Записки дворянина

Хотя эти перемены привели к успехам в культуре, они выразились в некоторой биологической деградации. В течение предшествующей охотничьей эры члены высокоразвитых племен вступали в смешанные браки с высшими типами пленников, неизменно убивая тех, кого считали низшими. Но с появлением поселений, земледелия и торговли многих посредственных пленников стали оставлять в живых, превращая их в рабов. Именно потомство этих рабов стало впоследствии причиной столь значительного регресса всего этого типа людей. Упадок культуры продолжался, пока она не получила свежего подкрепления с востока, когда, в результате последнего и массового вторжения, месопотамцы прокатились по всей Европе, быстро поглотив синих людей и положив начало цивилизации белых рас. То есть мы, считающие себя расой белокожих людей, есть всего лишь результат кровосмешения многих и многих рас и народов. И белого цвета на радуге нет. И нам нечем гордиться, кроме того, что именно нам – белокожим и бледнолицым потомкам, явил себя наш Господь. Принеся Себя в жертву, Он отпустил нам грехи наши и наших предков, заключив с нами Новый Завет накануне Своего распятия. А в день Пятидесятницы, кроме того, как Он и обещал, покрыл всех нас и каждого Духом Своим, Духом Истины. И Дух Божий теперь в каждом из нас. Аминь.

– Аминь. Вот, что значит, книги. Не зря мне так хотелось поработать в архиве.

– Всему своё время, сын мой.

– Согласен. Сначала надо разбить французов. Спасибо, Падре, за беседу. Надеюсь, мы с вами ещё не раз встретимся, и вы поведаете мне что-нибудь интересное из ваших запасников.

– Несомненно, сир. Да прибудет с вами Господь.

– Аминь.

Дверь за кардиналом закрылась, а я оторопело остался сидеть, пытаясь переварить полученную информацию. Не зря говорят на Руси – век живи, век учись и дураком помрёшь.

***

Как-то моментально, будто снежная лавина, обрушилась на меня усталость. Очень сильно захотелось спать.

– Куда я попал? Где мои вещи? И это тихая спокойная пенсия? Мне, что не хватило моей бурной молодости или лихой зрелости? Сколько моих друзей погибло, чтобы у меня была спокойная старость, и на что я это всё променял? Придут одни, победят других, кто-то погибнет, кто-то станет богаче, – это жизнь. Куда я влез? Но ведь уже влез, так что говорить. Поплакаться, пожалеть себя? Сколько можно. Надоело. Всё, хватит хандрить. Сейчас высплюсь, и жизнь снова станет прекрасной. – И я, надев маску надменного, уверенного в себе монарха, распахнул двери.

– Капитан, вы здесь поставлены охранять мой кабинет или моё тело?

– Сир, конечно, ваше тело. В первую очередь.

– Тогда охраняй моё тело по дороге в спальню. Веди моё Величество.

После практически пяти стаканов хорошего выдержанного вина, мне показалось, что дорогу в спальню, я мог бы и не найти, а спрашивать дорогу у случайно шатающихся придворных, не по – королевски, хотя они, зараза, собственно за этим и маячат перед глазами – этому дай это, тому хочется то. Тьфу, дворня, она и есть дворня. Выноси горшок, постели постель и получишь графа. Тьфу. Мы шли по коридору, который я уже смутно, своим немного затуманенным взором узнавал. Слева появилась слегка приоткрытая дверь.

– Стоять! Что это? Почему дверь нараспашку? Это что, приходи, кто хочешь, бери, кто хочешь? Не порядок. Пошли, посмотрим. – И, дожидаясь услужливого капитана, я распахнул обе створки.– Почему темно?

Следом за мой вошли два гвардейца с большими подсвечниками в руках, и только, посмотрев на горящие свечи, я понял, что темно, и, следовательно, поздно по времени.

