное число союзных стран визируется высшими лицами государства, в том числе вами. Однако, господин президент, – Хеллроут развёл ладони, – наша служба безопасности работает, и даже несколько раз обезвреживала вражеских шпионов.

– Сюда проникли?

– Нет, из числа работников наземных объектов…

В этот момент изображение на экранах изменилось, Мендоз поднялся из-за стола на своём посту, обернулся и объявил:

– Господин президент, учебно-имитационная программа загружена в систему. Желаете начать?

– Да, генерал, командуйте.

– Есть.

Он сел, надел наушники. После этого из громкоговорителей под большими мониторами послышались его команды:

– Внимание! Начинаем отработку учебной задачи. Посты четыре, пять, шесть, семь, девять, тринадцать – принять вводные. Посты три, восемь…

Мендоз продолжал отдавать распоряжения, а Хеллроут, наклонившись к Брандту, сказал:

– Сэр, несколько минут будут вводиться данные, делаться сверки и отрабатываться обратная связь. Вы войдёте в процесс позже других. Но обратите внимание на диаграмму в правой части синего экрана. Так… Давайте выведем её на ваш монитор.

Он нажал две клавиши, и на экране перед президентом появилось окно с несколькими таблицами. Одна из них представляла собой столбец с градацией от нуля до ста, и границы десятков снаружи обозначались соответствующим числом. До уровня двадцать три столбец был заполнен цветом, из ярко-зелёного постепенно переходящим в желтизну.

– Это так называемая «диаграмма триггеров», – понизив голос пояснил Хеллроут. – Она не так важна для дежурных на постах, как для вас, и вообще для высшего руководства Соединённых Штатов.

Президент Брандт внимательно слушал генерала, время от времени, кивая. Прислушивался и министр обороны, туловищем подавшись в их сторону.

– Чем выше значение шкалы, тем она краснее, и тем опаснее ситуация. А значение складывается из числа сработавших специальных включателей – триггеров. Всего их – около двух сотен. За каждым срабатыванием триггера – некое событие. Если события нет, то шкала стабильна, если событие происходит – триггер дополняет её определённым значением. Не все события равнозначны. Некоторые оцениваются в четверть пункта, другие в пять. Большинство триггеров получает данные в автоматическом режиме, снимая информацию с каналов мониторинга, но некоторые включаются вручную.

– Например, – сказал Брандт.

– Например, вы, сэр, видели, как замерцал символ на экране, когда космический аппарат менял орбиту. Это событие. Но такие манёвры совершают каждый час несколько аппаратов, и в большинстве случаев они никак не воздействуют на работу соответствующего триггера. Однако, если спутник противника склоняет свою орбиту к тому месту, где нами проводится какая-то операция… например, испытание нового оружия на одном из тихоокеанских полигонов… то оператор соответствующего поста фиксирует корректировку орбиты или выделяет космического шпиона определённым образом. Такое событие уже фиксируется триггером. Взлёт русских бортов стратегической авиации, перемещение дивизии противника к границе с НАТО, запуск межконтинентальной ракеты, манёвры флота, аварийное отключение любого «ядерного» чемоданчика в мире – всё это приводит к срабатыванию триггера и отражается на шкале.

– Во всём мире, говорите?

– Наша система индексирует и отслеживает все командные портативные терминалы14, которые есть в мире. Когда вы, сэр, принимали свой портативный терминал, вас инструктировали и сообщили, что он постоянно генерирует периодический сигнал, независимо от того, используется ли он или хранится в боксе спецсвязи. Но есть важный момент, который не входит в инструкции. В первую секунду после активации нового терминала и в последнюю секунду функционирования (когда его утилизируют на заводе) он подаёт особый сигнал, который отличается от постоянного. Это всеобщая практика, перенятая у Соединённых Штатов. Если сигнала дезактивации не было, а передача какого-то терминал оборвалась, то мы повышаем уровень внимания. И так делают все члены «ядерного клуба» и ещё ряд государств. Потому что это может означать начало войны, покушение, гибель или захват ответственного лица, взлом кодов и прочие опасные события. Думаю, вам, сэр, такие подробности не важны, но операторы вашего персонального командного терминала могут рассказать о них.

– Ну да… понятно, – кивнул президент. – А каково опасное значение шкалы?

– Думаю, если шкала наполнится до пятидесяти, то вы соберёте Совет безопасности, чтобы срочно решить вопрос войны и мира. Но ещё на уровне тридцати пунктов начнёте получать разного рода тревожные сообщения. На данный момент, и с того времени, как эта диаграмма стала применяться, наивысший уровень был в районе тридцати пяти пунктов – это залповый запуск межконтинентальных ракет русскими со своей подводной лодки. Немного ниже был уровень во время противостояния с китайцами из-за островов.

Командующий стратегическими силами замолчал, окинул взглядом большие экраны, затем сказал:

– Сэр, нам пора входить в процесс. Сейчас потребуется моё участие, затем – министра обороны, потом – ваше. Надо переключить мониторы в режим отображения коммутатора спецсвязи, – он протянул руку к клавиатуре президента и нажал одну из кнопок.

Глава седьмая

Приехали по указанному в телефонограмме адресу. Рахматуллин оставил Кинулова и Паркову ждать в уазике на стоянке возле КПП, а сам с Кадушкиным отправился на территорию учебки. Начальник караула, выслушав Ильяса, сообщил о прибывших дежурному по части. Уже через минуту они в сопровождении солдата из караульного наряда следовали к зданию штаба.

Там их встретил дежурный и провёл к кабинету начальника штаба.

Это была комната с широким окном, возле которого стоял стол с компьютером. Напротив – большая карта области, от неё слева в углу – шкаф с документами, справа возле двери – питьевой кулер. В центре комнаты – два стола буквой «Т»: один – хозяйский, с тумбочками, заставленный стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями, другой – для посетителей, самый обыкновенный.