– Свети. Нет, дай мне. – Я забрал один подсвечник и стал обходить стены. Стены были увешаны гобеленами и большими, явно старинными, картинами. На столе у окна, сквозь стёкла которого можно было увидеть блеклую луну, стыдливо спрятавшуюся за полупрозрачные облака, лежало четыре серебристых панциря и столько же шлемов с поперечным расположением перьев в плюмаже.– Похоже на снаряжение римского центуриона. Но откуда это здесь?

– Сир, вы правы. У нас во дворце служили придворными четверо, чьи далёкие родственники были центурионами в легионе, что стоял в Англии. После роспуска легиона, они остались жить в Англии, но позже переехали к нам на остров. Они все погибли в одном из сражений с пиратами. Но это было уже очень давно.

– Прекрасно. Нет, не то, что они погибли, а то, что привезли с собой эти вещи. А алебарды? Нет, алебарды сюда не в тему. Интересно, а мечи сохранились?

– Нет, сир, из всего снаряжения – только это.

– Жаль. А тогда алебарды мы найдём?

– Да, сир, этого добра у нас много. В подвале штук двадцать будет. Принести?

– Пожалуй. Да, принеси. Не сейчас, конечно. Шлемы придётся убрать, они ж явно центурионовские. А вот доспехи, алебарды будут смотреться красиво. Передай Прево, пускай подумает над этим и что-нибудь сообразит. В его положении это будет не лишне. Всё, спать. Меня не тревожить и не будить, в прочем, если высадятся французы, то – да. Остальным – цыц! Понял?– И, сунув канделябр в чьи-то руки, вышел из зала, чтобы почти сразу войти в свою спальню. Почти сразу же за моей спиной открылась дверь, и показался гардеробмейстер, а за его спиной ещё и пара слуг.

– Стоять. Ничего не надо. Я сам. Сам. Понятно. Вот когда напьюсь в зюзю на военном совете – тогда. Что-то я притомился сегодня после военного совета и разговора с кардиналом.

– Сир, кардинал после вашей беседы, притомился ещё больше, но ушёл в весьма хорошем, я бы сказал, радостном настроении.

–Да? Хм. А будет ли ему так же хорошо утром? Тогда скажи… ну, кому надо, чтобы утром отнесли кардиналу бутылочку того же вина, что мы пили сегодня. Только пускай обязательно дождутся, пока кардинал проснётся, а потом сразу к нему от моего имени с ней. Пускай скажут, типа… А, придумайте сами что-нибудь. Что мне вас учить – все мы одинаковые, все из одного места вылезли. Это раньше короли были от Бога и с кровью Бога в теле, а сейчас….. Кто раньше кого зарежет, тот и король. Т-сс, только не принимай это, как инструкцию к выполнению. Понял? Идите, все идите. Король почивать изволит, ядрёный корень. – И не обращая больше ни на кого внимания, я бухнулся на кровать.

***

Проснулся, когда назойливый, неугомонный солнечный зайчик, безжалостно истоптав своими лапами мне веки, промчался по всем переходам моих глазных нервов, и атомным взрывом вломился в мой мозг.

– Вот зараза. Поспать не даёт. Сегодня же поеду на охоту, хоть в лесу этих гадов постреляю. Хоть им отомщу.– Оглядывая, всё еще сонным взглядом комнату, зацепился им же за неподвижные фигуры у стены.– Что за хрень, не понял?

– С добрым утром, сир? Как отдохнулось?

– Виконт Стаффорд, если не ошибаюсь, что вы и эта банда здесь делаете? А же вчера сказал вам идти отдыхать.

–Сир, я уже отдохнул и готов вместе со слугами помочь вам одеться. Позвольте предложить вам одеть сорочку.

– А это кто с ножницами и бритвой? Цирюльник?

– Так точно, сир, цирюльник.

– Тогда какая сорочка? Сначала приведи мне голову в порядок, подбрей шею, потом умоюсь, а уж потом – сорочку. Я же потом весь счешусь от этих волосков. Давай табурет.

Предоставляя себя цирюльнику, я сел на табурет и закрыл глаза. Пустячок, но приятно вот так посидеть немного и подремать.

– Что у нас там насчёт гофмейстера?– не открывая глаз, спросил я.

– Ваш завтрак, сир, хлеб и вино, уже на вашем столике. Хлебом вино закусывать? Что я, алкаш, какой? Шумните там, чтобы пару кусочков мяса организовали. Сами, небось, уже наелись, пока я здесь весь в государственных делах и заботах.

Недостаток профессионалов в том, что свою работу они делают слишком быстро. По-крайней мере, сейчас я был готов посидеть ещё минут двадцать. Но дела, дела. Царь я всё – таки или не царь? Потом позволил слугам одеть меня в королевское платье. Подремал ещё пару минут.

– Так, где мой завтрак?

– Сир, он перед вами.

Тут я сообразил, что по-прежнему стою с закрытыми глазами. Пришлось открыть, но тут я понял, что слегка оконфузился – прямо передо мною стоял небольшой столик, сервированный вином и закуской.

– Ишь ты, надо же мне было так задуматься и всё о большом, и важном. И что? Все так и будут стоять, и смотреть, как я трапезничаю? Или вы будете мне пищу в рот класть? Свободны. Как поем – крикну.

– Сир, вот колокольчик на столе.– Подсказал виконт и закрыл за собою дверь.

– А ты что стоишь?

– Сир, я ваш виночерпий. Я буду подливать вам вино в бокал.

– А-а, в бокал. Тогда ладно. Стой. Впрочем, видишь, стаканчик? Налей в него себе вина и вместе выпьем.

– Но, сир, я не могу.

– Не понял? Вино отравлено?

– Что вы, сир, конечно, нет. Но я…

– Правильно. Ты обязан выполнять мои приказы. Пей. Обожди, сначала чокнемся. У нас так в России пьют. За здоровье. А сейчас и за поправку здоровья после вчерашнего.

Живительная влага нектаром пролилась в мою утробу, а потом прыгнула в виски, снимая боль и гася болезненное напряжение.

– О, ляпота. Хорошо быть королём, скажу я тебе, но одно плохо – приходится постоянно решать государственные дела. Особенно, когда враг под окном. Ну, ничего, прорвёмся. Не впервой. Правильно?

– Да, сир.

– К сожалению, всегда только, да и так точно. Всегда, везде и во всём. Никто не хочет брать на себя ответственность, даже я. Но я вынужден. Ладно, зови остальных.

Вновь вошёл гардеробмейстер и с ним два камергер – юнкера. Один из них вручил мне шпагу, а второй накинул на плечи плащ.

– Што ж, вперёд без страха и упрёка. Вперёд, господа!

За дверью меня ждал уже новый капитан гвардии.

– А где вчерашний?

– Выполняет ваше приказание, сир.

– А я ему ничего не приказывал делать. А! так он ничего и не делает? Да?

– Нет, сир. Он по вашему приказу готовит алебарды и новую форму для гвардейцев, что будут стоять возле ваших апартаментов.

–Оп, что-то припоминаю. Римские центурионы, как же, помню. Хорошо. Хорошо, что моим капитанам не приходится повторять дважды. Это уже приятно. Молодцы.

– Рады стараться, сир.

– Старайтесь. И защищайте. Собственно, в этом ваша работа и заключается. Вперёд! Куда идти, знаешь?

– Так точно, сир, в кабинет, на завтрак. Королевский совет уже собран.

– Утренний развод войск. Всё как в армии.

Вновь анфилада комнат и я в кабинете. За мной следом важно входят мои, как я понимаю, собутыльники по совету.

– Прошу, джентльмены, сначала разомнём наши мозги лёгкой жевательной гимнастикой и приступим к обсуждениям и докладам. Не стесняйтесь.

На столе опять худющий молочный поросёнок, рыба нескольких сортов и способов приготовления, дичь, варёное мясо и зелень.

– Смотрю, много зелени. Она растёт на острове или приходится завозить?

– Завозим, конечно, сир, – ответил мне коннетабль, вгрызаясь зубами в гусиную ножку.

– У нас, что же, вообще ничего не растёт?

– Почему же. Грунт холодный из-за близкого льда, у нас даже деревья большими не растут, а всё остальное выращивать можно, только вырасти не успевает – остров относит ко льдам и всё мёрзнет.