Хозяин кабинета майор Гамидов – невысокий кряжистый мужчина с чёрной щёткой усов на высоком надгубье, – вышел из-за стола навстречу Рахматуллину и Кадушкину. Когда Ильяс отрапортовал, он подал руку обоим и пригласил к столу: «Садитесь».

Заняв своё место в коричневом кожаном кресле, он сразу начал:

– Ввожу вас курс дела. Произошло это, – он посмотрел на наручные часы, – почти пять часов назад. Однако. Долго вы добирались. Обнаружили тех двоих случайно. Калибровали после ремонта «Иронию»15… знаете, да?.. и в сектор наблюдения попался один. Сначала приняли за животное, лису или собаку. Потом к нему второй приблизился. Прапорщик, который работал с прибором, заподозрил, что это кто-то наблюдает за нашей частью. А к нам, кстати, на прошлой неделе пополнение прибыло – дивизион спецназначения. В общем, решили присмотреться получше. В ДС-116 кое-что рассмотрели, а тут один воин… ити его кочергой… взял и светанул в ДАК-2М17 – и вспугнул касатиков. Видно было, как те отползли и дёрнули в зелёнку. Тут уж какие сомнения? Подняли тревогу, выслали в точку обнаружения дежурный взвод. У нас здесь ещё пара овчарок есть – одну из них тоже следом пустили на поводке. Она и нашла работу для вас, дорогие товарищи из контрдиверсионного отдела.

Он встал и подошёл к компьютеру. Подвинул мышку и, загораживая клавиатуру, ввёл пароль. Оборачиваясь, майор пригласил жестом Рахматуллина и Кадушкина: «Полюбуйтесь».

Пока те подходили, Гамидов вывел на экран изображение: фотография двух сизоватых блестящих предметов. Один – в виде простого цилиндра, другой напоминал шприц без иглы. Рядом лежала обломанная с двух концов ветка и спичечный коробок, по которому можно было определить, что предметы имеют длину сантиметров пять-шесть, а диаметром не более сантиметра.

Майор указал на подобие шприца:

– Это контейнер с отравляющей жидкостью. А трубка – скорее всего, предохранительный колпачок. Уходя, они просто обрызгали лежавшую на земле ветку. Собака добежала до места первой, понюхала ветку… и всё. Хорошо, что бойцы сразу поняли, в чём дело. Ну, там был опытный человек. Поэтому погибла только собака. Меньше чем за две минуты. Наши химики взяли мазки, пробы грунта и воздуха, и отправили вместе с контейнером и трупом собаки в химбат. Вещество предположительно нервно-паралитического действия, сходное с Ви-Экс. Вторую собаку после этого мы, конечно, пускать по их следу не решились, – он едва заметно пожал плечами. – Ушли. Здесь зелёнка не очень густая, рота наших курсантов прочесала местность, но ничего не обнаружила. А теперь уже почти темно. Возможно, они прячутся в деревне.

– Или у них было средство передвижения где-то недалеко, – заметил Рахматуллин, вслед за майором возвращаясь на своё место за столом. – И группа их, возможно, больше чем из двух человек. Не заметили ваши люди автомобиль или свежие следы шин?

– Об этом не докладывали. Надо узнать.

– Могли и по речке уйти. Звука моторки тоже не слышали?

Майор сжал губы, неопределённо повёл руками:

– Надо вам поговорить с теми, кто участвовал в преследовании и наблюдении. Они уже сменились из суточного наряда и, кажется, ужин у них тоже закончился. Я дам задание посыльному, чтобы он проводил вас в расположение.

– Спасибо. Но я ещё хотел вас попросить… Нам бы переночевать здесь. Пропитание у нас своё…

– Конечно. Оформляйтесь в канцелярии – я подпишу пропуск, – он указал на гостей. – Двое, да?

– Четверо. Одна женщина, трое мужчин.

– Значит, одно место отдельно. Помещений у нас достаточно, и в ДОСе18 и на территории. Сейчас я распоряжусь, – он поднял трубку телефона внутренней связи.

– Лучше здесь, в пределах части.

Гамидов распорядился выделить два помещения, бельё и прочее.

– Ну вот, – сказал он, кладя трубку. – Оформляйтесь, я подпишу пропуска, а потом вас проводят на место. А почему в ДОС не хотите?

– Диверсанты ночью могут снова появиться вблизи охраняемой территории, чтобы провести наблюдение или установить следящую аппаратуру. Маловероятно, но если они спешат, то вынуждены будут рискнуть. Дополнительные меры по охране и наблюдению вы, конечно, приняли…

– Конечно.

– Товарищ майор, разрешите отдать распоряжение, – и Ильяс, доставая из офицерского планшета листок с данными своего отделения, обратился к Кадушкину: – Оформляй пропуска и жди меня на крыльце.

Взяв листок, Кадушкин обронил: «Есть» – и вышел.

– Хочу быть рядом, если ваши люди поднимут тревогу, – сказал Рахматуллин Гамидову. – Надо ещё предупредить радиоцентр19, чтобы он немедленно сообщал о любых сигналах на диапазонах натовских и израильских дистанционных наблюдательных комплексов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Радим» – сленговое, обиходное название радиометра.

2

«Комбез» – ОЗК или иное обмундирование для защиты от радиации (новый сленг).

3

«Рес» – обобщённое название респираторов и противогазов (новый сленг).

4

Следственный комитет Российской Федерации.

5

Принято разделять районы радиационного поражения на четыре зоны, в зависимости от уровня радиации – А, Б, В, и Г. Наивысший уровень в зоне Г, ближайшей к эпицентру и в подветренной стороне.