– А теплицы, парники строить пробовали?

– А это что?

– Как что? Укрытие от непогоды, заморозков.

– Нет. У нас на острове такого нет.

– Ладно, будем живы – не помрём. Французов разобьём и разберёмся. Если не забудем. Маркиз Истмен, барон Смит, как идут дела с подготовкой Указов по набору рекрутов и прочее? Кстати, маркиз, вам капитан доложит, я ввёл некоторые изменения по форме одежды моих охранников.

– Мне уже доложили, сир. Я всё держу под контролем.

– Приятно слышать. Итак, мой главный распорядитель сможет представить мне на подпись то, что я ему приказал?

– Уже всё готово, сир.– Ответил мне герцог де Кале.– Осталось вам только прочитать, сделать замечания и утвердить.

– Ночь прошла, как понимаю, интересно? Хорошо. Я рад, что вы прониклись важностью момента. Тем более, не гоже менять лошадей на переправе. Это так, оборот речи, и я не хотел вас сравнивать с лошадьми. Кстати, барон, после нашего последнего, он же и первый, разговора, у меня в голове не отложилось – какими патронами пользуются наши солдаты?

– И деревянными, и бумажными, сир.

– Конкретнее.

– У мушкетёров – деревянные, а у фузилёров – бумажные.

– Их сейчас стали называть гильзами. Скажите, барон, что, один из командиров – мушкетёров любовник вашей жены? Вы же, как офицер, прекрасно знаете, сколько времени нужно солдату, чтобы зарядить фузею бумажной гильзой, и сколько времени нужно, чтобы из деревянной коробочки насыпать на полку порох, закрыть коробку, взвести курок, переставить ружьё, затолкать двадцати восьми граммовую пулю и забить всё это пыжом, стараясь не повредить пороховые крупинки, иначе пуля может пролететь всего лишь пару десятков шагов?! Опоздание на двадцать секунд и полутонга нет! Один батальон из восьми полутонгов, стреляя перекатами, всего за одну минуту освобождает свои ружья. Минута и считай, батальона нет. Жалкие остатки добьют штыками в рукопашной. Подставляя своего соперника, вы подставляете весь полк, всю боеспособность армии на этом участке фронта. И вы коннетабль моей армии?!

– Сир, – испуганно – визгливым голосом ответил барон, – но это всё досталось мне по наследству от предыдущего коннетабля!

– Предыдущего? А кем были вы, до того, как стать моим?

– Я занимался разработкой наступательных операций и оборонительных действий. Сир. Да и вообще, нам передали офицеров, весьма далёких от боевой работы.

– Опаньки. Вот это новость. Извиняться не буду – не царское это дело. Вообще мог повесить. Так кто же тогда они, наши полководцы?

– Пионеры, что оборудовали флеши на путях возможного наступления врага, баталёры, штабные офицеры, что просто сидели в штабе и занимались бумажной работой.

– Ёшкин кот. И это против практически самой сильной и обученной армии Европы? Не хило. А кто командиры полков?

– В мушкетёрах, как раз, боевые опытные офицеры, а остальные – из потомственных, которым уже при рождении присваивалось воинское звание.

– Знакомая картина. А как мужики-то они хоть нормальные или так, только туфельками пошаркать перед дамами?

– Один такой. Да простит меня граф Хорст. Он его племянник и протеже. Это понятно. И в мирное время это прокатывает, но не сейчас. Граф, без обид, ничего личного, но вашего протеже, на время боевых действий, назначаю помощником командира. Не заместителем, а помощником. Барон, вы поняли разницу?

– Да, сир. И ещё, барон, не обижайтесь на меня. Я прошёл столько баталий, а здесь армия на уровне разбойничьей ватаги, что оружием запаслись, а как воевать не знают. Приказываю, организовать, если не было, отливку пуль непосредственно в расположениях батальонов. А также изготовление бумажных гильз, в том числе и у мушкетёров. В первую очередь, у мушкетёров. Их командиры, с их опытом могут спасти бой, а, может, и всё сражение. Что у нас с побережьем наших соседей? Много ли мест, где враг может высадиться у них?

– Сир, позвольте.– Вмешался мой распорядитель.– Я, будучи ещё на службе короля Карла Девятого, неоднократно выезжал на восточное побережье острова. Могу доложить, сир, что высадка десанта со шлюпов там возможна. Потеряют несколько штук, но это не повлияет на общий итог. Но там невозможно высадить лошадей и, тем более, сгрузить артиллерию. Всё побережье представляет собою сплошную полосу рифов. А высаживать кавалерию и артиллерию в одном месте, а пехоту – в другом, я думаю, они не будут. Хотя я сугубо штатский человек, и в военных вопросах не разбираюсь, сир.

– Но, тем не менее, вы правы, как и то, что дробить свои и так не многочисленные войска они не будут. На такой территории и с учётом местности здесь можно и придётся воевать только кулак на кулак. И скорострельность наших батальонов играет практически ключевую роль. А что у нас порохом и пулями?

– Только две недели пришли два корабля. Наши казематы полны.

– Наши или короля Карла?

– Наши, сир. Казематы находятся под нашей половиной и полностью достались нам.

– Наконец-то хорошая новость. Может, кто-то ещё хочет сказать нам что-то приятное? Нет? Жаль. Тогда, по окончанию завтрака, расходимся, готовимся и завтра поутру встречаемся на постоялом дворе, что на повороте дороги на юг. Это касается барона Смита, графа Хорста, маркиза Истмен, а также всех командиров полков, батальонов и эскадронов. Проведём рекогносцировку местности. Герцог де Кале, попрошу вас, организуйте сбор лопат, мотыг, леса, камня. Короче, всего, что может потребоваться при фортификационных работах. А сейчас, джентльмены, я вынужден покинуть наш военный совет. Не вставайте. Продолжайте трапезничать, только чтобы завтра не болела голова. Особенно, у тех с кем я назначил встречу.

Перед во входом в кабинет стояло десятка полтора человек.

– Лоботрясы и бездельники. – Подумал я, но вслух сказал ближайшему, что попался под руку.– Мне нужны дворяне Генрих, Джон, Жак, Иоанн и Шерлок, те, которые со мною прибыли. Скажите, чтобы их нашли и прислали ко мне. А сами проследите, чтобы выполнили побыстрее. Можете выполнять, сэр. – Мне бы ещё научиться отличать этих пажей от юнкеров, ординарных дворян и прочих и прочих камергеров. Насколько проще в армии с этими нашивками, эполетами и прочей военной атрибутикой. – Нормально. – Сказал я сам себе.– Кабинет занят, а куда бедному царю податься? По-моему, должен быть зал для аудиенций. Капитан! Охраняйте меня до зала для аудиенций. Заодно узнаю, где он находится.

– Сир, давайте я вас проведу дальней дорогой. Заодно вы познакомитесь со своим дворцом. Всё равно ваших дворян ещё найти надо.

– Молодец. Люблю разумную инициативу. Веди. Заодно и рассказывай.

Экскурсия по дворцу затянулась, но это была вынужденная мера – негоже хозяину не знать своего дома. Даже не по-мужски как-то.

***

– Ну, что, орёлики?– Сказал я, когда камердинер доложил, что вызванные мною дворяне, ожидают за дверью, и я дал команду их впустить. – Некоторые из вас уже неплохо взлетели. Я слышал, барон Шерлок уже назначен на весьма ответственную должность.

– Сир, я даже не знаю, что сказать.

– И не надо. Лучше послужили преданно и верно. Что ещё нужно командиру от своего подчинённого. Что делать и как примерно представляешь? Ведь об этом мы с тобою как-то говорили. Дерзай. Становись пауком. Создавай свою сеть. Оплети ею и весь остров, и Англию, и Францию. Я думаю, ты справишься. А ты, Генрих, скажи, до каких чинов ты дослужился в мушкетёрском полку, пока не случилась с тобою та оказия?

– До командира батальона, сир. Но я не люблю вспоминать об этом, сир. Вы знаете почему.

– Знаю. Потому и спросил. Джон, ты свои навыки не забыл?

– Сир, да за столько лет войн и боёв, разве забудешь. Да я хоть сейчас любому командиру полутонга всё, что угодно подскажу.

– Подскажешь. Куда денешься, а не подскажешь, не научишь, лучше на глаза не попадайся, а это трудно на таком маленьком острове. Короче, Генрих старший, идёте и находите моего коннетабля барона Смита. Докладываете ему, что командир фузилёрского полка маркиз Генрих и командир фузилёрского полка ополчения маркиз Джон, это чтоб тебе обидно не было, прибыли для прохождения дальнейшей службы. Завтра прибудете с ним в таверну, где мы ели, ну, та, на повороте. А сначала находите моего главного распорядителя герцога де Кале, и предаёте ему мой приказ немедленно подготовить Указ о производстве вас в маркизы, да и в командиров полков сразу. Как-то так. Идите. И молчите! Благодарить потом будете. Не в тыл, а на войну вас подписываю. Идите. Всё-всё, идите, не мешайте. Жак и Иоанн, ну, во-первых, наверное, и вас тоже пошлю сразу после нашего разговора к распорядителю с известием, что и вы теперь маркизы. И назначаю вас моими личными оруженосцами. Знаю, что такого уже нет. Но будет. Надо же мне вас куда-то пристроить, чтобы вы жалование получали, а то пристроились здесь, корми, пои их. Станете маркизами, будете получать жалование от короля. А там, глядишь, и землёй обзаведётесь, деревушками. И моему кошельку полегче. На деле всегда будете со мною. Везде и всегда. Наряду с гвардейцами охраны. Когда начинается война надо, чтобы с тобою рядом были люди, которым ты доверяешь безоговорочно. Я могу вам так доверять и верить?

– Сир, надо будет, умрём.

– Надо будет, нас и так убьют и не спросят. Нам выжить надо и победить. Вот как-то так. А как? Пока сам не знаю. Французы хорошие солдаты с хорошим вооружением, а у нас игрушечная армия. Как успеть подготовить, научить стрелять, подготовить оборону? Столько вопросов, столько надо, а времени. Французы могут высадиться в любой день. Ладно, идите, повышайте свой социальный статус. Вы оказались в нужном месте в нужное время. Пользуйтесь. И используйте свой шанс. Свободны.

– Сир, – обратился заглянувший в зал капитан стражи,– гофмейстер просил передать, что обеденная трапеза готова. Сейчас у вас обед по расписанию. Дворяне уже собрались возле малого обеденного зала.

– Уже обед? Это во сколько же я проснулся, если только позавтракали, а уже обед?

– Сир, так перед самым обедом и проснулись. Гофмейстер и так обед перенёс на час позже.

– Хм. Ладно, ничего не попишешь. Только сидеть в этом обезьяннике, где тебя будут рассматривать со всех сторон и громким шёпотом обсуждать.

– А что сделаешь, сир? Вы король.

– При желании – можно. Пошли солдата, пускай позовет гофмейтера.

– Сир, у вас для этого пажи. Глядите, вон на отдалении идут.

– Действительно, а я думаю, что они за мной увязались, бездельники. Позови одного и озадачь. А я пошёл.

Эти комнаты и залы я уже начал узнавать и запоминать. Красиво, конечно, помпезно и гламурно. Не плохо. В моём родовом домике немного скромнее, надо признаться. Война закончится, надо детей сюда истребовать, пускай привыкают к новому дому. Красиво жить не запретишь. Главное, чтобы красивой жизни не лишили. Как и самой жизни. Но здесь, по-моему, с этим попроще. Мода травить, душить, закалывать ещё пришла сюда. Поэтому придётся мне самому травить и закалывать, чтобы никто не перехватил инициативу.

– Сир, вызывали?

– Да. Когда проведём официальную часть, и эти начнут сметать еду с королевского стола, я перейду в кабинет и там продолжу трапезу. Смотри, чтобы я не остался голодным, а то после наших дворян может ничего и не остаться. Они, как я вижу, любят повеселиться, а, особенно, поесть.

– Будет сделано, сир. На самом деле, придворные, сир, едят не много. Шумят сильно – да. Я всё приготовлю. Пройдёмте.

Перед входом в обеденный зал столпилось человек пятьдесят. Как и положено монарху, я с гордым и независимым видом, не глядя ни на кого, царственной походкой прошествовал в зал. Длиннющий зал вдоль него широкий стол, что можно усадить целый полк солдат. В дальнем торце – небольшое возвышение и уже на нём – мой трон. Точнее, кресло с высокой спинкой, прикрывающей спину монарха от предательского удара сзади в случае чего. По бокам – в снаряжении римским центурионов и с начищенными алебардами в руках мои орлы – гвардейцы. Вид получился отменный. И, судя по массовому вздоху удивления, понравилось не только мне. Я занял свое место. Двери распахнулись, и вовнутрь повалил народ, в смысле придворные. Гофмейстер с помощью камер – юнкеров рассаживал их за столом. Наконец-то все расселись и в ожидании уставились на меня. Мне и речь надо произносить? Мы так не договаривались. А что делать? Они ждут чего-то, заразы. Я встал, взял золотой кубок в руку. Виночерпий моментально наполнил его вином.

– Леди и джентльмены,– начал я,– может, кто-то ещё не знает меня. Я ваш новый сюзерен, ваш король. Неудачное время выпало мне встать у кормила власти. Вы уже знаете, что французы пытались убить короля Карла Девятого, но Бог не допустил этого. Вы также знаете, что французы готовят вторжение на наш остров с целью захвата власти со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому нам всем надо приложить максимум усилий, чтобы встретить и разгромить врага. Мы это сделаем. Я это сделаю, но мне нужна будет помощь. Но об этом позже, не сейчас. А сейчас давайте поедим, кто знает, сколько ещё таких спокойных обедов нам осталось до начала войны, до начала вторжения. Приятного аппетита, господа.

Я сел, за мною присели и все остальные. Гофмейстер положил рядом со мною традиционную салфетку. Я кивнул в знак благодарности и, а, возможно, и по этому сигналу заиграли музыканты, что сидели на небольшом балкончике слева от меня. Трапеза началась. В принципе, мне понравилось, но я уже дал отмашку, и давать отбой было не серьезно – короли должны отвечать за свои приказы. Вскоре я встал и по-английски вышел. Обедать одному всё-таки приятнее.

***

Как хорошо, когда эти придворные заняты обедом – никто не плетётся сзади, не пытается что-то сказать, не раздражает. Капитан и четыре мушкетёра хорошо вышколены и не мозолят глаза. Вроде бы они есть, и вроде бы их нет. Молодцы. Не знаю, только есть ли в этом заслуга моего Прево. Навряд ли, этим или прапора занимаются или ротмистры. Прогуливаясь, подошёл к большим входным дверям. Говорят, парадные ворота остались на той стороне у Карла, но ничего, я и через такие пройду. Я не гордый. Стоп, я гордый, но не настолько. К тому же, дарёному коню в зубы не смотрят. Дворецкие предупредительно распахнули створки. Предо мною были ступеньки, ведущие в моё королевство. Через небольшую дворцовую площадь виднелись аккуратные двухэтажные домики, будто вырезанные из книги сказок, что я, незадолго до отъезда, купил своей маленькой внучке. А по небу с юга наваливались светло-серые облака, переходящие в грязно-синие, а вдалеке, так вообще, лилово-чёрные тучи. К дождю. Представляю, сколько воды сейчас там. Если бы наш остров плыл не по этому, а по пятому океану, такое столкновение грозило бы нам катастрофой. Но Господь всё предусмотрел. Даже наш дрейф на север спасает нас от моментального разгрома и плена. Пока Господь даёт время, надо им воспользоваться, чтобы потом не было мучительно больно за то, что пропьянствовал и не подготовился к войне.